Глава 10. Это судьба
Выбирая одну женщину, ты убиваешь другую.
Пабло Пикассо
Ариадна Элаи
Каждый раз я с невероятным удовольствием засыпала, надеясь во сне вновь встретиться с ним. Многие заметили, что теперь я стала выглядеть иначе: расцвела, глаза горят.
Я наслаждалась беседой со своей парой, каждым мигом, который давал понять, что нужна, что кто-то ждет меня и счастлив быть со мной. Душой доверчиво тянулась к нему, радуясь каждому доброму слову и ласке. Он так много мне рассказывал о себе и о том, где побывал. А я жадно впитывала все, что он говорил, его жесты и даже меняющийся из-за магии тембр голоса, пытаясь уловить хоть что-то знакомое.
Пока еще неизвестный, но уже такой родной, он интересовался моей жизнью, спрашивал, переживал. Это больше, чем кто-либо для меня делал в жизни. Я жила, наслаждаясь этими эмоциями, но подспудно внутренне боялась, что в один прекрасный день все прекратится: моя пара догадается, кто я, и тогда, скорее всего, мое происхождение поставит крест на наших отношениях.
Я не единственный вариант для него, он может решить продолжить поиск. Для некоторых лучше быть одиноким, чем такой мезальянс.
Конечно, у меня есть некоторые достижения в академии, но сейчас их недостаточно, а еще... Все это время я мечтала, истово желала, чтобы я была нужна кому-то просто так, вот потому что я такая, какая есть, а не по расчету или в угоду судьбе. Не потому, что чей-то последний шанс на счастье.
Но случилось именно то, что должно было.
В один из вечеров моя пара был особенно задумчивым, много молчал или отвечал невпопад на, казалось бы, совсем простые вопросы. И когда я заснула в следующий раз, то уже догадывалась, что произойдет.
Мы сидели в той же комнате, как и обычно, и он снова молчал. Я чувствовала в нем какое-то напряжение, будто он спорил сам с собой и все никак не мог принять тяжелое решение. Наконец он заговорил:
— Я должен тебе признаться в том, что не могу быть твоей парой.
Искаженный магией мужской голос резанул по натянутым нервам тупым ножом, заставив вздрогнуть.
Я предполагала, что будет больно, об этом многие говорили, предупреждая. Но не думала, что настолько. Создателя очень трудно убить. Врут! Легко! Внутри меня разливалась такая боль, что мне сложно было дышать. Я задыхалась от чего-то, разрывающего меня на части, но продолжила сидеть не шелохнувшись, прилагая невероятные усилия, чтобы протолкнуть хоть глоток воздуха в легкие.
Боль, обида и чувство, что меня предали… эти чувства, как ядовитые змеи, расползались по моему телу и душе, выжигая все живое в них своим ядом.
А рефреном моим страданиям мужчина все продолжал говорить, мучая необходимостью пояснений и себя, и меня.
— Я должен был сказать это раньше, нечестно в отношении тебя такое поведение. Ты извини меня, но я правда не могу пересилить себя. Во мне…
— Не надо!
Едва смогла оправиться и говорить, я поднялась с кресла и отвернулась от мужчины, несмотря на то, что он меня в любом случае не видел из-за дымки.
— Не нужно объяснений, прошу.
По моим щекам текли слезы, и я не могла их остановить, но старалась, чтобы на голосе это не сильно отразилось: нужно сохранить хотя бы свою гордость и достоинство. Может, для кого-то это — неважные вещи, но для меня это все, что у меня осталось. Я и так все знала, для чего эти унизительные объяснения?
Горло снова свело. Я негромко кашлянула, а потом спокойно — чего мне только стоило это спокойствие! — добавила:
— Не нужно рассказывать. Я предполагала, что так случится.
Краем глаза заметила, что моя бывшая пара встал, явно взволнованный.
— Прости, если ты поняла…
— Нет. Ты не виноват, просто…
Все было слишком хорошо, со мной такого не бывает.
— Просто знай, я не осуждаю твоего решения. И спасибо, что предупредил, я это ценю. Думаю, смысла видеться больше нет?
Я ощущала его колебания, ощущала боль из-за того, что говорит это мне. Он чудесный человек, слишком хороший для меня. Идеальный! Правда, уже не для меня.
— Не уверен, что стоит…
Он не договорил, а я боялась отирать слезы: заметит движение. Хотя он и так догадывается, каково мне.
— Не переживай, я-то не знаю твоего имени. И если мы встретимся, то и не замечу.
Ложь о том, что мне не больно и все несерьезно, легко сорвалась с моих губ. А вот стоять неподвижно, не делая резких движений, чувствовать, как крупные слезы, будто градины, скатываясь по щекам, падают вниз, на юбку — оказалось сложнее.
— И не стану себя мучить и приходить во сне, да только обоих связь заставит. Но я попробую позаботиться об этом, — прошептала я и стала выходить из сна, последний раз окинув родную фигуру прощальным взглядом.
Привычная комната оказалась будто чужой, темной и неуютной. Я же просто лежала, свернувшись калачиком, и плакала. Подушка быстро промокла насквозь, но я все равно обнимала ее, выплакивая одиночество и очередное разочарование в жизни и близком человеке. Сколько прошло времени, мне сложно сказать, но утром я малодушно пожелала, чтобы новой жертвой убийцы стала я.
Правда, чуть позже одернула себя: у меня остались честь рода и обязательства. Переживала же я до этого унижение и одиночество — ничего, и в этот раз переживу.
Я ощущала себя дряхлой старухой, разбитой и раздавленной. И в этот раз приводила себя в порядок с особым тщанием уже по другой причине и не ради мужчины. Сегодня — исключительно для себя, ведь я — Элаи и должна держать голову высоко!
С окружающими была общительна и старалась вести себя как обычно, только глаза в отражении зеркала были мертвые. И даже «нарисованная» на лице улыбка не отражалась в них ни капли.
В обеденный перерыв я отправилась в библиотеку: мне необходимо срочно было решить проблему. У меня была цель, ведь я пообещала не столько ему, сколько себе.
Хранилище знаний встретило привычными запахами и знакомым архивариусом.
— Добрый день, госпожа Трасса. Я могу взять книгу об обычаях и ритуалах?
— Да.
— Спасибо.
Направляясь вдоль стеллажей, чувствовала спиной удивленный взгляд женщины, ведь сегодня я впервые не спросила ее о том, что спрашивала долгие годы. А мне пора было взрослеть. Взяв нужный мне фолиант в руки, я нашла искомую информацию и аккуратно выписала ее на листочек.
После чего, так и не пообедав, отучилась до конца занятий и отправилась к ректору, желая отпроситься на завтра. Когда вошла в приемную, снова увидела бледную секретаршу и услышала скандал за дверью, только голос был на этот раз не моего отца, а Диана Графта.
Пока решала, стоит ли ждать, испытала дежавю: дверь с грохотом распахнулась и декан контролеров буквально вылетел мне навстречу, яростно крича:
— Идиот!
Едва Графт увидел меня, лицо мужчины перекосило и он в бешенстве выплюнул:
— Прочь!
Отбежав с его дороги, я озадаченно посмотрела ему в след.
— Господину Фаранару доложить о вас? — поинтересовалась секретарь.
— Нет, нет, я лучше позже зайду, — выдохнула я испуганно, небезосновательно предполагая, что ректор сейчас однозначно не в духе заниматься моими проблемами.
Вернувшись в свою комнату, я несколько минут просто сидела на краю кровати и смотрела в пустоту. Решаясь! Хотя все уже решили за меня, остается только поставить последний штрих.
Тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и начала подготовку к ритуалу. Времени потребовалось довольно много, и, когда уже солнце зашло, можно было приступать к его проведению.
С трудом дождалась, когда наберется достаточное количество воды. Раздевшись, я захватила с собой нужные предметы и, передернувшись, легла в ванну с ледяной водой.
Дыхание перехватило, тело била крупная дрожь, а я продолжала действовать. Руки тряслись и от холода, и от мысли, что сейчас сделаю, — даже уронила пару раз в воду вещи. Но внутренняя, какая-то сумасшедшая решимость помогла не отступить, а собраться и довести начатое до конца.
Я четко и внятно произнесла необходимые заклинания и быстро зажала в зубах деревяшку, чтобы не завопить. Когда ритуальный кинжал зажегся синим огнем, я, сделав пару резких вздохов, с силой всадила нож себе в сердце.
—А-а-а-а…
Связь обрушилась, а сердечную рану прижег артефакт. Если связь сильная, то она, конечно, восстановится, но не думаю, что мне стоит об этом беспокоиться. Он и не узнает, раз смог так легко меня бросить. Теперь я уже ничего не почувствую…
Видимо, нет во вселенных крепких связей для полукровок.
***
Ниркор Фаранар
Я набрался смелости рассказать горькую правду своей паре, что не смогу продолжить слияние. Оставаться с ней дальше, когда чувствую, что люблю другую, — это бесчестно и неправильно.
Больно было, словами не передать! Я как-то едва не погиб во время сражения с бездной, но насколько мне было плохо, когда я обрывал отношения с ней, даже не сравнить.
Я причинял ей боль, чувствовал, знал это! Но поступить иначе еще более преступно.
Как я пережил момент, когда она попрощалась и ушла из сна, не знаю. А вот Диан сразу понял, что я сделал, и впервые за очень многие годы, мы поругались всерьез.
Правда, вечером друг пришел извиняться. Присев за стол, он немного помолчал, наблюдая за тем, как я невидящим взглядом смотрю в окно. Сейчас я был в истинном облике, но ощущал себя еще больше уставшим стариком, чем обычно.
— Извини, я не должен вмешиваться в твою личную…
— Нет. Ты — прав, а я — нет.
— Если ты понимаешь, то зачем?..
— То, как я поступил сейчас, — жестоко, но не сделай я этого, было бы еще хуже. Более того — подло!
— Кто знал, что так все обернется? — с горечью произнес друг.
— Уверен, плетельщица знала, когда рассказала мне ответ на мой вопрос, — не сомневаясь, заметил я, отворачиваясь от окна.
Неожиданно для меня, только что ноющее от тоски сердце пронзила резкая, чудовищная боль.
Я, закричав, упал на колени, а потом и вовсе навзничь, схватившись за грудь. Сомнений не было, моя пара разрубила связь, физически разрушила ее. Потеря была настолько велика, что я заплакал, держась одной рукой за сердце, а второй комкая ворс ковра от невыносимой утраты.
Друг склонился ко мне и, разделяя мою печаль, заметил:
— Что же ты наделал, Ниркор?!
***
Ариадна Элаи
Вечером я успокоила соседку, услышавшую крики в комнате, а утром с радостной улыбкой отправилась на пары. Внутри словно все онемело от боли, что я испытала накануне.
Но жизнь продолжается, как бы тяжело мне не было, а значит, пора приступать к учебе и вернуться к первоначальным планам. Выше головы не прыгнешь.
Принимать правильные решения — это хорошо, но вот следовать им гораздо сложнее. Но я отсидела все занятия, не уставая уверять Шара, что со мной все хорошо, а после отправилась с командой развивать свой мир.
Магус продолжал рыться в справочниках и выискивать различные проверки и усовершенствования по контролю, Леон чертил схемы возможного разрушения, подробно так и не объяснив их. А Мирана с Катой уселись рядом, стараясь помочь мне настроиться на нужную волну.
Сегодня я должна буду оживить планету, придав той магию и подарив собственное астральное поле. Необходимо завязать все это на главных и самых развитых созданиях на этой планете. Ведь именно они впоследствии поведут прогресс дальше.
Только как все сделать правильно и не ошибиться?
Одна из близнецов, Мирана, наставительно бубнила рядом:
— Ариадна, вспомни, закрой глаза и, как на занятии, попробуй выйти из своего тела. Ну?
Сказала бы я ей, что мне видится, едва прикрою веки… Ночами, когда закрываю глаза, сны-свидания больше не приходят, не терзают мою душу. Зато выжженную недавно пустоту заполнило желание к другому мужчине и мучит мое тело.
Однако, если я прямо здесь и сейчас заявлю, что желаю своего ректора… это будет скандал.
Поэтому нерешительно замявшись, я все-таки закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на главной задаче, невольно прислушиваясь к словам уже Каты:
— Теперь представь, что покидаешь свое тело и получаешь доступ к пустоте, из которой родилось начало. И лишь ниточка связывает тебя с телом и твоим сознанием. Остались лишь душа и твои эмоции.
У меня получилось и было все, как рассказывают профессора на лекциях, только вместо позитивных эмоций из меня вырвался весь коктейль последних дней: любовь, желание, ужас и счастье, смирение… И многое, многое другое.
Чтобы планета жила, ее нужно наделить магией. В одном случае она пропитывает все, и даже то, что на поверхности, — так рождаются магические миры. В случае технологического мира она просто скрыта в недрах.
А я сейчас питала свое детище, направляя его на оба пути развития, делая расы и животных сильными и выносливыми, а мир — красивым. Я выплеснула все чувства, что скопились у меня за последние дни, все эмоции, что переполняли меня. Я осушила себя до дна и силы созидания были практически на нуле, когда меня окликнули.
С трудом открыв глаза, я увидела, что вся команда собралась около меня и с восхищением смотрит на шар, на котором, если присмотреться, начала течь жизнь.
Планету опоясывали линии силы: флора и фауна полностью заселили планету и радовали глаз, везде кипела жизнь, в каждой клеточке и песчинке. А ведущая раса, несомненно, сделает прорыв как в технике, так и в магии.
Прекрасная и удивительная планета, невероятное и уникальное создание, моя гордость.
— Она прекрасна! — выдохнул восхищенно Леон.
— Да, совершенно потрясающая и единственная в своем роде. Тебе удалось создать шедевр, — улыбнулся Магус.
И только девочки смотрели на меня грустно и понимающе. Стерев с моего лица текущие слезы, которые я не заметила, Мирана тихо сказала:
— Но какой ценой…
Я лишь грустно улыбнулась в ответ.
***
Теперь, оставшуюся одну и с обожжённым сердцем, меня совершенно не мучит совесть, что я непреодолимо, безумно и бездумно желаю своего преподавателя. Но с другой стороны, беспокоит, что он не должен в силу возраста меня волновать.
Это и недавний разрыв неизбежно приводит меня к мысли, что со мной что-то не в порядке. Вот в этом все дело. Может, наследственность, а может, отклонение.
Но сейчас я не хочу об этом думать, я подумаю об этом завтра… или послезавтра. Единственная задача, которую мне необходимо было решить срочно, — это унять свое сексуальное желание, пока я не начала бросаться на объект страсти.
Вот тогда будет совсем нехорошо.
У создателей не принято заниматься любовью, пока они не найдут свою пару, это считается низко и недостойно. Но напряжение необходимо сбрасывать, и для этого у нас существуют специальные комнаты медитации.
Они позволяют погружаться в астрал и реализовывать собственные желания в подсознании, позволяя нам испытывать весь спектр ощущений. Но те, кто соединился со своей половинкой, говорят, что ощущения даже сравнить нельзя.
Сейчас мне уже не важны были ощущения. В последнее время я словно в аду и желание снедает меня постоянно, а вечером и вовсе становится невыносимо.
Стиснув руки, я быстро направлялась на медитацию, постукивая каблучками по каменному полу. Подол платья шуршал в такт шагам, а я смущенно смотрела по сторонам. Казалось, что каждый догадывается, куда и с какой целью я иду.
И скорее всего, именно поэтому издалека заметила Фаранара. Тот, хмурый и погруженный в свои мысли, быстро шагал в том же направлении, что и я.
Жар опалил мои щеки, едва я представила, с какой целью направляется туда ректор, тем более того же хочу сама. Но в следующее мгновение постаралась взять себя в руки. В конце концов, это общественное место и все мы создатели. И без пары!
Просто раньше я не думала, что в его возрасте он еще…
Тряхнув головой, я отогнала от себя ненужные мысли и решила не мешать главе академии утолить свою нужду, но и сама планов менять была не намерена. Замедлив шаг, я дождалась, когда ректор скроется из виду, и сама направилась следом.
Зал медитации представлял собой светлое длинное помещение с кабинками вдоль стены. Чуть приоткрыв дверь, я увидела, что ректор уже забил программу и вошел в первую попавшуюся кабинку.
Я шмыгнула в помещение и, зная чего хочу, тоже быстро выбрала программу, по инерции заняв соседнюю кабинку. Раздевшись и разместившись на мягких подушках в позе лотоса, я приготовилась медитировать.
Как назло, мысли путались и в голову лезли всякие глупости. И все-таки, может, ректор выбрал облегченную программу?
Вздохнув, я снова прикрыла веки, глубоко вздохнула, стараясь сосредоточиться на ощущениях, когда рядом раздался протяжный стон.
Мои глаза широко распахнулись, а ухом я непроизвольно потянулась в сторону стенки.
Фаранар, что, забыл включить защиту?
— А-а-ах… — раздалось вновь.
Приложив руки к пылающим щекам, я выдохнула, слушая один стон за другим. Это ж просто… Невыносимо!
Проверив собственную защиту, я убедилась, что та работает абсолютно нормально, но при этом я продолжаю слушать звуки удовольствия мужчины, который является моим преподавателем. Да и еще к которому у меня неоднозначное отношение.
Как в таких условиях получить удовлетворение самой?!
И с приглушенным стоном я упала на подушки, зарывшись в них лицом. Когда же черная полоса на холсте моей судьбы закончится?
