Костыль выходит к доске. Лицо раскраснелось, веснушки буквально горят на щеках. Такое впечатление, что их стало в два раза больше. С вызывающим видом он встает перед классом, выставив вперед одну ногу с косолапо вывернутой стопой. Другая нога опирается на носок и как будто не гнется в колене. Он обводит взглядом класс, по-калибановски скалится. Потом медленно закатывает рукава.

Хороший театр, думает Феликс. Он заставляет их ждать.

– Команда Ведьмина отродья готова к докладу, сэр, – говорит Костыль, обращаясь к Феликсу в псевдоармейской манере, но с легкой насмешкой.

– Вот как оно было на самом деле, – начинает он. – Ведьмино отродье, в смысле Калибан… у него нет команды. Он всегда сам за себя. Даже его так называемые друзья – двое пьяных придурков, – никакие они не друзья. Они смеются над ним, обзывают по-всякому, хотят увезти его в город и показывать на базаре за деньги. В пьесе он совершенно один. Единственный человек, кто относился к нему по-доброму, – его мать, которую все называли ведьмой, – давно умерла. Наверное, она даже его любила, раз не утопила в младенчестве, как щенка. И хоть как-то о нем позаботилась, иначе он бы не выжил. Тут она молодец, если подумать. В одиночку, на необитаемом острове. Родила сына, вырастила как могла. Может быть, у нее были свои недостатки, но ребенка она подняла. Крутая тетка, на самом деле.

Понимающие кивки: здесь хорошо помнят крутых, хоть и по-человечески слабых матерей.

– Потом она умерла, и Калибан вырос сам по себе. Сначала он хорошо принял Просперо, но Просперо быстро уселся ему на шею и свесил ножки, и Ариэль тоже ему не поможет, хотя они оба рабы в каком-то смысле. Обоих держат в узде, угрожая пытками; разница в том, что Ариэль стелется перед Просперо, а Калибан пытается огрызаться, за что и огребает по полной программе.

Но у меня, в отличие от Калибана из пьесы, была команда, которая помогла мне с докладом. Это мои дублеры и костюмеры для номеров с ведьмиными отродьями, а именно Маракас, Бублик, ЗакраЛось и Рыжий Койот. Ребята, вы здорово мне помогли, без вас я бы точно не справился, вместе мы сила, и я буду помнить об этом всю жизнь.

Он на миг умолкает. Это умышленная пауза или его действительно переполняют чувства? Я слишком хорошо его обучил, думает Феликс, даже я не чувствую разницы.

– Вот наш доклад, – продолжает Костыль. – Доклад команды Ведьмина отродья. Что произошло с Калибаном, когда все закончилось? В пьесе об этом не говорится. Мы не знаем, оставят его на острове или Просперо заберет его с собой. В общем, мы рассмотрели несколько вариантов. Вариант первый: Калибан остается на острове, а все остальные плывут в Неаполь. Калибан получает весь остров себе. Он король, как и хотел. Но там больше никого нет, и какой тогда смысл? Нельзя быть королем, если не над кем править, да?

Все согласно кивают. Они слушают очень внимательно: им действительно небезразлична судьба Калибана.

– В общем, это не вариант. Дальше… это был номер два… Калибан уплывает вместе со всеми. На корабле все происходит именно так, как говорила команда Антонио. Просперо убивают, Миранду насилуют. Извини, Анна-Мария, но в реальной жизни никакие богини никого не спасут. Жизнь – это жизнь, и так оно все и было. Разве что Калибан никого не насиловал. Ее изнасиловал только Антонио, потому что он главный злодей, как уже было сказано. Изнасиловал и убил, потому что он хочет быть герцогом, и ему не нужны конкуренты. В общем, он убирает Миранду, и это логично. Калибан рвет и мечет, но не может ничего сделать. К тому времени Стефано и Тринкуло уже загнали его в трюм и сковали цепями.

По приезде в Неаполь они устраивают шоу уродов, как и грозились. Калибана сажают в клетку, словно дикого зверя, и возят по ярмаркам. Говорят, он дикарь из джунглей, человек-рыба и к тому же еще людоед. В него кидают тухлыми овощами, обзывают чудовищем и уродом, как его обзывали Просперо, Миранда, Стефано и Тринкуло, тычут палками, чтобы он рычал и ругался, потешаются над ним как могут. Обращаются с ним как с животным. Кормят отбросами. В общем, уже очень скоро он подцепляет целый букет болезней. Прививок ему никогда не делали, да? У него жар, ему плохо. Его, понятно, никто не лечит. И в один прекрасный день он просто ложится и умирает.

Тишина в классе. Слишком правдоподобный исход. Слишком жизненный. Слишком мрачный.

– Но это было бы уже совсем грустно, – говорит Костыль. – Почему всем остальным в пьесе дали шанс начать новую жизнь, а Калибану не дали? Почему он должен страдать только из-за того, что он такой, как есть? Как будто он… я не знаю… черный или индеец. Он же не виноват, что родился таким. Он вообще не просил, чтобы его рожали.

Снова согласные кивки. Костыль держит зал. К чему он клонит? – думает Феликс. Он явно что-то задумал, судя по блеску в глазах. У него приготовлен сюрприз. И это действительно будет бомба.

– И мы вот что подумали… – продолжает Костыль. – Помните, что говорит о Калибане Просперо? Он говорит: «А эта дьявольская тварь – моя». Но что это значит? Просто, что Калибан ему служит? Что он его раб? Нет, тут есть и другой смысл. – Он подается вперед, буквально впивается взглядом в зал, словно старается заглянуть в глаза каждого зрителя. – Вот что мы думаем. Наверняка так и есть: Просперо – отец Калибана.

Кто-то хмыкает, кто-то качает головой. Он их не убедил.

– Послушайте, что я скажу, – говорит Костыль. – Сейчас вы сами поймете. Его мать – ведьма, так? Сикоракса. Злая волшебница! Чародейка! Просперо тоже чародей. Может быть, они колдуют по-разному, но, по сути, делают одно и то же. Наваждения, чары, изменения погоды… Они оба мучают Ариэля, только Просперо, конечно, сильнее, и почему-то считается, что для него это нормально, вроде как он в своем праве, а она прямо-таки воплощение зла. Допустим, они были знакомы раньше. Может быть, встретились где-нибудь на конференции чародеев, закрутили роман. Случайная связь, развлечение на одну ночь. Он ее обрюхатил и смылся обратно в Милан; она узнает, что беременна, потом я не знаю, что было… но она чем-то не угодила властям, и ее сослали на остров.

Потом там оказывается Просперо. К тому времени Сикоракса уже мертва, но он видит Калибана и враз понимает, чей это сын. Конечно, он ничего не говорит Калибану, но про себя думает, что из парнишки может выйти толк – в конце концов, он его сын, и в нем должно быть хоть что-то хорошее. Поначалу Просперо даже гордится мальцом. Калибан самостоятельный парень, хорошо знает остров, умеет добывать пищу, рыбу, ягоды, все дела… готов выполнять самую черную работу, старается угодить. В общем, Просперо его привечает и берется его обучать. Человеческой речи и прочим премудростям.

Но потом Калибан домогается до Миранды. Вполне естественно. Он молодой парень, рядом красивая девка, и вообще непонятно, что там у них было. Может, она сама нарывалась. Просперо тоже хорош. Мог бы и догадаться, к чему все идет. Если он так беспокоился за целку дочери, запер бы ее дома, чтобы она не расхаживала по острову и не дразнила беднягу. В каком-то смысле Просперо сам виноват, что все так получилось.

Но он не считает себя виноватым. Нет, он психует и злобствует, обзывает Калибана скотиной, подвергает мучениям, запирает в скалу, в упор не видит, что в парне есть что-то хорошее, например музыкальный талант. Но под конец Просперо осознает, что, может быть, и не стоит во всем обвинять других. Может быть, надо начать с себя. И еще он понимает, что, по сути, он ничем не лучше Калибана. Они во многом похожи. Оба быстро впадают в ярость, оба несдержанны на язык, оба копят обиды и жаждут мести. Все, что есть нехорошего в Просперо, проявляется и в Калибане. Каков папаша, таков и сынок. Яблоко от яблони, все дела… Поэтому Просперо и признается: «А эта дьявольская тварь – моя». Моя плоть и кровь. Мой сын.

И вот, когда пьеса закончилась, Просперо пытается как-то исправить все, что он сделал плохого. Он берет Калибана с собой на корабль, заставляет его помыться с мочалкой и мылом, чтобы избавиться от запаха рыбы, покупает ему дорогую одежду, обучает этикету… как есть с тарелки и все такое. Просит у Калибана прощения и говорит, что теперь все будет иначе. Взывает к его артистичной натуре. Ну, там… мечты о прекрасном, волшебные грезы. Когда Калибана отмыли, прилично одели и научили хорошим манерам, уже никто не считает его чудовищем и уродом. Да, может быть, он слегка грубоват, но у каждого свои недостатки.

В Милане Просперо дает Калибану возможность заняться музыкой. Теперь, когда парня никто не шпыняет, его талант раскрывается на всю катушку. Его музыка мощно воздействует на людей, есть в ней что-то такое, что пробуждает в них темные, дикарские чувства. В хорошем смысле. Но ему нельзя пить. Нельзя от слова «совсем». Спиртное для него яд, он от него сразу звереет и сходит с ума. И Калибан держится изо всех сил, не берет в рот ни капли.

А потом вдруг – бац! – он уже звезда первой величины. Просперо по-настоящему им гордится. Его песни во всех топ-листах на придворных концертах. Он взял сценический псевдоним, у него своя группа: ВЕДЬМИНО ОТРОДЬЕ И ДЬЯВОЛЬСКИЕ ТВАРИ. Он знаменит на весь мир.

Вот наш доклад. Мы надеемся, вам понравилось.

На этот раз все согласны. Дружные крики «Да!» и «Браво!». Бурные аплодисменты сменяются ритмичными хлопками, и вот уже весь класс стучит ногами по полу.

– Калибан! Калибан! Дайте нам Калибана!

Феликс встает из-за парты. Нельзя выпускать ситуацию из-под контроля.

– Превосходно! Высший балл команде Ведьмина отродья! Оригинальная, творческая интерпретация. И достойное завершение учебной части нашего курса. А сейчас будет банкет! Все готовы?