Часть IV
Практика на Лысой горе
Глава 1
Экзамены и не только
Третий день в Полтавском национальном университете магии творилось черт знает что. Завхоз Дидько гонял по коридорам огромного кота, размером с доброго медведя. Кот шипел, строил рожи и игриво топорщил хвост. Но удирал при этом настолько справно, что Дидько оставалось только неприлично выражаться и мчаться за несносной зверюгой.
Ткачук Александра Евгеньевна, куратор третьего курса злыдней, объявила бойкот ректору университета и со всей присущей женскому полу наглостью игнорировала попытки Хвеси зазвать ее в кабинет Вий-Совяцкого. Вообще-то, такое поведение было непозволительно, но Ткачук явно пренебрегала всеми и вся, и, как ни странно, ей за это ничего не было. Пока, во всяком случае.
Комиссия в составе семи упырей скрылась в неизвестном направлении, так и не посетив ни одной пары. Для всех оставалось загадкой, что произошло в кабинете Вий-Совяцкого и почему так и не выписали ни единого замечания.
Пани Кандыба вдруг взяла за привычку опаздывать на собственные пары. Вечером, по словам четырех очевидцев, распивавших алкогольные напитки прямо в университетском скверике, Солоха Панкратьевна, держа в руках туфли на шпильках, в не совсем застегнутом платье, с рассыпавшимися по плечам волосами, шла походкой весьма нетвердой и имела вид непростительно блудливый. Среди очевидцев оказался Василий Гуцол, которого потом вычислили и отправили на отработку в злыдневские подвалы. Сестра Василия Гуцола – Дина, студентка группы 1-М, бесследно исчезла из университетских пределов. Главным подозреваемым в похищении последней был назван Чугайстрин Григорий Любомирович, доселе сделавший Дине предложение и, видимо, таким образом решивший поскорее добиться согласия на брак.
Призрачный Цимбалист, в мире людей известный как Богдан Сказкив, теперь появлялся в университете без видимых на то причин и устраивал непотребства всякого рода. Какие именно – никто не уточнял, однако все прекрасно знали, что непотребства имелись высшего уровня.
Куратор группы 1-М – Чугайстрин Андрей Григорьевич, неким образом сын вышеупомянутого Григория Любомировича – на приватной беседе с ректором поднял вопрос ребром об исчезновении своей студентки, однако…
– …не получил вразумительного ответа, – пробурчал я, залпом опрокидывая стакан минеральной воды.
Порой в мае случаются такие денечки, что кажется, на порог явился сам июль. Одежда неприятно липла к телу, на лбу выступила испарина. Уф, у нас такое очень редко, все же районы посевернее. А тут – здрасте! Ждали лето? Так я пришло.
Горпына Петровна сделала вид, что еще несколько секунд назад не она жарко выкладывала сплетни, которые бодро маршировали по всему университету.
Из этого всего меня волновали две вещи: Дина и Дымок. С отцом никак не получалось связаться. Уму непостижимо просто: зачем он забрал девочку? С другой стороны, выводы делать я не спешил. У отца явно были причины так поступить. Вопрос, конечно, что надо было бы и меня предупредить. А вот Дымок…
Я кивнул стакану с яблочным соком, и тот сам придвинулся ко мне.
Дымок волновал не меньше: этот паразит вымахал до размеров, что даже удавился бы от зависти тигр. В целом вел себя прилично, шкодил строго после обеда по средам. Но как по закону подлости именно в это время Дымка встречал Дидько. Причем ловил на горячем. В результате начинались крики, вопли, беготня и душераздирающее «кто привел сюда котика?».
Учитывая, что Дидько прекрасно знал, за кем именно увязался котик, вопрос носил чисто риторический характер. Почему Дымок становился все больше и больше – загадка для всего университета.
Присев в уголочке, я бездумно уставился в окно. Осторожнее надо с животными, а то потом хлопот не оберешься. Впрочем, уже. Несказанно радовало, что обаяние прыстрастника сходило на нет. Бурный восторг у женского пола я вызывал уже не в таком объеме, как сразу.
В столовую вошел хмурый Ярослав. Даже не просто хмурый, а какой-то замученный. Я поднял руку и помахал ему. Слава богу, столовая была полупустой, поэтому он сразу увидел меня и направился к угловому столику.
– Уф, мама, роди меня обратно, – простонал он, рухнув напротив. – Как меня все достало!
– Что случилось? – поинтересовался я. – Выглядишь, будто каждую ночь тебе Вий-Совяцкий снится.
Ярослав запустил руки в рыжие волосы и помассировал виски.
– Знаешь, он это и делает. А еще потом добавляет наяву.
– У-у-у-у-у, – сочувственно протянул я, – что, группа совсем отбилась от рук?
Ярослав только вздохнул:
– Пока мотался между твоими и своими, не смог уследить за некоторыми балбесами. В результате маемо, що маемо. Семь экзаменов…
Я даже не знал, что сказать. У моих всего три, и то столько головной боли, что не знаешь, куда бежать. А тут… М-да, не повезло. И лучше не думать о том, что ждет мою группу в следующем году.
– Вий-Совяцкий должен доплачивать вообще-то, – пробормотал, допивая свой сок, – ты же тянул две группы.
– Ну… – как-то неуверенно протянул Ярослав, – он обещал мне какую-то премию. Возможно, к пенсии дождусь. Две гривны в подарочной упаковке.
– Две гривны – это много, – хмыкнул я.
Ярослав только покачал головой и вдруг спросил:
– Ну что, уже трепещешь перед практикой на Лысой горе?
Удивлению не было предела. Я озадаченно уставился на собеседника. Так комиссия все же решила не ставить нам палки в колеса и дала добро махнуть на Лысую гору даже с первокурсниками?
– А что, для всех есть уже допуск? – подозрительно поинтересовался, видя, как лицо Ярослава медленно вытягивается от удивления.
– А ты что, не знал?
В какой-то миг мне показалось, что что-то не так. Не могут туда потянуть мою мелочь. Однако Ярослав мог просто не разобраться в ситуации. Впрочем, сейчас мыслить об этом не стоит. Глянув на часы, я присвистнул:
– Время летит. Побежал на консультацию. А ты не вешай нос – не первый раз, да и переживем, потом ка-а-а-ак оттянемся!
Я встал, но Ярослав лишь скривился, словно наелся отборных лимонов.
– Давай, иди уже, оптимист…
Решив, что в таком состоянии лучше его не дергать, я быстро покинул столовую. Черт, с этой всей болтовней совсем вылетело из головы: хотел же попробовать ментально дотянуться до отца. Когда вокруг мало людей – получается лучше всего. Но Ярослав… эх…
Когда я вошел в аудиторию, группа была почти в сборе. Багрищенко о чем-то шушукалась с Красавичем, Малявкин приставал ко всем, кто попадался ему на пути. В общем, маялся дурью. Кто-то увлеченно обсуждал вчерашнее выступление музыкантов на Соборной площади, кто-то читал книгу. Ира Яровая бросала на меня загадочные взгляды и почему-то заливалась румянцем. Хм, неужто на девочку до сих пор действуют чары прыстрастника? Ух, тогда плохо, мне еще тут влюбленных барышень не хватало.
Звонок прозвенел, все порассаживались по своим местам. Я оглядел аудиторию. Нет, отмечать в журнале никого не буду. Консультация – дело добровольное. Кажется, многие были совсем не в восторге, что пришлось прийти сюда вместо того, чтобы подготовиться нормально.
– Итак, господа, – сообщил я, – послезавтра экзамен. Надеюсь, вы выучили все девяносто вопросов?
В ответ послышался дружный стон.
– Удивительное единодушие, – хмыкнул я, чувствуя некое злорадство. Ну, такое, маленькое. Ведь говорил же: учите! Но по глазам видел, что особо никто не заморачивался теорией. Мол, теория, мой друг, суха… Ага, вот теперь крайне любопытно, что вы сделаете, мои дорогие.
– Как… девяносто? – подал голос Малявкин. – Совсем девяносто?
– Совсем, – покивал я, – иначе просто несерьезно.
Кто-то из девчонок страдальчески пискнул. Что ж, такое бывает точно. Я случайно встретился со взглядом Багрищенко: в синих глазах плясали смешливые искорки. Ну да, панна Багрищенко-то расстраиваться не будет. Так же, как и Дина. Я вздохнул. Так, не отвлекаться сейчас. После консультации обязательно свяжусь с отцом.
– А теперь можете задать…
Скрип открывающей двери не дал договорить. В появившемся проеме внезапно показалась пани Солоха. Я даже забыл, как дышать. Что с ней произошло? Разве в таком виде можно ходить на работу?
– Андрей Григорьевич, – произнесла она мурлыкающим низким голосом, – разрешите вас на минуточку?
Пришлось быстро встать и покинуть аудиторию под шушуканье озадаченных студентов. Нет, в принципе ничего страшного не было: пани Солоха надела шикарный бордовый костюм: жакет, юбка до колена, только вот… Даже в таком наряде казалось, что она пришла на разгульную вечеринку. И дело все скорее – в глазах. Слишком уж далек взгляд от той Солохи, которую мы привыкли видеть. Не совсем летает в облаках, но… где-то рядом.
– Не смотрите на меня, будто съесть решили, – хмыкнула она.
Тон отрезвил лучше пощечины. Хоть и хороша пани, да бдительность терять не стоит.
– Простите, Солоха Кондратьевна, – пробормотал я, – больно вы уж, кхм, поражаете воображение.
Она улыбнулась уголком накрашенных алой помадой губ и вдруг протянула мне сложенный в несколько раз листок:
– Держи, это тебе.
Я насторожился:
– Что?
Но лист взял. Нехорошо, когда такая женщина стоит с протянутой рукой – еще может за что-то ухватиться и потом не отдать. Развернул и недоуменно уставился на знакомый почерк. Дидьковы истории, это еще что такое?
– Как оно у вас оказалось? – поинтересовался, внимательно вчитываясь в текст.
– Передали через, кхм, – она запнулась, – Олега Васильевича.
Задать следующий вопрос мне не дали – Солоха испарилась с воистину ведьминской скоростью. Вздохнув, я еще раз глянул на послание и зашел к студентам. Дав им время еще раз перечитать вопросы, уставился на записку, гласившую:
«Андрейка!
Передай порталом вещи Дины. Договорись об индивидуальных экзаменах после практики. Она все сдаст, девочка умная. К тому же мы с чугайстрами подтянем, если что не пойдет. С ментальной связью пока дела обстоят плохо, да и портал принимает только неодушевленные предметы. Лишний раз туда не суйся. Потом все расскажу. Отец».
Я шумно выдохнул и резко смял записку в бумажный шар. Пересылать такие писульки – это не только опасно, но и глупо. Хотя что я знаю о глупости? Отец, конечно, знает, что делает, но предупредить все же стоило. А так… Это уже ни в какие рамки! Не суйся?! Ха! Это мы еще посмотрим!
* * *
Экзамен по основам мольфарской волшбы – вещь серьезная для преподавателей и страшная для студентов. Все пытались хоть как-то спрятать кипы шпаргалок, которые позаготавливали предварительно. Хорошо, первый курс пока не способен сотворить магические, иначе б худо пришлось и мне. Есть такие покровы невидимости, что и не разобрать даже опытным мольфарам. А пропустить студента, не знающего основ, просто непозволительно.
Вместе с моими учениками на экзамене еще присутствовали юные ведьмаки. Первый год – много общих предметов, поэтому и тем, и другим давали знания одним потоком.
Ведьмаки нервничали значительно больше моих, что странно. Возможно, более строгая Солоха пугала ребят своим видом. Хотя сейчас… сейчас как раз строгости не было и в помине.
Первой тянуть билет вышла Багрищенко. Ни капли робости или неуверенности в себе: четкий шаг, спокойный взгляд, короткая юбка. Хм, после экзамена получит. Чай, не на свидание к Кириллу явилась.
После Тани к нашему столу размашистым шагом подошел Малявкин. Довольно долго пялился на билеты, пытаясь определить, где же тот единственный, который он соизволил выучить. Долго прожигал взглядом, топтался на месте и делал страдальческое выражение лица.
– Ну хватит, – достаточно резко прервала его мучения Солоха. – Готов уже отвечать?
Малявкин вздрогнул и забубнил:
– Так я даже еще ничего не вытянул. Как так можно? Это не совсем честно, это…
– Тяни, – сурово приказала Солоха.
Малявкин тут же ухватил первый попавшийся билет, глянул, побледнел, сглотнул и поплелся к своему месту.
Ведьмаки тянули билеты куда интереснее: так или иначе пытались применить полученные знания в ворожбе, однако, натыкаясь на цепкий взгляд Солохи, либо же на мою ехидную улыбку, тушевались, хватали первое попавшееся и давали деру.
Красавич взял задание с достоинством, Яровая – с вселенской печалью. В очередной раз вспомнив о Дине, я только глубоко вздохнул. Распоряжение отца, конечно, занятное, только… боюсь, Вий-Совяцкий совсем его не одобрит. Пусть уж дражайший родитель приезжает сам и улаживает вопрос. А заодно и Дину захватит.
Смиряться, что у меня из-под носа умыкнули студентку, за которую я вроде как в ответе, не собирался. Другой вопрос, что не стоило пороть горячку и все же попытать счастья с порталом.
Солоха бросила на меня хмурый взгляд. Только сейчас дошло, что я бездумно уставился в зачетку Дины. Быстро отложив документ в сторону, принялся перебирать списки студентов. В помещении было тихо. Лишь иногда слышалось скрипение ручек о бумагу и сосредоточенное сопение. Поразительное дело. И как это в магическом заведении студенты умудряются сидеть на экзаменах относительно тихо? Ведь даже в школе куда больше звуков. Даже странно. Впрочем, чего это я? Будущие волшебники растут – с бытовым шумом обязаны справляться.
Солоха неожиданно склонилась ко мне, обдав лавандовым ароматом духов.
– Неважно выглядишь, Андрей Григорьевич, – заметила она. – Спишь плохо?
Я озадаченно посмотрел на Солоху:
– Да вроде нет. Хотя экзамены и все такое.
– Смотри не переутомляйся, – неожиданно предупредила она. – А то опять в кому рухнешь.
Однако сказано это было таким тоном, что стало немножко не по себе. Солоха обо мне беспокоится? С ума просто можно сойти!
Дальше раздумывать о поведении пани Кандыбы не было времени. Первым сдаваться подошел ведьмак. Ян Самойлов – первый красавец группы. Они с Красавичем невзлюбили друг друга с первого взгляда. Что ж, это и понятно: каждый хотел быть лидером. Говорил четко, уверенно – приятно послушать. Кстати, отличник. Солоха только кивала и не перебивала. Я задал лишь пару дополнительных вопросов. Самойлов блестяще справился. Получил свое законное «отлично» и вышел в коридор. Правда, когда закрывалась дверь, я все же заметил, как он обернулся и исподтишка показал Красавичу неприличный знак и подмигнул Тане. Ну, паразит!
Красавич скрипнул зубами, Таня и вовсе не обратила внимания – кажется, смазливый ведьмак ее ни капли не волновал.
– Кто готов еще? – спросил я, придирчивым взглядом осматривая вмиг съежившихся студентов. – Право слово, не стоит нас бояться. Не съедим же.
– Уже точно нет, – хмыкнула Солоха, – в течение года уж достаточно понадкусывали.
Кто-то захихикал. Правда, хихиканье вышло скорее нервным, чем веселым. Я посмотрел на Багрищенко:
– Таня?
Встав, она величественно приблизилась к преподавательскому столу.
– След громовицы и ее воздействие на людей и нечисть, – зачитала она.
А потом было даже скучновато. Нет, Таня прекрасно справилась с ответом. Только казалось, что она сейчас находится далеко-далеко и плевать ей на экзамен с самой Говерлы. Даже расхотелось задавать вопросы. Молча нарисовал ей «отлично» и отправил в коридор.
После красноречивых выступлений Самойлова и Багрищенко студенты гуськом потянулись отвечать по билетам. Солоха словно растеряла первоначальное добродушие и гоняла своих и в хвост и в гриву. К мольфарам относилась помягче, полностью доверяя их мне.
Когда осталось всего три студента, неожиданно пожаловалась на головную боль и выскочила из аудитории.
– Ну что, товарищи оставшиеся? – поинтересовался я. – Так и будем страдать или все же последуем примеру одногруппников?
Все трое дружно вздохнули. Среди них по непонятным причинам сидела Ира Яровая. Странно. Отличницей ее не назвать, но вот ударница – твердая. Чего это она осталась среди тоскливых двоечников Васюты и Карцева?
– Ирина, давай, – подбодрил я, – ты же знаешь.
Поняв, что отступать некуда, Ира, понурив голову, пошла ко мне. Ишь, вырядилась еще во все черное, словно на похороны… ну или на вечеринку к злыдням. Всякое ведь бывает. Мрачно, но, можно сказать, красиво. Кружева, корсет, пышная юбка. В косу ленту с жемчугом вплела. Интересно, хочет, чтобы кто-то обратил на нее внимание?
Положив на стол билет, сцепила руки и уставилась на них.
– Мольфарская сеть – практикум.
У-у-у-у-у, теперь понятны страдания. Из всех девяноста вопросов всего один был самым «несчастливым» – практическим. Остальным удалось отмазаться теорией. А тут так не пройдет. Да, не зря черное-то надела.
– Хорошо, – я откинулся на стул, – не переживай, на занятиях ты это не раз делала. Просто вспомни алгоритм построения – здесь нет ничего сложного.
Ира бросила на меня нехороший взгляд, мол, конечно! Тебе-то несложно, дылда старая! Никаких экзаменов уже сдавать не будешь.
– Построение сети, – неуверенно начала она, – начинается с визуализации основы.
– Так, молодец, – кивнул я, – продолжай.
– При тщательно созданной основе построение сети даст возможность использовать только часть магического ресурса, не прибегая к черпанию энергии из окружающего мира.
Пальцы Иры вдруг окутал жемчужный туман, ослепительно заискрился, послышался оглушительный треск.
Я вскочил со стула. Что за чертовщина? Первокурсница не способна так мгновенно аккумулировать энергию.
Ира подняла на меня внезапно ставшие бездонно черными глаза. По коже пробежал мороз, запахло чем-то неприятным: смесь дыма и паленой резины.
– Да, – прошептала она каким-то далеким, чужим голосом. – Я – молодец.
Взмахнула рукой и швырнула в меня черную сеть, недавно еще бывшую жемчужным туманом. Я вовремя отскочил, выстроил огненный щит. Вокруг разлилось шипение. С таким сжигаются злыдневские заклятья. Стоп, злыдневские?
Раздумывать не дали, лицо обожгло, меня с силой отшвырнуло к двери. Голова загудела, предплечье заныло – стукнулся неслабо. Так, надо срочно что-то делать. Стена огня резко потухла. Ира стояла на месте, прожигая меня злобным взглядом. Только вот все ее тело казалось каким-то странным, неестественным, словно оживили марионетку.
Она двинулась в мою сторону.
Мои руки обвили сапфирово-синие ленты, что метнулись к Ире. Окружили, сплелись причудливой сетью, закружили в своем хороводе.
– Ой, ходить сон коло вiкон, а дрiмота коло плота, – прошептал я напряженным голосом, вплетая в него ниточки магического сна. – Ой, на кота та й воркота, на дитину – дрiмота. Котик буде воркотати, а дитинка – засинати.
Рядом вдруг возник Дымок и громко заурчал. Ира сонно охнула и упала на пол. Утерев выступившую на лбу испарину, я метнулся к ней. Стал на колени, пощупал пульс – замедленный, но не так страшно. Сонное заклинание да еще и с колыбельной любого выключит. Главное, чтобы жертва не поняла, что с ней хотят сделать.
Дымок нахально привалился к моему боку и терся всем телом, рискуя завалить рядом с Ирой.
– Да в порядке я, в порядке, – буркнул и вдруг сообразил, что пальцы мерзко подрагивают – страх окатил только сейчас.
Пришлось глубоко вдохнуть. Так, спокойно. Ирой кто-то управлял – это очевидно. Но сейчас она в недосягаемости.
Из-под парты показалась встрепанная голова Васяты.
– Андрей Григорьевич, – хрипло позвал он, сверля распластанную на полу Иру непонимающим взглядом. – А че это такое было хоть?
Ой, хороший вопрос. Знал бы ответ – не стоял бы сейчас здесь. Дымок ткнул меня головой в бок:
– Р-р-мяу?
Я вздохнул:
– Да, ты абсолютно прав. В лазарет.
Подняв Иру на руки, я направился к выходу.
– А как же… мы? – раздался неуверенный голос Карцева.
– Потом разберемся, – бросил я.
Что ж, так и быть. Постараюсь поставить им тройки. Так и быть, можно сделать и небольшую поблажку. Все равно один экзамен всего не решает.
