Церковь в России всегда ощущала поддержку. Прежде всего, в молитве, и началось это много веков назад (наверное, когда в X в., по просьбе св. княгини Ольги, Папа направил на восток католического епископа). Семнадцатая глава Евангелия от Иоанна ясно подчеркивает, что Иисус жаждал, дабы «все были едино» (см. Ин 17,21). Безусловно, этими словами вдохновляется молитва о единстве Православной и Католической Церквей. В прошлом веке огромный импульс был дан так называемым Оксфордским движением (сразу вспоминается харизматическая личность Честертона).

В 1909 г. в Соединенных Штатах пастор Епископальной Церкви Льюис Уотсон вместе со своей общиной провел с 18 по 25 января октаву молитв о единстве христиан. Он чувствовал, что необходимо ответить на скорбный призыв Иисуса и испросить прощения за грех разделения Церкви. С 1910 г. к этой инициативе присоединились католики. Неделя молитв о единстве христиан стала популярной, ежегодно в это время верующие всех Церквей молятся о преодолении разделений.

Папа Пий XI в 1937 г. в энциклике «Divini Redemptoris», разоблачая преступления коммунизма, выразил уверенность в том, что Церковь в России воскреснет, что тоталитаризм вскоре падет. Он основал в Риме коллегиум «Руссикум», переданный на попечение иезуитам, где проходили подготовку будущие священники, желавшие поехать в Россию. Хотя Пий XI надеялся на скорое крушение советского режима, христианам России пришлось прожить еще долгий период репрессий; лишь в 1985-86 гг. перестройка начала делать свои первые робкие шаги.

В 1942 г. Папа Пий XII посвятил мир Непорочному Сердцу Божией Матери, как я уже упоминал, призвав всех молиться, как Дева Мария просила в Фатиме. Таковы основные вехи, однако нельзя не вспомнить о многочисленных подвижниках, молившихся и приносивших жертвы за Россию. Я имею в виду с. Габриэлу Единства, Марию Терезу Кальтрони, которая посвятила жизнь Богу и сподобилась дара стигматов — рискуя своей жизнью, она несколько раз посещала советские страны, чтобы собственными глазами увидеть, что происходит за «железным занавесом» и рассказать об этом Пию XII.

Мария Тереза была выдающейся женщиной. После ее смерти возникла организация, оказывающая помощь России — Движение за возрождение христианского Востока (MROC). В Германии о. Веренфрид ван Страатен положил начало организации «Помощь Церкви в беде».

Кто молится о нас? Я твердо убежден, что по всему миру возносится молитва об обращении России, благодарение Господу. Могу засвидетельствовать, что в одной Италии пятьдесят монастырей и приходов молятся за нашу семинарию, наверняка есть такие люди и в других странах.

Во времена коммунизма не было возможности рукополагать местных священников. Очень редко кому удавалось выучиться и получить сан в подполье. Так, я вспоминаю одного юношу, его звали Иосиф, который, став священником, ничего не сказал даже своей матери. Каждый вечер, вернувшись с работы, он говорил: «Пойду наверх, почитаю», и вместо этого тайно совершал мессу.

Иногда мать спрашивала его:

— Когда же ты женишься?

— Не волнуйся, мама. Вокруг столько женщин, увидишь, что произойдет в один прекрасный день, — отвечал он.

Наконец, когда наступила перестройка, он признался:

— Я уже женат на Церкви. Вот уже пять лет как я стал священником.

У матери чуть не случился инфаркт.

Еще один юноша занимался с ректором подпольной семинарии, которому приходилось работать водителем автобуса; лекции проходили под шум мотора и гудок клаксона. Да, это что-то, быть ректором семинарии и готовить священников за баранкой.

Вот еще один не менее волнующий факт: молодой человек на закате эры коммунизма пригласил свою мать и друзей в паломничество в Ченстохову. В храме он пошел в ризницу, чтобы узнать, когда будет месса. Спустя несколько минут он появился у алтаря, облаченный в литургические одеяния, с чашей в руках. Его мать и друзья, изумившись, не могли сдержать слез. Он был подпольным священником, и никто ничего не знал об этом!

Поскольку местных священников не хватало, с началом перестройки пришлось приглашать иностранцев. Архиепископ Кондрусевич, как я уже говорил, привез с собой троих, позже к ним присоединился я, затем постепенно приехали остальные. Сегодня в России служат более 200 пресвитеров. Мы не владеем русским языком в совершенстве, но что делать? Нам нужно было дожить до 1999 г., когда были рукоположены первые священники-россияне, выросшие на этой земле, для которых русский язык родной; они будут служить в приходах, кто-то будет преподавать в семинарии, встанет во главе епархий, но все это шаг за шагом…

Необходима помощь иностранных пастырей, — как в Африке и Латинской Америке, — священников «fidei donum», которые оставят на несколько лет родную епархию, чтобы служить российским общинам, помочь им крепко встать на ноги.

Также нужны монахини различных конгрегаций, которые живут в бедности, самоотверженно проповедуют Евангелие; нужны и миряне из других стран — члены церковных движений, однако еще больше требуются миряне, прошедшие подготовку здесь, в колледже им. св. Фомы Аквинского.

Третья форма помощи Церкви в России — материальная. И в этом Божественное Провидение щедро проявляет себя: поддержка идет от Конференции католических епископов США, немецкой организации «Помощь Церкви в беде» и акции «Реновабис», от моей родной Веронской епархии (она помогает и католикам, и православным) и от многих частных лиц. Я не знаком лично со многими благодетелями, но благодарю их на этих страницах от имени всех, кого они поддерживают.

Плоды их щедрости доставляются к нам в огромных автофургонах из «Каритас» Вероны и Брешии, однако это связано с немалыми трудностями. Российские таможенники необычайно суровы и не всегда поступают корректно, так, однажды аспирин, который был послан мне, перепутали с наркотиками… Извинения, как говорится, излишни. Мне было нужно лекарство, я его получаю бесплатно, однако все погрузили обратно на самолет и вернули в Италию. Но, как бы то ни было, Господь желает нам блага.

Особая форма помощи — содержание семинаристов. Во многих приходах меня нередко спрашивают:

— Можем ли мы оказать материальную поддержку кому-нибудь из семинаристов?

В первые годы мы были настроены против этого, архиепископ сказал:

— Невозможно одним семинаристам дать деньги, а другим — нет.

Позже мы изменили свое мнение. Была составлена следующая схема: благотворители выбирают семинариста и платят ему стипендию, но мы не выдаем деньги на руки, а переводим их в казну семинарии. Семинарист молится о своих благодетелях, может быть, даже переписываться с ними, однако он знает, что средства распределяются на всех поровну. Желающие оплачивать стипендии нашлись в Палермо, Брешии, Болонье.

Я очень благодарен дорогому о. Томмазо Тоски, францисканцу с золотым сердцем, за то, что он на страницах своей газеты призвал болонцев заботиться о семинаристах в далекой России. Их помощь — ощутимая материальная поддержка для всех нас.