Если верить апокрифу (он цитировался в самом начале этой книги), внешний вид апостола не производил сильного впечатления. Об этом говорил и он сам, цитируя слова своих недоброжелателей: «Кое-кто говорит: “Письма его впечатляют, в них напор и сила. А когда появляется сам, выглядит таким слабым! И речь просто жалкая!”» (2 Кор 10.10). Вероятно, они не раз издевательски обыгрывали значение его имени (Paulus по-латыни значит «маленький»), утверждая, что он мал не только ростом, но и во всем остальном недотягивает до апостолов. Павел на эти колкости не обижался, наоборот, он подхватывал слова своих недоброжелателей: «Я ведь из всех апостолов самый малый, я недостоин зваться апостолом, потому что преследовал Церковь Бога». Но затем он прибавлял: «Но по Божьей доброте я есть то, что я есть, и доброта Его ко мне не оказалась тщетной: я трудился усерднее всех остальных, то есть не я, конечно, а Божья доброта вместе со мной» (1 Кор 15.9-10). В этих словах звучит не гордость, но трезвая оценка своей работы, которую он совершает вместе с Христом.

При всей невзрачности внешнего облика в Павле было что-то невероятно притягательное. Вряд ли у кого-то было так много друзей, горячо и преданно его любивших. Он был невероятно теплой личностью, и людей влекло к нему как магнитом. Его товарищи были готовы ради него на все: Прискилла и Аквила рисковали ради Павла собственной жизнью, Эпафродит чуть не умер, Онесифор предпринял его поиски в Риме в то время, когда апостол был в тюрьме и даже знакомство с ним могло стоить ему свободы, а то и жизни. Даже когда он в конце жизни с печалью говорил, что остался один, что все его покинули, его все же окружало не так уж мало преданных друзей. В их числе Лука, Марк, Эвбул, Лин, Клавдия и другие, а многих он сам отослал в другие города, чтобы они спаслись и продолжили его дело.

Он был очень выносливым, двужильным человеком. Если посмотреть на карту, на которой пунктиром обозначены его путешествия, трудно себе представить, что такие колоссальные расстояния он вместе со своими преданными сотрудниками преодолел пешком. Он прошел целые страны. Правда, надо признать, что успешному передвижению немало способствовали замечательные римские дороги. Без них двигаться было бы значительно труднее. Конечно, римляне, сооружая их, не думали о том, что этим они помогут распространению христианства, но Бог умеет использовать все, что делает человек.

Павел был идеальным апостолом для язычников. В отличие от большинства палестинских апостолов, он родился в большом городе, а христианство в первые века было преимущественно городской религией. Он был родом, скорее всего, из зажиточной семьи, которая владела ремесленной мастерской или лавкой, и хотя он освоил ремесло, он сделал это не потому, что должен был в будущем зарабатывать себе на жизнь собственными руками (в дальнейшем ему это пришлось делать!), но потому, что в среде фарисеев так было принято. С раннего детства он, вероятно, приобрел навыки управления.

Он был многогранной личностью. В нем удивительно гармонично сочетались, казалось бы, несовместимые черты: порывистость, страстность, смирение, иногда даже робость и ранимость и одновременно трезвый ум, деловитость, практичность, талант организатора, общительность, умение управлять людьми и убеждать их. Он много путешествовал, повидал много стран и городов, встречался с самыми разными людьми и умел с ними общаться. У него была команда помощников, и он знал, как организовать их работу, как распределить между ними различные обязанности. У него были секретари, которым он диктовал свои письма.

Кроме арамейского и еврейского, Павел владел греческим, который был в то время языком международного общения. И его греческий, может быть, не всегда изысканный по риторическим меркам того времени, был замечательным, иногда даже блестящим.

Павел получил в школе Гамалиила прекрасное богословское образование, он был не только знатоком Священного Писания, но и умел применять изощренные правила его толкования, которым научился у своего учителя. Он знал также устные предания, а они ценились тогда наравне с Писаниями. А еще в таких школах учили умению спорить, находить убедительные аргументы, правильно задавать вопросы, находить на них ответы, а иногда и уклоняться от ответов. И в дополнение ко всему у него был большой и глубокий ум и горячая вера, преданность своему делу и полная самоотдача. Когда он отправился с проповедью Радостной Вести, он все продумал и организовал, как если бы он был полководцем и шел на войну. И действительно, его целью было завоевание мира для Христа. Трудно найти другого человека, который бы так подходил для подобного дела, который был бы так прекрасно подготовлен к нему!

По рождению Павел принадлежал к среднему классу, но умел жить в самых разных условиях. Он сам говорит: «Я научился довольствоваться тем, что есть, я умею жить и в нужде, и в достатке. Я все прошел и ко всему готов: к сытости и к голоду, к достатку и к нужде. Все могу благодаря Тому, Кто дает мне силы» (Флп 4.11-13). Но, вероятно, нужда и голод гораздо чаще были его спутниками, чем сытость и достаток. Он описывает свою жизнь так: «Изнурительный груд, бессонные ночи, голод и жажда, жизнь впроголодь, холод и нагота» (2 Кор 11.27). Но апостол выбрал такую жизнь добровольно, хотя и не стремился к ней. Он не был аскетом и мучеником по призванию, не жаждал подобной участи, как, например, Игнатий Антиохийский, но мужественно переносил тяготы и в конце концов умер мученической смертью, потому что таков был его путь следования за Христом, и он принял его.

Павел перенес множество тягот, они закалили его тело. Но у него была и невероятная сила воли, иногда он выносил то, что выше человеческих сил. В Деяниях апостолов рассказывается, что он выжил после того, как был побит камнями: когда его палачи, сочтя его мертвым, удалились, он встал и пошел, а на следующий день он вместе с Варнавой уже ушел в другой город. Вот «каталог» его апостольских тягот и страданий, и хотя в нем есть элементы риторики, риторичен он только по форме, по содержанию же соответствует реальности. Противники Павла считали, что его «соперники» превосходят его, и тогда Павел восклицает: «Я больше! Больше изнурял себя трудами, больше был в тюрьмах, бит без счета, не раз смотрел смерти в глаза. Пять раз получал по тридцать девять ударов плетью от евреев; трижды меня били палками римляне; однажды побит камнями; трижды терпел кораблекрушение и сутки провел в открытом море. Я постоянно в пути, постоянно в опасности: от разлива рек, от разбойников, от соплеменников, от язычников. А опасности в городах, в безлюдных местах, в море, от лжебратьев... Изнурительный труд, бессонные ночи, голод и жажда, жизнь впроголодь, холод и нагота... И кроме всего этого и того, чего я не перечисляю, – еще каждодневный груз забот обо всех церквах» (2 Кор 11.23-28).

Чувствуется, что ему от природы была свойственна гордость. Но, став последователем Христа и Его апостолом, харизматическим проповедником и человеком, богато одаренным дарами Духа (он исцелял, воскрешал, пророчествовал, говорил на языках), он никогда не превозносился своим апостольством. Лишь когда его доводили, что случалось нечасто, но он ведь был человеком, а не ангелом («хоть он и Павел, но все же он был человек», как сказал о нем Иоанн Златоуст), он вскользь упоминал, что Бог творил через него чудеса, знамения и могущественные дела.

Он предпочитал гордиться противоположными вещами! «Мне всего приятнее хвалиться своими слабостями, чтобы обитала во мне сила Христа. И поэтому я доволен, когда я слаб, когда меня оскорбляют, доволен лишениями, гонениями, горестями ради Христа! Ведь когда я слаб, тогда я силен!» (2 Кор 12.9-10). А еще он гордится благодаря ему ставшими христианами. Он отказался от брака и семьи не потому, что стремился к безбрачию (у евреев брак считался заповедью, данной Богом), но потому, что все свои силы и время он отдавал проповеди Христа. Но он любил тех, кого он привел к Христу, как своих собственных детей, горячо и нежно, и переживал за них и страдал, когда кто-то из них оступался. «Кто-то ослабевает – разве я не слабею? Кто-то спотыкается и падает – разве я весь не горю?» – восклицал он, обращаясь к коринфянам (2 Кор 11.29).

Вероятно, Павлу, человеку бурного темперамента, не всегда легко давались кротость и самообладание. Всю свою жизнь он переделывал себя, стремясь подражать Христу и, подражая Ему, стать примером для своих духовных детей. Когда он перечисляет различные составляющие «плода Духа», там среди прочих прекрасных качеств, таких, как любовь, радость, мир, стойкость, доброта, щедрость, верность, упомянуты также кротость и умение владеть собой. Ведь его дела не могли расходиться со словами.

Он призывал своих детей к тому, чего с помощью Божьей добился сам. Недаром его любимые образы – это метафоры, связанные со спортивными состязаниями, требующими закалки, тренировок, усилий и одержимости целью. В 1-м Письме коринфянам он пишет: «Все атлеты упорно тренируются, но они поступают так, чтобы получить венок, который увянет, а мы – чтобы получить венок неувядаемый. Так и я бегу – не бесцельно! И я тоже, как кулачный боец, не колочу воздух впустую! Нет, я закаляю тело и подчиняю его своей воле, чтобы не получилось так, что, провозгласив Весть для других, сам не буду допущен к состязаниям» (1 Кор 9.25-27). И еще одна метафора постоянно встречается в его письмах: он любил сравнивать христианскую жизнь с воинской службой, где нужна строгая дисциплина. Он призывает своих друзей стоять плечом к плечу – это военная терминология, потому что в древности исход боя часто зависел от того, сохранится ли воинский строй, или кто-то из бойцов дрогнет и тогда фаланга будет прорвана. Вот знаменитый текст из Письма эфесянам: «Наденьте Божьи доспехи – тогда вы сможете устоять перед кознями дьявола... Так стойте неколебимо, опоясав себя истиной и облекшись в панцирь праведности. Пусть обувью вашей будет готовность нести Радостную Весть о мире. И, кроме того, крепко держите в руках щит веры – им вы погасите все раскаленные стрелы Злодея. Возьмите еще шлем спасения и меч Духа, то есть Слово Бога» (Эф 6.11,14-17). Современный читатель должен помнить, что все это было реальным вооружением того времени, даже боевой пояс, на котором крепился меч, и калиги – военные сапоги и поножи. Интересно, если бы Павел писал в наше время, употребил бы он слово «бронежилет»?

Некогда, когда он был убежденным фарисеем, он, наверно, разделял их презрительное отношение ко всем, кто не был столь же благочестив и набожен, как они. Те называли всех остальных «ам-хаа́рец» («народом земли») и даже иногда не считали их своими ближними. Но теперь в его взглядах произошло радикальное изменение. Осознав свою собственную слабость перед Богом, он по-другому начинает относиться к тем, кто, с точки зрения многих, мал и слаб. Поэтому он сам должен был изменить отношение к слугам, рабам, женщинам, другим отверженным, он призывал христиан видеть в них равноправных членов одной великой семьи во главе с Христом. «Живите в полном согласии друг с другом. Не будьте заносчивы, будьте в дружбе со всеми – и с простыми и малыми» – вот призыв апостола (Рим 12.16). Быть христианином для него – это не только и не столько моральное совершенствование, но и полная переориентация жизни, смерть для старой жизни и возрождение для новой. «Не приспосабливайтесь к образу жизни этого мира, но пусть Бог преображает вас, обновляя ваш ум, чтобы вы могли постигать, чего Он хочет от вас, что для Него хорошо, угодно и совершенно» (Рим 12.2).

Мы впервые встречаем Павла человеком, который был фанатично предан отеческим преданиям и исполнен любви к Закону. Именно эта страсть побуждала его быть не пассивным наблюдателем, но гонителем. Когда потом читаешь его христианские письма, чувствуешь еще большую страсть, еще большее горение. Кто-то когда-то назвал его «христоманом». Это правда, но лишь отчасти. Он действительно был «одержим» Христом, Христос стал центром его жизни, Он стал самой его жизнью. «Живу уже не я, а живет во мне Христос», – говорит Павел в Письме галатам (2.20). Но у него не было той твердолобости и узости в восприятии мира и жизни, какие свойственны фанатикам. Павел был чрезвычайно общительным человеком, его невозможно представить одиноким отшельником, он был постоянно окружен людьми. Как много первых христиан мы знаем только потому, что Павел упомянул в письмах их имена и что-то сказал о них! Он умел быстро устанавливать контакты, причем с самыми разными людьми. В Деяниях апостолов упомянуты влиятельные люди из провинции Азия, которые очень ему симпатизируют (Деян 19.31). Он знаком со знатными и богатыми и с бедными, со свободными и рабами. Он общается с женщинами, что не поощрялось еврейской традицией. Он видит в женщинах верных последовательниц Христа и находит для них самые добрые слова, называя их сотрудницами, сражавшимися плечом к плечу с ним за дело Христа. Он с теплотой говорит о Фебе, Прискилле, Марии, Трифене, Трифосе, Юлии, Эводии, Синтихии, Персиде, Клавдии, Юнии, Нимфе. Такое отношение к женщинам иногда сильно смущало позднейших переписчиков, и они превращали некоторые женские имена в мужские (например, Юлия стала Юлием, а Юния Юнием). А многие женщины хоть и не названы по имени, но очень дороги ему, как, например, мать Руфа, которую он называл своей собственной матерью.

Иисус некогда сказал рыбакам Петру и Андрею, что Он сделает их рыболовами людей. Воистину, таким несравненным и умелым ловцом оказался Павел. С каждым встречным он умел заговорить по-своему, знал, как заинтересовать его и увлечь. Вот он приходит в незнакомый город, а спустя несколько недель там уже есть основанная им община. Вне всякого сомнения, в Коринфе он посещал Истмийские игры. Оставим в стороне вопрос, интересовали ли его сами игры. Но он, должно быть, подходил к тогдашним болельщикам, гадавшим, кто из бегунов окажется первым или какой кулачный боец победит соперника, и завязывал беседу на интересующую их тему. А потом переводил разговор на то, что победитель получит венок, который скоро увянет (наградой атлетам служили венки из петрушки или сельдерея, на жарком солнце они мгновенно увядали). Те же, кто пойдет за Христом, получат венок, который никогда не увянет.

Он обладал удивительной способностью подстраиваться к разным людям в хорошем смысле этого слова. Он не лицемерил и не вел себя беспринципно, но умел указать людям на то, что их объединяет, а не упрямо сосредотачиваться на том, что их разъединяет. Он умел себя ограничить, чем-то пожертвовать ради высокой цели. Вот что он говорит христианам Коринфа: «Хотя я свободен и никому не раб, я сделался рабом всех, чтобы приобрести всех, кого смогу. С евреями я вел себя как еврей, чтобы приобрести евреев, то есть с людьми, исполняющими Закон, я вел себя как человек, исполняющий Закон (хотя я и не подвластен Закону), чтобы приобрести исполняющих Закон. С теми, кто не знает Закона, я вел себя как человек, не знающий Закона (хотя знаю Закон Бога, будучи подвластен Христу), чтобы приобрести людей, не знающих Закона. Для слабых я стал слабым, чтобы приобрести слабых. Я становился всем для всех, чтобы любыми способами спасти хотя бы некоторых. Все это я делаю ради Радостной Вести, чтобы и самому стать сопричастным ей» (1 Кор 9.19-23). Это не приспособленчество, но свойство, необходимое для всякого, кто имеет дело с людьми, это очень важное качество для миссионера, пастыря, наставника, руководителя.

Будучи апостолом и пастырем, Павел высоко ставил свой авторитет, но он никогда не забывал о его подчиненности авторитету Вести о Христе. Когда ему приходилось защищать свое апостольство, он делал это не потому, что в ином случае будет задето его достоинство или ограничена его власть, но потому, что на первом месте для него стоит забота о Вести, которую он проповедует. Только помня об этом, можно понять, почему Павел иногда так критически настроен против иерусалимских апостолов, почему он называет некоторых христиан лжебратьями. В его глазах Весть о распятом Христе неизмеримо выше небесных ангелов и прочих духовных иерархий.

Понимая всю важность и значимость апостольского статуса, он никогда им не превозносился. «А мы, будучи апостолами Христа, могли бы дать вам почувствовать свой вес и важность. Но мы были среди вас как дети» (1 Фес 2.7). Ведь дети в те времена ничего не значили и не имели никаких прав. Иногда он сравнивал себя с матерью, потому что рождал своих новообращенных для Христа. «И как мать лелеет младенцев у груди, так и мы души в вас не чаяли и с радостью готовы были вручить вам не только Божью Весть, но и саму нашу жизнь» (1 Фес 2.7-8). В том же письме фессалоникийцам он называет себя и отцом: «Как вы знаете, мы обращались с каждым из вас, как отец обращается со своими детьми: мы вас призывали, побуждали и настаивали на том, чтобы ваш образ жизни был достоин Бога, зовущего вас в Свое Царство и Славу» (1 Фес 2.11-12). Он мог быть и суровым, потому что отец иногда должен уметь настоять на своем. Однажды он даже пригрозил, что придет с розгой! Когда в зачинах писем Павел подчеркивает свое апостольское звание, он делает это потому, что оно кем-то из адресатов оспаривается, а следовательно, они не считают обязательным для себя исполнять наставления апостола. Иногда он обрушивается на свою паству с резкими словами, но никогда не делает это из раздражения или из желания обидеть. Он знал, что он духовный отец своих новообращенных и обязан наставлять их и исправлять. Лучше многих Павел понимал, что Господь дал ему власть для созидания, а не для разрушения.

Павел – апостол свободы. В своих отношениях с общинами он тоже руководствуется принципами свободы, а не действует как авторитарный правитель. В ряде случаев он указывает на то, что это не его личное повеление, а повеление Господа. В вопросах семейных отношений он дает советы, а не распоряжается, он оставляет за своими духовными детьми право выбора. Понимая, что без свободы нет ответственности, он призывает их не быть рабами людей. Да и то, что он не отдает приказы, а так пространно разъясняет им, в чем состоит их заблуждение, уже свидетельствует о том, что он хочет сознательной веры и сознательного, ответственного поведения христиан, а не слепого подчинения апостольскому авторитету. Так, например, он разделяет взгляды тех, которые считают, что вопросы пищи ничего не значат для Бога, что, поскольку идолов нет, все, что есть на земле, принадлежит Богу и, следовательно, пища не может стать причиной осквернения. Но так как есть более слабые христиане, которых это знание может смутить и даже стать для них причиной падения, Павел и сам во имя любви к братьям ограничивает свою свободу, и других призывает к тому же (см. Рим 14.15,21). В Письме римлянам он уже призывает «слабых» не осуждать «сильных». А когда позже главенствующие позиции в Церкви займут «слабые», он решительно встанет на сторону «сильных», побуждая их решительно отстаивать свои взгляды и не уступать им. Кстати, из этого следует, что идеи Павла можно понять лишь в контексте всех его писем, а не выдергивая отдельные цитаты.

Одно из блистательных доказательств такого поведения Павла – письмо богатому христианину-рабовладельцу Филемону. Апостол просит Филемона простить своего беглого раба, причинившего ему материальный ущерб, и отпустить его на волю, потому что хочет, чтобы он сделал это по доброй воле, из любви, а не по принуждению. А ведь Павел, будучи апостолом и узником ради Христа и духовным отцом Филемона, мог бы просто приказать.

Как апостол, он имел бы право жить за счет своих общин. Но очень часто ему приходилось зарабатывать себе на жизнь, занимаясь своим ремеслом: он изготавливал палатки. По мнению одних, он был швецом, другие же считают, что палатки тогда делались из кожи и Павел был кожевником. Ремесло кожевника было очень трудным и мало оплачиваемым, он должен был работать с утра до вечера, но каким-то образом умудрялся еще и проповедовать. Значит, он делал это и тогда, когда к нему в мастерскую приходили заказчики. Павел был убежден, что христианских проповедников и учителей должны содержать те, кого они наставляют и учат. Но сам он решительно отказывался брать плату, называя себя рабом Христа, а не человеком, который сам выбрал путь следования за Иисусом. Он не хотел быть бременем для общины. Он хотел быть свободным и ни в чем не зависеть от людей, которые бы его содержали. Он также хотел показать пример тем христианам, кто считал нормальным не работать и жить за счет более богатых членов церкви. Он лишь пару раз нарушил это правило, согласившись принять помощь от филиппийских христиан. Но и в этих случаях он поступал так из любви, понимая, что своим отказом он обидит филиппийцев, а с ними у него сложились близкие и доверительные отношения. Но даже и тогда видно, как он смущен, произнося слова благодарности, потому что не привык брать, предпочитая отдавать.

Павел почти всегда начинает с просьб и уговоров и лишь тогда, когда его дети не хотят слышать этого, переходит к критике. Даже угрозы служат той же цели: апостол не холодно констатирует, что развратники, стяжатели, клеветники, пьяницы, мошенники, бездельники и прочие грешники, называющие себя христианами, не получат наследия в Царстве Бога, не выносит им приговор вместо Бога, но хочет, чтобы критика помогла им одуматься и решительно изменить свой образ жизни. Когда он потребовал, чтобы коринфяне исключили одного человека из общины за разврат и кровосмешение, то и это действие было направлено на то, чтобы человек пришел в ужас от своего поступка, раскаялся и затем вернулся к Богу. Так, он пишет зазнавшимся коринфянам: «Я пишу все это не для того, чтобы вас пристыдить, а чтобы наставить на ум. Ведь вы мои любимые дети. Будь у вас даже несметное число воспитателей в Христе, отцов не может быть много! Ведь это я принес вам Радостную Весть и тем родил вас для Христа. Я прошу вас: следуйте моему примеру!» (1 Кор 4.14-16).

Павел предостерегал лидеров общин от резких и безжалостных обличений, потому что результат может быть плачевным как для тех, кого они обличают, так и для них самих: «Братья, если кого-то уличат в грехе, вы, духовные, должны его поправить, только делать это надо кротко и мягко. И за собой при этом смотри, как бы самому не впасть в грех!» (Гал 6.1); «Не обращайтесь с ним как с врагом, а увещевайте как брата» (2 Фес 3.15); «Слуге Господа... полагается быть добрым и мягким, уметь учить, не помнить зла, с кротостью исправлять тех, кто ему противится. Ведь, может быть, Бог еще даст им раскаяться и узнать истину, и они опомнятся и вырвутся из западни дьявола, который держал их в плену, подчинив своей воле» (2 Тим 2.24-26).

А как он умел любить! В каждом письме апостол обращается к своим духовным детям с такими нежными словами, с такими любовными излияниями, что в наше время, когда мы стесняемся открыто проявлять свои добрые чувства, при их чтении иногда становится даже как-то неловко, немного не по себе. Вот всего лишь несколько примеров: «Бог мне свидетель, какой горячей любовью ко всем вам горит мое сердце – как сердце Самого Христа Иисуса!» (Флп 1.8); «Любимые мои и желанные братья, радость моя и победный венец, стойте нерушимо в единении с Господом, любимые!» (Флп 4.1); «Дети вы мои! Я снова в муках рождаю вас, пока вы не станете подобием Христа!» (Гал 4.19).

Но у Павла, как у всякой могучей и незаурядной личности, было очень много врагов. Прежде всего, это его бывшие единомышленники, которые, после того как он стал последователем Христа, сочли его отступником и предателем. Интересно, что даже в наше время многие ортодоксальные иудеи готовы с симпатией относиться к Иисусу, видя в Нем великого учителя нравственности, но к Павлу испытывают жгучую ненависть.

К сожалению, в рядах его недоброжелателей было и много христиан. Одни ему просто завидовали. Так, в одном из тюремных писем апостол пишет, что, узнав о том, что он в тюрьме, некоторые стали активнее возвещать Христа «из зависти и соперничества... Они возвещают Христа не от чистого сердца, а думая утяжелить этим мои цепи» (Флп 1.15-17). Другие же считали, что Павел из тщеславного желания прослыть успешным апостолом возвещает некую облегченную версию христианства, в которой нет обязательного соблюдения Закона и которую поэтому примет гораздо большее количество язычников. Другие считали его самозванцем, присвоившим себе апостольское звание, ведь его не посылали на проповедь ни Христос, ни иерусалимские апостолы. Если люди искренне заблуждались, Павел не обижался и разговаривал с ними очень мягко. Так, он призывает не вступать в споры с людьми, с которыми есть расхождения во взглядах, которые касаются несущественных вещей, как, например, вопросы христианской диеты или соблюдения праздников (см. Рим 14.1-22). Он готов был поступиться многим, лишь бы не стать камнем преткновения для более «слабых» братьев. Павел говорил: «Я знаю, я твердо уверен благодаря единению с Господом Иисусом, что нет ничего, что было бы само по себе нечистым. Только то, что человек считает нечистым, становится для него нечистым. Но если ты огорчаешь брата тем, что ешь какую-то пищу, ты уже не живешь по закону любви. Так не губи своей пищей того, за кого умер Христос. Итак, пусть то, что вы считаете хорошим для себя, не вызывает дурных толков. Ведь Царство Бога не есть нечто, относящееся к еде или питью. Оно – справедливость, мир и радость, которые дает Святой Дух. И если человек так служит Христу, он приятен Богу и в почете у людей. Итак, мы должны стремиться к тому, что несет нам мир и взаимную поддержку. Не разрушай ради пищи дело Бога. Есть можно все, но плохо, если ты вводишь человека в грех пищей, которую ешь. Лучше не есть мяса и не пить вина, если этим ты вводишь брата в грех. Держи свои убеждения на этот счет про себя, пусть о них знает только Бог» (Рим 14.13-22).

В некоторых случаях апостол прибегает к иронии. Когда коринфяне сочли себя достигшими таких духовных высот, что уже обогнали своего апостола, Павел напоминает им, какими они были, когда их избрал Бог, а затем задает ряд иронических вопросов: «И действительно, кто тебя отличил? Что в тебе есть такого, чего бы ты не получил от Бога? Ну, а если получил, как можешь похваляться, словно ничего не получал?! О да, у вас уже всего вдоволь! Вы уже богачи! Вы уже воцарились – и без нас!.. Мы ради Христа дураки, а вы во Христе такие разумные. Мы слабы, а вы сильны. Вы в чести, а мы в бесчестье» (1 Кор 4.7-8,10).

Но он был резок с теми, кто прикрывался своим якобы христианством, но на самом деле не изменил своего образа жизни и не собирался его менять. На таких людей он изливал весь пыл своего негодования. Христианин – это человек, который умер для греха, он со-распят с Христом, со-погребен с Ним, со-воскрес с Ним (апостол очень любит приставку «со», он употребляет ее очень часто). Теперь он живет новой жизнью, живет для Христа и в Христе. Павел с терпением и кротостью относится к тем, кто искренне заблуждается, кто слаб и время от времени падает, но приходит в гнев, когда люди понимают христианскую свободу как вседозволенность, как потворство своим дурным инстинктам. Раз Бог их спас, рассуждают они, то они, уже спасенные, вольны делать все, что им заблагорассудится, пропуск в Царство Бога у них уже в кармане. Тем более что важны, по их мнению, лишь духовные грехи, а плотские не имеют никакого значения, потому что плоть не переходит в вечность. С такими христианами Павел ведет себя по-другому: от уговоров он переходит к угрозам. Он сам подражает Христу, Который добровольно отказался от Божественных привилегий: «Он, по природе Бог, не держался за равенство с Богом, но добровольно лишился всего, приняв природу раба» (Флп 2.6-7). Апостол призывает тех, кто носит имя Христа, и в этом следовать Его примеру.

Для мысли апостола характерны парадоксы: свободен тот, кто добровольно становится рабом, кто радостно служит своим братьям. Христиане – это рабы Бога и одновременно свободные сыны Божьи. Христианство – это любовь, без которой даже самые возвышенные дары Духа превращаются в пустой звук. Но любовь не эмоция, а деятельное служение всем, особенно своим братьям во Христе. Павел называет себя последним из апостолов, недостойным называться апостолом, он выкидыш (таково значение греческого слова, в синодальном переведенного как «изверг»), но он же полномочный посол Бога, Его сотрудник.

И еще одна черта его характера, о которой нельзя не упомянуть и которая делает его образ еще более привлекательным. Павел умел относиться к себе с юмором. Вот лишь один пример: после того как он долго рассказывал о тяготах и невзгодах апостольской жизни, так что его читатели и слушатели должны были уже замирать от благоговения, которое внушала им его подвижническая жизнь, апостол резко снижает пафос, он иронизирует над собой и приглашает их вместе с ним посмеяться над собой: «В Дамаске правитель царя Ареты сторожил все ворота Дамаска, чтобы схватить меня, но меня спустили в корзине через отверстие в стене, и я от него спасся» (2 Кор 11.32). Бог не послал за ним ангелов, не пригнал облако, на котором апостола перенесли бы в безопасное место. Нет, он в нелепой позе болтался в корзине и был, вероятно, очень смешон! Именно таким, до невозможности забавным предстает он на одной средневековой мозаике, изображающей это событие. После того, как он поведал читателям о своем мистическом опыте пребывания в Раю, он незамедлительно добавляет, что «Бог дал ему занозу в тело – ангела сатаны, он меня колотит, чтобы я не заносился» (2 Кор 12.7).