Дабы хоть немного утолить жажду мести, я всей своей воющей душой надеялся наткнуться на врагов. Кем бы они не были. Я был согласен столкнуться и с боевыми магами. Разве что не с Истогвием — к этому я пока готов не был. Чертов кряжистый мужик успел мне доказать, что я далеко не самый сильный в этом лесу.

Однако судьба решила не сталкивать меня не с кем. Я просто бежал и бежал по старому сосновому лесу, а в моих ноздрях по-прежнему стоял запах дыма и горящей плоти.

Приостановившись, я обернулся и взглянул назад. Я успел преодолеть больше лиги. И посему моему взору открылся все тот же спокойный лес. Никаких языков пламени. Никаких клубов дыма. Но я не остался разочарованным — ведь мимо меня, почти вплотную, пробегали, проползали и пролетали местные обитатели, стремящиеся спастись бегством от наступающего лесного пожара. Раздутый мною огонь не угас. Он набирал силу, о чем свидетельствовали ведомые инстинктом звери. Посторонившись, чтобы меня не сшиб с ног старый пыхтящий барсук, я развернулся и побежал в ту же сторону, куда стремились звери. Временно влился в общее течение ведущее к спасению и оставался в нем до тех пор, пока не услышал и не увидел нечто такое, отчего круто свернул, перепрыгнул через мчащуюся прочь лисицу и замер за толстым стволом дерева. Пытливо вглядываясь в мелькающие среди деревьев фигуры, я быстро разобрался в происходящем.

Еще одна битва. На этот раз между силами Тариса и местными хозяевами. Шурды, гоблины и пауки уже погибли, щедро оросив землю кровью. Равно как и обычные люди с противоположной стороны. На ногах осталось лишь четыре закованные в железо фигуры, ожесточенно бьющиеся друг против друга. Двое чуть похлипше, но уверенно стоящие на широко расставленных ногах и смотрящие на мир сквозь узкие смотровые щели измятых шлемов. Их противники куда выше, у них шире плечи, но в остальном их не отличить от врага.

Ниргалы.

Лишь ниргалы остались на ногах и шагая между распластанными на земле мертвыми телами и костьми, продолжали яростно сражаться. Усиленные некромантией шурды против людей. Я с замиранием сердца всматривался в безликих рыцарей-людей. И быстро понял, что среди них нет Мрачного. Истогвий забрал его с собой. Это чужие ниргалы. Что ж, тем лучше для меня.

Наблюдая за схваткой со стороны, я увидел несомненное преимущество людей над шурдами даже здесь — темные гоблины сдавали позиции. Им удавалось наносить удары в ответ, они были сильны и выносливы. А вот выучки не чувствовалось. Дай обычному человеку огромную силу и стойкость к ранам, вручи ему меч — и ты получишь ниргала-шурда. Тогда как люди Истогвия обладали хорошей выучкой и действовали очень грамотно. Только из-за серьезной раны одного из них шурды продолжались оставаться в живых. Колено. Вернее вся левая нога ниже колена одного из воинов Истогвия практически отсутствовала. Уж не знаю, что за неистовый зверь грыз ему ногу, но он умудрился сорвать защитные пластины, а затем и кожу с мясом. Странно видеть торчащую под доспехами тощую костяную лодыжку с обрывками кости, неловко ступающую по земле и подгибающуюся при каждом шаге.

Когда два меча вошли в сочленения доспехов одного из шурдов, глубоко вспоров ему тело и тот без единого звука рухнул на землю, я понял, что мой час пробил. Дождавшись удобного момента, я вышел из своего убежище и рванулся вперед. Подгадал миг, когда один из воинов — охромевший — неловко подастся вперед, пытаясь совладать с непослушной ногой. Вырвал из левого бока лежащего на земле шурда тяжелый нож с узким лезвием и обмотанной кожей рукоятью. После чего попытался повторить недавний фокус Истогвия с отталкиванием от ствола сосны и прыжком вперед. Отчасти получилось. Правда, я едва не промахнулся мимо цели. Нож с отчетливым хрустом вошел в щель между доспехами на тыльной стороне шеи. Железо заскрежетало по шейным позвонкам, я что есть силы рванул лезвие в разные стороны, чтобы нанести как можно более серьезную рану. В том, что я перебил ему хребет, я не сомневался. Но глупо недооценивать жизненную силу ниргалов. Ударом вражеского кулака меня отбросило в сторону. От дикой боли в только сросшихся ребрах я вскрикнул в голос, рухнул оземь и тут же дернулся в сторону, избегая меча второго ниргала — второй из воинов Истогвия среагировал мгновенно, попросту метнув свое оружие, при этом не прекращая выламывать схваченному шурду руку из плечевого сустава. Я всегда поражался их умению быстро оценивать происходящее.

Меча я избежал. Тут же вырвал его из земли и бросился к новому врагу, игнорируя крутящегося на месте хромца, пытающегося достать руками до задней части шеи, где не было видимых повреждений. Но они имелись — на земле, полускрытая хвоей, лежала отломанная рукоять ножа, чье длинное лезвие полностью скрылось в шее ниргала, прямо между шейными позвонками. Как он вообще все еще может двигаться? Я ему хребет перебил!

Мы сшиблись телами. Удар локтя разбил мне губы, хрустнула челюсть, полыхнула в голове вспышка боли. В ответ я ударил мечом — на этот раз в щель плечевой брони. Отпрянул в сторону. Ниргал поневоле выпустил шурда, что тотчас распрямился, с долгим многократным хрустом вставил на место вывернутую руку, ударил другой ладонью по рукояти торчащего из чужого плеча оружия, вбивая его глубже. Враг моего врага — мой друг. А затем снова мой враг…

Все закончилось довольно быстро. Покрытый кровью и грязью, зажимая ладонями длинный разрез на животе, тяжело дыша, я стоял на коленях среди трупов и медленно приходил в себя. Грубая сила против грубой силы. Последнего из противников мне удалось прижать к земле, найти дыру в его броне и выпить всю жизненную силу. Капля в море… Но раны быстро заживали, я почувствовал прилив сил. Я бы долго так простоял на коленях, но моих ноздрей вновь настиг едкий запах гари, и тяжело поднявшись, я принялся действовать. Я точно знал, что мне следует сделать.

Сначала выкачать жизненную силу из пяти ходящих вокруг лошадей. Затем проверить тщательно все тела на признаки жизни и если есть ранены — убить их. Эту часть дела я завершил быстро. Затем нашел сумку наполненную тяжело звякающим металлом. Клещи, молотки, прочий инструмент. Выбрав наименее заляпанного кровью ниргала, я принялся сбивать с него доспехи. Моя сила помноженная на прекрасное знание особенностей этой брони позволили завершить все в кратчайшие сроки. Прижав ладони к нагрудной броне, я воспользовался магическим даром Крепителя. Отдернул руки от моментально нагревшегося металла.

Теперь одежда. Наскоро обтерев с тела кровь, я сорвал с одного трупа целые штаны, а с другого крепкую кожаную куртку. Оделся. Аккуратно обмотал ступни нарезанными из плаща лентами материи. И заученными движениями начал снаряжаться в столь привычную мне тяжелую броню безмолвных воинов. Без чужой помощи получалось не очень, но я старался изо всех сил, понимая, что мне необходима защита.

Времени ушло много. Но я справился. Опустил на голову массивный шлем, вновь взглянул на мир сквозь бойницы смотровых щелей. С шумом выдохнул, повел плечами, сделал несколько шагов. Неплохо. Не хуже моего старого доспеха. А может и лучше.

Опустившись на колено, выпотрошил несколько сумок и с облегчением обнаружил в них небольшой запас съестного — понятное дело, копался я в сумках людских, а не шурдских. Я не желаю вкушать вяленую человечину.

Содрав шлем, запихнул в рот кусок одуряюще пахнущего ноздреватого хлеба, с наслаждением прожевал. Забросил на плечо сумку с ниргальими вещами. Флягу потом выброшу. К чертям эту жидкую кашу. Инструмент пригодится. Нацепил черный плащ, придирчиво проверил длину. Плащ не совсем черный — по его краям идет темно-красная широкая полоса. Уж не знаю, что это значит. Может Истогвий и здесь предпочел выделить «своих» из чужих? Возможно. А мне без разницы — просто без плаща в лесу туго. Забросив в сумку остатки еды, я огляделся, проверив, не упустил ли чего. Вроде все в порядке. Лошадь мне не нужна, я куда выносливее, плюс животина может выдать себя ржанием, а я теперь один и должен превратиться в безмолвную тень.

Я уже собрался уходить, когда услышал далекие голоса, быстро приближающиеся ко мне.

Кричат люди. В их голосах звучит не страх. А лишь сильная тревога смешанная со злостью. Это точно не воины Тариса, это не поганые шурды и не хлипкие гоблины. Это люди Истогвия, спешащие к месту ожесточенной схватки. Подмога? Возможно. Тревожиться ни к чему — они достаточно далеко. Я спокойно успею уйти. Или же устроить засаду?

Посмотрим…

Замерев неподвижно, я напряженно вгляделся в курящийся дымом сосновый лес. Ветер гнал пожар чуть стороной. Но дыма предостаточно. Вскоре я сумел различить пару десятков приближающихся сгустков жизненной энергии, трепещущих в телах всадников скачущих ко мне. Кажется это простые люди. Но среди них может быть один или даже два боевых мага.

Устроить засаду и тщательно их разглядеть?

Или же…

Напряженно застыв, пару мгновений я обдумывал пришедший в голову дурацкий план. А затем принялся за его осуществление. Схватив безвольное тело мертвого ниргала, чьи доспехи теперь были на мне, оттащил его шагов на тридцать поодаль и бросил между выпирающих из земли толстых корней. Забросал труп хвоей. В спешке вернулся назад и нанес мертвым лошадям несколько секущих ударов. Крови почти не было, она уже застывала. Но не думаю что недостаток крови в лошадиных ранах сразу бросится в глаза. Вон тут сколько трупов людских и шурдских разбросано.

Крутнувшись на месте, убедился, что сцена подготовлена неплохо. В этой мешанине трудно разобраться с наскоку. Понадобится время. А я его им не предоставлю — мне главное разобраться в силах противника. По возможности оказаться среди них, дабы я мог наносить удары в любую сторону без разбора, а они были бы скованны в движениях.

Одев шлем, я опустил руки вдоль тела и спокойно встал, развернувшись всем телом в сторону гостей. Они не заставили себя ждать.

Первым показался всадник на гнедом красавце жеребце. Воин средних лет, с длинными черными волосами, в крепких железных доспехах, с мечом лежащим поперек седельной луки. За ним скакали остальные. Я молча ждал, оставаясь внешне бесстрастным и безразличным. Я не играл роль ниргала. Я им стал. Я им себя чувствовал. Мне бы их обмануть. Мне бы их подманить чуть ближе. А затем я полосну с разворота по ноге первого всадника, брошусь к следующему, попытаюсь подрубить ноги его коню… давайте, еще немного ближе. Ближе…

Всаднику удалось меня поразить. Круто остановив коня, он цепко огляделся вперед, осмотрел вповалку лежащие тела, перевел взгляд на меня:

— Проклятье! И только один остался цел? И тот в крови… Эй! Слышишь меня! Ниргал! Шаг ко мне! Быстро!

Меня словно подхлестнули — я широко шагнул вперед, остановившись рядом с лошадиной мордой. Внутри меня затлело злое ликование. Я добился своего. Вскоре я начну крушить их…

— Ты цел? Можешь скакать?

Снова неожиданный вопрос… как ответить? Моя рука поднялась и с силой ударила в грудь. Гулкий звон стал подходящим ответом.

— Дайте ему коня! — крикнул всадник и, потеряв ко мне интерес, вновь пришпорил жеребца, уже на ходу крикнув — Все за мной! Живо! Живо!

Схватив поводья крепкой буланой лошади, я легко поднялся в седло, пребывая в жутком удивлении — я планировал совершенно не это. А сейчас оказался в составе неприятельского отряда. Рука хлопнула коня по шее, он рванулся вперед и спустя миг я скакал по горящему сосновому лесу бок о бок с недругами. Мимо мелькали объятые пламенем стволы старых сосен горестно вздымающих к небу дымящиеся вершины. Лидер отряда круто взял в сторону, и мы насквозь проскочили через полосу сплошного огня. Лошади достойны высших похвал. Они не заартачились, не попытались остановиться или свернуть. Они остались послушны воле наездников. Прекрасная выучка. Еще одно свидетельство того, что у Истогвия в хозяйстве полнейший порядок. Чрезмерный порядок. Вызывающий холодок страха.

Вскоре огонь остался позади, но пожар не сдался — он продолжал упорно преследовать нас, не забывая при этом огненными вихрями и реками растекаться в другие стороны. Пока еще целые, но уже обреченные деревья пролетали мимо сплошной стеной. По лесу так скакать нельзя. Не во весь опор. На каждом шаге лошадей могут ждать опасности — ямы, ветви, кочки и прочее. И тогда лошадь вместе с всадником полетит кувырком. Я падения не боялся. Но надеялся, что злой рок минует меня хотя бы в этот раз. За время бешеной скачки мне пришло в голову несколько мыслей и я решил, что хочу и дальше оставаться среди чужих, выглядя при этом их союзником.

Мне несказанно повезло. Община тут небольшая. Несколько сотен людей. И пара сотен гномов, которых держали за рабочий скот. Все знают друг друга по именам и лицам. Выдать себя за своего невозможно. Сразу выведут на чистую воду. Но ниргалы… эти насильственно измененные и жестоко изуродованные люди, чьи обезображенные лица всегда скрыты глухими шлемами. Их не называют по именам. Просто тыкают в сторону нужного воина рукой, а затем озвучивают ему приказ и смертоносный рыцарь вступает в дело. С ниргалами не побеседовать по душам. С ними не подружиться. Они всегда держатся особняком. Более того — их всегда опасаются. Да, ниргалы послушны, но при этом всегда остается холодок жуткости, когда над тобой нависает мрачный громила в полном доспехе. Для такого чужака как я это лучшая личина из возможных. Я стал настоящим перевертышем залезшим в чужую шкуру. И никто не станет у меня что-то выспрашивать. Это бесполезно. Да, я могу проколоться в чем-то, это само собой, но если проявить повышенную осторожность, то обычным людям раскусить меня трудно. Если же попадусь на глаза Истогвию или иному искусному некроманту, тогда… я просто брошусь вперед и попытаюсь оторвать им головы.

Чертов Истогвий одна из моих главных целей.

Я жажду прикончить этого долгожителя. Хотя я и благодарен ему. Причем благодарен совершенно искренне.

Уже вчера я почувствовал как голова прочищается. Будто с моего разума сдернули грязную кровавую тряпку. Убрали ледяную пелену с глаз. Это случилось после того, как я почти исчерпал себя, когда я отдал практически всю накопленную жизненную силу в попытке поработить плененную нежить. Уже на следующее утро я чувствовал себя обычным человеком — в мыслях и поведении. А после встречи с Истогвием, я потерял остатки силы, едва не умер и был сброшен к подножию холма, разом потеряв свое положение, союзников и ошибочное мнение о свое силе. Я оказался далеко не так силен, как предполагалось. Это отрезвило меня еще сильнее. Ну и главное — вдоволь насмотревшись на долгожителя Истогвия, я понял, что последнее время очень сильно походил на него. И понял, что не хочу быть таким как он — бездушным куском плоти, все делящим лишь на полезное и бесполезное.

Скачущий впереди главарь что-то кричал, я оставался бесстрастным, по мере сил следя за поведением остальных. Руки держал так же, как это делали ниргалы при передвижении верхом. Равно как и за положением тела. У меня было вдоволь времени насмотреться на вечно следующих за мной ниргалов. Я отлично знаю как они себя ведут. И старался им подражать. И пока что у меня получалось — судя по тому, что на меня вообще никто не обращал ни малейшего внимания. Я был пустым местом до поры до времени. Обо мне вспомнят лишь тогда, когда понадобится пролить кровь.

И такой случай вскоре представился. Наш отряд буквально налетел на группу пытающихся скрыться шурдов и нежить. Передовые всадники смяли нескольких шурдов и гоблинов, промчались дальше. Костяные пауки ударились в бегство сразу же. Шурды последовали их примеру, рассыпавшись в разные стороны словно визжащий гнилой горох. Бородатый воин указал на убегающую нежить, обернул искаженное гневом лицо ко мне, яростно прокричал приказ. Спорить я не стал и пустился в преследование, оставляя за спиной схватку.

Пауков я догнал быстро, но намеренно дал им уйти подальше, уводя с чужих глаз. Затем опередил тварей, перегородил им дорогу, тяжело спрыгнул оземь. Пронзительный визг из разверстых костяных пастей и злобное сверкание глазниц я попросту не заметил, сразу же нанеся быстрый простой удар, разрубив первой твари череп. Стряхнул с руки одну перчатку и голой ладонью схватил за костяную лапу второго паука, не обратив внимания на острые шипы пронзившие мою плоть. По руки к сердцу пробежали искры чужой жизненной силы. Меня будто коснулся живительный ветерок с отчетливым запахом гнили. Такое ощущение испытываешь, когда откусываешь кусок спелого яблока, разжевываешь и понимаешь, что тебе попался червивый кусок…

Я четырьмя ожившими вопреки законам жизни костяками я справился быстро. Лишь немного пришлось побегать. И вновь вскочив в седло, я направил коня к оставленному отряду, встретившись с ними на полпути и молча заняв свое старое место в хвосте. Бородач скользнул взглядом по мне, с одобрением покосился на разбросанные между сосен разрубленные кости и громко проворчал:

— Хоть кто-то свое дело знает! Да, Нигело?

— Ага — проворчал сквозь зубы тот, старательно зажимая рукою левый бок.

Меж его пальцев обильно сочилась кровь. Мне хватило одного взгляда — рана несерьезна. Кровоточит сильно, но удар поверхностный, рассечение кожи, не больше. А виноват сам Нигело — небрежно затянута боковая шнуровка кожаного доспеха. Вот и поймал незащищенным боком вражеский выпад.

— Возвращаемся — прокричал лидер, указывая рукой в сторону так давно и так недавно оставленного нами вражеского поселения — Лошадей не щадить! Гномьих выродков не поймали, но без улова не остались! Смотрите, чтобы не подохли до поры! Дядюшка Истогвий будет рад с ними поговорить по возвращению!

«Улов» был жидкий. Всего-то один шурд и два несчастных гоблина с туго связанными руками-ногами, брошенных поперек лошадиных крупов и примотанных ремнями. Не лучшие собеседники. Думаю, Истогвий предпочел бы поболтать со мной, а не с шурдами. Что ж — у него будет такой шанс, ведь я направляюсь туда же, куда и пленники.

— Говорят дядюшка Истогвий отправился встречать САМОГО…

— А ты не слушай! Если не хочешь остаться без ушей!

— Да я же так…

— Пришпорьте коней! Надо вернуться как можно раньше! К поселению!