Глава 1
– Он не использует Зов.
Мы стояли на берегу Патриаршего пруда, и легкий утренний дождь покалывал наши лица холодными иголками.
– Почему? Какие есть мысли? – спросил Скиф.
Фрейд присел на корточки, откинул прядь рыжих крашеных волос с лица мертвой девушки, бережно очистил ее шею от налипшей тины и мелкого мусора. Скорбно шевельнул седыми усами:
– Что я думаю, ты и так знаешь, – он взглянул на меня, – а что скажет стажер?
– Красивая девушка, – сказал я.
Скиф покачал головой:
– Тебя не об этом спросили.
– Мне кажется, красоту тоже нужно отметить. Убийца выпивает не кого попало. Все его жертвы – молодые девушки, и все – очень привлекательные.
– Допустим. Что еще?
– Сюда смотри, – подсказал Фрейд, указывая на шею.
Я кивнул:
– Обычно вампир обходится одним аккуратным укусом. Здесь множественные раны, как будто он прерывался и снова возвращался к еде. Вряд ли что-то ему мешало – скорее, он новичок и сильно нервничал.
– Ошибка, – ответил Скиф, и единственный глаз его стал ледяным, – это далеко не первая жертва…
– Девятая, о которой нам известно, если быть точным, – вставил Фрейд.
– У него достаточно опыта. Кроме того, его ведет инстинкт. Как для тебя естественно ходить или жевать, так для упыря – найти нужную вену на теле и сделать прокол. Он искусал ей всю шею не потому, что не умеет питаться.
– А почему?
Скиф молча смотрел на меня. Я опустился на корточки рядом с экспертом. Тело убитой было полностью обнажено, грудь и бедра расчерчены глубокими запекшимися царапинами. Платьице нашлось на берегу – изорванный кусок дешевого турецкого шелка. В воде мокла белая сумочка из кожзаменителя. И нигде даже капли крови. Он выпил все.
– Упырь был очень голоден, – предположил я.
– Ошибка, – повторил Скиф с презрением. – Для чего он раздел жертву?
– Вампир – нежить. Разве нежить станет насиловать девушку? Ему нужна ее кровь.
– Плохо ты знаешь вампиров, – грустно рассмеялся Фрейд, – если он молод и недавно инициирован – еще как станет. Более того, во всей этой вампиристике есть какая-то нездоровая эротичность. Мальчики обычно кусают девочек, девочки – мальчиков…
Настоящее имя эксперта-криминалиста было Анатолий, но в нашем маленьком тайном Дозоре по именам друг к другу не обращались. Скиф довел конспиративную составляющую работы почти до идиотизма. Если настоящие имена мы еще знали, хотя и не употребляли, то фамилии, личные адреса, подробности биографии – этого знать мы не имели права. Все знал только он один.
Я дал бы Фрейду на вид лет шестьдесят, но о настоящем возрасте оставалось только догадываться. По крайней мере в его случае было понятно, откуда взялась такая кличка – Анатолий любил психологию и даже внешне слегка походил на австрийского доктора: высокий чистый лоб, седеющие волосы, пронзительный взгляд, аккуратная бородка и усы, полускрывшие иронично очерченный рот.
– Итак, – продолжал эксперт, – он одновременно удовлетворяет два инстинкта, оттого и некоторая небрежность укусов. Скорее всего это молодой, потенциально очень сильный вампир, недавно узнавший о своих способностях – и слетевший с катушек.
– Не обязательно, – ввернул Скиф.
– Я же сказал «скорее всего», – отбился эксперт, – еще одно: питается он часто, девять жертв за полтора месяца. Его сила быстро растет. Ловить тварь будет сложно: как я уже сказал, он не использует зов. Знаешь, Кот, что это такое?
– Вампиры иногда подзывают выбранную жертву песенкой, – вспомнил я.
– Это не совсем песенка, но в целом верно. Молодые и неопытные кровососы обожают подцеплять жертву Зовом. Мы можем его услышать, локализовать и привлечь «певца» к ответственности. Им нравится контролировать жертву – меньше риска, что та убежит; молодняк похваляется своими способностями друг перед другом. Наш клиент не из таких.
– Может, он просто не обучен, – пожал я плечами.
– Нельзя же быть таким наивным, – процедил Скиф.
– Ты звал меня в Дозор не на роль сыщика, – не сдержался я.
Фрейд вжал голову в плечи и незаметно от шефа постучал пальцем по лбу: думай, что говоришь. Но вопреки ожиданиям Скиф отреагировал довольно мягко:
– Мы все делаем одно дело, Кот, – вне зависимости от специализации. Роли весьма условны. Кто знает, какие навыки понадобятся тебе в будущем.
– Почему мы вообще занимаемся вампиром? – хмуро спросил я. – Разве это не дело Большого Дозора?
– Большой Дозор отрабатывает основную версию. Мы проверяем другие.
Несколько секунд я прожил в надежде, что Скиф объяснит подробнее, но потом вспомнил, с кем имею дело, – и махнул рукой. Мои коллеги склонились над трупом и принялись обсуждать характер укусов. По расстоянию между клыками выходило – челюсть не маленькая, значит, упырь довольно крупного телосложения.
Я спустился к воде.
Никогда не понимал, почему Патриарший пруд называют во множественном числе. «Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история!» Наверное, раньше их было несколько, но сейчас-то что? Сейчас, в конце апреля 1998 года, – это большая, одинокая, подернутая зеленой пенкой лужа. По берегам тут и там белеет мусор, пробивается весенняя трава.
Ночной Дозор, конечно, уже все обшарил тут. Что можем мы?
Я пошел вдоль берега пруда. Над водой низко нависали ветви ив и тополей, от Садового кольца доносился шум редких машин. Скоро люди поспешат на работу, кто-нибудь будет пробегать мимо берега и наткнется на тело. Затем все как принято – милиция, равнодушные санитары «Скорой», плач и крики родни… а мы отправимся спать, набираться сил перед следующей ночью.
Что-то на поверхности пруда привлекло мое внимание.
Я сел у кромки воды, но отсюда обзор был только хуже. Что-то слегка покачивалось в такт мелкой ряби на пруду, скрытое под водой в нескольких метрах от берега.
Коллеги остались далеко позади, я решил не звать их на помощь, пока не разберусь сам, – хватит мне на сегодня насмешек.
Я схватился за ствол старого раскидистого дерева, добрался до развилки, подтянулся и сел на толстой исцарапанной птицами ветке. Птицами? Забыв ненадолго о пруде, я достал фонарик и принялся осматривать ствол. Каких размеров должна быть птица, оставляющая когтями такие глубокие шрамы на коре?
Обхватив руками ветку, я пополз вперед, как лемур. Здесь дерево низко нависало над водой, и можно было разглядеть зеленоватое, покрытое тиной дно.
Там…
Я почувствовал, как ладони мгновенно вспотели, и крепче вцепился в дерево, чтобы не упасть.
Девушка на дне пруда казалась живой. Ее длинные светлые волосы плыли по воде, их я и заметил с берега. Голубые широко распахнутые глаза смотрели вверх, прямо на меня; в них не было страха – только печаль и немой вопрос.
Сходство с Нелли было лишь отдаленным, но я отчего-то легко представил, как она лежит на дне пруда вместо этой незнакомой девушки – обнаженная, со следами укусов, заметными даже сквозь мутную воду.
– Скиф! – сипло прошептал я. – Скиф!
Я обычно приезжал в офис раньше других, когда закатное солнце еще скользило вдоль горизонта, но шеф, как правило, уже был на работе. Он встречал меня сдержанным кивком головы и объяснял задачи на ночь (пока я стажер, мое главное дело – обучение). «Офис» представлял собой небольшой склад во дворах в районе Шаболовки. Ни у кого из нас не было чего-то вроде собственного кабинета, за исключением, разумеется, Скифа. Один зал ребята оборудовали для тренировок, второй – под тир. Под утро стрельба там порой шла такая, словно сошлись в поединке две банды – в первую рабочую ночь я был уверен, что жильцы соседних домов вызовут спецназ, но когда вышел за дверь, убедился: во двор из офиса-склада не долетает ни звука.
– В силовом столкновении мы используем боевые заклятья, – говорил шеф, – но важным преимуществом будет физическая сила и владение оружием с подготовленными пулями. Амулеты надежно защищают ваши мысли и придают сил – но в бою против мощного соперника они не спасут.
Поэтому обращаться с оружием учились все. Тренировал нас или сам Скиф, или его помощник по боевой подготовке – Квинт; оба были магами уверенного второго уровня.
До моего появления в Тайном Дозоре насчитывалось семь Иных. Я стал восьмым. Каждый носил на шее янтарный амулет, заряженный кем-то повыше нашего одноглазого вождя. Официально в Ночном Дозоре работал только он, остальные числились в штате фирмы по оказанию неких консультационных услуг. Изредка я бывал в офисе Ночного Дозора на Соколе – и, откровенно говоря, он мне понравился куда больше нашего плохо освещенного, но хорошо простреливаемого склада. В Большом Дозоре царила деловитая суета, слышались шутки в курилке, и чувствовалось дыхание по-настоящему серьезной силы. На нашей же маленькой компании лежал отпечаток мрачной личности Скифа. Здесь каждый занимался своим делом, подчас скрытым даже от коллег. Мы все словно готовились к какому-то важному событию, которое никак не наступало.
Единственный старенький факс находился в кабинете у шефа. Единственный компьютер стоял в крошечном подсобном помещении. Чаще всего он был выключен или использовался как музыкальный центр Нелли, приносившей на работу свои диски с песнями:
Полыхают в синеве города,
Остывает на ветру горизонт,
Нам с тобой одна забота навсегда, навсегда:
Радуга над боем,
Радуга над пеплом,
Радуга над копотью,
Бесконечный апрель.
Над тобой небесных рек берега.
Подо мной подземных вод молоко.
Нам с тобой одна дорога на века, на века:
Радуга над бездной,
Радуга над ямой,
Радуга над пропастью,
Безнадежный апрель.
Бережет зима своих мертвецов.
Стережет своих гостей теремок.
Лишь одно для нас с тобою ремесло, ремесло:
Радуга над миром,
Радуга над мраком,
Радуга над кладбищем,
Негасимый апрель…
* * *
Однажды вечером Скиф встретил меня на пороге офиса.
– Идем со мной, Кот.
Мы зашагали через дворы куда-то в сторону Донского монастыря. Весна только начиналась, и нам приходилось перепрыгивать через грязные ручейки и целые озера снежной кашицы. Я не задавал вопросов – все равно шеф скажет ровно столько и не больше того, что мне нужно знать. Остановились мы в тени нового жилого комплекса из белого кирпича, у основания которого пчелиными сотами наросли гаражи. Скиф сделал короткий жест рукой (я ждал магию, но то оказался всего лишь электронный ключ), и дверь одного из гаражей с гудением поднялась.
В тусклом свете единственной лампочки перед нами поблескивала красными полированными боками машина.
– Твоя? – решился я нарушить молчание.
– Наша. «Renault Alpine 610». Попробуешь?
Я поймал ключи на лету и прыгнул в водительское кресло.
Машина, конечно, была великолепная. Мы прокатились по району, взметая колесами воду из луж. Сзади в этой модификации были два места для пассажиров, хотя мне казалось – «Альпин» машина двухместная. Кроме того, я чувствовал тут и там в салоне какие-то магические приспособления, но все это только предстояло изучить.
– Она и без магии за пять секунд разгоняется до ста километров в час, – снисходительно сообщил Скиф, – а уж если ей помочь…
На Ленинском проспекте я распробовал настоящую скорость. Влажные пятна света стремительно улетали назад. Не прошло и нескольких минут, как мы оказались на Киевском шоссе. Дежурный на посту ГАИ при выезде из города даже не повернул головы в нашу сторону.
– Ключи оставь у себя, – Скиф мрачно взирал на мои манипуляции с рулем и коробкой передач, – только без надобности не гоняй.
– Не буду. Спасибо, шеф.
Мы медленно вкатывались задом в гараж, когда он добавил:
– Одно условие: об этом месте никому ни слова.
– О гараже?
– Это не просто гараж.
Я ждал пояснений, но уже не удивился, когда их не последовало.
– Даже нашим ни слова?
– Тем более нашим. Если кого-то повезешь по служебной надобности, высаживать и подбирать его будешь у офиса.
– Слушаюсь.
Как ни странно, меня даже тронула та история. Шеф доверил мне, новичку, некое секретное дело, и это льстило.
* * *
– Ты ведь тоже его ученица, – спросил я Нелли, – он и с тобой так общается?
– Он со всеми так, – едва заметно усмехнулась девушка, – не надо думать, что ты какой-то особенный.
Мы сидели с ней у компьютера в подсобке и пили кофе, наблюдая в открытую дверь, как ребята под присмотром Квинта отрабатывают в зале ката.
– Где он потерял глаз?
Нелли пожала плечами:
– Я знаю только, что его учителем был сам Гесер, давно – спустя несколько лет после войны. В молодости Скиф полюбил девушку из Дневного Дозора, и эта история кончилась как-то грустно.
– Такие, как он, способны влюбляться? И откуда тебе это все известно?
– От Темных.
Я поперхнулся кофе. Нелли отставила чашку:
– Раз уж мы заговорили о них, шеф просил показать тебе кое-что.
Она повернулась к компьютеру, ввела сложный пароль, пролистала несколько папок с бессмысленными цифровыми кодами вместо названий:
– Вот она, доска почета нашего города. Герои один другого краше.
На меня с экрана смотрели несколько в основном неприятных лиц, из них я с ходу узнал брюзгливого старика Гантрама и хорошенькую ведьму Алису.
– Конкурирующая фирма? – догадался я.
– Если есть Тайный Ночной Дозор – закономерно, что при Дневном Дозоре существует аналогичная структура. Гантрам у них за главного, но он фигура скорее номинальная. Он появился в Москве в середине девяностых – немецкие Темные прислали для обмена опытом. Как ты понимаешь, семьдесят лет до этого контакты с Европой у нас были эпизодические, теперь изучаем друг друга. У нас тоже есть сотрудник из-за руин Берлинской стены.
Нелли имела в виду Куно, нашего немецкого стажера.
– Ходят слухи, – продолжала она, – когда немцы прислали в Москву Гантрама, Завулон долго смеялся и потом попросту убрал его от себя подальше, отправив в Тайный Дозор крючкотворствовать в протоколах. По-настоящему за их шайкой присматривает Алиса Донникова.
– Красивая, – сказал я, глядя на фото.
– Завулон тоже оценил ее по достоинству.
– Серьезно? Бедная девушка.
– Уверена – она так не считает.
Я посмотрел на Нелли:
– Думаю, ты гораздо красивей этой Алисы.
Светлая волшебница опустила ресницы:
– Мы слишком разные, чтобы нас сравнивать. Не отвлекайся.
Экран заполнила фотография смазливого смуглого брюнета.
– Это Леонид. Когда-то работал в КГБ, теперь занимается у Гантрама разведкой. Третий уровень Силы. Опытен в интригах и хитер, но боец из него слабоватый.
Пухлое, недовольное личико подростка, похожего на медвежонка. Колючий ежик волос, маленькие внимательные глазки. Не сразу, но я узнал в нем бритоголового паренька, что пытался меня задержать на перроне станции «Киевская».
– Этого я знаю.
– Его кличка Гуня. Мечтает стать крутым боевиком. Пока что пятый уровень его предел.
Следующий. Невыразительное худое лицо. Плохо выбритые щеки. Запавшие темные глаза с мешками век.
– Николай. Техник. Седьмой уровень.
На следующем кадре – мужчина средних лет, красивый и обаятельный, с искусно уложенной прической, с искристой улыбкой в глубине глаз.
– Он точно Темный? – удивился я.
– Олег, второй уровень. Опытный боевой маг. Реальный возраст – по меньшей мере восемьдесят лет. Очень опасен и силен. Запоминаешь?
– Как тут забыть…
– Идем дальше. Вот главная звезда этого бродячего цирка.
Очень бледное, вытянутое, холеное лицо. На первый взгляд – лет восемнадцать-двадцать, одного внешнего возраста с Нелли. Черные волосы, красиво обрамляющие лоб. Надменный, порочный взгляд и снисходительная усмешка. Таких красавчиков обожают восторженные старшеклассницы. Фото было сделано скрытой камерой с большим увеличением. Красавчик что-то втолковывал Гуне и Николаю. Подросток с лицом медвежонка явно мечтал оказаться подальше, а в глазах худощавого Николая плескался самый настоящий страх.
– Его называют Сет, но мне известно его настоящее имя… Дориан, – голос Светлой волшебницы дрогнул, – всегда безукоризненно одет, обаятелен, за словом в карман не лезет. Реальный возраст неизвестен. Реальный уровень Силы – неизвестен. Предполагаем, что не ниже второго.
Я осторожно наблюдал за Нелли. Девушка побледнела, словно близко увидела змею.
– Я уже встречался с ним – в тот день, когда я залез к Маклеру. Сет, Алиса и тот чахоточный Гуня пытались меня взять в метро. Мне, конечно, тогда повезло – но я справился с ними.
– Если еще раз встретишь его – не разговаривай. Лучше убегай. Даже Гантрам ненавидит Сета. А Завулон не просто так поручает ему самую опасную работу. Они не могут его контролировать и боятся.
– Чем вы заняты тут, в потемках, ребятишки? – В комнату как ураган ворвалась Женька, боевой маг-перевертыш. Ее длинные рыжие волосы походили на медное пламя. – Почему отлыниваете от тренировки?
Она шутливо прихватила нас с Нелли за шеи, словно хотела удушить в объятиях. От Жени пахло разгоряченной кожей, адреналином и счастьем. Вот кто в нашей организации был всем доволен.
– Какие гнусные рожи. – Женька посмотрела на экран. – Выходи, Котяра. Спорим, я тебя уложу на лопатки меньше чем за минуту?
Я сбросил свитер, и мы перебрались на татами. Женя в боевой стойке, будто пританцовывая, пошла на меня. Я принял стойку дзенкуцу-дачи.
– Лучше двигайся, не стой столбом, – посоветовал Квинт, широкоплечий лысеющий дядька в спортивном костюме с гербом СССР на груди, – так она тебя легко опрокинет.
В желтых глазах Женьки скакали чертенята. С мяукающим криком она прыгнула на меня, осыпая ударами в корпус и голову. Я отбился, хотя руки от запястий до плеч заныли, словно их обработали битами десяток гопников.
Затем дважды нанес удар ногой маваши гэри, целясь в голову – но без особой надежды дотянуться: Женька двигалась, как Брюс Ли в расцвете карьеры.
– Рысь, в следующий раз контратакуй в опорную ногу, – прокомментировал Квинт.
Рысь – это кличка Жени. И в рысь она может перекинуться в любой момент – вот тогда мне в бою точно ничего не светит. Способности у нее гораздо выше средних; Скиф даже верит, что со временем Рысь превзойдет по Силе любого из нас. Два года назад, когда шеф только начал собирать команду, он встретил худенькую рыжеволосую выпускницу детского дома на вокзале в Екатеринбурге. Она пыталась украсть пару беляшей и бутылку пива себе на завтрак – и так оказалась в милиции. У Женьки были порок сердца, гепатит С и колючие манеры пацана с городских окраин. За пару лет в Дозоре она превратилась в красивую и спортивную молодую девушку, способную без всякой магии отправить в нокаут любого амбала.
– Давай, давай, – шепчет она с ухмылкой, а под веснушчатой кожей перекатываются бугорки мышц. На правом плече у девушки татуировка: ангел сияющим мечом поражает дракона.
Мы обменялись еще одной серией ударов. Женя начала меня теснить.
– Кот, не зевай, – сказал Квинт, – быстрее, быстрее двигайся.
Не могу я быстрей. У меня Кот – только прозвище, а моя соперница и в самом деле из семейства кошачьих. С ними в скорости соревноваться – безнадежное дело. Единственное, на что я могу рассчитывать в бою с рысью, – это мускулы.
Женька рванулась вперед, поднимая ногу для удара; и я не стал уходить, лишь слегка повернул корпус, надеясь, что удар пройдет вскользь. Так и вышло – я ухватил девушку за плечи и приемом дзюдо бросил на татами.
– Ужасно, – махнул рукой Квинт, – подите прочь с моих глаз, мелюзга. Дети во дворе – и те дерутся лучше.
– Ты ведь поддалась. – Я шипел от боли, прижимая смеющуюся Рысь к татами. – Черт, ты могла довернуть ногу, но не стала. Зачем?
* * *
Это случилось еще в январе, вскоре после моего прихода в Дозор.
Вместо старого громоздкого мобильника мне выдали новенький «Nokia 1610», современный и компактный.
Он затрезвонил около шести вечера, когда за окном уже стемнело.
Я взял трубку, продирая глаза. Не привык еще к новому графику жизни.
– Немедленно приезжай в центр, – прошелестел голос Скифа, – встретимся в метро «Новокузнецкая». Возьми такси.
И телефон отключился.
До «Новокузнецкой» от моей «Коломенской» три остановки. Какое такси? Экономия минут пять выйдет. Но я все же послушался и поймал на улице машину.
Скиф ждал меня в центре зала.
– Запомни эту девушку. – Он показал фото, сделанное на «Polaroid».
Девушка мне понравилась. Очень миленькая, молодая. В нарядной шубке, с сумочкой в руках. И печальная. Фотограф подловил ее в толпе, идущей через пешеходную «зебру» у Красных Ворот. Я рассматривал фото, запоминая детали внешности.
– Только не говори, что нужно ее ликвидировать как ненужного свидетеля.
– Ее имя Светлана. Сегодня примерно в одиннадцать часов вечера она должна ехать в поезде метро по Кольцевой линии от «Комсомольской» в сторону «Курской». В вагоне будет находиться наш агент. Я изучил линии вероятности его судьбы. Они должны встретиться там в это время, это очень важно.
– Так нет ничего проще, – пожал я плечами, – внушить ей…
– Магию использовать мы не вправе, – оборвал Скиф, – мы обязаны придерживаться Договора.
Вот это новость!
– Мы, конечно, обязаны, – усмехнулся я, – но если дело такое важное, почему бы не допустить пустяковое вмешательство?
– Потому что Темные тоже интересуются этим делом. И следят за ней.
Вокруг нас бурлила, галдела, шаркала тысячей ног толпа. «Новокузнецкая» в час пик всегда забита бегущими во все стороны массами людей, словно в Битве народов под Лейпцигом.
Неплохо, подумал я. Пойди туда – не знаю куда. Сделай так – не знаю как.
Следующей мыслью было: это испытание. Я с прищуром поглядел в единственный глаз шефа.
– Никаких дурацких тестов, Кот. Это боевое задание.
Интересно, почему же его поручают новичку…
– А нашего агента нельзя к ней направить? – предложил я.
– Он сейчас в необычном состоянии. Трогать его мы вообще не имеем права.
– Может, свести их еще как-то, в другом месте, к примеру? Адрес этой красавицы известен?
– Нет, адреса мы еще не знаем. Я изучал линии вероятности утром, днем мне удалось найти ее в городе и сделать фото. Сейчас Куно присматривает за ней. Встретиться они с агентом должны именно там и именно сегодня, завтра будет поздно.
– Почему?
– Слишком много вопросов, стажер. Увидишь ее – сам поймешь.
– Ладно, где она?
– Когда я тебе звонил – была в книжном магазине на Пятницкой. Сейчас перешла пешком через Большой Москворецкий мост и по Васильевскому спуску двигается в сторону Охотного Ряда.
– Значит, на «Театральную». Поехали.
Мы втиснулись в набитый людьми вагон. Ну почему все происходит именно в разгар часа пик?
– Есть вводные – в какой поезд и вагон ей надо сесть? – перекрикивая шум метро, спросил я.
– Известны только примерное время и место.
– Я могу позвонить ей и предложить встретиться на Кольцевой линии, например, на «Белорусской». А потом пусть садится в этот вагон. Можем попробовать.
– Я думал об этом, – сказал Скиф, – нужен какой-то очень серьезный предлог для встречи. Ты бы приехал поздним вечером на свидание с незнакомым человеком?
Мы поднялись на площадь Революции. Несмотря на ветер и холодный липкий снежок, здесь толклись продавцы газет, матрешек с физиономией Ельцина, советских значков с бородатыми вождями и аудиокассет с песнями самого странного политического содержания. У обклеенного афишами строительного забора собрался небольшой митинг, оратор сипло бубнил в мегафон. Поодаль редкими стайками бродили иностранные туристы с кумачовыми от впечатлений и русской водки лицами. Все-таки сказывается близость Исторического музея (бывший музей Ленина), его окрестности насыщены соответствующей энергетикой.
Скиф поправил в ухе горошину наушника:
– Куно, ты с нами?
Я тоже включил рацию. Это не так удобно, как мобильный телефон, но безопасней.
– Объект в ГУМе, – ответил Куно. В его речи слышался едва уловимый акцент. – Поднимается на второй этаж.
Раздвигая плечами толпу, мы направились к главному универмагу.
Спустя несколько минут я уже наблюдал нашу цель. Светлана медленно шла вдоль витрин бутиков, помахивая сумочкой. В таких магазинах вещи простой девчонке не по карману. Остается гулять, как в музее.
Я посмотрел на Светлану сквозь Сумрак и перестал дышать.
Черт возьми!
Над головой у девушки медленно вращался косматый черный вихрь. На практических занятиях нас учили, как классифицировать и нейтрализовать подобные явления. Но никогда еще я не видел воронки такой силы. Кто же тебя так проклял, бедная?
Я остановился в замешательстве, поискал глазами Скифа.
– Работай, – прошелестел в ухе его голос, – только осторожно. Они тоже здесь.
Я оглянулся. По галерее третьего этажа шел паренек в зеленой куртке, делая вид, что говорит по телефону. Его губы шевелились, но не издавали ни звука… вот он подошел к перилам ограждения, как бы невзначай бросил взгляд вниз, на девушку.
Темный.
– Уже без двадцати семь, – напомнил Скиф.
Знаю, знаю… Я слегка ускорил шаг и вскоре был за спиной у Светланы. Кто может так ненавидеть молодую женщину? Если мы не вмешаемся в ближайшее время – судьба ее незавидна. А чем заняты мы? От близости мрачного вихря, нависшего над головой, как туча, у меня во рту стало сухо и горько.
Не подходи слишком близко. Нельзя, чтобы она увидела и запомнила тебя.
Когда Света поравнялась с лестницей, я резким движением вырвал у нее из рук сумочку и в два прыжка, не оглядываясь, скатился на первый этаж. Еще минута – и я в подворотне на Никольской улице.
Чувствуя себя законченным мерзавцем, я открыл застежку из фальшивого золота. Паспорт. Косметичка. В потертом кошельке фотография пожилой женщины (мать?) и четыре хрустящие пятирублевые купюры с изображением Великого Новгорода. Книга в мягкой обложке. «Медицинская микробиология, иммунология и вирусология»… Она что, еще и доктор? Прекрасно, я обворовал врача. Нужно было вступить в Светлый Дозор, чтобы перестать грабить всякую нечисть и начать грабить хороших людей.
Вот оно. Потрепанная записная книжка, обернутая синим шершавым пластиком. Я развернул ее на букве «Д».
– Есть ее домашний номер, – сказал я.
– Хорошо, – бесстрастно ответил шеф, – Куно, продолжай наблюдение. Всем остальным – встречаемся на стоянке у главного входа в гостиницу «Москва».
Я спрятал сумочку под куртку и, подняв воротник, побрел под мокрым снегом через проулок обратно на площадь Революции.
Ребята собрались у машины – шеф, Квинт и наш водитель Костя по прозвищу Байт. Ого, если и Квинт здесь – дело очень серьезное.
– Садитесь, – бросил Скиф, – сейчас Светлана общается с милицией. Сумрачный германский гений отследит ее до дома.
Байт вырулил на дорогу, и мы не спеша поехали в сторону Китай-города. Снежная жижа прекратила течь с неба, и ощутимо похолодало. К ночи улицы превратятся в сплошной каток.
На часах было без четверти девять, когда Куно позвонил Скифу.
– Простите, ребята. Я, кажется, потерял ее.
Шеф включил громкую связь.
– Где ты видел ее в последний раз?
– Она написала заявление в дежурной части милиции в Петровском переулке и отправилась домой. На выходе из метро «Перово» как сквозь землю провалилась. Простите. Моя вина.
– Обсудим это потом, – тихо, ничего не выражающим и оттого особенно страшным тоном выдал Скиф. – Она скоро будет дома. Работаем дальше.
Костя остановил машину на Садовом, у Курского вокзала. Я вошел в будку таксофона и по памяти набрал домашний номер Светланы. Длинные, длинные, длинные гудки…
Еще не добралась. А если с ней что-то случилось? Видел воронку? Вдруг ты спровоцировал ее на прорыв?
Я очень редко курю, но тут сильно захотелось. Будем надеяться, что девчонка крепче, чем кажется на первый взгляд.
Я нервно прошелся по тротуару, залитому неоновыми огнями реклам. Изо рта при дыхании вылетали облачка пара.
– Попробуй еще раз, – сказал Скиф в открытое окно автомобиля.
Длинные гудки. Много длинных гудков. Никогда еще я так не желал, чтобы кто-то подошел к телефону.
Когда я уже собирался повесить трубку на рычаг, гудки прервались.
– Алло. – Она слегка запыхалась.
Я на мгновение закрыл глаза.
– Светлана?
– Да, это я…
– Добрый вечер. Мое имя Сергей.
– Вы из милиции?
– Я нашел белую сумочку с вашими документами и кошельком.
Я почувствовал, что она улыбается:
– Где нашли?
– Готов вам отдать ее. Хоть сейчас. Вознаграждения не нужно.
Играю простоватого мужичка, добряка советской закалки.
– Ох, спасибо вам огромное, Сергей. Вы не представляете, как я вам благодарна… Но мне сегодня не очень удобно, – замялась Светлана, – далековато ехать. Давайте с утра?
Этого я ждал и приготовился:
– Завтра никак не получается. У меня сегодня в половине двенадцатого поезд.
– Ну что же поделать, – она вздохнула, – раз так… Вот что. Вы ведь сейчас в центре?
– Да.
– Отнесите сумочку в дежурную часть в Петровском переулке, дом два. Там лейтенант Воропаев, Алексей Михайлович, очень хороший человек. Все равно же надо будет рассказать ему все обстоятельства.
К такому повороту я не был готов. Я посмотрел на своих. Они слушали наш разговор сидя в машине и прильнув к раковинам наушников.
«Что делать?» – спросил я взглядом.
«Импровизируй», – развел руками Скиф.
– Я, м-м-м… Светлана, я не могу идти в милицию.
– Почему? – Голос ее стал ощутимо холодней.
– Как бы вам сказать…
Если я скажу ей, что у меня нелады с законом, – она скорее всего не придет. Или придет вместе с Воропаевым Алексеем Михайловичем, очень хорошим человеком. А какие еще могут быть причины бояться родной милиции?
– Видите ли… я в Москве без регистрации. Не хотелось бы проблем.
– У, так бы сразу и сказали. – Светлана с облегчением рассмеялась.
Я мысленно утер пот и предложил:
– Можем встретиться на станции «Белорусская»-кольцевая без двадцати одиннадцать, идет?
– Ладно, придется мне выбраться. Хорошо, что проездной в кармане остался. В центре зала, ага?
– Я бы приехал к вам поближе, но у меня еще дела… и потом поезд.
– Не переживайте, пожалуйста, Сергей. Спасибо вам еще раз.
До чего милая девушка. Жаль, мне никогда больше не увидеться с ней.
В половине одиннадцатого мы со Скифом спустились под землю, обошли станцию «Белорусская», проверили каждый угол. Если кто-то из Темных и был поблизости, он себя никак не проявлял.
Через пять минут появилась Светлана. Села на лавочку и печально смотрела в пол перед собой. А над ее головой…
– Скиф, воронка выросла раза в два, – сказал я в микрофон.
– Вижу.
– Надо что-то делать с этим.
– Ею скоро займутся.
– А мы не можем?
– У нас другие задачи.
Иногда мне кажется, что он не Иной, а робот какой-то.
В наушниках зашуршало.
– Объект приближается, – это был наш гуру слежки, – проехали «Киевскую».
Куно старался реабилитироваться за свою оплошность.
Еще минут десять. Светлана посмотрела на часы и нахмурилась: я уже опаздывал.
– Задача в общем-то несложная, – сказал я, – подойдет поезд, я отдам ей сумочку и усажу в вагон.
– Это должен быть именно тот вагон, в котором находится объект. Куно, какой вагон по счету от головы состава?
– Четвертый. Я еду в пятом. Подъезжаем к «Краснопресненской».
Не знаю, как ребята заставили рацию работать под землей. Но сомневаюсь, что это стало большой проблемой.
– Пора, – Скиф хлопнул меня по плечу, – не подведи.
Ноги сами вынесли меня к ней.
– Сергей? Это вы?
– Здравствуйте.
– Добрый вечер.
Я старался не смотреть на мрачный вихрь над ее головой.
– Возьмите, Светлана, – я протянул сумочку, – я только заглянул в записную книжку.
– Все нормально, Сергей.
Она быстро проверила содержимое сумочки, и лицо ее посветлело.
– Странный вор. Даже деньги не взял. Где же вы ее нашли?
– На улице, под лавочкой. Наверное, он испугался чего-то и бросил ее.
Светлана встала со скамейки, подошла ко мне вплотную. Я невольно сделал шаг назад, когда воронка закачалась над самой моей головой. Это было страшно.
– Сергей, здесь всего двадцать рублей. Знаю, это немного, но, может быть, возьмете?
– Поймите же, я не так воспитан, Света.
– А мы с вами нигде не встречались? – спросила девушка. – Мне кажется, я вас где-то видела.
«Ее поезд прибывает, – прошелестело в ухе, – поторопись».
– Вы из какого города?
– Из Минска, – соврал я. – Света, мне уже надо…
– Хочется хоть как-то отблагодарить вас, – сказала она, заметно волнуясь. – Может быть, оставите адрес или телефон? Я думаю, мы могли бы подружиться.
Поезд остановился у меня за спиной, с шумом открыл двери. Два десятка человек торопливо пробежали по залу, направляясь кто в переход на Замоскворецкую линию, кто на выход, к вокзалу. Время – почти одиннадцать вечера, пассажиров становилось все меньше.
«Кот, быстрее. Поезд не будет ждать вечно».
– Я перезвоню вам сам, – снова соврал я, – телефон я запомнил.
Света грустно кивнула.
– Я уже слышала это не раз, – сказала она, – странно, да?
– Света, ваш поезд подошел.
– Да, конечно. – Светлана не спеша подошла к составу, остановилась у раскрытых дверей. – Спасибо вам еще раз. Будем прощаться?
– Прощайте. – Я пожал ей руку.
Какая милая и, похоже, несчастная девушка.
– Осторожно, двери закрываются, – сообщил диктор в вагоне, – следующая станция «Новослободская».
– Вы не успеете, – не выдержал я.
– Поеду на следующем. – Она пожала плечами.
Уходи, уходи, иначе она так и будет стоять с тобой на платформе!
– Всего наилучшего.
Я развернулся и пошел прочь.
Села в вагон или нет? Я обернулся. Села.
Света стояла в вагоне у самых дверей, крепко прижимая к груди сумочку, и с легким недоумением смотрела мне вслед. А у нее за спиной… строил мне страшные рожи Куно.
«Не тот вагон! Это пятый!» – прочел я по губам.
– Света! – закричал я, бросаясь обратно.
– Что, Сергей? – Она с готовностью шагнула обратно на платформу, навстречу мне.
Я взял ее под руку и повел к соседнему вагону. Девушка не сопротивлялась.
– Пожалуйста, берегите себя, Светлана.
Она кивнула. На лице ее появилась бледная непонимающая улыбка:
– И вы себя тоже.
Света шагнула в раскрытые двери четвертого вагона, села на лавку и неуверенно махнула рукой на прощанье. Я помахал в ответ. Двери тут же с грохотом захлопнулись перед моим носом.
«Все прошло успешно. Ты справился, Кот. Всем отбой».
Лязгнули колеса, поезд медленно поплыл мимо. Миловидное личико Светланы исчезло, замелькали сонные физиономии пассажиров.
Меня словно током ударило. В самом конце вагона сидел Иной в яркой оранжевой куртке, с наушниками плеера. Аура его была буро-черной, с резкими красными вкраплениями… Постойте, разве это не вампир? Перед тем как исчезнуть из поля зрения, незнакомец поднял голову и голодным, сканирующим взглядом впился в соседей по вагону. Свет и Тьма! Что же мы сейчас наделали?
Подошедший шеф положил мне руку на плечо:
– Не береди свою совесть, Кот. Мы все сделали как нужно. И ты хорошо проявил себя.
Я попытался что-то сказать, но мысли путались, словно я только что вынырнул из долгого нервного сна.
Скиф зашагал прочь, и гуляющий по залу ветер развевал полы его длинного черного плаща.
Таким было мое первое боевое задание в Дозоре.
