В центре богословия апостола Павла стоит Христос, причем Христос, распятый на кресте. Однажды Павел даже сказал, что он решил не знать ничего, кроме распятого Христа. Для него Он – олицетворение Божьей любви к людям. То, что Бог отдал на страшную и позорную казнь Своего Сына, непостижимо для людей. Божью мудрость и силу они воспринимают как глупость и слабость, потому что человек поступил бы противоположным образом, у него был бы другой, лучший, по его мнению, «план спасения» и совершенно другие средства для его достижения. «Потому что в то время как евреи требуют в доказательство чудес, а греки ищут мудрости, мы возвещаем Христа, распятого на кресте! Для евреев это камень преткновения, для язычников – глупость, а для тех, кто призван – и евреев, и греков, – это Христос, явивший собой и Божью силу, и Божью мудрость. Потому что Божья “глупость” мудрее людей, и Божья “слабость” сильнее людей!» (1 Кор 1.22-25).

Мыслящие люди с давних пор ощущали необходимость спасения и предлагали самые разные «рецепты» его достижения. Одни видели ключ к нему в постижении мудрости; другие стремились к мистическому слиянию с божеством; третьи полагали, что разумная и высоконравственная жизнь приведет к тому, что после смерти тела бессмертная божественная частица в человеке, его душа, воспарит к Абсолюту, к Мировому Разуму и растворится в нем. Для Павла нет альтернативных путей спасения, кроме Христа. Грех подобен хозяину-рабовладельцу, который держит в плену нас, грешников, как своих рабов. Освободиться от него можно только в случае, если мы умрем, тогда грех над нами больше не властен, как не властен хозяин над умершим рабом. Это значит, что никакие личные усилия не смогут освободить нас из-под его ига. Грешник – человек, некогда сделавший неверный выбор, а затем, вследствие этого выбора, попавший в рабство. Понять это можно, например, если вспомнить наркоманов. Когда-то они по глупости попробовали наркотики, а потом попали к ним в зависимость. По справедливости Бог должен был бы уничтожить все человечество новым потопом или огнем. Но вместо нас умирает Христос, взяв наш грех на Себя. Его смерть – спасительная, искупительная и заместительная. Да, живя в этом веке, христиане все еще смертны, но смерть уже теряет свой леденящий ужас, становясь воротами, через которые мы входим в вечную жизнь.

Никто другой не сумел выразить эту мысль так ярко и четко, как апостол Павел. И если евангелист Марк есть действительно тот самый Марк, спутник и сотрудник Павла, то, вероятно, он под его влиянием создает «страстно́е Евангелие», в котором самое главное – это страдания и смерть Господа Иисуса, а все, о чем рассказано до этого, есть длинное вступление. Согласно ранним отцам Церкви, Марк получил сведения об Иисусе от апостола Петра, но дух, несомненно, получен им от Павла.

Вторым центром, кроме Распятия, было для Павла Воскресение Господа. Павел узнал о воскресении Иисуса из собственного опыта. Ведь на дамасской дороге с ним встретился Тот, кто был казнен и умер, но теперь Он жив. Павел встретился с Воскресшим. Благодаря этой встрече произошла смерть старого человека и воскрес новый человек. Это столь великое, столь решающее событие, что без веры в него вера христиан тщетна. «Если Христос не воскрес, нам нечего проповедовать и вам не во что верить... И если Христос не воскрес, вера ваша напрасна и грехи ваши по-прежнему на вас» (1 Кор 15.14,17). Распятие и Воскресение невозможно отделить друг от друга, это две стороны одного и того же спасительного процесса. Если мы пребываем с Христом и в Христе, то благодаря единению с Ним обретаем все то, что имеет Он. «Когда мы крестились, чтобы соединиться с Христом Иисусом, мы тем самым разделили Его смерть: крещением – соучастием в смерти – мы погребли себя с Ним. И теперь, подобно Христу, поднятому из мертвых величием Славы Отца, мы тоже сможем жить новой жизнью. И если мы умерли такой же смертью, как и Он, и тем соединились с Ним, то и воскреснем подобно Ему» (Рим 6.3-5).

Как истинный представитель библейской веры, Павел верит в телесное воскресение, но это не грубое оживление трупов, а полное преображение нашего смертного естества, когда тленное, уродливое, слабое, смертное будет поглощено нетленным, прекрасным, сильным и бессмертным. «Не все мы умрем, но все изменимся» (1 Кор 15.51).