31
Турбаза “Си-эф-эс”, оз. Форд, Миннесота
Все еще четверг, 20 сентября
Профессора Мармозета – да, его семья из штата Уттар-Прадеш, а из-за прически в стиле Аль Пачино трудно определить его возраст – я застаю в домике администрации на одном из диванов. С ногами на подлокотнике, рядом Вайолет в такой же позе, а между ними собака Лай. Когда я вошел, все трое лениво повернули головы в мою сторону. Вайолет сразу же отворачивается.
– Ишмаэль, – приветствует меня профессор Мармозет, – дерьмово ты выглядишь.
– Чувствую себя так же, – отзываюсь я. Весь домик пропах мокрой псиной. – Что вы здесь делаете?
– Мне позвонил Милл-От. Он узнал, что Сара Пэйлин этим утром внезапно выступила с речью в Американской ассоциации переработчиков хрома в Омахе, и поинтересовался, не случилось ли чего-то такого, что заставило ее организовать себе алиби.
– Этим утром?! – за окном солнце еще только клонится к закату.
– Поздним утром. До обеда.
– Черт.
Я впечатлен оборотным временем Пэйлин почти так же, как тем, что Милл-От умудрился дозвониться до профессора Мармозета.
Словно прочитав мои мысли, профессор Мармозет смотрит на часы.
– Вы здесь надолго? – спрашиваю я.
– Нет. Я направляюсь в клинику Мейо. В аэропорту Или меня ждет один из самолетов Милл-Ота. Если хотите, могу подбросить вас до Миннеаполиса.
– Вайолет может лететь. А мне надо вернуть машину.
Он указывает мне на кресло:
– Тогда хоть изложи мне твою версию случившегося.
* * *
Я рассказал. Профессор Мармозет меня почти не перебивал. А дослушав, говорит:
– Знаешь, можно сделать пассивный прибор ночного видения из цифровой камеры. – Я в непонятках гляжу на него. – Если вдруг когда-нибудь понадобится.
– Пассивный прибор ночного видения можно сделать из активного прибора и скотча.
– Так будет втрое дороже.
– Мне оплачивают расходы. Есть соображения по поводу чудовища в озере?
Мармозет зевает:
– А что думаешь ты?
– Что в этом долбаном озере точно что-то есть.
– Так.
– И если это какая-то машина, то это самый лучший образец инженерного искусства, о котором я когда-либо слышал.
– Согласен.
– А значит, скорее всего, это не машина. А значит, это, скорее всего, какая-то настоящая гребаная тварь.
Профессор хмурится:
– Под “настоящей гребаной тварью” ты подразумеваешь живое существо, о котором ничего не известно науке.
– Да.
– Но это представляется невероятным.
– Конечно, это представляется невероятным. Это представляется просто полным бредом. Но я его видел.
– Ты его видел?
– Ощутил. Достаточно хорошо, чтобы утверждать, что это был не подводный аппарат или вроде того.
– Так…
– Так что я думаю, тут справедливо выражение Шерлока Холмса – возможно все что угодно, если тому нет другого объяснения.
Вайолет смотрит на меня с изумлением.
Мармозет отвечает:
– Вообще-то это единственная глупость, которую сказал Холмс. Мы с тобой однажды обсуждали это по дороге в Больницу Милосердия. Помню, еще дождь шел. Мы говорили об этой фразе и о том, как однажды Гудини показал Артуру Конану Дойлу фокус с исчезающим большим пальцем и Дойл поверил, что это настоящее чудо. В общем, Холмс ошибался – всегда есть рациональное объяснение.
Вайолет не улыбнулась. Просто смотрит на меня. Это еще хуже.
– И в этом случае тоже найдется разумное объяснение, – продолжает Мармозет. – На самом деле мы даже знаем, как его найти.
– Да что вы?
– Да. Надо найти человека, который был в той лодке. Еще до того, что случилось с Теном – или с трупом Тена, – тот человек был так уверен в существовании монстра, что считал необходимым поймать его. Ночью, втайне, на лодке-амфибии. Почему? Что же он видел? Реджи, судя по всему, не верил в чудовище. Дебби сказала тебе, что не верит. Приятели доктора Хёрст в баре говорили, что верят, но никто из них, кажется, не чувствовал такой сильной угрозы, чтобы так или иначе принимать это всерьез. Так из-за чего же человек в лодке был столь уверен? Что такого известно ему, чего не знают другие?
– Не знаю, – говорю я. – Что же?
Он пожимает плечами.
– Понятия не имею. У нас недостаточно сведений даже для того, чтобы сказать наверняка, он ли застрелил Криса-младшего и отца Подоминика. Но в конце концов он выдаст себя. И когда это случится, ты получишь ответ на любой вопрос об этой заварухе, который только сможешь задать.
– Вы правы, – признаю я. – Я должен его разыскать.
Мармозет строго смотрит на меня:
– Я не имел в виду лично тебя, Ишмаэль. Я говорил о полиции.
– У полиции было два года, чтобы в этом разобраться.
– Да, и я полагаю, сейчас для них это дело чрезвычайной важности.
– Только если кто-нибудь не постарается скрыть смерть Тена от журналистов.
– Чтобы выгородить Пэйлин? – скептически замечает Мармозет.
– Или Тайсона Гроди. Или Фиков, кто бы они ни были. Или даже самого Тена, его компанию, его репутацию, мало ли что. А то и всех сразу.
Мармозет морщит нос:
– Думаю, это маловероятно. И даже если кому-нибудь и удастся все замять, это нас уже не касается. Прежде всего, я не впутывал бы тебя в это, если бы знал, что на озере Уайт действительно кто-то погиб.
– А вы не боитесь, что погибнет кто-нибудь еще?
– Думаю, мы можем быть уверены, что Управление парков и заповедников установит знак “Купаться запрещено”.
– А как насчет знака “Попадать под пули запрещено”?
– Ишмаэль, – тихо говорит Мармозет, – ты и впрямь думаешь, что твое пребывание здесь снизит вероятность убийств? – Вот сукин сын. – Полиция найдет человека из лодки. Фирм, выпускающих лодки-амфибии, не может быть так уж много. И у них наверняка не так уж много клиентов.
– Спорим, на что хотите? Выяснится, что лодка оформлена на имя Криса-младшего. Так же, как сети и гарпуны, которые якобы оказались никому не нужны.
Мармозет кивает:
– Я подумал об этом варианте.
– Я возвращаюсь на Уайт. Тот тип вернется туда именно сейчас.
– Ну да, вместе с полицией.
– Возможно, там есть парочка копов, но когда озеро начнут прочесывать, их будет гораздо больше. Не говоря уж о том, что начнется, когда пройдет слух, что там побывала Пэйлин. Журналисты арендуют у Реджи все каноэ. Это понимаем мы, и чувак на лодке это понимает, так что предпримет вторую попытку именно сейчас. Он не мог подождать, даже когда рядом была экспедиция Реджи.
– Если только он знал о ней.
– А как же ему не знать? Все остальные ведь знали. Вы же понимаете, что я прав.
– В некоторой степени да, но…
– Я поеду один. Никому не придется рисковать.
– Кроме тебя, Ишмаэль. Ты тоже в счет, знаешь ли. Есть другие, более важные дела, требующие твоих способностей.
– Все обойдется.
– Один ты не поедешь, – вдруг заявляет Вайолет. Мы оба смотрим на нее. – Я поеду с тобой. Как бы там тебя ни звали.
– Забудь об этом, – отвечаю я. – Ни в коем случае.
– Ты мне должен хотя бы это. Я поеду с тобой, и по дороге ты ответишь на туеву кучу вопросов.
– Это слишком опасно.
– Хрень собачья. К тому же ты не можешь меня остановить. И с каноэ я управляюсь куда лучше тебя.
– Но…
С чего бы ей вообще хотелось поехать со мной?
Я обращаюсь к Мармозету:
– Что вы наговорили этой женщине?
Мармозет качает головой с выражением лица, которое я видел уже миллион раз, – наигранный испуг.
– Ничего такого, о чем теперь пожалел бы, – говорит он.
