Глава 3
Рясоносцы
Первые признаки неладного заметил Док. Его постоянные и необъяснимые отлучки стали столь частыми, что не обращать на них внимания, я уже не мог. Он, сохраняя молчание, долгое время присматривался, и, лишь полностью убедившись в своих опасениях, решился подойти ко мне…
— Дар, у меня плохие вести…
— Что случилось?
Мы оба стояли на вершине скалы. Иногда, когда выпадала свободная минутка, я поднимался туда, стараясь найти уединение… В основном — вечером, когда прекращались все работы. Но такое случалось редко — повседневные заботы о нуждах форта и его обитателей захватывали с головой. Теперь я еще больше понимал Сову, его нежелание связывать себя подобными проблемами, в поселке. Да только я, в отличие от индейца, уже не мог покинуть доверившихся мне людей.
Вместо ответа, запыхавшийся от крутого подъема, Док хмуро указал на простиравшиеся перед нами травы:
— Похоже, пришло то, чего я боялся уже давно… Даже удивительно, что этого не случилось раньше.
— Не томи.
Тон нашего целителя мне сильно не нравился… Док пожал плечами:
— В прерии эпидемия…
По тому, как он это произнес, мне сразу стало ясно — он отдавал отчет в своих словах. На мой молчаливый вопрос, Док угрюмо и подробно все пояснил:
— Ты давно не был в поселке у озера? Впрочем, что я спрашиваю… ты там вообще не появляешься. Значит, не знаешь, как там живут. Там стало плохо, Дар. Хуже, чем при банде. Вина ли это Святоши, или, они сами так распустились — но от грязи и лени пришла болезнь. Может, она началась и в ином месте… не знаю. Или — жара, когда все плавилось, как на сковородке. Я еще тогда подумал, что это не к добру. От большого тепла тоже, знаешь ли… ничего хорошего. Началось это не случайно.
— Ты знаешь, где и как?
Док кивнул:
— Догадываюсь, по крайней мере. В общем, эти придурки, в поселке, раскопали старый могильник. Они искали предметы старого мира — а нашли лишь свою смерть.
Док тяжело вздохнул…
— Меня попросили помочь одной девушке. Я везде хожу беспрепятственно — Святоша не решается запретить людям получать помощь. Так вот, когда я ее увидел… Дар, я не специалист, я всего лишь ветеринар, и не могу знать того, что положено знать настоящему врачу. Но, по всем признакам, она заболела тем, чем болеют животные. Возможно, это сибирская язва. Или — чума…
— Что?!
Скрыть ужас, от услышанного, было невозможно… Он утвердительно кивнул.
— Эти черные пятна на коже не перепутаешь ни с чем. Как и где она это подхватила — в прерии, от зверья, или на раскопках могильника — гадать бессмысленно. Я считаю, что на кладбище. Факт в том, что такую болезнь я лечить не умею. Девушка стала чувствовать себя плохо за день, до моего появления в селении — а через неделю, после того как я ее осмотрел, уже не могла вставать. Я был там — возле раскопок. Там одни кости животных. А эти… кладоискатели, рылись в них голыми руками. И она была там.
— Что ты сделал?
— Запретил остальным даже приближаться к ее землянке. А саму больную оставил на попечении Чайки. Возможно, зря — эта болезнь заразна. Да и толку от этого мало… Но, главное! В поселке — таких! — уже трое. Я не знаю, что можно и нужно делать. Просто не знаю, Дар. Это не раны, полученные от клыков и когтей… Чайке я оставил все свои мази и снадобья — вдруг, что и сгодится. Если нет — считай, что она заразилась… И я приговорил ее собственными руками.
— Что ты предлагаешь? — спрашивая совета, я уже осознавал, каким может быть ответ… Более того, каким будет и мое решение на него — даже если я услышу не то, что должен услышать! Но Док только подтвердил мои опасения.
— Карантин. Полный и безоговорочный. Закрой Форт, запрети всем покидать его без особого разрешения, ограничь любые передвижения по травам, или в лес. Только так ты можешь уберечь, хотя бы наших, от заразы.
— До каких пор? — я уже подсчитывал имеющиеся у нас запасы продовольствия и дров…
— Пока я не скажу, что можно. Или, ты не узнаешь этого от других.
— ?
— Я иду в поселок, — Док криво усмехнулся. — Все ж, в долине есть только один человек, способный разобраться с этим… Нет, не смотри так! Ты не можешь мне запретить!
— Кто будет лечить заболевших, здесь?
— Их нет пока… и не будет, если ты выполнишь мои указания. Но, если болезнь дойдет и сюда — от меня, все равно, немного толку. Пойми, если я что-то и смогу придумать — то только там, где все началось. Хотя, мое присутствие там и не так уж приятно…
— Опять Святоша?
— Да. Он возомнил себя… уж не знаю, кем. Но его «орден» напрямую дал мне понять, что люди из Форта не самые желанные гости в их владениях.
— Придурок… — я комментировал его слова почти без злобы. — Именно сейчас, я бы на его месте, наоборот, молил о помощи…
Док вздохнул и добавил:
— Да… иногда и головой нужно думать, а не только тем местом, что пониже. Ладно, хрен с ним, монахом этим… Мне идти надо, Дар. Людей понапрасну не тревожь — вдруг, я ошибаюсь… Но я не ошибаюсь.
Раздался шорох — Элина, заметно побледневшая, стиснув губы, смотрела на нас широко раскрытыми глазами…
— Слышала?
— Да.
Она прислонилась ко мне и без слов прижалась к груди… Док печально посмотрел на девушку и покачал головой:
— Даже завидно… Такая разница — и такая любовь.
Элина чуть смутилась, а я ответил, за обоих:
— Мы редко говорим такие слова, Док.
Он понимающе улыбнулся, отчего на миг пропала тревога в его лице:
— Разумеется… Какие слова нужны для счастья? У вас, троих, по-моему, с этим все в порядке. Хоть и непривычно такое видеть…
Я промолчал. Отношения с Натой оставались невыясненными, более того — мне уже казалось, что наша маленькая подруга сильно отдалилась от нас с Элиной! — после памятного возвращения с поля…
— Ты запретишь выход из форта?
— И вход тоже.
— А если придут друзья?
Она смотрела на меня с ожиданием…
— Наши друзья, сами того не желая, могут оказаться нашими врагами… если заразят нас. Вход в Форт будет закрыт для всех.
Я сделал несколько шагов. После спуска в провал страх, прежде сковывающий меня перед высотой, стал несколько меньше, и теперь я уже мог без дрожи находиться у самого края скалы. Внизу, высвеченная лунным сиянием, простиралась равнина, до самого леса, поросшая высокой, слегка качающейся травой. Сам лес терялся в сумерках — только его темнеющий край слегка выделялся на фоне прерий. Во многих местах быстро вспыхивали и пропадали огоньки — это падал отсвет на глаза зверей, бродивших по травам в это время. Еще дальше, куда уносился поток реки, давшей нам приют возле этих двух скал, темными громадами высились далекие холмы-сопки, где сейчас обитал Леший со своими товарищами. А совсем далеко, у берегов дальнего озера, находилось типи Совы… Им, как и нам, грозила новая беда.
Элина, побледневшая от последних известий, молчаливо роняла слезы на камни. Я осушил их губами и чуть подтолкнул ее в сторону спуска:
— Иди вниз. Мне надо еще поговорить с Доком.
Она подчинилась. Док, проводив ее сумрачным взглядом, тихо сказал:
— Будет очень обидно, после всего… Береги ее. И Нату.
— Стараюсь.
— Вот-вот… С Ульдэ — как?
— Знаешь? Вернулась назад, старается помалкивать. А что я могу сделать?
— Ничего… — Док пожал плечами. — Что тут сделаешь? Дикарка и есть… Вбила в голову одну мысль, теперь не расстанется. А вообще… Все изменилось, Дар… Все. Ты и сам это видишь.
— Последнее время ты ходишь сам не свой…
Он согласно кивнул:
— Да. Мне… страшно.
— ?
Он снова кивнул:
— Не только болезнь. Ты не ослышался… Мне очень, очень страшно!
— Но, чего или кого ты боишься? Уголовников перебили… С остальными, как видишь, договорились. Сами пришли мира просить. Святоше, если что, хребет тоже сломаем. Вот, правда, то, что ты обнаружил — тут я не знаю, что сказать.
— Я не о людях… — он перебил меня, нетерпеливо взмахнув рукой в сторону прерий.
— Зверей? Док, мы уже не те, что были в первые дни. Вроде, научились чему-то…
Он скептически усмехнулся:
— Научились… Дар, ты очерствел и сердцем, и душой. Выследить животное, убить его ударом копья, содрать шкуру, притащить мясо в Форт — чему научились? Убивать? И потому — не боятся, что они сами могут растерзать любого из нас?
— Это плохо? Что-то я не пойму тебя…
Он вдруг остановился и вновь указал рукой на бескрайние просторы, хорошо различимые в свете вечернего светила.
— Дар, вот это все — не наше! Мы здесь чужие! Понимаешь ли ты меня? Чужие!
— Не кричи…
Я развернул его лицом к себе:
— Ты плохо выглядишь, сегодня… Не стоило тебя ходить в прерии, сидел бы в землянке, готовил снадобья.
Он посмотрел мне в глаза ясным, незамутненным годами взором:
— Форт, говоришь?.. Новая цивилизация, да? Эх… слепцы вы все.
— Ну, так просвети, раз ты всех умнее! — меня стало раздражать его поведение. Нам угрожала серьезная опасность, а он, вместо того чтобы что-то предложить, завел разговор о чем-то, не относящемся к делу.
— Действительно, слепые… Считаешь, раз покончили с бандой, Святоше рот на время заткнули — все? Нет, мой вождь… не все. Я сейчас раскрою тебе глаза — а ты постарайся не перебивать.
Он сделал глубокий вдох, собираясь высказать то, что, по-видимому, давно в нем накипело…
— Земля уже не та, что была… до Того дня. Я не знаю причин, не знаю и всех последствий, какие еще могут наступить — но я вижу то, что уже произошло. И я размышляю… Самым странным образом изменилось — и изменилось, чуть ли не мгновенно! — все, что было привычно и знакомо. Не осталось ни одного животного или зверя, рыбы или растения, которое бы не поменяло своей прежней внешности, а зачастую — и образа жизни. Стала иной продолжительность дня — при желании, мы с Беном смогли бы это высчитать довольно точно, но и так ясно, что он удлинился где-то на четыре-пять часов. Так же стали другими и времена года — это лето, которое началось, уже бог знает, когда, кажется, подходит к концу. Помнишь наш разговор?
— Предсказание?
— Я не Стара — камешки не бросаю. Это обычные выводы… о необычных вещах. А если это так — нас всех ждет, столь же длинная осень, а потом, что еще более страшнее — зима! Ты понимаешь, какой может оказаться эта зима? Менее всего к ней будут готовы люди. То есть — мы с тобой. Хотя, что до тебя… ты, как раз, может и готов.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь сам, — он сурово сжал губы. — Ты знаешь, и знаешь давно. Мало кто из уцелевших, превратился в таких, как Леший и его племя. В основном — все остались такими, какими и были до Катастрофы. Но ты — нет. Твоя жуткая сила, спрятанная где-то внутри — ее не видно на твоих руках, хоть они не кажутся слабыми. Твое неимоверное здоровье — любые раны, полученные тобой в схватках, заживают с поразительной быстротой… как на собаке.
— Ты хотел сказать — как на звере.
Он запнулся — я смотрел на него спокойным взором.
— Продолжай, Док. Ничего нового ты мне не сообщил… Я это знаю. Да, со мной что-то случилось, в те самые первые дни, пока я бродил среди развалин города. Я не все помню… смутно. Хорошо знаю только одно — я был на грани, в миге от того момента, чтобы не стать похожим на чудовище, от которого мы едва спаслись с Натой, в провале.
— Чудовищем ты не стал… но и просто, человеком — не остался.
Он сделал шаг назад, настороженно ожидая моей реакции.
— Бог с тобой. Док. Я не стану на тебя кидаться за эти слова. К тому же — ты не прав. Я человек, хотя и кажусь тебе странным.
— Нет. Ты этого не понимаешь и не видишь. А я вижу… Я осматривал тебя, после схватки с ящером. И еще раз — когда вы со Стопарем напились браги. Ты был в забытьи…
— И что?
Он слегка сбавил тон…
— Твои органы… они стали другими. Нет, я не могу утверждать, что ты полностью переродился. Но запас… Скажем, так — прочности и выживаемости, ты получил такой, что нам всем до тебя очень и очень далеко. И ты сможешь выжить — даже зимой. Но все остальные — это еще вопрос.
— Вот как?
Я не знал, как реагировать на откровения Дока. Мне и без его исследований было понятно, что звериная чуткость, предугадывание опасности, железное здоровье — это все приобретено в те дни. Но я и близко не представлял себя похожим даже отчасти на Лешего, или того хуже — оборотня…
— Этот мир — он для нас враждебен. Нам кажется, что мы приспособились к этим условиям, смогли противостоять природе… Это все — чушь. Приспособлены — да. Но не более. А настоящие его обитатели — это те, кто изменился. И то, что изменилось. Как и почему — я не отвечу… Земля, уже знала подобное — в своем прошлом. Шесть или семь раз все живое на ней было сметено в считанные часы, мгновенно рождались горы, видоизменялись моря и океаны. Динозавры, о которых так много говорили и снимали фильмы — это лишь малая и самая изученная толика… На самом деле, подобных скачков и вымираний было больше. Но они не так широко известны.
— Ты то, откуда знаешь?
Он усмехнулся:
— Интересовался… я много, чем интересовался, не только астрономией.
— Но стал ветеринаром.
Док обидчиво сморщил лицо:
— Ну и стал… что с того? Это не мешало всему остальному.
Я умолк, понимая, что спорить собственно, не о чем… Док был, безусловно, прав — и его подозрения на мой счет, лишь подтвердили мои собственные ощущения. Я уже давно стал иным…
— Что ты чувствуешь?
Он коснулся меня рукой.
— Если бы что-то чувствовал — мог бы описать. Но я ничего не чувствую… Я знаю, Док, что кажусь тебе другим. Эта сила… выносливость, нюх, в конце концов. Это все появилось после Катастрофы. Но, может быть, это нормально? Изменились условия — изменяемся и мы сами?
— К сожалению… или наоборот, но не все. Я остался прежним. И все, кого я осматривал или лечил — тоже. А ты… Помнишь, свои рассказы о монстре? Я сопоставил кое-что…
У меня на миг потемнело в глазах. Я резко развернулся и взял старика за грудь:
— С ума сошел? Я — нелюдь?
Он спокойно и с достоинством убрал мою руку.
— Нет. Но можешь им стать. Ты должен это понимать…
Ярость утихла. Я опустил руку и более миролюбиво, произнес:
— Док… Я не превратился в него тогда — а сейчас, когда у меня есть все вы, есть Ната и Элина — разве это возможно?
— Возможно. Ты не замечаешь. Когда есть угроза — и угроза сильная! — ты меняешься… Это незаметно, если не присматриваться. Но я-то, смотрю… Мало, кто видел тебя со стороны в деле — может, только Сова да Ната. А я видел, когда ты спускал стрелу, в Белого. Помнишь такого?
Я утвердительно кивнул. В памяти всплыла сцена, где двое громил пытались удержать девушек в селении…
— Ты бы видел свои глаза… Они стали как у кошки — узкими и вытянутыми. Ты понимаешь меня? Это не человеческие глаза…
— Замолчи.
Док открыл рот, но я прикрыл его своей ладонью.
— Замолчи. Пусть так. Я… догадывался. До сих пор этого не замечал никто. И впредь — никто не должен. У нас есть более серьезные проблемы. Так?
— Так.
— Вот и давай… займемся ими. Зверь я, или нет — не важно. Для вас всех, я — человек. И останусь им, что б ты себе не придумал. А раз глаза меняются… ну и что с того? Зоркость добавляется, вот и все.
Внизу, возле общего костра, я рассказал всем о грозящей опасности. Известие о болезни жители форта встретили, насупившись и посуровев лицами — никому не нужно объяснять, что это значило для всех нас…
— Послать к Сове — пусть пока переселиться к нам?
— А Леший, со своими? Их тоже предупредить не мешало бы?
— Стоит ли Доку уходить? В такое время?
Многие смотрели на него с тревогой — сейчас, все вдруг остро осознали, как нуждаются в этом человеке…
— Не знаю. Это — его решение. И, пока оно более верное, чем просто ожидание заразы. В поселке Док будет наблюдать за заболевшими, пробовать свои настойки…
Мой неуверенный тон был сразу замечен.
— Мы не можем все время сидеть в этих стенах! Нужно что-то есть и пить. Нужно ходить на охоту, ловить рыбу, да и лес вниманием не обойдешь… Если больные появились в поселке — это не означает, что заразилась вся долина!
— Ты уверена? — Док глухо обернулся к Джен, взволнованно размахивающей руками. — Та девушка, прежде чем пожаловаться подругам, была в прерии… И плохо себя почувствовала именно в травах. У нее хватило сил дойти до дома — но заболела она именно там! Возможно, зараза жила в могильнике, а если нет?
— Но тогда — больным может оказаться любой зверь!
— Я не знаю, что послужило причиной… я всего лишь обычный ветврач. Кое- что, правда, умею — это вам известно. Но я не всесилен…
Туча громко выдохнула, грозя бессильно небу кулаком:
— Опять все на нашу голову! Сколько еще надо, чтобы позволить нам жить спокойно?
Ее вопрос был адресован не нам… но все невольно подняли головы вверх, смотря на потемневшее небо, где тысячами холодных глаз, вниз смотрели равнодушные к нашим бедам, звезды…
— Достаточно! — я призвал всех к вниманию. — Кто, как не Док, лучше всех разбирается в этом? Если он требует ограничить нашу свободу стенами Форта — мы будем выполнять его указания.
Несколько дней прошло в относительно спокойном состоянии — к нам никто не приходил — ни охотники, ни просто, гости. Предупрежденные мной о возможных последствиях, люди теперь опасались далеко уходить от поселка, и наоборот — предпочитали заниматься насущными делами за надежной защитой стен. Но, патрулирование границ Черного леса и основных троп, проходящих в непосредственной близости от нашего поселка, продолжалось ежедневно — на этот счет я решил быть бескомпромиссным.
Сигнал получили рано утром. Дозорные на скале увидели стадо джейров, пасущихся ниже по течению реки, где-то в паре километров от форта. Они сразу подняли меня и Чера — и мы стали готовиться к выходу за пределы укрепления. Запасы мяса еще не кончились, но желание заиметь более свежее, а также хорошие шкуры, так удобные в выделке, пересилило здравый смысл… Да и как усидеть дома, когда такие быстрые и считающиеся трудноуловимыми, животные, совсем рядом? Сыграло и то, что практически каждая женщина, что у нас, что в иных поселениях, мечтала о теплой и мягкой шкурке, из которой так хорошо получались парки или меховые чулки. И, хоть в прерии уже практически четыре года, как царило самое настоящее лето, но и о прошедшей, голодной и холодной поре, никто не забыл… Иногда, разглядывая наши богатства, мы с Натой только улыбались — представить такую жажду, иметь шкуры диких зверей, раньше было невозможно…
Сборы были недолгими. Я, Элина, Ульдэ, Черноног, Джен, Волос и Череп. Мы считались самыми быстрыми бегунами в форте, а охота на джейров сопряжена, прежде всего, именно со скоростью. Нет, тягаться в беге с животными конечно, глупо — наша задача заключалась в основном в том, чтобы успеть отсечь их от трав. Увязались даже Бен и Бугай — вот уж кого трудно было заманить перспективой долгой беготни по травам, без особой надежды на успех! Но сейчас все предпочитали свежий воздух прерий покою форта. Мы взяли все необходимое и бросились за стены, стремясь опередить стадо, прежде чем оно уйдет в долину, или Низины. Проследить их продвижение там было намного сложнее. Да и условие, не углубляться в прерии, где Док вполне резонно полагал присутствие больных зверей, следовало соблюдать.
Мы решили обойти стадо с востока — ветер дул как раз в нашу сторону, чем облегчал приближение, не давая возможности легким и осторожным копытным нас учуять. Пришлось бежать — быстро и достаточно долго. На бегу я поделился своими сомнениями с Чером — никогда раньше эти, практически самые пугливые из всех, животные, не подходили так близко ни к одному из человеческих жилищ. Наученные опытом, они прекрасно знали, чем для них это могло закончиться.
Времени на раздумья не оставалось — мы рассредоточились, и, заняв каждый отведенное ему место, стали сжимать кольцо, так, чтобы стадо оказалось прижатым к воде. Я рассчитывал, что помощью луков мы сможем убить, по крайней мере, шесть-семь животных — треть стада. Остальные неминуемо прорвутся и убегут прочь. Но и этого числа могло не быть — джейры отличались не только хорошим обонянием, но и великолепным слухом. Неосторожное движение любого из охотников — и стадо рванется с места, став недосягаемым для наших стрел. Ульдэ показала мне раскрытые ладони трижды — такого количества мы давно не видели вместе! Соблюдая всевозможную осторожность, все подкрались ближе — и, по свистку Чера, замыкавшем дугу и стоявшем на самой дальней позиции, встали во весь рост. Сразу шесть стрел вылетело со свистом из кустарника — и шесть джейров забилось в предсмертных конвульсиях на песке возле берега. Стадо хлынуло в сторону — но, как-то замедленно, совсем не с той, присущей им резвостью, которая так помогала им выжить в этом соревновании, где ставкой всегда являлась жизнь. Еще один залп — и следующие пять животных покатилось по земле, получив смертельные раны. Стрелы, пущенные из наших луков, отличались особенно убойной силой — заслуга и секрет форта, обязанный этим хитроумному мулату. Мы могли считать охоту законченной и очень успешной — лишь малая часть уцелевшего стада скрылась за взгорком, и преследовать его уже не имело никакого смысла. Последняя парочка отставших взбиралась наверх, и я, с азартом погони, натянул лук, целясь в крайнего.
— Не стреляй.
Элина пристально вглядывалась в лежащих животных… Опустив лук вниз, она свела брови в каком-то раздумье.
— Не стрелять?
— Они — больные, Дар…
Я вздрогнул — нежели, предупреждение Дока оказалось верным? Но поведение раненых джейров, и в самом деле вызывало сомнение… Видя, что мы с Элиной, больше не собираемся никого догонять, все остальные тоже притихли. Чер подошел к стаду поближе — один из самцов дернулся в агонии, заливая кровью прибрежный песок. Чер достал нож, собираясь оборвать мучения смертельно раненого животного. Элина жестом остановила его:
— Он умрет и так… — пробормотала она вполголоса.
— Почему?
Вместо ответа она пожала плечами, но мы уже и так поняли, что случилось… Многие из пораженных джейров имели темные пятна на шкуре, и вблизи сразу стало видно, как возле этих очагов вздулась и оголилась кожа. Стоя рядом с животными, все обратили внимание и на запах — не свежей крови, выливающейся из ран, а гниения… Смерть, предсказанная Доком, пришла с той стороны, откуда ее особо не ожидали — не люди поселка, а сами прерии стали опасным источником неведомой заразы.
— Назад. Все назад! — неузнаваемым, внезапно осипшим голосом, я остановил Бена, склонившегося было над тушей, одновременно рванув его за руку.
Элина обернулась к остальным:
— Все назад, в форт! Не трогайте ничего!
Почти с той же скоростью, с какой мы бежали сюда, наш отряд удалялся прочь — даже воздух, казалось, был пропитан невидимым ядом, несущим гибель всему живому! Входя в форт, я оглянулся, словно опасался того, что стадо, почти полностью оставшееся лежать у воды, теперь следует за нами…
На немой вопрос Наты, встретившей нас возле ворот, я смог только глухо выдохнуть:
— Чума… Стадо все больно чумой.
Она вскрикнула, но сразу взяла себя в руки.
— А люди? Вы видели людей?
— Нет. Но это еще хуже! Нет, мы видели только зверей… Поохотились.
— Это Джейры. Док прав — коротко и красноречиво ответила на все вопросы Элина.
В форте пронесся неуловимый ветер паники — но Стопарь, сразу отославший всех в разные стороны, не дал людям времени на обсуждение. Он отвел меня в сторону и спросил:
— Вы не ошиблись?
— Нет. Все видели, как раз то, о чем Док и предупреждал.
За моей спиной вырос сам лекарь, суровый и угрюмый. Он держал в руках свою сумку и запихивал в нее на ходу какие-то склянки.
— Ты куда?
Я воззрился на него широко раскрытыми глазами.
— На берег. Не смотри такими глазами — мне нужно их осмотреть.
— Ты можешь заразиться!
— Я же не собираюсь их есть? Кроме того, мне необходимо это сделать немедленно… Пока их не растащили свинорылы, или, иные падальщики. Они пришли к реке — а ведь джейры раньше никогда не рисковали подходить к открытой воде… Разве не так? В этом есть какая-то загадка. И я хочу разобраться. Может быть, тут кроется разгадка болезни?
— Это опасно — на запах смерти выползут все прибрежные твари! Вспомни ящера! Хорошо, — я не стал его переубеждать, видя, как он отрицательно и упрямо качает головой. — Возьми с собой несколько мужчин!
— Нет. Я не знаю, сколько мне придется находиться возле них. И не хочу, чтобы, хоть кто-нибудь… Ты понял?
Я вздохнул. То, что он готов жертвовать собой, было вполне разумно… но и отпускать его одного, все равно, нельзя. Уже шла вторая половина дня, через несколько часов начинались сумерки. А вечером, даже так близко возле форта, на него могли напасть шастающие в это время волки, или собаки. Да и сам Док мог подхватить эту болезнь, и принести ее в форт…
Он рисковал — отчаянно и без особой надежды на успех. Но это был шанс. Наш Док, мягкий и слабоватый характером, когда дело касалось его самого, нерешительный в обращении с женщинами и боязливый, если на него повышали голос — он становился резким, злым и очень твердым, если дело касалось, спасения, чьей-либо жизни… И никто не смог бы ему помешать, решись он делать операцию тяжело раненому охотнику, или то, что он собирался сделать сейчас.
Я посмотрел ему в глаза — обычно голубые, слегка поблеклые с возрастом, они сейчас застыли как две льдинки.
— Иди. И… возвращайся.
— Если что — ты и Ната знаете, что надо делать.
Он повернулся, намереваясь уходить. Стопарь дотронулся до его плеча:
— Возвращайся, Док. Право дело, жизнь еще только начинается. Обидно будет умереть так рано… А тебе еще нужно и детей успеть настругать.
— Я постараюсь… Что?
Он недоуменно посмотрел на кузнеца и, поняв неуклюжую шутку, усмехнулся… Док кивнул и зашагал к воротам. Повинуясь моему сигналу, Бугай отодвинул засовы и выпустил его из форта. Мы столпились на стенах, провожая его в такое близкое и в такое далекое путешествие.
Док не вернулся. Ночью, от того места, где находилось стадо, донесся знакомый и жутковатый шум — ночные хищники вволю пировали на трупах погибших, не сознавая того, что смерть последних скоро станет гибелью и для них самих! И мы были бессильны, что-либо изменить — тащить животных к лесу, чтобы сжечь, не подхватив при этом заразу, невозможно… Док говорил и об этом — и теперь сам был там, где опасность исходила, как от заболевших джейров, так и от вездесущих трупоедов. А сбросить в реку… Тогда вся Синяя оказалась бы заражена чумой. И также глупо пытаться закопать их в землю — свинорылы просто скажут нам спасибо… Я надеялся, что среди тех, кто сейчас рвет на части мясо копытных, нет собак или волков. Крысы, по уверениям Дока, всегда были более устойчивы к заразе. Хотя, полной уверенности в этом не имелось и у него.
Пропал не один доктор. Ушли и словно исчезли Череп с Ладой, а с фермы не вернулись две женщины.
Я выслал на поиски врача Бугая, Джен, Чера и Ульдэ. Первого — если бы Дока пришлось нести назад на руках, остальных, искать его следы, если Док решил уйти в прерии. Кроме этого, им было поручено найти и предупредить Белую Сову. Оставить друга в неведении смертельно опасной болезни я не мог…
Охотники отсутствовали шесть дней. Вернулись трое — Чера среди них не было. Едва войдя во двор, осунувшаяся и угрюмая Ульдэ, буквально упала на руки подоспевшего Стопаря, первым встретившим их из прерий.
— Вы одни… Док?
— Нет Дока. Там смерь, Дар. Там — только смерть.
Видя, что она потрясена и не может ничего связно объяснить, я велел отнести ее в землянку, под присмотр подоспевших женщин. Джен и Бугай, уставшие не меньше девушки, встали возле меня.
— Что-то случилось, — говорил Бугай, а Джен еле стояла, опершись о легкое копье. — И это не звери. Док пропал, не сам по себе… Кто-то увел его в травы, перехватив еще до реки. Чер сразу сказал, что нужно разобраться, а потом уже звать, на подмогу. Он ушел до того, как мы вышли на берег, чтобы не терять время. Направился к Сове — как ты велел. Чер не был уверен, но… — Бугай замялся… — Вроде, как охотники из поселка. Он пытался прочесть следы — но там все затоптано и размыто. Ульдэ тоже смотрела — она расскажет. Док не осматривал убитых джейров — Ульдэ говорит, его захватили и увели раньше, чем он нашел стадо. Мы тоже пошли по следам, на восток — но потом, Ульдэ наткнулась на другие следы… Короче, я в этом мало что понимаю, а она предпочитала молчать. В конце концов, она сказала, что нужно вернуться и рассказать тебе, что случилось.
— Она правильно сделала. Не вернулись Череп с Ладой, ушедшие в лес, за приготовленными дровами. Салли с Милой пошли на поле Стопаря, и тоже пропали.
Они потрясенно молчали. Я стиснул губы — нашим друзьям грозила смертельная опасность, и я, впервые, после появления Сыча, не знал, кто за этим стоит. Неужели, Святоша? Но монах бы побоялся действовать настолько нагло. Кроме того, вряд ли его приспешники отважились на открытое выступление, без прямого указания новоявленного «патриарха»… А следы?
— Что ты решил?
Раньше бы поиски начались немедленно. Но то, что произошло, не укладывалось в привычные рамки. И — еще, опасность заразиться чумой… Предупрежденные неоднократно, люди мялись, встречаясь со мной глазами — и я не мог себя заставить назвать тех, кто должен выйти за пределы форта на поиски пропавших.
Женщины и мужчины, притихшие и задумчивые, с тревогой смотрели на меня, ожидая решения.
— Кто это мог быть? Вы же всех перебили? Или, все-таки, не всех?
Элина обернулась к Анне, нервно заламывавшей пальцы на руках.
— Вряд ли. Не тревожься — мы найдем их. Я сама пойду!
— Стой на месте.
Я просто почувствовал, что нервы у всех взвинчены до предела и сейчас могут раздаться взаимные упреки и обвинения.
— Из форта уходить нельзя. Хватит того, что пропал Док и остальные. Помните его предупреждение? Повторяю! Никто. Никуда. Не пойдет.
— Ты обрекаешь их на гибель? Ты?
Джен изумленно раскрыла рот, но я ее перебил — жестко и властно:
— Хватит! Это не только мое — это также и решение нашего совета. Кто-то сомневается в том, что совет ошибался на этот счет? Или, вы желаете, чтобы чума пришла сюда вместе со спасенными? Тогда в форте не останется никого…
— Ты — вождь? Ты просто трус! Ты никакой не вождь!
Ната, оказавшаяся ближе всех к Джен, с размаху заехала ей по лицу ладонью.
По лицу девушки побежала кровь — рука моей подруги оказалась на удивление тяжелой… Но и после этого она вскрикнула снова:
— Трус!
У Элины заиграли желваки на лице. Она нервно усмехнулась и грозно пошла на девушку.
— Не смей! Не трогай ее!
Но на Элине уже и так повисли с двух сторон Туча и Анна… Стопарь, качая головой, увел всхлипывающую Джен в землянку девушек. Возникла тяжелая пауза, нарушить которую никто не решался.
— Своих мы не бросаем. Но сейчас — ни один человек не выйдет за пределы форта без моей команды. Кто-то, или что-то, бродит неподалеку от поселка, подстерегая неосторожных. На Бугая, Чера и Ульдэ они не напали лишь потому, что это одни из самых опытных охотников и к ним нельзя подойти так просто, как к той же Салли. Да и Док не отличался особой осторожностью. Он не воин. Хотя и мужчина. Но сейчас и женщины — такие же воины и охотники, как и все мы. Мы должны дождаться Сову — и только после этого будем принимать решение. Вы верите мне?
Такое решение устраивало всех. Но еще нужно было расспросить северянку — какие следы могли так взволновать таежную охотницу, которую не могли вывести из себя даже уголовники Клана?
Мы — Стопарь, Ната и я, вошли в жилище девушки, где она отдыхала, сидя возле очага. При нашем появлении, она скупым жестом указала на скамейки вдоль стен. Не дожидаясь вопроса, северянка устало произнесла:
— Ульдэ не знает, кого видела в прерии. Но это не те, кто похитил Дока.
— Тогда кто?
— Это не люди.
— Не люди? Ульдэ видела… — я почувствовал сухость в горле. — Нелюдя?
— Ульдэ не знает этого слова.
Я пытался сдержать волнение.
— Ты имеешь слух рыси и нюх волка… Можешь описать мне это существо?
— Нет. Она не видела его глазами… Но следы говорят о том, что это нога почти, как человека… Почти. Или, как Лешего. Босая и с загнутыми внутрь, пальцами… если это пальцы. Да, — она приподняла глаза — Он был не один. С ним — Ульдэ считает, что это крупный и большой… Нелюдь — шла женщина. Обычная.
Ната с тревогой посмотрела на меня.
— Его, или их, нужно выследить…
— Сейчас? В долине опасно. Ты не забыла? Кроме того — на такую охоту нужно собрать всех, способных держать оружие…
— Ты пришел просить Ульдэ, уйти по следам в прерии?
Я обернулся к северянке. Девушка встала и устремила на меня свой взгляд. Я старался не отводить глаз — и читал в выражении ее собственных все то, что она чувствовала… Боль, ожидание, отчаяние — и пустоту. Она даже не замечала, что мы не одни…
— Сейчас — нет. Ты устала и должна отдохнуть. Те, кого ты выследила в травах — опасны… почти так же, как черная болезнь. Но не они украли Дока. Кто ударил нас первым? Вот сейчас главный вопрос! Я вождь. Но я вождь над теми, кто мне подчиняется. Ты решила вести свободную жизнь… Если я велю тебе пойти… Нет, не велю, а попрошу пойти в прерии — ты откажешься? В форте нет никого, кто может сравниться с тобой в умении читать следы. Кроме Чера. Но его нет. Если согласишься — отправлю тебя не одну. Выберешь себе в спутники еще двоих охотников, которых укажешь сама.
— А если Ульдэ выберет тебя? Тогда ей не нужно будет брать третьего. Ульдэ не сможет идти быстро, если с ней пойдут другие.
— Ты сама знаешь, что я не могу покинуть поселок.
— Дар стал, как хотел Белая Сова. Стал вождем. Ульдэ знала таких людей — всего двоих в своей жизни. Ты — третий. Первым был мой брат, Кульчугай. Другой — большой начальник, иногда приезжавший в стойбище моего народа. Он был хозяин всей черной крови…
— Нефть…
— Да. Так ее называл мой брат и мужчины моего рода. Ульдэ слышала — его застрелили, когда он охотился на медведя.
— Ульдэ, сейчас не время для твоих воспоминаний… Ты выполнишь мою просьбу?
Она замолчала, словно не слышала моего вопроса, а потом выдохнула, глядя в сторону:
— Смерть… Они все мертвы — все стадо.
— А следы зверя? Куда они вели?
Ульдэ покачала головой:
— Их было слишком мало — тот человек, сам как зверь. Он не оставляет после себя примет.
— Значит, охотники не ошиблись…
— Были и другие…
Девушка бросила на нас взгляд исподлобья. Я переглянулся со Стопарем — что еще такое?
— Ты хотел, чтобы Ульдэ пошла в травы и узнала, кто похитил Дока? Ульдэ уже знает ответ. Там были чужие… Но этих ты знаешь. Они из поселка. Те, кто живут возле большого озера.
— Разве они чужие? Но почему… Стой, погоди! Какое это отношение имеет к Доку, и… Ты хочешь сказать, что это они увели его с собой?! Люди Святоши?
Даже не слыша, как с раскрывшихся губ Ульдэ слетает ответ, я уже понял — это правда…
— Но зачем?
— Он пытался дать отпор. Я думаю — он ударил кого-то, высокого и сильного своим посохом. А потом ударили его. И связали. Просунули под руки и ноги палку и понесли, как мы сами носим убитого зверя, если он тяжелый и нет возможности нести на спине. Их было много — больше семи. И еще… они несли на себе мясо двух джейров — не тех, кто был убит возле берега. Но Ульдэ видела их кровь на траве и на земле. Она черная, как и у тех, кто лежит возле берега.
— Значит, они охотились на зараженных животных? Они что, совсем с ума сошли?
— Кажется мне, у них там сейчас станет плохо, — осторожно заметил Стопарь. — Они не знают, что делать, и от того впали в панику. Вот и причина для похищения.
— Они его унесли… — флегматично отозвалась Ульдэ.
— Унесли, — Стопарь согласился. — Потому что не смогли уговорить.
— Бред какой-то… Он сам туда собирался. Док не тот человек, чтобы отказываться от просьбы о помощи! — зло заметила Ната. — Да и им не мешало бы знать, что теперь не времена Сыча!
— Док сопротивлялся… Почему? — меня этот вопрос волновал гораздо более самого следствия того, что наши ближайшие «соседи» заставили его уйти с собой. И тут я вспомнил о словах смуглой северянки…
— Ульдэ! Ты сказала, они несли мясо убитых животных… А ты можешь сказать — ели ли они его до этого?
— Ульдэ искала следы других, — спокойно ответила девушка. — Она не знает, сколько осталось мяса на плечах охотников из озера. Но она видела остатки свежего костра, а возле него несколько костей. Тот, кого она искала, не ел жареного мяса. Зато Ульдэ видела иное… — она поморщилась и брезгливо произнесла. — Они часто ходили в кусты…
— Понос, что ли? — простодушно произнес кузнец.
— Вот оно что…
Становилось понятным нежелание врача следовать добровольно. Док не мог не заметить следы заражения у своих похитителей — и оставаться в их присутствии, столь опасном для него самого. Но его, похоже, не особо спрашивали…
— Ульдэ… Ты не прикасалась к их костру и не трогала забытых вещей?
— Там не было забытых вещей. Ульдэ не касалась. Она помнит слова Дока, и она не дышала воздухом смерти. Да у нее и не было возможности подойти слишком близко — крысы пришли туда раньше.
— Крысы?
— Да. Они рылись в отбросах и поэтому не учуяли Ульдэ. Я их обошла с подветренной стороны. Потом мы решили идти назад.
Я стиснул зубы — значит, рясоносцы… Святоша стал слишком много себе позволять! Наш нейтралитет, похоже, затянулся — и выводы, сделанные монахом, были явно ошибочными.
— Смысл в этом есть, хоть какой-нибудь? — Стопарь смотрел на нас с недоумением. — На кой ляд ему выкрадывать лекаря и тащить его на себе, когда проще просто попросить? Да и не мог он не знать, что Док уже побывал в поселке и сам все видел!
— Смысл есть… Если помощь нужна не поселку. Храм.
Ната кивнула, соглашаясь с моими словами:
— Точно. Туда он добровольно никогда бы не пошел. Док принципиально не общается с братьями-рясоносцами.
— А значит, чума не обошла стороной и его святейшество…
Мы замолчали. В какой-то мере я даже не знал, что предпринять в такой ситуации. Исчезновение Черепа и Лады, похищение Дока, отсутствие Салли с Милой — на фоне черной смерти и шастающих неподалеку, воинов-монахов, все это отдавало слишком памятными картинами недавней войны… Вот только, реши я направится сейчас к Святоше, требовать объяснений — во что выльется этот разговор? И возможен ли он, вообще? Очень осторожный и злобный лже-монах, не стал бы нападать открыто, не имея за спиной надежного тыла, в виде поддержки всего поселка и окрестных селений. Но до сих пор, мы ни с кем не враждовали! Или же, все это было лишь видимостью? Неужели Святоша решился — именно сейчас! — расставить все точки…
Ответ получили незамедлительно… Снаружи раздались громкие крики, ругань и — призывы взяться за оружие! Ошалев от такого, мы сразу выскочили во двор. Взбудораженный поступившими известиями, форт гудел, словно улей с дикими пчелами. Стихийно собирались к выходу многие мужчины и женщины, полностью оснащенные всем необходимым для дальнего похода. Слегка опешив, я, молча, встал возле выхода. Народ, потянувшийся было к воротам, остановился в нерешительности…
— Это… — Свистун неуверенно махнул рукой. — Отойди… Дар.
— Куда? Зачем?
Он смешался, пытаясь найти нужные слова. Волос, стоявший рядом, топтался на месте, явно не зная, как ему быть — поддерживать ли старого друга, с которым он столько времени провел вместе, либо отступить… Всеобщее замешательство нарушила Джен. Девушка, вся дрожа от возбуждения, направилась прямо ко мне.
— В сторону. Я хочу уйти!
— Зачем? — я повторил свой вопрос. Джен свела брови…
— Затем, что не хочу быть битой! Затем, что хочу быть свободной! Затем, что…
— Разве ты не свободна?
Она резко взмахнула рукой прямо перед моим лицом:
— Свободна? Я была свободна! В горах! В прерии! В лесах! А здесь я стала прислугой! Там никто не смел, поднять на меня руку! А в форте я стала мишенью для твоих малолеток! Ты видишь эту кровь? — она рванула себя за ворот рубахи, на которой виднелись алые капли, — Видишь? Это рука твоей Наты! Кто обещал, что женщины в этом поселке будут иметь все права и перестанут бояться? Я вижу только одно — права есть лишь у твоих подружек! Дай мне пройти!
Я встал в сторону, распахивая ворота настежь.
— Иди. Я никого не стану удерживать силой.
Она вскинула голову и гордо вышла прочь. Вслед за ней потянулись Соня и Алиса, потом бочком протиснулся Свистун… Затем — Пума. Девушка опустила глаза вниз, стараясь не встречаться со мной взглядом. Мимо проковылял Будда, вместе со своими женщинами…
— Что вы делаете? Что же вы делаете?
Туча, охнув, заваливалась набок… Бугай, заметив движение матери, едва успел подхватить ее. Стопарь, взирающий на происходящее, с немым укором, усадил ее на поваленный ствол, служивший нам скамьей.
Бен, назначенный в этот день на вершину, вдруг пронзительно свистнул. Мы вскинули головы.
— Люди прятаться в трава! Быть очень близко!
Возле меня свистнула стрела… Оперенье чиркнуло по кожаной рубахе, оставив заметный след. Я инстинктивно отпрянул назад, и вжался в стену. И вовремя! Вторая стрела звонко ударила в глиняный котел, разбив его вдребезги. Останься я на месте — она сейчас торчала бы из моей головы… Истошный крик мулата, вернул всех к реальности происходящего:
— В кустах! Они стрелять из кустах!
Мы опомнились… Бугай, оставив мать, подскочил к воротам и яростно налег на створки всем телом. В них уже вбегали все наши, кто успел покинуть форт минуту назад. Последней влетела Алиса — и тут же упала навзничь. Из ее спины торчало древко арбалетного болта! Увидев ее лежащей, я вдруг мгновенно осознал все происходящее — и зло крикнул, стоявшей в оцепенении, Элине.
— Лук! Оружие! На стены! Все на стены!
Повторять не пришлось. Форт пришел в движение — люди кинулись к крышам домов и быстро заняли, отведенное каждому место. Нам уже приходилось проводить подобные тренировки — по настоянию Черепа. Тогда это многим казалось лишним… Мне пришлось заставить некоторых остаться внизу — возле ворот, и на случай попыток поджечь форт.
Над головами со свистом пролетали короткие арбалетные стрелы — точь-в-точь, как оружие бандитов, считавших его более удобным, чем луки. Некоторые из защитников получили ранения — я слышал вскрики и стоны вокруг себя. Пока враг не выпустил ни одной горящей стрелы — форту не угрожала опасность поджога, и это мне не понравилось еще больше неожиданного нападения. Кто-то хотел застать нас врасплох, а вот само селение рушить не собирался… кому выгодно?
Встав возле бойниц, мы получили то преимущество, которое бы имели сразу, не будь настигнуты врасплох. Стрельба быстро затихла — несколько ответных стрел, выпущенных в траву наугад, все же, кого-то из нападавших зацепили. Послышались сдавленные крики. Я крикнул Бену, продолжавшему находится на вершине:
— Где?
— Быть лево… от тебя быть на запад, на одиннадцать!
Мы с Элиной одновременно спустили тетивы. Из травы взмыла чья-то фигура, нелепо взмахнув руками, и сразу опустившись назад.
— Один готов! На холмы — есть прямо!
На этот раз выстрелил Свистун. Его стрела пролетела в гущу кустарника и снова, чей-то вскрик послужил знаком, что и этот выстрел попал в цель.
— Они бежать!
Бен радостно размахивал на вершине. Я выругался — будь у нападавших, более мощное оружие, мулат послужил бы отличной мишенью…
— Бежать! Все есть убегать!
Я кивнул Стопарю:
— К воротам! Угара — в след! Бен — вдарь из «скорпиона»!
Знакомое, мощное гудение страшного оружия, заставило всех невольно пригнуться — Бен выполнил приказ. И, почти мгновенно — страшный, жуткий крик несчастного, в которого эта стрела угодила. Мы кинулись вниз. Через пару минут половина форта мчалась в траве, преследуя незваных пришельцев. Преследование закончилось, как только они скрылись в Черном лесу. Попасть в засаду, там проще простого — и я не был уверен в том, что ее заранее не приготовили. Кто бы это не оказался — должен понимать, хоть какие-то азы военного дела!
— Назад! Все назад!
Среди деревьев мелькнула знакомая одежда… Череп! Спецназовец, появившийся, словно ниоткуда, махнул мне рукой:
— Назад!
Разгоряченные погоней, люди едва смогли остановиться. Впрочем, когда из-за деревьев полетели арбалетные стрелы, опасность лучше приказа всех заставила спрятаться в траве. Не желая рисковать, я отвел людей к форту. В траве остались Волос и Угар. Эти двое, оставаясь незамеченными, держали под присмотром всю близлежащую местность. На всякий случай, я повторил для Волоса:
— Только наблюдать!
Он кивнул, красноречиво указывая на рвущегося вперед, пса.
Мне пришлось пригнуться к уху Угара:
— Слушать Волоса! Ясно? Слушать!
Пес чуть вильнул хвостом — жест, в вольном переводе, вроде как подтверждающий мои слова…
В форте я первым делом подошел к Алисе. Девушка уже лежала на столе — возле нее хлопотала Ната, оставшаяся здесь вместе с несколькими девушками. Она горестно покачала мне головой:
— Я не Док… Стрела очень глубоко — не вытащить. Почти насквозь. Правда, крови немного.
— Все мази сюда. Стопарь — на стены. Череп — ко мне. Туча — воду и повязки. И всем быть готовыми!
Алиса лежала на животе, без сознания. Ее губы уже начинали синеть… Я взялся за древко. Это была грубая, короткая и толстая стрела, с тяжелым наконечником, почти показавшимся из груди. Такая рана могла быть только смертельной…
— Она умрет через полчаса. Если не попытаться. Или умрет сейчас. Держите…
Я перевернул ее на бок. Ната, понявшая мою мысль, расширила глаза…
— Она не выдержит!
— А что еще можно?
— Но…
— Тогда — помогай.
Она умолкла. Я продвинул ладонь по древку, ближе к короткому оперенью.
— Бугай!
Он вырос рядом, готовый к моим приказаниям.
— Тяни, когда скажу.
Тот кивнул. Я сжал дерево… стрела чуть подалась. Алиса издала глухой стон. На груди появились капельки крови — жало, сделанное из кости, показалось из раны. Я усилил нажим — стрела еще немного выдвинулась вперед.
— Бугай!
Парень ухватился повыше моей руки, и через секунду стрела наполовину вышла из груди девушки.
— Не тут! Спереди тяни! На себя.
Он согласно моргнул. Крепкая ладонь ухватила наконечник. Из-под пальцев засочилась кровь — острие было впору железным! Бугай, сжав зубы, потянул на себя. Я едва успел сломать хвостовую часть, продолжая удерживать Алису. Бугай крякнул — и отшатнулся назад, с обломком в руках. Алиса внезапно обмякла — из обоих отверстий стала толчками выплескиваться кровь.
— Повязки! Быстрее, мать вашу!
Туча протянула мне мох, используемый нами в подобных целях. Вываренный в воде, с добавками из лечебных растений, он служил отличным заменителем бинтов. Его можно было, как накладывать на открытую рану, так и обматывать, словно повязкой.
Я быстро приложил мох к спине девушки, спереди, то же самое проделала Ната — и вскоре мы перепеленали раненую, по возможности бережно, стараясь не тревожить. Алиса оставалась без сознания — и ее перенесли в гостевой дом.
После этого я обернулся к Черепу:
— Ну?
Он понял мой вопрос и стал быстро рассказывать…
— Святоша…
Я кратко выругался. Череп кивнул, и продолжил:
— Святоша… Его люди напали на нас — меня и Ладу! — в лесу. Они напали предательски, внезапно.
— Ты не ожидал? После всего?
— Не ожидал, — Череп стиснул губы. — Вели себя, как будто случайно проходили мимо. Потом быстро набросили сеть. Ладу увели с собой. Меня связали. Отвели в поселок. Док — там. В плену.
— Ссуки…
Я стиснул кулаки. Стопарь, выросший за спиной, глухо произнес:
— Ты вот, тогда, когда мы…
— Уймись! — Ната, яростная и решительная, гневно смотрела ему в глаза. — Что творилось в форте? Кто был на стенах? Почему люди оставили посты? Почему они смогли подойти так близко?
Он смешался, потом вздохнул и отошел прочь. Я вновь обернулся к Черепу:
— Продолжай.
— Ночью я ушел… — я кивнул. То, что Череп смог вырваться из-под присмотра «рясоносцев», меня не удивило. Как воины, они не могли равняться с прошедшим, огонь и воду, бывалым спецом. И, более чем вероятно, не просто смог…
— Двоих… — Череп едва заметно усмехнулся на мой немой вопрос. — Потом вытащил Ладу.
— И она здесь?
— Почти. Я спрятал ее в прерии. Она — моя жена, Дар.
Я посмотрел ему в глаза. Знал ли Череп, о том, что было между нами? Лада не могла не сказать… И, если знал — как нам теперь быть?
— Все нормально, — он спокойно протянул мне руку. — Ты должен был так поступить. Иначе…
— ?
— Она хотела броситься со скалы. Если бы ты отказался… Так что, все правильно.
Я сжал его ладонь…
Со скалы спустился Бен. Жестикулируя и потрясая луком, он направился было к воротам — и был остановлен моим взглядом.
— Где твое место?
Мулат недоуменно посмотрел наверх. Я повторил еще более жестко:
— Кто дежурит на вершине? Враг смог приблизится к форту на расстояние выстрела. Последствия этого — стрела в спине Алисы. Чья вина?
Бен посерел… Я, молча, резко указал ему на скалу. Он понуро, и не мешкая, направился назад, на пост.
Волос и Угар вернулись к вечеру следующего дня. Я подозвал Свистуна — объясняться с заросшим, до такой степени, что были видны только глаза, Волосом, мог изъясняться только он.
— Где они?
Волос что-то изобразил, и Свистун быстро перевел:
— Ушли к озеру.
— Сколько?
Волос пожал плечами, потом показал две раскрытых ладони, подумав, добавил еще одну.
— Раненые есть?
Он кивнул, потом показал четыре пальца, больше походившие на когти…
— Святоша… с ними?
Волос недоуменно взглянул на Свистуна. Тот обернулся ко мне:
— Он не понимает…
— Кто старший? Кто командовал нападавшими?
Он кивнул, потом выпятил живот и сделал на нем какое-то подобие крестного знамения…
— Святоша.
Волос энергично запротестовал — на этот раз он понял мой вопрос, и снова что-то показал руками. Свистун пожал плечами:
— Вроде, не он.
Я повернулся к мужчинам, обступившим нас со всех сторон.
— Мы не можем оставить сейчас наши дома без присмотра. Но! И оставить все, словно ничего не случилось — тоже. Святоша решил начать новую войну. Хорошо. Он начал — не мы!
