14

Ей казалось, что дорога в темном вагоне никогда не закончится. Еве даже подумалось, что она умерла, и этот вечный путь в чернильной темноте, наполненной шорохами и вздохами, и есть ад. Но вагон вдруг качнуло так, что девушка чуть не упала, а затем состав встал. Свет, хлынувший в образовавшийся в стене проем, после такой абсолютной темноты показался нереально ярким, хоть и оставался серо-дымчатым. Девушка заслонила глаза ладонью и поторопилась выйти. Сомнений больше не оставалось. Ее страх, разросшийся во время пути как раковая опухоль и пустивший метастазы, казалось, во все ткани, от света съежился, словно от едкой химии, и затвердел в груди крошечным камешком, не столько мешающим, сколько напоминающим о том, что расслабляться не следует.

Платформа, на которую вышла Ева, оказалась такой же безлюдной, как и предыдущая. Но едва девушка вошла в приземистое здание вокзала, как поняла, что ошиблась, и этот «город» на самом деле густонаселен. Здесь не было кафе, попала она сразу в помещение, похожее на зал ожидания, в котором волновалось и бурлило сливающимися в единый гул голосами людское море. Ева невольно отшатнулась, испугавшись того, что эта толпа хлынет вперед и затопчет ее. Но потом заметила, что людское море словно было ограничено невидимой линией. Волны первых рядов то отступали, то вновь выплескивались вперед и разбивались о незримую границу. Но вместо того, чтобы успокоиться, что никто не сможет дотянуться до нее, Ева, наоборот, разволновалась. Что если она переступит эту невидимую линию и уже не сможет вернуться обратно? Но, подумав, что Тина может находиться среди этих несчастных, желающих попасть на платформу, она вновь взяла себя в руки и оглядела толпу. В первый момент ей показалось, что в глазах у нее двоится, потому что, всмотревшись в отдельные капли людского моря, заметила, что рядом с каждым человеком стоит его копия. Вернее, черно-белый негатив. Тина точно должна быть здесь, ведь от нее приходила Анит! С этой мыслью Ева смело перешагнула границу.

Ей удалось пройти через толпу почти без помех, если не считать того холода, которым веяло от «негативов» и неприятных ощущение, будто к ее рукам налипала паутина, когда она случайно касалась загадочных двойников. Тины среди них не было, и Ева отправилась дальше. От здания вела широкая дорога, тонувшая в пыли-пепле, по которой девушка дошла до небольшой площади без всяких опознавательных знаков. Далее от площади рогаткой отходили две дороги, и Ева замешкалась, решая, по какой из них идти. Если бы она была на месте Тины, какую бы выбрала? Сестренка была левшой и подсознательно бы выбрала дорогу слева. Ева уже собралась было пойти по ней, но вдруг заметила на другой дороге какой-то предмет, очертаниями похожий на рюкзак. Обрадовавшись тому, что его могла бросить Тина, Ева кинулась по дороге, ведущей направо. И только уже присев над рюкзаком, вспомнила, что вещи Тины еще раньше нашли у озера. Оставив чужой рюкзак валяться в пыли, Ева поднялась на ноги и огляделась, раздумывая, продолжить ли путь или вернуться на «левую» дорожку? Впереди, в нескольких метрах от рюкзака, завалившись набок, лежал уже чемодан. А немного дальше от него – саквояж. По всей дороге, насколько могла увидеть Ева, были разбросаны то чемоданы, то сумки, то рюкзаки, то мешки. Вещи пропавших здесь пассажиров? А что если Тина выстроила из них ряд опознавательных знаков? Приободрившись, Ева продолжила идти по дороге с метками из чемоданов. Путь вскоре привел ее к железнодорожному полотну, похожему на мини-станцию, без платформы и без здания вокзала, но с множеством колей, сходящихся в нескольких точках. Все пути оказались заняты поездами – локомотивами советских времен и старинными паровозами-«кофеварками», пассажирскими вагонами и «теплушками». На одном из путей даже оказался самый настоящий бронепоезд времен Второй мировой войны со следами чужой краски на затупленной «морде». Над этим кладбищем погибших поездов царила тишина. Только показалась она Еве обманчивой. Нельзя доверять тишине, в которой притаились шорохи. Ева уже знала, что иногда происходит что-то, что пробуждает эти призраки от мертвого сна, заводит их дремлющие механизмы, зажигает тусклый свет в кабинах и вагонах и заставляет эти чудовища двигаться. Она невольно содрогнулась, и хоть здравое желание бежать отсюда как можно скорей превалировало над всеми остальными, не только осталась, но и направилась к ближайшему поезду – советскому локомотиву.

– Тина? Тина, ты здесь? – звала Ева сухим и безжизненным, как песок, голосом, обходя один состав за другим и, как в ту недавнюю ночь на старой станции, прислушиваясь. Но тишина не откликалась звуками. В этом сером тусклом свете, который пыльным одеялом лежал на старых поездах, она казалась зловещей до холодка в позвонках. Ева уже не знала, чего ей хочется больше – услышать какой-нибудь шорох, который бы разорвал опустившее на нее куполом-ловушкой молчание или, напротив, чтобы тишина оставалась неизменной. Она обошла почти все поезда, оглядывая их снаружи, но не решаясь войти ни в один из них. Не хватало смелости. Хоть Ева и понимала, что нужно осмотреть вагоны. Как жаль, что никого с ней нет! Если бы рядом был Иван… Но он не рядом и уже не будет. Воспоминание о том, как он обнимал Ульяну, неожиданно придало Еве злости, а следом – смелости. Девушка осмотрелась, решая, с какого поезда начать, и решительно направилась к составу из четырех вагонов, похожих на товарные. Она поднялась по приступкам и вошла в последний с конца вагон. Крыша у того оказалась в нескольких местах проломлена, и серый свет разбавлял темноту, позволяя рассмотреть обстановку. Рядом с входом стоял широкий деревянный ящик, крышка которого была сдвинута вбок, и в образовавшейся дыре тускло поблескивало что-то металлическое. Ева не стала задерживаться и осторожно двинулась дальше. В вагоне пахло сыростью и мешковиной. Немного погодя девушка обнаружила источник этого запаха – сваленные в угол полуистлевшие мешки, в прорехи которых проглядывали какие-то чаши и остроугольные предметы из темного металла. Рядом к мешкам были прислонены рамки. Ева не удержалась и присела, чтобы разглядеть, что изображено на холстах. Но вместо холстов увидела деревянные иконы. Она потянула за выпирающий в прореху мешка закругленный край металлического предмета, но не смогла его вытащить, потому что тот за что-то зацепился. Но Еве оказалось достаточным увидеть часть чеканки, чтобы узнать в этом предмете широкий крест, похожий на те, которые носят священники. Получается, в этом поезде перевозили церковную утварь? Ей вспомнилась история с пропавшим в войну эшелоном, увозившим в Германию награбленные произведения искусства. Но желание удостовериться в догадке оборвало внезапно раздавшееся за ее спиной металлическое звяканье. Ева резко обернулась и увидела наклонившуюся над деревянным ящиком мужскую фигуру.

– Кто вы? – резко выкрикнула девушка.

– Свои, Ева. Друзья, – раздалось в ответ. Мужчина выпрямился и проверил что-то за поясом. На какой-то мимолетный миг Еву захлестнула волна радости, потому что мужчина комплекцией напоминал Ивана. Но голос был не его.

– Кто вы? – еще раз требовательно повторила она.

– Ева, друг. Я же сказал! Твой старый знакомый, – мужчина раскинул в стороны руки и шагнул ей навстречу. – Не узнаешь, что ли?

Он остановился в двух шагах от нее. Ева молчала, но не потому, что не узнала этого мужчину, а от потрясения. Такого не может быть. Или может? В этом мире, где обитают тени, где тишина таит в себе призрачные шорохи, где с неба сыплется пепел сгоревших надежд, где пропадают целые составы с пассажирами, чемоданами и грузом, встреча с призраком не должна удивлять.

– Узнала, – усмехнулся мужчина.

– Ты?.. Ты ведь умер, – растерянно произнесла она.

– Умер, – согласился Владимир. – Но при этом живой.

С этими словами мужчина протянул девушке руку для пожатия. Ева же не торопилась дотрагиваться до его ладони, опасаясь того, что ее пальцы погрузятся в пустоту.

– Ева, я не призрак, – вздохнул Владимир. – Если не веришь, можешь попытаться пройти через меня.

Собственная шутка показалась ему смешной. Его смех в этом пепельном воздухе оказался таким же сухим и скрипучим, как и голос.

– Я живее всех живых, Ева, – добавил мужчина, отсмеявшись. – Здравствуй, старая подруга!

– Но ведь… Иван рассказывал, что ты погиб! Сгорел! Он же тебя похоронил!

– Похоронил, – кивнул Владимир, посмеиваясь. – Я даже дважды бывал на своей могилке. Ванька – настоящий друг! Не поскупился на шикарный памятник. Я о таком даже не мечтал. Да и похороны честь по чести устроил. Молодец, что скажешь!

– Но что случилось? Иван ошибся? Так страшно ошибся? А ты, как Тина, пропал здесь, и тебя посчитали мертвым?

– Я не пропадал, Ева. Я сюда давно хотел попасть, – Владимир обвел взглядом вагон. – Мечта с юности, так сказать. Мечта номер один! Найти этот чертов поезд с этим барахлом… Которое может стоить миллионы! Я пытался попасть сюда давно. Даже эту дуру ненормальную какое-то время обхаживал.

– Евгению?

– Ну да. Ухаживал за ней, еще тогда, когда мы у Долговязого собирались.

– Я этого не помню.

– И слава богу! – Владимир сплюнул себе под ноги, будто ему на язык попалось что-то мерзкое. – Слава богу, что это никто не заметил. Не обрался бы стыда. Я хотел, чтобы она мне рассказала, как найти этот поезд. А она упрямо молчала. Так ничего и не сказала толком. Хотя и не отрицала, что есть особое место, где находятся все пропавшие поезда. Ну а потом жизнь поставила нас всех враскорячку, пришлось забыть о своей идее. На долгие годы забыть! Да и казалось уже как-то несерьезно все это – пропавшие поезда с золотом и картинами. Черт знает что! А вот надо же, правда! Поверить не могу.

С этими словами мужчина обошел Еву и присел над сваленными в одну кучу рамками.

– Иконы! Старинные. Подпорченные, но это не беда. Можно отреставрировать. А тут у нас что? Ба! Церковная чаша! Из золота и серебра, думаю. Крест…

– Володя, – перебила его Ева. – Володя, послушай. Как так получилось, что Иван тебя похоронил? Он не знает о том, что ты жив! Он по тебе тоскует!

– Тоскует? Ну что ж, хорошо, если тоскует. Пусть, – пробормотал мужчина, продолжая исследовать мешки.

– Володя! – попыталась привлечь вновь его внимание Ева.

Он нехотя поднялся с корточек и оглянулся на нее.

– Пойдем в другой вагон.

– Зачем?

– Как зачем? Тебе разве не интересно, какие еще сокровища мы найдем?

– Мне интересно, где моя сестра! Я ради этого и пришла сюда, чтобы ее найти. И еще мне интересно, зачем и как ты разыграл Ивана? Это же жестоко! Разве не понимаешь?

– А не жестоко отнимать то, что по праву мое? – зло сощурился Владимир, и Еве стало не по себе. – Великолепный Иван! Всегда на первых позициях, с самого детства. А я – так, его тень. Мало того, что он вырос в богатенькой семье, все у него всегда было. По первому требованию. Да что там! Ему даже требовать не приходилось. Так еще и постоянно обставлял меня. Девушек у меня он тоже отбивал. Как само собой разумеющееся. Ладно, подростками были, загулял с Ульяной, а я ведь тоже ее… хотел!

– Володя, это все осталось в юности!

– В юности? Если бы! Выходит, Иван так и не повзрослел, раз кодекс чести и мужской дружбы для него тьфу был! Ухаживал я за одной девушкой долго, даже предложение ей думал сделать. И что ты думаешь? Появился Иван Великолепный и на раз-два ее у меня увел! Прямо в ЗАГС.

– Эльзу? – тихо спросила Ева.

– Ага. Значит, в курсе? Да, ее. Впрочем, они разбежались. Скандалили страшно. Поделом! Впрочем, остыл я к тому времени уже к Эльзе. Так что, можно сказать «спасибо» Ивану, что не на мою долю головная боль с этой истеричкой выпала.

– Тогда в чем дело, Володя? – удивилась Ева. – С женщинами вы разобрались. Состояние ты тоже заработал. Ты состоятельный, не хуже Ивана.

– Да что ты знаешь об этом! Состоятельный, не состоятельный…

С этими словами мужчина развернулся и направился к переходу в другой вагон. Ева без промедлений отправилась следом.

– Ввязался я в одну сделку. Думал круто выиграть. А прогорел. Да еще на «счетчик» меня поставили. Должен оказался втрое больше, чем вложился, – продолжал на ходу, словно уверенный в том, что Ева последует за ним, Владимир. – А знаешь, что самое худшее в этом?

Он развернулся к ней и, словно в назидание, поднял вверх указательный палец.

– А самое худшее то, что я по доброте душевной вначале к Ивану с этим предложением сунулся. Мол, давай, братан, увеличим наше состояние вдвое! А он скривился и сказал, что не будет вкладываться. Что-то ему там подозрительным показалось. Вот откуда это у него, а? Ведь там все на первый взгляд так чисто было, что комар носу не подточит! А вот поди ж ты…

Володя замолчал, а потом с неожиданной гордостью продолжил:

– Но все же я Ивана обставил! Есть у меня то, чего у него нет. Деньги мне нужны были, чтобы семью содержать. Семья у меня требовательная. Две девушки-красавицы, которым подарки дорогие нужны. Собирался я их в столицу перевезти, квартиру уже присмотрел шикарную. Вот на что мне нужны были деньги! Но все – пфу, сгорело. Мне еще и угрожать стали. Больше всего я боялся, что с моей дочкой что-то сотворят, похитят и…

– Дочкой?! У тебя есть дочь? – перебила изумленно Ева.

– Тьфу ты, Ева! – разочарованно всплеснул руками Владимир. – А я думал, ты умная баба. Не строй из себя дуру. Я тебе о чем? Что у меня есть семья, пока не официально, но к тому все и шло. Женщина и дочь. Наша дочь. Обошел я Ивана в том, что Ульяна в итоге моей стала. И дочь мне родила. Наставил я рога Ивану еще в шестнадцать лет! Жаль, он об этом не знает.

– Погоди, Вероника – твоя дочь?!

– Ну не Ивана же! – хохотнул Владимир. – А ты что думала?

– Но мы… Ульяна же дала понять, что Вероника – его дочь.

– Ай, засранка! Надеру ей задницу, – выругался, но беззлобно, Владимир. – Впрочем, ее понимаю. Она же не знает, что я жив. Думает, сгорел. А ей деньги нужны. С кого их теперь брать? Только Вероника знает все. Она у меня умница. Вся в меня! Дочь я не стал обманывать.

С этими словами мужчина откинул ногой крышку одного из встреченных на пути ящиков и присел над ним.

– Тэкс… Что тут у нас? Какая-то хрень. Истлело. Может, холсты были? Ну да ладно, уже и икон достаточно.

– Погоди ты со своими иконами! – закричала Ева, вставая прямо перед мужчиной. – Рассказывай, как все вышло! Что ты устроил?! Зачем свою гибель разыграл?

– А затем, что мне угрожали, – пояснил Владимир, присаживаясь на другой ящик и отряхивая руки о джинсы. – Я за Веронику больше всех боялся. Вот и придумал, что мне лучше всего… умереть. А потом, когда страсти улягутся, втихаря по подложным документам слинять за границу и дочь увезти. Ну и ее мать тоже. Ульяна пока не знает, что я жив. У нее язык как помело. Где-нибудь да растрепала бы. А мне нужна была полная достоверность!

– Как ты это устроил? Впрочем, уже догадываюсь. Какой-нибудь бесхозный труп вместо себя подложил? И своих цацок на него навешал?

– О, Иван тебе и это рассказал? Близкие же у вас отношения стали! – растянул в широкой улыбке рот Владимир. – Но да, ты угадала. «Прикормил» я одного санитара в морге. Он мне и трупешник подыскал, и доставил его, как полагается. С деньгами все можно, Ева. Где я их брал? Потихоньку с общего счета сливал. Иван-дурак и не заметил. Но и брал я незаметно.

– А недавно махинации уже по-крупному провернул.

– Ну не с пустыми же руками за границу бежать! – воскликнул Владимир и деланно вздохнул:

– Иван, хоть и дурак, но вычислил, куда деньги уплыли. И все! Заблокировал счета. А я эту операцию долго готовил, казалось, все продумал. Мог, конечно, за золотишком и иконами сюда сразу отправиться, но я-то уже не юнец – верить в клады! Надежней и проще, казалось, деньги со счетов слить. Да и рисковать – лезть в аномальную зону, не хотелось. Влезешь, а вдруг потом не выберешься? Есть тут своя заморочка… Но пришлось, как видишь.

– Как так получилось, что Вероника – твоя дочь?

– Как-как, – засмеялся Владимир. – Ева, не говори, будто не знаешь, как дети получаются!

Она проигнорировала его выпад.

– Помнишь тот день, когда Пономарев пропал?

– Еще бы!

– Знаешь, что с ним стало?

– Его убили, – выдавила Ева.

– Ага, значит, в курсе. Так вот, представь себе ситуацию… Пока вы все в детство играли, то есть вымышленное убийство расследовали, которое та ненормальная «устроила», я решил делом заняться – поискать железнодорожника, деда нашей дурочки, который уж знал, как найти поезд с золотом. Тогда я еще был одержим той идеей. Посидел с вами, засветился, а потом тихо выскользнул в коридор и пошел по вагону…

Ева припомнила тот день. Значит, ей не померещилось, что кто-то после того, как Иван зашел в купе, вышел в коридор. Надо же, как она тогда не заметила, что из их компании исчез «скряга»?

– Вышел в тамбур и оттуда услышал, как Ульяна с Пономаревым скандалит. Видимо, ей скучно стало «труп» изображать, и она пошла в вагон-«ресторан». Пономарев ее вроде оскорбил как-то. Я решил не вмешиваться, у меня свои планы были. Но вдруг раздался грохот, и чуть позже – Ульянин вой. Я бросился в «ресторан» и увидел, что Пономарев лежит на полу, Улька сидит над ним и причитает. Оказывается, она со злости так толкнула Пономаря, что тот отлетел в другой конец вагона и башкой брякнулся. Ульяна подумала, что убила его. Я отвел ее в вагон, кое-как успокоил, сказал, что узнаю, что с Витькой и вернусь. Наказал ей сидеть тихо и пошел в «ресторан». Пономарь уже очнулся. Он хоть и был задохликом, но только отключился от удара. И знаешь, что вместо благодарности за то, что я его не бросил, он сделал? Стал меня шантажировать, гаденыш! Оказывается, он откуда-то тоже про поезд узнал и вбил себе в голову, что я в курсе, как его отыскать. Стал требовать, чтобы я ему показал дорогу. А иначе обещал наклеветать на меня Ивану. Мол, будто я к Ульяне приставал или что-то еще в том духе. Этот гад мог такое наговорить. Никогда он мне не нравился! Подумал я и решил, что… покажу ему дорогу, – усмехнулся Владимир. – Позвал за собой, завел в какой-то сарай и там…

– Удушил, – закончила за него Ева, потому что мужчина красноречиво замолчал.

– Угу. Скинул тело в подвал. Отдышался, потому что руки тряслись. И к Ульяне вернулся. Она ко мне с вопросами кинулась. Я соврал, что жив Пономарь, шишку получил и только. Но что я его со станции все же спровадил и денег на такси дал. Ульяна поверила и успокоилась. Пока все искали Пономаря, она была в полной уверенности, что тот уже дома чаи гоняет.

– Кто-то тогда предположил, что Витя уехал домой, – тихо проговорила Ева.

– Ага. Ульяна. Кто еще? Ну а потом, когда поисками занялись всерьез, я пришел к Ульяне и с глазу на глаз рассказал ей, что стало с Пономарем. Что она не рассчитала силу и пришибла его. А я тело спрятал, но не стал ей говорить об этом сразу, чтобы она себя истерикой не выдала. И что за услугу эту да за молчание мне потребуется другая… гм… услуга от нее.

– Да как ты мог?! – закричала Ева и задохнулась от возмущения. Владимир на ее выпад лишь криво ухмыльнулся.

– Ева, Ева… Так и осталась такой правильной! Мне было шестнадцать, и я ночами не спал от желания! Я просто бредил той девчонкой. А она встречалась с моим лучшим другом. У меня не было других шансов.

– Подонок. Убийца и подонок. Вот кто ты!

– И что? Думаешь, мне стало сейчас стыдно? Ай-ай, плохой Вовка. Ничего подобного, моя дорогая Ева. А с Ульяной мы тогда все лето «прокувыркались». Иван уехал, и она стала моей. Вот тебе и женская верность.

– Ты ее вынудил!

– Ну, в первый раз, может, и вынудил. И во второй. А на третий она сама пришла, – вновь усмехнулся Владимир. – Я не знал, что она залетела. Ушел в армию, и связь прекратилась. О том, чтобы она меня ждала, и речи не шло. Ну а потом закрутилось все как-то. Жизнь наладилась. Об Ульяне я и думать забыл. Встретились мы с ней пару лет назад, когда я зачем-то в нашу дыру приехал. Тогда-то она мне и рассказала и про дочь, и про то, что все эти годы была замужем. Я вначале хотел от всего этого откреститься. Ну какая тут дочь? Я ее двенадцать лет не знал. А потом как-то… Разве перед Ульяной устоишь? Такая женщина, ух! И Вероника классная девчонка оказалась, на меня очень похожа. И внешне, и характером.

– Такая же подлая, как ты? – невольно вырвалось у Евы.

– Зачем ты так о ребенке? О моем ребенке? – прорычал мужчина, вставая с ящика. Ева невольно отшатнулась. Но Владимир взял себя в руки и остановился.

– Этот твой ребенок заманил моего ребенка в ловушку! – отчеканила Ева.

– А твоя сестренка увела у моей дочери парня! И тем самым заставила ее много плакать. Твоя сестра очень нехорошо поступила! Нечестно по отношению к моей девочке. И ее следовало проучить!

– Проучить?! О чем ты?! И тебе ли о чести разглагольствовать?! Тина ничего не обещала Веронике! Они даже не были подругами! И Макар не теленок, чтобы его на веревочке уводить! Он сам решает, кто ему нравится, а кто – нет!

– Если бы ты видела, как рыдала моя дочь, то на моем месте еще бы не так поступила! А так мы лишь решили немного подыграть твоей Тине. Она сама напросилась, чтобы ее попугали! Это была игра, невинная игра моей дочери, а я ей помог. Вот и все! Я вскрыл страницу этого Макара. И Вероника отправила оттуда несколько сообщение. К сожалению, я не сразу увидел их. А когда стало известно, что твоя сестра пропала, и Вероника отправила Тину на старую станцию…

– Где ты пятнадцать лет назад спрятал труп убитого тобой мальчишки, – продолжила за мужчину Ева дрожащим от негодования голосом. – То засуетился! Труп могли бы найти, дело поднять. И, может быть, в этот раз бы тебе уже не удалось отвертеться.

– Все ты правильно понимаешь, Ева. Не дура. Так все и было. Я удалил страницу «Кассира», стер сообщения. А потом решил, что все можно повернуть очень выгодно! Во-первых, увлекательно разыграть Ивана. Ведь он не знает, что я жив-здоров и сижу безвылазно в нашем поселке в одной маленькой квартирке. Во-вторых, хоть раз в жизни по-крупному его обставить, потому что та игра, которую я задумал, по масштабам и в подметки не годилась той, какие он тогда придумывал. В-третьих, отвести подозрения от себя, спихнуть все на Ивана. А в-четвертых…

– Мелкая месть! – перебила его Ева.

– Не месть, Ева. Игра! Сообразит ли Ванька, что ему ловушку уготовили или так и попадется в нее, как последний дурак? Идею я придумал за одну ночь. К тому времени мне уже было известно, что тут и ты невольно замешана. Мне показалось это забавным – ввести в игру еще одного человека. Столкнуть вас и посмотреть, что будет. Ну а дальше все сделали помощники, на которых я щедро раскошелился. Вернее, Иван, сам того не зная. Цыганка, мужик на станции, парень, который подпортил Ваньке машину и ресторан ему организовал.

– А не боялся, что тебя вычислят?

– А со всеми связывалась Вероника. Она у меня девочка сообразительная. И выглядит взросло. Если накрасится, оденется соответствующе, то ей лет двадцать с чем-то спокойно дать можно. Она и встретилась с этими людьми. И все мои инструкции выполнила безупречно.

– Тогда скажи, любезный, кто же из твоих помощников меня по голове ударил и на станцию отвез? Твоя дочь на закорках тащила? И зачем все это?

– По головке тебя пригладил уж я лично, сочти за честь, – засмеялся Владимир. – А зачем? Чтобы интересно ввести тебя в игру. Накануне я узнал, что возле ресторана будут трубы чинить, и это мне дало идею вас с Иваном заново «познакомить» таким образом. Тонкий расчет и очень рискованный. Иван мог не сесть на ту самую электричку. Мог бы сидеть всю ночь в поселке, в который случайно уехал. Впрочем, мужик там хорошо поработал – задал ему верное направление. Но он мог бы свернуть не в ту сторону, не услышать тебя. Ты бы, в конце концов, могла бы очнуться раньше и уйти. Очень все тонко! Ювелирная работа, не находишь? Если бы не вышел этот вариант, я бы придумал другой. У меня была пара запасных, хоть и не таких сложных. Но, как видишь, все вышло в самом лучшем виде! Надеюсь, Иван оценил развлечение. Я бы себе поаплодировал!

С этими словами мужчина подошел так близко к Еве, что она почувствовала на щеке его разгоряченное дыхание.

– Это мы еще посмотрим, как ты будешь аплодировать, когда все вскроется. Когда Иван обо всем узнает! – с вызовом глядя Владимиру прямо в глаза, ответила Ева.

– А вот это ему знать не нужно, – вкрадчиво произнес мужчина, завел себе руку за спину и вдруг выбросил ее резко вперед. Ева и опомниться не успела, как ей в висок уже уперлось что-то твердое и холодное.

– Если бы ты меня не перебила, то узнала раньше, что «в-четвертых» – это жертва. Мне нужна жертва, Ева! Отсюда можно выйти, только если принесешь жертву. Кровавую. Символично, правда? Где золото, там и кровь, так уж ведется. Я ждал. Ждал, готовился и следил за вами – тобой и Ванькой, кто первым сюда сунется? Кто станет моим «пропуском» из этого мира обратно? Я делал ставку на тебя и не ошибся. То, что твоя сестричка тут пропала, для меня обернулось таким неожиданным подарком. Кто-то бы из вас, ты или Иван, захлебывающийся от своего благородства, обязательно сюда сунулся. Так и вышло. А теперь умри, птичка!

Ева зажмурилась, ожидая выстрела, но его все не было, словно Владимир чего-то ожидал.

– Скажи же мне на прощание, круто я все провернул? – не выдержал он молчания. – Ванька бы до такого не додумался.

– Он, в отличие от тебя, повзрослел. И давно не играет в такие… глупости. Потому он и просек сразу, что сделка прогорит. И тебя, не волнуйся, вычислит! Дурак в вашей паре не он, а ты!

– Заткнись! – заорал Владимир. Над ухом Евы что-то щелкнуло, и она ощутила сильный толчок. Что-то обрушилось на нее, сбив с ног. А затем накатил дикий холод, который саваном укутал ее с ног до головы. От него замерзла в венах кровь, и сердце пронзила такая боль, словно в него воткнулась сотня ледяных иголочек. Ева бы закричала, если бы у нее оставались на это силы. Но все они ушли на последний вздох. Раздался громкий выстрел. И прежде чем провалиться в темноту, Ева успела заметить, как Владимир вырвался из объятий темного силуэта и бросился прочь.

Снова была дорога в густом тумане. Нырнув в него из сумрака, поезд будто переоделся из серой шинели в мягкое манто. Глядя перед собой на молочный «экран» окна, Иван прислушивался к своим ощущениям. Страшно не было, было тревожно и как-то тоскливо, словно в душу закралась осенняя хандра.

– Тут так бывает, – вдруг сказала Евгения, словно услышала его мысли. Иван покосился на девушку, но промолчал. Зачем что-то спрашивать, когда он уже убедился в том, что есть вещи, на которые не всегда можно получить объяснения? Кто знает, какие еще способности откроются у Евгении, не нашедшей себя в мире людей и отлично чувствовавшей себя в этой загадочной «теневой» параллели?

Макар тоже молчал, сосредоточенно нахмурив лоб. О чем он думал? Волновался ли о том, как им выбраться из переделки или его так поглотило приключение, что он и не тревожился об опасности?

– Тине, наверное, тут очень страшно одной. Бедная! Поскорей бы ее найти, – сказал парень вдруг. Вот как, оказывается, думал Макар о Тине. Так же как сам Иван – о Еве.

– Найдем, – тихо ответил мужчина и похлопал мальчишку по лежащей на колене ладони.

Поезд неожиданно сбросил скорость, Иван удивленно покосился на машиниста, ведь туман еще не рассеялся. Но тот уже открыл дверь со своей стороны и спрыгнул прямо в белое облако.

– Дедушке нужно перевести стрелку. Иначе не попадем в то место, где тени опасны, – шепотом пояснила Евгения. Макар вытянул шею, силясь рассмотреть то, что делал стрелочник, но за окном по-прежнему клубилась молочная белизна. Наконец, машинист снова занял свое место, и локомотив тронулся. На этот раз ехали они недолго. Поезд вынырнул из тумана, будто из туннеля, и встал возле платформы.

– Вот мы и здесь, – тихо произнесла Евгения и вопросительно покосилась на Ивана. Он понял ее взгляд и мгновенно принял решение:

– Евгения, ты и Макар остаетесь в кабине дожидаться меня, Тину и Еву. Для вашей же безопасности. Незачем нам всем рисковать.

– Еще чего! – обиженно взвился парень. – Хватит меня за маленького держать! Я пойду с вами и точка.

– Ты опять забыл о нашем уговоре слушаться меня тут беспрекословно?

– Я могу и сбежать, – ответил ожидаемо Макар и скривил губы в усмешке.

– Нет, ты и правда ведешь себя как неразумный ребенок!

– А вы себя – как хреновый герой!

– Почему это… хреновый? – опешил Иван.

– Потому! Потому что строите из себя супермэна. Мол, вы тут посидите, а я быстренько смотаюсь, со всеми врагами сражусь и приведу вам потерянных девушек. Аплодисменты и медаль на шею. А вы хоть знаете, где их искать? И что вам может угрожать? А если с вами что-то случится, нам тут так и сидеть, ждать вас до скончания света? Я не предлагаю разделиться, я предлагаю наоборот, объединить наши силы, – выдал решительным тоном Макар. И Иван не смог сдержать улыбки.

– О'кей, я хреновый герой. Ты прав. Но что предложишь ты? Помимо того, чтобы всем табором отправиться на поиски?

– А вот по обстановке и посмотрим! Обещаю слушать вас там, – парень мотнул головой в сторону станции. – Но буду спорить, если ваши решения покажутся глупыми.

– О как! И в кого же ты такой умный?

– В папку с мамкой. Ну что, идем? – поднял на него нарочито невинный взгляд Макар. И Иван сдался:

– Идем. Евгения, ты останешься?

– Нет, я тоже!

Иван тяжело вздохнул, выказывая тем самым свое мнение.

В этом месте все оказалось по-другому, хоть в первый момент безлюдность на платформе обманула. Но когда Иван открыл дверь в здание вокзала, чуть не отшатнулся, увидев такое столпотворение.

– Что это? Откуда их столько? – спросил он у Евгении, невольно останавливаясь.

– Это те, кто попал в ловушку. Хотят выйти, но уже не могут, – еле слышно ответила девушка. Она старалась держаться спокойно, но выдавала нервозность тем, что теребила край кофты.

– Это люди или их призраки?

Евгения качнул головой.

– И не призраки, и уже не люди. Посмотрите. У каждого есть тень. И тени ярче своих хозяев.

Иван присмотрелся и убедился в правоте Евгении. Черно-белые тени были настолько сочными и реальными, что казались уже самостоятельными персонажами, тогда как их «оригиналы» являли собой слишком бледные подобия людей.

– Им недолго осталось находиться здесь, – пояснила девушка. – Эти тени уже «выпили» своих доноров и набрали силу. Скоро они станут самостоятельными и уйдут на другой уровень.

– А они выходят в наше измерение? Ну, как ваш дедушка? – спросил Макар.

– Думаю, что да. И не всегда с доброй миссией. Им постоянно нужны жертвы.

– Один парень в классе как-то рассказывал, что однажды ночью, еще ребенком, вышел на кухню выпить воды и увидел черного мужчину с белыми глазами. Тогда он так напугался, что криком разбудил родителей. Но когда они прибежали, на кухне никого не было. Только кот шипел на то место, где находился «гость». Когда мой одноклассник рассказал это, мы над ним посмеялись. Решили, что он просто придумал страшилку. У нас тогда была вечеринка в честь Хэллуина, и мы травили байки в тему. Но он уверял, что все было на самом деле. Это была тень?

– Возможно, – кивнула Евгения. – Они появляются. Чаще всего их почему-то видят дети. И домашние животные. Я тоже их вижу. Поэтому пою и танцую.

– Жуть какая, – сочувственно выдохнул Макар.

– Похоже, ни Тины, ни Евы среди этих нет, – вернул разговор к начальной цели Иван, успев оглядеть толпу.

Людское море бурлило, но расступалось перед ними, словно рассекаемое волнорезом. И все же ощущения были не из приятных. Несколько раз кто-то случайно коснулся Ивана, и эти прикосновения оказались холодными и склизкими.

– Ад какой-то. Может, это и есть ад, а? – пробормотал он. Евгения и Макар промолчали, но по их бледным лицам было заметно, что им тоже не по себе.

Дорога вскоре привела к развилке, и не успел Иван задаться вопросом, какой путь выбрать, как Макар уверенно двинулся налево.

– Эй? Ты уверен?

– На сто процентов! – кивнул парень. – Тина – левша. Наверняка она пошла этой дорогой.

– Сомнительный критерий, – пробормотал Иван, но, однако, послушался. Евгения безропотно поплелась за ними.

Дорога долгое время была безлюдной и такой однообразной, что Ивану начало казаться, будто они никуда не идут, и на самом деле их передвижение – всего лишь иллюзия. Ощущение усугублялось еще и тем, что он не мог даже приблизительно сказать, сколько времени они в пути. Это одинаково мог быть как час, так и одна изнурительная минута. Часы на запястье, на которые он то и дело бросал взгляд, помочь не могли, потому что секундная стрелка отмеряла круг за кругом, а остальные показывали то же время, в какое они отправились со старой станции – четверть второго.

– Мне кажется, мы никуда не придем, – заявил Иван о своих сомнениях. Макар больше не казался самоуверенным и, похоже, только из гордости не желал признавать поражения. Но когда Иван скомандовал повернуть назад к развилке, Евгения протестующе мотнула головой и махнула рукой в сторону:

– Первый встречный!

– И тоже с тенью, – пробормотал Иван, провожая взглядом мужчину в длинном пальто и его двойника. – На станцию идет? Интересно, откуда? Может, спросить?

– Я бы не стала. Эти люди с тенями не внушают мне доверия, – поежилась девушка. Иван решил промолчать, что у Тины тоже есть тень.

– Ты же ведь была в этом месте ребенком? – спросил он. – Ничего не припоминаешь?

– Нет. Слишком много времени прошло. Дедушка нашел меня уже на станции. А что было до этого – не помню. Наверное, я где-то бродила, вот так же, – развела руками Евгения.

Им встретилось еще несколько прохожих с тенями, следующие в сторону станции. И в каждой паре ведущей оказывалась тень: она плыла впереди, а человек лишь следовал за ней.

Макар первым заметил шатер, раскинутый чуть в стороне от дороги посреди пыльной пустыни. Как и все тут, шатер казался серым из-за окутывающей его дымки. Путники, не сговариваясь, свернули с пути. Когда до шатра оставалось несколько шагов, из него вышла пожилая женщина в широкой юбке и с заплетенными в две тонкие косицы седыми волосами. Иван отметил, что у нее нет тени. Старуха приложила одну ладонь ко лбу и в таком положении, словно капитан – на мостике, поджидала их.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Иван, остальные тихо повторили приветствие. Женщина опустила руку, но ее испещренное морщинами лицо осталось непроницаемым. Она лишь слегка кивнула, приветствуя путников. Разглядывая ее широкие юбки и висевшие в оттянутых сморщенных мочках кольца серег, Иван понял, что перед ним цыганка, и вспомнил слова молодой красавицы о том, что старики уходят в этот мир. Значит, перед ними – призрак?

Цыганка, словно прочитав его мысли, растянула тонкие губы в легкой улыбке.

– Мы не мертвые, – сказала она, отвечая. – Мы сюда уходим добровольно, когда приходит время. И мы знаем, как договориться с тенями, чтобы они нас не трогали.

– Простите, – смутился Иван, в очередной раз поняв, что его мысли иногда слышат. – Я разговаривал сегодня с одной девушкой из вашего рода, Златой. Она мне рассказала легенду. Мы ищем двух девушек, которые потерялись в этом мире. Тина и Ева. Вы что-нибудь знаете о них?

Старая цыганка склонила голову набок, то ли вслушиваясь в его слова, то ли обдумывая ответ.

– Одна здесь. Про другую ничего не знаю.

С этими словами женщина откинула полог и исчезла в сумрачном нутре своего жилища. Иван остался стоять на месте, так как не знал, пригласили ли его или нет. Прошло немного времени, когда цыганка вновь появилась и сердито нахмурилась:

– Ты идешь? Или думаешь, что я ее тебе вынесу? Она провела здесь много времени и ослабела. Если бы не моя помощь, она бы уже давно была там, со всеми.

Цыганка махнула куда-то рукой, но Иван и без пояснений понял, что старуха имела в виду толпу на станции.

– На внучку она мою оказалась похожей, – пробормотала себе под нос цыганка с неожиданной нежностью. – Мою внучку зовут так же, Валентиной. И лет им одинаково. Как тут не помочь? Уже не мешкая, Иван нырнул в шатер и, когда глаза привыкли к сумраку, увидел кучу тряпья, на которой сидела девушка.

– Тина? – бросился он к девочке. И только приблизившись, понял, что на импровизированной постели из тряпья сидит тень, а сама девушка лежит.

– Тина? – вновь позвал Иван, старательно игнорируя зашипевшую, словно почувствовавшую исходящую от него опасность, тень. Девушка открыла глаза и повернула на голос голову.

– Я не могу избавить ее от этой, – презрительно кивнула на тень цыганка. – Мы умеем защищать от них нашей магией себя, но не отцеплять их от других.

– Разберемся, – кивнул мужчина и обратился к девушке:

– Тина, я – Иван. Друг твоей сестры. Мы пришли сюда за тобой. Я, Макар…

– Макар? – оживилась девушка.

Парень вышел из-за его плеча Ивана, бросился к Тине и крепко обнял ее. Девушка уткнулась парню в грудь и громко всхлипнула, а ее тень хищно заворочалась.

– Осторожно. Она может перекинуться на него, – предупредила цыганка. – Девочка слаба, а тень еще не насытилась. Я ей не давала.

Проговорив это, старуха отвернулась, давая понять, что ее миссия окончена. Иван, не смотря на возражения Макара, поднял Тину на руки и вышел с ней на свет. Тень следовала рука об руку с мужчиной, не желая отставать ни на полметра.

– Что б тебя… – выругался на «прилипалу» Иван.

– Давайте я понесу Тину! – предложил Макар, заметив, что мужчина пытается перехватить девушку поудобней. Руки и ноги Тины болтались, как у тряпичной куклы, тогда как ее тень стояла на ногах твердо.

– Я сам.

– Но она моя девушка! – возмутился Макар.

– Я это не оспариваю. Идем. Нечего тут задерживаться. Нам еще Еву искать.

– Ева тут? – встрепенулась Тина и, не смотря на протесты Ивана, завозилась в его руках.

– Да погоди же ты! Выроню! – сердито цыкнул мужчина, боясь, что девочка начнет задавать вопросы, на которые у него нет ответов.

– Давайте я ее понесу! – рассердился Макар. – Или считаете, что я слабак?

– Иван не хочет, чтобы тень на тебя набросилась, – вклинилась молчавшая до этого Евгения.

– Хватит меня за ребенка принимать! Я взрослый. И эта зараза так же может перекинуться на вас, как и на меня!

– Не надо меня нести, – слабо запротестовала Тина, не желая быть яблоком раздора для своих спасителей. – Я сама пойду.

Иван, уставший от споров с «молодежью», без слов поставил девушку на дорогу. Тина качнулась, нелепо взмахнула руками и упала бы, если бы мужчина вовремя не подхватил ее.

– Убедилась? – строго спросил Иван, вновь беря ее на руки. – Будем и дальше спорить? Макар, если так желаешь, будем нести Тину по очереди. Фиг с вами!

– Какой у нас план, командир? – нарочито беззаботно спросил Макар из желания задобрить его.

– План один. Искать Еву, – коротко ответил мужчина, торопливо, насколько ему позволяла ноша, шагая по дороге к развилке. – Вначале отведем вас с Тиной на станцию, посадим в поезд. А там…

– Тина не сможет попасть на поезд, – тихо вмешалась Евгения.

– Ах да, черт возьми!

– Я уже пробовала, – подтвердила слабым голосом девушка. – Меня не выпускают. Там какая-то стена невидимая…

– Тень тебя не пускает, а не стена! Надо от нее избавиться. Как – думаем.

– Собственной жертвой, – напомнила Евгения. – Меня дедушка так выручил.

– Нам это не подходит, – отрезал Иван. – Мы должны вернуться домой все в целости и сохранности.

– А что если… – начал Макар. – А что если я беру тень Тины на себя? Что для этого нужно сделать?

– Просто очень сильно этого захотеть. Искренне, – ответила Евгения.

– Ну, я этого пожелаю, тень перекинется на меня. Тину вынесем. Ей здесь больше нельзя оставаться.

– А ты? – насмешливо спросил Иван.

– А меня тоже кто-то выручит. А кто-то – того другого. И так по цепочке.

– Кому-то все равно придется остаться. И если бы было так просто, то, наверное, все эти люди, которые сюда попали, так бы и сделали. Не находишь? Видимо, «цепочка» не срабатывает.

– Ну, тогда не знаю, – развел руками Макар.

– Иван, нам лучше бы не разделяться, – вмешалась снова Евгения. – Нехорошо ни тебя одного отправлять на поиски Евы, ни ребят одних у границы оставлять. Мало ли!

– Ладно, продолжаем двигаться всей «свадьбой», – сердито отозвался Иван. – Вопрос, куда? Ева могла пойти как по этой дороге, так и по той, которую мы еще не исследовали. Да и эту мы не до конца прошли.

– Здесь Евы нет, – тихо, но уверенно отозвалась Тина. – Здесь никто мимо шатра незамеченным не проходит. Бабушка знала о Еве, она бы ее не пропустила.

– Это нам облегчает поиски. Значит, возвращаемся к «перекрестку» и идем уже другой дорогой.

Половину пути до «площади» Тину нес Иван. Крепко обнимая девочку, он невольно пытался представить на ее месте свою воображаемую дочь – почти того же возраста, такую же длинноволосую, юную, симпатичную, доверчиво льнувшую к нему. И… не мог. Не мог принять ту мысль, что у него могла бы быть такая взрослая дочь, если бы слова Ульяны оказались не ложью. Он мечтал о детях. И конкретно о дочке. Но мечтал о том, чтобы пройти с нею через все этапы взросления, от новорожденного человечка с миниатюрными пальчиками до юной девушки. Еще ему было важно, чтобы дочь родила любимая женщина. Скандалы и разногласия с бывшей женой часто возникали и на этой почве: Иван хотел ребенка, Эльза же рожать не собиралась вообще. «Женятся не на таких профурсетках, как твоя бывшая, а на таких скромных девушках, как Ева», – вспомнились ему недавние слова матери. Иван невольно улыбнулся и зашептал на ухо Тине:

– Знаешь, если мы выберемся из этой передряги…

И поспешно поправился:

– Когда мы выберемся… Когда мы выберемся отсюда, я женюсь на твоей сестре.

– А она согласится? – спросила Тина, и Иван опешил. Да, действительно, а согласится ли Ева?

– Надеюсь. А ты не будешь против?

– Ой, да забирай ее себе! Наконец-то я получу свободу! – наморщила лоб Тина, а затем рассмеялась.

Потом девушку нес Макар. А Иван, бредя сзади, думал – искал выход. Пока Тина связана с тенью, из этого места ее не удастся вызволить. Если Ева узнает о том, что можно забрать тень себе, она, не раздумывая, согласится сделать что угодно ради сестры. Но это не выход. Как не выход, чтобы и Макар ради любимой девушки шел на жертву. Им всем нужно отсюда выйти. Всем без исключения. Даже Евгении, которой в нормальном мире неуютно.

– Слушай! – развернулся он к той. – А твой дед не может помочь нам избавиться от тени?

– Нет, – качнула головой девушка. – Он сам уже тень. Преобразовавшаяся. Не забывай. И он просто стрелочник.

– Да-да, я помню, – с досадой кивнул Иван. Какая-то мысль вертелась в голове, но ему никак не удавалось ее поймать. Что-то в словах старой цыганки – не провидицы Вадомы из поселения, а встреченной в этом мире, показалось ему выходом. Только он никак не мог понять, что именно.

– Макар, что нам сказала цыганка в шатре, не помнишь? В тот момент, когда ты наклонился к Тине?

– Что тень может на меня перекинуться.

– Да, это я помню. А еще?

– Что тень не наелась или типа того.

– Нет, не это, – произнес Иван не столько Макару, сколько себе.

– Поезда! Смотрите, поезда! – закричала Евгения. Там, куда она указывала рукой, действительно виднелись старые вагоны, локомотивы и паровозы.

– Сколько их, – невольно присвистнул Иван. – И все они пропали здесь? Это же сколько людей сгинуло!

– Будем их обходить? – деловито спросил Макар.

– Будем. Но вы с Тиной лучше останьтесь здесь. А мы с Евгенией займемся поисками.

Еву нашла Евгения. Но когда Иван прибежал из соседнего вагона на крик девушки, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы все понять. Понять, что не будет поездки в южные страны к морю, и не сделает он предложения Еве на фоне закатного неба, и никогда у них не родится дочь. Просто потому, что совместного будущего у них теперь нет.

– Опоздали, – обреченно произнесла Евгения и поднесла к губам ладонь, словно сдерживая крик. Иван взглядом попросил ее выйти, затем подошел к Еве и протянул ей руку, помогая подняться.

А вместе с девушкой поднялась и ее тень.

– Иван? – недоверчиво и вместе с тем обрадовано спросила Ева. Он без слов обнял ее, Ева прильнула к его груди и счастливо выдохнула. Черно-белая, будто негатив, тень за ее спиной глянула враждебно на мужчину и еле слышно зашипела. В этот момент Ивана озарило, что решение есть – одно единственное и самое верное. И как только он это осознал, почувствовал такую легкость, будто внезапно превратился в птицу и взмыл к небу. Ну и что, что не будет моря. И предложение он сделает не в романтичной обстановке. Но они с Евой будут вместе. И не важно, где. Главное, вместе.

– Мы нашли Тину, – тихо сказал Иван. Ева отпрянула, и в ее взгляде, устремленном на него, мужчина прочитал тревогу.

– Не волнуйся, с ней все в порядке! – поспешил он успокоить девушку. – Она только очень ослабела, поэтому мы несли ее на руках. Мы – это Макар и я. И еще…

– Где она? – не дала ему договорить Ева.

– Здесь. Снаружи. Мне нужно тебе кое-что сказать… Прежде чем… – он замялся, и девушка, встревожившись, нахмурилась:

– Ты меня пугаешь!

– Сядь. Послушай. Очень быстро расскажу, хорошо? Это важно.

Иван легонько потянул Еву за руку, и она послушно опустилась рядом с ним на какой-то ящик. Неотступная тень осталась сторожить свою «хозяйку» рядом с Евой.

– Как так вышло, что она к тебе привязалась? – кивнул Иван на черно-белую «стражницу» и, как ни старался, не смог скрыть в голосе горечи.

– Не знаю. Не поняла. Меня чуть не убили… Иван, ты же не знаешь! – спохватилась Ева. – Тут твой… друг.

Она споткнулась, произнося последнее слово, так, словно ее обуревали сомнения.

– Тут Володя, – взяв себя в руки, произнесла Ева. – Он жив. И он тебя обманул. Во всем. Все это – игра, записки, твои проблемы, его рук дело. Он предатель, Иван!

– Что ты такое говоришь?! – вскричал мужчина и усилием воли заставил себя усидеть на месте. Тень рядом с Евой заволновалась и придвинулась к девушке настолько близко, что почти слилась с ней.

– Я тебе расскажу, все расскажу, только вначале хочу увидеть Тину!

– Хорошо, – кивнул Иван. – Пойдем. Мы можем поговорить по дороге. Лучше не терять время.

С радостью и одновременно болью наблюдал он за встречей двух сестер после долгой разлуки. К Тине при виде старшей сестры будто вернулись силы, но хватило их лишь на то, чтобы встать на ноги и протянуть к Еве руки. Едва оказавшись в объятиях сестры, Тина обмякла, но Ева не дала ей упасть. Девочка разрыдалась. Ева же крепким и молчаливым объятием красноречивей всех слов и слез передала пережитые горе, страх и обретенное счастье. Ни Макар, ни Евгения не отважились прервать затянувшийся момент встречи. Только Иван, помня о том, что им еще предстоит, тихо напомнил:

– Мы не можем задерживаться, Ева. Пойдем.

– Да-да, конечно! – спохватилась та, но, однако, не выпустила из объятий сестру.

– Ева, я понесу ее. Я сильный, – вызвался вновь Макар. И Иван на этот раз не стал оспаривать у него право нести девушку. Ему нужно поговорить с Евой. Рассказать о сложностях. И о принятом им решении.

Она выслушала его, не перебивая – про мир теней, про их законы и про то, что выйти отсюда, будучи уже связанным с тенью, невозможно. И лишь когда Иван закончил, с горечью воскликнула:

– Если бы не моя тень! Я бы, не раздумывая, осталась за Тину. Ей нельзя тут быть! Ей нужно выйти. Она же еще только начинает жить! Я не хочу, чтобы она оставалась тут со мной. Надо что-то придумать!

– Уже, Ева, – тихо перебил Иван. – Уже придумал. Тина выйдет отсюда. Уйдет с Макаром и Евгенией. Они вывезут ее, я уверен. И с ней все будет в порядке.

– Но как? Как?

– Я останусь за Тину здесь. С тобой, – просто ответил он. После того, как решение оказалось озвучено, последние сомнения ушли. Да, так и должно быть – он останется с Евой, здесь ли, там ли, в любом измерении.

– Иван! – закричала, не соглашаясь с ним, Ева. Но на какое-то мгновение ее глаза вспыхнули благодарностью.

– Тш-ш. Нет времени спорить. Ничего другого придумать не могу. Не беспокойся, потом… потом подумаем, вместе. Помнишь, в играх, мы и не из таких переделок придумывали выходы?

– То были игры, Иван, – сказала Ева, погрустнев.

– Представь, что мы опять вернулись в те времена.

– Тина не согласится.

– А мы не будем ее спрашивать. Она несовершеннолетняя, вся ответственность за нее на нас. Если это не сделаю я, это сделает Макар. Ты же не хочешь, чтобы этот славный пацан тут застрял? Будет ли счастлива твоя сестра? Будешь ли счастлива ты? А так… За ней там присмотрит он. А я за тобой – тут.

Вместо слов Ева порывисто обняла Ивана, но вскоре разжала руки и отступила на шаг.

– Иван, про Володю… – тихо напомнила она.

– Как вы с ним встретились? – нахмурился Иван. – Рассказывай!

Она принялась говорить, и его неверие сменялось удивлением, затем растерянностью, отрицанием, гневом, ненавистью. Ева уже закончила свой рассказ, а Иван все молчал, силясь справиться с океаном эмоций, который бушевал внутри.

– Этот гад чуть не убил тебя! – дрожащим от негодования голосом проговорил он наконец.

– Володя ошибочно думает, что должен пролить кровь, чтобы выйти отсюда.

– Я ему пролью кровь! – процедил Иван. – Значит, он не убил тебя только потому, что на вас напала тень!

– Да. Он убежал. А я не смогла.

Мужчина невольно сжал кулаки и напряг челюсти, боясь, что волна гнева сокрушительным цунами вырвется наружу.

– Иван, не надо, – тихо произнесла Ева, поняв, что ему с трудом удается справиться с собой.

– Самое страшное, что эта сволочь теперь преспокойно выйдет отсюда, раз к нему не прицепилась тень! И останется безнаказанным.

Ева качнула головой, словно не принимая его негодование, и взяла его ладонь в свою. Пальцы у нее на этот раз оказались холодными. И это ощущение прохлады, исходящее от ее кожи, ненадолго приглушило боль и вернуло возможность трезво мыслить. Не терять головы. Не сейчас, когда нужно сделать все возможное, чтобы помочь ребятам выйти. Ева права.

Впереди показалось здание станции, возле дверей которой их поджидали Макар с Тиной на руках и Евгения.

– Пора, – тихо произнес Иван и слегка сжал пальцы Евы.

– Я сама поговорю с Валентиной, – так же еле слышно ответила девушка и решительным шагом направилась к сестре. Тень за ее спиной плыла, не отставая ни на шаг. Иван остался издали наблюдать за разговором.

Макар посадил Тину на ступеньки крыльца, сам опустился рядом и обнял девушку, поддерживая ее. Ева присела на корточки напротив сестры и что-то принялась объяснять. Две тени, как суровые стражницы, расположились рядом. И хоть слова не были слышны Ивану, по жестам Тины он догадывался о ее реакции. Вначале Тина слушала внимательно, затем порывистым жестом откинула с лица отросшую челку и качнула головой. Ева приблизилась к сестре и, взяв ее ладони в свои, что-то горячо зашептала. Тина, не соглашаясь, мотала головой. А затем резко выдернула свои руки из рук старшей сестры и закрыла лицо. Ева обняла девочку и поцеловала ее в макушку, а затем оглянулась на Ивана и пригласила его легким кивком.

– Ты уверен? – услышал он рядом с собой. Следя за Тиной и Евой, Иван совершенно позабыл о Евгении.

– Уверен, – твердо ответил он и направился к девушкам. Сомнений не было, страха тоже.

– Ты уверен? – спросила у него уже Ева, когда он подошел к ней. Иван заглянул в ее глаза, в этом месте ставшие сумрачно-синими, и вдруг ощутил прилив счастья и теплой радости – как если бы в этом теневом мире неожиданно взошло солнце и затопило его золотым светом.

– Да, – ответил он.

– Ты еще можешь… – неуверенно начала Ева, но Иван оборвал ее:

– Не могу. Я решил остаться с тобой.

И улыбнулся Еве, словно невесте перед алтарем. После чего осторожно поднял Тину на ноги. Девочка запрокинула лицо, и на Ивана глянули заплаканные и такие же синие, как у старшей сестры, глаза.

– Не бойся. И не плачь. Будь счастлива. И мы тоже будем. Обещаю беречь твою сестру, – сказал Иван Тине и обнял ее.

Он не знал, что нужно делать, чтобы тень отцепилась от девочки. Со слов Евгении выходило, что стоит лишь пожелать остаться здесь за кого-то. Но сколько Иван ни твердил мысленно, что добровольно остается вместо Тины, ничего не происходило. Он перепробовал все варианты фраз, но тень по-прежнему маячила за спиной девочки. И только когда Иван встретился взглядом с Евой, понял, что неправильно формулирует желание, а потому оно исходит не из сердца. Он остается здесь вместо Тины ради Евы. И как только он верно изложил желание, оно будто стало материальным. Иван даже ощутил горячую волну в груди. Но уже мгновением позже его обдало резким холодом, будто с него содрали всю одежду, а ледяной ветер прошелся по обнажившейся коже невесомыми ладонями. Дышать стало тяжело и больно, словно воздух замерз и стал игольчатым, как иней. Следом навалилась тяжесть, как если бы кто-то сильно надавил ему на плечи. Может, он на мгновение отключился, потому что вынырнул в реальность внезапно, будто проснулся из вязкого кошмара. Однако ощущение тяжести не исчезло. Перед ним стояла с заплаканным лицом Тина, но тени за ее плечом больше не было. Иван ощутил за своей спиной чье-то присутствие, но вопреки инстинктивному желанию резко обернуться, не стал этого делать. Зачем? Он и так знает, кто теперь неотступно будет следовать за ним.

– Ах, это так романтично – пожертвовать собой ради любимого человека! – воскликнула, заламывая руки, Евгения. Ее глаза восторженно сияли, а на губах блуждала улыбка.

– Я бы тоже хотела так… ради любимого, – горячо прошептала девушка, уплывая с фантазиями в какие-то свои романтичные дали.

– Евгения! – строго окликнул ее Иван, возвращая в реальность. – Проследи за тем, чтобы Тина с Макаром без проблем выбрались отсюда. Головой за них отвечаешь, поняла?

Девушка уже без улыбки кивнула.

Иван боялся, что прощание Евы с Тиной затянется. Но сестры, видимо, еще раньше сказали все друг другу и теперь просто обнялись. Затем Макар подхватил рыдающую Тину на руки и понес к дверям станции.

– Евгения, спасибо тебе, – поблагодарил на прощание Иван. – Ты настоящий друг.

Девушка кивнула, а затем вдруг кинулась к нему с Евой и по очереди порывисто обняла их обоих.

– Я что-нибудь постараюсь придумать, чтобы вызволить вас отсюда. Может, дедушка мне поможет… – бормотала она. Но за ее нарочито бодрыми нотками читалась безысходность.

– Иди, – не столько приказал, сколько попросил Иван, желая избежать ненужных сцен. Евгения кивнула и развернулась. Мужчина проводил ее фигурку в развевающихся одеждах взглядом и вдруг увидел, что следом за девушкой пытается просочиться в дверь до боли знакомый человек.

– Эй! – заорал Иван и, игнорируя встревоженные восклицания Евы, полетевшие ему в спину, бросился догонять бывшего друга.

Владимир прошел в здание, хоть две увесистые сумки в обеих руках и мешали ему протиснуться в узкую дверь. Видимо, он решил рискнуть и попытаться выйти из этого места без принесенной, как он ошибочно считал, «жертвы». Если бы не тяжелые громоздкие баулы, он бы успел пройти через море связанных с тенями людей и пересечь беспрепятственно границу, но увесистая и объемная ноша задержала его. Иван нагнал бывшего друга и схватил его за плечо.

– Вот так встреча! – гаркнул он, разворачивая Владимира к себе. – Что, дружбан, решил меня обставить? Бросай свои сундуки, сволочь!

Не сдержавшись, Иван всадил кулаком в ошеломленное лицо Владимира. Тот не успел закрыться, выпустил из рук сумки и отлетел в толпу. Люди-тени заволновались, расступились, но лишь для того, чтобы вновь сомкнуться вокруг Владимира, отсекая его от Ивана. Испугавшись, что предатель налегке быстро минует толпу и выскочит на станцию, Иван бросился вдогонку.

– Стой, гадина! Не уйдешь!

– Иван! Отпусти его! – раздалось где-то далеко за спиной, но мужчина, оглушенный гневом, не остановился. Что ему еще прокричала вслед Ева, он уже не услышал. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не упустить Вовку. Отчаянно работая локтями, Иван бесцеремонно расчищал себе путь, но Владимир уже слишком близко оказался от невидимой границы. Еще два шага, и он пересечет ее. От бессилия, понимая, что упускает друга-предателя навсегда, Иван заскрежетал зубами. Но Владимир неожиданно обо что-то споткнулся и упал. Иван бросился к нему. Он уже видел искаженное страхом и ненавистью лицо бывшего друга и, с силой кого-то оттолкнув, прыгнул вперед, чтобы подмять Владимира под себя. Но вдруг что-то сильно толкнуло его в правое плечо. А потом в грудь. Боли Иван не почувствовал. Просто стало жарко оттого, что по груди и руке полилось что-то горячее. Где-то впереди раздался истошный визг, заставивший Ивана удивиться тому, как Ева умудрилась его обогнать. Но, заметив у выхода со станции развернувшуюся к нему Евгению, он понял, что кричит она. «Не визжи. Не пропусти Вовку!» – хотел крикнуть Иван девушке, но ноги неожиданно подкосились, и он упал на все еще барахтающегося на полу Владимира. «А пистолет у него откуда? Ах да, Ева говорила…». В висках зашумело, веки налились свинцовой тяжестью, и вместо жара тело теперь сковала ледяная корка. Владимир завозился под ним, желая высвободиться, Иван попытался откатиться в сторону и не смог. Силы стремительно оставляли его, вытекая вместе с кровью. Наконец, Владимир бесцеремонно спихнул его с себя и сам поднялся на ноги с победной улыбкой. «Тень», – хотел сказать Иван. «Тень. За твоим плечом. Ты отсюда не выйдешь». Но захлебнулся словами, у которых почему-то оказался соленый привкус. «Вот о чем говорила цыганка. Тени бросают слабое тело». Он еще успел увидеть лицо склонившейся над ним Евы. «Прости, не сдержал слово». А потом провалился в бездну.