Революция сна наконец достигла наших офисов. Она еще не развернулась в полную силу, но это вопрос времени. Как мы помним, работа стала первым местом, где во времена промышленного переворота сон был свергнут с пьедестала. Корпоративный мир проснулся, осознав, что регулярное недосыпание приводит к снижению продуктивности и повышению медицинских издержек и расходов на медстрахование, что, естественно, не способствует увеличению прибыли. С тех пор как Джордж Констанца просил столяра переоборудовать рабочий стол, чтобы спать под ним днем втайне от начальства, времена изменились. Однако мы до сих пор полагаем, что мы – это наша работа. Рабочий ритм нам диктует, как проводить свое свободное время (если оно случается). С другой стороны, если на работе действует соответствующая политика в поддержку сна, а деловая культура поощряет сон, режим дня намного легче изменить на более здоровый. Мне кажется, что скоро комната для сна станет такой же повсеместной, как и комната для переговоров.

Никогда не забуду одно утро. Это случилось еще до того, как я переосмыслила свою жизнь. Страдая от жестокого недосыпания и усталости, пытаясь не умереть хотя бы до обеда, я мужественно проводила одно совещание за другим, одно за другим. У задней стены переговорной стоял стол, и я думала только о том, заметит ли кто-нибудь, если я сейчас заберусь под него и немного посплю. Больше я ни о чем не могла думать. В какой-то момент мне привиделось, что я действительно лежу под этим столом – как недосыпающий кот Шредингера. Встреча уже почти подошла к концу, когда я наконец поняла, к своему огромному разочарованию, что по-прежнему сижу за столом для переговоров.

Думаю, рано или поздно каждый из нас оказывается в похожей ситуации. Понимание необходимости перемен нарастает и снизу и сверху. Работники понимают, что их продуктивность становится выше, если не они не приходят в офис как зомби, а работодатели понимают, что для компании (и ее прибыли) намного выгоднее иметь здоровых работников. Связь между выгоранием на работе и недосыпанием подтвердило шведское исследование, которое установило, что «высокие рабочие требования приводят к нарушению сна, а нарушение сна приводит к последующему повышению рабочих требований, приобретенному стрессу, снижению социальной поддержки и уровня самообладания».

Некоторые положительные изменения в деловом мире продиктованы возрастанием конкуренции в найме и удержании работников, а некоторые – руководителями, которые просто хотят, чтобы их компании были успешными, создавая культуру, позволяющую их работникам процветать. В любом случае мы лучше работаем, когда хорошо спим, а еще (что даже важнее) когда помним, что мы больше, чем работа.

Учитывая, сколько мы работаем, даже не присутствуя физически на рабочем месте, неудивительно, что работа и сон так сильно взаимосвязаны. Любые изменения в работе незамедлительно влияют на сон, и наоборот. Работа – основная причина, по которой люди меньше спят. На сон влияет не только то, сколько мы работаем, но и когда мы работаем. Чем позже начинается рабочий день, тем больше мы спим: в среднем люди, чья работа начинается позже на один час, спят на 20 минут дольше.

Зачастую компании могут позволить себе намного больше гибкости, чем кажется их руководству. Исследование, проведенное в 2015 г., показало, что к увеличению длительности сна среди работников приводит даже такой простой шаг, как проведение тренингов для менеджеров и работников, посвященных тому, чтобы сделать рабочие графики более гибкими и чтобы сами сотрудники были задействованы в их составлении. А проведение семинаров на тему здорового режима и диагностика расстройств сна могут, как утверждает Кэрол Эш, «сэкономить компаниям миллионы долларов». Исследователи Стэнфордского университета в 2015 г. провели исследование среди китайских работников и установили, что перевод работника на удаленную работу приводил к увеличению продуктивности до 13 %. Основная причина такого роста эффективности – дома меньше отвлекающих факторов. Авторы исследования Николас Блум и Джон Робертс в интервью для Harvard Business Review сказали: «Мы рекомендуем компаниям хотя бы иногда разрешать сотрудникам работать дома, чтобы те могли сосредоточиться на своих индивидуальных проектах и задачах».

Как правило, работа на дому ассоциируется с фрилансом или мелким бизнесом. Однако крупные компании постепенно начинают осознавать пользу удаленной работы. По оценке Бюро переписи США, в 2010 г. более 13 млн американцев работали из дома как минимум один день в неделю – это на 45 % больше, чем в 1997 г. В Соединенном Королевстве 13,9 % работников работали из дома в 2014 г. – это самый высокий показатель, который когда-либо здесь наблюдался.

Существует множество факторов офисной работы, которые влияют на сон тех из нас, кто все еще вынужден приходить на работу каждое утро. Исследование, проведенное в 2014 г. Северно-Западным университетом и Иллинойсским университетом в Урбане-Шампейне, показало, что люди, в кабинете у которых есть окна, в среднем спят на 46 минут дольше, чем те, кто не имеет доступа к естественному освещению. «Мы обнаружили ряд доказательств, что солнечный свет, особенно утренний, очень важен для здоровья и значительно влияет на настроение, бодрость и метаболизм», – заявила автор исследования Филипс Зи.

Когда в 2011 г. в офисе HuffPost в Нью-Йорке появились комнаты для сна, работники встретили их со скептицизмом. Мало кому хотелось, чтобы другие видели, как в самый разгар загруженного рабочего дня они идут прилечь (особенно в «городе, который никогда не спит»). Однако теперь комнаты для сна постоянно заняты, и мы решили оборудовать их во всех наших офисах, начав с Лондона. Такие же комнаты начали появляться в других компаниях, включая Ben & Jerry's, Zappos и Nike.

Ситуация начинает меняться даже в IT-отрасли, хотя программисты традиционно считаются любителями работать по ночам. Вице-президент Google по развитию персонала Карен Мэй принимала активное участие в формировании знаменитой рабочей культуры, широко учитывающей интересы работников. Несмотря на все изменения, которые она ввела, и все научные исследования сна, которые изучила, сама Карен не ставила сон во главу угла. «Сократив свой ежедневный сон, – сказала она, – я смогла успеть намного больше, принять больше предложений, и при этом мне не пришлось мучительно выбирать между разными сферами жизни». Однако пару лет назад мы ужинали вместе и разговорились о важности сна. Карен осознала, что оно того не стоило. «Когда я сильно устаю, я становлюсь ворчливой, раздражительной и нервной, – сказала она. – Я больше не хочу так жить».

Она разработала несколько принципов, способствующих полноценному сну:

• Следите за количеством. Сначала нужно изучить основы. Нельзя больше спать, если не ложиться раньше. В моем случае это означало лечь в кровать на десять минут раньше, потом еще на десять и т. д.

• Следите за качеством. Я обнаружила два важных фактора, влияющие на сон: что я ем и пью со второй половины дня до вечера (никаких латте на ужин!) и то, что занятия перед сном не должны быть связаны с работой (подходит, например, судоку или кроссворд).

• Несите ответственность. Это помогает. Моим тренером по сну стала Арианна. Я представляла себе, как она вспоминает о тяжелом выборе, который ей пришлось сделать, и это заставляло меня придерживаться нового графика. Когда я просыпаюсь с утра отдохнувшая, в прекрасном настроении после целой ночи сна, я представляю, как Арианна говорит мне: «Умница! Ты отлично поспала!»

• Думайте о перспективе. Изменения никогда не происходят линейно, и попытка изменить режим сна не является исключением. На работе внезапно подкидывают срочную задачу. Друзья или родственники приглашают на вечеринку и просят побыть «еще чуть-чуть». Иногда мне банально не спится. Тогда я напоминаю себе, что это долгая игра, конечный итог которой складывается из маленьких последовательных шагов.

Брайан Хэллиган, генеральный директор и основатель HubSpot (производитель софта для маркетинга и продаж), оборудовал в офисе комнату для сна. Он утверждает, что благодаря этой комнате появляются лучшие бизнес-решения: «Обычно за месяц я делаю много всего посредственного, но периодически меня посещает по-настоящему оригинальная идея. Иногда – даже две. Это происходит либо когда я засыпаю днем, либо когда я просыпаюсь после дневного сна, либо во время неспешной прогулки утром в субботу. Разумеется, я стараюсь спать днем как можно чаще».

Такой же философии придерживается Райан Холмс, основатель и генеральный директор Hootsuite, сервиса для социальных медиа (я прибегаю к его услугам, чтобы писать отложенные посты в Twitter и Facebook, когда я в отъезде, и не работать ночами). В офисе Hootsuite тоже появилась комната для сна с кроватями, располагающими к послеобеденной дреме. Холмс говорит, что наблюдает изменения в работе своих коллег: «Многие руководители IT-стартапов, которые раньше были известны своим трудоголизмом, начали внимательно следить за тем, чтобы их сотрудники достаточно высыпались». Это значительный прорыв для мира IT, так как бессонные ночи уже стали настолько неотъемлемой частью культуры современных стартапов, как будто без этого успех успешным не считается.

Шампа Багчи, основательница и технический директор двух продуктовых стартапов, расположенных в заливе Сан-Франциско, пишет о том, как легко лишиться сна и даже не заметить этого: «Когда вы одновременно следите за релизом продукта, разрываетесь между несколькими проектами клиента, работаете с командой на двух разных континентах и стараетесь быть хорошей мамой для первоклашки, времени никогда не будет достаточно. Как обычно случается в таких случаях, больше всего страдает сон. По мере роста компании росла и моя загрузка, а время сна сокращалось. Я никогда не жаловалась, я считала, что это необходимо и даже нормально. ‹…› Это ведь не случится, если я люблю свою работу? Истощение и выгорание – это не для меня, это для тех, кто занимается нелюбимым делом. Я же не могу устать, если мне нравится, правда?»

Багчи прочла об опасности эмоционального выгорания и посмотрела видеоинтервью, в котором я рассказывала о своем обмороке. Но никакой аналогии с собственной жизнью она не заметила, пока однажды ночью не произошло кое-что необычное. «Я очнулась посреди ночи на холодном полу в ванной. Ума не приложу, как я там оказалась, – пишет она. – Громкий звук, который я услышала, оказался ударом моей головы об пол: я чувствовала боль, у меня росла шишка. Я не знала, сколько пролежала без сознания, и не могла понять, что произошло. Позже я лежала в кровати и мысленно составляла список болезней, которые могли быть у меня, и вдруг выступление Арианны на TED всплыло у меня в голове. Внезапно я поняла, что со мной произошло то же самое. Я сходила к врачу, чтобы исключить проблемы со здоровьем, но в глубине души понимала, что пришло время коренным образом изменить свою жизнь». После этого происшествия Багчи стала больше спать и пришла к тому же выводу, что и я в свое время: «Я поняла, что не нужно героических подвигов, чтобы добиться стабильного результата. Маленькие изменения имеют большое значение».

Алисия Хансен, специалист по интегративному питанию из Австралии, получила такое же неприятное (и болезненное) предупреждение. «В марте 2014 г. я проснулась на холодной плитке своей кухне одна, в полночь. Ужасно болели скула и голова. Я не могла двигаться и ничего не видела», – пишет она. Хансен упала в обморок и так сильно ударилась, что ей пришлось делать операцию. «Мне поставили стальные пластины, которые держат мою скулу и глазницу. После операции я месяц лежала в постели и не могла держать на руках или обнимать своих детей. Я была совершенно беспомощна». Хансен тоже изменила свою жизнь: «Я пересмотрела свое отношение к отдыху. Восемь часов сна каждую ночь – без обсуждений. Теперь я лучше работаю, меньше нервничаю, у меня улучшился обмен веществ, повысился иммунитет, я бодрее, а моя походка легче. ‹…› Мои отношения с близкими и собой стали глубже, и впервые в жизни я чувствую, что моя жизнь имеет смысл».

Подобные несчастные случаи не редкость в мире искусства. Ханс-Ульрих Обрист, директор галереи Serpentine в Лондоне, когда-то был вдохновлен примером Оноре де Бальзака, который мог выпить 52 чашки кофе за день. Обрист старался работать и жить так же – пока не свалился в обморок. «Я считал сон пустой тратой времени, – сказал мне Обрист, – потому что любопытство мое было ненасытным, я постоянно стремился узнавать что-то новое, мне вечно не хватало времени на все, что хотелось прочесть и написать. Теперь мое мнение изменилось. Я стал спать, мне снятся сны. ‹…› Сон – это жизненная необходимость. Мы должны осознать, что у нас есть свои внутренние часы, и настроить их так, чтобы они помогали нам жить, а не бороться с ними».

Почти каждый день я узнаю еще одну историю, аналогичную моей. Люди пишут мне письма, упоминают в статьях, рассказывают лично. Чаще всего, получив опыт болезненного просветления, они – как и я – становятся горячими проповедниками сна. На обеде в Лос-Анджелесе в честь Дженнифер Анистон ее менеджер Алин Кешишьян отвела меня в сторону и спросила: «Видишь отметину у меня на носу? Со мной произошло то же, что и с тобой. Я потеряла сознание от усталости и очнулась в луже крови». Иногда я чувствую себя официальным представителем Национальной ассоциации падающих в обморок и ломающих скулы. Как там говорится? Если можешь спасти хоть одну скулу…

Ведущие бизнесмены начинают публично говорить о роли, которую играет сон для развития бизнеса и принятия здравых решений. Конечно, в деловом мире по-прежнему принято хвастаться ранним подъемом. (Типичный диалог: «Позавтракаем вместе в шесть утра?» – «Можно, но, если честно, поздновато… Ладно, я схожу в спортзал, позвоню партнерам из Европы и приду к тебе».) К счастью, все больше деловых людей начинают ставить сон на первое место – например, генеральный директор Microsoft, Сатья Наделла, который сказал, что лучше всего работает после восьмичасового сна.

Успех заметен во всех сферах: даже в Goldman Sachs рабочий день интернов был сокращен. Теперь им нельзя оставаться в офисе позже полуночи и приходить раньше семи утра. (Это большой прорыв для финансовой отрасли.) Банк даже пригласил специалистов по сну (как ни странно, они учат банкиров, как спать больше, а не меньше!). Предстоит еще много работы, но уже очевидно, что даже известные своим недосыпанием учреждения наконец осознали, что настало время изменить приоритет сна.

Пат Уэйдорс, начальница отдела персонала, многое может рассказать о продуктивности. И ее собственная продуктивность напрямую зависит от количества ночного сна. «Когда я сплю восемь часов, я встаю готовой к рабочему дню, – написала она в HuffPost. – Весь день чувствую себя на высоте». Поскольку Уэйдорс работает в отделе персонала, она также отлично знает, насколько широко распространен миф, что недосыпание – это преданность делу. «Поверьте, четырех– или пятичасовой сон – это не то, чем можно хвастаться перед обществом, – пишет она. – Я слышала о нем множество раз. Но на самом деле это говорит лишь о том, что вредить своему здоровью и не быть продуктивным на работе или дома считается нормальным».

Уэйдорс, как многие из нас, не всегда спала достаточно, но – в отличие от большинства из нас – хорошо осознавала последствия: «От недосыпания я становилась более эмоциональной, менее выносливой, более рассеянной и менее терпеливой. Это недопустимо для начальника». Несколько лет назад она решила изменить свои приоритеты. Уэйдорс говорит, что она еще в процессе, но улучшения уже заметны: «Сегодня я поспала восемь часов и чувствую себя превосходно! У меня много сил, я часто смеюсь, нахожусь в настоящем контакте с окружающими. Самое главное – я наслаждаюсь своим днем. Это видно по моей улыбке и походке. Это подарок не только мне, но и всем, кто со мной работает или общается».

Задолго до начала Эпохи возрождения сна Джефф Безос, генеральный директор Amazon, опередив время, говорил о том, как важно спать не менее восьми часов. «Я бодрее, мои мысли яснее. Когда я сплю восемь часов, я чувствую себя хорошо на протяжении всего дня», – сказал он в интервью The Wall Street Journal. В той же статье венчурный капиталист Марк Андриссен рассказал, какие уроки он извлек из периода хронического недосыпания, когда запускал Netscape: «Днем я молился, чтобы все быстрее закончилось и можно было прийти домой и лечь спать». Теперь он знает, как работать с полной отдачей: «Я могу без особых последствий спать по семь с половиной часов. Семь – и я начинаю разваливаться. Шесть – это последний предел. Пять – это смерть. Четыре – я зомби».

Денис Моррисон, генеральный директор Campbell's Soup, давно является активной поборницей сна. «Для меня жизненно необходимо спать восемь часов, чтобы работать с максимальной отдачей. Во время сна я восстанавливаю силы, мой активный мозг отдыхает, и я встаю обновленная», – сказала она мне. Эрик Шмидт, председатель совета директоров Google, спит по восемь с половиной часов. Он имеет лицензию пилота, так что кому, как не ему, знать об опасности переутомления. Генеральный директор страховой компании Aetna, Марк Бертолини установил знаменитую политику здорового образа жизни. Она включает в себя различные программы, такие как занятия йогой, медитации и тренинги осознанности. На данный момент в программах приняли участие более 13 000 работников. Благодаря новой политике уровень стресса среди работников, принявших участие в тренингах, снизился на 28 %, а качество их сна увеличилось на 20 %.

В эру смартфонов работа допоздна не обязательно означает, что вы проводите вечера в офисе. Теперь работа всегда и везде с нами: настойчиво звенит, мигает и вибрирует из карманов и сумочек. Разделить личное общение и деловую переписку иной раз просто невозможно, потому что для этого используются одни и те же девайсы (и мессенджеры). Да, конечно, можно просто отключить телефон – но кому это под силу? К счастью, кое-какие изменения уже произошли.

С целью вдохновить национальные компании своим примером, Урсула фон дер Ляйен, бывший министр труда (а теперь министр обороны) Германии, ввела «кристально прозрачный протокол», запрещающий служащим министерства пользоваться рабочими телефонами после окончания рабочего дня. «Полное отключение от работы в интересах самих же работников, иначе в долгосрочной перспективе они просто выгорят, – сказала она. – Нельзя позволять технике контролировать нас и управлять нашей жизнью. Мы должны управлять техникой». Андреа Налес, преемница фон дер Ляйен на посту министра труда, продолжила ее дело и поручила провести исследование по изучению целого ряда последствий рабочего стресса, от экономических до психологических. Недавно Налес высказалась в поддержку закона, который запрещает работодателям связываться с сотрудниками в нерабочее время. Немецкий автомобильный концерн Volkswagen пошел еще дальше, и теперь через полчаса после окончания рабочего дня рабочие почтовые серверы выключаются. Подобная политика появилась в BMW, Deutsche Telekom и других немецких компаниях.

Во Франции вступили в силу правила, которые позволяют сотрудникам IT-агентств и консалтинговых компаний выключать телефон после работы. Конечно, хотелось бы, чтобы такие естественные вещи не требовали специального законодательства, но, возможно, это случится позже, когда корпоративная культура продолжит свое развитие в этом направлении.

Глобальное распространение единодушного мнения по поводу потребности иметь личное время и не заниматься рабочими делами по вечерам напоминает движение рабочих за реформы XIX и начала ХХ в. Но в этот раз борьба ведется не столько с работодателями, сколько с нашей зависимостью от девайсов и потребностью быть постоянно на связи.

Новое рабочее движение цифровой эры еще не имеет лозунга. Но как только он появится, его моментально подхватят все пользователи Twitter, Instagram и Snapchat. «Пролетарии всех стран, отсоединяйтесь! Пролетарии всех стран, отключайте интернет!»

Мы можем ускорить эти изменения, но для коренного перелома нужны изменения «наверху». Советы директоров должны понять, что генеральные, которые хвастаются, что спят по четыре часа, буквально признаются в том, что принимают решения, будучи в неадекватном состоянии. Нужно понять, что в этом нет ничего похвального. Вообще-то это явный сигнал опасности.

Венчурные компании и частные венчурные инвесторы, обсуждая с начинающими предпринимателями их идеи, должны не только интересоваться перспективами, окупаемостью и конкурентоспособностью бизнеса, но и допрашивать их с пристрастием, не собираются ли они вкладывать в свое детище здоровье. Может быть, для этого нужны судьи из передачи Shark Tank? Я только за!