Книга: Крылья Тени: Крылья Тени. Дом Дракона. Свет и Тень (сборник)
Назад: Часть I. Путешествий много не бывает
Дальше: Глава 10. Отступление – не бегство, а тактический маневр…

Глава 6. От порта до порта…

То, что хевд не станет молчать о рассказанной Т’мором истории, арн почти не сомневался. И пусть в отличие от замороченного предводителя дренгов, некоторые его воины считают рассказ байкой, самое главное, что история эта стала им известной, а значит, если кто-то вздумает здесь что-то проверить, дренги наверняка вспомнят про монаха из Вольной Цепи… Что не может не радовать.
Т’мор вдохнул соленый морской воздух и уставился вперед, туда, где из легкой дымки выплывала пока еще узкая полоска берега. Со слов одного из Трёггвардов Т’мор знал, что эта часть полночного побережья Ор-Леона представляет собой сплошную отвесную стену, высотой не меньше двух десятков метров, подойти к которой невозможно, поскольку дно здесь просто усеяно обломками гранита, и буруны в считаные секунды разобьют любое судно, хоть кнорр, хоть ялик, в щепки. И когда дракка подошла ближе, Т’мор смог в этом убедиться. Вообще неприступное побережье Ор-Леона чем-то напомнило ему место, где расположился дом Байды.
– Ну что, монах, вот мы и на месте. – Подошедший к Т’мору хевд махнул рукой в сторону выдающегося в море мыса, где расположился вольный город Стур, еще один порт на пути арна. Десятки, если не сотни мачт покачивались в его бухте, а портовый гвалт и шум, похоже, долетал даже до кораблей, стоящих на внешнем рейде.
Дракка, куда более легкая и маневренная, чем торговые корабли, скопившиеся в бухте, ловко лавировала меж ними, упрямо пробираясь к причальной стенке порта, используя лишь силу фамильных духов хевда, поскольку паруса в этой толчее были бесполезны.
Распрощавшись с дренгами и их предводителем, Т’мор слетел по сходням на причал и отправился в город. После добрых десяти дней качки арн был рад почувствовать под ногами земную твердь и теперь довольно вышагивал по одной из центральных улиц Стура, высматривая гостиницу получше. Благо в Ор-Леоне к служителям Света относились не в пример лучше, чем в Хольмском княжестве вообще и в Ротборге в частности.
Наконец, арн нашел понравившийся ему постоялый двор. Как и большинство зданий Стура, гостиница представляла собой добротное здание из дикого камня, с радостно-оранжевой черепичной крышей, огороженное довольно высоким, каменным же забором. Миновав распахнутые ворота, Т’мор удовлетворенно кивнул, отметив порядок, царящий во дворе, чисто выметенную брусчатку и аккуратные навесы на мощных столбах, под которыми расположились здешние конюшни. Основательность заведения порадовала Т’мора. Так что в дом он входил с вполне обоснованной надеждой на вкусный обед и чистую комнату.
Надо сказать, что надежды арна вполне оправдались. И обед оказался выше всяких похвал… хотя может быть, ему это показалось, после декады, проведенной на солонине и отварном зерне, которым ему пришлось питаться на дракке. Но уж комната-то и впрямь оказалась хороша. Просторное помещение с чисто вымытыми высокими окнами, выходящими на двор перед гостиницей, массивная лежанка с тюфяком, набитым соломой… свежее постельное белье, притащенное миловидной служанкой, бросавшей на арна лукавые взгляды. Хорошо!
На поиски каравана, идущего на полдень Ор-Леона, или к очередному порту, но уже у Покоренного пролива, Т’мор отправился на следующий день. Заглянул на местный рынок, но там… в общем, это оказалось не то место, где можно встретить серьезных купцов. Пришлось поспрашивать людей, но торговцы на рынке только отмахивались от скромно одетого служителя или же принимались уверять, что ни один из уважаемых купцов, входящих в магистрат города, даже разговаривать не станет о такой ерунде. А отправляться с «чужими» настоятельно не советовали, настаивая на том, что поход с «этакими пройдохами» ничем хорошим окончиться не может.
Т’мор уже совсем было решил отправиться в путь в одиночестве, но тут его взгляд споткнулся о возвышающийся над черепичными крышами домов купол Стурского храма. Хм. Почему бы не обратиться к «своим»? Может быть, служители смогут помочь «собрату» в выполнении возложенной на него миссии? Арн покосился на рукав рясы, под которым скрывался бледный рисунок, тщательно нанесенный им в соответствии с канонами, выуженными из головы Донны, и обработанный до необходимого Т’мору вида. Решено.
Арн свернул в один из многочисленных переулков, лучами расходящихся от рыночной площади, и через несколько минут быстрого шага вышел на небольшой пятачок у белоснежного здания храма. В отличие от драгобужской обители Света, у здешнего оплота Порядка не было большой прилегающей территории, а значит, и самих служителей здесь немного.
Так и оказалось. Едва Т’мор, проверив на всякий случай наполнение своего Узора Светом, вошел в ярко освещенный зал храма, как тут же понял, что кроме него самого здесь находится лишь один-единственный разумный.
Служитель вынырнул из-за опоясывающей зал колоннады и, оказавшись в нескольких шагах от Т’мора, коротко ему кивнул. Малиновый шнур на белоснежной рясе, обметанной такой же малиновой нитью, и небольшой сияющий кристалл в золотом кулоне заставили арна ответить местному служителю куда более глубоким поклоном. Еще бы, разница в их статусе была примерно такой же, как между сержантом и полковником. Странствующий монах и прелат провинции, есть что сравнить…
– Ваша светлость… – выпрямившись, проговорил арн, но прелат одним жестом остановил гостя.
– Сияние Его с тобой, брат служитель. – Седой худощавый прелат окинул Т’мора любопытным взглядом серых глаз из-под густых, неожиданно черных бровей и хмыкнул. – Словно в зеркало смотрюсь… Это ж надо, а?
Тут арн не мог не согласиться с храмовником. Действительно, если прелату скинуть лет эдак сорок, то их вполне можно было бы принять если не за близнецов, то за родных братьев точно. У прелата даже шрам имелся, точно такой же, как и у самого Т’мора. Да и повадкой служитель Стурского храма больше напоминал не жреца, а самого что ни на есть настоящего воина. Стремительные, но в то е время плавные, выверенные движения, мягкий шаг… Хм. Какие интересные прелаты водятся в Ор-Леоне, однако.
– Интересное совпадение, – согласно кивнул Т’мор, в свою очередь внимательно рассматривая собеседника.
– М-да. Ладно. Оставим пока. – Встрепенулся прелат и повел рукой в сторону небольшой дверцы, полускрытой ближайшей колонной, из тех, что подпирали купол храма. – Пройдем в мои покои. Расскажешь, что привело тебя в этот оплот торгашества.
– Я в вашей воле, прелат Стурский. – Склонил голову арн.
– Оставь. – Поморщился служитель. – Сам же видишь, Стурская прелатура – одно название. Зови по имени. Ингельд.
– Пре…
– Я сказал по имени, брат. И кстати… – перебив арна, служитель отпер дверь, ведущую в его покои, и выжидающе уставился на Т’мора. Тот правильно понял взгляд прелата и кивнул.
– Тимм.
– Другое дело, брат Тимм. – Довольно кивнул прелат и махнул рукой в сторону кресел в углу комнаты, у погасшего камина. – Присаживайся, поговорим. Вино, чай, кофе?
– Чай, если возможно, пре… брат Ингельд, – проговорил Т’мор, устраиваясь в одном из кресел.
– Другое дело. – Хмыкнул служитель и дернул шнур, висящий у двери. После чего заметил удивленный взгляд арна и пояснил: – Колоколец висит в трактире на той стороне улицы. Подчиненных у меня здесь нет, приходится выкручиваться. Сейчас служка прибежит, примет заказ.
И действительно, не прошло и трех минут, как в окно гостиной постучался парнишка лет двенадцати на вид. Приняв заказ у прелата, малец почтительно кивнул и умчался, чтобы вскоре вернуться с большим подносом, плотно накрытым металлической крышкой. Чай, вино, легкая закуска… Т’мор только подивился находчивости странного храмовника.
– Итак? – поинтересовался прелат, наполнив чашку Т’мора чаем, а собственный бокал терпким красным вином.
Т’мор поведал ему почти ту же самую историю, что рассказывал в трактире Ротборга хевду, разве что изменил цель своего путешествия, но тут ему даже лгать не пришлось.
– И вот теперь добираюсь в Эйреаллан.
– Метка гонит? – поинтересовался прелат, до этого ни разу не перебивший рассказчика.
– Она. – Вздохнул Т’мор, демонстративно потирая запястье. Сейчас ему не было никакого дела до того, поверит в его историю прелат или нет. Он даже не стал пытаться лезть в разум служителя. Главное, тот увидел метку эйре, а уж в том, что прелату должны быть известны особенности ее действия, Т’мор не сомневался. Информация эта, конечно, по определению закрытая, но не от иерархов храма Света…
– М-да уж. – Прелат отставил бокал с вином на столик и, поднявшись с кресла, принялся мерить комнату шагами. – Жаль, конечно, но боюсь, попав в Эйреаллан, вернуться оттуда ты уже не сможешь. Ты это понимаешь, брат?
– Деваться мне все равно некуда, но вернуться я постараюсь, – помолчав, проговорил Т’мор.
– Хм. Ладно. Я помогу тебе отправиться с караваном либо в Единую империю… хотя нет, это не лучший вариант. Там ни одна прелатура и прецептория тебе не поможет. – Мотнул головой жрец. – Вот что. С караваном ты пойдешь, но только до Покоренного пролива. В Арну пересядешь на корабль. Их там много ходит в Эйреаллан. Только смотри, чтоб твой перевозчик тоже шел караваном. Слишком уж близко там Закатный Гребень, да и с Черепашьей Гряды пираты шастают, а их там больше, чем сельди в бочке. Так что не советую садиться на одиночный корабль. И еще одно. Будешь пытаться покинуть великолепных, не вздумай обращаться в тамошние храмы. Если в Единой империи тебе просто не станут ни в чем помогать, то у эйре шансы на то, что тебя вернут в распоряжение рода, стопроцентные. Понял?
– Да, брат Ингельд, – почтительно кивнул Т’мор, выслушав прелата.
– Хорошо. Тогда так. Ты нашел, где остановиться в Стуре? – тут же сбросил темп храмовник.
– Да. В трех кварталах отсюда, гостиница «У Тьера».
– Хорошо. А то у меня здесь даже странноприимного дома нет… да и обслуживать его некому. М-да. Что ж, можешь пока идти, а завтра в полдень жду тебя в храме. Я постараюсь договориться о месте в караване. А ты за это отвезешь в Арну несколько писем в тамошнюю прецепторию. Договорились? – Прелат усмехнулся.
– В вашей воле… брат Ингельд. – Поднявшись с кресла, склонил голову арн.
– Иди уже. Завтра смотри не опоздай… брат Тимм. – Махнул рукой прелат. – И пусть сияние Его будет с тобой.
Из храма Т’мор вышел, удивленно качая головой. Совсем не так он представлял себе встречу со стурскими служителями. Впрочем, если арн не ошибается, то прелат Ингельд больше воин, чем жрец, а эта братия никогда не любила бессмысленные словесные кружева. И все же, все же…

 

На следующий день ровно в полдень арн вернулся в храм и, едва перешагнув порог гостиной стурского прелата, застыл на месте. Ингельд оказался не один. Прелат сидел в кресле, а рядом с ним преклонил колено обширный такой детина, в усиленной стальными вставками кожаной куртке и с мечом на широком боевом поясе.
– …доставишь в Арну. И не вздумай… а, вот и он, – заметил Т’мора прелат, жестом приказывая своему собеседнику подняться. Тот немедленно повиновался и с интересом уставился на арна. Хлопнул глазами, перевел взгляд на прелата… снова на Т’мора. И удивленно хекнул. Заметив эти взгляды, Т’мор с Ингельдом переглянулись, и их лица дернулись в одинаково кривых ухмылках. В следующий миг прелат прижал указательный палец к губам в известном жесте, и арн понимающе кивнул. Значит, разубеждать этого детину в его догадках не стоит. Ну и ладно. Какую бы игру ни затеял стурский прелат, в Арну Т’мор сядет на корабль, и все интриги храма останутся для него далеко за морем.
– Знакомьтесь. Брат, это Рихар Лорн, сын восьмого купца Вольного Стура. Рихар, перед тобой брат Тимм, странствующий монах храма Света. Тимм, караван Рихара уходит завтра на рассвете, будь готов к тому времени. Хотя… странствующему монаху собраться… только подпоясаться, а? – усмехнулся прелат и протянул арну пару небольших тубусов. – Возьми. В этом рекомендательные письма для тебя, а в этом письмо в прецепторию Арну, о котором я тебе вчера говорил. На этом всё. Больше я ничем не могу тебе помочь, брат. – Развел руками прелат.
– Благославите, ваша светлость, – в один голос с Т’мором произнес Рихар, разворачиваясь всем телом к Ингельду.
Прелат кивнул и, едва предводитель каравана вновь опустился на колено, положил руки ему на лоб. Мягкое сияние, заструившееся из-под ладоней храмовника, окутало Рихара и почти тут же погасло. С колена Лорн поднялся, сверкая довольной улыбкой. Т’мор же, согласно традиции, только склонил голову перед прелатом. Получив свою порцию Света, арн поклонился и, не проронив более ни слова, вышел из гостиной, следом за успевшим покинуть комнату Рихаром.
Дожидавшийся его у выхода из храма Лорн смерил арна долгим взглядом.
– Кормежка вместе с караванными, но я бы советовал тебе закупить немного еды в дорогу, и не забудь прихватить флягу с водой. Днем привалов не будет, а значит, и готовить никто ничего не станет. Понял?
– Понял, – кивнул Т’мор. – Еще что-то?
– Да. С оружием обращаться умеешь? – Прищурился Рихар. – А то Ор-Леон хоть и не Хумарские пустоши, и даже не леса Хольма, а разбойнички на дорогах встречаются.
– Я странствующий служитель. Пришлось научиться. – Пожал плечами Т’мор. – Вот только у меня при себе, кроме этой трости и ножа, оружия не имеется.
– Решим. – Отмахнулся Рихар, но уточнил: – Меч, копье, кинжал… или, может, что-то дальнобойное?
– Лучше бы что-то вроде копья или глефы. Но, если что, то и с кинжалом или мечом управлюсь.
– Хорошо. С этим решили, – кивнул детина и, поведя тяжелыми налитыми плечами, махнул на прощание рукой. – Тогда до завтра. Буду ждать на рассвете у закатных ворот.

 

Караван из доброго десятка массивных фургонов, похожих на огромные, обитые железом сундуки с маленькими окошками-бойницами и крепкими дубовым дверцами с одного торца, тогда как другой представлял собой что-то вроде небольшой будки, где, очевидно, располагается место возницы. Тащить же эти дома на колесах должны были вовсе не лошади (куда им утянуть этакую тяжесть…), а огромные, но меланхоличные рогатые и мохнатые зверюги, укрытые широкими накидками, свисающими с их спин чуть ли не до земли. Таких караванов Т’мору видеть еще не приходилось. Представив же, как этот «бронепоезд» будет двигаться по дорогами Ор-Леона, арн хмыкнул. Что же тут за разбойники водятся, что рискуют нападать на этакие передвижные крепости?
– А, явился! – окинув оценивающим взглядом Т’мора, поприветствовал его Рихар и вдруг резко и громко свистнул, перекрывая гомон толпы: – Руш! Тащи глефу!
Подбежавший паренек, лет пятнадцати на вид, вихрастый, наряженный в простую рубаху и кожаные штаны, босой, зато с кинжалом на поясе, протянул Т’мору притащенную глефу и тут же, не проронив ни слова, скрылся с глаз, затерявшись где-то между фургонами, вокруг которых с сосредоточенным видом суетились возницы.
Наконец, люди угомонились, возницы доложили Рихару о готовности к выходу. Лорн кивнул, жестом указал арну на ближайший фургон, а сам, ловко взобравшись на его крышу, еще раз свистнул, только на этот раз не только громко, но еще и с какими-то переливами.
– Поехали! – Возницы, еще услышав свист, мигом занявшие свои места, дружно подняли длинные стеки, и зверюги резко шагнули вперед. Т’мор как раз в этот момент ухватился за дверную ручку в торце фургона, в результате от рывка его чуть не унесло с узкой площадки.
Поехали. Еле слышный скрип да мерный топот зверюг, вот и все звуковое сопровождение. А еще десяток охранников на конях то и дело с топотом проносятся из конца в конец каравана…
Т’мор вздохнул и принялся осматриваться. Внутри фургон оказался поделен на три поперечных отсека. В первом, если считать от входной двери, располагались два гамака, подвешенные у стен, да небольшие лари под ними. Дверь напротив входной вела в следующий, самый большой отсек, длиной не меньше четырех метров. И вот там уже все пространство по обе стороны от прохода было заставлено многочисленными коробками, кулями, тубусами и сундуками. Прохода в последний отсек здесь не было. Там, по объяснению забравшегося в гамак Рихара, располагалась совсем уж крохотная каморка возницы, и она была отделена от основного объема фургона, чтобы в случае нападения не было необходимости следить за лишним входом.
– И что, вот в этом ящике мы и просидим всю дорогу? – кисло поинтересовался Т’мор.
– Ну почему же? – Пожал плечами Рихар. – Если хочешь, можешь выбраться на крышу. Люк прямо над тобой.
Арн поднял голову и с удивлением увидел закрепленные на потолке два мощных засова.
– Хм. А как же твои слова насчет лишнего входа? – поинтересовался Т’мор.
– Без лебедки этот люк все одно с той стороны не открыть. – Хмыкнул Рихар и, подумав, договорил: – А с лебедкой скорее всю крышу оторвешь. Но тогда волноваться будет точно поздно.
– М-да уж. – Покачал головой арн и принялся вытаскивать тяжелые дубовые брусья засовов. Наконец, они оказались удобно закреплены в специальных пазах, и арн, откинув тяжеленную крышку люка, подтянувшись, выбрался на покатую крышу фургона. Зато теперь ему стало понятно назначение загибающихся кверху, словно у китайских пагод из головидео, свесов крыши. Оказалось, так удобно сидеть, уперевшись в них ногами… Эргономика, однако!
Путешествовать на высоте в добрых три-четыре метра над дорогой арну понравилось настолько, что он даже перекус устроил прямо на крыше фургона. И кстати, не он один. Правда, если на трех идущих впереди фургонах крыши были пусты, то обернувшись, Т’мор заметил как минимум еще трех или четырех человек на катящихся следом «бронедомах», также устроивших себе обед на свежем воздухе.
Так и покатились дни за днями. Вечером фургоны составлялись в круг, зверюгам задавался какой-то непонятный корм, а люди принимались кашеварить. Всего в караване оказалось двадцать семь человек, считая охрану, возниц, помощников Рихара и Т’мора, так что проблем с размещением на ночь не было. Вставали с рассветом, возницы запрягали своих монстров, помощники Рихара разогревали остатки ужина и, позавтракав, караван вновь отправлялся в путь.
Вопреки ожиданиям Т’мора и его опасениям, в округе не нашлось сумасшедших, решивших рискнуть напасть на их караван, так что дорога оказалась удивительно ровной и… скучной. А что? В попадавшихся по пути городах Рихар торговать не собирался, у него весь караван, оказывается, был забит заказами арнойских жителей и мореходов. Вот Лорн и приказал обходить всякий город по дуге, чтоб не тратиться на въездную пошлину. В придорожных трактирах караван тоже не останавливался. Рихар, вообще, оказался весьма прижимистым человеком. Впрочем, купец и должен быть таким, правильно? Зато болтал Рихар за двоих. И все время пытался выяснить, не приходится ли странствующий монах Тимм родней уважаемому стурскому прелату. Уж на какие только ухищрения ни шел Лорн, пытаясь вызвать Т’мора на откровенность, но в результате добился только того, что заикнувшись о возможном существовании у прелата внебрачных детей, наткнулся на пространную, долгую и нудную лекцию арна о непозволительности распускания слухов, порочащих честь уважаемых иерархов храма Света. В общем, как ни крутился Лорн, как ни плел словесные кружева, казавшиеся несколько странными в устах выглядящего, как прирожденный воин, детины, но так ничего толком и не узнал…
Наконец, мерный ход каравана по прогретому жарким летним солнцем и оттого жутко пыльному тракту привел путешественников в Арну. И едва фургоны пересекли городскую черту, как на них обрушился гвалт и гомон толпы. За воротами, через которые караван вошел в город, располагался разъездной круг для подобных гостей, а за ним огромный торг. Вот его-то шум и навалился на уши отвыкших за полторы декады спокойной дороги путешественников.
Здесь Т’мор распрощался со своими спутниками и, вызнав напоследок у погрустневшего от неудачи с дознанием Рихара местонахождение здешнего оплота Света, отправился прямиком туда.
Путь Т’мора лежал через набережную, и он не мог не остановиться на миг, чтобы полюбоваться на бухту и заполнившие ее корабли. Может быть, ему показалось, но среди крутобоких коггов и юрких кетчеров Т’мор, кажется, углядел и стремительные очертания парусника эйре. Неопределенно хмыкнув, арн вздохнул и решительно направился к возвышающемуся над городом куполу храма.
Вот только едва он оказался внутри обители, как понял: не показалось. Недалеко от входа в храм трое змееязыких о чем-то тихо говорили со здешним прецептором. Арн почувствовал, как зазудел рисунок на его запястье, но сбежать уже не успел. Взгляд одного из эйре неожиданно стал настороженным, скользнул по залу, по Т’мору, дальше… нет, вернулся, впился в лицо арна, полыхнув яростью.
– Взять его! – крик эйре взлетел под своды храма, и Т’мор тут же оказался окружен вооруженными людьми. М-да уж. Это вам не стурская прелатура. У местного прецептора нехватки в людях точно нет. Арн вздохнул, сложив ладони на навершии трости, всем своим видом демонстрируя покорность. Змееязыкие приблизились, и тот, что поднял крик, злорадно усмехнулся. – Итак, неужели у нас тут птенец ла Сольвейнов, а? Какая удача… Они как раз задолжали мне жизнь одной моей ведомой. – Эйре кивнул воинам, и те споро спеленали арна. – Доставить на мой корабль. Немедленно.

Глава 7. Зеленоглазое такси… чтоб оно провалилось

Арн не стал сопротивляться, когда по приказу змееязыкого, воины храма, связав его, потащили в порт. Да, такой поворот был для Т’мора чересчур неожиданным, но кто ж знал, что здесь окажется обиженный ла Сольвейнами эйре? И вообще, может, оно и к лучшему… В том смысле, что теперь не придется искать корабль до Эйреаллана, платить деньги. Ведь, если арн понял правильно, то с подачи мстящего змееязыкого его и так доставят по адресу. Так что по прибытии Т’мору останется только сбежать. Несложная задачка для адепта Тени… Эх, жаль только, что арн не выполнил просьбу стурского прелата и не успел передать врученные ему письма. Но тут уж ничего не поделаешь. Трость? Ха. Недаром же она завязана на его Узоре. Свои мечи арн найдет, даже если их выбросят в море.
Жители Арну провожали конвой равнодушными взглядами, зато, едва они видели вышагивающих следом за воинами храма эйре, сразу же начинали кланяться, словно болванчики.
Корабль двуязыких, куда притащили Т’мора, на вид почти ничем не отличался от того парусника, на котором он когда-то «позаимствовал» украденный Донной кусок артефакта Света. Правда, долго рассматривать посудину арну не позволили. Принявшие у служителей храма их «ношу» присутствовавшие на корабле воины-эйре протащили Т’мора по палубе и, ничтоже сумняшеся, швырнули в гостеприимно распахнутый люк. Падать было хоть и высоковато, но почти не больно, особенно учитывая, что арн, даже ударившись о стенку своего непрошеного пристанища, успел сгруппироваться и, оказавшись на полу, шустро откатился в сторону. Сверху грохнула решетчатая крышка люка, лязгнул замок, а поверх решетки легла еще и вязь довольно мощного полога, из школы Жизни, если Т’мор не ошибся.
Арн огляделся и неопределенно хмыкнул. Да уж, это не номер в гостинице «У Тьера». Помещение, в котором Т’мор оказался, представляло собой этакий колодец четырехметровой высоты, площадью не больше пяти-шести квадратных метров. Пол этой своеобразной камеры был выстлан каким-то амортизирующим покрытием, и на этом перечисление обстановки можно было закончить. Арн еще раз огляделся и, не найдя ничего похожего на санузел, опустившись на корточки, принялся исследовать пол. Наконец, в одном углу арну удалось поддеть покрытие, и он удовлетворенно кивнул. Прямо в дощатый пол камеры была вделана труба, сейчас заткнутая мощной пробкой. Догадаться о ее назначении было несложно, и Т’мор только порадовался, что ему не придется требовать у своих тюремщиков ведро, которое при подъеме наверняка может разок-другой перевернуться на его голову.
Решив насущные дела, Т’мор улегся на пол и, закрыв глаза, провалился в глубокий сон. А что? Он же видел, что тот двуязыкий не стал подниматься на палубу следом за арном, а значит, и беспокоить Т’мора некому, да и незачем. Вряд ли подчиненные этого «мстителя», по своей собственной инициативе полезут знакомиться с пленником.
Так и вышло. Арн проснулся глубокой ночью, без всякой помощи со стороны экипажа корабля. От голода. Недолго думая, Т’мор скользнул в тень и, беспрепятственно выбравшись из камеры, спокойно отправился на поиски трактира, предварительно усыпив охрану корабля. Он ведь совсем не желал, чтобы какой-нибудь не в меру ретивый стражник, заглянув в камеру, обнаружил его отсутствие. Почему? Да потому что Т’мор уже принял решение отправиться в Эйреаллан именно на этом корабле. А что? Всем известно, что пираты Черепашьей гряды суда двуязыких не трогают. Да и скорость у этих корабликов все же будет повыше, чем у любого каравана… В общем, одни плюсы. Нет, минусы, конечно, тоже есть, ну уж их-то Т’мор как-нибудь переживет.
Найти в портовом городе трактир, работающий ночью, не проблема. Так что уже спустя четверть часа Т’мор сидел за столом в небольшом кабачке и с аппетитом трескал жареную рыбу, запивая ее терпким лагром.
Справившись с приступом голода, Т’мор задумался. С одной стороны, вроде как можно и вернуться обратно на корабль, с другой же… Арн вздохнул и, расплатившись с подбежавшим служкой одним из камней сил, до сих пор запрятанных в поясе, вышел на улицу, провожаемый ошарашенным взглядом подавальщика.
К сожалению, тубусы, вместе с тростью, кошельком и ножом, у арна отобрали эйре, перед тем как швырнуть в камеру, а значит, чтобы все-таки выполнить поручение стурского прелата, арну придется порыскать по кораблю эйре… и мозгам конвоиров.
Не теряя времени, арн метнулся на корабль и, убедившись, что охранники по-прежнему спят, осторожно пробрался в разум одного из них. К радости Т’мора, оказалось, что все его вещи были сложены в каюте капитана, того самого двуязыкого, что и взял арна «в плен». Но сам линт до сих пор не появился на корабле, а значит… Значит, узнать, что именно было изъято у Т’мора, он не успел.
Аккуратно восстановив обрушенные им мыслеблоки в разуме охранника, арн нырнул в тень и отправился на поиски своих вещей.
Как и предполагалось, каюта капитана обнаружилась в кормовой надстройке парусника. И к удивлению Т’мора, здесь не было ничего подобного той защите, что в свое время ему пришлось обходить на корабле ла Сольвейна. Какие-то простенькие щиты и пологи, завязанные то на Воде, то на Жизни… это даже неинтересно. Т’мор вздохнул и, не покидая тени, скользнул в каюту, где по воспоминаниям охранника, были сложены его вещи. Так и есть. Валяются прямо на столе.
Т’мор покосился на трость, но подавив желание забрать ее с собой, удовольствовался лишь вынутыми из тубусов письмами. А в следующий миг с палубы донесся чей-то ор. Кажется, «спящих красавиц» уже обнаружили!
Арн, не теряя времени, метнулся на палубу и нырнул сквозь решетку в свою камеру, как раз в тот момент, когда разъяренный эйре с пастарской дудкой на шее ткнул пальцем в сторону люка, требуя от разбуженного стражника, чтоб тот пошел и проверил наличие пленника в «колодце». Надо же, как Т’мор угадал с названием своего нового временного жилья…
– Да здесь он, – окинув злым, но внимательным взглядом хлопающего спросонья глазами пленника, сообщил пастару охранник, после чего для проформы проверил запоры на люке и, погасив светлячок, вернулся на пост.
– Смотрите мне, – рыкнул, удаляясь пастар, а Т’мор задумался. Можно, конечно, снова попробовать усыпить стражничков, вот только слишком велика вероятность, что пастар затеет еще одну проверку… да и сменить их скоро могут.
Уголек!
Змей моментально откликнулся на призыв хозяина и друга и тут же материализовался рядом. После чего вопросительно уставился на Т’мора.
– Значит так, диверсант ты мой чешуйчатый, – улыбнулся арн, но, покосившись на решетку люка, почти сразу перешел на мысленное общение. Уяснив задачу, змей довольно зашипел и, приподнявшись на хвосте, изобразил что-то вроде танца. Ну да, соскучился бедняга по полетам. Это ж не Плато Ветров, где он днями и ночами мог мотаться меж горных пиков, наслаждаясь свободой.
Тенью проскользнув сквозь решетку, змей взвился в небо на своих призрачных крыльях и устремился в сторону храма, сжимая в лапах свиток стурского прелата. Обещания надо выполнять, не так ли?
А вот рекомендательное письмо Т’мор оставлять при себе не решился и выкинул в трубу. Может, он бы и рискнул оставить его в тубусе, но… в письме упоминались те грамоты, что сейчас летят в храм, и по прочтении этого текста, у эйре наверняка возникнет вопрос о местонахождении послания прелата Стурского прецептору Арну. Так что лучше уж пусть рекомендация отправляется туда, откуда ее никто никогда не достанет.
С этими мыслями арн и уснул до самого утра, проснувшись лишь на миг, когда его разбудил довольный полетом Уголек.
«Такой сон испортил, змеюка, – зевнув, мысленно заявил дракону Т’мор и, прислушавшись к другу, сонно отмахнулся. – Да можешь хоть все съесть. Лишь бы тебя никто не заметил».
После чего перевернулся на другой бок и вновь провалился в сон, так и не заметив предвкушающего блеска в глазах своего питомца.
А утром арна разбудила суета и крики на палубе. Поворочавшись на, как оказалось, не таком уж мягком полу, Т’мор тяжко вздохнул и, поняв, что выспаться ему уже не дадут, скользнул к решетке люка, привычно укрывшись тенью. Ну интересно же, что там такое произошло.
А на палубе, действительно, творилось нечто странное. Двуязыкие матросы и воины, словно наскипидаренные, носились по кораблю, то ли гоняя кого-то, то ли, наоборот, разыскивая. И их подгоняли уже знакомые Т’мору пастар и офицер. Последнего арн помнил по визиту в храм Арну, где тот как раз стоял меж капитаном этой посудины и «пленившим» арна змееязыким. Кажется, на корабле этот эйре исполняет роль командира боевого отряда.
Несколько минут понаблюдав за бегающими туда-сюда двуязыкими, Т’мор, наконец, смог кое-как выудить из нервно-рваного мысленного фона причины всей этой суеты и, вывалившись из тени уже на полу своей камеры, зашелся в безмолвном хохоте. Еще бы! Послушный Уголек совершенно буквально воспринял выданное ему сонным хозяином разрешение, так что теперь на корабле эйре невозможно найти ни крупинки золота. Ушлый змей умудрился слизать даже позолоту с носовой фигуры! И когда только успел, проглот?!
Свернувшийся татуировкой дракон ответил смутным образом, который можно было бы очень примерно перевести на человеческий язык как: «дурное дело нехитрое», и спокойно продолжил дрыхнуть. Вот уж кому вся это толкотня и крики над головой были «по барабану»!
К обеду переполох на корабле вроде как улегся, исчезновение золота и ночной сон стражи, судя по обрывкам разговоров и мыслей, что долетали до арна, возложили на какого-то одаренного в магии вора. А потом на корабль прибыл заместитель бургомистра в сопровождении пары взмыленных стражников, грохнувших на палубу тяжелый сундук с компенсацией. Однако.
Т’мор, удобно расположившийся в тени на люке собственной камеры, с интересом наблюдал за разворачивающимся перед ним действом. Скорость, с которой местные власти нашли средства для откупа от гнева эйре, его изрядно удивила и… разочаровала. Почему-то Т’мор ни на секунду не сомневался, произойди подобное в Ротборге или даже в Стуре, эйре пришлось бы убраться ни с чем, никто и не подумал бы возмещать двуязыким прощелканное ими золото. Правда, в случае Стура арн судил по прелату провинции да сыну одного из именитых купцов города… А вот лебезящий подчиненный бургомистра Арну, рассыпавшийся перед надменными эйре в витиеватых извинениях, вызвал у Т’мора лишь брезгливость.
Плюнув на этот спектакль, Т’мор скользнул обратно в «колодец» и вновь попытался уснуть. Вот только на этот раз безуспешно. Желудок арна вспомнил, что его не кормили с давно прошедшей ночи, и принялся вовсю выражать свое недовольство. Пришлось арну гасить голод усилием воли… поскольку шастать по кораблю днем в поисках еды, пусть даже и тенями, слишком уж хлопотно.
К вечеру, когда кто-то из эйре спустил в «колодец» флягу с водой, до арна дошло, что обеспечивать «сидельца» едой двуязыкие явно не собираются, и Т’мору осталось только корить себя за то, что, «сдаваясь в плен», он не подумал о такой возможности. Ну да ничего, и с этим справимся.
Время приближалось к полуночи, когда Уголек притащил арну с камбуза солидный кусок копченого мяса и здоровую лепешку. Ну а воды и во фляге еще было предостаточно.
А утром Т’мора разбудил скрежет решетки над головой. Двое эйре сноровисто подняли арна на палубу, и тот, бросив взгляд по сторонам, с удивлением обнаружил, что корабль, оказывается, уже покинул бухту и теперь споро пенит воды Покоренного пролива. Впрочем, долго рассматривать морской пейзаж арну не позволили. Один из эйре подтолкнул Т’мора в спину, и он вынужден был шагнуть в сторону кормовой надстройки. Низкая дверь, узкий трап, поворот, еще один – и вот арн уже стоит перед дверью в каюту, за которой очень четко ощущается присутствие пары разумных. И пусть они прикрывают свои мысли, как им будет угодно, но чтобы закрыться по-настоящему, не мешало бы еще поставить и эмоциональный блок.
Арна втолкнули в каюту, и он, восстановив равновесие, застыл в центре помещения, настороженно глядя на присутствующих. А двуязыкие, кажется, даже не заметили, что в комнате появился кто-то еще. Они так и продолжали лениво перебрасываться ничего не значащими репликами, потягивая какой-то пряный напиток, аромат которого Т’мор почуял даже стоя у двери. Наконец, спустя добрые четверть часа эйре надоело игнорировать присутствие арна.
– Вот, капитан Лиорден, ты хотел, так полюбуйся на это… – указал «мститель» своему сородичу на Т’мора.
– Хм… – Капитан лениво поднялся с кресла, медленно обошел вокруг застывшего в неподвижности арна. – Тиннэль, ты думаешь, это равноценная плата за жизнь Эльги?
– Нет, конечно… – Растянул губы в улыбке «мститель» и уточнил: – Пока нет. Вот доберемся до дома, сдам его на руки Латиону, а там пускай бежит к ла Сольвейнам, докладывает… служит. А потом, лет так через десять, они его сами казнят за «предательство».
– Ну да, ну да… – покивал капитан. – Ты никогда не искал простых путей.
– Прошу прощения, но не могли бы вы пояснить… – тихо проговорил Т’мор, отчего эйре удивленно на него воззрились, словно и не предполагали, что пленный умеет разговаривать… тем более на наречии великолепных.
– Хуман… ты знаешь высокий язык? – Вздернул бровь Тиннэль.
– Немного, великолепный линт, – кивнул арн, начиная осторожно прощупывать мысленные щиты эйре. Конечно, двуязыкие это не хевд из Ротборга, но ведь арну и не надо так же глубоко воздействовать на змееязыких, как на Морского Рыча. Так, чуть-чуть… – И из вашей беседы я понял, что вы хотите использовать меня как своего информатора в стане ла Сольвейн, это так?
– Лиорден, я ошибаюсь, или это животное хочет что-то нам предложить? – осведомился у капитана «мститель».
– По-моему, ты не ошибся. Послушаем? – откликнулся тот, устраиваясь в недавно покинутом кресле, и с ожиданием взглянул на Т’мора. – Итак?
– Наверное, нужно начать с того, как я стал ведомым ла Сольвейнов… – Вздохнул Т’мор и принялся излагать свою легенду об уходе из Вольной Цепи, захвате змееязыкими… то есть великолепными линен, разумеется, о путешествии в их компании и уничтожении эскадры кноррами торов.
– Это все, конечно, забавно и даже где-то увлекательно, – перебил арна Тиннэль. – Вот только я никак не возьму в толк, к чему ты все это рассказываешь. Короче, хуман!
– Великолепная Донна взяла меня в ведомые, но в эскадре не было ни одного достаточно сильного мага разума рода ла Сольвейн, а потому я не был приведен к покорности, – на одном дыхании проговорил Т’мор, одновременно продолжая аккуратно и незаметно давить на разумы собеседников.
– Во-от как? – протянул «мститель», переглянувшись с капитаном. – Хм. Это, конечно, меняет дело… Ты ведь можешь поклясться стихией в этом?
– Хоть сейчас, – с демонстративной готовностью кивнул арн.
– Это хорошо, – протянул Тиннэль и пожал плечами. – Но, как ты понимаешь, даже в этом случае ты не избежишь беседы с магом разума моего рода. Латион все равно внедрит тебе плети подчинения. Для безопасности. А то вдруг ты еще раз решишь предать?
– Я это понимаю… Просто не хотелось бы, чтоб из меня сделали безмозглую куклу. – Вздохнул арн. – Видел как-то таких. Жуткое зрелище.
– Лиорден, ты ему веришь? – Повернулся к капитану Тиннэль.
– Верить хуману? Смеешься? – фыркнул тот и, окинув Т’мора внимательным взглядом, договорил: – Но в чем-то… в чем-то я его понимаю. Да и эффективность работы будет повыше… особенно если он принесет соответствующие клятвы.
– А ведь ты недоволен ролью ведомого, а, хуман? – глядя куда-то в сторону, бросил Тиннэль.
– А вы бы обрадовались такому ярму? – фыркнул Т’мор, в мыслях довольно потирая руки. Сказывается воздействие, ой сказывается. Вслух же арн продолжил отвечать на вопрос эйре: – Я не маг, чтобы воспринимать это как этап, необходимый для роста в иерархии круга. Я не просил этой чести, но великолепной Донне было абсолютно плевать на мои желания. Ей нужен был ведомый с даром, остальным можно было пренебречь. Но… даже не будучи покоренным, печать ведомого налагает на меня слишком тяжелые оковы… Как, например, сейчас. Если бы меня не гнала печать, я бы скорее к ургу в пасть полез, чем решился бы навестить Эйреаллан. А так…
– Ты бы хотел вернуть должок. Именно поэтому ты решился заговорить с нами. Я правильно понимаю? – усмехнулся «мститель» и, дождавшись утвердительного кивка арна, договорил: – А тебе не кажется, хуман, что это слишком темное желание для служителя Света?
– Ничуть, великолепный Тиннэль. – Покачал головой Т’мор, чувствуя, как на него наваливается усталость… обычный результат после столь тонкого воздействия с преодолением пусть и не очень мощных, но хитрых мысленных блоков. – Моя обитель находилась на границе с Хумарскими степями, а там порядок один и закон один. Око за око, зуб за зуб.
– Надо же, как… вольно толкуют закон в этой вашей Вольной Цепи, – хмыкнул капитан и неожиданно коснулся рукой небольшого колокольчика на поставце. Тут же в комнату ввалились те самые охранники, что вытащили Т’мора из камеры, и, наставив на арна глефы, вытянулись в ожидании приказов. Капитан Лиорден кивнул. – Отведите этого хумана обратно в «колодец».
– И не забудьте его накормить, – добавил от себя «мститель» и Т’мор, подталкиваемый в спину древками, облегченно вздохнул. Получилось! Кажется, Тиннэль уже рассматривает его не только в качестве инструмента своей мести, но и… как заинтересованное лицо, пусть и подчиненное. Хм. М-да уж. Главное теперь, чтобы этому ургову змееязыкому не пришло в голову слишком быстро скинуть карту арна в отбой. Но тут уж остается полагаться на время и дальнейшие встречи. К концу путешествия Т’мор должен сделать все, чтобы «мститель» даже помыслить не мог о возможном размене странствующего монаха Света на свои интересы. Как это обеспечить? Это другой вопрос, и Т’мор клятвенно пообещал себе, что решит его в самое ближайшее время. Все равно одним лишь легким внушением здесь не обойтись, а для более глубокого воздействия нужно, опять же, время… и место, где ему никто не помешает.
Т’мор и не заметил, как вновь оказался в своей камере. Правда, сейчас здесь обнаружился самый настоящий спальный мешок. Ну и фляга с водой, конечно. А еще через полчаса в «колодец» спустили судок с каким-то варевом и краюху хлеба. Арн не стал привередничать и в мгновение ока срубал угощение. Больше все равно делать было нечего, и арн погрузился в полудрему.
В этом сонном состоянии ему почему-то вспомнилась история Риона, изложенная бывшим князем Дома и-Нилл в маленькой потрепанной тетрадке. Странное повествование сходящего с ума от раздвоения личности рисса чем-то зацепило арна. И он, уже в который раз прокручивая в голове заученные наизусть строки дневника, все никак не мог понять, что это? То ли Рион и впрямь слетел с катушек, то ли кто-то действительно смог найти способ управлять князем и-Нилл на расстоянии. Но если даже допустить, что верно второе, то почему контроль не был постоянным? Ведь, судя по изложенной в дневнике истории, как минимум шесть часов в сутки Рион оставался в трезвом уме… Именно на эти моменты и приходились все его самые одиозные и сумасбродные поступки. Начиная с устроенного в библиотеке пожара и заканчивая отречением Раудов от Дома. Собственно, и сам этот дневник Рион вел в такие вот моменты, когда, по его мнению, контролер отсутствовал. А может, наоборот? Именно в эти моменты у Риона и было обострение его сумасшествия? Ведь в остальное время он вел себя вполне адекватно… Если не считать найма эйре, конечно… Но об этом событии в дневнике не было ни строчки, равно как и о любых других происшествиях, приходившихся на время, когда Рион, по его мнению, пребывал под ментальным контролем. Да и странный это был контроль. Т’мор уж на что поднаторел во всяческих ментальных техниках, но и он не представлял, что за магия позволяет ТАК контролировать разумного…
Т’мор и сам не заметил, как окончательно уснул, так и не решив загадку Риона. Зато очень четко запомнил момент, когда проснулся. И опять от суматошной суеты над головой. Арн мысленно ткнул сладко спящего Уголька, но тот в ответ на вопрос хозяина и друга только возмущенно фыркнул. Понятно, значит, до компенсации двуязыких, притащенной от имени бургомистра Арну, змей добраться еще не успел. Тогда что за гвалт доносится с палубы?
Арн взглянул вверх и, увидев сквозь решетку люка уже успевшее потемнеть небо, усеянное звездами, тенью взвился вверх. Удобно устроившись на крышке собственной камеры, арн огляделся, но так и не понял, что творится вокруг. Эйре носились, бряцая оружием, глухо хлопали, открываясь, пушечные порты, пастарская дудка визжала, не переставая… И лишь через минуту Т’мор догадался глянуть за борт. Ночная темнота не препятствие для адепта Тени, тем более скрывшегося под плащом своей покровительницы. Так что уже через несколько секунд арн заметил в паре миль от корабля силуэт довольно большого кетчера, идущего параллельным курсом, под всеми парусами.
Кажется, у эйре не такие уж и славные отношения с пиратами, как казалось стурскому прелату. По крайней мере, с теми, что как раз сейчас поприветствовали парусник двуязыких слаженным залпом орудий левого борта. Т’мор вздохнул, глядя, как прогибается под ударами пиратских пушек защитный полог корабля змееязыких. Вот тебе и бесплатное путешествие в Эйреаллан.

Глава 8. Воля лучше, но неволя чаще…

Очевидно, пират умудрился каким-то образом скрыть свое приближение, потому как слишком поздно начали суетиться двуязыкие. А уж пушечный залп, нанесенный кетчером почти в упор, чуть не снес к ургам щиты эйре.
Но, в отличие от боя в Долгом море, пираты вовсе не стремились потопить противника. Еще бы, пускать на дно добычу, что может быть глупее, с их точки зрения? Потому-то, нагружая до предела защитные пологи корабля двуязыких непрерывным обстрелом, пират вдруг резко пошел на сближение. Очевидно, у него был очень неплохой и опытный маг школы Воды, потому как не прошло и минуты, как огромная волна буквально навалила окутанный пологами кетчер на борт корабля эйре. Грохот пушек сменился треском ломающегося дерева и натужным скрипом снастей. Загудели и лопнули наложившиеся пологи, а следом раздался вопль абордажников, буквально влетающих на палубу корабля эйре.
Чувствуя себя довольно спокойно под прикрытием тени, Т’мор огляделся по сторонам и задумался. А собственно, за кого сражаться-то? За пленивших его змееязыких или за напавших на них пиратов? Некоторое время понаблюдав за ожесточенной рубкой на палубе, лишь чудом еще не перекинувшейся ближе к корме и, соответственно, к люку «колодца», на котором устроился Т’мор, арн пришел к выводу, что драться не станет вовсе. А в следующую секунду ему пришлось шарахнуться в сторону, спасаясь от реликтового вида ручной бомбы, рухнувшей аккурат ему под ноги. Проверять, спасет ли его тень от осколков, Т’мор не стал и переместился к двери, ведущей в кормовую надстройку. Тяжелая створка приняла на себя град раскаленных осколков, и вот тут арн испытал огромнейшее удивление, увидев пару железок, пробивших-таки толстое дерево двери и зависших в воздухе, буквально в нескольких сантиметрах от арна. Хмыкнув, Т’мор попытался взять один из осколков и зашипел, обжегшись. Подался назад, и осколки ручной бомбы осыпались на палубу. Ор-ригинальный эффект, однако.
Т’мор огляделся по сторонам и решил переждать развернувшееся сражение где-нибудь в более безопасном месте. Переместившись на нижнюю рею грота, арн постарался устроиться поудобнее и принялся рассматривать происходящее на палубе побоище, то и дело озаряемое резкими вспышками магического света. Это в непосредственный поединок вступили корабельные маги.
К удивлению арна, бой закончился довольно быстро. Пираты просто массой задавили двуязыких и теперь рыскали по кораблю в поисках трофеев, не гнушаясь и обыском мертвых. Погибших в бою змееязыких после этого, не заморачиваясь, валили за борт, чтоб не мешались, тогда как своих раненых и убитых пираты оттаскивали на кетчер.
Последними на палубу вытащили тела Тиннэля и Лиордена. Судя по распоротым камзолам, их уже обыскали, и теперь отправят следом за остальными двуязыкими, на дно Покоренного пролива. Т’мор еще некоторое время наблюдал за происходящим внизу и пытался решить, как ему поступить дальше… Хотя, в принципе, особо размышлять было не о чем. Наверняка пираты, выгребут с корабля эйре все, что можно, а саму посудину отправят на дно. А значит, арну остается только присоединиться к пиратам, либо добираться до Эйреаллана в облике дракона. Вот только зачем тогда было затевать всю эту эпопею с переодеваниями, совершенно неясно… В общем-то вывод был однозначен, придется арну плюнуть на свое недоверие к пиратам и попробовать присоединиться к победителям, благо в сильно дымящееся отверстие на месте люка его камеры никто из нападавших до сих пор не заглядывал, и у Т’мора, таким образом, есть возможность изобразить контуженого пленника эйре. Тут арн отвлекся, поскольку заметил что-то странное. Пираты почему-то не стали вышвыривать тела капитана и его мстительного приятеля, а, подняв на руки, довольно бережно переправили их на свой корабль. Эх, была не была!
Не выходя из тени, Т’мор пролетел через полкорабля, отыскал в капитанской каюте так и не заинтересовавшую никого из пиратов трость и отправился в свою «каюту». Как Т’мор и подозревал, дымило здесь подожженное взрывом бомбы мягкое покрытие пола. Арн вынырнул из тени, оставив в ней только трость, и, сжавшись в комочек в углу «колодца», слабым голосом начал звать на помощь. Была у него надежда, что к плененному змеязыкими человеку пираты отнесутся получше, чем к путешествующему в компании эйре служителю Света…
В этом арн почти не ошибся. Вот только вытащившие его из камеры пираты и не подумали освободить сородича, а запихнули Т’мора в ту же каморку в носовой части кетчера, где уже валялись без сознания Лиорден и Тиннэль.
Арн убедился в том, что оба змееязыких живы и вроде как помирать не собираются, и уселся на пол, оперевшись спиной о низкую входную дверь, поскольку это было единственное свободное место в тесном помещении, больше похожем на какой-то чулан.
О пленниках капитан пиратского корабля вспомнил лишь через несколько часов, и закемаривший Т’мор еле успел отпрянуть от двери, когда ее отпер один из матросов.
– Эй, монах, вылезай давай, и без этих ваших жреческих штучек. А то у нас маг сегодня нервный, может и на тот свет отправить… – с хохотком заявил матрос, и Т’мор, пожав плечами, выбрался из очередной камеры, чтобы тут же оказаться в окружении четырех вооруженных тяжелыми палашами матросов, наряженных в когда-то белые, а ныне просто серые, грубые рубахи и льняные штаны. Морячки-конвоиры, все как один, были босы, и у каждого на голове красовалась бандана, не менее серая и линялая, чем их рубахи… Ничего так форма. Один из матросов мотнул головой в сторону кормы и, указав туда же, не иначе как для верности, палашом, проговорил: – Топай давай. Капитан ждать не любит.
Т’мор в ответ лишь пожал плечами и молча двинулся в указанную сторону. Матросы суетились у снастей, сновали по вантам, кто-то уже принялся латать проломленный при абордаже фальшборт, а несколько человек, под присмотром рослого пастара, самозабвенно потрошили притащенные с корабля эйре тюки, очевидно, готовя трофеи к предстоящей ревизии. На Т’мора внимания никто не обращал. Почти. Арн уже поднимался по трапу на ют, когда почуял, как спину полоснул чей-то внимательный и очень настороженный взгляд. Т’мор закрутил головой и увидел стоящего у грот-мачты худощавого человека, сверлящего его недобрым взглядом. В отличие от матросов, этот кадр был наряжен в расшитую рубаху, подпоясанную алым шарфом, темные бриджи и высокие сапоги. А вот оружия при нем не было, как и у матросов, за исключением тех, что конвоировали Т’мора. Маг?
– Ну что, поведай нам, как тебя занесло в гости к змееязыким, жрец, – проговорил развалившийся в легком плетеном кресле капитан, едва к нему подвели Т’мора. Арн вздохнул и в очередной раз начал рассказывать историю, которая уже успела набить ему изрядную оскомину, правда не став сообщать о путешествии в Эйреаллан и ограничившись лишь сообщением, что намерен был остаться в Арну, да вот… враги ведущего его рода засекли метку и пленили несчастного служителя. Зачем он вновь исказил историю? Да затем, что исходя из логики повествования, в гостях у эйре ему делать нечего, а расскажи он непосвященному версию о гонящей его в путь метке, и в случае расследования дознаватели двуязыких наверняка заинтересуются, с какого-такого перепугу ведомый вдруг начал разглашать сведения о метке, составляющие тайну храма Света. Подобные повороты Т’мору были ну совсем ни к чему.
Капитан, высокий мордоворот в расстегнутом, шитом золотом камзоле и широкополой шляпе, слушал не перебивая, лишь иногда кивал или хмурился, да поигрывал богато украшенным пистолетом, совершенно антикварного вида. Кстати, это был первый образец ручного огнестрельного оружия, которое увидел Т’мор в Мор-ан-Таре… если не считать редких «игрушек» из других миров, что собирали пыль на складах Дома и-Нилл. Наконец, выслушав историю спасенного из плена эйре сородича, капитан задумчиво хмыкнул, поправил кружевные манжеты и кивнул своим матросам.
– Отправьте его к тем двоим. Думаю, говер не обидится, если вместо двух рабов получит трех. В довесок, так сказать. – Конвоиры поддержали капитана довольным гоготом, а тот вдруг, поднявшись с кресла, ткнул пальцем Т’мора в грудь. – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что будет, если ты хоть пальцем тронешь имущество уважаемого говера Санийского острова?
В ответ Т’мор только головой покачал, и тут же матросы стали подталкивать его к трапу. М-да уж, разочаровали арна пираты. Ничего не скажешь… а все жадность его, не захотел терять время и деньги, вот теперь и катайся по закатному океану, переселяясь из камеры в камеру… И ведь не пошлешь же их всех к ургу! Хотя…
Идею пожечь к такой-то матери пиратский кетчер, вместе со всем его экипажем и пленниками, Т’мор после долгих раздумий все-таки оставил. И все по той же причине. Он не знал, как объяснить свое появление в Эйреаллане, в случае если такие вопросы возникнут… а они возникнут обязательно, к гадалке не ходи. Зато сейчас у арна образовалось время и возможности для наведения дальнейших мостов с линтом Тиннэлем и его приятелем. А там, глядишь, сбегут они от этого самого говера, с помощью Т’мора, а осведомленный эйре, в качестве должника, куда лучше отрывочных сведений из памяти юной взбалмошной Донны, изображающей сейчас спящую красавицу в одном из закрытых подземелий арнов… А что? Т’мор все-таки какой-никакой, а дракон! А им, драконам то бишь, положено всяких там принцесс в пещерах держать… Правда, Донна на принцессу совсем не тянет, но и Т’мор еще только учиться на настоящего дракона, так ведь?
Вообще-то, по некоторому размышлению, арн пришел к выводу, что положение пленника, по крайней мере на данный момент, его вполне устраивает. А что? Когда еще выпадет возможность так отдохнуть? Делов-то, ешь да спи. И никто не нудит над ухом, напоминая о необходимости встречи с городскими старшинами, не нужно подрываться и нестись сломя голову на помощь, уловив мысленный посыл ученика, а-ля: «ё-моё, что ж я сделал-то?». В общем, не жизнь, а малина… особенно если напрячь Уголька, чтоб тот таскал припасы из холодильных ящиков на камбузе… Ну а если он и прихватит по пути пару золотых монет, так не у Т’мора же… а на золото пиратов и эйре арну было откровенно плевать.
Встреченный во время «прогулки» по кетчеру маг пиратов оказался не только отличным боевиком, но и сносным лекарем. По крайней мере, благодаря его ежедневным визитам змееязыкие довольно шустро шли на поправку, хотя даже спустя три дня все еще пребывали без сознания. Но тут как раз ничего удивительного. Ушлый маг просто не позволял им прийти в себя, даже питание организовал с учетом их состояния. А что? Очень удобно и спокойно. А главное, никакой возможности для бунта со стороны пленников… Т’мор вспомнил, как обошелся с Донной, и смущенно хмыкнул. Если смотреть с этой стороны, то оказывается, что он и сам мало чем отличается от этих ловцов удачи. Арн покрутил эту неприятную мысль так и эдак и… отмахнулся от нее. Нет, глупость это. В конце концов, не он ли сам спас Донну от верной гибели в Долгом море? Да и сейчас положение двуязыкой больше связано с ее собственной безопасностью, нежели с какой-то особой выгодой для арна… да, точно так.

 

Закатный Гребень, архипелаг, расположенный к полудню от острова Бирани, показался на горизонте лишь на пятый день пути, а в порт Сания, одноименного острова, кетчер «Улыбка утта» вошел и вовсе на исходе декады. У причальной стенки корабль уже встречал отряд из десяти стражников, которые, едва с кетчера сбросили сходни, поднялись на борт и выволокли до сих пор пребывающих в беспамятстве двуязыких из каморки на баке. Не забыли они и Т’мора. Ну а поскольку арн находился в сознании, то наряженные в алые накидки стражники не соизволили тащить его на себе, ограничившись легкими, подталкивающими в спину тумаками. Пришлось Т’мору попытаться расправить изрядно измятую рясу и двинуться в указанном стражей направлении. Их офицер, в отличие от подчиненных, красовавшийся алым камзолом с черным шитьем, вполголоса болтал о чем-то с капитаном кетчера, стражники сопели и молчали, и арну не оставалось ничего иного, кроме как глазеть по сторонам и стараться не сбиться с шага, чтоб не огрести по спине древком алебарды от своих конвоиров. Дорога, очевидно, бывшая главной улицей городка, поднималась вверх на холм, а в стороны от нее разбегались узкие, прихотливо изгибающиеся улочки, зажатые меж белеными стенами невысоких домов с плоскими крышами. То и дело навстречу попадались люди, шагавшие по своим делам и не обращавшие никакого внимания на взбирающийся на холм отряд. Несмотря на жаркую погоду и нещадно палящее солнце в белесом небе, местные жители были одеты точно так же, как если бы они находились где-нибудь в Драгобуже или, может быть даже, в Ротборге… Плотные рубахи, камзолы и широкополые шляпы у мужчин, длиннополые юбки, блузы и жакеты у женщин. И как они тепловой удар только не получают?
Т’мор поглубже натянул капюшон, спрятав лицо в его тени и, в очередной раз порадовавшись, что перепады температуры для него критического значения не имеют, почти незаметно усмехнулся, заметив, как обливаются потом его конвоиры. Да уж, вот кому действительно приходится тяжко. А нечего кирасами надраенными хвастаться, тем более что из-под плотных алых накидок их все равно толком не видно.
От этого вполне позволительного, в виду положения пленника, злорадства арна отвлек чей-то окрик. Только сейчас Т’мор заметил, что их отряд, наконец, достиг вершины холма, где расположилась весьма обширная усадьба, обнесенная высокой беленой стеной, откуда открывался великолепный вид на расположившуюся по ту сторону холма зеленую долину с почти идеально круглым озером в центре. Арн не сдержал восхищенного вздоха, и стоящий рядом стражник кинул на него взгляд, полный такой гордости и превосходства, словно это он сам, своими руками создал это чудо природы. Впрочем, долго рассматривать местные красоты Т’мору не удалось. Скрипнули тяжелые створки ворот, и отряд втянулся на территорию усадьбы, очевидно и являвшейся резиденцией говера Сании.
На переговоры капитана и говера Т’мора, естественно, никто не приглашал. Его оставили вместе с эйре под охраной все тех же стражников. Впрочем, это не помешало ему тенью отправить следом за пиратом Уголька. Змей, правда, был не очень доволен, поскольку переход из татуировки сразу в тень для него оказался несколько неприятен. Тем не менее Уголек послушно усвистал за шагающим в сопровождении дворецкого капитаном.
Не сказать, что подслушанная беседа двух антиподов, рослого и широкоплечего, патлатого пирата и круглого, словно колобок, лысого говера, открыла Т’мору какие-то страшные тайны. Нет, но один вопрос, довольно долго не дававший арну покоя, эта беседа успешно разрешила. А именно вопрос причин нападения пирата на корабль змееязыких. Обычно корсары Черепашьей Гряды действительно не трогали суда эйре, поскольку архипелаг, где располагались их базы, был слишком близко расположен от Эйреаллана, а пираты не настолько сумасшедшие, чтобы решиться дергать тигра за усы. Но в данном случае имел место заказ. Солидный такой заказ, позволявший, в случае успеха, уйти капитану «Улыбки утта» со всем его экипажем на обеспеченный покой, где-нибудь в герцогстве Бирани или том же Бране, например. Пират просто не устоял перед той суммой, что предложил за двух конкретных эйре один из говеров Закатного Гребня. И сейчас корсар азартно торговался с санийским правителем… за, так сказать, перевыполнение плана. То есть за самого Т’мора. Арну даже стало любопытно, какую сумму выторгует за него пират. Но увы… Говеру жрец Света был попросту не нужен.
– Тогда я его просто удавлю, – рыкнул разъяренный корсар.
– Ваша добыча, что хотите, то и делайте! – шумно отдуваясь, отрезал говер и тут же поднял указательный палец вверх. – Но! Только не на моем острове. Мне не нужны здесь светлые проклятья. Вам ясно?
– Вполне, – процедил сквозь зубы капитан, резко вставая с кресла. В свою очередь говер поднялся за своим огромным столом и, утерев огромным платком пот с багровой лысины, тяжело вздохнул.
– Капитан Энжер, я прекрасно понимаю ваши ожидания. Но и вы поймите меня. Не дай силы, если этот ваш пленник вдруг столкуется с Тиннэлем. Вам же самому не нужно, чтоб этот двуязыкий смог вырваться с Сании, правильно? А я физически не смогу обеспечить надежный контроль над эйре в присутствии жреца. У меня просто не хватит для этого магов… иными словами, в ваших же интересах, чтоб этот молодой человек исчез в море.
– Я понял вас, почтенный говер, – нехотя кивнул капитан. – Со жрецом я разберусь. А вы…
– А я немедленно прикажу доставить золото на ваш кетчер, – с улыбкой подхватил правитель.
Говер с капитаном раскланялись, и Уголек устремился за возвращающимся в холл пиратом. Сказать, что Т’мор был разочарован подслушанной беседой, было нельзя. Наоборот, принятое пиратом решение развязывало ему руки. Ну уж очень не хотелось арну продолжать круиз по тюрьмам, а тут такая возможность!
В обратный путь капитана и Т’мора сопровождали лишь двое стражников да все тот же офицер. Когда они поднялись на борт кетчера, пират сам отвел арна в уже ставшую привычной каморку на баке и, закрывая за ним дверь, усмехнулся.
– Повезло тебе, жрец. Говеру ты не нужен, а искать другого покупателя слишком долго. Так что на следующей стоянке будешь свободен.
– Благодарю вас, капитан. А почему не здесь? – поинтересовался Т’мор.
– Воля говера, – развел руками капитан, якобы и сам не понимающий, почему правитель Сании запретил ему вышвырнуть пленника в здешнем порту.
– Понятно. Еще раз благодарю, капитан, за то, что не дали мне умереть на корабле линта Тиннэля, – кивнул Т’мор, но пират уже захлопнул дверь.
Сутки прошли спокойно и лениво. Пока кетчер пополнил запасы, пока матросы прогуляли часть добычи в портовых кабаках… До запертого на баке Т’мора никому не было дела. А следующим утром кетчер вышел из порта, и у матросов нашлись другие дела.
Убивать Т’мора пришли следующей ночью, когда кетчер бодро бежал по волнам Закатного океана. Вот только вряд ли, открыв дверь «камеры», маг ожидал увидеть залитое нестерпимым светом помещение, в котором и в помине не было запертого там пленника. Маг судорожно закрутил по сторонам головой, окутываясь тонкой пленкой защитного полога, вот только ему это совершенно не помогло. Резко развернувшись, «водяной» попытался ударить силой, успев заметить метнувшиеся к нему из темноты словно окутанные дымом синеватые всполохи клинков, но опоздал и захрипел, забулькал кровью, фонтаном ударившей из рассеченного горла.
То, что произошло потом, заставило бы поседеть от страха любого. Над кораблем словно включили огромный стробоскоп, меж лучей испепеляющего света замелькали хищные тени, выныривающие из холодной нереальной тьмы, чтобы через миг исчезнуть в очередной волне мрака, оставляя за собой то обжигающе-холодную изморось, превращающую любую материю в разлетающийся от малейшего прикосновения лед, то дымящиеся, обожженные до золы и пепла следы. Этим силам деревянные переборки, даже укрепленные магией, преградой не были. Свет, Тьма и Тень прокатывались по всему кораблю. Матросы в кубриках выли от ужаса и боли в испепеляемых и разлетающихся ледяными кристаллами конечностях. И только кормовую надстройку это буйство первостихий обошло стороной. Но оно и длилось не долго. Не прошло и минуты, как крики стихли, и корабль, больше похожий на причуду сюрреалиста, обледенело-обожженная развалина, оставшаяся от еще недавно стремительного и гордого кетчера, начал медленно тонуть.
– Капитан Энжер… – Т’мор выскользнул из тени за спиной вцепившегося в перила корсара, с ужасом наблюдающего за творящимся на его корабле кошмаром, и, дождавшись, пока ошеломленный происходящим корсар обернется, отвесил ему насмешливый поклон. – Как вам мое представление?
– Ты-ы… – прохрипел капитан, с трудом отрывая ладонь от перил и хватаясь за свой пистоль.
– Я. – Короткое движение Старшего, и рука корсара, сжимающая рукоять пистолета, падает на пол, отсеченная чуть выше запястья. Капитан рычит от боли, с ненавистью глядя в глаза тому, кого он еще недавно считал беспомощным пленником… рабом.
Т’мор несколько секунд просто смотрел на морщащегося от боли, зажимающего здоровой ладонью обрубок руки пирата и вложил мечи в ножны. Трость тут же отправилась в тень, и арн вздохнул.
– Неужели тебе родители не говорили, что работорговля это плохо?
– Будешь мне лекции о добротели читать? – ощерился капитан. – Так лучше сразу убей.
– Зачем? – Пожал плечами Т’мор. – Сам сдохнешь. Вместе с кораблем, как и положено приличному капитану. Хоть что-то в этой жизни правильно сделаешь.
Пират с плохо скрываемым страхом покосился на плещущийся за натужно скрипящим бортом океан и побледнел. Смешно, но больше всего на свете Энжер боялся захлебнуться. Любая другая смерть казалась ему куда предпочтительнее, хотя и не вызывала восторга, но утонуть… Корсар сполз по перилам на палубный настил и закрыл глаза. Может быть, он истечет кровью раньше, чем утонет?
– Я бы на твоем месте на это не рассчитывал, – усмехнулся стоящий напротив него человек… впрочем, человек ли? Увидев, как мерцает тонкая чешуя на лице жреца, играя отблесками от разгорающегося на палубе пожара, капитан как-то разом разуверился в человеческой природе своего бывшего пленника. А уж когда тот распахнул пасть и дыхнул на искалеченную руку Энжера, пират и вовсе чуть не сомлел от боли. Зато кровотечение остановилось… Корсар открыл глаза, но его мучителя рядом уже не было, исчез. Капитан кое-как поднялся на ноги и попытался нашарить в кармане камзола целительский амулет, когда-то купленный им за бешеные деньги в Двойном городе. Раздавшийся протяжный скрип заставил пирата задрать голову вверх. Последнее, что Энжер увидел в своей жизни, был пылающий рей, снесший его в воду.
Сумеречный дракон сделал круг над лениво догорающими на воде обломками развалившегося кетчера и взял курс на Санию, одновременно пытаясь как-то успокоить Уголька, бушующего в его разуме, иначе искреннее горе змея от потери вкусного золота, затонувшего вместе с кораблем, запросто могло свести арна с ума.

Глава 9. Тень на плетень

Т’мору пришлось изрядно постараться, чтобы его второе появление на острове Сания вышло более или менее правдоподобным. Именно поэтому по прибытии он не стал сразу ломиться в город…
Еле дышащего человека, валяющегося на песке чуть выше линии прибоя, рыбаки обнаружили не сразу. Да и вряд ли бы они его вообще нашли, если бы не вездесущие дети, постоянно мотавшиеся по побережью, в поисках удобных мест для ловли рапанов. Они-то и принесли взрослым весть о том, что в километре от поселка валяется какой-то человек. Живой.
Рыбаки народ суровый, но оставить без внимания выброшенного на берег бедолагу не могли. Кто знает, может, и над кем-то из них когда-нибудь сжалится штормовой океан и вынесет к суше?
А спустя пару дней оклемавшийся парень отблагодарил жителей камнем силы, повергнув тех в шок, и ушел в сторону города.
Покрытую соляными разводами, потрепанную рясу Т’мор, не колеблясь, оставил у рыбаков и теперь щеголял вполне светским видом. Белая рубаха, кожаный колет и темные штаны из прочной ткани, заправленные в высокие сапоги… Одежда, благодаря пуговицам-артефактам, выглядела как новенькая, словно и не побывала вместе с хозяином в океане. В такой не стыдно было показаться не только в маленьком рыбачьем поселке, но и в местной столице… только шляпы недоставало. Но последнее упущение, поймав на себе несколько косых взглядов горожан, арн исправил в одной из одежных лавок, где обзавелся вполне приличным беретом. Правда, для того чтобы расплатиться за него, Т’мору пришлось пойти на совсем уж неблаговидный, для служителя Света, поступок. Иначе говоря, он попросту стянул тенью кошелек у проходившего мимо толстяка, разряженного так, словно он направлялся на прием к какому-нибудь венценосцу.
Нацепив на голову удачно подобранный в цвет остальной одежды темно-синий берет с узким пестрым пером, Т’мор окинул свое отражение в зеркале и, удовлетворенно кивнув, покинул одежную лавку. Разжившись столь необходимым, по мнению местных жителей, аксессуаром, Т’мор бодро шагал вверх по главной улице, по пути уступив дорогу прошлепавшему мимо патрулю, во главе со знакомым офицером. Порадовавшись, что лица третьего пленника капитана Энжера никто из стражи не знает, поскольку в прошлый визит на арне был капюшон, Т’мор с удовольствием вдохнул соленый морской воздух и, ухмыльнувшись вслед стражникам, продолжил путь.
Поиски эйре не заняли много времени. Чтобы узнать об их местонахождении, достаточно было забраться в усадьбу и потолковать по душам с самим говером или кем-то из его приближенных. Тень не подвела, и арн довольно легко проник в резиденцию местного правителя, откровенно начхав на всю его достаточно многочисленную охрану, как живую, так и магическую. Вообще, санийский говер показался Т’мору человеком, всерьез озабоченным своей безопасностью, но что значат всяческие магические пологи и расхаживающие в пределах видимости друг друга стражники для того, кто скользит в тенях? Правильно, ничего. Потому-то Т’мор легко преодолел всю эту мишуру и, оказавшись внутри огромного особняка, двинулся прямиком к покоям говера. Но не дошел. На его пути очень удачно подвернулся некий тип, чей напыщенный вид так и кричал о его высоком положении среди обслуги резиденции. Достаточно было взглянуть, каким надменным кивком он отвечал на поклоны слуг и каким тоном ими командовал…
После небольшого ментального исследования памяти этого индюка, оказавшегося секретарем говера, Т’мор, резко сменив направление движения, отправился к выходу. Целью арна стало небольшое уединенное поместье на другом конце острова, принадлежащее санийскому правителю, куда тот отправил пленников едва ли не раньше, чем «Улыбка утта» отвалила от причала.
Арн ехал на какой-то раздолбанной телеге по узкому чавкающему тракту, большая часть которого приходилась на пьяные петли посреди самых настоящих джунглей, душных и влажных. Когда Т’мор смотрел на зеленеющую долину с холма у усадьбы говера, он и подумать не мог, что на самом деле представляет собой расстилающийся внизу зеленый ковер. Зато теперь ему пришлось это познать буквально на собственном теле, которое почему-то приглянулось местным кровососущим насекомым куда больше, чем жесткая шкура заморенной лошаденки, впряженной в телегу, или дубленая кожа ее здоровяка-хозяина, соизволившего подбросить арна на другой конец острова.
Именно поэтому Т’мор, сидя в дребезжащей и подпрыгивающей на каждой кочке повозке, был чрезвычайно мрачен. Воплощаемая легенда с каждым скрипом несмазанных осей и каждым укусом урговых москитов казалась арну все менее и менее привлекательной. А уж если вспомнить предыдущий путь и все ухищрения, на которые Т’мору пришлось идти, чтобы не порушить собственной затеи… И все это только для того, чтоб возможные дознаватели змееязыких не раскрыли его раньше времени?! Не слишком ли много наворотов?
А еще этот непрестанный вой… Т’мор поморщился. И ведь не понять даже, что ужаснее – протяжный скулеж Уголька по утраченному золоту, которым он непрерывно оглашал разум арна вперемешку с депрессивными мыслеобразами, или заунывное пение возницы, гнусаво тянущего что-то на манер акынов…
В общем, настроение Т’мора стремительно ухудшалось, и окажись дорога чуть длиннее, вполне возможно, что скрипящая телега, вместе с ее нудящим хозяином, могла бы полыхнуть призрачным пламенем, а арн хоть немного притушил бы свою злость. Лошадку Т’мор готов был пожалеть, она бедная и так настрадалась, всю жизнь выслушивая гнусавые рулады хозяина.
Но тут неожиданно тракт вынырнул из тени джунглей, в лицо арна пахнуло свежим морским ветром, и Т’мор, оглядевшись, понял, что уже наступают сумерки. В темных джунглях это было не особо заметно, но сейчас, оказавшись на берегу океана, Т’мор даже смог рассмотреть первые звезды. Путь через остров занял у него весь световой день… То есть арну пришлось как минимум четырнадцать часов терпеть депрессивный вой Уголька и нудятину возницы.
Ночь обрушилась на остров как раз в тот момент, когда телега вкатилась в прибрежный поселок, мало чем отличающийся от того, где Т’мор избавился от своей рясы. Отправляться на поиски двуязыких арн решил на следующий день, а сейчас ему требовался отдых, и он, соскочив с телеги и бросив вознице самую мелкую потертую медную монету, двинулся на поиски ночлега. Впрочем, уйти быстро у него не получилось. Хозяин телеги, хорошенько рассмотрев монету, искренне возмутился столь низкой оценке его труда и вокальных данных и попытался остановить Т’мора. Матерясь на ходу так, что редкие прохожие начали оборачиваться, возница в три прыжка догнал удаляющегося арна и хлопнул его по спине.
– Э-эй, так не пойдет. Гони серебруху, – демонстративно поведя плечами, прогудел хозяин телеги, когда его пассажир соизволил обернуться.
– Только в том случае, если половину ее ты отдашь местному коновалу за операцию, – хмыкнул Т’мор, краем глаза заметив, что неподалеку уже начал скапливаться охочий до зрелищ народ.
– Ты это о чем, болезный?! К-какую такую операцию?! – не понял возница.
– По зашиванию рта, – фыркнул Т’мор, обрадовавшись предоставленной возможности спустить пар.
Под общий хохот собравшихся жителей возница взревел медведем и попытался впечатать свой немаленький кулак в лицо арна. Т’мор легко ускользнул от атаки и, не теряя времени, провел серию ударов в корпус противника, завершив их легким хлопком неожиданно окутавшейся светом открытой ладони по лбу оппонента. В тот же миг возница замер на месте, выпучив глаза, захрипел и рухнул на песок, словно подрубленное дерево. Но уже через секунду к нему устремились столпившиеся неподалеку зрители, так что Т’мору даже пришлось несколько отступить, сделав пару шагов назад, чтоб не затоптали.
– Господин маг… – осторожно, но с долей угрозы в голосе проговорил один из зрителей, отделившийся от толпы зевак, высокий и худощавый, весьма благообразного вида дед, за спиной которого тут же замаячили трое здоровяков, комплекцией не уступавшие вознице. – А что с Курном? Не помрет, часом, от вашего колдовства? А то ведь у нас смертоубийств не любят, да и убийц не жалуют… будь они хоть трижды маги.
– Во-первых. Я не маг, а жрец. Странствующий монах обители Света, – уточнил Т’мор, а в ответ на вопрос деда пожал плечами. – Завтра очнется, куда он денется.
– И все?
– А что еще? – хмыкнул Т’мор и усмехнулся. – А, ну да. Конечно. Проклятье Света… Говорить он будет, а вот петь вряд ли… Уж это могу обещать точно.
Окружавшие поверженного возницу люди, услышав слова залетного служителя, заулыбались. Очевидно, тот нудеж, что возница звал пением, и его односельчанам давно набил оскомину.
Старик, задававший Т’мору вопросы, оказался старостой поселка. Т’мор с ним разговорился, и уже через четверть часа арну подыскали место для ночлега. Конечно, ни о каких трактирах или гостиницах речи не было. Арн расположился в доме двоюродного брата старосты, моложавого мужичка, словно продубленного соленым морским ветром и солнцем. В отличие от родственника, Хром выглядел, да и был настоящим рыбаком. Резким, жилистым и крепким, словно стальной трос.
Т’мор с удовольствием принял предложение старосты и уже через несколько минут оказался в одном из самых больших домов в поселке. С другой стороны, а каким еще должно быть жилье капитана и совладельца единственной на весь поселок лайбы, позволявшей жителям сводить концы с концами. Нет, они выходили в океан и на собственных ялах, но… сколько возьмет на борт рыбы утлое суденышко с двумя рыбаками и сколько ее может принять двадцатиметровый двухмачтовый корабль с командой хотя бы в десяток человек? Разница огромная. Потому-то и дом у Хрома справный, и живет его семья получше многих. В чем арн и убедился, когда его накормили отменным ужином и предоставили отдельную комнату для сна. Правда, перед тем как отправиться на боковую, Т’мор еще посидел с хозяином дома за бутылочкой темного, тягучего словно мед, но чуть горьковатого местного ликера. Информация о лайбе оказалась уж очень интересной, а арн ни на секунду не забывал, что помимо вытаскивания из плена двух змееязыких, им еще нужно будет как-то убраться с острова… Конечно, рыболовная лайба это не кетчер или когг, но если ее прилично снарядить, то переход от Закатного Гребня до Эйреаллана становится вполне возможен… К удивлению Т’мора, капитан долго не раздумывал и согласился доставить служителя и его спутников на материк, и даже не стал ломить какую-то несусветную цену, только потребовал, чтобы пятьдесят процентов оплаты – долю поселения, его собеседник внес задатком. Арн не возражал, лишь выставил встречное условие, что эти деньги он передаст лишь тогда, когда окажется на борту лайбы вместе со своими спутниками. Тут уж капитану пришлось согласно кивать, после чего, довольные сделкой, совместными усилиями они добили бутылку ликера и разошлись по комнатам.
Утром арн позавтракал великолепным омлетом, поблагодарил хозяйку дома, и попрощавшись с ней, поскольку хозяин уже отправился в море, покинул гостеприимный дом и отправился к той самой дороге, по которой приехал. Там, почти у самых джунглей, была развилка. И вторая ветка тракта, уходившая на закат, вела как раз к поместью говера.
Поместье? Нет, скорее это место напоминало плантации. А уж рассекающие на лошадях надсмотрщики, вооруженные длинными хлыстами, и вовсе превращали представший перед арном вид в декорации к головидео о каком-то доисторическом пирате Нового Света…
Пришлось арну признать, что без способностей сумеречного дракона найти на этом обширном пространстве двух эйре было бы для него совсем нелегкой задачей. Но способности при нем, а значит…
И Т’мор, скользнув в тень, принялся высматривать цель. Конечно, лучше всего подойдет кто-то из надсмотрщиков. Вряд ли рабам известно достаточно много. Впрочем, по недолгому размышлению, арн оставил идею отлова надсмотрщиков, поскольку те постоянно были на виду, и не факт, что каждый из них был осведомлен о пленных эйре.
Потому, наскоро скользнув по совершенно незащищенному разуму ближайшего надсмотрщика, Т’мор определился с расположением главного дома усадьбы и понесся к нему. Наверняка говер отдал какие-то распоряжения местному управляющему по поводу змееязыких. Вот его-то арн и должен отыскать. Ну а уж дождаться, пока тот останется один и выпотрошить его разум, проблем не составит.
Главный дом, как и резиденция говера в городе, расположился на холме. Правда, очень маленьком, но и этого было достаточно, чтобы владелец усадьбы мог наблюдать все свои владения с балкона, опоясывающего второй этаж особняка. Высота холма, пожалуй, была не единственным отличием в данном случае. Сам дом выглядел куда более изящным, нежели его собрат в городе, а вот защита подкачала. Познакомившись со щитам резиденции, Т’мор и здесь ожидал чего-то подобного, но, увы, ничем таким главный дом усадьбы говера похвастаться не мог.
Так что, если пологи и щиты резиденции Т’мор преодолел играючи, то здесь и вовсе прошел как по проспекту, время от времени фыркая при виде убогих и совершенно ненадежных артефактов, на которых строилась магическая система безопасности. Да здесь даже стационарного накопителя не было… эх. Арн неодобрительно покачал головой, рассматривая хиленькую линию сигнальной системы, еле-еле держащую контур, и, переместился дальше, минуя анфиладу комнат. Убожество. Никто даже не потрудился составить из артефактов единую систему защиты. У арна создалось впечатление, что установкой этого бреда занимался вообще неодаренный. Иначе как объяснить тот факт, что в двери кабинета говера оказались встроены два артефакта противоположного действия, а? Одно срабатывание и полкабинета снесет к ургу в пасть! Да, вместе с нарушителем, конечно, но разве хозяину дома будет от этого легче, когда на его стол ляжет смета на ремонт этого самого кабинета? О том, что в этом случае произойдет с различными бумагами, ценностями и мебелью, можно и промолчать… В общем, глупость страшная. Сразу видно, что на этом острове с магами просто беда… или без них. Это как посмотреть. Хм.
Управляющий нашелся в каморке, как раз рядом с тем самым «самоуничтожающимся» кабинетом. Лысый дедок, почти полная копия говера, разве что изрядно постаревшая, уткнулся носом в какую-то амбарную книгу и сосредоточенно шевелил губами, то и дело поправляя сползающие на нос очки.
Т’мор покружил вокруг управляющего, отчего тени по углам небольшой комнаты, заваленной всевозможными книгами и свитками, вдруг задергались. Старик хмуро глянул на висящий над его столом осветительный шар и, пробормотав что-то о халтуре мага, черкнул несколько коротких слов в лежащем рядом блокноте. Надо же, какой хозяйственный. Т’мор покачал головой и, пожалев об отсутствии давно ставшими привычными егерских пуль, стал аккуратно пробираться в голову управителя.
У старика оказался на удивление крепкий разум. Нет, арн и раньше сталкивался с лишенными дара людьми, чья память была отлично структурирована, но этот управляющий арна поразил. Он совершенно четко отделял эмоции от работы. Умение не просто редкое, а уникальное. Ведь чем бы человек ни занимался, он привносит в свою деятельность определенный набор эмоций, а значит, их след останется и в памяти… Здесь же, в воспоминаниях о работе этого управляющего, Т’мор сумел сыскать лишь два ощущения, которые с натяжкой можно было бы назвать чувствами, это довольство хорошо выполненной работой и недовольство от провала дела. При этом арн не мог назвать своего клиента безэмоциональным. Нет, память, не касающаяся работы, была просто-таки расцвечена следами самых разнообразных эмоций, но как только арн вторгался в область профессиональных воспоминаний… чувства исчезали, словно их и не было. И память становилась лишь набором незамутненных, но от этого будто монохромных мыслеобразов. Удивительно.
Т’мор тряхнул головой, избавляясь от не вовремя проснувшегося исследовательского зуда, и вновь погрузился в память застывшего за столом управляющего, в поисках нужной информации.
Вскоре арн покинул дом так же незаметно, как вошел, и направился к одной из дворовых построек. Там, за навесом для лошадей, находился небольшой хозяйственный пристрой, а уже за ним был спуск в подземелье, охранявшееся, как оказалось, дюжим сторожем в старой поцарапанной кирасе, сжимающим в руке солидного вида алебарду. Арн застыл в тени навеса и принялся наблюдать. Вот охранник постоял, покрутил головой и потопал вниз по лестнице в подземелье. Не понял. Т’мор помотал головой. Не прошло и пяти минут, как охранник опять показался на лестнице. Вот только это был уже другой человек. А управитель-то ничего подобного не говорил… в смысле он и понятия не имел об этом.
М-да уж. В принципе, что-то в этом роде стоило предполагать… Т’мор задумчиво почесал переносицу. Нет, проскользнуть мимо этих боровов внутрь, сколько бы их там ни было, это не проблема. А вот выйти с двумя, вполне возможно, неходячими узниками… да так, чтоб никто ничего подозрительного не заметил. Вот это уже сложно.
Арн переместился к лестнице и двинулся тенями, стараясь держать в поле зрения спускающегося охранника и длинный коридор с забранными решетками нишами, одновременно высматривая возможные магические навороты. И ведь нашел, причем на самих стражах. Навстречу первому охраннику двигался второй, с точно таким же кулоном-артефактом на шее. Оповеститель. Т’мор огорченно наблюдал, как охранники миновали друг друга и продолжили свой путь дальше, не обращая никакого внимания на провожающие их взгляды узников, между прочим, сидящих по одному в каждой нише. Прямо механизмы какие-то, а не живые люди. Они вообще даже друг друга, кажется, не замечают. А может, поссорились?
– С-скотина, – сквозь зубы, еле слышно процедил тот охранник, которого Т’мор все еще сопровождал. Точно. Поссорились.
– Сам урод. Я тебя играть за уши не тянул и нож к горлу не приставлял, – не оборачиваясь, бросил уходящий к лестнице страж, и Т’мор услышал, как заскрипели зубы его «подопытного». Охранник побледнел, но ввязываться в дальнейшую перепалку не стал и, катнув желваки, только громче затопал подкованными сапогами по грубо отесанному каменному полу. Дошел до стены, развернулся и пошел назад… Т’мор автоматически развернулся вместе с «подопечным» и также двинулся рядом, пытаясь считать особенности оповестителя. И ведь получилось. М-да. Вот только выводы совсем неутешительные. Усыпить по одному нельзя. Нарушение временного режима, и бодрствующий тут же поднимет тревогу, а усыпить сразу двоих не получится. Эх! Т’мор в очередной раз пожалел об отсутствии егерских пуль и принялся придумывать другой план, на что ушло добрых пять «рейсов» со стражами. И ведь придумал!
После еще трех, на этот раз проверочных «рейсов», во время которых Т’мор не только уверился в своих подсчетах времени, но и умудрился незаметно усыпить нескольких рабов, что могли увидеть происходящее в точке рандеву, арн поднялся на свежий воздух и, усевшись в тенечке, принялся подводить итоги. Итак. Охранник наверху стоит пять минут, после чего за те же пять минут доходит до своего напарника, который за это же время успевает дойти до тупика в конце коридора, развернуться и отмотать то же расстояние до точки рандеву. Значит… значит, на то, чтоб заговорить одного из них, у арна есть лишь те десять минут, когда стражи друг друга не видят. Вполне допустимый лимит. Вряд ли эти господа окажутся мастерами Школы Разума, а уж заморочить голову обычному неодаренному куда проще. Так, а теперь на поиски эйре. Пока Т’мор разбирался с «системой охраны», он просто не смотрел, кто где сидит. Только и отметил, что сидят здешние обитатели строго по одному. Кстати, камер тут действительно нет. Есть лишь относительно неглубокие, не больше полутора метров глубиной и двух шириной, ниши, забранные толстыми прутьями решеток. Там даже в угол не забьешься.
К вящему удовольствию арна, с эйре все было более или менее в порядке. Ург его знает зачем, но им, кажется, даже лекаря предоставили. Интересно все-таки, что же хотел от них говер. Зачем ему понадобились эти двое?
Т’мор фыркнул. Нашел время для идиотских вопросов, конечно. Умник. Так… Но ведь эйре еще и подготовить надо, правильно? А как? Арн поглядел вслед уходящему стражнику и усмехнулся. А что? Пусть так и будет. Даже достовернее получится.
Арн вылетел из тюремного коридора и понесся обратно к управляющему. Теперь нужно только разжиться у старика парой листочков бумаги и чернилами, а потом можно и любимым делом заняться.

 

Грун вышагивал по стертым камням тюрьмы и мысленно материл себя, своего тупого напарника Рунха и начальника охраны. Нет, ну вот надо было этому идиоту орать на всю кордегардию?! Ну проиграл ты в наперстки, продул башли, так чего орать-то? Раньше думать надо было, когда монеты ставил. Нет же, надо было этому придурку начальника разбудить, а Лонс мужик вредный. И деньги отобрал, и в «кишку» обоих отправил… Ур-роды. Грун споткнулся и, выматерившись, охнул.
– Что там? – Тут же подпрыгнул, не успевший отойти и на два шага, Рунх.
– Ничего. Споткнулся, – отмахнулся от идиота охранник и двинулся дальше, считая шаги. С чего бы вдруг, вроде раньше он такой ерундой не занимался… а хотя… действительно, интересно, а сколько же здесь шагов? Тридцать, тридцать один, бросить листок налево… сто два, сто три, листок направо…
Рунх как раз подошел к уже изрядно надоевшему месту встречи и поднял взгляд на не менее надоевшего напарника – урода, с этой его вечной насмешкой в глазах, чтоб ему урги пятки чесали. Вот только… э-э, а где эта усмешечка-то? Или он таким образом пытается изобразить…
Что именно, по его мнению, пытался изобразить напарник, Рунх додумать не успел, его сознание поплыло, и он мягко осел на пол. А Грун, будто ничего не произошло, отправился дальше, чтобы поднявшись наверх, на положенное время застыть у лестницы. Впрочем, сидящим в ближайших нишах рабам все это было по барабану, они спали, а потому никак не отреагировали на произошедшее. Как, собственно, и эйре, которые отрубились, едва развернули подброшенные им стражем записки. Камни сил, конечно, жаль, но дело того стоило. Работает, правда, только с нелюдью. Один мощный разряд Света, и перегруженный Узор просто выключает своего владельца, чтоб источник не сорвало к едрене фене.
Т’мор довольно хмыкнул и, хорошенько пройдясь по разуму валяющегося на полу охранника, принялся тенью вытаскивать двуязыких из камер, радуясь, что с бессознательными эйре на горбу передвигаться тенью куда легче, чем с живым и здоровым хоргом. Покидая коридор с Лиорденом на закорках, арн еще заметил, как при подходе Груна его напарник очнулся и, поднявшись на ноги, в свою очередь невозмутимо потопал к выходу. Замечательно. Вот и ходите… туда-сюда, туда-сюда. Все как обычно, все хорошо и тихо. В Багдаде все спокойно, и никакие двуязыкие у вас не пропадали.
Назад: Часть I. Путешествий много не бывает
Дальше: Глава 10. Отступление – не бегство, а тактический маневр…