Итак, мы получили представление о той этнической русско-еврейской войне, которая протекала в русле войны, именуемой Гражданской. И в которой свою неприглядную роль сыграли страны Запада вообще и герой данной книги Уильям Черчилль в частности. Этническая война была тем фоном, на котором протекали как военные, так и дипломатические события в самой России и вокруг нее, и вне которого понять эти события нельзя.

Положение Белой армии во все годы Гражданской войны было намного более тяжелым, чем положение Красной армии, поскольку, во-первых, большевикам еще в 1917 году сразу же достались практически все накопленные монархией для Германской войны продовольственные склады и арсеналы – стратегические запасы обмундирования и вооружений. Во-вторых, им легче давалась мобилизация среди распропагандированных рабочих и крестьян, которых революционеры долгими годами заражали ненавистью к высшим классам русской нации, оказавшимся, естественно, в белом лагере. В-третьих, нельзя сбросить со счета те организационные новации, которые применяли большевики к офицерскому корпусу, «застрявшему» на подконтрольной им территории. Об этом, например, главком белых Врангель говорит так в своем воззвании к красным офицерам в двадцатых числах мая 1920 года: «Три ужасных года оставшиеся верными старым заветам офицеры шли тяжелым крестным путем, спасая честь и счастье Родины, оскверненной собственными сынами. Этих сынов, темных и безответных, вели вы, бывшие офицеры непобедимой Русской армии… Что привело вас на этот позорный путь? Что заставило вас поднять руку на старых соратников и однополчан? Я говорил со многими из вас, добровольно оставившими ряды Красной армии. Все они говорили, что смертельный ужас, голод и страх за близких толкнули их на службу красной нечисти».

Разутая и раздетая, не имеющая капитальных запасов вооружений, испытывающая непрерывные трудности как с мобилизацией, так и с сепаратистскими движениями не только национальных окраин России, но и казачества, особенно кубанского и донского (основной опоры выступавшего за «единую и неделимую» Деникина), героическая Белая армия полностью находилась в тяжелой и унизительной зависимости от помощи и вообще благоволения Антанты и Америки. Но чем, кроме обещаний, могла она расплатиться?

Так называемые страны буржуазной демократии, в триумф которых Россия так и не смогла своевременно вписаться, одержали в 1919 году историческую победу над Германской империей и делили теперь обильные плоды победы. Находясь в этот момент на пике торжества и могущества, они могли диктовать свои правила игры всей Европе. В том числе им ничего бы не стоило при желании покончить с большевистской Москвой, с красной диктатурой. Но…

Отношение европейцев к России, неважно – белой или красной, монархической или социалистической, всегда, на всем историческом пути, диктовалось только жаждой наживы, и ничем иным. Так было и на этот раз. В их глазах Россия, в недавнем прошлом верный союзник, оттянувший на себя большую часть вражеских военных сил и спасший своей жертвой от разгрома Францию, внезапно превратилась в предателя Антанты, вышедшего «без спроса» из войны и снабжающего своим продовольствием и сырьем противника, продлевая его агонию и множа тем самым потери союзников. В таких обстоятельствах союзники после победы думали только об одном: как надежнее и полнее компенсировать за счет России свои протори и убытки. А вовсе не о том, чтобы восстановить в нашей стране законную власть и свергнуть правительство коммунистов, угрожающее всему мировому порядку со своими идеями пролетарского интернационала, мировой революции и грядущего тотального коммунизма. Свидетельствует Врангель: «Возрождавшаяся после войны промышленность лихорадочно требовала сырья… Сырья, которое раньше доставляла Россия, теперь уже не было, и пробел этот никем не заполнялся. Запад думал, что если с совдепией будет заключен мир, то из России тотчас же потекут реки меда и молока. Большевистский гипноз был слишком силен, и из-за него Запад не видел действительности».

На словах все было прекрасно. Вновь сошлюсь на Врангеля: «С представителями всех миссий без исключения установились наилучшие отношения. В разговорах с ними я неизменно подчеркивал значение нашей борьбы не только для самой России, но и для всей Европы, указывал, что угроза мирового большевизма не изжита, что доколе в Москве будут сидеть представители интернационала, ставящие себе задачей разжечь мировой пожар, спокойствия в Европе быть не может». Он провидчески предупреждал лукавых союзников: «При нашем поражении никакая сила не в состоянии будет надолго сдержать волну красного интернационала, которая зловещим пожаром большевизма зажжет Европу и, быть может, докатится и до Нового Света».

Казалось бы логично, но против этой логики работали две силы: жаждавшая наживы английская, французская, американская буржуазия и организованное международное еврейство, самым активным образом вмешавшееся в этническую войну, полыхавшую в России (и роль которого так любил подчеркивать в своих речах и статьях сэр Уинстон Черчилль). Итогом этого противодействия явились, во-первых, английская интервенция и грабительский вывоз ресурсов, например, с Русского Севера или из Баку, вообще Кавказа. А во-вторых, конечное признание союзниками правительства большевиков и отказ от поддержки белогвардейцев, сопровождавшийся экспроприацией русского флота, вывозившего из Крыма новоявленных эмигрантов.

Тема моего исследования позволяет не останавливаться на деталях интервенции, порой очень красноречивых и драматических, но заострить внимание на еврейском факторе, от которого напрямую зависели отношения всех белых правительств с союзниками, англичанами в особенности.

Отношения эти резко испортились уже к концу правления генерала Антона Деникина. Хотя они и до того оставляли желать лучшего, но погромы осени 1919 года пагубно отразились на ходе дела.

Отметим важную особенность: английский парламент, а вслед за ним и правительство Ллойд Джорджа (1916–1922), в котором Уинстон Черчилль с июля 1917 года занимал пост министра вооружений, а с января 1919 года пост военного министра и министра авиации, неизменно и неуклонно ставили свою поддержку белых правительств в зависимость от гарантий пресечения всех антисемитских тенденций. Как уже понял читатель из всего рассказанного выше, это было заведомо невыполнимое требование в условиях той русско-еврейской войны, которая своим порядком протекала в русле Гражданской. Примирить русское Белое дело с еврейской революцией было в принципе невозможно. Но евреи в Европе прочно держали этот вопрос под контролем, поэтому англичане, да и французы, не отступали от данного условия ни на шаг. В итоге ни Юденич, ни Колчак, ни Деникин так и не получили вспомоществования, достаточного для одержания победы над красными.

Могущество разнообразной еврейской пропаганды в борьбе против белых было очень велико, тем более что ее источников было великое множество, как в самой России, так и по всему зарубежью. Вот яркий пример диффамации: «Осенью 1919 г. «Нью-Йорк Геральд» поместил заявление находящегося в Париже Джона Деваса, служившего на Юге России в Американском Красном Кресте, «о поголовном избиении евреев войсками Деникина, к которым будто бы присоединился Петлюра с армией 60 тысяч»». Легко представить себе, как подобные слухи взрывали сознание дезориентированной общественности! Правительства западных стран вынуждены были с этим считаться. Последствия для Белой армии были катастрофическими.

Более того, в истории с генералом Николаем Юденичем произошла вообще очень странная и загадочная вещь. Его наступление осенью 1919 года на Петроград – «колыбель трех революций» – имело колоссальное не только стратегическое, но и политическое значение. Еще большее значение, естественно, получил провал этого наступления. Один из очевидцев так описывает происходившее: «Его армия была оснащена английским правительством, и успех был близок, Петроград был уже рядом. В течение трех дней падение большевистской столицы, Петрограда, уже передавалось радиостанциями всего мира… И вдруг, внезапно, английский флот, прикрывающий флаг Юденича и уже обстреливающий революционный Кронштадт, бросает Юденича и уходит, даже не сказав до свидания. Более того, английский флот идет к Риге и там начинает бомбардировать антибольшевистские немецко-русские силы, которые сообща противостояли большевикам! Армия русских националистов Юденича была вынуждена отступить от уже почти взятого Петрограда, и более боеприпасов и амуниции от союзников уже не поступало. Кампания была провалена…». Отметим, что в это время Черчилль уже более полугода занимал пост военного министра Великобритании.

Что касается Деникина, то 2 апреля (по новому стилю) 1920 года верховный комиссар Великобритании в Константинополе получил от своего правительства распоряжение сделать следующее заявление генералу Деникину: «Верховный Совет находит, что продолжение гражданской войны в России представляет собой, в общей сложности, наиболее озабочивающий фактор в настоящем положении Европы».

В связи с чем правительство его величества предложило Деникину и его «ближайшим сотрудникам» убежище в Великобритании, а также обещало выговорить у Советов амнистию для населения Крыма и для личного состава Добровольческой армии на условиях прекращения борьбы. Дальнейший текст – не что иное, как ультиматум:

«Британское Правительство, оказавшее генералу Деникину в прошлом значительную поддержку, которая только и позволила продолжать борьбу до настоящего времени, полагает, что оно имеет право надеяться на то, что означенное предложение будет принято. Однако если бы генерал Деникин почел себя обязанным его отклонить, дабы продолжить явно бесполезную борьбу, то в этом случае Британское Правительство сочло бы себя обязанным отказаться от какой-либо ответственности за этот шаг и прекратить в будущем всякую поддержку или помощь какого бы то ни было характера генералу Деникину».

Когда Врангель, призванный белым офицерством вернуться в Россию и возглавить ВСЮР, решил принять этот крест, чтобы если не победить, то хотя бы спасти, кого и что было возможно, его еще в Константинополе заранее ознакомили с этим ультиматумом, не оставлявшим надежд и иллюзий. Чуть позже англичане строго предупредили уже его лично. 16 (29) апреля 1920 года начальник английской миссии генерал Перси вручил ему ноту:

«Главнокомандующий Великобританской армией на Черном море генерал Мильн поручил мне передать Вам нижеследующее сообщение, адресованное лордом Керзоном верховному комиссару Великобритании адмиралу де Робек.

…Мы бессильны в настоящий момент исполнить просьбу генерала Врангеля. В случае, ежели бы, как это представляется всего вероятнее в настоящее время, мы не могли достигнуть для него необходимых условий, единственный выход заключался бы в том, чтобы он сам их осуществил. Продолжение войны генералом Врангелем имело бы роковой исход и не могло бы быть поддержано нами никакой материальной помощью».

Врангель понял: «На изменение политики Великобритании рассчитывать не приходилось, мы могли искать поддержки лишь в правительстве Франции и, может быть, Америки… Решив в ближайшее время перейти в наступление, я хотел заблаговременно принять меры против несомненных попыток англичан нам в этом помешать».

Между тем Англия продолжала бомбардировать его такого рода, к примеру, сообщениями, определенно бившими по рукам: «…Правительство Его Величества неуклонно решило приложить старания к прекращению военных действий на Юге России в возможно непродолжительный срок».

21 мая Врангелю была вручена контр-адмиралом Г. Хоупом новая нота:

«Имею честь уведомить Вас о получении мною сообщения Британского верховного комиссара в Константинополе, указывающего мне довести до Вашего сведения то беспокойство, которое испытывает Правительство Его Величества в связи со слухами о Вашем намерении перейти в наступление против большевистских сил. Мне, кроме того, приказано предупредить Вас, что в случае, если Вы атакуете, неминуемо должен провалиться план Правительства Его Величества о ведении переговоров с Советским Правительством и Правительство Его Величества не сможет более принимать какое-либо участие в судьбе Вашей армии».

Тем временем Англия окончательно сделала выбор, определилась в своих политических предпочтениях:

«В Англию прибыл представитель советского правительства Красин. Переговоры его с Ллойд Джорджем, по-видимому, встретили благоприятную почву. Политика англичан стала нам резко враждебной.

24 мая (6 июня) Нератов телеграфировал, что адмирал де Робек передал ему о полученном им из Лондона приказе задерживать в настоящее время военные грузы, назначенные для Крыма и отправляемые под английским флагом, даже и на русских судах… Распоряжение английского правительства ставило нас в тягчайшее положение. Лишение нас возможности получать военные грузы неминуемо свело бы все наши усилия на нет».

«В то время как французы явно делали шаги нам навстречу, политика англичан в отношении нас оставалась враждебной. Ллойд Джордж продолжал заигрывать с Советами… После заявления великобританского правительства об отклонении от себя всякой ответственности за возобновление борьбы на Юге России великобританская военная миссия была отозвана. В Крыму оставался лишь небольшой осведомительный орган».

«Все необходимое нам закупалось частью в Румынии, частью в Болгарии, частью в Грузии. Делались попытки использовать оставленное в Трапезунде русское имущество, однако все эти попытки встречали непреодолимые затруднения. Англичане чинили нам всевозможные препятствия, задерживали пропуск грузов под всевозможными предлогами. Всякими ухищрениями и пользуясь доброжелательным отношением местных представителей Великобритании в Константинополе, мы кое-как эти препятствия обходили. Однако терялось огромное количество времени и напрасных усилий».

Англичане докатились даже до военных диверсий против Белой армии: «Недавно с большим трудом приобретенные нами в одном из государств (Болгарии) аэропланы были «по недоразумению» уничтожены одной из иностранных контрольных комиссий (англичанами)».

В целом допустимо считать, на мой взгляд, что Белое движение было бесшумно удавлено английскими руками, лишившими белогвардейцев возможности сопротивляться красным силам. Врангель не упоминает в своих мемуарах о британском военном министре Уинстоне Черчилле, но все это происходило как раз во время его министерства.

С французами, к счастью, было полегче. Возможно, действовала благодарная память о русских солдатах и офицерах, своими жизнями выкупившими для французов избавление от тяжкого поражения и потери Парижа (т. н. «чудо на Марне»). Но… «Франции приходилось считаться с политикой англичан, нам в настоящее время определенно враждебной». Все, что сделала официальная Франция, – 10 июля 1920 года ее тогдашний премьер Мильеран уведомил о признании правительства Юга России де-факто. Но не де-юре, увы… хотя и отправили в Крым дипломатического представителя.

И вот 6 октября 1920 года в белый Крым прибыла французская миссия во главе с верховным комиссаром графом де Мартелем. Кто же входил в ее состав? Семеро из десяти членов делегации были французскими евреями. «Неблагоприятное впечатление еще более усиливалось тем, что в составе миссии находился майор Пешков, бывший русский офицер… приемный сын большевистского прислужника Максима Горького». Пешков, как сегодня всем известно (Врангель этого не знал), – это не кто иной, как Зиновий Свердлов, родной брат большевика-цареубийцы Якова Свердлова, волею судьбы заброшенный во французскую армию. В дальнейшем он и полковник Бюкеншюц, жалуется Врангель, вели подрывную работу, «сговаривались с милыми их сердцу «оппозиционными» правительству «демократическими» группами»…

Не прошло и месяца, как 29 октября (старого стиля) Врангель был вынужден отдать приказ об эвакуации из Крыма. А еще через два дня он официально передал все бывшие в его распоряжении военные суда в залог французам за помощь в эвакуации и размещение в Константинополе русских беженцев.

Горе побежденным!

Гражданская война в России закончилась в 1920–1921 годах победой большевиков и восстановлением имперских границ за исключением земель Финляндии, Прибалтики и Польши, образовавших так называемый санитарный кордон между СССР и Европой.

Крестьянская – закончилась в 1930 году тотальной коллективизацией и раскулачиванием на фоне всеобщего раскрестьянивания через посредство индустриализации, урбанизации и голодомора.

Этническая – не закончилась вообще и не закончится никогда. Она извечна и вечна, меняются лишь главные участники.