Глава 16
Хищник и жертвы
Затхлая тьма покрывала холмы. Невдалеке можно было разглядеть унылые пятиэтажки, а в противоположной стороне в землю было врублено три высоких шеста.
Мародер поморщился, пытаясь понять, где они оказались, после того выбрались из темных ходов червя. Мысли путались, и вспоминалось с трудом.
Ипподром. Кто-то еще называл его Майданом – тут каждый год в начале лета проводили Сабантуй. От дорожки, разумеется, ничего не осталось, но при желании можно было угадать в высокой ржавой конструкции те самые ворота.
Нель помог девушке выбраться из ямы, и спутники, поддерживая друг друга, стали подниматься по склону холма, за которым начинался город. Какой там был микрорайон, которые по челнинской традиции называли комплексами? Сорок четвертый? Сорок второй?
Этого Нельсон никак не мог вспомнить.
Да и не было это важно, ведь отсюда до «Домостроителей» идти от силы час.
И Нель внезапно поверил, что они доберутся. После того, что им пришлось пройти в этих червоточинах в теле мертвого Автограда, после того, как ему пришлось продираться через кокон и сражаться с еще недоразвитыми, но уже сильными личинками этого чертового червя, мародер больше не сомневался: они дойдут.
Оглянувшись, Нель отпустил руку девушки и схватился за автомат, до этого висевший на шее. Вскинул его, навел на фигуру, видневшуюся там, где пять минут назад стоял сам мародер.
Без всяких сомнений, это был один из исламистов.
Они прошли тем же путем, что и беглецы, прорвались через кладку червя и вышли на поверхность. Наивно было думать, что исламисты заблудятся в абсолютно прямом и ровном туннеле. Надеяться стоило лишь на то, что они отстанут от преследуемых спутников.
И как в итоге выяснилось, надежда была ошибочной.
Раздался звук короткой очереди, и воин ислама, по-дурацки взмахнув руками, завалился на спину. Мародер резко развернулся и, поскальзываясь на мокрой земле склона, побежал в сторону города. Девушка, спеша изо всех сил, бросилась за ним.
Радикалы тем временем успели разобраться в ситуации и открыли шквальный огонь из трех стволов. Пули с чавканьем врезались в подмерзшую землю, взрезая ее будто плугом и оставляя после себя глубокие борозды.
Убегать от противника по прямой было абсолютно самоубийственной затеей, и мародер сделал первое, что пришло ему в голову: ухватив девушку за руку, дернул на себя так, что ее плечевой сустав противно хрустнул.
– Вниз, в переход! – закричал он.
Эта затея была смертельно опасной, но у беглецов попросту не было другого варианта. Нога Нельсона скользнула на ступени, и он, свалившись на пятую точку, своим весом утянул вниз и девушку. Проехавшись на спине по лестнице, мужчина прокатился между приоткрытыми сворками гермоворот и через мгновение оказался на покрытом растрескавшейся плиткой полу перехода, где и остался лежать.
Девушке повезло: она успела схватиться за перила лестницы, и те, двадцать лет пробыв под открытым небом, каким-то чудом выдержали вес Карины и не развалились. Остановив таким образом свое падение, Карина аккуратно спустилась по обледеневшей лестнице и подошла к продолжавшему валяться на полу, как забытая хозяйкой игрушка, мародеру.
– Может быть, тебе стоит встать? – спросила она у Нельсона, посмотрев на него. Девушка потянулась рукой к лицу, собираясь снять с него противогазную маску.
– Нет, все-таки я прав был. Дура ты и есть дура, – спокойным голосом и будто даже не взглянув на Карину, проговорил мародер. Он продолжал рассматривать потолок перехода, покрытый трещинами, из которых сочилась вода. – Ты сначала осмотрелась бы, что ли…
Рука девушки остановилась на полпути к маске, после чего она наконец огляделась. Кишка подземного перехода была абсолютно пуста, найти хоть какие-то следы человеческой жизни было невозможно.
А вот нечеловеческой даже искать не надо.
Все стены перехода были увиты стеблями с мелкими зелеными листочками, которые были покрыты коричневыми точками спорангиев. Длинный стебель, уже одеревеневший, рос с противоположной стороны перехода, от второй гермодвери. Именно он-то и стал источником и причиной всего этого растительного великолепия.
– Споры, – спокойно проговорил Нель, продолжая лежать на полу. – Стоит вдохнуть, и через несколько часов превратишься в ходячий цветочный горшок. Причем даже ходить не по своей воле будешь.
– А… – девушка застыла на месте с открытым ртом, будто не могла придумать, что сказать, – а что делать-то?
– А уже ничего. – Мародер пожал плечами. – Исламисты сюда не полезут. А мы не полезем наружу. Как в шахматах – патовая ситуация.
– Почему не полезут? – поинтересовалась девушка, продолжая беспокойно оглядывать беспрестанно шевелящуюся зелено-коричневую массу. Казалось, что расположение стеблей успело измениться за те несколько секунд, на которые она отвела взгляд.
– Потому что им это не нужно, – Нель наконец решился встать. – Во-первых, им сейчас откровенно страшно и больше людей терять не хочется. Во-вторых, им незачем сюда лезть. Скоро у нас фильтры откажут, и все, сами вылезем.
– А еще варианты есть? – беспокойно спросила девушка, продолжавшая наблюдать за движением растительности.
Ее мозг пронзила абсурдная мысль о том, что стебли медленно, но верно подползают к людям. Только вот когда один из тонких стеблей обвил ее щиколотку, девушке эта мысль бредовой уже не казалась.
– Ага, есть. Воины ислама испугаются приближающегося рассвета и сбегут. Как вампиры из старых сказок. Жаль, что мы и впрямь не в сказке.
– А может, следует обследовать это место? – поинтересовалась Карина. Как всегда в чрезвычайных ситуациях, в ней просыпалась прилежная ученица. Такая уж у нее была защита от стресса.
– Не думаю, – покачал головой Нель и устало добавил: – Кстати, поаккуратнее будь, эти стебли в свое время через металлический гермозатвор проросли. Резина комбинезона для них все равно что бумага для автоматной пули.
– А ты откуда знаешь? – Поинтересовалась девушка, пыталась оцепить стебель от своей правой ноги, не чувствуя, как еще один, в два раза толще, обвивает левую.
К мародеру, как ни странно, стебли не ползли.
Нельсон мрачно рассмеялся.
Вздохнув, Карина обреченно посмотрела в глаза Нельсона. На секунду ей подумалось, что мародер снова стал прежним, что человек, готовый на все ради выживания, в нем снова нокаутировал того, второго, которому девушка так и не успела придумать имя.
– Наверное, я знаю это оттуда, что не просидел последние двадцать лет в комфортабельном бункере в компании с золотой молодежью и людьми из верхушки местной администрации. – Вкрадчивый голос Неля неожиданно сменился смехом. – И не дай тебе бог, если он еще не подох там, на небесах, это узнать.
– Может быть, тогда ты расскажешь мне?! – внезапно для самой себя крикнула в ответ девушка, выплескивая все накопившееся на этого человека раздражение. – Раз уж нам все равно некуда торопиться?!
– А ты поймешь? – усмехнулся в ответ в темноте мародер. – Ты, наверное, даже не понимаешь, каково это – не мыться хотя бы раз в неделю. Или жрать просроченный радиоактивный хлам. А те, кто и такого не достал, жуют падаль, оставшуюся после мутантов, обгладывают кости, и непонятно, кому это кости принадлежат. Ты думаешь, что знаешь, что такое жизнь? Нет, детка, ты никогда не чувствовала ее вкуса.
Карина в очередной раз посмотрела на Нельсона, и теперь он казался ей совсем другим. Незнакомым. Ей захотелось встряхнуть его и попытаться привести в чувство того, с которым они говорили в туннелях, вырытых червем, но страх не давал ей сделать этого.
– Не смотри на меня так, – буркнул Нель, отвернувшись от нее. – Ты никогда не станешь одной из нас. А я для таких, как ты, – дикарь. Конкистадоры, мать вашу.
– И что теперь ты предлагаешь делать? – девушка хоть и отвела взгляд, но нашла в себе смелости снова обратиться к мужчине.
– Не знаю, – угрюмо ответил тот. – Мы в ловушке. Но другого выбора у нас не было.
Молчание снова повисло в заброшенном переходе, исламисты тоже затаились: видимо, решали, стоит ли им спускаться в это Аллахом проклятое убежище. Только шуршание стеблей папоротника изредка нарушало абсолютную тишину.
Карина наконец решилась и сделала шаг вперед, к повернувшемуся к ней спиной мародеру, топча покрывавшие бетон пола стебли.
За первым шагом последовал второй, за ним третий. Девушка по-прежнему видела только сгорбленную спину, она не знала, что делать. На секунду остановившись, будто пытаясь найти в себе силы и решимость, Карина прильнула к мужчине и обвила его руками.
– Ты не знаешь, каково это. – Голос Неля был абсолютно спокоен, что удивительным образом противоречило его словам. – Не знаешь, как это – резать на части голову человеку, которого только что пытался спасти, потому что гребаные споры превратили его в болванчика. Не знаешь, каково это – отрезать ноги лучшему другу, чтобы дать хоть мизерный шанс выжить, чтобы не бросать его зажатым между двумя бетонными плитами. Не знаешь, как это – убивать людей, с которыми, если бы не эта чертова Война, ты мог бы быть другом. Ты вообще ничего не знаешь…
Карина продолжала молчать. Она не понимала, о чем говорит этот человек, не знала, что с ним делать и куда пропал тот прежний Нельсон, отморозок, который, казалось, способен на что угодно и которому все по плечу.
Она просто продолжала обнимать повесившего голову и ссутулившегося мародера, который, казалось, потерял стержень, поддерживавший его все это время, и теперь только жесткий каркас общевойскового защитного комплекта не давал ему растечься по полу, как выброшенной на берег медузе.
– У власти не бывает нормальных людей, понимаешь? Потому что нормальный человек туда не полезет. Ему этого не нужно, у него свои проблемы, свои заботы… – продолжал он. – А даже если случайным образом и попадет, то сработает механизм «из грязи в князи». Как после революции…
Девушка не понимала, о какой революции он говорит… Может быть, что-то у них в переходе происходило? За двадцать лет что угодно могло произойти.
Двадцать лет казались девушке огромным сроком, поэтому она и не могла представить, что говорит мужчина о делах давно минувших лет, произошедших аж в начале прошлого века.
– И… – Нель на секунду остановился, чтобы набрать воздуха, и продолжил: – Что бы я ни пережил, есть вещи страшнее. Помнишь ту крепость в канализации? Или… Год назад в жопе мира, на другом конце города, я наткнулся на переход. Открытый гермозатвор. Думал, может, там чего хорошее есть, а там трупы обглоданные… Понимаешь? Головы простреленные и голые кости, и это не разложение, их действительно жрали, там целая мясницкая. А потом, видимо, кто-то опомнился и в еду яда насыпал. В эту самую еду, в общий котел, где человечина, откуда весь переход жрал. Умерли все, кто-то, видимо, пытался на поверхность выбраться но…
Мужчина продолжал говорить о том, что пришлось пережить ему и что пришлось пережить другим, он продолжал говорить, а слезы из глаз девушки уже текли в три ручья: ее живое воображение прорисовывало все, что рассказывал ей сейчас мародер.
– И ты не знаешь, каково это… Делать все для того чтобы выжить, осознавая, что все это тщетно, – добавил Нельсон и замолчал.
Переход снова погрузился в тишину, девушка поняла, что теперь настал ее черед говорить.
– Это не зря… – начала она и тут же замолчала, не зная, что сказать. Говорить что-то о детях и будущем человечества ей казалось глупым. Он не хочет слышать о детях и не верит в будущее человечества.
– Даже если кто-то выживет и какой-то сумасшедший историк опишет эту Войну, я в ней буду отморозком-убийцей, тем, кто пачками крошил людей, которых и так осталось мало. Не я начал эту войну… Не я…
Он перешел на шепот и медленно покачал головой, будто отказываясь от собственной роли, и тут Карина поняла, что нужно сделать. Ей было невыносимо мерзко, ей не хотелось манипулировать, в общем-то, симпатичным ей человеком, но выхода не было. Ей не нужен был тот, второй, снова прорвавшийся мимо Нельсона и завладевший его телом.
Девушке нужен был ее Нельсон-отморозок, ее бесчувственный дикарь.
– Там, наверху, люди, которые начали эту войну. – Она прижалась к его спине еще сильнее, будто пытаясь почувствовать тепло, которое начисто гасилось прорезиненной тканью двух ОЗК, и добавила: – Убей их. Нужно только придумать, как заставить их спуститься вниз.
Нель вырвался из рук Карины и развернулся к ней лицом. По взгляду мужчины ей сразу стало понятно, что ему невыносимо стыдно за минуты проявленной слабости.
– Нам нужно спрятать тебя, – ответил ей мародер. – Я думаю, что знаю место, где будет малость почище…
* * *
Еще двое воинов ислама стали шахидами, и снова по вине этого мародера.
И если одного из радикалов разорвали недоразвитые личинки червя в коконе, через который пришлось пробиваться вслед за беглецами, то второго Нельсон убил из его нового автомата.
– Почему? – никак не мог взять в толк Ринат. – Почему ему удается пройти там, где не могут пройти все остальные? Как он умудряется делать то, что другим не под силу?
У лидера рейдгруппы исламистов, конечно, было логическое объяснение, почему личинки не тронули пленников: просто недоразвитые черви спали и когда Нельсон их потревожил, еще не до конца проснулись. А вот когда через кокон прорывались воины ислама, твари показали, на что способны.
Но что случилось там, на мосту? Почему сам Ринат даже не понял, как мародер отобрал у него автомат и нож? Больше всего ему хотелось узнать, как это удалось мародеру.
Однако на этот раз тот, видимо, перехитрил сам себя, забравшись в практически идеальную ловушку. Зараженный переход, жители которого бежали прочь, разнося эту самую заразу. Тех из них, кто пытался забраться в «Ак мечеть», сожгли живьем, и правильно сделали.
Выбраться оттуда с другой стороны нет никакой возможности. Значит, можно спуститься внутрь и взять пленников тепленькими. Но спускаться вниз не хотелось, было просто страшно…
Что, если Нельсон придумает что-то еще? Что, если он и отсюда вырвется?
Ринат во второй раз стоял на краю и смотрел в темную нору, куда спряталась жертва, и думал, прогоняя в голове произошедшее в эту проклятую Аллахом ночь.
Автоматная очередь, практически сразу же захлебнувшаяся из-за того, что в магазине закончились патроны, заставила исламиста рефлекторно уйти с потенциальной линии огня и вскинуть оружие. Только после этого Ринат понял, что стреляли не по нему. Следом раздался умоляющий крик девушки, и на проспекте снова установилась мертвая тишина.
Посмотрев на своих товарищей, Ринат тут же наткнулся на два вопросительных взгляда. Только вот ответов у него не было. Стрелял Нельсон, кричала девушка. Но кто мог напасть на них в абсолютно пустом переходе, куда даже шайтаны, взявшие себе власть на поверхности, спускаться отказываются?
А если это ловушка? Нарочито неумело разыгранная, будто рассчитанная на конченых дураков?
Значит, мародер совершает одну ошибку за другой. Мало того, что он сам загнал себя в нее, так еще и добровольно потратил патроны.
– Идем вниз, – прошептал Ринат в гарнитуру, усмехнувшись. – Он будет ждать нас там, будьте начеку.
* * *
Нель затаился с ножом в руке, нырнул в самый центр зарослей папоротника и задержал дыхание, изо всех сил вслушиваясь в то, что происходило наверху.
Папоротник с шуршанием отползал от него, будто боялся. Мародер догадывался, что дело в метке, оставленной на нем менталами. Если это действительно так – было бы неплохо.
Мародер, которого мутанты принимают за своего. Для некоторых – предел мечтаний. Для Нельсона – лишний повод подумать о том, вправе ли он еще называть себя человеком.
Хотя где-то в уголке сознания Неля на секунду промелькнула мысль о том, что папоротник попросту брезгует его пропитанным радиацией телом.
Но все это волновало мародер лишь до того момента, пока он не услышал негромкий звук шагов. Он не мог на слух определить, сколько человек спускались по обледенелой лестнице, но определенно их было больше двух.
Нель изо всех сил сжал рукоять ножа в руке. Никто не обещал, что будет легко.
Свет фонарей осветил переход. Исламисты все же набрались смелости спуститься вниз, их было трое. Минус тот, которого мародер достал на выходе из хода червя.
Где четвертый?
Мародер чуть было не застонал от досады, решив, что моджахеды догадались оставить одного на лестнице. И как бы мародер ни был бы быстр, добраться до него не сможет: пока он будет карабкаться по лестнице, воин ислама успеет выстрелить раз тридцать.
Жесткие ребра рукояти врезались в ладонь даже через толстую перчатку защитного костюма, и это прикосновение наполняло мародера уверенностью.
– А, хрен с вами, может, и я успею, – прошептал он, делая прыжок.
Рывок получился хорошим, Нельсон врезался всем весом своего тела в исламиста, шедшего первым. Не ожидавший нападения моджахед потерял равновесие и упал в заросли папоротника, а Нель, оттолкнувшись от бетонного пола, уже рванул ко второму, нажимавшему на спусковой крючок автомата.
Понимая, что безнадежно опаздывает, мародер завалился на спину и, прокатившись на ней по покрытому мелкими стеблями бетону, въехал в ноги воина ислама.
Очередь на секунду ослепила мужчину, а сверху на него рухнуло грузное тело исламиста, ударив панорамным стеклом маски в переносицу.
Из глаз Неля брызнули слезы, он попытался отмахнуться ножом, лезвие которого пролетело в сантиметре от шеи радикала, но его рука тут же попала в жесткий захват.
Пальцы сами собой разжались, и клинок, звякнув, упал на пол. Мужчина рванулся раз, второй и еле-еле выпростал левую руку из-под тяжелого тела моджахеда.
Тот снова ударил головой, но этот раз специально, но мародеру удалось слегка повернуться, отчего удар пришелся в ухо. Менее слабым он от этого не получился, но Нель хотя бы не вырубился от болевого шока из-за удара по уже сломанному носу.
Нащупав пальцами клапан набедренной кобуры, мародер завладел пистолетом исламиста и, прижав его к правому боку радикала, дважды выжал спуск.
Исламист, глухо застонав, обмяк. Вскинув руку с зажатым в ней пистолетом, Нель дважды выстрелил в то место, где только что находился последний из воинов ислама. Тот ответил длинной очередью, от чего тело мертвеца, под которым все еще был погребен мародер, затряслось, а сам Нель сжался изо всех сил, молясь про себя, чтобы ни одна пуля в него не попала.
Оттолкнув труп в сторону, мародер тщательно прицелился и снова выстрелил в последнего из радикалов. Пуля превратила стекло маски в пластиковое крошево. Тело грузно осело на землю.
Где еще двое? Мародер медленно высунулся из-за ставшего неплохим укрытием трупа и посмотрел в ту сторону, куда упал первый исламист. Взгляд полный ненависти, казалось, сейчас прожжет резину костюма химзащиты.
А моджахеду только и оставалось, что бросать взгляды: его руки и ноги были надежно схвачены переплетающимися стеблями, которые, казалось, росли прямо на глазах.
Сказать было нечего – он попал.
– Где четвертый? – спросил Нель, делая шаг в его сторону. Воин ислама рванулся раз, второй, но стебли не только полностью оплели его конечности, но уже пытались забраться под одежду, испытывая на прочность швы.
– Сейчас спустится, – ответом ему был злобный шепот. – И конец тебе.
По голосу и обреченному выражению лица сразу стало понятно – врет. Нет четвертого. Кончился, как и остальные трое. Непонятно как, но кончился.
Нель подошел к нему вплотную и принялся вынимать из карманов разгрузки снаряженные магазины. Воин ислама дергался и раскачивался, но петли из стеблей становились только мощнее, выпускали из себя тонкие длинные шипы и наливались соками..
– Чего ты хочешь? – спросил он у мародера, наконец убедившись в напрасности всех телодвижений.
– Чего хочу я? – удивленно спросил тот. – Мне больше интересно, чего хочешь ты. Зачем ты полез сюда? Зачем начал эту войну?
Он продолжал вытаскивать магазины и отбрасывать их в сторону, туда, где лежали остальные трупы. Стебли уже забрались под резину комбинезона и ползали под ней, как черви, но исламист этого, похоже, не замечал.
– Нет… – Воин ислама на секунду остановился, будто раздумывая, стоит ли пытаться уговорить этого человека. Судя по тому, что о нем говорили, – не стоит, но ведь попытка… – Чего ты хочешь за то, чтобы освободить и отпустить меня?
– Отпустить тебя? – мародер достал последний магазин, вытащил из разгрузки пару фильтров и усмехнулся. – Слушай, а если бы я у тебя то же самое спросил пару часов назад, в ДК? Что бы ты мне ответил?
Бойцу нечего было сказать. Он только молча посмотрел в потолок, но взгляд его говорил сам за себя – спекся человек. Нет в нем больше веры и надежды.
А любви и раньше не было. А значит, что это и не человек, а тушка без души.
– Жить хочется? – понимающе покивал головой мародер. – Понимаю. Я тоже жить хотел. Дышать.
Нагнувшись над распятым растением исламистом, Нельсон схватился за ремни маски и потянул их вверх, снимая противогаз с его лица.
– Что ты делаешь?! – завопил воин ислама на весь переход. Да что переход, казалось, этот отчаянный крик заполнил весь мир, а второй только сделал его громче – Зачем?!
– Дыши, дыши. – Нель только похлопал его по щекам и отшвырнул противогаз прочь.
Стебли медленно выползли из-под ворота противорадиационного костюма и двинулись к лицу, забираясь все выше и выше. Тонкие веточки отошли к ушам, еще две забрались в ноздри.
Громкий крик исламиста, перешедший в визг, заглушил хруст выдавливаемых глазных яблок. Стебли пошли дальше в полость черепа, и мародер знал, что будет дальше. Как и с теми двумя трупами, что лежали в проходе. Три новых цветочных горшка для сошедшей с ума матери-природы.
Двумя ударами ноги в тяжелом ботинке Нель размозжил череп воина ислама и пошел туда, где оставил Карину.
