Глава 30

– Я перезвоню тебе позже, – сказал Сэндерс бывшей жене, нажал отбой и вернул мне телефон. В его лице не было ни кровинки.

– Она говорит…

– Я все слышал. – Я отключил холодную воду, струившуюся по занавеске. – Клэр точно сказала вам, что мать ее заберет?

– Да, именно так.

– Какую машину водит Кэролайн?

– Гм. Один из этих небольших кабриолетов. «Миату».

– У нее нет «вольво» с универсальным кузовом?

Сэндерс покачал головой:

– Ничего подобного, как и у ее мужа. – Он посмотрел на меня с откровенной мольбой. – Где же может быть Клэр?

– Похоже, она добилась своей цели, – заметил я. – Сбежала не только от того, кто за ней следил, но и вообще ото всех. Думаете, вашей борьбы с Перри действительно было достаточно, чтобы Клэр захотелось исчезнуть?

– Абсолютно уверен.

– Выяснилось, что она даже вам не пожелала рассказать о своем укрытии. Вам это не кажется несколько странным?

Мэр вскинул руки в беспомощном жесте:

– Боже, я даже не знаю, что сказать…

Тут снова появилась Анетта – в туфлях на убийственно высоких шпильках. Она надела сегодня черное вечернее платье с глубоким декольте, открывавшим вид на ее большой бюст, причем усилила эффект с помощью поддерживавшего грудь снизу тонкого кружевного бюстгальтера. Этот наряд был куда сексуальнее, чем тот, в котором я видел ее рядом с мебельным магазином.

– Что тут происходит? Ты рассказал Клэр новости? Она теперь знает про Анну?

– У матери ее нет.

– Тогда где же она?

– Мы не знаем, – сообщил я.

– О черт! – только и сказала Анетта.

Сэндерс заглянул мне в глаза:

– Что теперь делать?

Мне захотелось посоветовать ему молиться, чтобы Клэр не постигла участь Анны, однако я человек не слишком набожный, и к тому же совет прозвучал бы почти издевательски. Поэтому я ответил другое:

– Начинайте обзванивать всех. Ее подруг, приятелей, ухажеров, учителей.

– Я спрошу у Романа, – заявила Анетта. И пояснила для меня: – Мой сын какое-то время встречался с Клэр. Может, у него есть идеи по поводу того, куда она могла податься. – Она прикусила губу. – Хотя сомневаюсь. Они не слишком-то много общались.

– Но все-таки были парой, – заметил я.

– Верно. Вот только Клэр порвала с Романом. Мой мальчик тяжело переживал из-за этого.

Мне сейчас было как-то не до сочувствия Роману.

– Словом, свяжитесь со всеми, о ком только вспомните, – посоветовал я Сэндерсу. И тут у меня родилась неожиданная идея. – Но сначала попробуйте ее мобильник. – Я снова передал ему свой телефон.

Он набрал номер и прислушался.

– Сразу включилась голосовая почта… Клэр? Это папа. Где тебя носит? Я только что разговаривал по телефону с твоей мамочкой. Мы оба страшно переживаем за тебя. Если услышишь это сообщение, сразу же перезвони, ладно? Просто позвони мне. Или мистеру Уиверу. Я сейчас как раз пользуюсь его сотовым. Позвони, пожалуйста. Я тебя очень люблю.

И Сэндерс вернул мне телефон.

– Сработал автоответчик. Значит, мобильник отключен? – спросил он.

– Или подсела батарея, – предположил я.

– Все это просто ужасно. Не представляю, как мне… Нет, я, конечно, сделаю то, что вы посоветовали. Начну наводить справки у всех подряд.

В этот момент я почувствовал некоторое облегчение. Мне не приходилось больше нести это бремя в одиночку. Сэндерсу было куда сподручнее общаться с друзьями Клэр, чем мне. Он мог напасть на ее след значительно раньше.

Не давала покоя только одна мысль: почему Клэр солгала и ему? Она объяснила отцу, почему хотела сбежать, но не сообщила, с кем собиралась это сделать. А ведь камера видеонаблюдения «Иггиза» четко зафиксировала, как она садилась к кому-то в машину.

– Хорошо, выполните намеченное, – сказал я. – В следующий раз мы можем встретиться утром и обсудить ситуацию. Вас такой план устраивает?

Сэндерс кивнул.

Анетту, разумеется, беспокоило совсем другое.

– Ты же никому не расскажешь о нас с Бертом, верно?

– Знаешь что, – отозвался я, – ты легко сможешь купить мое молчание, если подбросишь домой. У меня сегодня возникла проблема с машиной.

Я подбежал к такси, легко постучал по стеклу, чтобы не испугать женщину, и уладил дела с ней. Осмотрел улицу в поисках дежурной патрульной машины, но не заметил ее, хотя вдоль тротуара были припаркованы несколько обычных с виду автомобилей. Не исключено, что за рулем одной из них сейчас спрятался негласный соглядатай.

Затем быстрым шагом я вернулся на задний двор дома Сэндерса и, поднявшись по ступенькам к кухонной двери, увидел, как Анетта и мэр размыкают прощальные объятия. Поскольку фонарь над задним крыльцом не горел, Анетта подождала, пока глаза не привыкли к темноте, и проложила для нас курс поперек двора, вокруг гаража и между двумя домами, примыкавшими к владениям Сэндерса.

К счастью для нас, не залаяла ни одна соседская собака и не включились осветительные приборы, снабженные автоматическими датчиками для реакции на любое постороннее движение. А вот Анетте приходилось трудновато. Она не слишком твердо держалась на своих почти трехдюймовых шпильках при переходе с травы на гравий, а с гравия на асфальт, осторожно минуя контейнеры для мусора, разбросанные по лужайкам детские велосипеды и обломки веток. На самых сложных участках мне приходилось брать ее за руку и помогать преодолевать дистанцию.

– Сама не пойму, какого дьявола ношу эти туфли, – призналась она. – Впрочем, вру. Все я понимаю. Есть ли на свете мужчина, чье сердце не забьется учащенно при виде дамы на таких каблучках?

Вопрос показался мне риторическим, и я промолчал. Как только мы прошмыгнули между домами и оказались на тротуаре соседней улицы, я отпустил ее руку. Но зато она сама вцепилась в мой локоть и держалась за него, пока мы не добрались до ее машины.

– Ты славный малый, должна признать, – сказала Анетта. – Мне искренне жаль, что на тебя свалились все эти невзгоды.

Мы подошли к черному седану «БМВ».

– Это мой. – Она достала из сумки ключ и кнопкой дистанционно открыла двери. Габаритные огни мигнули. – А почему ты приехал на такси?

– Долгая история, – ответил я, располагаясь на пассажирском сиденье.

Ей не нужно было говорить, где я жил. Пока Скотт работал в их магазине, Анетта или Кент несколько раз подбрасывали его домой. Скотт еще не достиг возраста для получения водительских прав, а потому обычно его возили либо я, либо Донна. Но если мы оказывались заняты, что изредка случалось, о нем заботились друзья или коллеги.

– Я действительно буду тебе крайне признательна, если ты сохранишь в тайне нашу связь с Бертом. – Анетта пристегнулась ремнем безопасности. – Прежде всего потому, что у нас с ним лишь временные отношения. Это продлится недолго.

– Почему ты так считаешь?

– Я реалистка. Хорошо узнала Берта. Понимаю, какой он.

– И какой же?

– Ах, да брось притворяться. – Она включила передачу и легко нажала на педаль газа своего «бумера». – Будто ничего не слышал.

– О его любви к слабому полу? – спросил я.

– Это еще мягко сказано! – Анетта рассмеялась. – Вот почему я догадываюсь, что вскоре он положит глаз на кого-то еще. Именно поэтому от него ушла Кэролайн. Он завел интрижку с одной из преподавательниц Канисиуса. – Мне вспомнились рассказы Донны о том, как Сэндерс не пропускал в колледже ни одной юбки, пока она там училась, а он преподавал. – Недавно у него даже была интрижка прямо на работе.

– На его работе?

– Нет, на моей. С Рондой Макинтайр.

Это имя мне ничего не говорило.

– Прелестная малышка, надо признать, и горячая штучка. К тому же фунтов на сорок легче меня. Но то, что она брала по части фигуры и молодости, я с лихвой компенсировала опытом. Берт до сих пор думает, будто я ни о чем не догадывалась, но я его насквозь видела. Их обоих. Стоило лишь заметить, каким взглядом Ронда окидывала его, когда он заходил к нам в магазин или даже при случайной встрече на улице. Они крутили любовь все лето. А он наивно считает, что я верю, словно была у него тогда единственной. Вот только Ронда больше у нас не работает.

– Ты ее уволила?

– Вообрази, она неожиданно сама подала заявление об уходе пару месяцев назад. По-моему, Ронда вообще покинула город, нашла работу где-то в другом месте и при этом порвала еще с одним местным парнем. Он был полицейским, который казался ей чуток странным, но зато ничего не знал о ее встречах с Бертом на стороне. То есть на спине. – Анетта хихикнула. – Добровольный уход оказался как нельзя кстати. Иначе мне пришлось бы искать способ избавиться от нее – намекнуть Кенту, что она завышает цены и прикарманивает разницу, подделать кое-какие счета или придумать что-то еще. Но в итоге не понадобилось делать ничего подобного. Мне достаточно грустно от осознания скоротечности романа с Бертом, но пока у меня самой не истек «срок годности», я хочу, чтобы он был только моим. Ты считаешь меня порочной, если я пытаюсь внести в свою рутину хоть немного разнообразия?

– Здесь многое зависит от того, какое разнообразие ты вносишь. Может, тебе попытаться заняться сплавом на плотах по горным рекам?

– Все потому, что моя жизнь сейчас… Это просто жизнь, понимаешь? Сегодня станет точным повторением вчера, завтра вновь повторится сегодня. А с Бертом, пусть это и закончится уже скоро, мне выпадают дни, непохожие на остальные. Ты не можешь не признать его мужской привлекательности. То есть даже если ты со мной согласишься, это не будет означать, что ты голубой, ни в малейшей степени.

– Он красивый мужчина, – заметил я.

– У него внешность человека более широкого масштаба, чем мэр мелкого городка. Он мог бы стать губернатором штата, сенатором – кем угодно, если бы захотел.

– Но Берт не стремится ни к чему подобному?

– В политическом смысле он совершенно лишен амбиций, – сказала Анетта. – Для него важно добиться успеха на том месте, какое он занимает сейчас. Он старается быть хорошим мэром, защищать то, что считает справедливым и правильным. Вот из-за чего он ввязался в борьбу с Перри, который, замечу в скобках, на самом деле не такой уж плохой человек. Мне кажется, он подходит для своей роли в нашем городе, и я говорю это не только потому, что он брат Донны, поверь. Его временами немного заносит, тут не поспоришь. Но, бога ради, ты же не веришь, что он в самом деле напичкал «жучками» дом Берта, верно? Вот это было бы… по-настоящему скверно.

Я пожал плечами.

– Зачем тебе вообще понадобилось разыскивать Клэр?

Я кратко рассказал о событиях предыдущего вечера.

– Господи, ох уж эти наши детишки, – вздохнула Анетта. – Невозможно предсказать, что они натворят в следующий раз. – Она, казалось, на некоторое время задумалась. – Случившееся с Анной действительно ужасно. Ты думаешь, Клэр могла скрыться, потому что знает, кто сделал это?

– Клэр сбежала до того, как произошло убийство. Поэтому ответ отрицательный, – заметил я. – Мы уже почти добрались до моей улицы.

– Знаю. – Полминуты спустя она остановила машину перед нашей подъездной дорожкой.

– Как у тебя дела с Кентом? – спросил я.

– В каком смысле? – не поняла Анетта.

– Эта твоя связь с Сэндерсом… Не надо быть гением, чтобы догадаться о сложном периоде в вашей с Кентом жизни.

– Одно вовсе не означает другого.

– То есть у вас по-прежнему все прекрасно? У вас идеальные отношения.

– Ни у одной супружеской пары на этой планете отношения не складываются идеально, – произнесла она. – А у вас с Донной как все обстоит?

Когда я помедлил с ответом, Анетта сама поспешила закончить разговор:

– Прости меня. После того, через что вам пришлось пройти, я должна бы понимать, насколько бестактно задавать подобные вопросы.

– Пусть это не тревожит твою совесть, – сказал я. – Послушай, мне хотелось бы как-нибудь снова подняться на ту крышу.

– О, Кэл!

– Мне просто… Я все еще пытаюсь примириться со случившимся, Анетта. У меня постоянно вертится в голове сцена, как это произошло.

– Давай поступим так, – сказала она. – Я сообщу о твоей просьбе Кенту. И если он с тобой не свяжется и даже не позвонит, ты будешь знать, что эта идея ему не по душе.

Я уже сейчас готов был держать пари – он не позвонит.

– Спасибо, что подвезла. Да, и не забудь передать от меня большой привет Роману.

Анетта недоуменно склонила голову набок:

– Конечно. А с чего вдруг?

– У нас с ним состоялась довольно-таки своеобразная встреча этим вечером. Пусть знает, что я еще не забыл о ней и о нем тоже.

Автомобиля Донны перед домом я не увидел. «Она, вероятно, поставила его в гараж», – подумал я, хотя жена поступала так не слишком часто. Я постарался войти как можно тише и сразу направился в кухню, чтобы выпить стакан воды, когда понял, что второй вечер подряд не ужинал. Открыв буфет, достал пачку соленых крекеров и банку арахисового масла. Не назовешь полноценной трапезой, но несколько печенюшек, смягченных маслом, притупят чувство голода.

Я беззвучно положил грязный нож и стакан в отсек посудомоечной машины и медленно поднялся по лестнице. На цыпочках пересек спальню, однако случайно наступил на что-то твердое, и раздался треск. Совсем негромкий, но достаточный, чтобы разбудить Донну. Не заметив, чтобы она пошевелилась во сне, я опустился на колени и обшарил ковер в поисках того, на что наступил. Один из ее карандашей. Я ступней разломил его пополам. Собрав обломки, я заметил, что и баллончик с фиксатором валяется на полу. Пришлось захватить его тоже, прежде чем проскользнуть в ванную.

Только плотно закрыв за собой дверь, я включил свет, бросил сломанный карандаш в корзину для мусора, поставил баллончик на полку и разделся. Оставшись в одних спортивных трусах, я почистил зубы, а потом выключил свет, собираясь вернуться в спальню.

И лишь в этот момент вспомнил, что Донна раньше всегда оставляла свет в ванной включенным для меня.

Глазам необходимо было время, чтобы привыкнуть к темноте, и поэтому я подошел к постели скорее на ощупь, по памяти, откинул одеяло со своей стороны и лег между простынями. И тут же понял: что-то не так. Я часто заморгал, словно это могло помочь глазам быстрее освоиться во тьме, затем сел и посмотрел на другой край кровати.

Донны не было.