– А вот, возможно, и новая зацепка, – сказал Хэдли, оглядываясь. – Подождите, я возьму трубку.

Они последовали за старшим инспектором в кабинет. Доктор Фелл, похоже, собирался возразить что-то, хотя Рэмпол и не понимал почему. Хэдли подошел к телефону.

– Алло! Да, это… старший инспектор Хэдли… Кто? Ах да… – Он посмотрел на остальных через плечо и с ноткой разочарования в голосе сказал: – Это Шейла Биттон. – Последовала долгая пауза. – Да. Да, конечно, мисс Биттон. Что ж, полагаю, можно… Но вначале мне нужно все осмотреть, как вы понимаете… Да, вы нас нисколько не потревожите! Когда вы подъедете?

– Погодите-ка! – оживился доктор Фелл. Он подковылял к столу. – Скажите, чтобы она не клала трубку.

– Что такое? – Старший инспектор раздраженно прикрыл микрофон ладонью.

– Она собирается приехать сюда сегодня вечером?

– Да. Говорит, тут вещи Филиппа, которые сэр Уильям хотел бы забрать себе.

– Хм… Спросите, может ли кто-нибудь привезти ее сюда.

Хэдли раздраженно уставился на доктора, как и всегда бывает, когда кто-то хочет передать другому человеку сообщение, но сам разговаривать не желает.

– Какого черта… Ох, ну ладно… – Он выполнил просьбу Фелла. – Она говорит, что приедет с Далри.

– Так не пойдет. В доме Биттонов есть кое-кто, с кем мне нужно пообщаться, и я хочу сделать это вне дома, – с жаром заявил Гидеон. – А это прекрасная возможность, которая нам вряд ли представится еще раз. Дайте мне поговорить с ней.

Хэдли, пожав плечами, встал из-за стола.

– Добрый вечер. Мисс Биттон? – Похоже, доктор Фелл считал, что такой тон лучше всего подходит для общения с женщинами. На самом же деле это звучало так, словно он захлебывается. – Это доктор Фелл… эм… коллега мистера Хэдли. Вот как? Ну конечно, от вашего жениха, понимаю… ЧТО?!

– Смотрите, трубку не сломайте, – злорадно отметил старший инспектор. – Ах, какое чувство такта! Ха!

– Простите, мисс Биттон. Простите. Да, может быть… жирный морж, каких Далри еще не видел… Наверное, это я… Нет-нет, дорогая, конечно, я не обижаюсь…

В телефонной трубке колокольчиком заливался девичий голосок. Рэмпол вспомнил, как миссис Ларкин назвала Шейлу Биттон «блондиночкой», и ухмыльнулся. На лице доктора Фелла застыла натянутая улыбка, как бывает перед камерой фотоаппарата.

– Я вам вот что хотел сказать, мисс Биттон, – наконец не сдержался он. – Вам, несомненно, придется забрать много вещей и… О! Мистеру Далри нужно вернуться в Тауэр к десяти? Тогда, безусловно, понадобится кто-то, кто помог бы вам. Нет ли такого, кто… Шофера нет? А слуга вашего отца… Как его звали? Маркс? Он очень хорошо отзывался о Марксе и… Только прошу вас, не привозите сюда вашего отца, мисс Биттон. От этого ему станет только хуже… – («Ну вот, теперь она плачет», – зажимая трубку, с отчаянием в голосе сообщил доктор Фелл). – О, он лег спать? Что ж, мисс Биттон… Ждем вас. Всего доброго.

Залившись краской, он повернулся к остальным и тряхнул коробку с инструментами. В коробке что-то звякнуло.

– Она болтает без умолку. Щебечет как птичка. И она назвала меня моржом. Весьма наивная юная леди. И если кто-то из вас, шутников, отпустит хоть одно замечание о Морже и Плотнике…

Он с грохотом опустил коробку с инструментами на пол.

– О, спасибо, что напомнили, – ухмыльнулся Хэдли. – Доктор Ватсон… Нужно позвонить в полицейский участок в Голдерс-Грин. Пустите меня к телефону.

После нескольких звонков в Скотланд-Ярд и полицейские участки Хэдли всем раздал указания. Он как раз закончил разговор с каким-то дежурным по отделению, попросив передать распоряжения констеблю у коттеджа Арбора, когда в коридоре послышались шаги.

Очевидно, Лестеру Биттону потребовалось немало времени, чтобы убедить миссис Ларкин заговорить. Когда Рэмпол вошел в гостиную, разъяренный Биттон расхаживал по комнате, а миссис Ларкин стояла у окна, отодвинув занавеску. Ее квадратное лицо оставалось совершенно бесстрастным. Она холодно взглянула на Хэдли.

– Чертовы сыщики. – Женщина криво ухмыльнулась. – Думаете, самые умные, да? Я заказчику сказала, у вас ничего нет на его жену. Надо было ему молчать, позволить вам сорваться, а тогда мы бы с вас содрали денег за незаконный арест. Но нет, ему не терпелось. Струсил и открыл вам все карты. Но мне пообещали заплатить, если я все вам расскажу. Так какого черта? – Миссис Ларкин пожала плечами.

Хэдли вновь открыл портфель. На этот раз он не блефовал. На документе, который он показал окружающим, виднелись две весьма нелестные фотографии миссис Ларкин – в профиль и анфас.

– Аманда Жоржета Ларкин, – зачитал старший инспектор. – Она же Аманда Лидс. Она же Жоржи Симпсон. Известна также как Эмми. Аресты за воровство. Специализация – кража драгоценностей из крупных ювелирных магазинов. В последний раз засветилась в Нью-Йорке…

– Незачем все это читать, – перебила его Эмми. – Сейчас у копов на меня ничего нет. Я вам сегодня уже говорила. Но вы, конечно, спросите заказчика, на какую сыскную контору я работаю. Потом придете к ним, расскажете о моем прошлом – и все! Мне крышка.

Хэдли сложил документ и убрал его в портфель.

– Возможно, сейчас вы действительно пытаетесь зарабатывать деньги честно, если так вообще можно выразиться о вашей профессии. Мы будем следить за вами, миссис Ларкин. Но, если ваши свидетельские показания окажутся четкими и внятными, ваше начальство ничего не узнает о Жоржи Симпсон.

– Честная сделка. – Упершись руками в бока, Эмми смерила его взглядом. – Впрочем, у меня и выбора-то нет. Ну ладно. Поехали.

Что-то в миссис Ларкин изменилось. Сегодня днем она держалась сурово и непреклонно, словно строгая школьная учительница. Теперь же от былой чопорности не осталось и следа. Она плюхнулась в кресло, вытащила сигарету из пачки, лежавшей на табурете рядом, и закурила, чиркнув спичкой о подошву ботинка.

– Эти голубки развлекались будь здоров, – даже с некоторым удовольствием протянула она. – Они…

– Ну все, довольно! – рявкнул Лестер Биттон. – Этим… этим джентльменам не интересно, что…

– Ну конечно, не интересно им, – хмыкнула миссис Ларкин. – А, Хэдли?

– Мы хотим узнать, что вы делали сегодня, миссис Ларкин.

– Ладненько. В общем, в моем ремесле всегда первым делом нужно найти почтальона. И вот я подхватилась сегодня ни свет ни заря, чтобы застать этого красавчика. Он всегда бросает письма вначале в мой почтовый ящик, а потом уже Дрисколлу. Можно рассчитать время, чтобы я вышла за молоком как раз в тот момент, когда он кладет письма в почтовый ящик второй квартиры. Короче, с письмами проблем нет. Потому что Х-19 – так мы называем наш объект в отчетах – Х-19 всегда пишет письма на такой розовато-лиловой бумаге, ее за милю узнаешь.

– Но откуда вы знали, что эти письма были именно от Х-19? – поинтересовался Хэдли.

– Не глупите. – Миссис Ларкин холодно взглянула на него. – Я почтенная вдова, не в моем духе забираться к людям в дома, открывая дверь отмычкой. И уж точно не в моем духе распечатывать чужие письма, прогревая их над паром, а потом запечатывать снова. Вредно для здоровья, знаете ли. Скажем, я как-то подслушала их разговор о первом ее письме. Ну ладно. Мне сказали, что в воскресенье вечером Х-19 возвращается в Лондон, поэтому сегодня утром я держала ушки на макушке. Признаюсь, я очень удивилась, когда вышла за молоком и увидела у двери Дрисколла. Он обычно дрыхнет до полудня. А тут уже, смотрите, подхватился, оделся, и вид у него был такой, словно ночку он провел не из лучших. Дверь была открыта, и я увидела, что у него в почтовом ящике. – Она ткнула сигаретой в сторону двери, на которой висел решетчатый ящик. – На меня он внимания не обратил. Зажал бутылку молока под мышкой и сунул руку в ящик. Достал розовое письмо, хмыкнул и сунул в карман, не распечатав. Потом он увидел меня и захлопнул дверь. И я подумала: «Ха!» Понятно, что сегодня они где-то встретятся. Но мне не платили, чтобы следить за ним. Меня сюда посадили только затем, чтобы поймать Х-19 с поличным.

– Похоже, вы давно уже этим занимаетесь, – заметил Хэдли.

Миссис Ларкин самодовольно развела руками.

– Ну, нам, сыщикам, нужно время, верно? Надо же во всем удостовериться, прежде чем действовать, так? Какой смысл торопиться с выполнением такого хорошего заказа? Но всякий раз, как Х-19 приходила сюда, я ничего такого не видела. Лучший шанс мне представился в ночь перед ее отъездом, недели две назад. Возвращаются они такие из театра или еще откуда, оба порядком поднабрались. Я следила за квартирой, там часа два было тихо, ну я и смекнула, что к чему. Потом дверь открылась, Дрисколл пошел провожать нашу Х-19 домой. Тьма в коридоре стояла кромешная, я ни черта не разглядела, зато все расслышала. Она уже немного протрезвела, а вот Дрисколл еле языком ворочал. И вот, стоят они в коридорчике, клянутся друг другу в вечной любви, а он все бормочет, мол, сейчас чем-то таким занимается, что точно получит работу в газете, и тогда они смогут пожениться… и как им хорошо было вместе… Ну, знаете, мужики всегда несут такую чушь, когда напьются, – со знанием дела заявила миссис Ларкин. – Поэтому я в это не очень-то поверила. К тому же это самое он рассказывал какой-то рыжей дурехе, которая приходила к нему, пока Х-19 была в отъезде. Сдается мне, Х-19 его интересовала не настолько сильно, как он ее. Но той ночью, конечно, я не работала. Просто шла домой, а тут он еле на ногах держится, обнимает ту рыженькую, она его пытается удержать, а он на пол как грохнется, такой: «Вот черт!» и…

– Хватит! – вдруг закричал Лестер Биттон.

Он стоял у окна, глядя на улицу. Занавеска закрывала его лицо. Теперь он резко повернулся, и страшный крик сорвался с его губ.

– Не смейте… – Он осекся. – Не смейте писать это в отчете… А вы этого не говорили…

– Ладно, я, похоже, отвлеклась от темы, да? – Миссис Ларкин взглянула на Биттона, и вдруг ее суровое лицо на мгновение смягчилось. – Не принимайте это близко к сердцу, мистер. Они все такие, в основном. Я не хотела вас выводить из себя. Похоже, вы неплохой мужик, вот если бы вы еще отбросили свои закидоны и вели себя по-человечески… – Она заправила локон волос за ухо. – Ладно. Что же случилось сегодня? Ах да. Я знаю, где я была. Ну, я же должна все рассказать сыщикам, верно? – раздраженно сказала она, увидев, что Биттон отвернулся. – В общем, я оделась и пошла на Беркли-сквер. И хорошо, что успела, потому что Х-19 вышла из дома довольно рано. Хотите верьте, хотите нет, но эта женщина прошла всю дорогу от своего дома до Тауэра! – восхищенно отметила Эмми, затушив сигарету. – Я чуть не подохла, следя за ней. Но я не решалась взять кэб, а то она могла бы меня заметить. Или я упустила бы ее в тумане. Я уже бывала в Тауэре. Меня мой старик как-то водил. Сказал, познавательно, все такое. Ну, я увидела, как Х-19 покупает билеты во все башни, и мне пришлось купить, я же не знала, куда она пойдет. Но я подумала: «Чертовски неудобное место для встречи», а потом поняла. Дамочка знала, что за ней следят. Наверное, та поездка навела ее на кое-какие мысли, да и муж мог намекнуть…

– Они раньше никогда не ходили туда вместе? – перебил Хэдли.

– За то время, пока я за ней следила, – нет. Но подождите! Сейчас вы все сами поймете.

Оставив свою развязную манеру, Ларкин рассказала все по порядку. Лора Биттон пришла в Тауэр в час десять. Купив билеты и путеводитель, она зашла в буфет и заказала себе сэндвич и стакан молока. За едой она все время поглядывала на часы. Видно было, что она нервничает.

– А главное, – добавила миссис Ларкин, – у нее с собой не было той арбалетной штуки, которую вы мне сегодня показывали. Х-19 могла бы спрятать ее только под верхней одеждой, а в кафе она сняла пальто и вытряхнула его, чтобы избавиться от крошек. Могу поклясться, что под пальто у нее ничего такого не было.

В час двадцать Лора Биттон вышла из кафе и поспешно куда-то направилась. У Средней башни она остановилась, оглянулась и медленно пошла по дороге. У башни Байворд она снова остановилась в нерешительности, заглянула в путеводитель и внимательно огляделась.

– Я поняла, о чем она думает, – сказала Ларкин. – Она не хотела шататься у той двери, точно попрошайка, но не хотела и разминуться с Дрисколлом, когда он придет. В общем, все оказалось очень легко. Любому, кто шел туда, пришлось бы идти прямо по дороге к Воротам Изменников и Кровавой башне. Поэтому Х-19 медленно пошла по дороге, делая вид, что гуляет. Я шла за ней, чтобы не потерять ее в тумане. Дойдя до Ворот Изменников, она остановилась…

«Значит, – подумал Рэмпол, – там-то Филипп Дрисколл и увидел ее, выглядывая из окна, что заметил Паркер. Увидел, что Лора Биттон ждет его на Уотер-Лейн. Сказав Паркеру, что прогуляется, Дрисколл поторопился выйти к Лоре». Перед внутренним взором американца предстала эта причудливая картина: туман, Лора Биттон размашисто шагает по дороге, щеки раскраснелись, в глазах боль, к груди она прижимает путеводитель, останавливается у заграждения, ожидая человека, который уже был там. И Дрисколл – бежит вниз по лестнице, пробегает мимо Арбора у Резиденции…

– Она вернулась обратно, ко входу в башню справа от Ворот Изменников. Я прижалась к стене той же башни неподалеку от Х-19. Потом я увидела, как из-под арки Кровавой башни выходит тот мальчишка в костюмчике для гольфа. Он оглянулся, но не увидел… э-э-э… Х-19, потому что она стояла у двери. Я подумала, что это Дрисколл, но не была уверена. Как и она, полагаю, потому что она ждала, что Дрисколл придет с другой стороны. А потом он принялся ходить туда-сюда. Подошел к поручням заграждения. Я услышала, как он ругнулся, а потом чиркнул спичкой. И вот в чем штука. Не знаю, заметили ли вы… Арка, у которой торчат зубцы ворот, тянется футов на семь-восемь в каждую сторону от заграждения. Если стоять на дороге и смотреть вниз, то заграждения у ступеней не видно. И мне это сыграло на руку, потому что я смогла подобраться к ним фута на три незамеченной. В общем, Х-19 поняла, что это Дрисколл. Она вышла из-под арки двери и свернула к заграждению. Я ее не видела, она меня не видела, ну и я подобралась поближе. Туман там был очень густой.

Миссис Ларкин взяла еще одну сигарету из пачки и подалась вперед.

– Так вот, я ничего не выдумываю. Я вам могу передать их разговор дословно, потому что говорили они мало, а запоминать такие слова – моя работа. Он сказал: «Лора, господи, зачем ты меня сюда позвала? У меня же тут друзья. Правда, что он обо всем узнал?» Она что-то ответила, но я ее не расслышала. Прошептала о том, что позвала его именно сюда, поскольку тут в случае чего можно обратиться к знакомым. Он сказал, мол, это глупая идея. Переспросил, правда ли, что он обо всем узнал. Она ответила: «Да» и спросила: «Ты меня любишь?» А он: «Да-да, но у меня сейчас и так неприятности». Они оба вышли из себя, стали говорить громче. Она что-то сказала о его дяде, и тут он вдруг замер и говорит такой: «О господи!» Таким испуганным тоном это произнес, – вы бы слышали! – как будто вспомнил что-то ужасное. Она его спросила, что случилось. А он ей: «Лора, я должен кое-что сделать и совсем забыл об этом. Я отлучусь на минутку, но я должен это сделать – иначе мне конец». У него голос дрожал. Страшно слушать было. Сказал: «Не ходи за мной. Нас могут увидеть. Пойди посмотри на драгоценности в Оружейной палате, потом погуляй по плацу. Я тебя догоню минут через пять. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Так надо». Послышался шорох, и я испугалась, что меня увидят, поэтому отошла. Услышала его шаги. Он крикнул ей что-то вроде: «Не волнуйся, все будет в порядке». Она принялась расхаживать взад-вперед у Ворот Изменников. Потом вышла на дорогу, и мне показалось, что она меня заметила. Но потом она просто повернулась и пошла к Кровавой башне. Я последовала за ней, но его не видела. Наверное, он уже ушел. Тогда было без двадцати пяти минут два.

Хэдли подался вперед.

– Так значит, вы последовали за ней. Вы ни с кем не столкнулись?

– Столкнулась? – Ларкин прищурилась. – Нет. Но я и не должна была. Я шмыгнула в ту большую арку Кровавой башни, прижалась к стене. А ну как бы она оглянулась? Мне показалось, что мимо кто-то прошел, но стоял туман, а под той аркой тьма кромешная… В общем, подождала я немного да и пошла дальше. Я слышала, как Х-19 заговорила с одним из тех петушков в дурацких шляпах, спросила: «Как пройти к Оружейной палате?» Он ей указал на вход недалеко от той арки, и я все еще была там. – Миссис Ларкин покрутила в руках сигарету и наконец закурила. – Вот и все, – равнодушно сказала она. – Он к ней не вернулся, потому что кто-то убил его сразу после того разговора. Но я точно знаю, что это сделала не она, потому что я посмотрела на ступеньки у Ворот Изменников. Заметьте, посмотрела я туда до того, как пошла за Х-19 к Кровавой башне. Я, понимаете, шею-то вытянула, чтобы заглянуть под арку Кровавой башни, и руку опустила на поручни, чтобы не упасть, ну и, само собой, оглянулась. Тела там не было. А после этого я с Х-19 глаз не спускала… Как я уже говорила, она пошла смотреть на драгоценности британской короны в Оружейной палате. Я – за ней. Надо сказать, на сокровища-то она особо и не смотрела. Вся белая была, нервничала, из окон выглядывала. Я ушла оттуда до нее. Не хотела внимание привлекать. Знаете, если пройти по Кровавой башне, то очутишься на таком словно бы балкончике…

– Проход Рэли, – сказал старший инспектор, покосившись на доктора Фелла.

– Ага, так вот, с того балкончика видно, кто выходит из Оружейной палаты. Там выход только один, другого нет. И я стала ждать. Вскоре она вышла и остановилась на дороге, которая ведет от Кровавой башни на холм, к тому большому полю…

– Это Тауэрский луг.

– Ну да. А Х-19 пошла оттуда, спокойная такая, вялая. Ну а я – за ней. Но она ничего не делала. Я ее видела, потому что мы поднялись на холм, а туман уже начал рассеиваться. Она села на лавку, поболтала с одним из стражников, все поглядывала на часы. Терпеливая оказалась. Я бы ни одного мужика не стала так долго дожидаться. А она прождала где-то с полчаса, все сидела на той лавке под моросящим дождем, сидела и не двигалась. Наконец она решилась, встала и направилась к выходу. Остальное вам известно. – Миссис Ларкин затянулась сигаретным дымом, обводя присутствующих взглядом. Ее маленькие глазки недобро поблескивали. – Ну вот, такие дела, золотые мои. Выложила все подчистую. Обещала все рассказать – и рассказала. Я не знаю, кто убил Дрисколла, но я чертовски уверена, что это не она.