Воскресенье началось для обоих полковников по-рабочему. Крячко с Гуровым в сопровождении группы оперативников отправились в Бутинино, каждый со своими целями. Оперативники были призваны осмотреть коробку с пропавшим пистолетом – хотя, забегая вперед, можно сказать, что их усилия, в общем, ничего не дали. У полковников же были задачи более тонкие – провести разведку среди жителей поселка, и именно среди тех, кто мог бы пролить свет на то, как жила Вероника Крайнова. Гуров решил это сделать, несмотря на то, что участковый Суворов уверял, что живут тут все замкнуто. Тем не менее его заинтересовала персона молодого «мажора» на «Гелендвагене», а также семья Рокотовых, с которыми в основном и общались Крайновы.

Крячко ехал к «мажору» не в самом лучшем расположении духа – эта поездка совершенно не вписывалась в его воскресные планы. В субботу вечером, покидая Главк, он надеялся, что за воскресенье Вероника Крайнова найдется сама собой, в крайнем случае – что никаких новых важных сведений о ее исчезновении не появится до понедельника, следовательно, можно отдыхать с чистой совестью, тем более что Станислав и так потратил законную субботу на рабочие дела, и никто не собирался ему компенсировать эти затраты.

А самое главное, что возвратившегося в субботу вечером домой Крячко ожидал сюрприз: на кухне восседал тесть. Сюрприз, впрочем, заключался не в визите тестя как таковом – тот нередко навещал семью своей дочери, а с зятем имел вполне нормальные, дружески-родственные мужские отношения. Сюрприз стоял на полу, у ног тестя, и являл собой объемистый полиэтиленовый пакет, источавший изумительный аромат. В пакете оказался копченый жерех, которого любящий тесть любезно притащил Станиславу. Крячко охотно разделил бы с тестем его же подарок, однако Наталья, жена Станислава, категорически воспротивилась, настояв на том, чтобы отец и муж отправились на прогулку в парк… А так как она была женщиной практичной, то прогулка эта должна была совместиться с посещением рынка…

Тестю, хоть и со вздохом, пришлось уступить дочери и удалиться, оставив жереха, но они со Станиславом договорились «уговорить» рыбку в ближайшее же подходящее время, и Крячко был уверен, что этим благословенным временем окажется воскресенье. Станислав планировал провести его широко, неспешно, на даче, с банькой… Но звонок Гурова с самого раннего утра испортил все – и день, и настроение, и отношения с женой, которая тоже имела свои планы на посещение дачи, правда, они были связаны не с жерехом, а с высадкой помидорной рассады. Так что Крячко подъезжал к воротам дома Бориса в состоянии угрюмого раздражения.

Открыли ему ворота спустя две минуты. Перед ним предстал молодой парень в кожаном пиджаке и модных джинсах, с усталым выражением лица – у Крячко даже промелькнула крамольная мысль, будто он оторвал парня от сна после напряженной ночной смены. Полковник был не совсем далек от истины – на самом деле парень провел напряженную, но отнюдь не рабочую ночь. Он развлекался в клубе с друзьями, а потом – уже в другой, более интимной обстановке – с подругами.

– Здравствуйте, это вы – Борис? – спросил Крячко.

– Я, – коротко ответил парень, вопросительно глядя на полковника и мельком взглянув на удостоверение, которое тот держал в руке.

– Разговор есть, – коротко бросил Стас.

– Давайте, – равнодушно отозвался Борис, не делая при этом никаких движений, чтобы пропустить Крячко внутрь двора. – Только не слишком надолго, потому что мне по делам в Москву надо.

– Дела – это хорошо, – сказал полковник, решив обойтись без церемоний и отодвигая Бориса в сторону. – Чем занимаешься? – с ходу переходя на «ты», по-свойски спросил он.

– Бизнесом. А что всем от меня надо? Дело-то у вас какое?

– С Вероникой Крайновой, соседкой твоей, у тебя близкие отношения?

Борис секунду недоумевал, потом все-таки вспомнил, кто это такая, и довольно неприязненно ответил:

– Близких нет, поскольку она вроде как несовершеннолетняя, а я такими делами не занимаюсь. – Он сделал вид, будто подводит итог разговору этой фразой, однако не удержался и не без любопытства спросил: – Что, проблемы какие у нее? – При этом в глазах парня промелькнула усмешка и некое подобие интереса.

– Да, проблемы… – не стал вдаваться в подробности Крячко. – Вот в субботу утром ты бизнесом занимался или был дома?

– В субботу утром я был дома, до двенадцати часов, а потом в Москву поехал… У нас теперь что, по утрам девчонок молодых насиловать взялись? Маньяк объявился? – Своими достаточно нахальными репликами Борис словно показывал, что наезжать на него не следует.

Но Крячко подобным поведением вряд ли можно было сбить с толку.

– Дома был, значит? – переспросил он, осматривая стоявший сбоку «Гелендваген».

– Да, а подтвердить это может девушка по имени Катя, с которой я здесь находился с полуночи.

– Один здесь живешь? – будто не слыша его последнего замечания, поинтересовался Станислав.

– Мать у меня в отъезде, поэтому пока один. Но, как выясняется, не зря я приехал сюда в пятницу не один.

– А Веронику, говорят, видели в твоей машине?

– В моей машине никого видеть нельзя – у нее стекла тонированные. – Борис, усмехнувшись, указал на джип, но снова не удержался и небрежно спросил: – И когда же видели? И кто эти зоркие люди?

– Ты катал ее несколько раз… – неопределенно проговорил Крячко.

– Попросила – и прокатил, – коротко ответил парень. – Машина видная, мощная – вот и захотелось ей… Но я повторяю – подобными делами, типа соблазнения малолеток, я не занимаюсь. А что, прямо на меня показывает, да? Говорит, что сосед Борис ее того… Или нет – я был в страшной маске, а она узнала меня по голосу или… рукам, вот! По этой вот печатке! – И он сунул прямо под нос Стасу свою руку, на которой красовался перстень.

– О чем разговаривали-то, когда она у тебя в джипе каталась? – невозмутимо продолжил Крячко, не обращая внимания на колкости Бориса.

– Да она каталась прошлой осенью, по-моему! Я не помню… Так, о том о сем – какая у меня куртка, есть ли у меня девушка, курю ли я – ну и все такое прочее.

– И что насчет девушки ответил?

– Не помню. Я не помню, была у меня тогда подруга или нет.

– А фамилия твоей Кати какая? Где живет? – продолжал задавать вопросы Крячко.

– Понятия не имею насчет фамилии. Где живет – тоже не знаю. Телефончик могу подкинуть… А вы уж там сами выясняйте. Это вы должны доказывать, что я виновен, а не я.

– Давай телефончик, – с готовностью отозвался полковник, доставая свой мобильник.

Борис продиктовал номер и, деловито убирая телефон в карман, спросил:

– У вас все?

– Пока все, – окинул его взглядом Станислав.

– Так что с Вероникой-то? – Борис, уже собираясь зайти обратно в дом, вдруг остановился.

– Девочка пропала, никто не знает, где она…

– Ну точно не здесь, – задумчиво качая головой, показал на свой коттедж Борис. – Но обыск у меня – только с ордером. Я формальности люблю. – Он вдруг сменил направление движения и подошел к двери, ведущей из двора на улицу. – Давайте я вас провожу – так будет лучше. А то сейчас уйду, а потом в машине у меня что-нибудь обнаружится…

Крячко хотел было сказать что-то язвительное, но сдержался. В конце концов, похоже, парень действительно здесь не при делах, а тратить усилия и нервы на ненужного в оперативном смысле свидетеля – непрофессионально. Успокоив себя этим оправданием, он, ни слова не говоря, вышел за калитку и пошел обратно в коттедж Крайновых.

Работа полковника Гурова по опросу свидетелей была чуть поприятнее, чем у Крячко. Ему предстояло познакомиться с семьей Рокотовых, с которыми, по уверению Натальи Крайновой, она общалась наиболее тесно в поселке. Более того, у Рокотовых был сын Виталик, который, по мнению Натальи Николаевны, мог бы составить достойную пару ее Веронике. Коттедж Рокотовых находился в некотором отдалении от крайновского, на другой линии и чуть дальше от въезда в поселок.

Гурова встретила семья в полном составе – папа Вадим Николаевич, мама Алевтина Владимировна и сын Виталик. Полковнику открыла мама – высокая худая блондинка с бледным лицом, которое сразу, как показалось полковнику, стало излучать настороженность и холодность.

– Да, мне звонила Наталья, говорила, что Вероника пропала, – произнесла она, стоя на лестнице.

– Вы довольно тесно общались, поэтому я хотел бы поговорить с вами, – пояснил Гуров.

– Я сразу предупреждаю, что мы ничего не знаем, – парировала Алевтина.

– И все же… Ведь ваш сын тесно общался с Вероникой…

– Виталик? – подняла белесую бровь Алевтина. – Встретиться два раза в месяц на пять минут вы называете тесным общением?

– Тем не менее поговорить надо.

Алевтина, изображая явное неудовольствие, пригласила полковника подняться на второй этаж. И там его сразу встретил глава семейства, который являл собой весьма доброжелательного на вид толстячка лет под пятьдесят. Он что-то жевал и прямо с набитым ртом вышел навстречу Гурову, невнятно проговорив:

– Добрый день, добрый день.

Рокотов собрался поздороваться с полковником за руку, потом спохватился, посетовал на свои испачканные руки и исчез в одной из комнат, чтобы привести их в порядок. Алевтина Владимировна, выглядевшая моложе своего мужа лет как минимум на десять, как показалось Льву, как-то презрительно посмотрела на него и пригласила пройти дальше. Постучав в одну из комнат, она приоткрыла дверь:

– Виталик, это насчет Вероники, из полиции. К тебе можно?

Гуров вошел в комнату. У стола за компьютером сидел молодой парень лет двадцати с совершенно обычной внешностью – среднего телосложения, русоволосый, в меру симпатичный. Пухлые губы придавали ему некоторую детскость.

– Я хочу поговорить с ним наедине, – тихо сказал Гуров, обращаясь к Алевтине.

Та, сделав недовольное движение бровями, пожала плечами и вышла из комнаты, а Лев подошел к молодому человеку и, взяв стоявший рядом стул, присел к нему.

– Виталий, ты, наверное, в курсе, что пропала знакомая тебе девочка – Вероника Крайнова.

– Да, в курсе, – вздохнул в ответ Виталик. – Но я ничего не знаю о том, где она могла бы быть. Мы практически не общались, хотя ее родители были бы не против… ну чтобы мы подружились.

– А ты, значит, дружить не захотел?

– Ну почему не захотел? Просто как-то она – ну в общем, замкнуто себя вела, а я… Ну тоже не очень…

– То есть никакой искры между вами не промелькнуло? – решил помочь ему Гуров.

– Да, – с облегчением согласился Рокотов-младший. – Да и потом…

– Что потом?

Виталий покосился на дверь, за которой, как подозревали и он сам, и полковник Гуров, напряженно прислушивается к разговору мать.

– Ну, так что потом? – понизил голос Лев, склонившись к парню ближе.

– Да был у нее парень! Просто она просила меня никому не говорить. Я и не говорил. Но сейчас она пропала, и я думаю, что сказать надо.

– Правильно считаешь, – похвалил парня Гуров, ободряюще взяв его за плечо. – Так что же это за парень?

– Я даже имени его не знаю, – развел руками Виталий. – Просто случайно увидел их вместе… Вероника кивнула мне издалека, я пошел своей дорогой, а при следующей встрече она попросила никому не рассказывать, что я видел того парня.

Гуров задумчиво покивал головой и спросил, вспомнив вчерашний разговор с Масловой:

– Его зовут Вова?

– Нет, не знаю, – отрицательно покачал головой Виталик.

– Что ж, спасибо и на этом. Точно не помнишь, как его звали? – на всякий случай переспросил полковник.

– Я вообще не знаю! – прижал руки к груди Виталий. – Говорю же, видел издалека, не здоровался и не разговаривал с ним.

Лев еще раз поблагодарил парня за разговор и вышел из комнаты. Алевтина, вопреки гуровскому предположению, за дверью не подслушивала, а о чем-то говорила с мужем на кухне. Полковник осторожно подошел к кухне, и до него донеслись ее слова:

– А надо делать так, как я тебе сказала!

– Аля, это было невозможно, – возражал муж. – Условия договора не предполагали этого, понимаешь!

– Условия ты определял сам – почему ты этого не предусмотрел? В результате мы потеряли уйму денег!

– Да какую уйму?! Десятка-другая в таких делах – ерунда. Скажи спасибо, что он вообще это подписал.

– Ты вспомни – в прошлый раз, когда ты меня послушал, все было гораздо лучше, – не сдавалась Алевтина.

На это муж не нашелся что ответить, и Гуров прошел в кухню. Алевтина стояла, прислонившись к кухонной стенке, а Рокотов сидел, допивая то ли компот, то ли квас.

– На сей раз у меня руки чистые, и я могу поздороваться с представителем правоохранительных органов, – сказал он, протягивая руку полковнику.

– Чистые в прямом и переносном смысле, – усмехнулась Алевтина. – Мой муж – один из немногих чиновников, который не берет взятки.

Не совсем поняв, что за этим стояло – гордость Алевтины Рокотовой за своего мужа или сожаление, Лев мысленно улыбнулся. Не то чтобы он совсем в это не верил, но… Хотя его нынешнее дело совершенно не имело отношения к тому, берет ли взятки чиновник Рокотов или нет. Пускай этим занимаются те подразделения, которым это положено.

– Мой муж вообще ничего не знает про Веронику, он слишком занят своей работой, поэтому спрашивать его на эту тему бесполезно, – безапелляционно расставила точки над «i» Алевтина, жестом приглашая Гурова покинуть кухню. А когда они с полковником вышли в коридор, она склонилась к его уху и тихо добавила: – Я хочу вам кое-что прояснить. Закрывая тему Вероники Крайновой, я бы сказала, что совсем не хочу для своего сына таких знакомств, и тем более близких…

– Можно узнать, почему? – поинтересовался Лев.

– Они совершенно разные люди – Виталик и Вероника. И ничего между ними, кроме приятельских отношений, быть не может. Виталик – серьезный, уравновешенный, а Вероника… Короче говоря, ей в голове надо порядок навести. С матерью постоянно ссорится – во всяком случае, как Виталик рассказывал. Глупости одни на уме. Ей еще повзрослеть надо, чтобы с молодыми людьми общаться! А кстати, помог вам чем-нибудь мой сын?

– Он практически ничего не знает из того, что могло бы навести нас на след, – ответил Лев.

– Я так и предполагала, – с облегчением проговорила Рокотова.

Гурову не оставалось ничего другого, как распрощаться. Когда он вернулся в коттедж Крайновых, оперативники сообщили ему, что ими обнаружены были три разных набора отпечатков пальцев на коробке с пистолетом, но сравнить их можно только с отпечатками Натальи. Ее мужа Эдуарда не было на месте, как и Вероники, а именно эти персоны прежде всего и подразумевались под этими тремя отпечатками. Так что полицейским больше нечего было делать в коттедже Крайновых. Гуров засобирался в путь и только сейчас понял, что Крячко, который должен был давно закончить разговор с молодым соседом по имени Борис Аронов, все еще отсутствует. Он набрал номер напарника и выяснил, что Станислав уже на пути в Москву. Лев чертыхнулся по поводу того, что Крячко его не подождал, и вместе с оперативниками пошел на выход.

Не успела машина доехать до МКАД, как у Гурова на телефоне засветился вызов Крячко.

– Чего тебе? – недовольно спросил Лев.

– Лева, ты понимаешь, я там кое-что забыл… У этих Крайновых в коттедже… – послышался виновато-просящий голос Станислава.

– Что ты там забыл?

– Пакет с копченым жерехом. И пирожки там жена положила – я подумал, если уж на дачу сегодня не получится, так, может, пива попьем после работы…

– И что? – уже подозревая, чего хочет от него Станислав, грозно спросил Гуров.

– Я-то уже почти у Главка, мне не с руки возвращаться, а ты наверняка только что выехал. Развернись, забери – мы с тобой…

– Стас, ты совсем с дуба рухнул?! Мне вот очень с руки! – вскипел Лев. – Какого черта ты раскидывал пакеты на месте осмотра?! А если бы ты там удостоверение свое забыл? Или, не дай бог, табельное оружие?!

– Лева, ну я прошу тебя! – В виноватом голосе Крячко появились заискивающие нотки. – Пропадет ведь жерех-то! А какой жерех! Янтарный, прозрачный! Ум отъешь! Аромат от него – аж голова кружится! С пивком-то холодненьким, а? – откровенно соблазнял Крячко.

– Какого хрена ты сорвался с места? Почему меня не подождал? – продолжал гневно возмущаться Гуров, которого совершенно не смягчила аппетитная картинка, умело нарисованная Крячко.

– Да надоело мне там все! – буркнул Станислав. – «Мажорчик» этот, к которому ты меня послал… Терпеть таких не могу! Его по-хорошему в наручники – и в тюрьму!

– Стас, ты как маленький! Да у нас вся работа состоит из неприятностей! Если так эмоции распускать – увольняйся, к чертовой матери, из полиции!

– Лева, ну это только сегодня – ты что, не понимаешь, что ли?! Дача сорвалась из-за этой… – Крячко силился подобрать эпитет по отношению к Наталье Крайновой, но так и не смог. – И вообще, это ты виноват! – резко высказал он, почувствовав, что задобрить Гурова не получается, и решил перейти в наступление. – Если бы ты не пошел на поводу у Петра, не было бы этого дурацкого дела, а был бы законный выходной! И сидел бы я сейчас на даче, попивал пивко с жерехом и слушал соловьев, а не твой противный голос!

– Стас, в последний раз! – прервал Лев причитания Станислава, уже прикидывая, где ему развернуть машину. – И за тобой пиво!

– Само собой, – радостно отозвался Станислав, мгновенно меняя интонации. – С жерехом!

– И не только сегодня, а еще следующий и после-следующий раз! – грозно предупредил Гуров, отключая связь, и тут же с досадой отметил, что хитрый Стас уже опередил его, и ему в ответ достались лишь короткие гудки…

Развернув машину и кляня Крячко самыми последними словами, Гуров решил все же проявить вежливость и предупредить о своем возвращении Наталью Крайнову. Набрав ее номер и услышав ее голос, он сразу стал оправдываться:

– Наталья Николаевна, прошу прощения, дело в том, что мой напарник забыл у вас дома пакет…

– Что? Пакет?.. – как-то рассеянно переспросила Крайнова.

– Да, пакет с копченой рыбой и пирожками. Скорее всего, он стоит где-то у дверей. Я хотел бы его забрать…

– Копченой рыбой? – удивленно произнесла Наталья. – Ах да… По-моему, что-то там воняет… Вернее, воняло.

– Воняло? – насторожился Гуров. – Вы его что, выбросили?

– Н-нет. Нет, конечно, не выбросила!

– Так я подъеду и заберу этот пакет?

Последовала пауза, после чего Крайнова как-то нервно заговорила:

– Нет, не надо приезжать. Потому что… я… не дома… Я сейчас уже ухожу.

– Вы уезжаете? – разочарованно спросил Лев.

– Да, мне пришлось, у меня тут срочные дела.

– Что-нибудь связанное с Вероникой? – сразу же насторожился полковник.

– Нет, нет! С Никой абсолютно не связанное! – поспешно возразила Наталья.

– Так… – Гуров уже был зол не только на Крячко, который заставил его повернуть машину, как выяснилось, совершенно напрасно, но и на Наталью, которой понадобилось ни с того ни с сего, срочно уезжать из дома. Причем они попрощались всего час назад, и никаких срочных дел у Крайновой не планировалось. – Ну а подождать вы не можете, хотя бы десять минут, я бы успел? – продолжал он настаивать.

– Нет, нет! Подождать не могу, это срочно! – почти выкрикнула Крайнова.

– Ну ладно, ладно… А вернетесь вы когда? – на всякий случай спросил Лев.

– Не знаю, не знаю, – нервно ответила Наталья.

Гурову оставалось только извиниться и готовиться к еще одному развороту машины на трассе. Но вся эта история с внезапным отъездом Крайновой выглядела очень подозрительно. У него появилось чувство, что Крайнова нервничала именно из-за Вероники – из-за чего ей еще сейчас нервничать, – и собралась она куда-то именно по причине, связанной с дочерью. А это означало, что Гурову никуда разворачиваться не следует, наоборот, нужно проехать обратно в Бутинино и выяснить эту причину. Гуров прибавил скорость и был даже готов поблагодарить Крячко за то, что тот невольно поспособствовал такому повороту событий.

«Может, похитители позвонили? – размышлял он, ведя машину. – Ну да, скорее всего! Это все и объясняет – и нервное поведение Натальи, и ее отказ сообщать ему, куда она направляется. Ей велели молчать и не впутывать полицию. Она, разумеется, перепугалась до смерти и стала слепо следовать указаниям вымогателей. И сейчас, как назло, дома отсутствует ее муж, который мог бы хоть как-то здраво рассуждать и сообщить обо всем этом полиции. Эх, черт, нужно было установить прослушку телефонов Крайновых! Но, во-первых, все завертелось слишком быстро, во-вторых, не было никаких оснований полагать, что девчонку похитили. Следы мотоциклетных шин? Бог их знает, как они там появились. Может быть, это вообще никак не связано с исчезновением Вероники. Никаких приятелей на мотоцикле у нее нет, и вообще, вокруг территории, где они были обнаружены, высокий забор. Так что увезти ее на мотоцикле все равно было нельзя».

Размышляя таким образом, Гуров пересек МКАД и подъехал к поселку. Он уже собирался проехать внутрь, как вдруг в боковом зеркале заметил мелькнувшее в стороне ярко-красное пятно и высунул голову из окна. Ну точно! Это была красная «Мазда». Играя бликами, она направлялась в сторону леса…

Не раздумывая, полковник развернул машину. Пожалуй, было большой удачей, что ему удалось засечь Крайнову во время ее таинственной поездки. В том, что это была Наталья, он не сомневался: машина у Крайновой была очень приметная, и ее яркий, вырвиглаз, цвет сейчас оказался ему на руку.

Наталья явно не замечала его. Ей, видимо, и в голову не приходило, что кто-то может ее преследовать. Но на всякий случай Гуров держался на достаточном расстоянии. Он не боялся потерять ее из виду – красное пятно мелькало впереди, как маяк, курс на который и держал полковник.

А Крайнова явно направлялась в соседнее с Бутинино село. Проехав по главной улице, она свернула налево, потом снова направо и остановилась у продуктового магазина. Гуров осторожно проехал за ней и тоже остановился, не доезжая пятьдесят метров. Крайнова тем временем вышла из машины и стала нервно прохаживаться вокруг нее. Поведение ее явно свидетельствовало о том, что она кого-то ждет.

Через пару минут из магазина вышел мужчина лет пятидесяти, весьма помятой наружности, в видавших виды тренировочных штанах серого цвета и такой же непрезентабельной куртейке. Видимо, какой-то местный алкаш – и его внешность, и экипировка недвусмысленно об этом свидетельствовали. Вначале Гуров его отметил чисто машинально, даже не предполагая, что у такого персонажа может быть что-то общее с Крайновой. Однако именно он, оглядевшись по сторонам, подошел к Наталье и что-то ей сказал. Та сначала отшатнулась, а потом, отойдя еще на шаг, что-то сказала мужчине в ответ. Завязался разговор, и после двух-трех фраз Наталья Николаевна снова приблизилась к алкашу вплотную и начала теребить его за грудки.

Гуров понимал, что вся эта ситуация наверняка имеет отношение к пропавшей Веронике. Сложно было представить, что Крайнова ведет себя так по какому-то другому поводу. Хотя… Чем черт не шутит, и какие еще неожиданности может преподнести это дело? Но, похоже, пора действовать. Лев включил мотор, вырулил машину на дорогу и, доехав до магазина, свернул направо – именно там, чуть в стороне, разговаривали Крайнова и неизвестный неопрятный мужчина. Полковник подъехал прямо к ним и остановил автомобиль. Боковым зрением он заметил, как алкаш сразу насторожился, потом вдруг резко скинул с себя руки Крайновой и с необычайной проворностью бросился наутек к боковой улице.

Проблема была в том, что машину Гурова и место, где разговаривали Крайнова и алкаш, разделяла большая лужа. Можно, конечно, было ее обежать, но полковник решил броситься напрямик и попал впросак – преодолев лужу, он поскользнулся на мокрой земле и упал. Алкаш тем временем уже заворачивал за угол. А тут еще и Крайнова, заметив полковника, неожиданно преградила ему дорогу с возгласами:

– Он видел Нику!

– Я понял, – с досадой откликнулся полковник, поднявшись на ноги и пытаясь обогнуть Крайнову, чтобы продолжить преследование алкаша.

Но Крайнова, похоже, совсем стала неадекватной – она сделала движение в ту же сторону, что и полковник, и схватила его за лацканы пиджака:

– Лев Иванович! Вы понимаете – она где-то здесь! Он, наверное, ее и похитил!

– Да отпустите меня, в конце концов! – вышел из себя Гуров, отталкивая Крайнову. – Вы понимаете, что мешаете мне?!

Алкаш скрылся за углом. Гуров освободился от Крайновой и бросился кратчайшим путем за предполагаемым похитителем. Наталья сзади что-то кричала, но полковник уже не обращал на это внимания, продолжая свой бег. Но, добежав до боковой улицы, он никого там не увидел, кроме женщины средних лет, спокойно идущей в сторону магазина.

– Алкаша здесь не видели? Сюда побежал… – с трудом переводя дыхание, спросил Лев.

Женщина настороженно посмотрела на него, покосившись на перепачканные грязью брюки, потом покачала головой и пошла дальше. Гуров же чертыхнулся и огляделся. Вокруг был ровный ряд домов, обычный для подмосковной деревни, и никого на горизонте. Разумеется, местный алкаш знал, куда ему бежать и где скрыться. Но раз он местный…

Полковник вынул из кармана телефон и набрал номер:

– Владимир Иваныч? У тебя сегодня выходной, наверное? Твоя помощь, похоже, может понадобиться…

Спустя десять минут к центру села уже подъезжала старенькая «девятка» участкового. Вернувшийся к магазину Гуров застал там сидевшую на бревне Наталью Николаевну. Закрыв ладонями лицо, она громко плакала. Гуров был на нее откровенно зол, но поговорить с ней все равно пришлось. Немного успокоившись, Наталья рассказала, что, когда оперативная группа уехала, кто-то позвонил в дверь. Она вышла, и незнакомый нетрезвый голос с улицы произнес: «Надо поговорить!» Разговаривать Наталья Николаевна с незнакомцем не стала и потребовала, чтобы он убирался. А через пару минут из-за забора к коттеджу прилетел камень, к которому резинкой была прикреплена бумажка – послание: «Я ЗНАЮ ГДЕ ДЕВЧЕНКА ПОДЪЕЗЖАЙТЕ К МАГАЗИНУ В СЕЛО ЧЕРЕС ЧАС БЕС ВСЯКИХ МЕНТОВ!»

Именно поэтому Наталья Николаевна так нервно отреагировала на звонок Гурова и его попытку вернуться. Лев хотел высказать ей все нелицеприятное, что он думает по ее поводу, но взял себя в руки и, повернувшись к участковому, описал ему приметы алкаша, который вызвал Крайнову на встречу. Суворов тут же скрылся в сельском магазине. Спустя минуту он вышел и махнул рукой Гурову:

– Понятно, кто это… Генка Шабалин. Безобидный алкаш, никого он не похищал, скорее всего… Но проверить надо, и мы сейчас это сделаем.

Гуров пригласил участкового и Крайнову в свою машину, и они поехали туда, где обитал Геннадий Шабалин. Это была классическая деревенская изба. Таких изб в селе было немало, но, как правило, все они были как-то облагорожены, а у этой отсутствовали всякие признаки ремонта.

Суворов решительно распахнул калитку и прошел во двор. Дом, однако, был заперт и никаких признаков жизни изнутри не подавал. Гуров вместе с участковым обошли дом со всех сторон, постучали для проформы в окна, подергали дверь, но тщетно. Они уже собирались уходить, как участковый вдруг поднял палец вверх и, подойдя к закрытому наглухо сараю и принюхавшись, тихо произнес:

– Лев Иванович, здесь он, похоже.

– Почему? – удивился Гуров.

– Самогончиком и водочкой оттуда подванивает, – пояснил Суворов. – А сейчас тепло – может, он там у себя лежак летний устроил и сейчас сидит тихо, как мышь. Да вы не беспокойтесь, даже если его тут нет, мы его у дружков найдем. Бежать ему особо некуда.

– А где Вероника?! Неужели тоже здесь? – выкрикнула Крайнова, брезгливо указывая на сарай.

Вдруг оттуда донесся какой-то шорох, и Суворов решительно стукнул в дверь сарая:

– Геннадий! Выходи давай! Мы знаем, что ты здесь…

– Геннадий, не дури, открывай! – присоединился к нему Гуров.

– Иваныч, ты, что ли? – послышался вдруг голос из глубины сарая.

– Я, я, открывай! – откликнулся участковый. – Не бойся, ничего с тобой не будет.

Дверь заскрипела, и из нее осторожно выглянула косматая голова Генки. Посмотрев на Суворова и переведя взгляд на Гурова, он сделал было попытку снова скрыться внутри, но Суворов рывком распахнул дверь:

– Гена, хватит уже здесь представление устраивать! Говори давай, где девчонку видел? Важный это вопрос…

Гуров решительно отодвинул в сторону Наталью Николаевну и вклинился в разговор:

– Если информация точная, денег дам!

В настроении Генки сразу произошли разительные перемены. Он вдруг преисполнился к Гурову огромным уважением и, обращаясь только к нему, лебезя заговорил:

– Так ведь, это… Иваныч вчера говорил – мол, девчонка пропала. И приметы, значит… это… сказал. А я, это, сегодня иду, значит… А там мелькнула как раз вот в такой майке, как он, значит… говорил.

– Где мелькнула? – почти ласково спросил полковник.

– Так это… вон, где магазин у нас, и улица, как ее… Почтовая – вот там. По-моему, там…

Гуров перевел взгляд на участкового.

– Это недалеко, почти в центре села, – пояснил Суворов.

– И все? Просто мелькнула, и все? – уточнял Гуров.

– Ну да… А я, это…

– Сразу пошел добывать за информацию деньги, – ответил за Генку участковый. – И главное, я ведь не говорил, в каком именно коттедже пропала девчонка. Откуда эти алкаши все знают – удивляться приходится!

– Где Вероника? Где вы ее видели? – удивительно спокойно спросила Наталья, заслоненная от алкаша двумя крепкими спинами Гурова и Суворова.

– Он ее просто видел, – не оборачиваясь, ответил Лев. – Надо искать. Она здесь, Владимир Иваныч, в селе… Если, конечно, он не обознался.

– Да какое обознался! – видимо, опасаясь, что ему не заплатят, тут же запротестовал Генка. – Была такая девчонка, к вечеру дело было уже… Солнце скрылось, далековато, правда, было, но она это, точно!

– Одна была? – спросил полковник.

– Да вроде одна, быстро так шла куда-то.

Гуров понял, что от Генки больше ничего особо путевого не добьешься. Он вытащил из кармана сто рублей и протянул алкашу. Тот сначала хотел возмутиться – почему так мало, а потом, взяв купюру, развел руками – мол, сам понимает, что его информация больше и не стоит. Гуров и Суворов развернулись и жестами показали Крайновой, что нужно уходить. А Генка Шабалин зачем-то перекрестился и осторожно заполз обратно в свой сарай.

Подойдя к машине, Гуров попросил Крайнову присесть на пассажирское сиденье, а сам обратился к участковому:

– Владимир Иванович, а не знаешь ты в селе некоего пацана по имени Вова? Ну в диапазоне от семнадцати до двадцати лет?

– Лев Иванович, если вы в том смысле, кто мог бы это все провернуть, то… Пожалуй, кандидатура такая у меня есть, – подумав, ответил Суворов.

– Поехали! – коротко бросил Лев, открывая водительскую дверцу.

Владимир Матюнин оказался обычным парнем девятнадцати лет. Вернее, не совсем – если бы на месте Гурова была женщина, она с уверенностью бы охарактеризовала его как «симпатичного мальчика». Русоволосый Вова был хорошо сложен, роста был высокого и внешне напоминал юного Бреда Питта. Гуров понял, почему именно его имел в виду участковый – наверняка такой парень пользовался успехом у девчонок.

Матюнин встретил их на пороге своего дома в телефонных наушниках, при этом он что-то набивал пальцем по экрану – скорее всего, писал эсэмэску. Наталье Николаевне было строго-настрого указано сидеть в своей машине и ожидать вестей – несмотря на ее настойчивые попытки пойти вместе с обоими полицейскими на квартиру к подозреваемому. Впрочем, Гурову вскоре пришла еще одна идея – он отправил Крайнову обратно в коттеджный поселок с поручением заехать к соседям Рокотовым и привезти в село Виталика для опознания.

– Вова, дело к тебе есть, – сказал Суворов и тут же проворно зашел за спину Матюнину, исчезая внутри дома.

Вскоре на пороге показалась встревоженная женщина лет сорока – видимо, мать. Гуров подтолкнул парня внутрь дома и быстро спросил:

– Вероника у тебя?

– Какая Вероника? – Вова вынул наушники из ушей.

– Крайнова.

– Никакой Вероники Крайновой я не знаю. Вы кто? – недоумевающе спросил парень.

Суворов тем временем быстро шарил взглядом по комнатам, сопровождаемый ошалевшей матерью.

– Давайте пройдем хотя бы на кухню, – предложил Лев.

Парень пожал плечами. Мать, не сводя настороженного взгляда с обоих полицейских, проследовала за ними. В следующие пять минут выяснилось, что Вова вчера выходил из дома только днем, и то отсутствовал недолго – по его словам, встречался с друзьями. Ночевал дома, а сегодня утром отлучился в магазин, и все. Работал он неподалеку в конторе по изготовлению пластиковых окон, где отвечал за работу с клиентами, чем очень гордился. Вчера и сегодня у него были выходные. На вопрос, есть ли у него подруга, Вова, опять же с гордостью, ответил, что есть, но посетовал на то, что встречаются они нечасто, поскольку у обоих «родители дома». При этих словах он покосился на мать, а та, укоризненно взглянув на сына, смущенно отвернулась и воскликнула:

– Да никакой Вероники у него в помине не было! Девчонки были, да. И не одна… Ну что тут поделаешь – молодежь!

К этому моменту подоспела Крайнова и привезла с собой Виталика Рокотова. Гуров разглядел также на зад-нем плане белокурую голову Алевтины – видимо, она не слишком доверяла Наталье, а может быть, волновалась за сына, или ей просто нечего было делать…

Виталик прошел на кухню и, оглядев с ног до головы Вову Матюнина, пожал плечами:

– Нет, это не он. Совсем не он. Я видел, конечно, его мельком, но… Тот брюнет, а этот…

– А он блондин у меня! – с готовностью подхватила мать Матюнина, почувствовав, что дело близится к тому, что с ее чада будут сняты все подозрения.

Гуров, в принципе, уже в начале разговора с Вовой нюхом опытного оперативника понял, что он Вова – да не тот. Следовательно, или что-то темнит алкаш, или Суворов просто не знает настоящего Вову. И в общем-то, конечно, вероятностей для первого варианта было больше. Теперь нужно извиняться, прощаться и продолжать расследование.

Так и произошло – расстроенная и уже уставшая нервничать Крайнова и недовольная Алевтина Рокотова со своим сыном уныло вышли на сельскую улицу. Сзади шли Гуров и Суворов. Никто в сложившейся ситуации не решался нарушить молчание. Расследование в очередной раз уперлось в тупик.

«Да уж, воскресенье выдалось что надо», – с тоской подумал Гуров, выезжая из Бутинино и направляясь к трассе. Солнце было уже далеко на западе и присутствовало только в виде красно-желтого диска на горизонте – там, где лес смыкался с узкой серебристой лентой Москва-реки. Надвигалась неизбежная в мае ночная прохлада, манящая обилием запахов свежести и цветения. Снова накрывалась медным тазом перспектива вечерней прогулки в парке – в темноте полковнику гулять не хотелось. И сидеть с жерехом в компании с полковником Крячко – тоже не хотелось. Он хотел домой. «Стоп! А жерех-то!..» – вдруг подумал Гуров. В суете преследований алкаша и разборок с «ненастоящим Вовой» Лев совсем забыл про жереха. «Нет, не буду возвращаться!» – со злостью решил он, и в этот момент зазвонил телефон, на экране высветилось: «Крячко». «И отвечать ему не буду», – продолжил злиться Гуров и включил фары – на дороге становилось темновато. Вдруг на повороте в свете этих фар показалась отъезжавшая машина, а вслед за ней появилась фигура одиноко идущей женщины. Полковник пригляделся и, к своему удивлению, узнал свою вчерашнюю знакомую – Дину Маслову. Мельком увидел и фирменный знак на багажнике отъезжавшего джипа – это был черный «Инфинити». Эта машина уже встречалась Гурову, и причем совсем недавно… И он машинально запомнил номер.

Лев притормозил, помигал фарами, но Дина не отреагировала. Тогда он открыл дверцу и окликнул женщину. Ему показалось, что она испугалась – во всяком случае, ее лицо в свете фар выглядело таковым. И еще она прижимала сумочку к груди.

– Ой, господин полковник! – наконец выдавила из себя Маслова.

– Да, а вы что такая напуганная? – спросил Гуров.

Дина нервно дернулась, а потом как-то неестественно хихикнула:

– Вам показалось, ничем я не напугана.

– Вы без машины сегодня?

– Так она же на штрафной стоянке, а у меня сейчас нет столько денег, чтобы ее вызволить…

– А это ваш знакомый? – кивнул Гуров в сторону джипа, который превратился уже в маленькую точку на горизонте.

Дина несколько растерялась, и снова по ее лицу промелькнул испуг. Но это было мимолетно, и она быстро перешла на привычный для себя шутливый тон:

– А вас, господин полковник, похоже, интересует моя личная жизнь! – погрозила она пальцем полковнику.

– Только если она каким-то образом связана с исчезнувшей девушкой по имени Вероника, – серьезно ответил Лев.

– Абсолютно никак не связана, – сразу погрустнела Дина. – И вообще, у меня личной жизни нет, и я вот домой собираюсь.

– Ваш дом, кажется, там, – кивнул Гуров в ту сторону, куда направлялся сам. – Если хотите, могу подвезти.

Маслова снова растерялась, подумала немного и махнула рукой:

– Нет, я к Наташке все-таки зайду. А потом такси, наверное, вызову… Знаете, как я сюда добиралась – ужас! На автобусе, потом на попутке до поворота, ну а уж здесь пешком. Все туфли вон отбила. – В доказательство Дина приподняла ногу и показала полковнику свои сбитые туфли. В общем, Маслова была в своем репертуаре – шалопутная женщина за сорок, меняющая свои решения со скоростью два раза в минуту. – Ладно, прощайте, господин полковник, – с притворным вздохом произнесла она. – Может быть, мы и встретимся еще где-нибудь…

Покачивая бедрами и держа сумочку под мышкой, Дина направилась в сторону коттеджей. Лев тяжело вздохнул и нажал на газ.