Глава седьмая
– Можешь отправляться к техникам хоть сейчас, – сказал генерал Орлов, выслушав приведенные ему аргументы. – Я позвоню, распоряжусь, чтобы обеспечили тебе зеленый свет, предоставили все, что имеется в распоряжении. Даже не сомневайся. Сможешь выбирать, как в магазине.
Поблагодарив, Гуров не замедлил воспользоваться этой готовностью к всестороннему содействию.
Потратив минут сорок на осмотры и консультации, он вышел из специального помещения, где хранились всевозможные чудеса подслушивающей и подглядывающей техники, унося «в клювике» весьма неплохую добычу.
Собственно, тайные желания его не предполагали чего-то совсем уж из ряда вон выходящего. Гурову нужны были автономные мини-видеокамеры, и главных требований, на выполнении которых он настаивал, было всего лишь два: хорошее разрешение и достаточно продолжительная работа без подзарядки.
Среди довольно широкого ассортимента и суперсо-временных, и уже отчасти морально устаревших устройств ему быстро подобрали именно то, что нужно.
Однако осуществлять задуманный им план при свете дня на виду у всех жильцов было бы верхом легкомыслия. Поэтому, упаковав миниатюрные устройства в небольшой пластиковый пакет и спрятав их в бардачок, вновь выдвигаться в направлении уже знакомого двора Лев не спешил.
Чтобы сделать все тихо и действительно незаметно, как того требовали правила конспирации, необходимо было дождаться темноты. Взглянув на часы и поняв, что ожидание будет долгим, поскольку не было еще и шести часов, он вспомнил еще об одном адресе, где они сегодня побывали, следя за передвижениями Азимова.
Загадочный юрисконсульт, несомненно, игравший далеко не последнюю роль во всех этих замысловатых хитросплетениях, представлял большой интерес для полковника. Из всех тех, чьи координаты были выписаны из дела в блокнот, только с ним он еще не удосужился пообщаться. Необходимо было ликвидировать это последнее «белое пятно».
«Если уважаемый юрисконсульт достаточно дисциплинирован, чтобы под конец рабочего дня навещать собственный офис, думаю, вероятность пообщаться с ним достаточно велика». – Воодушевленный этой мыслью, Лев нажал на газ.
Пробравшись сквозь обязательные в конце рабочего дня пробки, он второй раз за сегодняшний день очутился возле подъезда, над которым виднелась несколько претенциозная вывеска «Фемида», и, обнаружив, что двери офиса, расположенного на первом этаже жилого здания, гостеприимно распахнуты настежь, поспешил войти внутрь.
Помещение радовало чистотой, а также приятным сочетанием солидности и современности в оформлении интерьера.
Небольшая комнатка, напоминавшая традиционный «предбанник», по-видимому, и являлась той самой приемной, вход в которую, по словам Круглова, был ему заказан по определению.
В комнатке стоял обязательный стол с компьютером, а слева располагалась массивная дверь, ведущая, несомненно, в кабинет уважаемого руководителя. Однако молоденькой секретарши, которую Гуров всегда инстинктивно воспринимал как обязательное дополнение к такому столу, на сей раз не было. Вместо нее на полковника вопросительно смотрел моложавый брюнет с угольно-черными глазами и настолько кудрявый, что волосы дыбом стояли над его головой, обрамляя ее подобно нимбу.
– У вас какой-то вопрос? – обратился к нему темноволосый парень.
– Я бы хотел поговорить с Модестом Константиновичем, – ответил Гуров. – Он сейчас у себя?
– Да, пока у себя, – кивнул парень, не делая никаких попыток пройти к начальству и доложить о новом клиенте. – А какой у вас вопрос?
– У меня вопрос к господину Черепанову, молодой человек, – терпеливо объяснил Гуров. – Вы не могли бы осведомиться, сможет ли он меня принять?
– Хорошо, я спрошу, – в некоей медлительной задумчивости проговорил парень, даже не попытавшись приподняться со стула. – А как вас зовут?
– Гуров Лев Иванович.
И только намного позже Лев догадался, какую в тот момент совершил ошибку.
Человек, всю жизнь работающий в юриспруденции, имеющий широкие и разнообразные связи, наконец, человек, которого выбрал для ведения своих одиозных процессов сам Заберовский, такой человек, конечно же, не мог не знать его имени.
Неторопливый молодой человек, наконец-то соизволивший подняться с места, исчез за солидной дверью и, вернувшись минут через пять, сообщил, что его готовы принять.
– Добрый день, – вежливо произнес Гуров, заходя в кабинет.
– Здравствуйте, – ответил, внимательно оглядывая его, высокий мужчина с бледным лицом и крупными, довольно неприятными чертами, в которых сквозило нечто звериное. – Проходите, присаживайтесь. О чем вы хотели поговорить со мной? – Модест пытался изображать на лице доброжелательную улыбку, но глаза его были холодные и стеклянные, как у змеи.
– Я провожу проверку по факту смерти Сергея Чугуева и связанному с этим обстоятельством процессу переоформления наследства, оставленного ему Денисом Заберовским, – начал Лев, разворачивая удостоверение так, чтобы Черепанов мог прочитать, что там написано.
– Но я не убивал Сергея Чугуева, – вновь улыбнулся Модест, лишь на долю секунды задержав взгляд на развернутых перед ним «корочках».
– Охотно верю, – в тон ему ответил Гуров. – Однако вы довольно тесно контактировали с господином Заберовским, думаю, у вас сложилось достаточно определенное представление о его личности. Как вам кажется, чем было продиктовано столь необычное решение – перевести все свои деньги на инвалида?
– Боюсь, мы с вами не понимаем друг друга, – все с той же загадочной улыбкой сфинкса заговорил Модест. – Я контактировал с господином Заберовским исключительно в рамках предъявляемых ему обвинений, ни одно из которых, отмечу в скобках, не было доказано. Он обратился ко мне за совершено определенными юридическими услугами, так же, как может обратиться любой другой. Например, вы. Мы общались с ним только в рамках возбужденного в его отношении уголовного дела и только по вопросам, касающимся этого дела. Мы не имели никаких личных контактов, и, право, я даже не понимаю, кто сумел убедить вас в их наличии. Кроме того, все это было очень давно. После дела господина Заберовского, как вы, наверное, и сами понимаете, у меня было еще очень много других дел, и боюсь, что сейчас я даже затруднюсь вспомнить, о чем, собственно, там шла речь, поэтому при всем желании мало чем смогу вам помочь. Я и в то время, когда занимался делом господина Заберовского, имел весьма поверхностное представление о его личных особенностях и внутренних мотивациях и, признаюсь, даже не старался это представление углубить или расширить. Уверяю вас, это только мешает работе, отвлекает на посторонние, не имеющие никакого отношения к делу вопросы. А сейчас и тем более ничего не смогу об этом сказать.
Пока Модест произносил эту пространную речь, в которой сквозила какая-то подозрительная подготовленность и предварительная продуманность, в голове полковника настойчивым и неотвязным рефреном звучали слова Николая Круглова: «Чип и Дейл – это «шестерки» Модеста».
Они приходили семь месяцев назад от этого самого Модеста, который сейчас так красноречиво распинается перед Гуровым, приходили для того, чтобы найти подходящего «управляемого» человека, на которого Заберовский мог бы переписать украденные им деньги. А теперь Модест пытается объяснить ему, что почти не помнит, кто такой Заберовский!
И Лев вдруг понял, что, явившись к Модесту так же просто, как к остальным, безрассудно поторопился. Если Азимов еще готов был делиться хотя бы половиной правды, то этот явно не желает говорить ничего, и настаивать – означает лишь подливать масла в огонь. Азимов, пожинающий свои дивиденды на несколько иной ниве, вполне возможно, мог и не знать во всех подробностях особенностей работы внутренних органов в целом и отдельных их представителей в частности. Но опытный Черепанов прекрасно понимал, кто такой Гуров и чем может грозить его появление на горизонте.
«Фактически я его просто спугнул и теперь, впридачу к основным проблемам, несомненно, буду иметь еще и дополнительные, – думал он, лихорадочно стараясь найти способ выйти из ситуации с наименьшими потерями. – Попробовать прикинуться дурачком и свести все к недоразумению? Не поверит, конечно. Но ничего другого, кажется, не остается. Попытки давить только усугубят ситуацию».
– Весьма сожалею, что мы не сумели найти общий язык, – дипломатично сказал Гуров. – У меня была другая информация, и, признаюсь, я рассчитывал на большее понимание с вашей стороны.
– Уверяю вас, всем, чем только могу, я готов помогать, – растягивая рот до ушей в попытках показать свою доброжелательность, ответил Черепанов. – Но если я не имею ответа на конкретный вопрос, неужели я должен выдумывать его? Вы первый имеете право быть недовольным, если вам предоставят недостоверную информацию, не так ли?
– Да, наверное, – кивнул Гуров. – Очень жаль, что беседа наша оказалась столь непродуктивной.
– Мне тоже очень досадно, что я ничем не смог помочь вам, поверьте, – искрясь правдивостью, уверял Модест. – Что знаю, все готов рассказать без утайки. А уж где нет, там, как говорится…
– На нет и суда нет, – торопливо закончил за него Лев и поспешил распрощаться.
Садясь в машину, он был крайне недоволен собой, но продолжать заниматься самобичеванием не удалось – ему позвонил Кирилл.
– Лев Иванович, тут Азимову этот Черепанов звонит. Помните, вы утром спрашивали? Про вас говорят.
– Пишешь? – коротко спросил Гуров.
– Само собой.
– Сейчас приеду.
Добравшись, наконец, до родной конторы, Лев сразу поспешил к Кириллу.
– А! Лев Иванович! – радостно приветствовал его молодой коллега, сняв обязательные наушники и вернувшись в текущую действительность. – Я для вас выделил эту запись. Сейчас найду.
С минуту поколдовав над мудреной аппаратурой, Кирилл нажал какую-то кнопку, и Гуров имел удовольствие услышать интереснейший диалог.
– Модест? Рад тебя слышать, – немного удивленно звучал голос Азимова. – Случилось что-то? Мы, кажется, все обсудили.
– Да уж, обсудили, – с досадой и нажимом говорил в ответ Черепанов. – Тебе известно, что у нас полиция на хвосте?
– А, ты об этом полковнике, – с явным облегчением произнес Азимов. – О нем не беспокойся.
– Правда? Что ж, тебе, конечно, лучше знать. Только когда нас всей компанией в кутузку потащат, не говори, что я тебя не предупреждал.
– Не понимаю, чего ты так разволновался. Поверь, поводов для беспокойства нет ни малейших. Он представления не имеет, о чем идет речь. Не сегодня завтра закончим дело, и вообще поминай как звали!
– Ты не больно-то распространяйся, – осторожно проговорил Черепанов. – Могут слушать.
– Модест, ты меня удивляешь! А я-то думал – вот человек с крепкими нервами. Тебе черти не мерещатся?
– С нервами у меня все в порядке, – раздраженно ответил Модест. – А если бы ты с мое поработал, тебе бы и не то еще мерещилось. Я уж эти их штучки попробовал, знаю. Пока с Денисом работал, чуть не поседел. Они и сейчас еще не успокоились, ты имей в виду. Деньги-то, они ведь всем нравятся. Так что попытки получить их они навряд ли оставят.
– Так и пускай пытаются. Вольному воля. Пытаться могут сколько угодно, главное, что не получат. Ведь не получат же?
– Надеюсь.
– Вот и прекрасно. Надежда – это прекрасно. А насчет полковника этого не беспокойся. Он и ко мне приходил. Да с чем пришел, с тем и ушел.
– Приходил?! Когда?! Почему ты мне не сказал?!
– Да что с тобой сегодня, Модест? – В голосе Азимова прозвучало неподдельное беспокойство. – Ты не заболел, часом? Может, тебе перерыв сделать, отдохнуть денек-другой?
– Не нужно. В камере отдохну.
– Прекрати! Накаркаешь еще! Что за пораженческие настроения? Говорю тебе – полковник не опасен. Ему эти узелки до конца дней развязывать.
– Ладно, при встрече поговорим, – как бы внутренне определившись с каким-то вопросом, сказал Черепанов. – Но будь осторожен, Захар, это я тебе серьезно говорю.
– Хорошо, я буду осторожен.
Дослушав эту интересную запись, Гуров ненадолго задумался.
Все его предыдущие, пока не слишком ясные и наполовину подсознательные предположения подтверждались. Значит, действительно все в этой истории неслучайно. Некий тайный заговор с целью «отмыть» и присвоить деньги Заберовского действительно существует. Присвоить уже так, чтобы не было никакой надежды возместить давние ущербы, нанесенные казне. И пресловутый «дядя» – действительно подставное лицо. Значит, лесник убит. Но где же тогда труп?
– Спасибо, Кирилл, это очень интересная информация, – обратился он к коллеге, устремившему на него вопросительный взор. – Ты хорошо сделал, что позвонил. Если у Азимова снова будет контакт с этим абонентом, сообщай незамедлительно. Да, и еще. Услышишь фразу типа: «Миша, съезди», – тоже докладывай немедленно. Все понял?
– Понял, Лев Иванович, все сделаю.
– Отлично! Можешь продолжать работу.
Когда Гуров вышел из Управления, на город уже опускались сумерки. Заведя двигатель, он поехал в направлении уютного дворика, где собирался поставить камеры, рассчитывая прибыть туда уже в темное время суток и спокойно заняться делом, не опасаясь любопытных глаз.
Три камеры, взятые у техников, он намеревался укрепить так, чтобы можно было получить видеоинформацию и о том, кто заходит в подвал, и о том, что происходит во дворе. На территорию этого двора выходило несколько жилых домов, и, учитывая большое количество подъездов, в любом из которых мог проживать интересующий его человек, Лев хотел обеспечить себе максимальный угол обзора.
В прошлый раз он уже наметил некие точки, где можно было бы укрепить камеры, и теперь, оставив машину неподалеку и продолжая путь пешим ходом, намеревался привести задуманное в исполнение.
Поскольку главным объектом наблюдения, была пристройка, ведущая в подвал, с нее он и начал.
Внимательно осмотрев каждую выбоину и щель на старой кирпичной кладке, Гуров наконец нашел вполне подходящее местечко для миниатюрного устройства. Укрепив камеру так, чтобы она «ловила» дверь с навесным замком и небольшое пространство возле нее, он занялся оставшимися двумя устройствами, которые должны были подробно информировать обо всем, что происходит возле подъездов.
Торец дома, где был вход в подвал, и подъезды окружающих домов находились, так сказать, «лицом» друг к другу, поэтому полковник решил, не мудрствуя лукаво, укрепить и остальные камеры недалеко от первой.
Одну из них он пристроил возле таблички с номером дома, обеспечив хорошую обзорность левой части двора. Вторую укрепил на противоположном углу, охватив, таким образом, и правую часть.
Длинный кирпичный дом, в котором находился мебельный магазин и подвал, был не самой новой и не самой аккуратной постройки, и это обстоятельство, наверное, не слишком радовавшее самих жильцов, полковнику позволило быстро и без проблем добиться поставленной секретной цели.
Установив оборудование, он отправился домой, по дороге обдумывая новую информацию, которую удалось получить за последнее время, и определяясь с планами на завтра.
Его сегодняшний визит к Черепанову и последовавший затем разговор последнего с Азимовым не давали ему покоя. Подсознательное чувство совершенной ошибки мучило, наводило уныние и склоняло к самоедству. Гурову казалось, что он спугнул кого-то, не вовремя начал торопить события, тем самым до предельного минимума снизив свои шансы когда-нибудь разобраться с этим делом.
Интуиция подсказывала, что Черепанов просто так не успокоится, что он захочет «принять меры», и, чтобы не пропустить чего-то важного, Лев решил начать завтрашний день с дежурства возле офиса «Фемиды».
На следующее утро около девяти часов Гуров уже занял наблюдательный пост недалеко от офиса Черепанова. Вокруг здания, где находилась контора, не было особо густой растительности, чтобы укрыться в ветвях, но зато благодаря довольно значительному пустому пространству там имелась масса припаркованных машин, где нетрудно было затеряться. К тому же неподалеку располагался «островок», изобилующий разнообразными ларьками и ларечками, торгующими всякой всячиной.
Аккуратно пристроив машину под надежным укрытием огромной черной «Тойоты» и ларька, торгующего шаурмой, Лев развернул газету и поудобнее устроился в водительском кресле, приготовившись ждать и наблюдать.
Настраиваясь на долгий процесс и мысленно перебирая все пользы, которые приносит такое качество, как терпеливость, он и не предполагал, как быстро начнут развиваться события.
В половине десятого Гуров увидел, как к конторе подходит чернявый юноша с оригинальной прической, а в одиннадцатом часу прибыл и сам хозяин.
Возле подъезда притормозил солидный «Мерседес», и, увидев выходящего из него Черепанова, Лев констатировал, что рабочий день начат.
Не предполагая, что Черепанов, только что вошедший в двери своего офиса, тут же снова куда-то поедет, он вновь приготовился долго ждать, но уже минут через десять ему позвонил Кирилл и сообщил, что Азимов общается с Черепановым.
– Вы ведь просили сразу сообщать, – добавил он.
– Да, конечно. Ты можешь в общих чертах обрисовать, о чем разговор? Я сейчас не могу подъехать.
– Да, конечно. Здесь… А! Вот и закончили. Положил трубку. Здесь ничего особенного, – после небольшой паузы произнес Кирилл. – Перемолвились парой слов. Позвонил Черепанов. Сказал, что он все обдумал и решил, что нужно ему сказать.
– Кому – ему?
– Кому, не говорил, просто «ему». Азимов сначала как бы возражал, мол, стоит ли, но тот настаивал. В конце концов Азимов согласился – дескать, скажи ему, чтобы выходил, я пошлю Мишу.
– А Мише еще не звонил? – спросил Гуров.
– Пока нет.
– Хорошо, если будет звонок, сразу сообщи.
«Вот, оказывается, кого нужно было ставить на прослушку, – думал он. – Значит, с «дядей» общается Черепанов. Хотя, конечно, тоже не факт, что они связываются напрямую. Не удивлюсь, если и здесь придумана какая-нибудь замысловатая схема, которых не счесть в этом изу-мительном деле».
Минут через десять снова позвонил Кирилл:
– Азимов позвонил водителю.
– Снова просто: «Миша, съезди»?
– Да, только эта фраза. Наверное, пароль.
– Не иначе, – усмехнулся Лев. – Спасибо, Кирилл, держи руку на пульсе.
Закончив разговор с Рыжовым, он позвонил Сысоеву и распорядился, чтобы на сей раз «провожали» машину Азимова даже в том случае, если в ней не будет хозяина.
– Маршрут докладывать мне. В режиме онлайн.
– Понял, Лев Иванович, все сделаем. А вот он как раз и стартует уже. Именно без хозяина.
– Отлично! Приступай, Володя.
Принимая регулярные доклады группы наблюдения, Гуров со всей очевидностью убеждался, что маршруты движения лимузина в точности повторяют вчерашнюю схему.
Проделав обязательный «круг почета» через арку, Миша вернулся к зданию, в котором располагался фонд «Милосердие», и, забрав Азимова, поехал в направлении «Фемиды», возле которой его уже поджидал Гуров.
Проследив, как Черепанов скрылся в лимузине, присоединившись к своим друзьям, он приготовился слушать дальнейший доклад о маршруте, уже не сомневаясь, что услышит удивленные сообщения о бессмысленной езде кругами.
Они не заставили себя ждать. Сысоев, от конторы юриста сопровождавший лимузин самолично, каждый новый доклад делал со все возраставшим недоумением.
– Может быть, просто разговаривают, – посчитал необходимым успокоить его Лев. – Может быть, прослушки опасаются.
– Да? Хм, не знаю. Может быть. Нет, мне это уже начинает нравиться! – неожиданно воскликнул Сысоев. – Хотите верьте, Лев Иванович, хотите нет, а они едут обратно. Нигде не останавливались, никуда не заходили.
– Так же, как и вчера?
– Так же, как и вчера. Чудеса, да и только! Если он со всеми так разговаривает, непонятно, для чего он вообще снимает офис. Катался бы себе на машине.
Передав лимузин в надежные руки ребят из своей группы, Сысоев свернул на прилегающую дорогу, а Гуров имел удовольствие наблюдать, как выходит из лимузина Черепанов и вновь скрывается за дверями своего офиса.
Вскоре он получил доклад о том, что Азимов тоже прибыл на место, а водитель вновь совершил бессмысленное круговое путешествие через арку.
«Что ж, камеры, пожалуй, уже можно отсматривать, – подумал Гуров. – Несомненно, кое-что интересное они уже зафиксировали».
Но внутреннее чувство подсказывало, что уезжать от офиса Черепанова рано. Тот наверняка что-то задумал, и, догадываясь, что внеплановая встреча в лимузине состоялась в результате его вчерашнего визита, Лев решил еще немного понаблюдать.
Интуиция и на этот раз не обманула, и терпение его было вознаграждено сторицей.
Приблизительно через час после того, как Черепанов вернулся в офис, Гуров увидел направлявшуюся туда же весьма живописную пару.
Высокий, немного сутулый мужчина, с крупным лицом и кудрявыми, давно не стриженными волосами с заметной проседью, шел вперед, широко и тяжело ступая, глядя прямо перед собой и практически не реагируя на окружающее. Рядом с ним, вертя головой во все стороны и желая в один миг обозреть все триста шестьдесят градусов окружающего пространства, двигался белокурый парень, намного моложе и, судя по открытому простоватому лицу, гораздо общительнее своего товарища. Он был небольшого роста и очень худ.
Вскоре парочка скрылась в дверях «Фемиды», а Гуров пытался переварить очередной «сюрприз», которыми изобиловало это расследование.
Одежда и вообще весь внешний вид этих людей сразу отсекали предположение о том, что это – клиенты. Не было никаких сомнений, что они-то как раз и есть те самые, кого, по логике вещей, здесь не должны пускать даже в приемную. Тем не менее они не только вошли, но прошло уже несколько минут, и как-то незаметно, чтобы их торопились выгонять отсюда взашей.
«Чип и Дейл? – подумал Лев, припоминая рассказ Круглова. – Что ж, возможно. Кроме того, ребята удивительно подходят под описание, которое давали жители села Боровое, рассказывая о неожиданных гостях, прибывших к леснику. Учитывая то, что в этом деле явно нет никого постороннего, логично будет предположить, что и к Круглову, и в заштатную деревню посылали одних и тех же «шестерок». Проверенные кадры. Видимо, они давно уже работают на Модеста. Тот, что постарше, уж точно помнит еще времена, когда рулил Заберовский. Видимо, он и представился однокашником Зиновьева. По крайней мере, по возрасту подходит вполне».
Между тем время шло, и, взглянув на часы, Гуров определил, что прибывшие вот уже двадцать минут обсуждают с хозяином что-то, по-видимому, очень интересное и важное. Наконец секретный разговор, происходивший в офисе Черепанова, видимо, закончился, и из дверей офиса вышел высокий здоровяк и худощавый блондин. Блондин что-то очень активно и оживленно говорил, высокий снова смотрел прямо перед собой, почти не слушая, лишь изредка кидая в ответ какие-то короткие фразы.
Когда они скрылись из виду, Гуров решил, что здесь он увидел уже все, что ему было нужно, и пришло время посмотреть, что зафиксировали камеры.
На сей раз его не особенно беспокоил тот факт, что все манипуляции придется производить днем. Человек, который его интересовал, несомненно, попал в объектив, и в соблюдении строжайшей секретности уже не было необходимости.
Следуя принятому правилу, он оставил машину на некотором расстоянии от дома с мебельным магазином и в знакомый двор, как обычно, прошел пешком.
Вокруг было пустынно, не наблюдалось даже обязательных бабушек на скамейках. Подойдя к торцевой пристройке, ведущей в подвал, Лев обнаружил, что все в целости-сохранности и замок закрыт.
Как бы невзначай протянув руку, он выдернул мини-камеру из щели в штукатурке, в которой она была спрятана, и точно так же снял две остальные. Со стороны человек, по неизвестным причинам хватавшийся за стены, возможно, кому-то показался бы странным, но в пустынном в этот час дворе некому было обратить на это внимание.
Сняв камеры, Гуров поспешил в Управление. Чтобы просмотреть заснятый материал, требовалось специальное оборудование, и, в нетерпении ожидая раскрытия главной тайны, он давил на газ, стремясь поскорее попасть к техникам.
Прибыв в Управление и сдав свои трофеи специалистам, Лев уже минут через десять сидел перед монитором, любуясь территорией двора, которую так недавно покинул. Первой он решил отсмотреть главную камеру, которая была закреплена возле входа в подвал. Дневное время суток, в которое происходила видеосъемка, обеспечивало отличное качество, и, глядя на экран, он мог различить буквально каждый листик на дереве.
Вот отправилась по своим делам какая-то бабуля, потом пробежали дети, и территория, которую охватывала камера, вновь некоторое время оставалась пустой. Затем на экране появился мужчина, одетый в бесформенные брюки и старую клетчатую рубашку, на голове у него красовалась кепка, тоже отнюдь не с иголочки, частично закрывавшая лицо. Кроме того, он шел, опустив голову и глядя в землю, так что составить представление о его внешности можно было лишь весьма приблизительное. Мужчина приблизился к двери, ведущей в подвал, и, немного повозившись с замком, открыл ее и исчез из поля зрения.
Глазам Гурова вновь предстал пустой двор, и, глядя на монитор, он почувствовал разочарование. Внешность человека, которого зафиксировала камера, ему совершенно ни о чем не говорила. Он не был на кого-то похож, не имел особых примет, по которым можно было бы установить его личность, и, прокручивая просмотренный видеоматериал уже мысленно, у себя в голове, Лев решил, что утверждать с уверенностью сейчас, пожалуй, можно только одно: мужчина, ходивший на «свидания» с Азимовым и Черепановым, точно не Борис Зиновьев. В толстеньком, среднего роста человечке не было ничего, что заставило бы хоть с натяжкой заявить о «высоком здоровяке» и «богатыре».
Гуров не сомневался, что неприглядная одежда использована лишь для камуфляжа, чтобы сделать «дядю» похожим на прочих обитателей двора, но как он будет выглядеть, если одеть его в дорогой костюм и дать в руки элитную сигарету, предположить затруднялся. Лишь какие-то неявные, почти подсознательные воспоминания говорили о том, что где-то и когда-то, кажется, уже видел он эти пухленькие ручки, это отвисшее брюшко и быстрые, немного суетливые движения.
– Послушай, Дима, – обратился Лев к парню, работавшему с ним. – Мне нужно пояснее представить физиономию одного товарища. Можно это как-то подчистить?
– Попробуем, – с готовностью ответил Дима. – А в чем проблема?
Прокрутив назад видео, Гуров показал искомого «товарища» и, получив заверения в том, что «навести резкость» на его портрет не составит особого труда, занялся просмотром записей с оставшихся двух камер.
Необходимо было узнать, из какого подъезда появился «дядя».
На сей раз ему повезло, выбранная наугад камера как раз и оказалась той самой, где был зафиксирован выход из дома человека в кепке. Выяснилось, что подъезд, в котором он обитает, – крайний в доме, ближайшем к входу в подвал. Таким образом, чтобы оказаться возле заветной двери, «дяде» требовалось пройти совсем небольшое расстояние, и у него был полная возможность сделать эти переходы максимально незаметными. Убедиться предварительно, что во дворе никого нет, дойти до двери, быстро открыть замок и исчезнуть в глубинах подвала – в этой схеме не было ничего сверхъестественного. И вполне возможно, что именно так все и происходило.
Отсмотрев видео и еще раз напомнив Диме, что его «заказ» – срочный и тянуть с выполнением поручения не следует, Лев вышел в коридор. Вернувшись из своей вторичной поездки в Боровое, он передал знакомым экспертам из лаборатории консервную банку и сигаретные окурки для анализа. Хотя эти улики не были официально «закреплены» за каким-то делом, но он объяснил всю важность необходимой ему информации и попросил «выжать» из этих немудреных предметов все, что только возможно. Напряженный график последних дней не оставлял времени для визита в лабораторию. Но сейчас у него появилась возможность восполнить этот пробел, пока Дима будет возиться с корректировкой изображения.
Решительно шагая по коридору, Гуров намеревался спуститься к машине, чтобы ехать в лабораторию, но, увидев идущего навстречу Орлова, понял, что придется задержаться.
– Здравствуй, Лева! – приветствовал его генерал. – Как успехи? Движется дело?
– Постепенно движется, – ответил Лев. – Есть новые материалы, дающие, прямо скажем, твердую надежду.
– Правда? – внимательно посмотрел на него Орлов. – Что ж, ты меня порадовал. А какая-то более подробная информация?
– Думаю, пока подробности обсуждать рановато. Хотелось бы уточнить досконально, тогда уж и разговаривать. Вести диалог предметно, так сказать.
– Как знаешь, тебе видней. Доверюсь твоему опыту, но с докладом постарайся не тянуть. Сам знаешь, с меня тоже спрашивают. Ты сейчас куда?
– Хотел съездить в лабораторию. Вопрос как раз по тому делу. В сторожке я нашел банку из-под элитных консервов и окурки «Карелиаса». Очень интересно, как они могли там оказаться. Попросил ребят поработать с ними, вот теперь хочу узнать результаты.
– «Карелиас»? – слегка приподнял брови генерал. – Хм, занятно. Их, между прочим, сам господин Заберовский не чурался. Насколько мне известно, это его любимая марка. Натуральный табак, очень полезно для здоровья, – с усмешкой добавил он. – Так что ж, выходит, не только сам Денис Исаакович этой продукцией баловался? Или это уже такая традиция? Кто работает с Заберовским, тот дешевые не курит?
Невнимательно слушая, как начальство упражняется в остроумии, Гуров натянуто улыбался, чувствуя, как покрывается испариной от осенившей его невероятной догадки.
– Простите, Петр Иванович, я, кажется, должен еще раз посмотреть видеосъемку, – проговорил он и, круто развернувшись, почти побежал обратно в помещение техников.
– Какую видеосъемку? – удивленно крикнул вслед ему генерал.
А Гуров, с шумом распахнув дверь, уже влетел в комнату техников и бросился к ошарашенному Диме.
– Что? Как? Сделал? – отрывисто бросал он, жадно глядя в экран с изображением, над которым трудился парень.
– Почти, – немного испуганно проговорил тот. – А что случилось?
– Случилось? Ах да… Да нет! Не обращай внимания! Это я… Это у меня информация неожиданная появилась. Эксклюзивная, так сказать.
– Я так и подумал, – все еще в некотором недоумении оглядывая его, произнес Дима. – У меня, в общем-то, почти готово. Остались последние штрихи.
– Правда? Это просто великолепно! А ты сможешь сделать фотографии, распечатать это лицо?
– Не вопрос.
Минут через десять, держа в руках листок формата А4 с портретом человека, проживающего в тихом дворике недалеко от центра, Гуров быстрым шагом направлялся в архив.
После первого разговора с Орловым, просматривая дело, он искал в основном информацию о людях, с которыми мог бы пообщаться по вопросам, касавшимся смерти Заберовского и переоформления оставшихся после него богатств. Все, что касалось личности самого Дениса Исааковича, Льва почти не интересовало.
Но сейчас, после брошенного вскользь замечания генерала, с ног на голову перевернувшего все его представления о подоплеке этого необычайного дела, он испытывал необычайный интерес именно к самому Заберовскому.
Эти пухленькие ручки и ножки, эти суетливые движения, невольно вызывавшие некие подсознательные ассоциации, – не желая верить самому себе, Гуров уже догадывался, кому они могли принадлежать.
«Значит, говоришь, на Ямайке? – думал он, судорожно листая дело. – А что, в целом неплохо. Где она там, эта Ямайка? На краю света. За три года до нее не доскачешь. Кто там умер, кто жив остался – поди разберись. А между тем человеческое – оно никому не чуждо. Даже на Ямайке. С кем надо – поговорил, кому надо – проплатил, – вот тебе и «острая сердечная недостаточность». Подписано и припечатано. И заверено официально. Кому какое дело? Мы здесь – они там. Атомную войну этот досадный случай точно не спровоцирует. Ай да Денис Исаакович, ай да молодец!»
Пролистав почти половину дела, Гуров наконец добрался до материалов с фотографиями. Глядя на снимки и припоминая материалы, которые в то время постоянно мелькали в новостях, он сличал их с тем, что несколько минут назад наблюдал на экране монитора, и у него пропадали последние сомнения в том, что Денис Заберовский и загадочный «дядя», на которого переоформляется наследство, – одно и то же лицо.
Хотя именно лицо-то здесь и не было одним и тем же.
Характерная суетливая динамика движений, присущая Заберовскому, лучше всяких экспертиз и словесных доказательств подтверждала, что человек, открывавший дверь подвала, именно и есть «безвременно почивший» бизнесмен. Но, сличая подкорректированное Димой изображение на листке формата А4 с лицом Заберовского «при жизни», полковник находил очень мало сходства.
«Что-то общее, конечно, прослеживается, – думал он, внимательно вглядываясь то в одну, то в другую фотографию. – Но в целом чувствуется, что корректировки здесь внесены гораздо более существенные, чем те, что может сделать, например, Дима. Не знаю, как на Ямайке, а уж в Израиле «пластика» наверняка не проблема, были бы деньги. А у Заберовского они были. Даже несмотря на все притеснения со стороны жестокого российского государства».
Догадка была невероятной, почти фантастической, но тем не менее именно она давала вполне однозначные ответы практически на все неоднозначные вопросы этого дела и все расставляла по местам.
Увидев то, что ему было нужно, Гуров уже собирался покинуть архив, когда зазвонил телефон.
– Лев Иванович! – вновь бодро прозвучал в трубке голос Рыжова. – Для вас есть информация.
– Что, Азимов снова звонил Черепанову? – удивленно и даже с некоторым беспокойством спросил Лев, предполагавший, что все насущные вопросы друзья обсудили еще утром.
– Нет, со звонками затишье. У меня другое. Помните, вы спрашивали про его спутниковый телефон?
– Ах, вот ты о чем! Да, конечно, помню. Я просил уточнить, что там с контактами.
– Именно. Я сделал детализацию, отработал номера. Здесь контактов меньше, в основном зарубежные, но есть одно довольно оригинальное направление. Возможно, вас заинтересует.
– О чем речь, если в двух словах?
– Да я, собственно, все распечатал, вы можете забрать и посмотреть. Но если в двух словах, несколько месяцев назад у него возник один устойчивый контакт с каким-то загадочным абонентом в средней полосе. Я даже смотрел по карте, там, если верить данным, просто дремучий лес и никакого человеческого жилья.
– А номер этого лесного абонента имеется? – спросил Гуров, догадываясь, о чем идет речь.
– Само собой. И номер, и имя. Хотя, по секрету скажу, весьма непросто оказалось это установить. Но для вас постарались.
– Благодарю. И кто же этот загадочный йети, хвались!
– Некий Зиновьев Борис Петрович.