Глава 7
Планшет был неплохим, а камера — отличной, поэтому видела я четко, даже лучше, чем хотелось бы.
Первыми в кадр попали двое мужчин — именно они стояли у якобы нежилого дома и светили фонарем.
Выглядели мужчины нетипично, совсем не так, как «среднестатистические» риторцы. Они были ниже и тоньше, однако слабаками точно не являлись. Обтягивающие футболки позволяли различить рельеф мускулатуры, причем внушительной.
Плюс — их позы. Широко расставленные ноги, расправленные плечи, вздернутые подбородки четко свидетельствовали — мужчины предельно уверены в себе. Там, на пустой в этот час улице, стояли два хищника.
Когда кар приземлился, фонарь погас, а изображение на планшете мигнуло — камера подстраивалась под изменение освещения. Спустя несколько секунд я смогла различить еще одного мужчину — он вышел из кара.
«Третий» стоял спиной, однако определить в нем жителя Риторы это не помешало. А неброская, какая-то нарочито простая одежда заставила напрячься сильней.
Кар, на котором прилетел «третий», к числу «простых» тоже не относился. Нет, ничего кричащего, но хорошая техника — как ухоженная женщина, сколько ни маскируй, а все равно заметно.
Наверное, именно эта нарочитая простота заставила меня нажать на кнопку «запись». Теперь я не просто смотрела через встроенную в планшет камеру, а снимала.
Снимала, невзирая на то, что сердце сбилось с ритма, а в душе поселился страх. Не слишком обоснованный, но…
Возможно, причина в прятках. Ведь я скрывалась не абы где, а в трущобах, и делала это довольно успешно. Четвертая группа прибывших на Ритору диверсантов занималась тем же и с таким же успехом. Так что, если мы спрятались в одном «квадрате»?
Понятно, что совпадения в жизни редки, но они все-таки случаются. И если это одно из них, то отворачиваться нельзя.
Пара минут разговора, и мужчины шагнули к прикрытой, подернутой ржавчиной двери. Я же закусила губу, сожалея, что личность риторца так и останется тайной. Но… нет. Что-то случилось. Видимо, водитель или некто другой, кто оставался в каре, окликнул. «Третий» обернулся, и камера смогла запечатлеть лицо представителя седьмого Правящего Дома, внука и прямого наследника императора Ксанроса — Ронтана эр Номиса.
Все. Выдержка закончилась. Я шумно выдохнула и отступила.
Картинка, конечно, сбилась, а мужчины из объектива камеры выпали, только это значения уже не имело. Здесь и сейчас важным было лишь одно — понимание, что я должна передать информацию Тамиру.
Засомневаться? Предположить, будто Ронтан приехал во второй гигаполис «с добрыми намерениями»? Увы, не вышло. Мысли о некоей тайной государственной миссии тоже не возникло.
Просто Ронтан, Визр и Кьер уже пробовали играть против императора, и повод для таких игр никуда не делся, даже наоборот…
Все эти годы Ксанрос выделял для себя Тамира. Народ Риторы, как выяснилось, тоже именно ему, Тами, симпатизировал. Относиться к подобному спокойно? Можно, но лишь в том случае, если не претендуешь на власть. А внуки императора, включая Ронтана, претендовали.
При чем тут диверсанты и вообще они ли это? Как по мне, опять-таки не важно. Вопрос не в моей компетенции. Пусть «эр Руз» разбирается.
Я должна была понять другое — стоит ломать собственный план ради передачи информации или нет? Или все-таки попробовать остаться в тени, чтобы вернуться после концерта?
Остаток ночи прошел беспокойно. Караулить с камерой я не стала, но все равно практически не спала. Мучилась мыслями о том, как поступить. Плюс пыталась сообразить — если выбирать второй вариант, то как сообщить о возможных диверсантах?
Самый простой канал связи с Тамиром — «горячая линия» поискового штаба. То есть сведения, которые поступят на «линию», главнокомандующему, скорее всего, передадут.
Но… Штаб создан для поисков леди Эсми эр Руз, и звонить туда по поводу преступников как-то нелепо. Подобное сообщение будет выглядеть по-настоящему странно.
Передать не анонимно, а от собственного имени, через банкомат? Во-первых, я не знаю, получил ли Тамир предыдущее сообщение. Во-вторых, это то же самое, что приехать в Сити и постучаться в двери нашей квартиры.
Зная, что я лично видела возможных диверсантов, Тамир вычислит меня в два счета. Ведь квадрат поисков сильно сузится.
Сообщить и поменять район? Нет, я не согласна. Уже набегалась. Устала скитаться.
И раз так, то выход лишь один — сдаться. Правда, посмотреть в глаза мужа я все-таки не готова…
Да, детскость! Да, глупость, недостойная зрелого, здравомыслящего человека, но тем не менее. Я боялась. Ужасно боялась, что Тамир не поймет. Еще страшней было услышать, что такая жена ему не нужна. Что я доставила слишком много проблем…
Этот страх возможного непонимания бил по нервам сильнее, чем все предыдущие события. Рядом с ним даже покушение на мою жизнь казалось мелочью. Как итог — уснула я только на рассвете. Кажется, за пару минут до того, как на базе появился Тит и воскликнул радостно:
— Доброе утро! Ну что, кофе попьем?
Кофе… разумеется, попили. При этом басисту группы Ликрис-Тим представилась уникальная возможность увидеть Эсми Солнечный Ветер с гнездом на голове и пусть в новенькой, целомудренной, но пижаме.
А позже, после окончательного моего пробуждения и возвращения в «приличный образ», появились и остальные. Полагаю, покрасневшие глаза и разбитое состояние заметили все, но только Бьеру хватило смелости спросить:
— Что-то произошло?
Я подумала и кивнула. Потом взяла музыканта под локоток и отвела в сторону. А когда остались тет-а-тет, выдохнула:
— Есть очень серьезная проблема.
— Какая? — Бьер моментально нахмурился.
Я не ответила. Вместо этого собственный вопрос задала:
— Бьер, я правильно понимаю, что тут, на Риторе, вопросами внутренней безопасности занимаются военные? — И после того, как коллега кивнул: — Есть какой-то способ сообщить о террористической угрозе?
Лидер лучшей уличной группы Манкорса опешил. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и переспросить:
— Что?
Вот теперь я призналась:
— Есть подозрение, что в соседнем здании расположились прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо сообщить Тамиру.
В этот раз оторопь, охватившая музыканта, длилась дольше. Зато выспрашивать, просить дополнительных пояснений Лонош не стал. Более того, он кивнул и, понизив голос до шепота, сказал:
— У меня есть знакомый, который сотрудничает с военными. Снабжает сведениями. Сообщает, о чем надо.
Я облегченно выдохнула. Умом понимала — канал связи должен быть, но до последнего не верила, что все окажется настолько просто.
— Я могу составить сообщение? — Я тоже на шепот перешла. — Он сможет передать?
Бьер заметно поморщился, словно намекая, что желания общаться с тем человеком не имеет. Но все-таки кивнул.
— Только чтобы о нас ни слова, — добавила я. — Информация должна идти от его лица или анонимно.
— Думаю, сделает, — отозвался Лонош, и я опять выдохнула. Потом развернулась и поспешила к брошенному на диване планшету. Уже понимала, как и что буду писать.
Во-первых, ни слова про Ронтана — подобные сведения слишком опасны. Во-вторых, ни слова о том, как именно информация о возможных диверсантах была получена. В-третьих, намек на необходимость понаблюдать за местом дислокации — ведь есть вероятность, что Ронтан не в последний раз прилетал. В-четвертых, ничего такого, что могло бы выдать мой след.
Ну и еще кое-что… Теперь я точно знала — и все-таки базу нам придется покинуть. Просто она была лучшим пунктом для наблюдения. А в том, что Тамир захочет понаблюдать, я не сомневалась. Думаю, он бы и без всяких намеков такое решение принял.
В том же, что касается отснятого ролика, делиться им я тоже не собиралась. Это было опять-таки опасно, да и смысла не имело. Если Тамир поставит наблюдение, то, с большой вероятностью, и сам такой ролик отснимет. Если нет — отдам видео через две недели, когда вернусь.
Оставалась малость — объяснить необходимость переезда парням и попробовать отрепетировать выступление в вот таких, совершенно непонятных условиях.
Тит и Мич перебирали струны, пытались учить партии к моим песням. Зикин, барабанщик, слонялся по этажу и трещал по коммуникатору. Рич разобрал и теперь копался в одном из заглючивших усилителей, а Бьер занимался тем, что каждую минуту подкалывал скрипача и всячески сомневался в успехе затеи с ремонтом.
Я же сидела на полу, за диваном, и мучила планшет. Нет, никаких форумов или новостных порталов — я пыталась переложить на риторское наречие припев одной из песен.
Получалось так себе. Именно поэтому я, что называется, забилась в угол. А еще капюшон кофты на голову натянула и вообще съежилась.
Рядом дымилась кружка с кофе, но бодрящий напиток не вдохновлял. Сгущавшийся за окном сумрак — тоже. Даже мысль о том, что парни отнеслись к переезду с пониманием и сразу нашли замену репетиционной базе, не радовала.
Причина нервного настроения? Да просто строчки переводиться на риторский не желали…
А проблем с переездом действительно не возникло, мне даже не пришлось вдаваться в подробности. Хватило самого минимума информации — я озвучила те же сведения, которые выдала Лоношу. Единственное, о проникновении на планету не говорила. Назвала соседей не диверсантами, а просто преступниками.
— Ну во-от… — прокомментировал ситуацию Тит.
А Зикин хмыкнул.
— Я с самого начала говорил, что они какие-то странные, — заявил он. Заодно дал понять, что я не первая, кто предполагаемых диверсантов видел.
Впрочем, нашелся и тот, кто попытался необходимость переезда оспорить, — Рич! Он скривился и точно приготовился занудеть. Но Бьер этот порыв прервал, сказал веско:
— Так надо.
Ну и посмотрел настолько строго, что скепсис Рича умер в зародыше.
Для репетиций мы должны были переместиться в гараж Мича, где группа обитала до того, как смогла обзавестись отдельным помещением. В том же, что касается приюта для одной «артистки межпланетарного уровня», тут вышла небольшая заминка.
— Жить будешь у меня, — сказал Бьер, а я… испытала неоднозначное чувство.
Бьер был приятен и интересен как личность. Но работать вместе — это одно, а жить на его территории… Боюсь, это перебор. Даже в случае, если Тамир не узнает.
Я уже открыла рот, чтобы отказаться, но Мич заговорил раньше.
— Да ну… — протянул он. — У тебя и без гостей тесно. — И после короткой паузы: — Лучше у меня. Тем более у меня есть свободная комната.
— У тебя не дом, а свинарник, — парировал лидер группы. — Там ни один нормальный человек не выживет.
— Не гони, — в голосе гитариста прозвучала обида.
— И не думал, — отозвался Лонош. — Но у тебя жуки по кухне бегают!
Дальше случилась небольшая перепалка. Лонош фыркал и давил аргументами, Мич тоже фыркал и не соглашался. Спор решился, когда в него встрял Тит, который заявил:
— Эсми, переселяйся к Бьеру. Его жена та-акие торты печет.
— Жена? — вслух удивилась я.
— Ага, — подтвердил басист.
Оказалось — да, Бьер женат. Более того, недавно стал отцом. Я, читая о группе, личной жизнью музыкантов не интересовалась, поэтому не знала, а теперь очень порадовалась. Ведь наличие жены и ребенка полностью меняло дело. А то, что спать придется в гостиной, — пустяки. И так однозначно лучше, чем в доме «с жуками».
В общем, этот вопрос тоже уладили. А учитывая, что информатор, с которым Бьер связался, мог передать сведения только утром следующего дня, решили отложить переезд на вечер. Чтобы поработать в нормальных условиях хотя бы несколько часов.
И теперь — вот, работали. Ну, насколько могли.
— Рич, забей, — не выдержав издевательств над усилителем, сказал Лонош.
— Да я почти починил! — отозвался скрипач.
Зикин, который все также разговаривал по коммуникатору, громко засмеялся, а Мич начал играть соло одной из моих песен. Причем играть очень сносно и даже без ошибок.
В том же, что касается меня… Я мысленно взвыла и, невзирая на бешеное желание бросить все, снова уткнулась в планшет. Две строчки были уже переведены, а третья не поддавалась никак. И именно в тот момент, когда я поймала мысль и исполнилась надежды, что сейчас все получится… случилось непредвиденное.
Звонок в дверь. Он прозвучал чересчур громко и действительно внезапно. Все, включая трещащего по коммуникатору барабанщика, резко замолчали, а Тит спросил озадаченно:
— Хм… а разве мы кого-нибудь ждем?
Логика шепнула — прийти мог кто угодно, то есть пугаться рано, но сердце все равно ускорилось. Я даже хотела попросить, чтобы ребята не открывали, вот только…
Я сидела на полу, за диваном, и видеть музыкантов не могла. Зато отлично слышала шаги — кто-то все же поспешил к двери.
Еще секунда, и звонок пропел вновь, а спустя полминуты, когда дверь открыли… опять шаги, и тихое, но веское:
— Просьба всем оставаться на местах.
Гостей было несколько. Я по-прежнему не видела, но выдохнула, успокаиваясь. Да, к нам точно пожаловали военные, однако голос принадлежал не Тамиру, и раз так, можно не паниковать.
Новая пауза. Гости, а их было человека три или четыре, рассредотачивались по этажу. И вот когда звуки стихли, стало понятно — повод для паники все-таки имеется.
Еще один человек. Тот, который появился последним. Мне не требовалось слышать его голос, чтобы опознать — уж слишком спокойно, слишком уверенно он шел.
Сердце снова застучало быстрей, дыхание сбилось, а руки потянулись к капюшону кофты. Как это произошло? Почему?! Ведь информацию о диверсантах должны были передать только завтра!
— Добрый вечер, — сказал главнокомандующий. И все. Моя паника достигла пика!
Тамир. О небо! Что я ему скажу?!
— Простите за вторжение, — продолжил муж после паузы. — Нам бы не хотелось мешать вашему… хм… творчеству. Но есть определенные обстоятельства. Мы вынуждены просить вас уступить нам это помещение на несколько дней.
Кажется, Тамир ждал ответа. Однако музыканты Ликрис-Тим отвечать не спешили. Я тоже молчала и понятия не имела, что чувствую в этот момент.
Эмоции напоминали фейерверк. Тут смешалось все — от страха до совершенно безудержной радости. Слышать его голос… Это было чудесно. Лучше всех песен, вместе взятых! Но… и все-таки, а что я ему скажу? И что скажет он?
Новая пауза, и кое-кто все же отмер. Бьер, как и положено лидеру, прокашлялся и заговорил:
— Добрый вечер. Вы появились очень неожиданно, и ваша просьба… Дело в том, что у нас скоро концерт и нам необходимо репетировать.
— Понимаю, — отозвался Тамир, — но это вопрос государственной безопасности.
— Что случилось? — тут же поинтересовался Бьер.
Захотелось взвыть. Нет, актерство музыканта было на высоте, но Тамир… Мой опыт показывал — обмануть главнокомандующего очень непросто.
Словно подтверждая эти мысли, муж хмыкнул. Однако все-таки пояснил:
— К нам поступил сигнал. Согласно информации, в соседнем здании базируются прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо установить наблюдение.
— Но как же концерт? — продолжил ломать комедию Лонош.
В этот раз прозвучало менее искренне, но не это главное. Куда интереснее то, что Тамир притворился, будто поверил.
— Я понимаю, господин Лонош, — ровно сказал он. — И, если вам действительно некуда податься, готов организовать для вас другое помещение.
А вот такого я не ждала. Бьер, разумеется, тоже. Или лидера группы озадачил тот факт, что Тамир знает, как его зовут?
— Нет, не нужно, — пробормотал коллега неуверенно, а Тамир опять хмыкнул.
— В таком случае вы свободны, — сказал главнокомандующий.
Я… растерялась окончательно. А еще поняла — если муж стоит спиной, то вполне могу подняться и выйти. И он не заметит! Но…
Уйти? Сейчас?
— А эта ваша база — лучшая точка для наблюдения, — неожиданно продолжил Тамир. И после очередной, в этот раз раздражающей паузы: — Вы сами ничего подозрительного не замечали?
— Где? — «сумничал» кто-то из парней. Кажется, Рич.
— Возле одного из соседних домов, — пояснил главнокомандующий ровно.
Возможно, мне следовало промолчать. Более того, где-то в глубине души тлела надежда, что Тамир о моем присутствии вообще не знает! Только звук его голоса действовал гипнотически, и в какой-то момент я поняла — нет… даже если позволит, уйти не смогу.
В итоге я погасила планшет и встала. Повернулась, дабы увидеть — предположения оправдались, главнокомандующий стоит спиной и смотрит в окно.
При том, что освещение никто не включал и вокруг стремительно сгущался сумрак, у меня действительно были все шансы покинуть базу незамеченной, но…
— Видели, — со вздохом сказала я.
Главнокомандующий… не вздрогнул. И обернулся очень неспешно, будто произошедшее было в порядке вещей.
Зато четверо мужчин в штатском дружно напряглись и начали поднимать оружие. Да, именно начали — просто вовремя сообразили, что опасности нет.
Миг, и подчиненные Тамира осознали, кто перед ними. Однако реакцию я уже не видела — мое внимание полностью переключилось на мужа.
Тамир тоже сменил военную форму на другую, менее примечательную одежду, только переодевание не помогло. Уж слишком величественно, слишком строго он выглядел.
— Видели, — повторила я.
И поняла — выдержки не хватает. Просто колени задрожали и голова внезапно закружилась.
Что это было? Растерянность и, увы, страх. Впрочем, два чувства терялись на фоне третьего — огромного, совершенно необъятного счастья.
Ощущение было настолько сильным, что я не выдержала и улыбнулась. А Тамир… поджал губы и сложил руки на груди. Глядя на такую реакцию, я могла запаниковать, только… опять нет. Не вышло. Да, муж не улыбнулся, но и злости в его взгляде не было.
Тамир молчал. Остальные, кажется, не то что сказать, даже вздохнуть боялись. В том же, что касается меня, я пыталась справиться с ураганом, бушевавшим внутри.
Тамир. Мой Тамир! Заметно уставший, явно замученный, но такой родной и близкий. И он здесь! Рядом! Со мной!
— Ну надо же, — наконец нарушил молчание муж. — Надо же, кто нашелся.
Наверное, следовало сказать что-нибудь умное, но…
— Привет, — единственное, что смогла выдавить я.
— Привет, — отозвался Тамир, помедлив, и черты его лица заметно смягчились.
Еще через секунду прозвучало усталое:
— Почему я сразу не догадался, что искать нужно в среде музыкантов? Ведь это совершенно очевидно.
А я выдохнула и все-таки уточнила:
— Информатор, с которым мы связались… Это он передал тебе сведения?
— Да.
— А… — начала, но запнулась я. Потом все-таки собралась с силами и пояснила: — Он должен был сделать это лишь завтра утром.
Тамир пожал плечами:
— Сеанс связи состоялся раньше, чем ваш информатор рассчитывал. Так бывает.
