о. Корнелио Дель Дзотто. СВ. АНТОНИЙ ПАДУАНСКИЙ "УЧИТЕЛЬ ЕВАНГЕЛИЯ"

Св. Антоний, обыкновенно именуемый "Святым", или "Святым Чудотворцем", почитается всеми народами земли, что дало основание Папе Льву XIII назвать его "Святым всего мира". Он родился в Португалии, в Лиссабоне, 15 августа 1195 г., в праздник Успения Пресвятой Девы Марии. Отец его, Мартино де Альфонсо, был рыцарем. Мать, Мария, происходила из знатной семьи. При крещении будущий Святой получил имя Фернандо. С 7 до 14 лет он посещал епископальную школу при лиссабонском соборе.

Фернандо рос спокойным и радостным, погруженным в учебу и в исполнение христианских добродетелей, отличаясь школьными успехами и святостью жизни. В 1210 или в 1211 году, пятнадцати с небольшим лет от роду, он поступил в конгрегацию Монашествующих каноников августинского ордена, в монастырь св. Винцента, расположенный в окрестностях Лиссабона. После двухлетнего пребывания в этом монастыре он перешел в монастырь Санта Крус в Коимбре. Монашествующие каноники св. Августина жили общиной, предаваясь ученым занятиям и попечению о душах. Фернандо продолжал учиться, готовясь стать священником, и при этом отличался большим прилежанием и тонкой добротой. В монастыре Санта Крус ему служили подспорьем богатая, пополняемая новинками библиотека и сильные учителя — из Парижа и из славнейших центров арабской культуры, которые стекались в Лиссабон, столицу Португальского королевства. Получив специальное разрешение (оно потребовалось из-за его молодости), в 1219 г., когда ему не исполнилось и двадцати пяти лет, Фернандо был рукоположен в священники, благодаря своему исключительному усердию в учебе и своей лучезарной доброте.

Так начался новый период в его жизни — время священнического служения; пылая апостольской ревностью, Фернандо сразу же выделился большой склонностью как к общинному, так и к литургическому служению, и вскоре был назначен ответственным за прием гостей. Так он познакомился с меньшими братьями, выходцами из Италии, а точнее — из Ассизи, где св. Франциск основал новый Орден, целиком посвящающий себя следованию Иисусу Христу и возвещению Его Евангелия, в том числе и в нехристианских землях. Франциск послал туда с миссией своих братьев, возрождая славные времена первоначальной христианской евангелизации и возобновляя в Церкви эпопею мученичества. Фернандо был одним из счастливых свидетелей этой миссионерской весны, когда в его монастырь Санта Крус, по пути в Марокко, прибыла группа францисканских миссионеров. Удивленный и обрадованный их появлением, Фернандо принял их с большой любовью. Его словно громом поразили вид и повадка гостей: они были просты и смиренны и одновременно радостны и обаятельны — как благо, которое как будто приросло к ним. И вот когда спустя несколько месяцев, стало известно, что пятеро из этих братьев 16 января 1220 г. погибли в Марракеше, засвидетельствовав свою веру в Иисуса Христа Сына Божия мученичеством, Фернандо ощутил глубокое потрясение, и сердце его охватила та же жажда миссионерских подвигов, желание также отдать жизнь для того, чтобы принести свидетельство обо всей своей любви к Иисусу Христу, как бы отвечая этой любовью на Его дар бесконечной любви.

Когда же впоследствии останки францисканских первомучеников были торжественно перенесены в Коимбру и погребены в церкви монастыря Санта Крус, Фернандо решил, что настало время оставить все, даже горячо любимый монастырь и Орден Монашествующих каноников св. Августина, дабы и ему отправиться в миссионерскую поездку с желанием претерпеть мученичество. Так он сделал окончательный выбор и сказал второе "да" Иисусу Христу, следуя за Ним безоговорочно. Вскоре он стал францисканцем; его целиком охватила и пронизала новая благодать, поданная ему через святых мучеников. Это была благодать, дарующая и ему возможность "оставить все" ради Иисуса — по наставлению, которое он сформулирует в будущем: "Велик путь оставления всего: это и есть путь Апостолов и совершенных". Так он избрал окончательное направление, и для него еще в молодые годы началось время полноты, в безраздельности преданной и в чистой бескорыстности принесения себя в дар — вплоть до самопожертвования. С разрешения начальствующих он поступил в монастырь Меньших Братьев Сант Антонио де Оливаис на окраине Коимбры. Таким образом он сам первым осуществил то, что позднее с силой проповедовал своим слушателям: "Иметь совершенное знание значит любить Иисуса и идти вслед за Ним. Таков был путь и таково было знание Апостолов, которые, подобно голубям, вылетели из окон. Апостолы и люди апостольского склада, любящие и простые, как голуби, улетают далеко от всего земного" (Проповеди, 1146). Так, всецело предавшись любви к Иисусу и всей душой устремившись к апостольскому деланию, он довольно быстро стал одним из Меньших Братьев. Он был наречен Антонием и после недолгого пребывания в этом монастыре, осенью того же года, испросил и получил благословение отправиться миссионером в Марокко. Он был счастлив, что наконец сможет осуществить свою мечту о мученичестве.

Однако весьма скоро болезнь вынудила его пуститься в обратный путь на родину. Но жестокая буря выбросила его корабль на сицилийский берег. Так он оказался в Италии, новой земле, которую Бог Своим промыслом даровал ему для апостольского делания.

Тем самым Господь показывал ему, что мечту свою о мученичестве он осуществит, но не столько пролитием крови ради любви к Иисусу Христу, сколько ежедневной жертвой послушания и неуклонным выполнением апостольского поручения возвещать Евангелие с амвона и с кафедры. Речь шла о новом мученичестве, мученичестве сердца, снедаемого любовью к душам, которые искуплены Кровью Иисуса, желающего только догореть до конца, отдав самую жизнь свою вместе с возвещаемым Евангелием. Так началось для Антония новое апостольское странствие, в котором ему были поддержкой Дух Божий и горячее желание исполнить Его святую волю.

С Сицилии вместе с несколькими братьями он отправился в Ассизи, где св. Франциск собрал всех своих братьев на капитул. Антоний сокрылся в толпе францисканцев и по окончании большого собора по приглашению брата Грациано, Провинциального Министра области Романья, удалился в Обитель Монте Паоло в Романье, чтобы в тиши предаться созерцанию Бога. Там наверху, в тишине апеннинских лесов, Антоний жил в молитве и покаянии, вознося хвалы Богу и исправляя простые монастырские службы. Часто он удалялся в пещеру, где гуще было безмолвие и сладостная молитва. Долгими часами беседовал он с Отцом небесным, с Сыном Его Иисусом Христом, с Пресвятою Девой и святыми Ангелами. Из этой кузницы любви и благодати он преображенным возвращался к братьям и был рад разделить с ними общую молитву и братскую трапезу. Оставив все ради своего возлюбленного Господа, Антоний сподобился узнать Его близость и необычайное благоволение в особенной и необычайной форме. Отзвук этого счастливого периода его францисканской жизни можно услышать в его проповедях. В самом деле, Антоний, обогащенный замечательным созерцательным опытом, пишет в своих наставлениях, что следование за Иисусом Христом дарует полную и окончательную свободу, в некотором смысле предвосхищающую небесное блаженство, свободу, которая уже в этой жизни позволяет нам пребывать на небесах. Вот благоуханный плод его совершенного отказа не только от всякого имения и всякого замысла (даже от столь высокого, как замысел о мученичестве), но и от себя самого — чтобы следовать исключительно и бесповоротно за своим бедным и распятым Господом, осознавая, что пребывание с Ним было уже предвкушением радости Царствия Божия, вхождением в упоительный праздник Духа: "исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу" (Еф 5,18-19). Обрати внимание на три слова, — комментирует Святой, —"псалмами, славословиями и песнопениями". Они относятся к трем видам брака. На браке Воплощения Господня потребен псалом добрых дел, чтобы осуществить то, во что ты веришь, и быть, таким образом, добрым псалмопевцем с "десятиструнной псалтирью" (Пс 32,2), который играет на псалтири Господу, соблюдая десять заповедей. На браке покаяния необходимо славословие исповеди и смирения, о котором сказано: это славословие "всем святым Его, сынам Израилевым", т.е. монашествующим и кающимся, "народу, близкому к Нему". На браке славы будет песнь радости. Меж тем как нечестивые восплачут в аду со скрежетом зубовным, святые воспоют в небесах песнь вечного блаженства" (Проповеди, 798-799). Эту божественную поэму о спасенных он постигал в благочестивом исполнении и в изумительном озаряющем свете Девы Матери Божией, "Той, что получила много, блаженной Девы Марии, ибо она зачала Сына Божия. О красоте же Матери Сам Сын говорит: "Прекрасна Ты, подруга моя, нежна и любезна, как Иерусалим" (Песн 6,4). Прекрасная смирением, подруга любовью милосердной, нежная в созерцании, любезная девством, как Иерусалим небесный, где обитает Бог; Дева же — Его обитель, ибо сказано: "Произведший меня указал мне покойное жилище" (Сир 24,8), т.е. лоно Мое" (Проповеди, р. 1131). Эта марианская тональность наполняет слова Антония божественной свежестью и необыкновенной силой, позволяя нам предполагать, что он черпал их не столько из книг, сколько из сокровенной и глубокой молитвенной беседы.

В сентябре 1223 г., когда бывший штатный проповедник был рукоположен и оставил свое место, Антонию пришлось заменить его по прямому указанию Провинциального Министра. Будущий святой сразу же показал себя тонким и красноречивым проповедником, проявив не только необыкновенную образованность, но и явную божественную мудрость. Это было в Соборе города Форли. Такое божественное озарение не осталось незамеченным, и он получил повеление Министра посвятить себя исключительно проповеднической деятельности — нести благую весть бедным, как поступал Иисус и Его верный последователь Франциск Ассизский. Как и они, он призван был странствовать по городам и весям, возвещая повсюду Царствие Божие. Своим неустанным проповедничеством, за недолгое время, с 1223 по 1227 год, Антоний евангелизировал северную Италию и южную Францию, подтверждая возвещаемое знамениями и чудесами, которые Господь совершал в ходе его апостольских проповедей. Антоний делал это, возвещая слово с амвона и с кафедры, не жалея времени и сил. Он был счастлив, что может и сам быть вестью, являя образцовую преданность своему апостольскому труду. В самом деле, он нес бремя слова Божия и платил за него цену познания и любви, прежде чем огласить Его спасительную весть, которая завоевывала сердца, обращая их к божественному милосердию.

Особую задачу поручил ему непосредственно св. Франциск — учить братьев теологии: "Брату Антонию, моему епископу, — писал Ассизец с любовью, — брат Франциск шлет привет. Хочу я, чтобы ты читал братьям святую теологию, лишь бы среди этих трудов ты не погасил дух молитвы и благочестия, как требует того наш устав (Устав, утвержденный буллой, глава 5). Будь здоров" (Fontifrancescane, 251 -252). Из этого послания мы можем уяснить, насколько глубже было взаимопонимание между двумя святыми, чем то, которое рождается в обычном диалоге. Оно выразилось в радости св. Франциска о мудрости Антония и в признании за ним удивительных даров Божиих. Дружба между святыми укоренена в Иисусе, Который, призывая апостолов последовать за Ним, с бесконечной нежностью назвал их "друзьями" и поручил им возвещать Евангелие, после того, как они разделили с Ним опыт общения веры и любви, тем самым обретя право на свидетельство. Верность, понимаемая не как немудрящая последовательность на словах, а как обязательство любить и быть готовым отдать жизнь, свидетельствуя о том, что Иисус есть Господь, — такая верность становится божественной гарантией для каждого истинного апостола Евангелия. Она воссияла с особой силой в Антонии, который был истинным апостолом, всецело преданным проповеданию Евангелия Христова, ибо Ему он отдал всю свою жизнь, избрав францисканский путь. И Бог показывал, что Он доволен Своим рабом и благословляет его апостольские труды.

Например, как-то раз он говорил в Римини о реальном присутствии Иисуса в пресвятой Евхаристии, и ему удалось убедить неверующих еретиков в своей правоте только благодаря невиданному чуду: мул, не евший три дня и приведенный к кормушке с овсом, сначала преклонил колена перед Святыми Дарами и лишь затем приступил к приготовленному для него овсу. В другом случае, также в Римини, Антоний посрамил и обратил дерзких еретиков, проведя беседу с рыбами, которые внимательно его слушали. Но первым удивительным даром становилась для слушателей светлая ясность его жизни, которая располагала их к принятию животворящей благодати Святого Духа. Его жизнь отражала идеал, который впоследствии он предлагал другим: "служение святой жизни, прекрасной, как лесистые долины, честностью нравов, смиренностью ума, высотой упования, благоуханием доброго имени" (Проповеди, р. 122). Именно об этом красноречиво говорила его жизнь, еще до того, как зазвучали его слова, и его огненное благовестие стало завоевывать сердца любовью Иисуса Христа. Антоний гармонично сочетал глубокое знание Писаний и божественные озарения долгих часов молитвы, наделяя изумительной действенностью свою мощную проповедь Евангелия.

На протяжении 1224-1227 годов, когда он нес Благую Весть жителям Франции, братья и верующие не могли сдержать удивления перед его поразительной апостольской деятельностью; воздавая должное учености Антония, они еще более восхищались его добродетельной и святой жизнью. Посему братья назначили его Кустодом округа Лимож. Это поручение Антоний выполнял весьма усердно, укрепляя дисциплину и способствуя просвещению и миссионерскому рвению в молодых францисканских общинах. Также он смело вступал в диспуты о вере, побеждая соперников острой и ученой аргументацией. Важнее всего для него было духовное возрождение народов, апостольское рвение пастырей и пастырская любовь к братьям, посвятившим себя апостольскому деланию. С трудами руководителя и вдохновителя братьев он соединял неустанное проповедничество, окормляя город за городом, деревню за деревней, восстанавливая мир между тяжущимися сторонами и умиряя самые очерствевшие души. Но особенно любил он созерцание, для которого отводил особое время, для него всегда недостаточное, — то, что ему удавалось оторвать от неотступных пастырских и апостольских забот.

Ко времени его пребывания во Франции (1224-1225 гг.) относится важный эпизод, свидетельствующий о благоволении св. Франциска к своему любимому сыну. Когда Антоний участвовал в Арльском соборе и держал перед братьями слово о силе и драгоценности святого Креста, явился благословляющий св. Франциск, что засвидетельствовано братом Мональдо, который присутствовал на этом Капитуле. Данный эпизод указывает на большое уважение и любовь св. Франциска к Антонию.

К концу 1227 г. Антоний возобновил свою апостольскую деятельность на севере Италии. Некоторое время он провел в Джемоне дель Фриули, где построил часовню Пресвятой Девы и творил чудеса. Оттуда перебрался в Падую, где устроил свое постоянное местопребывание, когда на него были возложены тяжкие обязанности Провинциального Министра северных областей, включая Романью. Во многих местностях появлялся он как неустанный апостол: достаточно вспомнить Верчелли, где он был гостем аббата Томмазо ди Сан Витторе, монашествующего каноника. Возможно, именно под влиянием Святого ученый аббат составил комментарий к семи степеням созерцания, с которыми св. Бонавентуру, по его словам, познакомил брат Эгидий. Это говорит о том, что и Антоний состоял в общении с первыми сподвижниками св. Франциска и что от них он не только услышал рассказ об эпических подвигах начальных времен, но и перенял пламенное стремление к созерцанию. Можно даже полагать, что именно Антоний указал Томмазо из Верчелли на учение о семи степенях созерцания, которое, как и св. Бонавентура, услышал от простого и пылающего верой крестьянина брата Эгидия, сподвижника св. Франциска.

Антоний перемежал пастырские посещения братьев с апостольскими странствиями. В 1230 году он находился в Ассизи на Генеральном Капитуле и оттуда был направлен, вместе с другими участниками собора, в папскую Курию, чтобы изложить Первосвященнику некоторые проблемы францисканского Ордена. К этому времени Антоний, несмотря на свой молодой возраст, утвердился в качестве одной из самых значительных фигур во всем Ордене. Будучи в Риме, он близко познакомился с Папой Григорием IХ и с несколькими кардиналами, назидая всех своей святостью и глубиной познаний. Самого Папу столь поразила божественная премудрость Антония, что он назвал его "Ковчегом Завета". В 1229-1230 гг. Антоний редко покидал свой любимый город, Падую. Между ним и жителями Падуи установились отношения большого взаимного уважения и любви, так что Святой решил прервать работу над Воскресными проповедями с тем, чтобы полностью посвятить себя устному проповедничеству. Особенно прославились его Слова во время Великого Поста 1230 г., потому что это был первый Пост с каждодневной проповедью в истории Западной Церкви. Это проповедование ознаменовало собой новый духовный расцвет города и, в каком-то смысле, легло в основу истинного духовного возрождения Падуи. Наставления Святого оказались настолько убедительными и действенными, что Великим Постом следующего, 1231 года, 15 марта, всего за несколько месяцев до его кончины, коммуна Падуи пересмотрела законы о ростовщичестве по прямому требованию Антония, что зафиксировано в городских анналах.

Одновременно с ежедневной проповедью Антоний ввел, личным примером и словом, практику Исповеди. Более того, Великим Постом 1231 г. он увидел прямую связь между проповедью и таинством исповеди. По его мнению, проповедь есть сеяние, исповедь — сбор урожая; проповедь — безличное и немного обобщенное обращение; исповедь — диалог с глазу на глаз, усилие привести каждую душу в соответствие с требованиями Евангелия, принимая во внимание уникальные и неповторимые обстоятельства каждого человека. Это редкостное чувство пастырства и эта божественная педагогика исповеди, как постоянного, не от случая к случаю, пути очищения, пути христианского перерождения и духовного укрепления, делают его истинным апостолом исповеди. Об этом хорошо знают паломники, которые пронесли через века данное учение и которым и в наши дни известно, что никто не может получить милости от Господа, если прежде не обратиться к Нему и не возродиться к жизни благодатной через Таинство Исповеди. Но по-прежнему не что иное как жажда совершенства живит все его дни и воспламеняет тоской по Богу его апостольский путь, в блаженном преддверии божественного созерцания, когда весь он охвачен лицезрением славы небесной: "Столь несравненна красота божественного Величия, что она воспламеняет неодолимым влечением к себе все эти блаженные души; воспламеняя, укрепляет их, и укрепляя, еще более возжигает их стремление" (Проповеди, р. 1224).

Эта сильнейшая тоска по Богу проникает собой слова его благовестия и озаряет его свидетельство жизни. Антоний себя не щадит, он намерен погибнуть на посту, отважно продолжая совершать апостольские миссионерские поездки. Так он стал вестником мира, предприняв путешествие в высшей степени утомительное для его, и без того весьма некрепкого, здоровья. Но он не стал с этим считаться, потому что рад был возможности послужить посредником для восстановления мира, попытавшись отклонить от жестоких намерений тирана Эццелино да Романо. Миссия Антония окончилась неудачей. И, может быть, именно это стало для него последней большой скорбью (которую, впрочем, он принял с мирным сердцем), подготовившей Святого к встрече с его возлюбленным Господом.

Весной 1231 г., когда прошло уже некоторое время с тех пор, как он отказался от служения Провинциального Министра, Антоний испросил дозволения посвятить себя исключительно созерцанию Бога и сокровенному и целебному общению с возлюбленнейшим Иисусом, для чего удалился в небольшой сельский монастырь в Кампосампьеро. Там он укрылся в маленькой келье, построенной для него на громадном ореховом дереве, чтобы вести идеальный образ жизни, пребывая в совершенном единении с Богом, паря в чистейших небесах созерцания, подобно птицам, собранным в святом ковчеге: "Птицы, помещенные в верхнюю часть ковчега, обозначают дев и созерцателей, которые, как бы возносясь на небо на крыльях добродетелей, "видят Царя в славе Его". Эти, не говорю в теле, но в духе, бывают восхищаемы в созерцании до третьего неба, созерцая с остротою Духа славу Троицы, где слышат слухом сердечным невыразимое словом и уму непостижимое: и это те, что приносят плод сторичный". Эта евангельская мудрость отличает все его решения, даже самые оригинальные, такие как решение жить на дереве, которым он приучал себя, так сказать, к жизни на святых небесах в лицезрении Господа. Тоска по небесной родине становится все более сильной и неодолимой, поэтому он ищет мира, покоя, созерцательного уединения: "Дом обозначает мир душевный, который Господь дарует в тишине и покое ума и тела" (Проповеди, р. 1226). Так завершается период умножения любви и проповеднического труда, когда, как мудро говорил сам Антоний, он должен был "разворачивать и разбивать шатер" (Проповеди, р. 126). Оттуда он стремит орлиный полет к небу, где желанием он уже пребывал в безудержной тоске по лицезрению Господа. Чувствуя приближение смерти, он попросил, чтобы его перевезли в Падую, в маленькую обитель Святой Матери Божией. По пути туда, прибыв в монастырь Кларисс Арчеллы, Антоний, буквально "съеденный" миссионерским пылом и изнуренный апостольскими трудами, и вместе с тем счастливый от того, что отдал все своему возлюбленному Господу, скончался, воспевая песнь преславной Деве, "Той, что звезд превыше". В сияющий полдень 1331 г. Пресвятая Матерь Божия милостиво приняла его душу и раскрыла ему небо и привела его к блаженному лицезрению Своего Сына Иисуса. "VideoDominumтеит" (Вижу Господа моего), — были последние слова Антония. Так он перешел из ссылки на Родину, от надежды к видению, прожив на земле всего 36 лет, из них 11 — Меньшим Братом. В соответствии с его волей, он был похоронен в церковке Святой Матери Божией, и находился там, пока для него не воздвигли величественный храм в Падуе, куда доныне, дабы поклониться Святому, прибывают толпы паломников со всех концов света. Так Господь восхотел прославить своего верного раба, который ничего не приберег для себя самого, полностью отдавшись своему Господу и миссии возвещения Его Евангелия. Все отдал он, даже красоту монастырского внутреннего дворика и покой августинского монастыря, чтобы отправиться в путь, миссионером Евангелия и служителем милосердия Божия. Ему не досталось радости пролить свою кровь за Иисуса Христа, но ему было дано истощиться за святое Евангелие, через мученичество сердца, которое настолько уподобило его Иисусу Христу бедному и распятому, что благодаря этому мученичеству он сделался чистым отзвуком и живым откровением Его Евангелия.

Слава об Антонии, как о святом, которая сопровождала его при жизни и обоснованность которой Господь изобильно подтверждал многочисленными чудесами, неизмеримо возросла после его смерти. И вот, когда года еще не прошло со времени его блаженной кончины, в праздник Пятидесятницы, 30 мая 1232 г., Папа Григорий IX вписал его имя в славный Сонм святых, воспев антифон Учителей Церкви: "О Doctoroptime, Ecclesiaesanctaelumen... deprecarepronobisFiliumDei" (Благой наш Учитель, свет Церкви святой, моли о нас Сына Божия "). 16 января 1946 г. Пий XII апостольским Посланием "Exsulta, Lusitaniafelix, ofelixPadua, gaude!" ("Ликуй, счастливая Лузитания, счастливая Падуя, радуйся!"), ратифицировал это пророческое предсказание, возведя Антония в достоинство Учителя Церкви, со званием "Учитель Евангелия ". Так завершился учительный и апостольский путь святого, — в тишине лицезрения Божия, в безмятежном небе славы Святых.