Посыльный от Матери Сенней прибыл ко мне домой на закате следующего дня после возвращения. Удивившись такому вниманию – думал уже, что теперь меня долго не будут беспокоить, я, тем не менее, быстро собрался и со всей возможной скоростью отправился в резиденцию.

Вид у девушки, как мне показалось, был очень виноватый. Я не совсем понял, что послужило причиной таким эмоциям, но спрашивать, конечно, не стал. Как выяснилось, я понадобился не совсем ей, а Старику.

– Вот что, юноша, – деловито начал он, как только я оказался в саду. – Я решил, что мне нужно осмотреться. Мое триумфальное явление эльфийскому народу состоится через две недели, когда почти все его представители соберутся в столице. Кроме находящихся на службе, конечно. Император уже велел разослать приглашения. Кстати, ничего так, толковый мальчик. В общем, в ближайшие пару недель я совершенно свободен. С семьей Сенней я уже пообщался, и теперь они замучили меня своей почтительностью и предупредительностью. Короче говоря, я вспомнил про тебя. Ты вроде бы при виде меня от восторга в обморок не падаешь, поэтому будешь сопровождать меня. Вернее, это я буду тебя сопровождать. Семья Сенней уже отправила прошение на имя капитана Гриахайи, чтобы тебя, вместе с твоими замечательными напарниками, назначили на эти две недели в ночное дежурство. Нравитесь вы мне, детки, – он демонстративно смахнул с глаз несуществующую слезу, – не то, что большинство этих юных дурачков из моего народа. Совсем деградировали, негодяи! Не обижайся, Тиллэ, тебя это не касается.

Тиллэ, похоже, и не думала обижаться. Слушала внимательно, кивала время от времени, как бы подтверждая слова Старика, но взгляд оставался тревожным и задумчивым. Меня же от таких новостей и, главное, от такой бесцеремонности аж покоробило. Целую минуту я стоял, прикрыв глаза и глубоко дыша. И в результате не стал возмущаться, как бы мне этого ни хотелось. Просто спросил:

– Простите, уважаемые. Я хотел бы уточнить одну деталь: что мне делать, когда вас, Старик, станут изгонять? Отойти в сторонку или помешать им ценой своей жизни и жизней своих товарищей?

На этот, в общем-то, вполне резонный вопрос мои собеседники отреагировали по-разному.

Старик рассмеялся и ответил:

– Поверь мне, никаких нападений не будет. Всем уже известно, что я вновь участвую в жизни народа, и покушаться на меня не решатся.

А вот Мать Сенней стала еще печальнее и, дождавшись, когда договорит Старик, взяла меня за плечо и посмотрела мне в глаза:

– Сарх, ты не обязан соглашаться. Ты и так много сделал для семьи и для меня. Это просьба, от выполнения которой ты можешь отказаться. Я все равно останусь тебе благодарна за все, что ты уже сделал для семьи.

Такая реакция мне не понравилась еще больше, чем все, что мне говорили до этого, но отказываться я не стал. Идиотом я себя не считал и догадался, что от меня потребуется не только развлекать древнего императора, а что-то еще, о чем мне пока не хотят говорить.

Тем не менее, всю неделю я только тем и занимался, что развлекал Старика. В этом мне невольно помогали шеф и Ханыга. Когда они узнали, что с завтрашнего дня, благодаря мне они целых две недели будут работать по ночам, мне пришлось выслушать о себе много такого, чего слушать совсем не хотелось. Мои бывшие соплеменники могли убить лучшего друга даже за десятую часть таких оскорблений.

В первую же ночь, придя в управление, я спустился познакомить Старика со Свенсоном. Тролль был несказанно рад – как оказалось, Старик под описание стандартного призрака подходил не полностью. Вернее, как выразился Свенсон, «он стоит настолько же выше призрака в иерархии нежити, насколько человек выше морской свинки».

– Понимаешь, Сарх, – говорил он мне за чашкой своего знаменитого чая, – уважаемый Старик, насколько я понял, сохранил не только свою личность, но и память целиком, и более того, я еще никогда не видел таких стабильных призраков!

Глаза тролля горели от восторга, да и руками он размахивал так активно, что мне пришлось уворачиваться. Старик уклоняться не стал, его ударить было невозможно даже случайно.

– А слышал ли ты про общественное устройство огрского некрополиса? Ведь они отказываются общаться с кем бы то ни было из живых, а старик рассказал столько интересного! Это непременно нужно записать. Уважаемый, не могли бы вы уточнить для меня некоторые моменты?

В общем, в ту ночь я был лишен общества Старика. Спустя полчаса мне надоело слушать тот поток научно-магических терминов, к которому свелся поначалу вполне адекватный разговор, и я поднялся в свой кабинет. Конечно, прах Старика при этом оставался со мной, но призрак мог находиться на вполне приличном расстоянии от него – чем и воспользовался. Старик явился только под утро, не утруждая себя самостоятельными поисками кабинета – возвратиться к своим костям он может мгновенно и с любого расстояния. К тому времени мы с шефом и Ханыгой уже изо всех сил клевали носом. Нам и раньше случалось дежурить ночью, и случалось даже, что приходилось заниматься своими прямыми обязанностями, но обычно мы просто шли в ближайший трактир, оставив кого-нибудь одного на случай, если понадобится работать. Нет, бывало, конечно, что мы работали круглыми сутками, расследуя какое-нибудь особенно заковыристое дельце, но это дежурством не считалось. Сегодня никому рассиживаться в кабаке не захотелось. Все почему-то ждали неприятностей и потому были немного напряжены. Сначала мы с шефом помогали стажеру разобраться с отчетами, которые остались еще с доотпускных времен, потом учили друг друга тем карточным играм, которые были известны каждому из нас, потом просто обсуждали наше путешествие.

– Скажи-ка, сержант, что у тебя с твоей Тиллэ, – так непринужденно и незаметно шеф сменил тему с обсуждения быта орков на мою личную жизнь.

– Не сказал бы, что это ваше дело, дорогие напарники, но я все-таки отвечу. У нас с Матерью Сенней нормальные, ровные и в чем-то даже дружественные отношения. Я со всем рвением защищаю интересы семьи, пока это не противоречит законам империи, Мать Сенней мне за это благодарна. Собственно, у вас с ней такие же отношения, но вы почему-то не стремитесь обсуждать их.

– Понятно. Слышишь, Ханыга, наш драгоценный напарник такими вот выражениями признается в собственной трусости. Правильно, он у нас натура интеллектуальная и высокодуховная, ему сказать, что у него поджилки трясутся, воспитание не позволяет.

Ханыга на это кивал с самым серьезным видом.

– А что вы хотите, чтобы я пригласил ее на романтический ужин, или как? Ничего, что у нас немного разное социальное положение? Да и возраст слегка отличается.

Шеф осторожно постучал мне по голове кулаком. Ну, как обычно стучат, сравнивая с деревом.

– А кто сказал, что будет легко? Но я же вижу, что она тебе нравится. А ты, вместо того, чтобы обсудить этот вопрос с ней, все уже решил за обоих. Отношения у них дружеские, возраст у них отличается! Демоны тебя задери, сержант, у тебя даже отговорки какие-то детские!

– С чего ты взял, что я что-то решил за обоих? Во-первых, никто еще никому в любви не признавался. Да, она мне действительно нравится, но кто сказал, что я нравлюсь ей? И во-вторых, сами могли заметить – от дружеского расположения в последнее время тоже мало чего осталось. – Я против воли втянулся в спор.

– Всем видьно, что нрвьшся, – торжественно включился в разговор Ханыга. – Мъя жна так ж себя вьла, кгда мы тлько познакомились. И я тж не верил своему счастью! – Глаза Ханыги мечтательно прикрылись, а на губах появилась легкая улыбка – как будто след давних поцелуев. Я всегда немного завидовал нашему зеленому напарнику – у него любимая жена, и они живут с ней душа в душу. Пару раз он зазывал нас в гости, где нас кормила фирменными гоблинскими грибами симпатичная застенчивая гоблиночка, которая смотрела на мужа с гордостью и обожанием.

– Вот! Слушай, что тебе говорит опытный семейный мужик! – обрадовался поддержке шеф, – Если я для тебя в этом не авторитет, так хоть ему поверь! Эх, мне бы твои проблемы… – задумчиво протянул он напоследок.

Я аж поперхнулся, а с гоблина слетела вся его мечтательность, и он очень ехидно захихикал. Похоже, для него амурные дела шефа уже тоже давно не являлись тайной.

– Шеф, у тьбя проблем свсем нет, но скоро будут. Твъей женщине уж скоро надъест ждать!

От удивления у орка отвалилась челюсть, так что я получил возможность любоваться его отполированными клыками во всей их красе. Он попытался сделать вид, что не понимает, о чем речь, но вскоре, наконец, сознался – вместе с Ханыгой мы быстро вывели его на чистую воду, так что ему, наконец, тоже пришлось во всем признаться. Разговор перешел на обсуждение его и капитана Гриахайя трудностей во взаимопонимании, и мои амурные дела, к моему облегчению, были преданы забвению.

В общем, в тот день неприятностей так и не произошло. И в следующие трое суток – тоже. Все эти ночи мы с шефом и Ханыгой то сидели в кабинете, то занимались тем же самым в ближайшем трактире, то, для разнообразия, патрулировали город. Призрак, который так рвался «осмотреться», «разобраться в обстановке» и «посмотреть на современную столицу» уже на вторую ночь стал везде нас сопровождать. Он явно истосковался по новым впечатлениям и теперь наверстывал недостачу всеми доступными способами. Мы слонялись по городу, заходили в трактиры, работавшие по ночам, пару раз даже посетили храмы разных богов. Люди в городе, конечно, привычны ко многому, но призрак в компании стражников был все еще довольно экзотическим зрелищем – через два дня Свенсон, задержавшийся допоздна, сообщил, что по городу уже ходят слухи, будто из стражи нельзя уволиться после смерти и доблестные стражники продолжают охранять закон и порядок, даже отдав концы. Смех смехом, но Старик действительно пытался вникнуть в наши методы работы, и очень сожалел, что в данный момент мы не занимаемся каким-нибудь интересным делом – ему очень хотелось поучаствовать.

Неприятности начались вовсе не ночью, как мы все почему-то ожидали, а поздним утром, когда я только добрался до постели после дежурства. Сплю я всегда чутко, но на этот раз, после целой ночи прогулок под луной в компании с двумя коллегами и призраком, я уснул довольно крепко. Проснулся я от того, что крысодлак остервенело грыз мое многострадальное ухо. На этот раз я не стал возмущаться – сразу вспомнил, что из прихоти таким болезненным способом умный зверь меня будить не будет. Вместо этого я внимательно прислушался, после чего злобно выругался про себя. По первому этажу кто-то ходил. Причем не один – судя по звукам, незваных гостей было несколько. Я тихо встал и начал одеваться. Если это те, кто думаю, не помешает еще и вооружиться – слава богам, все необходимое я держал в спальне.

К сожалению, я успел только натянуть штаны и задвинуть под кровать ковчежец с прахом Старика, с которым я не расставался с тех пор, как мне его передали. Очень жаль, что я до сих пор не устроил в доме несколько приличных тайников – то лень было, то некогда. А теперь вот возникла необходимость, а приходится обходиться. Впрочем, я еще надеялся справиться с грабителями самостоятельно. Одеться мне не дали – видимо, услышали мое шевеление или еще как-то его почувствовали. Дверь в спальню, которую я и так не запираю, была выбита сильным пинком, и тут же разбились окна.

В общем, предпринять я практически ничего не успел – едва сумел подскочить к одному из нападавших, и сразу потерял сознание. Не просто так, разумеется, а потому, что кто-то быстро опустил мне на голову что-то тяжелое.

Очнулся я, на удивление, быстро. И опять от того, что мое ухо жевал крысодлак. Последние воспоминания, к счастью, от меня никуда не делись, так что времени на то, чтобы сориентироваться в ситуации, понадобилось не много. Я только заглянул под кровать, чтобы убедиться, что ковчежец со Стариком действительно уже унесли. Долго думать, что же в связи со случившимся делать, не пришлось. Крысодлак явственно давал понять, что готов пуститься в погоню – значит, похитители ушли еще не слишком далеко. Я накинул на себя что-то, чтобы только не нарушать приличий, появившись на улице, да подхватил пояс с оружием, и через пару минут мы со зверем, стараясь перебегать открытые пространства как можно быстрее, насколько это возможно незаметно следовали за каретой. К моему облегчению, двигались похитители не слишком быстро – чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, надо думать. Так что мы без труда поспевали и, в конце концов, остановились около роскошного особняка, располагавшегося чуть ли не напротив императорского дворца. Во всяком случае, не далеко от центральной площади столицы. Я пронаблюдал, как похитители вынесли нечто, вполне подходящее по размерам к утерянному ковчежцу, завернутое в темную ткань, к черному входу, затем карету тоже загнали вовнутрь, и все стихло.

Нечего было и надеяться пытаться штурмовать этот маленький замок, думаю, в случае нужды, его обитатели вполне могли забаррикадироваться и просидеть в осаде несколько недель без особого вреда для себя. Даже в том случае, если бы дом осаждали регулярные части императорской армии. Честно говоря, пытаться проникнуть скрытно мне тоже не улыбалось – не производило это строение такого впечатления, что в него легко попасть тайно. Но все-таки мне показалось, что так шансов чуть больше.

Тем не менее, в одиночку, без страховки я решил не соваться, да и в любом случае, хорошо бы посоветоваться с товарищами. Вряд ли Старика начнут изгонять немедленно – во-первых, это не так просто сделать днем, во-вторых, не думаю, что те, кому так понадобилось сотворить это неправедное дело, не захотят прежде с ним пообщаться. Я привел свою одежду в порядок, отдышался и, попросив крысодлака присматривать за домом, не торопясь, стал прогуливаться по площади. Народу было много, как и в любой день, так что я без труда нашел шустрого мальчишку человеческой расы и, пообещав по выполнении щедро заплатить, отправил его за шефом и Ханыгой. Сам, чтобы не привлекать лишнего внимания, обосновался в ближайшем трактире, понадеявшись, что либо орк, либо гоблин не забудут захватить с собой деньги. У меня самого, из-за того, что собирался я второпях, не хватало не только на то, чтобы расплатиться за сладкий травяной отвар с бутербродами, не было даже нескольких монет, чтобы заплатить обещанное мальчишке-посыльному.

Что шеф, что Ханыга прибыли с интервалом в несколько минут, и оба, к счастью, не забыли захватить кошельки, так что мне не пришлось краснеть перед мальчишкой, да и мыть посуду в трактире меня не заставили.

– Знаешь, если тебе приспичило срочно посидеть в самом дорогом трактире города, ты мог бы хотя бы воплощать эту блажь на свои деньги! – возмущенно начал шеф, как только мы вышли из трактира. – Или, хотя бы не будить меня сразу же после того, как я заснул после бессонной ночи, да еще с помощью посыльного, а взять в долг заранее!

Я не стал поддерживать шутку, поэтому сразу вывалил на них новость:

– Меня ограбили. Старика забрали.

Пронаблюдав за тем, как на лицах собеседников сменяются последовательно выражения недоумения и злости, но не став дожидаться отчаяния, я быстро продолжил:

– Мы с крысодлаком за ними проследили. Я знаю дом, но не знаю, как туда пробраться. Взять штурмом его не получится.

Шеф пробурчал что-то вроде «веди, по дороге расскажешь», так что к тому времени, как мы оказались около дома, коллеги были уже осведомлены о моих приключениях. Комментариев не последовало, только Ханыга проворчал:

– Какого же демона они тбя убждали, что опаснсти нкакой, и охрану не обспечли?

Вопрос был явно риторический, и мы с шефом полностью поддержали недовольство гоблина.

– Ты прав, сержант, нужно как-то туда пролезть. И в этот раз ты один не пойдешь. Хотя я пока не представляю, как туда залезть даже одному, – задумчиво протянул шеф.

И снова помог крысодлак. Никто из нас сначала не сообразил, для чего он так настойчиво тянет нас в оказавшийся поблизости дорогой доходный дом, но, уже привыкнув, что просто так зверь капризничать не станет, мы без колебаний последовали за ним. Правда, мы не сразу поняли, куда именно он нас ведет – маршрут был не совсем прямой. Упершись в дом, он немного покрутился вокруг него, а затем юркнул внутрь. Я порадовался, что это именно доходный дом – в доме, где квартиры снимают разные жильцы, постоянно появляются посторонние, так что нас никто не спросил, какого демона мы лезем на чужую частную территорию. Правда, нам все равно пришлось взломать дверь в одну из квартир, каковая оказалась пустующей. Мы с удивлением наблюдали, как крысодлак стал крутиться возле камина, пока шефа не осенило:

– Чтоб меня разорвало да неправильно склеило, твоя зверюга нашла подземный ход! Он как-то почувствовал его под землей, поэтому мы и шли не прямо сюда – двигались точно над полостью. Знаешь, сержант, я начинаю уважать этого троглодита! Он, конечно, жрет неоправданно много, но польза от него тоже бывает!

Вместо ответа я начал искать, каким способом открыть проход. Действительно, через несколько минут, после того, как я, уже почти отчаявшись, надавил на один из кирпичей, за камином с легким шорохом открылось не слишком крупное отверстие, в которое мы и полезли. Шефу, как самому крупному, пришлось тяжело, но он справился. К сожалению, освещения в проходе предусмотрено не было, так что я пошел первым – мое зрение, как жителя подземелий лучше приспособлено к передвижению в темных норах. Вернее, не совсем зрение – я больше полагался на чутье. В большинстве подземных ходов предусмотрены ловушки для непрошеных посетителей, и здешний не стал исключением. Но здесь нам снова помог мой четвероногий друг. Вообще, у меня сложилось впечатление, что подземелья и подвалы для него, как и для меня – родная стихия. Все-таки предки у него – обычные крысы, так что сами боги велели крысодлаку хорошо ориентироваться в таких условиях. Что он с успехом и делал, так что с его помощью мы относительно легко избежали всех ловушек. Правда, тот, кто создавал ловушки, особой изобретательностью не отличался – у меня сложилось ощущение, что их устанавливали, скорее, как дань традиции, да еще с таким учетом, чтобы они не слишком задерживали хозяев дома, которым по какой-то причине срочно понадобилось воспользоваться ходом. В нескольких местах плиты пола проваливались под наступившим, пару раз мы обходили пластины, наступив на которые можно было получить в бок арбалетным болтом. Только в одном месте мы чуть не попались – уже возле выхода я не заметил тонкую леску, натянутую на уровне пояса существа среднего роста. Счастье, что я двигался очень медленно и успел остановиться до того, как сработал механизм – сразу за этой леской из стены выглядывали несколько трубочек очень зловещего вида – не хочу даже думать, что бы вылетело из них, двигайся я чуть быстрее. Шефу, который и так двигался согнувшись, пришлось и вовсе проползать под ней по-пластунски, чем он был здорово недоволен. Мы с Ханыгой только завистливо вздыхали, слушая, как он выражает это недовольство – нам такого совершенства в сквернословии достигнуть вряд ли удастся.

Выходом, к сожалению, служил не какой-нибудь хитрый механизм, приводимый в действие потайным рычагом, а самая обычная дверь. Толстая деревянная дверь, обшитая стальными полосами. Решение вполне целесообразное – вору, который каким-то образом добрался досюда, вовсе незачем облегчать работу по проникновению в дом. Мы не воры, но нашу задачу это не облегчило. К тому же в двери не обнаружилось замочной скважины, что говорило о том, что она закрыта на засов. И, естественно, не с нашей стороны.

Быстро посовещавшись, мы определили два варианта дальнейших действий – либо шеф примитивно выбивает дверь, и тогда о скрытном проникновении можно забыть. Либо я воспользуюсь своими знаниями в области алхимии – есть у меня порошок, который разрушительно действует на некоторые металлы, если его смешать с водой. Проблема в том, что действует зелье довольно медленно, так что взлом грозил затянуться на несколько часов, чего мы себе позволить никак не могли. В конце концов, сошлись на промежуточном варианте – я смазываю все доступные металлические части, мы ждем, пока они проржавеют достаточно для того, чтобы можно было выломать дверь, не оповещая об этом весь дом.

Ждать пришлось больше часа, зато потом шефу не пришлось даже громко стучать, шеф просто надавил на одну из досок изо всех сил, и она с легким хрустом выпала наружу. Мы немного подождали, но тревога не поднялась. Тогда шеф выломал еще одну доску, и в образовавшуюся щель легко пролез гоблин, который снял засов и впустил нас.

Как и ожидалось, мы оказались в обширном погребе – вокруг повсюду виднелись съестные припасы и бочки с вином. Припасы были уже изрядно подпорчены крысодлаком, который проскользнул в подвал раньше всех. Самого зверя мы нашли возле одной из бочек, которую он активно грыз – видимо, уже просто из хулиганских побуждений. Работа была завершена уже больше чем наполовину, так что в погребе в любой момент мог начаться винный потоп. Подумав, я решил все-таки прекратить безобразие – неизвестно, каким путем мы станем возвращаться, не хотелось бы скользить в винных лужах.

Я немного опасался, что нам придется возиться еще и с той дверью, что ведет из погреба, но, к счастью, опасения были напрасны – дверь была заперта на ключ, и, после того, как я засыпал остатки зелья в скважину, и залил их водой из фляжки, дверь открылась без особых усилий.

На этом везение закончилось – в дальнем конце коридора, у двери, стояли двое эльфов, один из которых, увидев нас, сразу во всю глотку заорал: «Тревога!» Больше не боясь нарушить конспирацию, мы бросились к двери – шеф впереди, как главная ударная сила. Так что больше ничего полезного для своих командиров эта парочка сделать не успела – они, конечно, попытались оказать сопротивление, но разогнавшегося орка остановить сложно – от удара они разлетелись в стороны и, когда мимо них пробежали мы с Ханыгой, они уже медленно сползали на пол, оба в бессознательном состоянии.

За дверьми нас встречали, и на этот раз вполне организованно – стоило орку распахнуть дверь, как тренькнули тетивы арбалетов и в нас полетели стрелы. Шеф – опытный воин и успел прикрыть дверь обратно, так что залп не причинил никому вреда, а вот оборонявшиеся явно профессионализмом похвастаться не могли – стоило им подождать, когда мы все выбежим в следующий коридор, и так легко бы мы не отделались. Этой ошибкой мы и воспользовались – на перезарядку арбалета требуется некоторое время, которого мне хватило, чтобы выскочить и бросить несколько звездочек. Этого оказалось достаточно, оставшихся несколькими ударами успокоил шеф. В следующей комнате сопротивления оказать еще не успели – это была парадная, по периметру которой располагалось несколько дверей, а на второй этаж вела лестница. Мы посчитали, что искомое находится, скорее всего, наверху. Ханыга навскидку выстрелил из арбалета в открывшуюся в противоположном конце комнаты дверь, и мы бросились наверх. Оттуда уже тоже спешили несколько вооруженных противников, но и тут сопротивление удалось довольно быстро подавить.

На втором этаже лестница не заканчивалась. Шеф велел нам с Ханыгой оставаться на площадке и сдерживать эльфов, а сам начал методично обходить комнаты. На тщательную проверку не было времени, так что он просто вышибал очередную дверь (независимо от того, закрыта она была или нет), проверял, нет ли за ней врагов, и шел к следующей.

Нам с гоблином в это время пришлось сдерживать одновременно тех, кто нападал снизу и сверху. Долго продержаться мы не могли – мои звездочки подходили к концу, да и в колчане Ханыги стрелы уже заканчивались. К тому моменту, как вернулся шеф и сообщил, что ничего интересного не нашел, у меня оставалось всего пять снарядов и десяток арбалетных болтов, которые я отдал гоблину. Собравшиеся на третьем этаже к тому времени уже успели организоваться – наверху выстроились в две линии дюжина защитников – пока первая линия перезаряжала арбалеты, вторые стреляли в нашу сторону, затем они менялись. С учетом того, что оставшиеся защитники первого этажа додумались до того же, положение у нас было бы почти безвыходным. Выход из положения нашел гоблин. От возбуждения он, похоже, никак не мог найти подходящие слова, но так красноречиво указывал на стоявший в одной из комнат массивный стол, что не понял бы его только слабоумный. Мы слабоумными не были. Шеф быстро вытащил стол из комнаты, попутно сломав ножку и выворотив косяк, и мы, под его прикрытием побежали вверх по лестнице. За несколько шагов до первой линии орк, натужно крякнув, отправил импровизированный щит в наших противников. Результат превзошел все ожидания – застигнутые врасплох таким неожиданным применением мирного предмета мебели эльфы даже не успели разбежаться, так что верхняя площадка, когда мы до нее добрались, вызывала ассоциации с надвратной башней, в которую угодил снаряд из требушета – повсюду валялись стонущие и окровавленные бойцы.

Теперь разделяться не стали – враги сами подсказали нам место, куда мы стремимся, собравшись около одной из дверей в конце коридора. Заставлять себя ждать было бы невежливо. Оригинальничать, выдумывая новую тактику – глупо. Зачем, если стол уже так хорошо зарекомендовал себя? Вновь шеф бежит впереди, неся на вытянутых руках импровизированный щит, враги разлетаются как кегли – даже слишком легко, и мы, наконец, оказываемся в комнате. А потом на меня навалилась знакомая слабость, и я, как ни сопротивлялся, не смог ей противостоять. Коллегам моим пришлось не легче, в результате, нас почти без усилий связали и бросили к ногам тех, кто все это время спокойно сидел в удобных креслах и наблюдал за представлением. Я понял, что это именно то, что мы искали, – мы попали в алхимическую лабораторию, в многочисленных застекленных шкафчиках было полно препаратов и готовых зелий, а в центре начерченной на полу магической фигуры я заметил искомый ларец с прахом.

Мне было очень, очень стыдно. Ведь мог же, по крайней мере, попытаться разработать какое-нибудь противодействие этому странному заклинанию или заранее выпить укрепляющее зелье! Нужели трудно было догадаться, что придется сражаться с магами? Расслабился вдали от родного дольмена, привык, что никто не использует подлых приемов, и даже первый неприятный опыт меня ничему не научил. Вторая мысль была еще более неприятна – возле своего праха, недоуменно оглядываясь, стоял призрак Старика. Кроме нас в комнате находились несколько эльфов. И это были явно не те молодые восторженные полудурки, что встречались мне до сих пор. Передо мной, уютно устроившись на стульях, сидели очень умные, очень циничные и очень немолодые высокородные. Думаю, я не испугался бы так сильно, если бы заметил в их глазах какие-то эмоции. Но эмоций не было – эти господа явно не испытывали ко мне враждебности.

– Итак, мы дождались последнего участника нашего маленького представления. Как видите, сержант Сарх уже в сознании. Должен заметить, господа стражники, вы нам здорово подыграли, явившись сюда. Благодаря вашему участию предстоящее действо обретет полноту и завершенность. Мы можем приступать, но вначале я бы хотел побеседовать с вами, уважаемый Старик.

– А я не очень понимаю, о чем мне с вами говорить, – Старик недоуменно пожал плечами, – вы явно понимаете, что делаете, и, значит, понимаете, что я ваши действия считаю предательством интересов не только нашей расы, но и империи в целом. Я вижу, что вы позаботились, чтобы я не смог покинуть эту комнату, и вижу также, что все подготовлено для того, чтобы меня изгнать. Что ж, приступайте. Мне только не совсем понятно, что вы собираетесь делать с этими достойными существами? – он широким жестом обвел меня и моих товарищей. – Должен заметить, что я горжусь моим потомком и мне даже жаль, что сержанта можно считать таковым только формально. Закрадываются грустные мысли, что прекрасные женщины высокородных эльфов сами больше не в состоянии рожать достойных потомков.

– Что ж, вы выразились предельно ясно. Мы хотели предложить вам сотрудничество, в обмен на то, что мы оставим вас существовать. Вы могли бы очень помочь нашему делу. Но, предвидя ваш отказ, скажу, что он меня нисколько не разочарует. Весь так презираемый вами народ поднимется против святотатцев, когда узнает, что этот достойный сержант Сарх вместе со своими подельниками провел ритуал изгнания по приказу своего начальства. Уже и так всем известно, что император и его присные незаслуженно лишают их привилегий и прав, полученных по праву рождения, теперь же всем станет ясно, что ради своей выгоды дискредитировавшее себя правительство готово на любые преступлении. В заключение, хочу сказать, что это не мы предатели, а вы, Старик. Мы же просто пытаемся исправить последствия давнего предательства. Приступим, господа.

Слушая этот поучительный монолог, я упорно пытался освободиться. Дело было бы совсем безнадежно, если бы я не чувствовал, что верный крысодлак помогает мне изо всех сил. Оставаясь вне видимости говоривших, он старательно подгрызал веревки. Они, по-видимому, были пропитаны каким-то укрепляющим составом, так что дело продвигалось не слишком быстро – зубы время от времени соскальзывали и больно впивались мне в запястья, но я терпеливо сносил боль, даже понимая, что, освободившись, помешать обряду, скорее всего, не смогу.

Я не маг и никогда не имел способностей к магии, так что, почувствовав неприятное, тянущее чувство во всем теле, не сразу понял, что через меня проходят потоки силы. А когда понял – утроил свои усилия. Боль во всем теле постепенно нарастала, а призрак Старика становился все бледнее и прозрачнее. К тому моменту, как веревки упали, я уже с трудом оставался в сознании, но все-таки нашел в себе силы вскочить и броситься на ближайшего противника. К сожалению, это было уже бесполезно – остановить исчезновение Старика я не смог, и вообще ничего не смог – вновь потерял сознание.