Глава седьмая
Убийственный футбол
Тим и его команда уже приблизились, в сопровождении Игната, к ограждению, когда их догнала запыхавшаяся Марфа.
– Ну-ка притормози, – сказала она, схватив Тима за локоть. – Пару слов сказать надо.
Игнат покосился на ключницу, но вмешиваться не стал. Дошел вместе с Чуром и Михасем до распахнутой калитки и остановился в ожидании Тима.
– Здравствуй, – сказал Тим.
Он не то чтобы обрадовался, увидев грудастую Марфу, но ему стало веселей. Все не чужая. И к нему, вроде бы, неплохо относится. Вон, поварихе вчера велела его как следует накормить. Хотя та и злая оказалась, как крысособака, но кость с мясом дала.
– И тебе не хворать, – отозвалась Марфа, внимательно оглядывая Тима. – Ты как? Что с ранами?
– Нормально, – бодро заявил Тим.
– Нормально, это как?
– Плечо немного болит. А нога – нет.
Ключница озадаченно покачала головой:
– Да, Тим. Ты просто аномалия какая-то… Я вот что пришла, еле успела. Ты это, возьми на всякий случай. – Она достала из напоясной сумки маленький круглый шарик темного цвета и запихнула его Тиму в карман штанов. – Сразу не глотай, смотри по обстановке.
– Что это?
– Помнишь, я тебе вчера говорила, что у меня другой допинг есть? Так вот, этот шарик резко стимулирует человека.
– Стимулирует?
– Ну, силы дает. Мы эту штуку «дрюк» называем.
– Дрюк?
– Ну да, потому что он моментально вздрючивает. Но ты его держи на всякий случай, если совсем туго придется. Это дорогая вещь, потому что в нем редкие вещества. Из селезенки бага и… В общем, редкие.
– Я отработаю, – сказал Тим.
Марфа хмыкнула:
– Кто бы сомневался… Ну, давай, топай.
– Ты Алену сегодня видела? – торопливо спросил Тим. – Как она?
– Видела. Все в порядке. Привет тебе передавала. Давай, Игнат тебя ждет. Порви их там всех.
– Порву, – сказал Тим.
Настроение резко улучшилось. Он уже не думал о том, что маркитанты его все время норовят обмануть. Главное, что с Аленой все в порядке. И ради этого он готов драться хоть каждый день – с кем угодно и как угодно. Хоть на мечах, хоть на копьях, хоть на этих самых, как их…
– Шуруй сюда, Спартак, – позвал его шпрехшталмейстер.
Тим вышел следом за Игнатом на площадку и обалдел. Ну и ну. Ну и народищу! Они что тут – со всей Зоны Москвы сбежались?..
Трибуны гудели, как растревоженный улей, в ожидании сногсшибательного зрелища. Моросил мелкий противный дождь, налетали – из огромной дыры в стене Стадиона – резкие порывы ветра. Но привычная к различным катаклизмам публика не обращала на погоду никакого внимания. Наоборот, оба сектора были забиты под завязку. Еще бы!
Накануне маркитанты объявили, что завтра на арене состоится новое, ранее невиданное состязание – коллективная игра на выживание под названием «ногомяч». Стенка на стенку сойдутся две команды. Одну выставляют маркитанты, другую клан Тушинских шамов. Игра идет до забитого в ворота мяча или до последнего выжившего игрока-гладиатора. И, что интересно, играют без оружия – одними ногами и руками. Ну и зубами, естественно, куда без них?
В общем, мочило-рубилово, море крови, ведра кишок и куча костей – завлекали глашатаи на рынке. Разве не полный кайф для тех, кто понимает, что такое спорт? Настоящий честный спорт, как в старые добрые времена до Третьей мировой. Ну и тотализатор, конечно, будет. Какой же честный спорт без тотализатора?
Народ, разумеется, завлекся. Новость с помощью сарафанного радио в течение дня облетела окрестности Стадиона, вызвав небывалый ажиотаж среди истосковавшегося по зрелищам местного населения. Даже двойные цены за вход не отпугнули зрителей. Живем ведь один раз и одним днем. А тут, можно сказать, премьера года и блокбастер в одном флаконе. Как такое пропустить?
Сейчас вся эта толпа галдела и рычала, в предвкушении обещанного кайфа. И дождь ей совсем не мешал, даже наоборот – слегка охлаждал разгоряченные головы и тела. Темперамент-то у народа ого-го какой! Плюнь и закипит, как на раскаленной плите. Некоторые и в самом деле – на трибуне для мутов – плевались, споря о шансах победителей. Недостаток культуры, ёпрст.
Но в целом публика, включая мутов, вела себя мирно. Плюнуть в харю, извините за выражение, оппоненту – куда ни шло. Но вот вцепляться в его личность когтями, это уже дикость и даже, простите, варварство. Зачем?
Ведь подраться можно и в другом месте. Например, на той же арене, если дурь некуда девать. Заодно и монет заработаешь на жратву и выпивку. А пускать в ход лапы и зубы прямо на трибуне, это, ёпрст, полный отстой. Мы же все-таки приличные мутанты, а не гопники какие-нибудь и не сиамы отмороженные.
Да и охрана не дремлет. Пальнет из автоматов, не разбирая, кто прав или виноват, и отправишься за Черную Границу, так и не поняв толком, что такое «ногомяч». Спрашивается, за что монеты платил?
А публика между тем продолжала прибывать…
* * *
Они подошли и смирно остановились в десятке шагов от входа, едва охранник с автоматом поднял растопыренную руку и выкрикнул:
– Стоп! Кто такие?
Их было трое. Все – в одинаковых черных плащах с капюшонами, низко надвинутых на лбы. Лица с грубыми чертами, заросшие бородами. На ногах – кожаные сапоги. На плече одного из «черных» висел арбалет.
– Мы – простые люди, калики перехожие, – проговорил «калика», стоявший по центру. Голос его звучал низко и хрипло, почти утробно, словно исходил из рассохшейся бочки. – Идем по свету, песни поем, никому не мешаем, солнцу кланяемся, с ветром шепчемся, дождем умываемся…
– Хватит пургу гнать! – оборвал охранник. – Чего вам здесь надо?
– Еды хотим прикупить, да на ночлег остановиться, – сказал «хрипатый». В руке он держал полутораметровое метательное копье, похожее на древнеримский пилум. И сейчас опирался на него, как на посох.
– Монеты есть?
– Есть немного. Как в дороге без монет?
– Какие?
– Серебряные «соболи».
– Годится. Огнестрельное оружие имеется?
– Нет.
– Учтите, обыщем. Если найдем – штраф три «Сеятеля» или исправработы. За вход – пошлина два «Соболя». С каждого рыла. Усекли, калики хреновы?
– Мы – калики перехожие, – без выражения произнес «хрипатый». – А правила мы знаем. Чай не в первый раз в острог заходим. И у маркитантов бывали.
– Ну, коли все знаете, тогда двигайте, – сказал охранник, отступая в сторону от прохода. – Только по одному. И котомки сразу снимайте – на осмотр…
* * *
На арене заканчивались последние приготовления. Обе команды уже заняли место в центре площадки: три игрока с одного фланга, три с другого. Между ними стоял Игнат, давая последние ценные наставления.
– Значит, ворота – вон они. – Он показал на шину от легкового автомобиля, приколоченную гвоздями к ограждению примерно в метре от земли. – Слева будут ваши, а справа – ваши. Нужно, чтобы мяч попал в отверстие – тогда будет засчитан гол. Напоминаю – руками «ватник» хватать нельзя. Надо пинать ногой, примерно вот так. – Он слегка ткнул по лежащему рядом мятому кожаному шару носком ботинка. – Ну или другой частью тела – башкой, к примеру.
– А нос, это тело? – спросил один из «трупоедов».
Спросил, видимо, не случайно, потому что являлся обладателем толстого, вытянутого вперед, мощного носа, напоминающего «пятак» кабана. Чур, как только его увидел, так сразу и шепнул Тиму: «Ну и шнобель». Тим, разумеется, запомнил новое заковыристое слово. Но про себя окрестил носатого ворма очень просто – Носач.
– Носом тоже можно пинать, если получится, – обтекаемо ответил шпрехшталмейстер, оценивающе взглянув на рожу мутанта. – Да хоть задницей. Главное, руками не лапать – сразу прострелю. А вот бить или хватать противника – можно. Но только тогда, когда он рядом с мячом. А если он… – Игнат на секунду замешкался. – Короче, если он стоит в сторонке, то его трогать не надо.
– Почему? – спросил Чур.
– Потому что нельзя. Это называется «вне игры», – с умным видом пояснил маркитант. – Нельзя, и все. За нарушение – штраф. Пуля в ногу. Всё поняли?
– Нет, – сказал Тим. – Не совсем. Ты сказал, что бить можно лишь того, кто с мячом находится. А если я с мячом, и меня бить начинают? Я могу драться?
– Если у тебя мяч отнимают, тогда тоже можешь. Но не увлекайся. Главное, это отобрать у противника «ватник». Отобрал – гони к его чужим воротам. И старайся попасть им в дыру, чтобы забить гол. Но не с помощью рук… Есть еще непонятливые? А то начинать пора.
– Моя не понял, – глухо произнес низкорослый, но очень широкоплечий ворм, стоявший, как и Тим, во главе своей тройки. На протяжении всего «инструктажа» он молчал с потухшими глазами. Но сейчас немного оживился. – Это что, мой никого убить нельзя?
– Можно, Зубач, – сказал Игнат. – Но только того, кто бежит рядом с мячом. Ну, или к мячу. Ему можешь хоть башку отрывать, это разрешается.
– А после гола?
– Что «после гола»?
– Когда гол забьют, моя может башка оторвать?
Шпрехшталмейстер покачал головой – то ли озадаченно, то ли с осуждением. И, скривив губы, коротко и жестко пояснил – будто плюнул:
– Нет, упырь, твоя – не может. Гол забит – игра окончена. И разошлись по своим углам. Ну, кто еще ходить может… Конкретно тебя, упырь, предупреждаю – только попробуй кому в горло вцепиться! На этот раз сразу пристрелю… Еще вопросы есть? Вопросов нет. Тогда все по местам – к своим воротам. И не дергаться, пока я не свистну.
Тим, в сопровождении Чура и Михася, не спеша направился в сторону своих ворот.
– Ерундень какую-то маркитанты придумали, – недовольно пробурчал Михась. – На фига этот ногомяч? Подрались бы просто трое на трое с оружием, как положено.
– Ты чё думаешь, с оружием было бы проще? – с сомнением отозвался Чур.
– А то! Тем более, что Тим с нами.
– Ну, не знаю. Смотри, какие эти муты мордовороты. Где их только шамы откопали? Специально, чё ли, откармливали?
– Ага! У этих шизанутых вампиров откормишься. Поймали где-нибудь на помойках и отобрали тех, кто поздоровей.
– Ты о каких шизанутых говоришь? – спросил Тим.
– Да о шамах же, – пояснил Михась. – Потому что они все шизанутые. Ну, с головой у них… Особенные, они, в общем.
– Долбанутые, – подсказал Чур.
– Ну, типа того. Очень странные у них мозги. Вот ты думаешь, как они вормов отлавливают?
– Сетями, наверное, – сказал Тим. – Или арканами.
– Ага, арканами. Силой мозгов они отлавливают. Сами, вроде, плюгавенькие, а любого мордоворота завалить могут одним пальцем. Да даже и без пальца. Вот почему вормы у них в подчинении. Нет, ты глянь, какие хари! Только и ждут, чтобы наброситься.
– Да уж. – Чур нервно икнул. – Чё-то меня трясет малость.
– Не дрейфь, – угрюмо произнес Михась. – Убьют, так убьют. Уж лучше смерть, чем в рабстве жить.
– А мы чё, рабы, чё ли?
– А кто еще? Чую, не отпустят нас уже маркитанты… Ну и удильщик с ним! – На лице Михася вдруг появилась залихватская улыбка. – Эх, Маруся, нам ли жить в печали… Как думаешь, Тим, порвем мы «трупоедов»?
– Нам их не рвать надо, а обыгрывать, – сказал Тим. – Не вздумайте на них бросаться сразу. Игнат же предупредил, что стрелять будет.
– А когда бросаться?
– Сейчас объясню. Есть у меня пара мыслей…
Убедившись, что обе команды занимают обозначенные позиции, Игнат обратился к публике:
– Дамы и господа, минуту внимания! Представляю команды! Ворота с правой стороны обороняют вормы. «Трупоеды», короче. – Он хихикнул. – Атаман команды – мо-огу-учи-ий… во-о-орм… Зу-у-у-ба-ач!
Шпрехшталмейстер сделал «театральную» паузу, однако публика отреагировала вяло. В основном – гулом. И только «группа поддержки» в количестве полутора десятков разномастных вормов отозвалась разрозненными криками. Смысл их сводился к простой мысли: «Порвите их на мясо, парни!»
Что касается полудюжины шамов, которые, собственно, и выставили на схватку команду «трупоедов», то они даже ртов не открыли. Как стояли себе тихонечко в своих разноцветных халатах, сложив маленькие руки-лапки на животах, так и остались стоять. Лишь сморщенное личико двуглазого шама, находившегося в центре группы, слегка напряглось. А хоботки-щупальца, росшие у мутанта на месте нижних век, зашевелились. Но в общей суматохе вряд ли кто обратил на это внимание.
– А теперь – левые ворота! Их защищает команда людей. Ну, или хомо – кому как нравится. Атаман – хрр-а-абррры-ый… Спа-а-арррта-а-ак!
Конец фразы потонул в громких и, в основном, одобрительных выкриках. Даже в секторе мутантов раздался одобрительный свист. Вот что значит хорошая репутация! Слух о ней расходится быстро. А Тим сумел ее заслужить за вчерашний день.
И лишь зрители из числа нео рычали и скалили зубы. Они, конечно же, не забыли, как хомо по кличке Спартак порубал вчера в капусту их сородича Тарзана. Впрочем, если всех хомо косматые ненавидели, то вормов презирали. И болеть за них они тоже не собирались. Просто собрались поглазеть на обещанные «море крови и ведра кишок».
А вот на трибуне для людей все поголовно болели за Спартака и его команду. И конечно же делали ставки на тотализаторе. Большую часть публики составляли, естественно, маркитанты. Но были среди нее и люди из мелких общин, а также из числа воинов-одиночек и прочих случайных путников, бредущих неведомо куда и неведомо откуда. В том числе, грузный черноволосый мужик в выцветшем длиннополом кафтане, широких брезентовых штанах и сапогах из грубой кожи.
Он ничем не выделялся в толпе, производя впечатление мелкого торговца: мол, провернул человек удачную сделку в базарный день и решил чуток развлечься. При этом не орал, не дергался, не толкался локтями. Даже, вроде, и не интересовался особенно происходящим, словно растерявшись от непривычной суеты. И лишь беспокойно рыскали вокруг, будто хищные зверьки, его внимательные глаза.
– Внимание, господа! – проорал шпрехшталмейстер. – Прием ставок заканчивается! Кто их сделал – молодец, кто не сделал, тот балбес! Хе-хе…
Он взял в руки «ватник». Подкинул перед собой в воздух. И с силой пнул вверх, зажигая над ареной «свечу». И тут же, засунув в рот свисток, заливисто свистнул.
Тим резко рванул вперед в тот момент, когда мяч еще висел в воздухе. И за счет этого маневра опередил замешкавшихся вормов. Подбежав к упавшему «ватнику», пнул его не вперед, а вбок, куда заранее устремился Чур. И приготовился встретить набегавших мутантов.
Те, слыхом не слыхавшие, что такое тактика, после свистка всем кагалом бросились в центр арены, толкаясь и мешая друг другу. Широкоплечий и неуклюжий ворм, которого Игнат назвал Зубачом, умудрился зацепить ногой Носача, и они оба грохнулись на землю. А вот третий мутант проявил неожиданную шустрость, которая, впрочем, вышла ему боком.
Стартовав позже всех, он не добежал до «ватника» всего какой-то метр, когда того уже запулил Тим. Видя, что не успевает, Шустрик подпрыгнул, собираясь примитивно врезаться в Тима выставленным коленом. Однако не учел, что хомо был готов к подобной пакости. И чего уж совсем не мог знать резвый «трупоед», что Тим с детства изучал приемы рукопашного боя – вот и попался на приемчик.
Впрочем, Тим тоже не знал о своих навыках, а, вернее, не помнил. Поэтому сам отчасти удивился, когда его правая нога ловко взмыла навстречу Шустрику и каблуком ботинка врезалась тому в коленную чашечку. А они у всех человекообразных почему-то всегда хрупкие.
Эх, не зря в народе говорят, что мастерство не пропьешь. А все почему? Да потому, что можно забыть даже имя любимой тещи, а навыки все равно останутся при тебе. И тело их обязательно применит, когда потребуется. Вот тело Тима и применило.
Раздался хруст. Мутант, крякнув, исполнил косой пируэт и грузно шмякнулся на песок. Да еще и перекатился пару раз вокруг оси, вопя, как недорезанный хоммут. Ни дать ни взять футболист, выпрашивающий пенальти.
Но пенальти, естественно, никто не дал. Наоборот, трибуны взревели, а Игнат довольно потер ладони. Ногомяч начинался, как и положено, с хруста костей, с ходу вызвав прилив энтузиазма у зрителей. А это в перспективе сулило маркитантам хорошие барыши.
Мяч, тем временем, подхватил Чур. Следуя наставлениям, полученным от Тима, он не стал вести по земле мятый и совсем не упругий «ватник», а подкинул ногой вперед и вбок, на Михася. Тот сразу проткнул мяч дальше и похромал следом.
До настоящего момента немудреная, в общем-то, тактика Тима срабатывала без сучка и задоринки. Она заключалась в том, чтобы заставить вормов бегать впустую, не давая им вступить в силовой контакт. А для этого требовалось немногое – быстро перемещаться самим, точно передавая набитый ватой кругляш свободному от опеки партнеру.
Правда Михась, как выяснилось утром по дороге на арену, довольно-таки сильно хромал. И бегать не мог при всем желании. Учтя это обстоятельство, Тим отвел ему специальную роль – он должен был в нужный момент отвлекать силы противника.
Вот и сейчас Михась доковылял до «ватника», упавшего в углу площадки, и остановился. Зубач и Носач, взвизгивая от возбуждения, бросились к нему. Им и в голову не приходило, что можно действовать как-то иначе. Ну, например, разобрать «игроков» противника по одному, чтобы не позволить тем без помех передавать мяч друг другу.
С другой стороны, что можно требовать от «трупоедов»? Чай, не сборная Германии по футболу. Так, на уровне отдельных отсталых сборных, не будем уточнять, каких именно…
Подождав, когда парочка вормов приблизится к нему, Михась сильно ударил ногой по мячу. По плану Тима, Михась должен был отпасовать «ватник» Чуру, который уже подбегал к вражеским воротам в виде шины. Однако хромой «водяной» поступил странно или, возможно, ему элементарно не хватило техники. Да и откуда ей было взяться у человека, до этого игравшего исключительно в бабки? Так или иначе, вместо паса Чуру он почему-то зафутболил мяч на свою половину площадки.
Далеко тот, правда, не улетел. Но плюхнулся неподалеку от Зубача, который вполне мог убежать в отрыв. Если бы не Тим, еще не успевший покинуть свою позицию в центре. Он рванулся к «ватнику» наперегонки с Зубачом. А когда понял, что ворм его опережает, «технично» врезался тому выставленной ногой в голеностоп.
По меркам настоящего футбола Тим однозначно заработал красную карточку и удаление. Однако на арене Колизея играли в ногомяч, где подобные приемы не карались, а приветствовались. Поэтому публика взревела от восторга, а Игнат в очередной раз довольно потер ладони. Что касается Зубача, то тот рухнул на землю. И хотя вопить мужественно не стал, но на несколько секунд выбыл из строя.
Воспользовавшись ситуацией, Тим первым подбежал к «ватнику» и сделал то, что минутой раньше не сделал Михась. А именно – направил мяч в сторону ворот противника. Пас оказался относительно точным. Кожаный шар пролетел по дуге и упал в паре метров от приколоченной к забору шины. А там уже караулил свой момент Чур.
Игра катилась к быстрой и практически бескровной победе Спартака и его команды. Сам Тим в это время находился ближе к центру арены, карауля, на всякий случай, перемещения Шустрика. Хотя тот пока не оправдывал прозвища, данного ему Тимом – сидел на земле и, повизгивая, массировал поврежденное колено. Не догадывался, наверное, чудак, что таким макаром от перелома не избавиться.
Тим ожидал, что Чур спокойно справится один, ведь задача казалась простой. Всего-то делов – поддень мяч так, чтобы он влетел в отверстие шины. И все – гуляй, Вася.
Что-то в таком роде, возможно, думал и Чур. Прицелившись, он ударил ногой по «ватнику» – аккуратно и, вроде бы, наверняка. Но через мгновение выяснилось, что Чур, увы, не Месси. И даже не Кокорин с Мамаевым после вечеринки в Монако. Удар вышел слабым, и мяч, угодив в край шины, плюхнулся в полуметре от забора.
Чур не сильно расстроился – ведь задача по-прежнему казалась ему вполне решаемой. Он подскочил к «ватнику» и, подцепив его носком сапога, подкинул вверх. Чур рассчитывал, что на этот раз уж точно забросит чертов кожаный шар в отверстие. Однако промахнулся, и мяч ударился в забор значительно выше, чем требовалось.
– Мазила! – заорали с трибун. – Глаза разуй, чучело!
Тим понял, что дело неладно, и двинулся на помощь к партнеру. Двинулся, потому что видел, как к тому бегут Носач и быстро оклемавшийся Зубач. А вот Чур, располагавшийся к вормам спиной, угрозы не замечал.
– Чур! – крикнул Тим, прибавляя ходу. – Сзади!
Но Чур то ли не услышал, то ли не успел среагировать. Даже не обернулся, пытаясь подкинуть «ватник» ногой. И через пару секунд случилась трагедия.
Зубач с ходу врезал Чуру кулаком в висок. «Водяной», застигнутый врасплох, потерял равновесие и упал около забора. Ворм немедленно накинулся на поверженного хомо, вцепившись ему руками в плечи. Тот попробовал извернуться. Однако к схватке подключился Носач. Он навалился на ноги Чура и, обхватив их здоровенными лапищами, практически лишил противника маневра.
Строго говоря, мутанты не нарушали правил, так как мяч валялся рядом. Но действовали, безусловно, подло. А Михась, находившийся поблизости, почему-то вел себя на редкость пассивно.
Он хотя и двигался по направлению к дерущимся, но делал это малюсенькими шажками. А ведь мог преодолеть расстояние куда быстрее, даже с учетом своей хромоты. И вообще, исходя из общей ситуации, должен был сразу преследовать вормов. Но явно промедлил. Неужто хромая нога вдруг сильно разболелась?
Тиму некогда было задумываться над странным поведением Михася. Понимая, что «трупоеды» вот-вот задушат Чура или свернут ему шею, он в отчаянном прыжке метнулся в кучу-малу. И, приземлившись на спину Носача, захватил его за голову.
Тим действовал на автомате, подчиняясь отработанным рефлексам. Мутант захрипел и замахал руками, стараясь вырваться из убийственного захвата. Но тщетно. Тим даже не заметил, как свернул ему шейные позвонки. И лишь почувствовав, как обмякло тело ворма, быстро отпихнул его в сторону и вскочил на ноги.
Выхватив взглядом распластанную на земле фигуру Чура, Тим понял, что все равно опоздал. Из разодранного горла «водяного» фонтанчиками выплескивалась кровь. Он беспомощно сопел, возможно, пытаясь что-то сказать, но делал себе только хуже. А Тим ничем не мог ему помочь. Сумасшедшая игра находилась в самом разгаре, и каждый ее миг таил смертельную угрозу.
«Где Зубач?! – молнией мелькнула мысль. – Зашел за спину???»
Тим резко обернулся и опешил. Подобной хитрости он от мутанта не ожидал. А зря. Зубач не стал ввязываться в схватку с хомо, а поступил куда умнее. Подбежал к «ватнику» и запулил его со всей мочи на противоположную половину площадки – туда, где находился подраненный Шустрик.
Вроде бы подраненный. Потому что к упавшему мячу он подоспел на удивление быстро. Хотя и припадал малость на одну ногу, но на существо со сломанной коленной чашечкой не походил. А это означало, что команда Спартака находится на грани поражения.
Прикиньте сами. Шустрик с «ватником» был уже в каких-то пяти-шести шагах от вожделенных ворот противника. Тим, в свою очередь, располагался от Шустрика шагах в тридцати, а то и дальше. Как тут защитишь ворота?
Что касается Михася, то он продолжал вести себя на удивление странно. Вроде бы и начал движение в сторону Шустрика, но даже не пытался ускориться – шагнет и остановится. Еще шажок – и очередная остановка. И глаза уставлены в небо, как будто считает рукокрылов.
Нет, Михась явно не успевал помешать ворму. А то и не хотел. Уж не предатель ли он?
«Не успею я Шустрика догнать, – подумал Тим, кося одним глазом на Зубача. – Да еще этот урод под боком». И вдруг услышал глухой басистый голос «трупоеда», исходящий словно из могилы:
– Моя убьет твоя, хомо!
– Пошел-ка ты, ублюдок, в задницу нео, – презрительно отозвался Тим.
– Хомо – трус, – констатировал ворм. И зачем-то показал Тиму безымянный палец – кривой, с длинным и толстым ногтем коричневого цвета.
Пока Тим пытался сообразить, что может означать этот жест, «трупоед» смачно плюнул в него. Да так удачно, будто бы всю жизнь тренировался в подобном занятии. Грязно-зеленый комочек слюны долетел до ноги Тима и повис на штанине. Снайпер, ёпрст!
– Ах, ты, хрен хоммучий, – сквозь зубы процедил Тим, разворачиваясь к ворму всем телом. – Сейчас я тебе покажу, ублюдок!
Мутные глаза мутанта внезапно блеснули злобой:
– Моя сожрет твоя печень, мерзкий хомо. И вырвет язык.
– Заткнись, трупоедина!
Враги, дыша яростью, сделали по шагу навстречу. Но вцепиться друг в друга им не позволил Игнат. Он изо всей мочи дунул в свисток, разрывая воздух бешеной трелью. А затем проорал, не жалея связок:
– Стоять, уроды! Дернетесь, пристрелю обоих! Играйте мячом.
«Чего тут играть? – подумал Тим. – И так все ясно».
Резкое вмешательство Игната его отрезвило. Надо же, он чуть не поддался на провокацию вонючего мутанта. Ну нет уж… Игра, конечно, проиграна, но…
На другой стороны площадки тем временем происходили неординарные события. Пока Тим обменивался с Зубачом «любезностями», Шустрик успел дважды пульнуть «ватником» по воротам. Но, торопясь, оба раза промазал, бомбардир недоделанный. Да и как попасть, если кривые ноги растут, сами понимаете, откуда?
Только он, подкатив мяч на убойную дистанцию, собрался пнуть его в третий раз, как тут и раздался свисток Игната. Ворм, решив, что свисток относится к нему, в последний момент дернулся и запустил «ватник» выше ограждения – в сектор, где сидели маркитанты.
– Стоп! – закричал шпрехшталмейстер. – Всем стоять и не рыпаться! Технический перерыв, ёпрст.
Тим, не обращая внимания на команду стоять, подбежал к Михасю и схватил его за плечо:
– Эй, ты чего?!
– Чево? – вяло откликнулся «водяной». Глаза у него были, как стеклянные – ни мыслей, не эмоций.
– Что с тобой? Ты почему…
Михась непонимающе моргнул и тем же вялым голосом пробурчал:
– Чево? Чево тебе надо?
Размахнувшись, Тим ударил Михася по губам кистью руки. Хлестко и зло ударил, от души. Так, что из рассеченной губы потекла кровь.
– Эй, ты чево? – «Водяной» провел по губам ладонью. Обнаружив кровь, поморщился. – Тим, ты что делаешь?
В голосе и глазах появилась осмысленность. Ага! Очнулся, придурок!
– То и делаю, – сказал Тим. – У тебя что, с мозгами чего случилось? Ты почему нам помогать перестал?
– Вам? – Михась помахал головой, как будто стряхивая сон. – Тим, я ничего не помню. Как в тумане все… А где Чур?
– Погиб Чур. Убили. – Тим с силой, схватив за плечи, развернул «водяного» вокруг оси и ткнул пальцем. – Вот, смотри.
Михась тихонько ахнул.
– А как же…
– Так же. Пока ты на ходу спал… Сейчас-то хоть как?
Михась осторожно покрутил шеей. Затем поморгал.
– Да, вроде, ничево.
– Значит, ничево? – передразнил Тим. Вид напарника ему не нравился. Как на такого бойца положиться?
И тут Тим вспомнил о «дрюке», полученном от ключницы. Не хотелось ему отдавать такой ценный допинг Михасю – чай, не для него предназначался. Но и уступать поганым мутантам… Если они проиграют, то тогда ему сегодня снова придется драться, чтобы заработать монет. С другой стороны…
Додумать Тиму не дал Игнат, которому уже вернули с трибуны «ватник». Зажав его под локтем, шпрехшталмейстер заливисто дунул в свисток и следом проорал:
– Эй, все ко мне!
«Ногомячисты» подошли и встали неподалеку от ворот команды Тима-Спартака. Тим и Михась заняли позицию поближе к забору с приколоченной шиной, Зубач и Шустрик остановились в нескольких метрах от противника. Между противниками вклинился Игнат.
– Значит, сейчас мы разыграем спорный мяч. Я его подкину – и можете бодаться дальше. И еще. Я тут подумал… – Шпрехшталмейстер осклабился. – Что-то вяло вы, мужики, шевелитесь, драйва не хватает. Бродите, как сонные мухи. А публика не за этим пришла… Так вот, я немного изменил правила. Судьбу проигравших будут решать зрители. Если решат, что надо замочить, значит, победители замочат проигравших. Так что, вы уж не рискуйте, публика у нас милосердием не страдает. Усекли? Тогда за дело.
– Постой, Игнат, – сказал Тим. Времени на раздумья не оставалось. В себе-то он был уверен. А вот в Михасе… И если они проиграют…
– Чего еще тебе? – Игнат поморщился.
– Можно, я Михасю два слова скажу?
– Зачем?
– Ну, мне надо. – Тим требовательно уставился в глаза маркитанта. – Хочешь, чтобы мы проиграли?
Игнат хлопнул ресницами. Еще раз. И вдруг подмигнул Тиму:
– Ладно. Два слова, так два слова. Только не рассусоливать.
Тим отвел Михася на несколько шагов в сторону и, приобняв за плечо, негромко произнес:
– Значит, запомни. Стой около этой шины и никуда не отходи. Защищай ворота, понял?
– Понял. А ты?
– Я знаю, что делать. А ты стой насмерть. И вот еще что. – Тим незаметным движением вытащил из кармана «дрюк» и вложил катышек в ладонь Михася. – Засунь в рот и проглоти. Сейчас же.
– А что это?
– Придает силы. Вот увидишь, мы их порвем. Не бойся.
– А я не боюсь, Тим. Мне отец говорил – умирать не страшно. Жизнь страшнее.
– Хватит трепаться, девочки! – крикнул шпрехшталмейстер. – Заняли позиции, я начинаю.
Тим ободряюще хлопнул Михася по плечу и, развернувшись, подошел к Игнату.
– Мы готовы.
– То-то. И прекращай мне волынку тянуть, Спартак. А то не посмотрю, что… Чего уставился?
Лицо Тима, наверное, выглядело очень изумленным. Настолько изумленным, что шпрехшталмейстер замолчал и обернулся, потому что Тим смотрел ему за спину. И увидел то, что изумило Тима.
К ним неуверенной трусцой спешил Носач. Тот самый Носач, которому Тим несколько минут назад вроде бы сломал шею. Тим мог поклясться, что слышал, как хрустнули позвонки ворма, и чувствовал, как обмякло его тело. Мертвое тело, как показалось Тиму. Но Носач был жив.
И сейчас спешил, чтобы присоединиться к схватке на стороне команды мутантов. Передвигаясь на четырех конечностях, превратившихся в лапы. Покачиваясь. Прижимая к плечу уродливую башку. И, тем не менее, живой.
– Оп-па на! – вырвалось у Игната.
– Он же, вроде, сдох, – сказал Тим.
– Ну, мало что. Это ж мутанты… Что ж, так даже интересней. Всё, хватит прохлаждаться.
Шпрехшталмейстер отступил на пару метров. Покосился на приближающегося Носача. Выждал несколько секунд. И, с силой подбросив мяч над головами «игроков», сипло выдохнул:
– Играем, еж твою!
Случайно или намеренно так получилось у Игната, но «ватник» полетел в сторону вормов. Тим бросился за ним, хотя и понимал, что не успеет первым. Поэтому следил не столько за кожаным кругляшом, сколько за передвижением противников.
Да что там противников? Врагов! Это стало окончательно ясно после изменения правил, на ходу произведенного шпрехшталмейстером. Теперь уж, кто кого – либо мы их, либо они нас.
Схватка непосредственно около «ватника» позволяла Тиму не щадить противника. А в целом его тактика сейчас сводилась к следующему. Он должен вырубить как можно больше «трупоедов», забрать мяч и забить его в чужие ворота. А на случай возможной контратаки его подстрахует Михась, поставленный на охрану своих ворот. Если, конечно, опять не впадет в ступор. Ну, тут уж как получится, всего не учтешь.
Подбегая к падающему мячу, Тим понял, что первым на нем будет Зубач. Поэтому и выбрал мутанта целью атаки. Правда, в ситуацию едва не вмешался Носач. Он кинулся в ноги Тиму, надеясь свалить его на землю. Но Тим перескочил через хитрого ворма. И, подпрыгнув, сразу атаковал Зубача.
Они сошлись в воздухе плечо в плечо. В последний момент Тим успел выставить локоть, угодив им «трупоеду» под ребра. И почувствовал, как они хрястнули под ударом.
Однако и Зубач сумел зацепить своим плечом плечо Тима. То самое, поврежденное вчера дубиной Тарзана. Боль пронзила Тима до висков с такой остротой, что он, не сдержавшись, вскрикнул и отлетел в сторону. Впрочем, как и Зубач, которому и вовсе пришлось несладко.
Локоть Тима не только сломал ворму пару ребер, но и, похоже, достал до печени. Нормальное человекоподобное существо от такого удара могло и вовсе коньки откинуть. Или, как минимум, впасть в кому. Боль-то ого-го какая! Враз с катушек слетишь. Если ты нормальное существо.
К несчастью для Тима ворм Зубач относился к категории выродков, являясь не нормальным, а аномальным существом. Поэтому в силу своей исключительности ничего не откинул и в кому не впал. Но от визга не удержался, демонстрируя, что и выродкам не чуждо чувство боли.
Более того, мутант сложился пополам и рухнул на песок, как мешок картошки. Эх, не зря Тим в прошлой жизни несколько лет оттачивал удар локтем в разные чувствительные места. Вот и сработала, так сказать, домашняя заготовка.
Увы! Тиму тоже не удалось удержаться на ногах. Мог бы. Да приземлился прямо на спину Носачу, который продолжал перемещаться на четвереньках. То ли ему так удобнее было, дитю природы, то ли с позвоночником чего случилось после того, как Тим едва не сломал ему шею. И помешал ведь, ушлепок!
Тим, наткнувшись ногой на непредвиденное препятствие, не удержал равновесия, споткнулся и кубарем покатился по арене. Да еще и в лужу при этом угодил, вызвав дополнительное оживление на трибунах. А все потому, что арестованные накануне Михась и Чур вовремя не подсыпали песок – вот дождем и размыло. Гримаса судьбы, чего тут еще скажешь…
Единственным, кто получил очевидную пользу от схватки, оказался Шустрик. Он подбежал к мячу в гордом одиночестве и с разбегу запулил его в сторону ворот. На удачу запулил, даже не собираясь прицеливаться. Но, как это иногда случается, именно этот удар мог бы оказаться роковым для Тима и его малочисленной команды.
Если бы не воспрянувший духом Михась. Он встал на пути «ватника», летевшего точно в центр шины, и отбил его животом. Который, заметим, был шире шины раза в полтора. Что и учел Тим, внося коррективы в свою тактику.
Шлепнувшись об упругий живот «голкипера», мяч слегка спружинил и плюхнулся рядом. К нему устремился Носач, вытянув вперед свой неординарный «шнобель», увенчанный поросячьим пятачком. Не иначе как намеревался именно им направить «ватник» в цель. Но Михась не дремал и встретил ворма пинком точно в подставленный «пятак». Это называется, не суй нос куда не следует.
Пинок оказался такой силы, что «трупоеда» подбросило в воздух. Дико вереща – нос, что ни говори, болезненное место у всех человекообразных – мутант отлетел на метр и угодил в руки Тима. Тот не стал ждать повторного приглашения на танец – сразу же окунул ворма мордой в лужу и придавил. Мол, хлебни свежей водички, ушлепок.
Затем, помня о редкостной живучести Носача, Тим уперся ему в спину локтем, а другой рукой со всей мощи потянул башку врага на себя. И тянул до той поры, пока окончательно не сломал позвоночник – так, что башка мутанта вывернулась на сто восемьдесят градусов. Короче говоря, если кто не разбирается в градусах, Тим свернул уроду кочан на фиг. Ну, или тыкву – как кому больше нравится. Чтобы уже не ожил, сучий потрох, никогда.
Все бы ничего. Но пока Тим разбирался с Носачом, партнеры того по команде тоже не дремали. Как раз в тот момент, когда Михась пнул Носача в «пятак», Шустрик подсек Михасю опорную ногу и повалил его на землю. Сработал, можно сказать, как мастер вольной борьбы.
«Водяной», тем не менее, не растерялся. Ухватив одной рукой Шустрика за длинные, засаленные от грязи, патлы, он резко потянул их на себя. А следом и вторую руку применил в расчете на то, что ворм отпустит его ногу. Иначе, как с земли подняться?
Однако эффект оказался неожиданным. То ли корни волос были у Шустрика слишком прочными, то ли кожа на башке оказалась слишком тонкой и прогнившей… Но в результате Михась вырвал «трупоеду» здоровенный клок волос вместе с кожей. Снял скальп, короче. Пусть и не полностью снял, но черепушка обнажилась почти на треть.
Шустрик, завизжав, ослабил захват. И Михась, ощутивший после приема «дрюка» мощный прилив сил, наверняка бы добил «трупоеда». Или, как минимум, надолго вывел бы его из строя. Но не вовремя вмешался Зубач, успевший оправиться от «силового приема» Тима. Он не стал приходить на помощь Носачу, которого в те мгновения заламывал Тим, а поступил, как истинный ворм. Иными словами, выбрал жертву послабее.
Подбежав к Михасю, Зубач упал на него и вцепился бульдожьей хваткой в бок. И не только руками, но и пастью вцепился, всей своей полусотней зубов и клыков – относительно мелких, но острых, как зубья пилы. И располосовал Михасю едва ли не половину живота. А затем вгрызся еще глубже, пытаясь добраться до печени.
Рядом, в каких-то пяти-шести метрах, стоял Игнат. Наверное, у него имелись основания еще раньше дать свисток и остановить схватку. А то и вовсе пристрелить Зубача. Ведь мяч валялся в стороне, а это означало, что правила нарушены.
Но распорядитель боев не собирался вмешиваться. Какие, на фиг, правила, когда публика жаждет крови? Вон, как орет от восторга. Значит, и на следующий раз на трибунах будет битком народа.
– Давайте, уроды! – заорал Игнат. – Давайте, рвите друг другу пасти!
Этот истошный вопль подстегнул «водяного». Он захрипел и, напрягая все силы, попытался отодрать голову Зубача от своего живота. Но не смог. Ибо хватка челюстей безжалостного «трупоеда» намного превосходила по цепкости любой из существующих в Зоне Москвы капканов.
Зубач загрыз бы Михася до смерти здесь и сейчас. Если бы не подоспевший Тим. Поняв, что происходит, он с размаху пнул мута в висок. Тот, опьяненный запахом и вкусом свежей крови, лишь фыркнул, не разжимая челюстей. Тогда Тим пнул во второй раз. А затем и в третий.
Лишь тогда ворм ослабил смертельную хватку. Но не потому, что решил отпустить жертву, а из-за того, что вырубился. И Тим, схватив упыря за плечи, отбросил его от Михася.
Он хотел наклониться к раненому. Однако не успел, заметив периферийным зрением движение Шустрика. Даже лишившись половины кожи на голове, мутант не утратил интерес к происходящему и волю к победе. Правда, повел себя неадекватно. Доковыляв до мяча, он и не попытался его пнуть. Вместо этого схватил изрядно помятую кожаную сферу руками и, покачиваясь, двинулся к вражеским воротам.
Тим не стал его догонять. Но потихоньку двинулся следом. Было понятно, что охреневший от боли ворм грубо и нагло нарушил правила. Но вот что дальше?
А дальше произошло следующее. Шустрик доковылял до прибитой к забору шины и засунул в ее отверстие «ватник». Постоял так, прижимая его к доскам забора. Потом оглянулся, посмотрел на шпрехшталмейстера и осклабился, показав почерневшие зубы. В отличие от Зубача, Шустрик явно нуждался в услугах дантиста.
– Рано скалишься, – сказал Игнат. – А я ведь предупреждал вас, упырей.
Затем вытащил из кобуры револьвер с длинным стволом и выстрелил в ворма. Выстрелил, вроде, и не целясь. Но угодил тому точно в рожу.
– Гол не засчитан! – крикнул Игнат. – Игра продолжается!
«Трупоед» медленно осел на землю, выпустив из рук мяч. «А ведь дело-то и вправду не окончено», – подумал Тим. Он подбежал к «ватнику», загреб его под себя ногой и направился к противоположному забору.
Он не торопился, потому что поглядывал на Зубача. А тот лежал без движения. Значит, и спешить некуда.
Приблизившись к воротам, Тим начал их обстреливать «ватником» с трех-четырех шагов. Задача, к удивлению Тима, оказалась не такой уж и легкой. Но с пятой попытки он таки угодил кругляшом в отверстие шины – под рев трибун.
Тим сразу же посмотрел на шпрехшталмейстера. Тот стоял в центре площадки, широко расставив ноги. Поймав взгляд Тима, махнул рукой: мол, все в порядке. Затем раскатисто свистнул, в очередной раз демонстрируя способность извлекать из своего свистка оригинальные трели и рулады. И прокричал:
– Господа! Игррра-а-а… око-о-ончена-а-а!
Выждал паузу, давая зрителям поорать, выплескивая эмоции. Опять свистнул. После чего поднял руку и выкрикнул:
– Победи-и-ил… Спа-а-рррта-а-ак!
Тим побрел по площадке. Внезапно он ощутил огромную усталость. К тому же, резко разболелась голова. Надо же! Вроде и не били по ней, а ощущения такие, будто огрели дубиной. И, как минимум, пару раз. Или он просто не обратил внимания на удары в горячке схватки, а сейчас догнало?
И тут он заметил, как Зубач начал шевелиться. Подергался малость, перевалился на бок, а потом и вовсе привстал на колени. Тим как раз дошел до шпрехшталмейстера, маячившего в центре арены, и потому сказал:
– Игнат, Зубач оклемался.
Игнат посмотрел на ворма, задумчиво хмыкнул и велел:
– Стой пока здесь. Подожди, сейчас решим.
– Чего ждать? – не понял Тим. – Мне на Михася надо глянуть.
– Да подожди ты! Сказал – стой, значит – стой.
Подняв обе руки, шпрехшталмейстер отчаянно замахал ими, привлекая внимание. Свистнул. И проорал:
– Еще не все, господа! Один из «трупоедов» еще жив. Хотя и притворялся мертвым, хе-хе… Вам решать, оставить ли ему жизнь. Внимание! Кто считает, что Зубача надо добить, пусть крикнет «Да!». Кто считает, что надо оставить уроду жизнь, пусть крикнет «Нет!». Кричать на счет «три»… Приготовились… Раз!.. Два!.. Три!
– Да!! – практически в один голос прокричал сектор, где находились люди.
Но его заглушил сектор мутантов. То ли потому, что зрителей там было побольше. А, может, глотки у них оказались луженей. Орал этот сектор, в основном, «Нет!». Но кое-кто вопил: «Да!». А в целом началась настоящая какофония, потому что часть мутантов орала что попало. И почти сплошь нецензурное.
Особенно неистовствовали косматые нео. Некоторые из них в привычной манере забрались на решетку и раскачивались на ней. Другие, как сумасшедшие, прыгали на рядах, изрыгая ругань и проклятия. Разумеется, в адрес хомо. А что? Монеты заплатили, имеем право повеселиться.
А вот Тим не испытывал никаких эмоций. В том числе, ему было абсолютно все равно, что станется с Зубачом. Вся злость куда-то улетучилась. Ну, или почти вся… Вообще-то, конечно, упыря не мешало бы добить. Но на трибунах орут непонятно что.
– Чего дальше, Игнат? – спросил Тим.
– Постой, – отозвался шпрехшталмейстер. – Не мешай.
Он замер, как будто прислушиваясь. И вдруг направился в сторону бокового ограждения, где находился сектор мутов. Там, просунув между прутьев решетки узкое личико, стоял двуглазый шам.
«Ну и чувырла, – подумал Тим. – Не зря их Михась шизиками обозвал. А Игнат-то куда поперся?»
Игнат и сам толком не понял, почему он направился к шаму. Показалось, вроде бы, что тот его зовет. Хотя и непонятно, как можно было расслышать голос хилого мутанта в таком шуме. Да еще с учетом того, что шам не раскрывал рта.
В этот момент Игнат не задумывался над такой несуразицей. Он, конечно, знал, что шамы обладают способностью к ментальным посылам. Более того, способны гипнотизировать, подавляя чужую волю. Но сейчас распорядитель боев ни о чем таком не думал. Просто пошел в сторону шама, потому что решил, что тот его зовет. Интуиция, однако.
– Здравствуй, Люм, – сказал Игнат, приблизившись к решетке. Он помнил, что «двуглазого» зовут Люм, потому что раньше уже общался с ним – тот бывал иногда на Стадионе. Хотя и гораздо реже, чем трехглазый шам Руго – глава клана шамов. Однако сегодня Руго не пришел. – Чего тебе?
– Отдай нам Зубача, – писклявым голосом произнес шам.
– Не понял.
– Он наш боец. Верни его нам.
– Но, Люм… – Игнат показал рукой на трибуну. Он хотел сказать, что судьба Зубача зависит от публики, а она, в общем-то…
– Публика подарила ему жизнь, Игнат, – пропищал мутант. – Значит, я его заберу. Ты согласен?
Шпрехшталмейстер кивнул.
– Вот и ладно, – пискнул шам. – Распорядись, чтобы открыли проход.
Через несколько секунд Зубач, до этого без движения стоявший на коленях, поднялся на ноги и побрел по арене. Он пересекал ее по диагонали, держа курс на калитку, откуда обычно выпускали на арену гладиаторов-мутантов. Проходя мимо Тима, «трупоед» поднял голову и взглянул на него тусклым, ничего не выражающим взглядом. Будто даже и не узнал.
– И тебе не хворать, – пробормотал Тим. И побежал к Михасю, не дожидаясь разрешения Игната. Вернее, хотел побежать, да не получилось. Ноги его почти не слушались, как будто их набили ватой. Как этот самый, мяч…
«Водяной» лежал на боку, зажав рукой рану на животе, и тихо постанывал. Увидев приближающегося Тима, слабо улыбнулся.
– Ты извини, – сказал Тим. – Я это, не мог сразу к тебе. Но сейчас я тебе помогу.
– Поздно, Тим, – тихо произнес Михась. – Я уже не жилец. От судьбы не уйдешь.
– Брось. У нас тут, знаешь, какие лекари? Мне, вот, помогли. И тебя вытащат.
– Не помогут мне лекари. Кишки, считай, наружу. Знаешь…
– Помолчи, – сказал Тим. – Не трать зря силы.
Он поднял Михася на руки и, тяжело ступая, понес к калитке в боковом ограждении. Тяжел был толстяк, ничего не скажешь. Но Тим не собирался сдаваться. И даже ноги вдруг окрепли. Хотя и подрагивали.
Тим уже подошел к калитке, когда его окликнул шпрехшталмейстер:
– Брось ты его, Тимоха! Он все равно подохнет.
Подойдя ближе, Игнат тяжело выдохнул и добавил:
– Видишь, все брюхо разорвано. Больше часа не протянет.
– Мы должны его вылечить, – сказал Тим.
– Прям-таки должны?
– Должны, – упрямо повторил Тим. – Я опять заработал монет. Я могу заплатить за снадобье. И за лечение.
– Да не в этом дело, – сказал Игнат. – Не поможет ничего. Такое у нас не вылечивается.
Тим посмотрел по сторонам. У него возникла надежда, что сейчас у калитки появится Марфа. Ведь подходила же она вчера, спустившись после поединка с трибуны. И сегодня она могла быть здесь. Почему бы и нет? Вон, сколько народу собралось.
Но Марфа не появлялась. Лишь топтался невдалеке охранник с карабином. А еще со стороны рынка по проходу спешили два работника с носилками. Выносить трупы – понял Тим.
– Прав он, Тим, – сипящим голосом заговорил Михась. – Не трать зря времени. Мне бы… сейчас… умереть спокойно. Вот и все. И поговорить бы надо. С тобой.
– Поговорим. Вот только…
Тим снова посмотрел на трибуну. А вдруг? Но Марфы так и не заметил. Да и с чего он решил, что она обязательно появится? Кто он такой для нее? К тому же, сегодня его даже не ранили.
– Дурачок ты, Тимоха, – то ли с осуждением, то ли с удивлением заметил шпрехшталмейстер. – Нет бы о себе подумать. Ладно, помогу тебе, а то ведь не допрешь такого кабана до места.
И он громко окрикнул приближающихся работяг с носилками:
– Эй, смерды! Подь сюда… Оттащите жмура в каземат. Вон, Тим вас проводит до клетки.
– Какой же это жмур? – спросил один из работников. – Он же это, дышит еще. И глазами лупает.
– Через часок перестанет, – сказал Игнат. – Тогда его и заберете. А сейчас, чтобы шустро мне – одна нога здесь, другая тут.
