Глава 31

Едва я села в машину, как раздался звонок Макса.

– Ты где? – спросил муж. – Почему не отвечаешь?

– Беседовала с бывшей учительницей Наташи, выключила у трубки звук, – ответила я и рассказала, что узнала от Нерлиной и ее подруги-соседки.

– Хм, интересно… – протянул Вульф. – Помнишь, Никита говорил нам про то, как какая-то сумасшедшая напала на Якименко в кафе в день празднования юбилея Рыльского-старшего? Ну-ка погоди… сейчас, сейчас… Ага, вот! По словам Волкова, безумного вида женщина, которую никто не знал, орала: «Ты Женю убила! Ты!»

– Шляпина звали Евгений Олегович, – подсказала я.

– Странно, однако, – заметил Макс. – Помнишь, как в сентябре бывшие твои однокурсники по консерватории гуляли в ресторане?

– Конечно, – ответила я. – Куратор нашего курса Коткина отмечала столетие. Ради такого юбилея даже я решила пойти на тусовку. Эсфирь Наумовна на редкость умный, талантливый человек, она до сих пор преподает. А почему ты вдруг об этом заговорил?

– Не забыла свое впечатление от встречи с друзьями студенческой юности? – спросил муж.

На меня напал смех.

– Знаешь, я никогда не отличалась эффектной внешностью. Если честно, то всегда была маленькой, щупленькой, ни тебе красивого бюста, ни бразильской попы. И личиком не особо удалась, глаза слишком близко к носу расположены, на меня никто из ребят внимания не обращал. Вот другие девочки выглядели намного эффектнее, например Маргарита Березина. Ей достались роскошная грудь, тонкая талия и пресловутая бразильская попа в придачу. Кроме того, королева курса подавала большие надежды. Рите предсказывали славу мировой знаменитости.

– И во что сие богатство с течением времени превратилось? – перебил меня Вульф.

– Первая красавица времен моего студенчества здорово изменилась, – вздохнула я. – Подскочила ко мне толстая тетка и прокуренным голосом завела: «Романова, это же ты? Наши все стали на ужас ходячий похожи. Тебе повезло – не расплылась, фигуру сохранила». Березина сидит в какой-то музыкальной школе, учит детишек азам музыкальной грамоты. Уж не знаю, почему у Маргариты карьера не сложилась.

– А с остальными как? – не успокаивался Макс. – Хорошо выглядели?

– Не особенно, – вздохнула я. – Девицы растолстели, парни облысели, я долго никого не узнавала и даже впала в панику.

Макс рассмеялся.

– Помню, как ты, вернувшись домой, понеслась в ванную и, разглядывая себя в зеркале, причитала: «Ужас, ужас! Я теперь тоже Фредди Крюгер?» Ну, во-первых, дорогая, успокойся, ты не похожа на него. А во-вторых, скажи: каким образом вдова Шляпина смогла узнать в ресторане Наташу? Лариса же не встречалась с Якименко двадцать лет, в последний раз видела ее девочкой, когда та ходила, кажется, в четвертый класс. У Наты тогда были детское личико и несформировавшаяся фигура. Как можно во взрослой женщине опознать бывшую малышку?

– Почему ты решил, что Лариса и Наталья не виделись? – возразила я. – Шляпина была уверена, что ее супруга отравила Якименко. Может, вдова давно преследовала «преступницу»? Надо бы поговорить с Ларисой.

– В ресторане она Якименко узнала, – повторил муж, – а вскоре после скандала члены семьи Рыльских стали умирать.

– Считаешь, что Лариса решила отомстить за смерть Евгения? – усомнилась я. – Через столько лет? И почему жена Шляпина задумала отравить всех? Какое отношение к той коробке шоколадных конфет имели Галина Алексеевна, Сергей Николаевич, Вадим, Елена? Они были не знакомы с десятилетней Наташей.

– Уверена? – спросил Макс. – Твердо знаешь, что Якименко в раннем детстве не имела никаких связей с Рыльскими?

– С Вадимом они встретились, когда девочке исполнилось пятнадцать, – ответила я.

– Вдруг все же раньше? – не сдавался муж. – Просто никто не знал о дружбе мальчика с девочкой?

– Ну… – пробормотала я. – Хорошо, пусть будет так: Вадик и Наташа общались с пеленок. Но коробку шоколада принесла в школу Наташа, а не Вадим.

– Гарантируешь, что конфеты девочка получила не от будущего чемпиона? – задал очередной вопрос Вульф.

– Такой уверенности у меня нет, – вынуждена была ответить я. – Ты в офисе?

– Да. Сейчас Витя прибежит, он разговаривал с Хрипуновыми, ездил в ту школу, что рядом с домом Регины Павловны, – пояснил Макс. – А Леня ищет в темных углах дело о смерти Шляпина. Возможно, найдет нечто для нас интересное.

– Буду через пять минут, я уже совсем рядом, – пообещала я, сворачивая в переулок, и – моментально попала в пробку.

Давно заметила: если я куда-то спешу, то на дороге, даже в том месте, где движение обычно свободное, обязательно образуется затор. А вот если у меня полно времени, в семь вечера я пролечу по Третьему кольцу без задержки. И сегодня «золотое правило дороги» не подвело, по маленькому переулочку я тащилась минут двадцать и подъехала к зданию, где расположен офис, намного позже, чем рассчитывала.

– А вот и она! – обрадовался Виктор, увидев меня на пороге. – Ну теперь-то можно рассказывать?

– Говори, – разрешил Макс.

Новичок затараторил с такой скоростью, что я взмолилась:

– Нельзя ли помедленнее? Не успеваю слушать.

– Да, да, – согласился со мной компьютерщик Леня, – я тоже ни слова не разобрал.

– И я, – подхватил эксперт Федор.

– Пардон, – смутился Глебов, – сейчас повторю.

– Спасибо, – поблагодарила я и направилась к шкафу, где у нас хранится заварка. Подумала, что чашечка чая мне сейчас совсем не помешает.

Витя тем временем начал говорить без спешки.

…В школе, из которой Наташа ушла учиться на парикмахера, ничего о девочке сказать не смогли. Преподавательский состав и директор работают там не одно десятилетие, в том числе и тогдашняя классная руководительница Евдокия Тимофеевна. Но последняя долго вспоминала ученицу и в конце концов призналась Вите:

– Детей у нас очень много. Мы толерантное заведение, берем всех, фейс-контроля для ребят и родителей нет. Наш директор категорически против кастинга, которым занимаются сейчас в большинстве школ столицы: мол, у этого малыша родители нищие, ничем нам помочь не смогут, его не возьмем, а вон того берем, у него отец владелец стройфирмы, он нам туалеты отремонтирует. Мы себя по-иному ведем. Если мальчик-девочка относятся к нашему микрорайону, мы их принимаем, невзирая ни на что. И денег у отцов-матерей не вымогаем, поэтому у нас все забито битком. Яковенко, простите, не помню.

– Якименко, – поправил Глебов и показал фото Наташи.

– И как я во взрослой женщине девочку узнаю? – фыркнула Евдокия Тимофеевна. – Хотя… подождите.

Она встала и открыла большой шкаф.

– У нас традиция – каждый выпуск делает альбомы, один дарят мне, я вроде как хранитель архива. Вот сборник за год, когда от нас уходила Ярошенко.

– Якименко, – снова уточнил Виктор.

– Если на букву «я», то это последняя страница, – не смутилась учительница, – вот она! О, а ведь неудивительно, что я не помню девочку, она находилась на домашнем обучении.