У нас в офисе не было комнаты для совещаний. Когда мы собирались все вместе, то просто рассаживались в зале на тренировочных матах и на стульях у стены. Скиф сидеть не любил, обращался к нам стоя, облокотившись о шкаф с картотекой:

– С завтрашнего вечера оставляем все другие дела и занимаемся вампиром. На его счету уже двенадцать трупов. Фрейд, прошу.

Наш эксперт откашлялся и начал:

– Нам удалось получить общее описание внешности – это высокий, светловолосый, темноглазый мужчина, молодой, обаятельный, модно одетый. Ему не нужно цеплять жертвы Зовом, девушки сами рады с ним сблизиться, и как только это происходит, он насилует и выпивает их. Никогда не пытается скрыть следы преступления. Тела оставляет на виду. Дважды он убивал сразу пару девушек, одну за другой. Как вы знаете, крови одного человека вполне достаточно, чтобы насытился самый голодный вампир, но наш клиент, утолив голод, продолжает резвиться. Разбойничает он в одной части города – это Центральный и Северный административные округа; район, ограниченный треугольником из станций метро «Театральная», «Динамо», «Полежаевская». Удалось напасть на его след – вернее, найти его знакомого. Это некий Дмитрий Голубев по кличке Спайс. Мы надавили на него, но узнали не много. Голубев утверждает, что не видел своего приятеля больше двух месяцев, то есть они перестали общаться еще до начала серии убийств. Он сообщил приметы и имя – Кирилл, но фамилию или адрес, похоже, и в самом деле не знает. Допрашивали его с представителем Дневного Дозора – без толку.

– Лжет, конечно, – сказал я.

– Не исключено. Но скорее Кирилл был осторожен и не рассказывал о себе лишнего случайному партнеру по оргиям. Касаемо психологической стороны, – Фрейд приосанился, – я по-прежнему склоняюсь к тому, что клиент – новичок, не имеющий регистрации в Ночном Дозоре. Демонстративный тип. Невоспитанный, испорченный мальчишка. С одними девушками он грубоват и напорист, с другими разыгрывает застенчивого «ботаника». Вот и вся стратегия: подстроился, соблазнил, выпил досуха.

– Новички обычно быстро попадаются, – возразила Нелли.

– Значит, ему очень везет, или…

– Или ему помогают, – закончил я. – Скиф, ты говорил – есть несколько версий. Они еще актуальны?

– В ночь на первое мая на стадионе в Лужниках состоится шабаш, – мрачно сказал шеф, сложив на груди руки. – Как вы все знаете, в этом году Завулон задумал что-то необычное. Они имеют право на одну такую оргию в течение года и, как правило, устраивают ее в лесопарках вроде Измайлово или Лосиного острова… но в этот раз они арендовали стадион и пригласили большое количество людей.

– Ну, ни хрена себе, – шевельнулась в своем углу Женька, – как им разрешили?

– А почему нет? – пожал плечами Скиф. – Завулон утверждает, что судьба ни одного из приглашенных людей не подвергнется магическому вмешательству. Может быть, и лжет. Но нельзя наказать за еще не совершенное преступление. По агентурным данным, все Темные, кто будет участвовать в шоу, получили строжайший запрет на любую магическую самодеятельность – покажут только то, что утверждено сценарием. Будет маскарад, много спиртного, концерт тяжелой музыки… в общем, всякая безобидная на первый взгляд дребедень. Разошлось восемьдесят тысяч билетов.

– И ты считаешь, все эти нападения на девушек и «Вальпургиева ночь» как-то связаны, – задумчиво проговорил Квинт.

– Мы обязаны предполагать худшее, – почесал заросшую щеку Скиф. – А если это не хулиганство новичка? Вампир быстро набирает силу. Если ему помогают прокачаться? Если он для чего-то понадобился Завулону? Дневной Дозор за него не в ответе, он же браконьер.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Беснующийся вампир большой силы, ночью, на стадионе, заполненном пьяной веселой толпой. Это была бы история, достойная пера Эдгара По. Или Брэма Стокера.

– Представьте, – добавил Скиф, – они соберут в «Лужниках» большое количество людей, для того чтобы обратить их к Тьме. Даже выдумывать особо ничего не нужно – туда и так придут люди, к Тьме склонные. В кульминации шоу произойдет какое-то сильное событие, которое наложит отпечаток на всю их будущую жизнь. Предположим, главным действующим лицом станет этот вампир – и Завулон потом просто открестится от него. Если Ночной Дозор не успеет остановить его раньше.

– Это… нагло, – с трудом подбирал слова Квинт, – и как-то… нелепо, что ли… На что они рассчитывают? Склонить баланс сил в городе в свою сторону?

– Свет и Тьма стремятся к равновесию, – ответила Нелли, – но кто знает, что произойдет, если Темным удастся деморализовать в один момент десятки тысяч человек в столице.

– Это же не единственная версия, – остановил ее Куно.

– По другой версии, наш клиент – гастролер, – сказал Скиф, – как появился, так и исчезнет в надежде, что никто у него на родине искать его не станет. Пока подтверждения этому нет. Третью версию уже озвучил Фрейд: юный браконьер-одиночка. Косвенно в пользу этой версии говорит следующий факт. Первой жертвой была некая Алла Свешникова, двадцати четырех лет, медсестра в Морозовской больнице. Согласно показаниям родственников и коллег, незадолго перед смертью она начала встречаться с молодым человеком по имени Кирилл, подходящим под описание убийцы. То есть он не свалился неведомо откуда, а жил в Москве и, пока не слетел с катушек, даже встречался с девушкой. К несчастью, по этой линии ничего раскрутить не удалось. Ни одной реальной зацепки. Остальные убитые – просто случайные жертвы, попавшиеся на пути.

– Какую же версию прорабатываем мы? – спросил Куно.

– Никакую. Дело забрал Большой Дозор. Мы с вами идем усилением к ночным патрулям.

Мы переглянулись. Вот так новость.

– Сегодня воскресенье, – хмуро сказал Скиф, – вводные вы получили, можете идти домой и отдыхать. А с завтрашнего вечера оперативная работа в районе его активности. До первого мая упырь себя еще не раз проявит.

Он обвел нас тяжелым взглядом:

– Вопросы есть?

Все подавленно молчали.

– Ребята, – поднял я руку, – у меня сегодня день рождения. Если уж все равно отдыхаем – давайте в «Глубокий Сумрак»? Я угощаю.

– Поздравляю! – подпрыгнула Женька. – Я «за»!

– Мы тебя разорим, – сообщил мне Квинт, – учти, я пью только «Гиннесс».

– «Гиннесс» – темное пиво, – усмехнулся я.

– Самое лучшее пиво в мире – немецкое, – важно сказал Куно.

– Ты с нами? – спросил я Нелли.

– С вами, – ответила она, – но что же ты раньше не сказал про день рождения? Мы бы тебе подарок организовали.

В итоге в «Глубокий Сумрак» поехали все. Даже Скиф, который поначалу не проявил энтузиазма.

Я навсегда запомню тот вечер. Это был короткий эпизод спокойствия и счастья среди дождливых ночных будней. Тем печальней, что закончился он ужасной сценой.

В ресторане собралось много Иных, я даже заметил парочку Темных – впрочем, державшихся немного настороженно, их сюда пускали только по рекомендации и под ответственность пригласившего. «Глубокий Сумрак» – приятное место. Если будете в Москве, вы легко найдете его – в центре, на Покровке, между магазином «Белые облака» и Бульварным кольцом. На первом этаже большой зал с живой музыкой и танцполом, на втором – вверх по кованой лестнице – столики для больших компаний. Мы сдвинули два стола на втором этаже, заказали вина, пива и закусок. Скиф пил ледяную водку, совершенно не пьянея. Мы говорили обо всем на свете, шутили и в кои-то веки вели себя, как обыкновенные Иные, а не экипаж какой-то боевой машины. Я танцевал с Нелли и Женькой, и когда Скиф не слышал – мы называли друг друга по именам, а не по кличкам.

– Я знаю, почему тебя прозвали Котом, – шептала Женя, прижимаясь ко мне в танце, – у тебя глаза зеленые.

– Из тебя вышел бы неплохой аналитик.

Бывают девушки, которых непросто воспринимать как девушек – из-за манеры общения. Есть такой тип подруг – «свой парень». Она с тобой и пива выпьет, и на футбол сходит, и даже достоинства других девчонок способна обсудить. Женя крепко выражалась, украшения не любила, носила брюки и покуривала сигариллы «Captain Black».

– Слушай, о чем это говорил Семен тогда? – спросил я Скифа, когда мы ненадолго остались с ним наедине. – Будто бы ты чуть ли не в одиночку разрулил Карибский кризис?

Шеф неохотно кивнул:

– Я был тогда чуть старше тебя. Но никакой особой моей заслуги тут нет, – он закурил, выпустил к потолку струю дыма, – мне просто повезло. Очень повезло.

– Кризис спровоцировали Темные?

– Нет. Нас искусно с ними стравили, и это чуть не привело к глобальной войне.

– Кто на такое способен?

– Очень древний и сильный маг, – глухо проговорил Скиф, – некромант и заклинатель мертвых. Мы с… одной девушкой из Дневного Дозора убили его.

Я вспомнил насмешливые слова Алисы.

– Ты любил ее? Ту девушку?

– Какое теперь это имеет значение… – Скиф медленно, словно обычную воду, выпил водку из своего стакана, затянулся едким дымом.

– И как к этому отнеслись в Дозорах? – усмехнулся я.

– Вскоре после нашего возвращения с Кубы ее нашли в ванной с перерезанными венами. Причину никто не смог назвать. Я много лет пытался установить истину, но тщетно. Наконец я даже стал верить тому, что все вокруг говорили мне: что я здесь ни при чем, что была какая-то проблема, которую она искусно скрывала даже от меня. Но в глубине души я всегда знал правду… – Он опустил голову. – Темные казнили ее. За связь с врагом. Извини, мне нужно отойти…

Скиф встал из-за стола и тяжело спустился по лестнице.

По залу облаками плавал табачный дым, внизу звенели бокалы и громко смеялись женщины. Я сидел и смотрел на пустые кружки на столе, пытаясь переварить услышанное.

– Очень странно, что наша контора мало интересуется техникой, – прозвучало за спиной, – у нас есть магически заряженные клинки и пули, но мы почти не используем сплав науки и магии. Зато есть масса заклинаний, позволяющих выводить технику из строя, – к примеру, известный вам «гремлин».

Я обернулся. Наш техник-водитель Костя по кличке Байт завладел вниманием девушек.

– Давай-ка показывай, что у тебя там, – сказала Женька.

Костя отхлебнул пива и вынул из-за пазухи мобильный телефон с широким дисплеем.

– С него можно позвонить на третий слой Сумрака? – рассмеялась Нелли. От вина глаза ее заблестели, на щеках вспыхнул румянец.

– К сожалению, нет, – виновато ответил Костя, – а вот что можно. Я эту штуку целый месяц мастерил.

Дисплей телефона ярко вспыхнул, и я узнал карту центра Москвы. На ней извивались разноцветные линии, мигали цифры.

– Представьте, что можно выстраивать маршрут от одной точки до другой. Прибор анализирует линии вероятности – будет ли затор, или где-то дорожные работы – и предлагает наиболее быстрый вариант пути. Вот я построил маршрут до нашего офиса, глядите – зеленая линия. Желтые участки – там, где скорость ниже, красные – пробка.

– Я-то думала, – фыркнула Женька, – это и без всякого телефона можно устроить.

– Да, но таким телефоном даже обычный человек сможет пользоваться. Автономная система навигации! Скиф обещал поговорить с кем-нибудь в Большом Дозоре – может быть, мы запатентуем ее и продадим патент какой-нибудь корпорации.

– М-да… ну а что-нибудь действительно полезное у тебя есть?

Байт замялся:

– Есть прототип прибора, который может измерять уровень силы Иного…

– Но? – подняла бровь Нелли.

– Хм, действительно, есть одно «но»… Уровень силы измеряющего должен быть выше, чем у того, чей уровень измеряют. Иначе прибор не работает.

– Костян, ну на фига! – воскликнула Женька. – Более сильный Иной и без прибора способен определить уровень более слабого!

– Знаю, – опять смутился Байт, – но это же так интересно…

Я спустился по лестнице на первый этаж и вышел на улицу. Прохладный ночной воздух расчертили косые сверкающие нити дождя. В потоке воды, сбегающем по улице, вспыхивали серебряные искры.

Думаю, Скиф не всегда был таким. Судьба сильно помяла его снаружи и изнутри. Когда-то, конечно, он умел шутить и ухаживать за девушками, влюбляться и дружить. Не окажись он в Дозоре – был бы и сейчас обыкновенным, способным радоваться жизни Иным. А может быть, и не обыкновенным. Выдающимся целителем или магом. С другой стороны – не попади он в Дозор, и мира нашего могло сейчас не быть.

Стукнула дверь. На пороге появился Квинт.

– Пойду я домой, пожалуй, – сказал он, – прости, что так рано сбегаю, Кот.

– Да ничего.

– Вы-то все – свободная стая, а у меня жена дома и три дочки, – он мечтательно улыбнулся, – старшей летом уже в институт поступать. Побуду с ними немного, пока спать не отправились.

– Конечно, езжай домой скорей.

Мы пожали друг другу руки на прощание.

– Юрий, – сказал он с улыбкой.

– Матвей, – ответил я.

– Знаю. Держи-ка… подарок тебе на день рождения.

Подарок! Амулет на серебряной цепочке. Точеная фигурка католического монаха. В одной руке у него посох, вторая рука поднята в оборонительном жесте.

– Это слоновая кость, – Юрий понизил голос, – амулет настроен на «серый молебен», усиливает его многократно.

– Слушай, спасибо огромное.

– Кто знает, может быть, тебе еще попадется вампир, который убивает девушек. Держи его заряженным. Ладно, до завтра, мелюзга!

И он побежал по улице в сторону метро, прикрывая голову полой куртки.

– Счастливо! Спасибо тебе!

Хороший мужик. Даже его подколки в адрес «мелюзги» вовсе не обидны. Совсем не то, что наш адмирал Нельсон.

Я вернулся в зал, поднялся на второй этаж. И замер, не дойдя до нашего стола.

Нелли сидела на диванчике за столом в обнимку со Скифом. Да что там в обнимку, она просто повисла на нем! На столе перед этой сладкой парочкой стояла рюмка из-под водки и полупустой бокал яблочного сидра. Кажется, Нелли только что плакала – глаза ее были красными. Скиф все так же бесстрастно смотрел перед собой, будто у него на плече не прилегла самая красивая женщина в этом ресторане.

Я не стал никого беспокоить. На цыпочках развернулся и снова спустился на первый этаж.

Я пил в баре пиво, не чувствуя вкуса. Ко мне подошел Куно, сказал что-то веселое – но я не понял ни слова. Немец озадаченно покачал головой и направился к танцполу.

Не будь ревнивым дураком. Что между вами было? Пара ничего не значащих встреч и два поцелуя – первый «был нужен для дела», а о втором Нелли даже не знает.

Но как она обняла его… в этом было подлинное чувство, черт возьми.

Потом мне будет стыдно, но в этот момент я от души ненавидел Скифа вместе со всей его мрачной биографией, с исцарапанным лицом и надменными манерами.

В памяти всплыл Сет, сидящий у костра с копченой крысой в руке:

Бред, бред! Откуда ублюдку знать такие вещи?

Да уж… удался день рождения.

Я нашел на танцполе Женьку:

– Дай затянуться.

Она не удивилась, не спросила, с чего это я закурил.

– Держи.

Сладковатый дым «Captain Black» обжег легкие, и я закашлялся. Давно не травился табаком.

– Женька, почему в жизни так бывает: только что было все хорошо, и вдруг бац – все гадко и плохо?

– Ты что, влюбился, Котя?

Я закрыл глаза:

– Может быть.

– И она не ответила взаимностью?

Я только сжал челюсти в ответ.

Женька звонко рассмеялась, обняла меня за плечи:

– Я догадываюсь, о ком ты. Но зачем страдать? Ты же Иной, тебе в жизни доступно все что угодно. Любые способности – только работай над собой, любые деньги – только придумай, на что их потратить, любые женщины – только выбирай.

Последние слова она промурлыкала мне прямо в ухо.

– И в итоге – стать таким, как Скиф? Или Гесер? – с горечью спросил я. – Никаких эмоций, один холодный прагматизм. Люди, Иные, их судьбы – лишь средства на пути к цели. Чем выше цель, тем больше оправданий. Чем больше цена, тем слаще победа?

Женька отстранилась:

– Ты не прав, дружище. Может быть, Темные так и живут, но мы…

– Да, мы не такие. Мы отличаемся от них способностью к мучительной рефлексии. И умело скрываем ее.

– Что ж… предлагаю выпить за это.

Мы допили пиво и молча курили, глядя на танцующих, поющих, громко галдящих Светлых Иных. Наверное, я просто еще молод для Дозора, к тому же тайного. Пройдет год-другой, и душа обрастет мозолями.

– Смотри, – улыбнулась Женька, – Яночка пришла.

– Кто?

За столиком в глубине ресторана, у подсвеченного аквариума, сидела молодая женщина с дочкой. Там было уютно и довольно тихо, вытяжка уносила прочь ползающий по залу волнами табачный дым. Девочка лет двенадцати, с черными прямыми волосами и живыми миндалевидными глазами, с интересом разглядывала зал. Вот к столу подсел пожилой Иной, весело обменялся репликами с женщиной, затем галантно протянул руку девчушке. Та деловито кивнула и принялась изучать его ладонь.

– Яночка – предсказательница, – объяснила Женя, – очень способная. Ее мать однажды сообразила, что сможет сделать на этом кучу денег, когда она вырастет. Теперь водит дочурку сюда, для развития.

Девочка что-то сказала старичку – тот рассмеялся и отошел, мелко кивая седой головой, словно китайский болванчик. Официант принес Яночке стакан апельсинового сока, и та деловито сделала глоток, без улыбки глядя вслед старику. Мама перекинулась с дочкой несколькими словами и повернулась к соседнему столу, где сидела шумная компания. Яночка осталась в одиночестве.

– Идем, – сказала Женька, дергая меня за рукав. В глазах ее скакали бесенята.

– Я не хочу.

– Это же так интересно!

– Предпочитаю жить, не зная, что меня ждет завтра.

– Котяра, блин, ну пожалуйста. То, что предсказывают, не обязательно сбывается. Как нити вероятности. Просто выбираешь то, что тебе более выгодно. Черт возьми, ты что, боишься?

– Ничего я не боюсь.

Мы подошли к столу маленькой предсказательницы.

– Янка, привет, – сказала Женя, – ты меня помнишь?

– Помню. Ты Рысь, – улыбнулась девочка уголками губ.

– Умница моя! Как поживаешь?

– Мне кажется, – серьезно сказала Яночка, – многие Иные в этом заведении общественного питания стесняются подходить ко мне.

– Почему ты так решила?

– Они боятся, что я открою у них внутри что-то личное. То, что можно показывать лишь врачу. И ты тоже боишься. – Девочка посмотрела на меня.

У нее были красивые черты лица, но какие-то застывшие, словно Яночка разговаривала с нами и одновременно думала о чем-то еще. Лишь в ее бархатных восточных глазах пульсировал живой свет.

– Это называется интимные вещи, – не стал спорить я, – ты можешь их видеть?

Яночка медленно, как робот, покачала головой:

– Когда я предсказываю, я ничего не вижу. Никаких мультиков или книжек с картинками. Я только чувствую, вот здесь. – Она прижала руку к сердцу. – Все Иные обладают этим даром, только он у вас во много раз слабее, чем у меня.

Легкий холодок заструился в груди, обволакивая сердце, – и я, словно подражая девчушке, прижал ладонь к груди. Если эта беспричинная тревога, что я ощущаю, – предчувствие, то мне стоит немедленно вернуться наверх к друзьям.

– Не стоит бояться, – Яночка перевела взгляд с меня на Женьку, – я знаю, о чем Рысь хочет спросить. И у меня уже есть ответ.

– Очуметь, ты серьезно? – Моя спутница рассмеялась, но по густо заалевшим щекам я понял, что она смутилась. Впервые вижу, чтобы Рысь смущалась.

– Ты хотела спросить – если вы с Матвеем полюбите друг друга, что вас ждет в будущем.

Я поперхнулся.

– У вас все будет хорошо, – продолжила Яночка без улыбки, – вы проживете долгую, очень долгую жизнь, полную хороших эмоций и радостных событий. Ты станешь прекрасной мамой, Рысь. Я не вижу деталей, но все безоблачно.

– Спасибо, Янулька. – Женька обняла девочку.

– Ты и в самом деле хотела это узнать у нее? – раздраженным шепотом спросил я.

– В самом деле, Коть. Ну, прости меня, пожалуйста, – по цветущему конопатому лицу Женьки не было похоже, что она в самом деле раскаивается, – видишь, она и вправду умеет предсказывать.

– Умеет в краску окружающих вгонять.

Терпеть не могу эти женские штучки.

Я почувствовал лопатками взгляд и обернулся. Нелли неподвижно стояла у входа в зал, с грустью глядя на нас. Среди шумной вакханалии, в клубах дыма, она казалась ангелом в луче света, Беатриче, шагнувшей в преисподнюю, чтобы отыскать там заплутавшего Данте и указать путь к потерянному раю. Когда она задумывается, становится похожей на искусное изваяние, подумал я. Все оттого, что Книжник прятал девочку от убийц в мраморном образе.

– Я тоже хочу задать вопрос, – сказал я.

– Задавай, – бесстрастно отозвалась Яночка.

– Видишь ту девушку?

– Нелли?

– Да. Знаешь ее?

– Я всех здесь знаю.

– Если я и Нелли полюбим друг друга – что нас ждет в будущем?

Яночка кивнула, принимая вопрос. Женька нахмурилась, шутливо стукнула меня кулаком в спину.

– У вас будет…

Маленькая прорицательница осеклась.

Лицо ее, доселе почти неподвижное, сморщилось в резкой гримасе.

– О-о-о, – глубоким, чужим голосом прогудела девчушка, – м-м-м…

– Яночка! – воскликнула мать, оборачиваясь к ней. – С тобой все хорошо?

Все было нехорошо. Чудесные черные глаза девочки закатились, из-под век виднелись лишь влажно блестящие белки. Руки и ноги мелко тряслись, словно по ним бежали разряды тока. Стакан сока с печальным звоном разлетелся вдребезги.

– Яночка! Помогите! Кто-нибудь!

Музыка в зале стихла. Со всех сторон к нам бежали Иные, обступали полукругом.

– Целителя, скорее! Что ты сделал с моей дочерью, мерзавец!

В растерянности я отступил к стене. Нелли подошла ближе, с изумлением посмотрела на меня:

– О чем ты спросил ее?

Я промолчал. Женька взирала на нас с благоговейным ужасом, но мне показалось, что где-то глубоко под ним скрывалась радость.

С большим трудом целителям удалось успокоить Яночку. Ее мать продолжала обвинять в происходящем меня; она требовала, чтобы я никогда в жизни больше не приближался к ее ребенку.

Вечер был испорчен. Я расплатился за ужин – и мы разъехались по домам. Снова каждый сам по себе.