Стыдясь сам себе в этом признаться, Алексей покинул дом с облегчением. Находиться там было тяжело, почти невыносимо. Будь он ребенком, так и понесся бы к калитке. Усевшись за руль, Алексей завел двигатель и некоторое время просто сидел, раздумывая о том, что произошло с ним и Марусей за последние сутки.

Вроде бы поводы для переживания смехотворны. Что мы имеем? Отрывок непонятно для чего написанного текста. Местные легенды, страшилки, домыслы, бредовые россказни и практически ничем не подкрепленные предположения. Нелепые порождения собственного пьяного рассудка, вряд ли существовавшие в реальности. Ночные кошмары. Неожиданно возникшая антипатия к женщине, которая могла бы стать его любовницей. Ну, это, кстати, и вовсе яйца выеденного не стоит: скорее всего, дело в пресловутых муках совести и чувстве вины перед Марусей, которую он же сам сюда и затащил.

Маруся… Вот с ней точно не все ладно. И с этим срочно нужно что-то делать. Она слишком замкнута и погружена в себя. Ничего вокруг не замечает. Слишком много таблеток. Слишком мало ест, высохла, как щепка. Слишком часто плачет и слишком мало (не считая сегодняшней ночи) спит. Слишком много «слишком»… Сегодня утром Маруська его, признаться, напугала. Эти огромные, распахнутые, невидящие глаза…

Она так ничего и не сказала, не ответила, когда он заговорил с ней. Некоторое время бессмысленно созерцала пространство позади его плеча, ни разу не встретившись с ним взглядом, а потом снова повернулась на бок и моментально заснула. Алексей сомневался, что Маруся вообще его видела, слышала, поняла, что он рядом. Наверное, это все из-за таблеток: снотворное все еще продолжало действовать. Вероятнее всего, жена переборщила с дозой. Что ж, пусть выспится. Придет в себя, и они поговорят. Алексей решил, что расскажет ей обо всем, хватит уже этих тайн Мадридского двора. А потом они вместе решат, как быть дальше. Остаться или уехать.

Оставив Марусю дома, Алексей собрался в магазин. Надо было проветриться, кроме того, он решил купить молока, сыра, свежего хлеба. Приготовить к завтраку горячие бутерброды с кофе. Это, конечно, слабая компенсация за эгоистично съеденные вчера пирожки, но на большее его кулинарных способностей все равно не хватит. Маруське точно будет приятно. Только притормозив у дверей магазина, он сообразил, что тот вряд ли открыт. Так и есть. Магазин работал с восьми утра, а на часах – семь двадцать восемь. Еще целых полчаса.

Алексей сидел в машине и раздумывал, ехать обратно или все же подождать, когда ему в голову вдруг пришла одна идея.

Если представить, что найденный текст содержит хотя бы часть правды, что это не отрывок из нового романа начинающего автора, то есть вероятность обнаружить на местном кладбище могилу Зои Давыдовой. Время есть, так почему бы не проверить свои предположения?

Несколько минут спустя он выезжал из поселка, направляясь в сторону кладбища. После похорон Алисы они с Марусей были здесь еще дважды. Оба раза с женой случалась истерика, она никак не могла успокоиться, и Алексей с огромным трудом, но все же сумел ее убедить пока не ездить на могилу дочери. Маруся долго не соглашалась, рвалась на кладбище, а потом на нее напала апатия, и больше она об этом не заговаривала…

При свете дня утверждения Наумова, что в поселке творится нечто таинственное, начинали казаться все более нелепыми. Возможно, однажды здесь действительно произошло что-то плохое – пожар, убийства, и Каменный Клык приобрел дурную славу. Время шло, кто-то что-то увидел, услышал, вообразил, соединил воедино не связанные между собой события – и по побережью пошли гулять разные истории, одна другой страшнее.

Если подумать, подтверждения можно найти чему угодно – и точно так же можно рационально объяснить любой самый необычный факт. Что там плел Наумов?

Жители окрестных сел боятся ездить в Каменный Клык? Ну, мало ли на свете проклятых домов, замков с привидениями и прочей чепухи. Нормальные люди в такое не верят.

Местные не покидают пределов Каменного Клыка, не женятся на чужаках, не обращаются за медицинской помощью? Может, это традиция. Странная, да. Но вполне безобидная! Кому от этого хуже? А вдруг секта?.. Даже если и так! Никто туда силком не затянет – пусть попробуют!

Скорее всего, размышлял Алексей, в том тексте – нечто среднее между правдой и выдумкой…

Предположим, Зоя Давыдова заболела – рак или еще что-то. Несчастный муж страдал, отказывался в это верить, начал пить, в голову полезло черт-те что. Все-таки вдали от родных мест, ни друзей, ни родных… Может, и умом тронулся слегка, стали мерещиться разные гадости – кто знает?

В том, что Давыдов не сказал Наумову о болезни жены, нет ничего необычного: выходит, такой характер у человека. И вообще, книготорговец сам сказал, что друзьями они стать не успели. Так что Давыдов и про болезнь мог промолчать, и про отъезд.

Идем дальше. А что дальше? Наверное, Зоя все-таки умерла. Дубцов, сволочь, скрыл этот факт, чтобы не отпугнуть потенциального покупателя. Никто из местных тоже не захотел распространяться на неприятную тему, понапрасну тревожить новых хозяев.

А оглушенный горем Давыдов продал дом и уехал. Не пропал, как говорил Сергей Сергеевич, а просто уехал.

Но Наумов сказал, таких случаев много, и Дубцов постоянно прокручивает сомнительные сделки… Это еще проверить надо, одернул себя Алексей. Пока мы располагаем только домыслами Наумова. С другой стороны, зачем ему врать? А вот зачем: его зять риелтор! Вполне возможно, это чистой воды зависть к более удачливому конкуренту.

Что касается ужасов в тексте, то здесь вообще ничего странного. Давыдов излил душу, выплеснул на бумагу свою боль, воплотил болезнь жены в образе жуткой ведьмы, выдумал, что их преследовали… Он же писатель все-таки, пусть и начинающий. Возможно, так ему было легче пережить потерю.

Итак, если Зоя умерла в Каменном Клыке, то можно попробовать найти ее могилу на местном кладбище – это Алексей и собирался сделать. Вряд ли Давыдов повез тело с собой: он, быть может, и сам не знал, куда едет, где станет жить. Если могила обнаружится, все встанет на свои места. История мрачная, но вполне объяснимая, никакой мистической составляющей в ней нет.

Он не знал, как поведет себя, если обнаружит захоронение. Там видно будет. Вероятно, опротестует сделку, и они с Марусей уедут отсюда. Западным выездом из поселка Алексей пользовался всего пару раз, но хорошо помнил, куда ехать. Проезжая вдоль забора, Алексей обратил внимание на странную деталь. Дальняя сторона погоста представляла собой довольно густо заросшую какими-то лиственными деревьями территорию. Ни крестов, ни памятников, ни могил там, по всей видимости, не было. Правда, он сразу же нашел объяснение этому: скорее всего, кладбище еще не разрослось в ту сторону. Та территория – что-то вроде резервного фонда. Помнится, та же мысль пришла ему в голову, когда они однажды проезжали мимо с Марусей и Алиской. Как давно все было… Будто не в этой жизни.

Припарковавшись у ворот, которые, по всей видимости, никогда не запирались, Алексей медленно двинулся по главной аллее. Других машин на площадке перед кладбищем не было, так что он здесь один. Ничего удивительного, учитывая, какая сейчас рань. Хотя, если вспомнить, и в предыдущие визиты он ни разу никого здесь не видел – ни посетителя, ни работника.

Тем не менее за порядком тщательно следили. Кладбище было ухоженное, аккуратное и чистенькое, могилы располагались в строгом геометрическом порядке. Когда шла речь о похоронах девочки, им с Марусей пояснили, что чем старше захоронения, тем дальше от выхода они расположены. Кроме того, есть семейные участки, заранее выкупленные будущими хозяевами. Они, как правило, находятся с правой стороны. Алиса лежала недалеко от ворот, с левой стороны от центральной аллеи, почти рядом с забором.

Он навестил могилу падчерицы, жалея, что пришел с пустыми руками. В прошлые свои посещения Алексей с Марусей приносили сюда огромные букеты живых цветов, и теперь они, пожухшие и увядшие, лежали неопрятными грудами. Алексей собрал мертвые цветы и выбросил в большой мусорный контейнер возле входа. Потом вернулся и некоторое время стоял у невысокой оградки, смотрел на маленький холмик и скромный серый камень. После усадки могилы он собирался установить памятник побольше. Хотя Алиске, конечно, уже все равно…

Горло болезненно сжалось. Они плохо ладили, поссорились незадолго до ее нелепой гибели, и в эту минуту Алексей остро сожалел, что так и не смог найти подхода к девочке. Не успел. Она ушла слишком рано, и чувство вины всегда будет с ним. Дети не должны умирать раньше родителей. Дети вообще не должны умирать. Это участь тех, кто достаточно пожил и устал. Почему смерть так неразборчива? Или логика в выборе все же присутствует, только обычному человеку ее не понять?..

Постояв у могилы еще немного, Алексей занялся поисками. Если умершие в последние годы люди, которые не забронировали место последнего приюта загодя, покоятся у входа на погост, значит, могила Зои Давыдовой (если она вообще существует!) должна быть где-то здесь. Он тщательно осмотрел все захоронения, прочел надписи на памятниках, но так ничего и не нашел. Надо сказать, люди умирали в Каменном Клыке вообще довольно редко. Судя по датам смерти, последние похороны, если не считать Алисиных, были здесь около пяти лет назад. Мелькали фамилии и имена, даты и эпитафии. На всякий случай Алексей прошел еще и на левую сторону, но и там искомого не оказалось.

Идти в самую глубину кладбища смысла не было: судя по датам, там и в самом деле находились более ранние захоронения, поместить в ту секцию умерших в прошлом году никак не могли. И тем не менее Алексей забирался все дальше и дальше от входа. Кружил и кружил по кладбищу, переходил от одной могилы к другой, и его не покидало навязчивое ощущение, что он упускает что-то из виду. Что-то важное.

Интересно, который час? Вытащив из кармана мобильник, Алексей увидел, что уже начало десятого. Маруська наверняка проснулась. Вот тебе и приготовил любимой завтрак! Нужно возвращаться. То, что могилы прежней хозяйки его дома здесь нет, с огромной долей вероятности означает, что они и правда уехали из Каменного Клыка. Можно успокоиться, расслабиться и выбросить дурацкую бумажонку в мусорную корзину. Но почему-то на душе стало еще тревожнее.

Однако больше на кладбище делать нечего.

Алексей вышел на центральную аллею и хотел было повернуть назад, к воротам, как вдруг осознал, что именно не давало ему покоя. Прямо перед ним, на несколько метров дальше, поперек аллеи тянулась живая изгородь. За ней был тот самый участок погоста без захоронений. Тот самый, как он подумал, резерв. И сейчас, не рассуждая, поддавшись внутренним ощущениям, Алексей решительно направился туда.

Изгородь была невысокой, ниже уровня груди. Оказалось, что это обычный деревянный забор, увитый каким-то растением, наподобие дикого винограда или плюща. Алексей без труда перелез через него и оказался на довольно большом заброшенном, как ему поначалу показалось, участке. Здесь было темнее и прохладнее, чем на открытой территории погоста. Солнечный свет запутывался в кронах деревьев, прорезал полумрак косыми желтыми полосами. В сравнении с этими золотистыми пятнами окружающий мрак казался еще гуще.

А может, так только казалось? Возможно, он, взвинченный, измученный тяжелой ночью, просто преувеличивал? Но логика была бессильна. Уговаривать себя было бесполезно. Это место нагоняло на него жуть, хотел он себе в этом признаваться или нет. Алексей стоял, прижавшись к изгороди, чувствуя себя не взрослым мужчиной, а маленьким ребенком в темной комнате. Боялся оторваться от забора и сделать шаг вперед. Изо всех сил сдерживался, чтобы не заорать и не броситься обратно. Ненавидел себя за то, что сунулся сюда, и еще больше – за то, что ведет себя, как дитя неразумное.

Он напряженно вслушивался в тишину, которая внезапно сгустилась вокруг, стала давящей и опасной. Единственным звуком, который слышал Алексей, было его собственное прерывистое дыхание. Он боялся повернуть голову: не отпускало ощущение, что неминуемо натолкнется на чей-то взгляд. Казалось, он снова спит: никак не удавалось сбросить ощущение ирреальности происходящего. Через силу, преодолевая боязнь и тревогу, Алексей нетвердыми шагами двинулся вперед. Идти было тяжело, к ногам словно привязали по пудовой гире. От напряжения он покрылся противным липким потом. Облизнул пересохшие губы. Во рту был неприятный кисловатый привкус: кажется, такое бывает от переизбытка адреналина.

Первую могилу Алексей увидел почти сразу, под большим деревом с кривым раздвоенным стволом. Не имелось ни надгробия, ни тем более таблички с именем, но тем не менее он сразу понял, что это такое, и пошатнулся, прижав ладонь ко рту. Перед ним был небольшой холмик, который уже начал порастать травой. На буро-зеленом фоне яркой капелькой выделялась какая-то красная ягода. Некстати вспомнилась Цветаева. «Кладбищенской земляники вкуснее и слаще нет». Хотя какая земляника? Сейчас вроде не сезон…

Затравленно оглянувшись, Алексей понял, что таких холмиков вокруг немало. Двигаясь на автомате, он бродил по жуткому месту, то и дело натыкаясь на безымянные захоронения. Под его ногами были зарыты тела десятков людей. Кто они? Как сюда попали? Почему умерли? Возможно, тут хоронят самоубийц, мелькнула спасительная мысль. Но была тут же отброшена. Могил слишком много. Разве что сюда свозят жертв суицида со всего побережья. И потом, даже в таком абсурдном случае имелись бы таблички с именами…

Нет, дело точно не в этом. Всех погребенных здесь, несомненно, убили, и их смерти должны были оставаться тайной. Алексей ни на секунду не сомневался, что в страшном лесу похоронены и несчастный Андрей Давыдов, и его жена Зоя. Никуда они не переезжали. А дом, который строили, и где, возможно, их убили, принадлежит теперь Алексею! Но ни он сам, ни кто-то другой не должен был узнать об этом, не должен был обнаружить, где закопаны тела.

Впрочем, не сильно-то их и прятали: все на виду. Любой может перебраться через забор официального кладбища и наткнуться на эти могилы. Видимо, убийцы абсолютно уверены, что никто и никогда не станет интересоваться судьбой их жертв. Не будет искать их. Никто не придет сюда и не начнет бить тревогу. Только вот откуда такая уверенность? И самое главное, что теперь делать? Куда обратиться за помощью?

Ясно, что не в администрацию Каменного Клыка! Глупо верить, что такое могло твориться под носом у Ирины, а она и знать не знала. Алексей был почти уверен: Шустовская и Дубцов, который занимается перепродажей домов убитых, – в одной связке. От мысли, что он едва не связался с женщиной, которая способна на кровавые преступления, Алексея передернуло. Скорее всего, здесь замешан и еще кто-то. Маловероятно, чтобы Ирина лично копала могилы и избавлялась от тел.

Немного оправившись от потрясения, Алексей стал внимательнее присматриваться к братской могиле. Хотя, конечно, никакая это не братская могила: здесь ведь не одна большая яма, куда сброшены все тела. Получается, что эти люди погибли в разное время. А убийцы, когда приходит нужда избавиться от очередного трупа, просто роют могилу на свободном участке. Масштаб злодеяний не укладывался в голове. Сколько времени длится этот кошмар?

Алексей постарался рассуждать здраво. Они с Марусей, помимо воли, оказались втянутыми в криминальную историю – этого уже не изменишь. Возможно, и Алиска погибла не случайно: что-то увидела или узнала? Он попытался отмести ужасную мысль. Думать об этом было просто невозможно. Алексей и без того чувствовал себя виноватым, что притащил свою семью в такое место. А если вдобавок выяснится, что он косвенно повинен в смерти девочки…

Стоп! Хватит! Одернул он себя. Необходимо срочно пойти в полицию одного из прибрежных поселков. Хотя лучше, конечно, поехать прямиком в Темрюк: больше вероятности наткнуться на человека, который не замешан в преступлении. Которому можно доверять. Он расскажет все, что знает, и пусть разбираются те, кому по должности положено.

Через четверть часа Алексей, выбравшись с кладбища, мчался обратно в Каменный Клык. Торопясь покинуть страшное место, он неосторожно сломал не слишком прочный забор, выломав пару секций.

Нужно как можно быстрее забрать Марусю. О завтраке в постель, понятное дело, было забыто. Он ничего не станет объяснять ей дома – расскажет по дороге. Алексей был уверен: действовать нужно как можно быстрее. Автомобиль летел со скоростью под сто сорок километров, и вскоре впереди показались аккуратные кукольные домики, огороженные симпатичными заборчиками. Алексей понял, что всей душой ненавидит это место.

Невыносимо захотелось курить. Нашарив в бардачке сигареты, он едва не завопил от злости и с силой ударил ладонью по рулю: пачка оказалась пуста! В очередной раз проклиная дурную привычку, которую все не хватало силы воли бросить, Алексей остановил автомобиль возле небольшого магазинчика на въезде в поселок.