Судьба ожесточилась против Доры. Однажды ночью, в 1942 году, ее мать умерла в тот момент, когда звонила ей. Дора внезапно перестала слышать ее голос в трубке, но не могла прийти к ней из-за комендантского часа. Утром она обнаружила свою мать мертвой с трубкой в руке. Пикассо в эти месяцы продолжал свою разрушительную работу. Дора стала для него козлом отпущения. Ее внешность на портретах искажается все сильней, даже приобретает звериные черты. Пикассо одержим Дорой и всматривается в нее с болезненным вниманием маньяка. Ее глаза на всех портретах смотрят в одну точку, словно у нее галлюцинация. Или словно Дору ошеломило то, что он с ней сделал. В «Отдыхающей женщине» (1940), в «Лежащей обнаженной» (1942), в «Головах женщины», нарисованных на газетной бумаге (1941 и 1943), в «Желтой и синей женщине, сидящей в синем кресле» (1940) он изображает Дору в наводящем ужас виде, словно убивает ее. Каждый день он пригвождает ее к холсту, словно энтомолог, который прикалывает насекомое к бумаге булавкой. Центр картины занимает изображение Доры, но такое, что ее невозможно узнать: рот изменен и похож то на рот обезьянки, которая была у Пикассо в Мужене, то на рыло свиньи, то на челюсти скелета. Чем дольше продолжается война, а с ней – неопределенность и ужасы, которые она принесла, тем безобразней становятся эти изображения, они делаются уродливыми, даже чудовищными. В это время происходит странное сближение образов: Пикассо придает лицу Доры сходство с черепом. И возрождает тему «суеты сует», которая так часто разрабатывалась в классической живописи. Этот мотив он воспроизводит на бумаге, на газетных листах, на холсте и наконец – в бронзе, уже в 1945 году. В этом же году он порвал с Дорой. Это постепенное движение к черепу очень хорошо видно, и величайшее тщеславие уже никого не удивляет. Именно Дору он изобразил на картине под названием «Череп» («Голова смерти»)! А 10 июня 1940 года, во время изгнания в Руане, он написал ужасную «Голову женщины». На этой картине у Доры не лицо, а морда отвратительного зверя, ее глаза асимметричны, но наблюдают за зрителем. Она вызывает ужас, но и сама, видимо, охвачена ужасом, даже обезумела от страха. На следующий день, 11 апреля, Пикассо снова берется за работу. Его новая «Голова женщины» – опять Дора, но на этот раз продырявленная, почти без мяса на костях. Челюсти этой головы похожи на лошадиные или обезьяньи, глаза смотрят в разные стороны. Это – полное смятение и ужас Доры, потеря себя самой, начало безумия.

Макс Жакоб после своего обращения к религии поселился в бенедиктинском аббатстве, которому пожертвовал свое имущество. Он, который когда-то гостил у всех входящих в литературную среду, теперь был одновременно в церкви и вне ее, жил как монахи, но не был монахом, посвятил свою жизнь молитве и размышлению. С того знаменательного дня, когда Иисус явился ему на стенах его квартиры, ему нужно было лишь одно – соединиться с Иисусом. Такое полное преображение Макса Жакоба встревожило Пикассо, который очень его любил. Художник побывал у него в Сен-Бенуа-сюр-Луар вместе с Дорой. Этого обращения друга к вере Пикассо не мог понять. А Дора была глубоко потрясена новой жизнью их друга. Может быть, она уже тогда думала о том, чтобы, как он, заживо похоронить себя в каком-нибудь монастыре? Ряд мстительных садистских картин, написанных с Доры, ослабил ее. Чем больше Пикассо пишет ее, тем больше угасает и сжимается ее лицо. Оно превращается в морду животного или в чудовищное лицо мутанта. Работа по стиранию личности почти закончена. Пикассо чувствует приближение этого конца. Минотавр съел свою добычу и думает о том, чтобы найти другую модель, другую искупительную жертву. Весной 1943 года в его жизни появляется Франсуаза Жило. Дора знает, что Франсуаза будет следующей, а она сама скоро должна будет уступить место сопернице. Пикассо был очарован Франсуазой, когда впервые увидел ее в обществе одной из ее подруг. Минотавр снова принимается за дело. Та, кого он со зверской силой покрывал как бык на картине 1936 года, теперь износилась, устала, созидательные соки вытекли из нее. Получилось то же, что у Эдгара Аллана По в его фантастическом рассказе «Овальный портрет». Там художник заставляет свою жену позировать ему до изнеможения, вытягивает из нее все жизненные силы и в конце сеанса позирования обнаруживает, что жена мертва. Ему остается лишь добавить немного глянца одному ее глазу, чтобы портрет выглядел живым. Сделав это, он дает жене новую жизнь на картине. С Дорой Маар произошло что-то похожее: теперь она лишь развалина. Она в отчаянии, потому что любит Пикассо той любовью, которая не знает осмотрительности и осторожности. Лишь обращение в католицизм избавит Дору от этой любви. Радикализм, который уже терзает душу этой женщины, постепенно сделает ее фанатичной фундаменталисткой и заставит отгородиться от мира, хотя это и будет беспокоить ее последних друзей. Но у Франсуазы Жило есть молодость, которая когда-то была у Доры и которой так любит лакомиться Пикассо. Это не пристрастие к маленьким девочкам, которым был известен Бальтюс. Пикассо любит не детей, а девушек в цвету. У Доры была привычка описывать свои впечатления в коротких стихотворениях в прозе. В одном из них она выразила то, что станет для нее главным на всю оставшуюся жизнь. «Я одна на краю земли. Над моей головой ночное небо, внизу тоже небо. А впереди – вечность, похожая на черный водопад». Этим сказано все. Пока рядом Пикассо, для нее еще может существовать небо в этом мире. Но черная пелена судьбы закрывает от нее все надежды.