Глава седьмая
Вариантов была масса: и мастера заплечных дел из Ордена Истины, и верные слуги короля Роя Шестого Отважного, которые без ведома повелителя решили сделать ему приятный сюрприз, и… Мало ли славных людей, которые желают мне лично добра? Да полно. И некоторые даже готовы потом оплатить мои похороны, главное, чтобы они состоялись.
Надеюсь, я переоцениваю весомость своей персоны, это было бы приятным заблуждением.
— Есть тут у нас такой Шульц, его еще называют Носатым Шульцем, — Иоганн открыл дверцу кухонной печурки, пошерудил в ней кочергой и подкинул в огонь пару поленьев. — Сын Марты Рейзен. Видят боги, нет в мире справедливости — такой славной женщине достался эдакий сын.
— А что с ним не так? — поторопил я корчмаря.
— Все не так, — захлопнул дверцу тот. — Пропадает, эта, где-то по полгода, потом возвращается с полными карманами монет, в новых сапогах и с новыми шрамами. Гуляет без меры и остановки пару месяцев, да так, что весь Кранненхерст на ушах стоит, а после снова хвать — и, эта, нет его, как ветром сдуло. Да не то плохо, что парень молодой гуляет, это-то дело понятное, то плохо, что он других юнаков с собой сманивает. Ясно же, как и где он эти монеты добывает.
— На большой дороге, где же еще, — подтвердил я.
— Ну да, — кивнул Литке. — Так вот — по всему он должен был как раз сейчас в деревню вернуться, никак не раньше, он в апреле тут ого-го какой загул устроил, а по маю, эта, исчез. И тут — на тебе, летом заявился. Ходит, носом своим длинным водит. И ведь не один пожаловал, с собой еще дружков притащил, по виду — такие же бандюки, как и он сам. Один — длинный как колодезный журавель, и с лица весь белый, ровно снег, другой чернявый да кучерявый, и взгляд, эта, словно у пса цепного. Засели они у меня в корчме, знай местным забулдыгам пиво подливают да расспрашивают, что у вашего хозяина в замке творится да кто у него в учениках ходит.
— Наставника, — поправил я Иоганна.
— Чего? — не понял тот.
— Ворон нам не хозяин, — объяснил я. — Он нам учитель, наставник.
— Замок его? — Иоганн дождался моего кивка и продолжил: — Вот. Он в нем хозяин, а вы гости. Да не это важно. Главное то, что эти трое про каждого узнавали все, что можно, а особенно про высокого красавчика со светлыми волосами, дружка его, да про пару девиц. Вот я и мыслю, что красавчик — ваш друг, который, эта, тогда сдуру с кузнецом нашим сцепился, а дружок его — вы и есть, милсдарь Эраст.
Ну, «сцепился» — слово не то. «Сцепились» — это когда все кулаками машут, а Гарольда тогда чуть не придушили, ради правды.
— Что потом было? — поторопил я замолчавшего Иоганна.
— Ничего не было. Недельку они тут у меня посидели, а потом — все, как ветром сдуло. Хорошо хоть денег должны не остались, — Корчмарь почесал за ухом и добавил: — И глотку, эта, мне ночью не перерезали. Эти могли.
— Спасибо, корчмарь, — я залез в кошель и вытащил оттуда золотой. Жалко, понятное дело, но оно того стоит. Да и не только за вести я плачу. — Вот, держи.
— Ох ты, — Литке цапнул монету. — Вам спасибо, милсдарь.
— Да ты погоди благодарить, — остановил я его. — Мне еще два окорока копченых надо и коржиков медовых два десятка. Ну, а что останется — это твое.
— Все одно — спасибо, — Иоганн расплылся в улыбке. — За то, что по-людски, спасибо.
Ну да, Агриппа вряд ли ему денежку дает. Небось, только хмурится да глаз щурит, я его знаю.
А деньги-то тают в кошельке. Летнее путешествие здорово подорвало наше финансовое благополучие, если бы я не оставил часть денег в замке, сейчас бы вовсе без гроша сидел. И у друзей моих тоже с монетами негусто — из дома ничего никому не присылают, а если и присылают, то до них это не доходит. До весны, может, и дотянем, а потом разве что по селениям начинать ходить, хворобы крестьянские лечить.
Ладно, надо возвращаться в зал, а то съест Жакоб мою свинину, знаю я его.
Почти угадал — свинина моя и вправду нашла нового хозяина, но им был не Жакоб. Ее поедал Ворон, аккуратно нарезая кусочки и обмакивая их то в горчицу, то в неведомую мне специю, более всего похожую на смесь перцев.
Ел он молча, не глядя по сторонам, и вид у него был какой-то нехороший. Мрачный, я бы сказал.
— А, фон Рут, — обратил наставник внимание на меня, когда я сел за стол. — И ты тут.
— Где же мне еще быть? — пожал плечами я. — Я сюда и шел за тем, чтобы перекусить.
— Все едите и едите, — Ворон отправил в рот очередной кусок отбивной. — Едите и едите. Куда в вас лезет только? Знания вас должны интересовать, насыщение ума, а не желудка. Жакоб, плесни мне пивка, что-то мясо суховато.
Мой друг поспешно выполнил требуемое.
— Так вот, — Ворон хлебнул пива, одним махом осушив полкружки. — Еда притупляет жажду знаний, она делает человека своим рабом. Сладко есть и крепко спать — вот девиз всех обывателей, всех тех, кто променял чистый свет знаний на сомнительный комфорт существования.
— Ну да, — я смотрел на огромный кусок мяса, который таял на глазах. — Ваша правда.
— И я сейчас, фон Рут, оказываю тебе немалую услугу, — Ворон махнул вилкой. — Я фактически спасаю тебя как мага. Я съел твое мясо, я пожертвовал собой для того, чтобы твой разум был чист и готов к работе. Вот я какой наставник, на все готов ради учеников. Жакоб, еще пива, что ты мне налил, как девчонке?
Было видно, что он не в духе, и на то были причины, я тому свидетель. Его заставили поступить так, как он не желал — и это Ворона очень разозлило. Мы, его подмастерья, уже давно поняли — наш наставник, при всех его достоинствах, обладает одним серьезным недостатком — он не терпит, если ему говорят, что делать или, того хуже, заставляют поступать так, как он сам того не хочет. Разумеется, никто из нас о подобном и помыслить не мог, но из его рассказов о своем прошлом и случайных обмолвок, кое о чем мы смогли догадаться.
Впрочем — кто любит, когда его гнут под себя? Да никто. Взять хотя бы меня — я мастера Гая ненавижу всей душой, и во многом именно за то, что он заставил меня поступать так, как нужно ему. Хотя, если по совести — я ему благодарен должен быть. Если бы не это его решение, то я давно бы уже летал в виде пепла над городом Раймиллом. А так — он дал мне все: наставника, друзей, дело. Он подарил мне новую жизнь, и по-правильному мне надо бы называть его «папа». А я его ненавижу, ничего с собой поделать не могу. Вот такая странная штука жизнь.
— Окорока есть, — подошел к нашему столу Литке. — А за коржиками я поваренка послал, скоро будут. Милсдарь Ворон, мое почтение!
И корчмарь изобразил что-то вроде поклона, насколько ему позволил сделать это объемный живот.
— Здравствуй, Иоганн, — доброжелательно произнес наставник, снова берясь за ручку кружки. — Как желудок, не беспокоит больше?
— Нет-нет, — заверил его Литке. — Как вы тогда вылечили меня — так ничего не болит. Золотые у вас руки, милсдарь Ворон.
— Есть такое, — наставник отпил пива. — А что ты там про окорока говорил?
— Так вот, ученик ваш два окорока заказал на вынос, — показал на меня пальцем корчмарь. — Свиных.
— Молодец, — одобрил наставник, глядя на меня. — Не только о себе думаешь, но и о тех, кто в замке. Растешь в моих глазах, фон Рут, еще год-другой — и совсем человеком станешь. Мало человеком — магом. Если этот год-другой у тебя будет, разумеется. Одно плохо — пары окороков на всех не хватит. И что получится? Кто-то будет свининку кушать, а кто-то на них смотреть? Неправильно так, а?
Сказал и снова приложился к кружке.
Корчмарь был мужчиной понятливым, и потихоньку отошел от стола, я последовал за ним.
— Иоганн, надо еще два окорока, — я сунул ему пару серебряных монет.
— Надо — будут, — корчмарь, несомненно, только порадовался данному сообщению. — Лишь бы на пользу!
В общем, в замок я вернулся довольно злым, поскольку сначала на подводу пришлось грузить не только окорока, но еще и мешки, в которых было зерно и всякий другой провиант, продрогшим, так как небо нахмурилось и просыпалось на землю мокрым снегом, и голодным. Не прогулка — мечта. В следующий раз вообще никуда не пойду. Это девочкам хорошо, им много не надо — они чуть поклевали заказанные им Жакобом блюда, пощебетали, повосторгались огромными снежинками — все. А мне этого недостаточно. Да еще мысли, от которых никуда не деться, по поводу того, что я увидел и услышал — они тоже внесли свою лепту в мой душевный настрой.
Единственная радость — это то, что, придя в замок, я поделился новостями с ближними своими. Не все мне одному догадки строить и нервы трепать.
— Вот теперь и думай — что эта дружная компания от Ворона хотела, — завершил я рассказ, многозначительно поглядывая на Монброна, де Лакруа и Фалька. — Того и гляди, завтра замок штурмовать будут. Наставник тогда шутил, но каждая шутка может стать правдой.
Разговор происходил в одной из пустых комнат замка, тут таких хватало. В прошлом году Ворон не приветствовал подобное, но в этом подобрел и разрешил нам в них заниматься.
— Не будут, — прочавкал Фальк, который пришел сюда с преизрядным куском копченого мяса, лежащем на деревянной тарелке. — О таких вещах заранее не сообщают. Если замок хотят взять на меч, то к нему просто приходят и делают то, что задумано. А вот так, с предварительными разговорами…
— Полностью согласен, — поддержал его Гарольд. — Тем более что этот замок взять проще простого, подобное можно проделать с полусотней хорошо обученных бойцов за какие-то полчаса, а после наши трупы свалят грудой у одной из стен, если повезет. Если нет — возьмут в плен, отвезут в Центральные королевства и сожгут на площади под улюлюканье толпы. Ты сам посуди — рва здесь нет, подъемного моста, соответственно, тоже, стены старые, пальцем ткни — развалятся, единственная надежда — сам Ворон, но его на все стены не хватит. Так что наш замок не атаковать замучаешься, его защищать устанешь. Нет, это что-то другое. А ты герб рыцаря не рассмотрел?
— Птица какая-то, — подумав, ответил я. — Но не хищная, скорее — лесная. Небольшая такая. По-моему, сойка. Хотя, возможно и не она. Я хоть и из Лесного Края, но в птицах не разбираюсь.
— И три маленькие короны сверху? — тут же уточнил де Лакруа. — А снизу надпись: «Честь в служении»?
— Короны были, — я задумался. — И надпись была, но такая или нет — не знаю.
— Это герб Шеппардов, — уверенно сказал Робер. — Монброн, ты ведь должен знать Шеппардов, они твоей фамилии родня?
— Да, по отцовской линии, — Гарольд потер лоб. — Рослый и лысый, говоришь? Это Стэнли, капитан королевской гвардии Айронта, я с ним немного знаком. Только что он делает тут? Шеппарды возглавляют гвардию со времен Линдуса Первого, но где Миклайт, столица Айронта — и где занюханная деревенька на краю континента?
— Если я все верно помню, то Линдусы, заняв трон, принесли клятву, что во веки вечные будут стараться соблюсти мир и порядок в Рагеллоне и сделают все, чтобы их сберечь, — медленно, словно пережевывая каждое слово, произнес де Лакруа. — Когда Стефан Кри поднял восстание в Восточных королевствах лет семьдесят назад, то Линдусы отправили туда своих гвардейцев, и именно они в битве у Стага смогли перебить хребет повстанцам. А их об этом никто не просил, они пришли сами. Понимаешь, о чем я?
— Да нет, — Монброн отмахнулся. — Мы совсем недавно были на побережье — если там и есть какое-то немирье, то не такое, чтобы сюда пожаловал капитан гвардии самого могущественного королевства на континенте. Львы не ловят мышей.
Мозаика сложилась. Все не просто плохо, все очень плохо.
— А если не мышей? — криво улыбнулся я. — Просто я вам не все рассказал.
И выложил им все то, что узнал от Иоганна, в мельчайших подробностях.
— Это все? — помрачнев, спросил у меня Гарольд. — Просто ты кусками новости нам рассказываешь, может, есть еще что-то, что ты оставил про запас?
— На этот раз — все, — немного обиделся я. — Просто я раньше связи особой не усматривал между этими событиями, вот и решил отделить одно от другого. Последовательность соблюсти хотел.
— Считай, что соблюл, — Гарольд невесело засмеялся. — Скажу вам так, друзья — это война, и нас собираются на нее отправить.
В принципе, я и сам до этого додумался, просто хотел убедиться в том, что не ошибся и не дую на воду. Не ошибся, но этот факт меня не радует.
— Даже не знаю — к добру это или к худу, — сообщил Карл, довольно отдуваясь и отодвигая от себя пустую миску. — С одной стороны — учиться надо. С другой, война — это весело. Опять же — кормежка там всяко лучше будет, чем здесь.
— Кто о чем, ты все о еде, — Гарольд потер щеки руками. — На самом деле невесело это все, Карл. Война — это ладно, она не первая и не последняя. Другое худо — там Орден Истины и другие маги. Одним нужна голова нашего наставника, другие тоже не подарок. Я так думаю, что сцепимся мы с ними в любом случае, и не на жизнь, а насмерть. Наслышан я о том, как дружат ученики магов, только успевай тела в сторону отволакивать.
— Орден Истины — это да, а остальное — мелочи, — с легкой насмешкой сказал Карл. — Кто на нас только глянет криво, тому шею сразу свернем, без всякой магии. Велика сложность.
— Да ладно вам, — де Лакруа встал из-за стола и подошел к окну. — Может, и не это они у нашего мастера просили. Не нас, в смысле. Может, ему самому предложили на позиции съездить и что-нибудь посоветовать в магически-военном разрезе.
— Сам в это веришь? — грубовато поинтересовался у него Гарольд. — Нет? Вот то-то.
— Интересно, каким образом они смогли Ворона убедить, что ему надо туда отправиться? — де Лакруа подышал на замерзшее стекло и потер его рукавом. — Я даже не знаю, что такого надо сказать или пообещать, чтобы он изменил свое решение. Я вообще был уверен в том, что подобное невозможно.
— Нашли, видать, аргументы, — Карл достал из кармана медовый коржик. — Если захотеть, то любого можно в угол загнать. Вот и нашего наставника прижали.
— Прижали, — я вздохнул, увидел, что он ест и возмутился: — Бездонная ты утроба! Не совестно тебе девушку обирать? У нее в жизни, может, только радости и есть, что эти коржики!
— Сама угостила, — невозмутимо сообщил мне Карл, откусывая сразу половину сладости. — Она добрая.
— Вот же ты… — у меня не хватало слов. — Проглот!
Фальк на это ничего не ответил, только причмокнул.
— Еще было бы интересно пообщаться с тем, кто послал в Кранненхерст этих трех разбойничков, — задумчиво проговорил Гарольд, хрустнув пальцами. — Это, наверняка, тот самый лихой атаман из леса, сына которого прикончил фон Рут. Как его там? Кривой, Хромой…
— Хромой Ганс, если я не ошибаюсь, — сказал де Лакруа. — Вроде так его паромщик называл.
— Вот-вот, — Монброн прищурился. — Нам бы нашлось, о чем побеседовать. Он мог бы сказать, кто его нанял, это меня очень занимает. Или хотя бы описать его.
— На родственничка своего думаешь? — прямолинейно спросил Карл, убирая в рот остатки коржика и стряхивая с груди крошки.
— Не без того. Это на дядюшку Тобиаса похоже — загребать угли чужими руками, — Монброн сморщился. — А потом убирать всех, кто мог бы рассказать правду. Не удивлюсь, если в банде этого Хромого Ганса уже сейчас находится человек, который ждет момента, когда тот выполнит свою работу. Ну а после он сделает свою, отправив папашу следом за сыном. Боги, много бы я сейчас отдал за то, чтобы оказаться дома. Предчувствия у меня скверные. Не верю я в случайности, и в болезнь отца не верю.
— Может, еще раз с Вороном поговорить? — предложил я — Особенно в свете последних событий. Если мы правы, то нас ждет война, а она — не учеба. Может, отпустит он тебя домой ненадолго?
— Не разрешит, — помотал головой Гарольд. — Особенно теперь. Его самолюбие и так уязвили, а тут еще я… Не разрешит.
— А ты все-таки попробуй, — Карл встал со стула и потянулся. — Причем говори сразу за троих: себя, Эраста и вон, Робера. Одному тебе до дома не доехать, боюсь. Ты даже из герцогств не выберешься, тебя по дороге убьют, скорее всего. Я бы тоже с вами поехал, да вот только за остальными нашими присматривать надо.
Сказал бы это кто другой — я бы подумал, что он струсил. Но это были слова Карла, который совершенно не умел юлить и всегда говорил только то, что думал.
— Ты всерьез думаешь, что я боюсь каких-то разбойников? — удивленно спросил у Фалька Монброн.
— Нет, не думаю, — Карл вытер пальцы о колет. — Но они-то не знают того, что ты их не боишься, потому могут запросто тебя встретить на ночной дороге или прищучить в какой-нибудь корчме. Если вас будет трое — вы отобьетесь, если ты будешь один — то вряд ли ты уцелеешь. Дело не в уроне чести, дело в том, что надо доехать туда, куда ты направляешься. Да и там тебе пара лишних шпаг не помешает.
— Если все так, как ты думаешь, у тебя дома может уже почти не остаться союзников, — подтвердил Робер. — Ты же знаешь, как быстро люди предают своих покровителей, если меняется ситуация при дворе. Трое — это больше чем один.
— Все так, — признал Гарольд. — Вот только Ворон и меня одного не отпустит, а уж троих-то…
— Если все время говорить: «Не получится», то ничего и не получится, — назидательно произнес Карл. — Надо пробовать, а ну как выйдет то, что ты желаешь? И потом — что ты теряешь?
— Надо будет того окорока попробовать, что ты ел, — деловито сказал Монброн. — Он, похоже, волшебный. Вон ты как заговорил, прямо как мыслитель из великих. Или дело в коржиках?
— Оставьте коржики в покое, — потребовал я. — Я их Агнесс принес, а не вам. И вообще — пошли в залу, дело к ужину.
— То, что о нашем разговоре надо помалкивать, надеюсь, объяснять не надо? — спросил у нас Монброн уже в коридоре.
— Фраза из дешевого романа, — фыркнул де Лакруа. — От тебя подобного не ожидал.
— День неожиданностей, — хохотнул Карл. — Я изрекаю мудрые фразы, Монброн — банальности, а фон Рут неожиданно заступается за де Прюльи. Эраст, ты уже на спинку двоих из наших соучениц уложил. Может, пора остановиться? Это женщины, они не любят соперниц.
— Если бы ты мне такое сказал, я бы не посмотрел на то, что мы друзья, — ровно произнес Робер. — И уже через десять минут мы бы дрались во дворе до смерти.
— В самом деле, — Гарольд остановился. — Карл, это уже слишком.
— Так ведь я не со зла, — неподдельно смутился Фальк. — У нас в Лесном Краю подобные разговоры между мужчинами, особенно настоящими друзьями — обычное дело, это же не для того говориться, чтобы кого-то обидеть. Подтверди, Эраст?
— И не подумаю, — проворчал я. — А если еще раз подобное себе позволишь — сделаю так, как сказал Робер. Карл, ты головой-то думай иногда — о ком и что говорить, хорошо? Мы же не дома, тут все по-другому. Все уже это поняли, а ты все никак не привыкнешь.
— Ну вот такой я, — Фальку было очень неуютно. — Прав мой папаша — солома у меня в голове, потому и говорю всегда не то, и вон наставник не знает, что со мной делать. Господа, да не хотел я никого обидеть, правда.
Странно было видеть этого великана в растрепанных чувствах. Непривычно.
— Пошли на ужин, — хлопнул его по спине Монброн. — Посмотрим на лица наших однокашников, когда они узнают последние новости.
И вот тут он ошибся. Никаких новостей за ужином не последовало, кроме разве той, что с кашей нам всем дали по куску окорока, как раз того, что я купил в Кранненхерсте. Ворон был молчалив и сосредоточен, но такое с ним и раньше случалось, особенно когда он был не в духе, а потому и внимания на это никто не обратил.
Впрочем, за ужином случилось еще одно забавное происшествие.
Рози, как обычно сидящая напротив, вдруг как-то странно посмотрела на меня и непонимающе сложила брови «домиком».
— Однако, Эраст, — ее губы растянулись в улыбке. — Не ожидала от тебя.
— Бывает, — буркнул я, орудуя ложкой и решив, что она говорит про окорок. — Иногда нападает на меня желание сделать что-то приятное для ближнего своего. Редко, но случается, так что ешь на здоровье.
— Что — «ешь»? — недоуменно сказала Рози — Я про другое.
И она показала глазами на стол.
Я вгляделся в столешницу, не понимая, о чем она говорит.
— Ну ты проказник, — Рози задышала чуть чаще. — Слушай, это уже чересчур.
Аманда, сидящая от меня по левую руку, прекратила есть и как-то так нехорошо заулыбалась, Карл, расположившийся справа, понимающе хмыкнул.
— Ты о чем? — напрямую спросил у Рози я. — Поясни?
Де Фюрьи напряглась, склонила голову к плечу, а после резким движением наклонилась вниз, заглянув под стол.
— Фон Рут! — раздался ее пронзительный крик секундой позже. — Это твои штучки! Я же тебя… Я тебе! Ты эту пакость к жизни вызвал!
Половина зала сразу полезла смотреть — что же там такое происходит, под столом?
Я, разумеется, был среди них, и первое, что бросилось мне в глаза — яркая зелень листьев.
Это было то самое растение, которое я ненароком вырастил, точнее — вытащил из небытия накануне. Оно немного подросло, все так же передвигалось на корешках и вертело своим цветком, словно головой, находясь около коленей де Фюрьи.
А еще оно порядком напугалось воплей Рози и, завидев мое лицо, замахало подросшими ветвями, как бы жалуясь на горластую девушку, подсеменило ко мне и попробовало спрятаться уже между моими коленями.
— Уничтожь его! — потребовала Рози, выпучив глаза. — Оно меня… Бррррр! Я-то думала, что это ты….
— Не знаю, что ты там себе думала, но не представляю, как бы я смог дотянуться до тебя, — я погладил растение, которое доверчиво обхватило мою правую ногу, по цветку. — Как ты себе это представляешь?
— А что «оно тебя»? — с интересом поинтересовалась Гелла. — Если поподробней?
— Да-да, — подтвердило интерес к произошедшему сразу несколько голосов. — Хотелось бы знать, что там было?
— Перебьётесь, — Рози явно была невероятно зла на весь мир. — Фон Рут, уничтожь его!
— Да вот еще, — мне почему-то совершенно не хотелось этого делать. Я вообще испытывал к этому существу что-то вроде отеческих чувств.
— Наставник! — Рози вскочила на ноги. — У вас растение сбежало, то, что фон Рут на испытании из-под земли вытащил. Оно же опасно, вы сами говорили.
— Ничего такого я не говорил, — пыхнув трубочкой, недовольно отвлекся от своих мыслей наставник. — Я сказал, что надо бы его изучить. Изучил. Совершенно безобидное существо, хоть и полученное при использовании заклинания крови. Плотоядное, правда, но не опасней росянки. Мух ест и тому подобную мелкую насекомую живность. И не сбегал никто, я сам его еще вчера вечером отпустил, о чем не жалею — оно мне за ночь всех пауков на втором этаже извело.
— Пауков? — немного деланно засмеялась Аманда. — Де Фюрьи, теперь мне просто необходимо узнать, что же именно эта лапочка делала с тобой под столом. И почему именно тебя она выбрала? По какому признаку? Паутину почуяла?
Кто-то засмеялся, кто-то недовольно покачал головой — шутка была на грани.
— Грейси, это слишком, — не одобрил ее и Ворон.
На щеках у Рози появились алые пятна, она явно была в бешенстве.
— Эраст! — в голосе моей суженой лязгнула сталь. — Сожги эту погань.
— Она сейчас про цветок или про Аманду? — громким шепотом спросил у Луизы Карл. — Я просто не понял.
— Сама не поняла, — пискнула де ла Мале, тревожно глядя на меня. — Эраст, не наделай глупостей.
Я тоже встал из-за стола, понимая, что ситуация из почти шуточной переросла в грозовую.
Цветок поднырнул под лавку и затих под ней.
— Эраст фон Рут, — требовательно повторила Рози. — Я настаиваю — сделай то, о чем я тебя прошу. Не забывай, кто я тебе, и кто ты мне.
На мне скрестились взгляды соучеников — любопытствующие, ожидающие, тревожные. Аманда тоже не отводила от меня глаз, на ее лице было странное выражение.
— А кто я тебе? — медленно произнес я. — Я тебе не муж, не брат. У меня на пальце есть твой перстень, но он не более чем часть древней традиции, которая не дает тебе никакого права что-то требовать у меня. Тем более — убить кого-либо, пусть даже растение.
— Хорошо, я не требую, — уже менее агрессивно сказала Рози. — Я прошу у тебя, как твоя будущая жена — а я ей стану, чтобы ты себе ни думал о традициях. Так вот, я прошу — доставь мне радость, убей это недоразумение. Неужели подобная просьба от близкого тебе человека так трудна в выполнении? Нас с тобой ждут годы, которые мы проведем вместе, мы будет делить с тобой поровну и победы, и поражения. Давай не станем начинать наш совместный путь с пустяковой ссоры.
— В самом деле, фон Рут, — подала голос Эбердин. — Ты же мужчина, тебя просит женщина, так соответствуй.
— Нет, — твердо ответил я. — Он живой и забавный. Я не хочу его убивать. И потом — Рози, он ведь все правильно сделал. Он признал в тебе хозяйку, мою избранницу, и так показал свою к тебе приязнь.
Взгляд Аманды моментально стал колючим, как игла. Ну да, я же сказал: «мою избранницу». Не стоило этого делать, но сказанного не воротишь. Или это из-за того, что я по своей всегдашней привычке пытаюсь договориться, а не рубануть сплеча? Не знаю, но факт остается фактом — Аманда опять на меня зла, вон, даже отвернулась.
Что примечательно — Рози вместо того, чтобы заулыбаться, еще сильней нахмурилась. Что опять-то не так? Боги, как же это все сложно, сколько нервотрепки с этими женщинами.
— А как его зовут? — спросил вдруг у меня Карл. — Этого твоего чудика? Надо ему имя дать, что ли, если он тут жить останется.
Фальк уже все решил за всех, он к подобным вопросам подходит просто.
— Зовут? — я опешил. — Не знаю.
— Назови Филом, — посоветовала вдруг Магдалена. — У нашего короля при дворе был менестрель, Филом звали. Это недоразумение чем-то на него похоже — беспокойное, зеленое и пауков ест.
— А ваш менестрель что, зеленый был? — изумилась Агнесс. — И пауков ел?
— Многие подозревали, что он как раз зеленым был от того, что ел то, чего нормальные люди сроду кушать не станут, — доверительно ответила ей Магдалена. — Но король ему благоволил: тот пел красиво и непонятно.
— Фил — так Фил, — пожал плечами я и снова обратился к Рози: — Вот видишь, теперь его совсем уж убивать нельзя.
— Хорошо, — как видно, де Фюрьи уже взяла себя в руки, а потому лицо ее снова стало добрым, а на губах гуляла улыбка. — Как скажешь.
После этого я понял, что далеко от себя Фила отпускать не стоит, ибо в этом случае за его жизнь и гроша не дашь.
— Фон Рут, делай что хочешь, только чтобы в спальне этого Фила не было, — потребовало сразу несколько девушек одновременно.
— Мы добрые, но, если что — сожжем его ко всем демонам, — добавила от себя Магдалена. — И совесть меня лично мучать не будет.
— Разболтались вы совсем, — внезапно сказал Ворон. — Занимаетесь всякой ерундой.
Мы все дружно притихли, тон наставника был не просто настораживающий, он был пугающий.
— Горя вы не нюхали, — продолжал Ворон. — Много я вам воли дал.
Он замолчал, мы тоже боялись подать голос.
— С завтрашнего дня плотно начинаем заниматься только боевой магией и лекарскими науками, надо вас загружать по возможности плотно, чтобы времени на блажь всякую не оставалось. Смена дисциплин через день. В понедельник вы друг друга калечите, во вторник приводите друг в друга в порядок, — наконец продолжил наставник. — Занятия с утра до вечера. Сначала немного теории, а потом практика. Причем закат солнца не повод для остановки учебного процесса, ночной порой вы должны работать так же эффективно, как и при солнечном свете. А может даже и лучше, ночь наше время, время магов.
Вот теперь я уверен в том, что нас ждет война. Вопрос — как скоро он нам об этом скажет и все ли присутствующие отправятся с ним в сторону Западных Гаваней.
А может, не все, а только лучшие поедут? Я-то к ним точно не отношусь…
