Глава 13
Никто не собирается выполнять условий сделки
План был прост, как и все гениальное, и что самое главное – он сработал.
У халифа появился еще один повод для гордости. Больше жизненного пространства, больше рабов, больше места под плантации и мастерские. Халифат стал самой большой империей из тех, что выросли на руинах Автограда.
План появился у халифа, когда одна из разведгрупп принесла из районного отделения милиции несколько сумок, набитых запасом «черемухи». Если по официальной номенклатуре, то хлорацетофенона – боевого отравляющего вещества раздражающего действия. Чего там только не было – и гранаты, и шашки. И все просроченное, как положено после Войны.
Как они туда попали, разобраться не удалось. То ли хранились, как табельное оружие, то ли их завезли перед самой Войной. В принципе, вполне логично – средство усмирить бунтующих и разогнать мародеров, не устраивая при этом кровавой бани.
Однако как только халифу доложили о находке, в голове у него будто что-то щелкнуло и он приказал спрятать находку и никому о ней не рассказывать. Постепенно склад из разграбленного отделения милиции перенесли в подсобные помещения перехода «Ак мечети».
Ну а дальше принести эту дрянь в нужные переходы было делом техники, помогли чемоданы с двойным дном, потайные карманы и подкуп. Забавно, но никто из охранников, которым эмиссары платили за ввоз якобы наркотиков, не сочли нужным проверять, действительно ли наркотики ввозят в их переход.
Немногим сложнее было с внедрением агентуры, поэтому воинам ислама и пришлось так долго находиться с неверными в состоянии холодной войны, изредка обмениваясь вялыми оплеухами.
Ожидание было мучительным. Поэтому сейчас в зачищенный переход халиф спускался, чувствуя себя пророком Мухаммедом, возвращающимся в Мекку после ее освобождения от язычников.
Выживших уже заперли в различных подсобных помещениях. Тела тех, кому нападение пережить не удалось, вытаскивали наружу и выбрасывали в одну из придорожных канав – трупоеды разберутся. Чуть не задев правителя плечом, мимо него прошел один из гвардейцев, тащивший в руках большой мешок с порошком сульфида натрия.
Халиф споткнулся о тело женщины, его равнодушный взгляд выловил неестественно бледную кожу лица и светло-русые волосы. Большой живот выглядел провисшим, на теле не было живого места: ссадины, царапины, а синяков так много, что они, казалось, сливались.
Один из бойцов нагнулся и оттащил труп беременной в сторону, и халиф, не обратив на него больше никакого внимания, двинулся дальше.
После распыления уже прошло достаточно много времени, аэрозоль выпал на поверхности. Сейчас его соберут люди из дегазационной команды, и в переходе снова можно будет жить.
Халиф в очередной раз мысленно поаплодировал себе. Идеальный план: материальные ценности, а самое главное – гермозатворы в целости и сохранности, часть людей тоже выжила. Либо примут ислам, либо станут рабами.
А что самое главное – потерь со стороны его воинов нет…
Стоит повторить это еще дважды – в «Домостроителей» и «Райисполкоме» – и Конфедерация не выдержит. Этот урод, Альберт из «Театра кукол», может сколько угодно кичиться своей независимостью, но когда у него не останется союзников…
А потом «Коммунрай». Те, кто всегда старался быть в стороне, не смогут продолжать делать это вечно. Они, несомненно, втянутся в войну и падут перед величием разросшегося Халифата. Аллах на стороне тех, кто не отвернулся от него даже после падения бомб.
Халиф, имени которого уже никто и не помнил, надолго останется в памяти потомков. А может быть и навсегда. Кто может помешать ему написать еще одну священную для мусульман книгу?
С каждой сменой режима на русской земле его положение становилось все выше и выше: сначала рядовой боевик, потом один из полевых командиров. Когда пришлось бежать из Чечни, казалось, что все потеряно, но положение быстро восстановилось: мелкий бизнес, крупный, и до начала Войны все шло относительно благополучно.
Потом случилась Катастрофа, которая по факту только дала новый толчок для движения наверх. Объединив вокруг себя людей разных наций, скрепив все это скобами религиозного фанатизма, он выстроил достаточно прочную структуру, на самую вершину которой поместил себя.
И сейчас старый кавказец понял, что решение приехать в Татарстан было самым правильным в его жизни. Ислам и шариат здесь, конечно, были давным-давно забыты, а где помнились, сохранялись только в качестве дани традициям. Но никто теперь не мешает освежить людям память, перетряхнуть черепные коробки и установить новую систему ценностей.
Относительно новую, разумеется. Не зря мудрые говорили, что все новое – это давно забытое старое.
Халиф медленно шел к противоположному входу в переход, вокруг которого толпились люди.
Люди обступали обезглавленный труп. Вернее, голова у него была, но ее все равно что не было. Размолоченная кость, мозговое вещество, кровь и волосы образовывали бурую массу, уже успевшую подсохнуть, и масса эта покрывала стены и выкрашенный зеленой краской металл двери.
– А это что такое? – спросил он у обступивших труп солдат. Судя по форме, при жизни человек был одним из службы безопасности перехода. – Охранник? Выбросите труп с остальными.
– Халиф, – обратился к нему один из его бойцов, протягивая противогазную маску. – Это один из наших.
Правитель принял противогазную маску. На плотной желтой резине красовалось пятно зеленой краски: отличительный знак для засланных в переходы диверсантов, чтобы в горячке боя не убить отличившихся бойцов… Значит, потери все-таки были…
– Тогда похороните, – пожал плечами халиф, сжав маску в ладони. – Нормально только похороните… Соберите то, что осталось.
Он развернулся и двинулся к кабинету, принадлежавшему коменданту перехода.
Слишком много потерь за двое суток. Четверо не вернувшихся вчера, еще один сегодня… Из вчерашних троих вообще не нашли, только обнаружили обгоревшие кости четвертого, в спекшейся резине противорадиационного костюма. И того не опознали: настолько все обгорело.
Рейдгруппой командовал Расул – племянник халифа, к которому он относился достаточно тепло. Расул, конечно, был кретином, но приказы выполнял дотошно, тщательно и не обсуждая. Да и родная кровь все же…
* * *
Они были выстроены в ряд. Девять человек на коленях со связанными за спинами руками посреди только-только очищенного от паров «черемухи» перехода.
Нельсон пытался незаметно ослабить узлы. Не для того, чтобы освободиться, на это надежды не было никакой, а просто чтобы веревки не так больно врезались в руки. Когда вязали его, эти жгуты тянули изо всех сил… Неудивительно, после того, что он устроил…
Хотя если бы не Нель, то «Энергетик» исламисты взяли бы совсем без потерь. А так… Одним ублюдком на свете меньше, какая-никакая, но цена.
Девять человек. То, что сегодня их не станет, стало ясно практически сразу.
Толпу согнали к стенам перехода воины ислама, наконец скинувшие защитные костюмы, но по-прежнему вооруженные. С бору по сосенке, конечно, кто что сумел найти, но до зубов.
Нель попытался осмотреться: поднял голову и наткнулся взглядом на автоматный пламегаситель, в нескольких сантиметрах от своего лба. Бородач, понимающе улыбаясь, смотрел в глаза мародера, не отводя взгляда карих глаз.
Исламист совсем не боялся этого связанного человека. Он призывно улыбался, будто вызывая на поединок, предлагая попробовать высвободиться и вступить с ним в бой. Наверное, считал голову самого Нельсона отличным трофеем.
Тем временем из кабинета коменданта появился грузный кавказец с внушительно выпирающим из-под темно-синего свитера животом. Свитер был точно таким же, как тот, что Нель выбросил несколькими часами назад, правда, размером побольше. Раза эдак в три…
Из кобуры на поясе халиф вынул ТТ, после чего привел его в боевое положение, чем сильно удивил мародера.
Он, что, собрался казнить всех лично?
Но зачем? Зарабатывал репутацию? Чтобы каждый из толпы, стоящей позади, запомнил это, боялся и знал свое место?
Пышные усы и окладистая борода скрывали настоящее выражение лица халифа, не давая мародеру разглядеть его истинных эмоций. Хотя стоило признать, что он преуспел бы в этом больше, если бы не автоматное дуло, черной дырой зияющее над головой Нельсона, норовя поглотить его взгляд.
Правда, в отличие от довоенных ученых, гадавших о строении загадочного космического тела, сейчас мародер знал наверняка, что в глубине ствола находится остроконечный автоматный патрон, и стоит исламисту нажать на спуск, как жизнь покинет тело Нельсона. Не важно, сразу или после нескольких часов мучений.
Вот ведь ерундой занимались ученые. Интересно, они хотя бы успели осознать это перед смертью?
Первым на очереди был комендант. Сломанный Нельсоном нос так и не вправили: синяк и отек, скорее всего, не пройдут никогда. Просто не успеют.
Халиф нарочито медленно подошел к низложенному коменданту.
Голова мародера больше не болела, все воспринималось удивительно ясно. То ли дело в отдыхе, то ли в том, что мародер наконец отошел от полученных травм… Особенно ясно воспринималось то, что через несколько минут его душа покинет мертвую землю и отправится исследовать бесконечный космос. Верить в это было гораздо приятнее, чем в то, что сознание просто погаснет, не оставив после себя ничего, а тело скормят собакам или, что еще хуже, выставят на всеобщее обозрение.
Неправы были твари из храма, что у моста. Не успеет он разложиться заживо.
Не дадут ему месяца.
Кавказец тем временем приставил ствол пистолета к голове коменданта. Тот, все еще в испачканной кровью и рвотой камуфляжной форме, выглядел совсем не похоже на себя самого парой часов ранее на военном совете. Мародер злорадно подумал, что есть здесь люди, облажавшиеся еще сильнее, чем он сам.
Хоть это и сложно. Если эта схема сработала здесь, то ничто не мешает провернуть ее еще дважды: в «Домостроителей» и в «Театре кукол». Тем более что рассказать, как именно взяли «Энергетик», увы, некому.
Никто не ушел.
А еще там есть «крысы». Кто-то слил воинам ислама, что Конфедерация готовится принять в себя нового члена. Хотя на военном совете этот вопрос даже не был поднят, комендант пекся о суверенитете своего перехода и о собственном авторитете так сильно, что потерял и то и другое.
А теперь потеряет и жизнь.
Атака исламистов была молниеносной и эффективной. Значит, никто уже не сможет защитить от них остальные переходы Конфедерации. Особенно беззащитен «Домостроителей»: напасть на него будет гораздо проще, чем на узел «Театр кукол» – «Молодежная».
Хотя на узел никто нападать и не будет. Ему скорее всего оставят независимость или сделают маркой Халифата. Можно же взять «Райисполком» и «Тридцатый».
Осознание этого заставило мародера застонать от досады. Держащий его под прицелом боец улыбнулся и шепотом, так, чтобы правитель не услышал, спросил, указывая на налившуюся синевой скулу:
– Болит?
Мародер узнал исламиста – это был тот самый урод, что снял с него маску.
Нель молча покачал головой. Время перед началом казни растягивалось все сильнее и сильнее, казалось, будто прошли уже часы. На самом же деле халиф и низложенный комендант успели перекинуться всего несколькими фразами.
– Ну и зачем все это? – спрашивал комендант, мотая головой из стороны в сторону, будто отказываясь принять неизбежное. – Зачем напали-то? Нормально же жили, торговали. Неужели нельзя всем вместе? Миром все это…
Он до последнего оставался верен себе, как бы ни пытался корчить из себя военного. Для главы перехода он был слишком слаб, опасался радикальных решений и боялся реальности.
Реальность в виде пули калибра семь-шестьдесят два ворвалась в его жизнь и прервала ее. Эхо звука еще не успело утихнуть, а тело в камуфляже упало на бетонный пол перехода.
Добро пожаловать в реальную жизнь. Старый комендант умер.
Да здравствует халиф.
Мародер усмехнулся, глядя в лицо бородача. Молчаливый диалог между ними продолжался. Воин ислама продолжал улыбаться.
Нельсон сплюнул на пол загустевшую слюну и растянул губы в самой страшной из своих ухмылок.
Халиф тем временем перешел к следующему. Этого человека Нель не знал. Он видел его на совете, но мужчина все время, что пробыл там, молчал. Молчал он и сейчас.
Бледная даже для жителя подземки кожа будто светилась в темноте. Внимательный взгляд карих глаз следил за движениями нового хозяина перехода.
Ствол пистолета ткнулся в лицо молчуна. Капля пота стекла по щеке: казалось, что мужчина плачет. Палец с толстым обгрызенным ногтем нажал на спуск, запуская смертельный механизм.
Молчун упал на спину, тело его неестественно изогнулось, а по бетонному полу потекла густая темная кровь. И теперь Нель понял, что именно его беспокоит.
Толпа молчала. Женщины и дети не бесновались и не кричали, как и здоровые мужики. Они выглядели сломленными.
Бойцов просто уничтожили во время захвата перехода. Сейчас же халиф лично застрелил коменданта и еще одного, видимо, большого начальника.
Мародер стал рассматривать толпу, пытаясь увидеть в ней знакомые русые волосы, лицо или хотя бы отсвет зелено-карих глаз. Куда же пропала Карина? Неужели успела покинуть переход до нападения?
Но куда девушка могла пойти? На поверхности начиналось утро, и даже девчонке должно было хватить мозгов, чтобы не соваться туда. С рассветом там становилось еще опаснее. Хотя, казалось бы, куда уж дальше…
А исламисты показали себя абсолютно безбашенными: устроить нападение на рассвете, наплевав на жесткое излучение. Для этого нужно быть либо слишком тупым, либо слишком верить в свои силы…
Хотя у них и выбора не было: для того чтобы добраться сюда с той части Московского проспекта, где находились владения Халифата, потребовалась бы вся ночь.
Следующим был один из разведгруппы с «Домостроителей», мужчина на пару лет старше Нельсона.
– А вы, ребята, пришли сюда, чтобы заключить с этими союз против нас… – задумчиво протянул халиф, брезгливо поморщившись и кивнув на труп коменданта. – Недальновидно. Очень и очень недальновидно. Неужели было непонятно, что мы знаем о каждом вашем шаге?
– Кто «крыса»? – спросил лейтенант. Он не кричал – спросил спокойным голосом, что удивительно. У любого на его месте сдали бы нервы, но не у лейтенанта: тот умудрился побывать в таких ситуациях, из которых не выбрался бы даже мародер, и не только выжить, но и остаться человеком.
Нельсон опустил взгляд: несмотря на то, что он практически не общался с военными из-за своей нелюдимой натуры, ему не хотелось видеть, как будут умирать эти люди. Их смерть приближает падение «Домостроителей». А Нельсону был необходим этот переход. Чтобы знать, что его где-то еще ждут. Только осознание этого помогало ему справиться с тем, что приходилось делать. Помогало остаться самим собой.
Остаться человеком…
– «Крыса»? – усмехнулся халиф. В его голосе совершенно не было акцента, русская речь была практически безупречной. – А зачем тебе знать?
Пистолет хлопнул в третий раз, еще одно тело упало на пол.
Дальше халиф двигался вдоль шеренги молча, только пистолет его равномерно хлопал, выпуская еще по одному заряду концентрированной смерти. Рядовые бойцы его не интересовали, странно даже, что он взялся убить их сам.
Еще шесть трупов на бетонном полу перехода и он наконец добрался до мародера.
Воин ислама убрал дуло автомата от лица Неля и, почтительно склонив голову перед своим халифом, отошел прочь. Тот тремя щегольскими движениями сменил магазин в пистолете, и сейчас Нельсон смог разглядеть, что серая сталь советского «токарева» покрыта тонкой гравировкой в виде арабских букв.
– А ты кто такой? – спросил халиф.
Ощутимо нагревшееся дуло уткнулось в лоб немного выше раны, едва успевшей закрыться корочкой.
Мародер запрокинул голову и посмотрел халифу в глаза, усмехнувшись. Неужели не узнает? Быть такого не может.
– Нельсон, да? – спросил халиф, заранее зная ответ. – А тебя-то что сюда принесло?
– Знаешь, я вот думаю, почему так? – Глухой голос мародера раздался в полумраке перехода. Он осип: горло пересохло, да и отвык говорить уже… – Почему вы единственное сообщество, которое расширяется? Почему у вас растет население и вам нужна земля?
– Благословление Аллаха с нами. – Халиф оскалился, обнажив желтые зубы, и развел руки в стороны, видимо, пытаясь показать что-то очень и очень большое. Всеохватывающее. – С нами, а не с вами.
– Нет, дело не в этом, – мародер отрицательно покачал головой. – Вы просто как крысы, размножаетесь быстрее, чем я успеваю вас давить.
Улыбка исчезла с лица халифа, а через секунду ствол снова ткнулся в лицо Нельсона.
Правитель был уязвлен: этот сопляк ведет себя слишком нагло.
– Молись, – произнес он. Самоназванный пророк не мог оставить последнее слово за Нельсоном. – Молись тем богам, в которых веришь. Через секунду ты предстанешь перед их судом…
Лицо мародера исказилось, став еще более уродливым: именно так выглядела на нем улыбка после всех полученных за последние два дня травм.
– Ты слепой, – ответил Нельсон. – Именно поэтому твое правление очень скоро закончится, а халифат обречен. Ты даже не подумал допросить никого из убитых сегодня, хотя все он знают очень и очень много. А я знаю такое, что никто из них не знал.
– Например? – спросил халиф.
– Мне прямо при всех орать? – Нель удивленно вздернул вверх бровь, но тут же лицо его сморщилось от боли. – Может, еще и мегафон дадите, иначе не каждая крыса в канализации услышит.
Халиф усмехнулся и сел перед ним на корточки.
– Я знаю, где находится вход в бункер! – Мародер заорал в ухо халифа так громко, что тот отшатнулся и с необычайной для своей комплекции прытью вскочил на ноги. Решив, что произведенного эффекта недостаточно, Нель, не сбавляя громкости, добавил: – Бункер, где до сих пор живут высшие военные чины и мэр с компанией!
Нельсон довольно усмехнулся: ему удалось прорвать пелену молчания между местом казни и толпой, окружавшей его. Ропот послышался со всех сторон, люди переговаривались, спрашивали друг у друга, не послышалось ли это им. Воины ислама вскинули автоматы, но не решались пустить их в ход без приказа…
Мародер наконец встретился взглядом с той, которую искал все это время. Тонкие губы были крепко сжаты, в глазах плескалась ярость.
– Доказательств у тебя, как я понимаю, нет? – тем временем спросил халиф. Нель заметил, что его массивные руки дрожали, правитель терял контроль над собой, его воле уже не удавалось подавить всех окружающих.
– Я готов их предоставить. Прямо сейчас. – Нель пожал плечами. Вернее, попытался сделать это, но не смог: веревки были затянуты уж слишком туго. – Вопрос в том, на что готов ты, чтобы получить это.
* * *
– Я знаю, где находится вход в бункер!
Карине казалось, что эти слова заставили бетонные стены убежища затрястись. Она выглянула из-за спины стоящего перед ней мужчины и встретилась взглядом с мародером. Его изуродованное лицо выглядело равнодушным, но стоило халифу отвести взгляд, как оно скривилось от боли.
– Бункер, где до сих пор живут высшие военные чины и мэр с компанией! – добавил он, словно сомневаясь, в том, что все поняли, что именно он имел в виду.
Мародер самодовольно улыбнулся, будто предвкушая что-то. Девушка похолодела: мстительный ублюдок собрался сдать ее дом сумасшедшим радикалам. Она должна была что-то сделать.
Кулаки сжались так крепко, что отросшие ногти, впившись в кожу, оставили глубокие порезы. Нужно остановить его, до того, как он расскажет все…
Девушка с непонятно откуда взявшейся силой отпихнула человека, стоящего перед собой, поднырнула под руку одного из охранников и рванула вперед, собираясь броситься на Нельсона…
* * *
Исламист в очередной раз оскалился, Нель ответил ему тем же.
Запах крови смешивался с запахами «черемухи» и дегазирующего раствора. Нельсон не ел больше суток, он чертовски устал и хотел, чтобы эта клоунада уже закончилась. Пусть этот урод заканчивает как угодно. Даже пуля в голову мародеру казалась не самым плохим окончанием мучений.
Хотя выжить было бы неплохо.
– И чего же ты хочешь? – спросил халиф, облизнув пересохшие губы.
Купился. Неудивительно, куш-то жирный.
Девушка вырвалась из толпы, поднырнув под лапой одного из охранников, но тот оказался не дураком и, схватив ее за длинные волосы, потянул на себя. Карина завопила на весь переход от боли и завалилась на колени, еще один из воинов ислама вскинул автомат…
Нель с досадой поморщился. Полезла ведь, дура, не понимая, что он делает, и рискуя при этом сломать ему всю игру.
– Ее, – показал Нельсон на девушку взглядом. – И свободу.
– И все? – поинтересовался правитель. – И какие же доказательства ты готов предоставить?
– В кармане ключи от одного из номеров. – Нель тряхнул правым бедром… – Там… Сам увидишь, что там…
– Ага, я туда зайду, а там самострел. Или растяжка, – усмехнулся халиф. – Говори…
– Новейший костюм химзащиты на основе «ратника», – будто бы сдался мародер. – Знаешь, где еще можно найти такое в городе?
Даже если правитель удивился, он не показал это: снова взял себя в руки. Толпа притихла, девушка теперь лежала на земле под прицелом двух автоматов. Задумчиво пожевав губу, халиф задал вопрос:
– А зачем тебе свобода, мародер? Думаешь, ты знаешь, как ею воспользоваться? Как любой русский без железной руки ты никто. Я могу быть такой рукой. Я могу направить вас.
С каждым словом правитель будто бы возвышался над фигурой мародера, стоявшего на коленях. Он действительно верил в это и был убежден в своей правоте. Голос его прервал едва слышный смех мародера, переходящий в булькающий кашель.
– Сильные руки завели нас туда, где мы есть. Причем просто из-за того, что не хотели понять: в мире есть люди такие же сильные и могущественные. Тесно им было вместе на Земле. – Лицо Неля снова перекосило, хоть ему и казалось, что он весело улыбается. – Хочешь знать, зачем мне свобода?
Толпа замолчала, халиф даже подался вперед и попытался было наклониться.
– Чтобы убить тебя, – прозвучало из уст Нельсона как самое грязное ругательство.
В глазах халифа загорелись ярость и страх, он наотмашь врезал рукояткой пистолета по лицу мародера. В глазах того потемнело от боли, а через несколько секунд стало ясно, что его куда-то тащат.
Когда его бросили в один из одноместных номеров гостиницы, напоследок разрезав веревки на руках, ключей в кармане уже не было. Металлическая дверь с лязгом открылась во второй раз, и в помещение забросили Карину, яростно пытавшуюся отбиваться от тащивших ее кавказцев, которые, судя по всему, как женщину ее не расценивали.
Фанатики.
Дверь с шумом закрылась, кто-то дважды провернул ключ в замке. Нель встал с места, растирая онемевшие ладони. Место и положение очень были похожи на те, при которых они с девушкой познакомились.
Правда, в бункере было однозначно чище. И кормили. А он еще отказался есть.
В животе жалобно заурчало.
– Может быть, попробуем начать сначала? – ухмыльнувшись, спросил мародер.
Девушка подняла заплаканные глаза, полные ненависти. Урод. Решил сдать ее дом, а теперь еще и издевается.
– Дикарь ты и есть дикарь! – заорала она. – Ублюдок! Я-то тебе зачем? Поиздеваться хочешь? Отомстить?
Нельсон не выдержал и наотмашь ударил ее ладонью по мокрой от слез щеке.
– Выжить хочу, понимаешь? – затряс он ее, схватив за плечи. – Выжить и отомстить.
Мародер был уверен: халиф боится его. Боится, но жадность сильнее, жадность не дала ему просто пристрелить Неля и забыть обо всем. Слишком уж много слухов ходило про Нельсона по городу, слишком уж много из этого было правдой.
– А меня-то зачем с собой тащишь? – со злостью спросила она.
– Потому что… – Мародер запнулся. Ему не хватало сил сказать правду, но продолжить он смог, понизив при этом голос: – Они бы из тебя выпытали, где находится вход. Это мне не нужно. А теперь нам на поверхность дорога… А там… посмотрим, кто чего стоит.
Девушка ткнулась в плечо Неля, заставляя его тело сотрясаться синхронно с ее рыданиями. Нельсон не знал, что говорить в таких ситуациях: у него общения с противоположным полом не было давно. Нет, импотентом он не был, природа и радиация миловали, но…
Обжегся в свое время уже на этом.
Попытавшись разрядить всю неловкость этой ситуации, мародер стал гладить Карину по спине.
– То, что там, в канализации, было… – сквозь всхлипывания услышал Нель, – в нише… Оно искренне…
Девушка отстранилась, посмотрев в изуродованное лицо Нельсона. Останутся шрамы, нос уже не выпрямить, скорее всего. Так и срастется неправильно. Мужчина заглянул ей в глаза, невольно залюбовавшись игрой зеленого и карего, перетекающих друг в друга. Все же не совсем глаза желтые.
Карина подняла руку и дотронулась до лица Неля, провела пальцами по грубой шершавой коже щеки.
– Лучше не надо. – Нель отстранился и покачал головой.
– В чем дело? – спросила девушка, отдернув руку. – Я тебе не нравлюсь?
У нее были парни, там, в бункере. Но ни один из них не был похож на этого отморозка-мародера. Странно даже, что он способен чувствовать что-то. Да и способен ли?
– Нравишься, – глухим голосом ответил Нель, бессильно отведя взгляд. – Там… другое… Была у меня жена. Нет уже. Не важно.
* * *
Она была совсем легкой с виду. Невесомой. Нельсон и раньше-то поднимал ее практически без труда, а уж сейчас… Как будто сухую головешку несешь.
Белая ткань простыни закрывала ее тело. Мародер сидел в лазарете, за ширмой, боясь потревожить и так беспокойный сон.
Несмотря на изнуряющую болезнь, она не растеряла своей красоты: все те же забавные кудри, симпатичный овал лица, короткий вздернутый кверху носик. При взгляде на нее у Неля щемило сердце от желания как-то защитить эту невинную девушку… Потому он и решился на сближение с ней.
Но не справился.
На тумбе лежала целая куча иммуномодуляторов: Нельсон притащил их с поверхности, надеясь, что это сможет хоть как-то помочь ее иммунитету, сдающемуся перед бесчисленными инфекциями.
Взяв из миски с водой тряпку, Нель слегка выжал ее и протер вспотевший лоб жены. Он верил, что заботой может помочь ей, хотя лихорадка медленно, но верно сжигала женщину.
Запястья ее казались не толще большого пальца мародера, плечи, и так не выделявшиеся шириной, стали еще у́же.
Капельницы облепляли ее тело, растворы для них также были притащены с поверхности, хоть и просрочены давно.
Сзади раздался деликатный кашель.
– Нельсон, – произнес негромкий голос. – Можно тебя на секунду?
Вернув тряпицу в миску, мародер на цыпочках двинулся наружу. Мужчина в белом халате ждал его там. Вздохнув, он взял быка за рога – выпалил все одним махом:
– Опасения подтвердились, сержант. Я не знаю, что у твоей жены, но у нее практически нет лейкоцитов в крови. – Доктор пожевал нижнюю губу. – Сам понимаешь, что это значит. Ее организм не борется с инфекцией.
Кулаки Нельсона сжались, зубы заскрежетали от напряжения.
Он следил за ней. Ей всегда доставалось самое лучшее, никакого радиоактивного хлама, которым приходилось довольствоваться некоторым. Она ела больше и лучше, чем остальные, спала, сколько ей было нужно.
Единственное, чего он не смог добиться – заставить ее отказаться от работы на дезактивационном пункте.
Судьба решила отнять ее у мародера? Наказать за обирание трупов?
– Все что угодно, – сквозь зубы процедил Нельсон. – Все. Любые лекарства. Что скажешь, то и достану.
– Болеутоляющие, – пожал плечами док. – Это все, что мы можем сделать. Дать ей уйти без боли, без мучений. Причем наркотические анальгетики. Промедол, фентанил. Трамал ей уже не помогает.
– Она выживет… – Нель закрыл глаза и повторил: – Выживет.
– Мне очень жаль, сержант, – покачал головой доктор.
Кулак Нельсона врезался в челюсть бедняги, опрокинув его на спину. Свалившись на тумбу, док сбил с нее лоток с инструментами, и те, холодно звеня, полетели на кафельный пол.
Смерчем Нель вырвался из лазарета и побежал к себе в конуру, где и заперся. Достать его не пытались: из помещения слышались только рыдания и проклятия.
На следующий день мародер принес требуемые болеутоляющие, трусливо передав их через Илью. С тех пор он не заходил в лазарет: ему было невыносимо стыдно перед доктором, желавшим жене мародера только лучшего.
* * *
Запах огня и крови защекотал ноздри Карины, заставив ее проснуться. Дверь была распахнута настежь, в коридоре горел красный аварийный свет. Мародера нигде не было видно.
Встав с пружинного матраса, она подняла с пола клетчатую рубашку Нельсона и накинула ее на свои крепкие плечи, кое-как прикрыв наготу.
Из-за двери веяло холодом, и ничего хорошего это не предвещало.
Девушка двинулась наружу, но споткнувшись, чуть не растянулась на земле. Опустив взгляд, она увидела растерзанный труп одного из исламистов.
Нападение? Что могло произойти? Почему она ничего не услышала?
Потратив пару секунд на обыск, Карина не нашла никакого оружия.
Красные отблески на стенах от горевшего огня двигались в причудливом танце. К запаху крови и дыма примешивались запахи паленого волоса и жареного мяса.
Девушка поднялась с колен и двинулась дальше.
Вывеска гостиницы лежала на земле, раскрошенная в труху, будто кто-то отбивался ею от нескольких нападавших одновременно.
Трупы были повсюду, они устилали бетонный пол перехода. Мертвые тела вываливались из дверных проемов, лежали кучами и поодиночке. С пулевыми и ножевыми ранениями, некоторых будто забивали ногами, кое-где можно было разглядеть следы зубов.
Мужчины, дети, женщины. Все они были мертвы. Девушка шла от трупа к трупу, пытаясь найти тело мародера и постепенно продвигаясь к гермозатвору.
Он был там: стоял, прислонившись к огромной металлической створке. Бронежилет был разорван попаданиями, на дополнительных стальных пластинах были видны следы пуль. Голова опущена, но крови не было.
Он жив вообще?
Через секунду Нельсон поднял голову, будто кто-то рванул марионетку за веревочку. Их взгляды встретились.
В бесцветных глазах мародера плескалось полное безумие. Он надсадно закашлял, и звук этот был таким громким, что заглушал рев горящего пламени.
Карина с трудом пыталась вспомнить, какого цвета глаза у мужчины были до этого.
– Ребра болят, – просипел он и снова закашлялся. – Сломало… Попали в меня.
– Зачем все это, Нельсон? – спросила у мародера девушка. – Зачем?
Тот отвернулся, указывая рукой на рычаг, приводящий в движение гермозатвор.
– Они просто стояли на пути, – раздался его голос, ставший значительно сильнее и тверже. – Попались под руку.
