Обычно столь сдержанный Хэдли все же вышел из себя.

– Но послушайте, – запротестовал он. – Судмедэксперт сказал, что он умер без четверти…

– Подождите! – рявкнул доктор Фелл. Он с такой силой обрушил свою трость на столешницу, что розовато-лиловое письмо отлетело в сторону. – Во имя господа нашего и Вакха Всемогущего! Этого-то я и ждал! Ждал и надеялся! Подумать только, я не допросил этого человека раньше! Я же чуть не упустил его. Друг мой, я благодарен вам. Я бесконечно вам благодарен… Итак, вы абсолютно уверены, что это произошло без двадцати пяти минут два?

Оказавшись вдруг столь важным свидетелем, Арбор окончательно успокоился.

– Уверен. Как я уже сказал вам, при столкновении с той юной леди у меня расстегнулся ремешок часов. Я вернулся к двери Оружейной палаты, чтобы застегнуть его, и взглянул на циферблат, прежде чем выйти на Уотер-Лейн.

– Достаньте часы, джентльмены, и сверим время! – победоносно воскликнул доктор Фелл. – Итак, сейчас четверть седьмого. По крайней мере, на моих часах. А у вас?

– Четверть седьмого, – сказал генерал Мейсон. – И я уверен, что мои часы идут правильно.

– Тринадцать с половиной минут седьмого, – отметил Рэмпол.

– А у меня… – Арбор посмотрел на наручные часы. – Четверть и полминуты седьмого. Мои часы идут с точностью до секунды. Они были сделаны…

– Не важно, – перебил его доктор Фелл. – Не будем спорить из-за половины минуты. Все сходится. Однако же я должен задать вам еще один вопрос. Вы сказали, что направлялись к выходу в это время, мистер Арбор. Но тело обнаружили только в половине третьего. Почему же вас задержали в Тауэре?

– Это-то я и пытался вам объяснить, когда сказал, что оказался в Уордерс-Холле случайно. Я забыл свою перчатку в зале с рукописью Рэли в Кровавой башне. Это… эм… очень дорогие перчатки, – вскользь обронил он. – Их шьет для меня Картер с Пятой авеню, и у меня нет другой пары столь же высокого качества. – Арбор поднял с колен блестящую серую шляпу и показал присутствующим перчатки.

Генерал Мейсон страдальчески закатил глаза.

– Я уже подъехал на такси к улице Стрэнд, когда обнаружил пропажу. Вернулся в Тауэр, а потом не смог выйти. Тогда было около двух сорока.

– Надеюсь, таксист не стал вас дожидаться, – хмыкнул Мейсон. – Было бы весьма прискорбно, мистер Арбор, если бы вы по чистой случайности оказались замешаны в этом деле. Весьма прискорбно… – мечтательно протянул он. – Постойте-ка! Я вспомнил. Мне тоже нужно задать вам один вопрос.

– С удовольствием отвечу. – Арбор нахмурился. – А вы…

– Я тот самый человек, которого вы искали, – резко ответил генерал. – Я заместитель коменданта Тауэра. И, знаете, сэр, будь я проклят, если позволю вам прикоснуться к книге Рэли. Ее подарил нам сам генерал Ян Гамильтон. Так о чем это я? Ах да. О Рэли. Вы сказали, что никогда не видели эту книгу. Это ваш первый визит в Тауэр?

– Да.

– Я спрашиваю вас, поскольку вы знаете все названия здешних достопримечательностей. Вы свободно говорите об Уотер-Лейн и Тауэрском луге, хотя не ходили дальше Кровавой башни.

– О, ответ на этот вопрос очень прост. – Сейчас Арбор напоминал детектива, говорящего со своим глуповатым помощником. – Я не люблю спрашивать людей, как мне пройти куда-то, дорогой мой сэр. Право же, это может привести к gaucherie. – Коллекционер достал из кармана зеленый путеводитель. – В этой брошюре есть карта, и я изучил ее, перед тем как заходить в Тауэр, вот и все. Оттуда я почерпнул все необходимые сведения.

Доктор Фелл потеребил усы.

– У меня к вам последний вопрос, друг мой. После этого вы можете идти. Вы знакомы с миссис Биттон, невесткой сэра Уильяма?

– К сожалению, нет. Видите ли, как я уже говорил вам, раньше я не останавливался в доме Биттона. Мистер и миссис Биттон были в отъезде, когда я только поселился у сэра Уильяма. Говорят, они вернулись вчера вечером, но я только сегодня утром приехал от друзей, и ни Лестера, ни его супруги не было дома… Я немного знаком с Лестером Биттоном. И сэр Уильям рассказывал мне о невестке. Я даже видел ее портрет. Но лично с ней не знаком.

– Значит, если бы вы встретили ее на улице, то не узнали бы?

– Боюсь, что нет.

– Но, прежде чем вы уйдете, вы ничего не хотите нам сказать? – поинтересовался Хэдли.

С облегчением вздохнув, Арбор поднялся с кресла. Он медленно застегивал плащ, тщательно скрывая свое желание уйти отсюда поскорее.

– Сказать вам? Не понимаю, о чем вы.

– Может быть, вы хотели бы попросить нас о чем-то, мистер Арбор? Предоставить нам какую-то информацию? Кто-то украл ценную рукопись, которая фактически принадлежала вам, знаете ли. Неужели вы не заинтересованы в том, чтобы ее нашли? Странно, что вы нисколько не волнуетесь, потеряв записи стоимостью десять тысяч фунтов, учитывая, сколько усилий вы приложили, чтобы отыскать их. Сегодня вы приходили в Тауэр, интересуясь совершенно другой книгой. Разве вы вообще ничего не предпримете, чтобы вернуть свою собственность?

Рэмпол подозревал, что Арбор ждал этого вопроса. Но коллекционер ответил не сразу. Он изящным жестом надел шляпу, поправил перчатки и перебросил зонт через руку. Вновь обретя подчеркнуто изысканный вид, мистер Арбор вернул себе прежние манеры.

– Безусловно. Но вы кое о чем забываете. Я стремлюсь избегать всяческих неловкостей, джентльмены, и я уже изложил вам свои мотивы. Я предпочитаю не обращаться за помощью к полиции. Но, уверяю вас, я не сижу сложа руки. У меня есть связи, которые… простите, недоступны вам. Как вы сами понимаете, я не намерен отказываться от поисков. – Его тонкие губы растянулись в улыбке. Мужчина, чуть приподняв брови, поклонился. – Если вы захотите со мной поговорить, найдете меня в отеле «Савой». Спасибо за столь… эм… познавательный вечер. Всего доброго, джентльмены.

Когда Арбор ушел, все долго молчали. В комнате стало холодно, огонь в камине почти погас.

– Ваши веки тяжелеют… – Генерал Мейсон поводил руками в воздухе, изображая балаганного гипнотизера. – Надеюсь, у вас больше нет свидетелей, Хэдли, – раздраженно пробормотал он. – С меня хватит. Вначале шляпы, потом любовные интрижки, теперь вот рукопись. А толку никакого. Только все усложнилось… Что думаете об этом нашем эстете?

– Как свидетель он говорил то слишком много, то слишком мало, – сказал Хэдли. – Начал он неплохо. Но когда мы упомянули убийство, он чуть с ума не сошел от страха. И, наконец, могу поклясться, что он говорил правду, когда описывал события в Тауэре.

– В смысле? – уточнил генерал.

Хэдли принялся расхаживать по комнате.

– Я вижу только одно хорошее объяснение его поведению, – раздраженно сказал он. – Но это, опять же, все усложняет. Послушайте, он, судя по всему, не знал, что в Тауэре убили Дрисколла. По крайней мере, он не знал, что это тот самый парень, которого он встречал в доме сэра Уильяма. И эта новость потрясла его. Почему? Давайте посмотрим на это вот с какой стороны: Арбор – человек умный и хитрый. Он всей душой ненавидит любые неловкие ситуации, поскольку они задевают его болезненное самолюбие. Но храбрости у него – как у кролика. Это очевидно, учитывая все, что он сказал. А главное, он панически боится любой огласки. Согласны?

– Да, безусловно, – генерал кивнул.

– Хорошо. Он поднимает на смех предположение, будто он сам украл рукопись. Но, если учесть характер Арбора и сэра Уильяма, эта версия не столь уж невероятна. Арбор знал, что если потребует свою рукопись, то старик поднимет такой шум, что чертям в аду станет тошно. Начнется волокита, скандалы, ссоры, возможно, даже огласка. Не говоря уже о том, что сэр Уильям сгоряча мог бы наброситься на Арбора с кулаками… Но если бы рукопись украли, сэр Уильям оказался бы бессилен. Ему не на что было бы претендовать. Достав рукопись и уехав из его дома, Арбор мог бы объяснить ему все это, даже по телефону, если потребуется. И сэр Уильям не решился бы что-либо предпринять. У него не было бы ни малейших прав на эту рукопись, а главное, если бы об этой истории стало известно, старик выставил бы себя на посмешище. А почтенный человек, когда-то входивший в правительство, не мог себе этого позволить.

– Сомневаюсь, чтобы Арбор сам украл рукопись. – Генерал покачал головой. – Он бы не осмелился.

– Подождите. Итак, кража рукописи нисколько его не обеспокоила. В конце концов, он ведь не сам ее украл. Так кто же мог это сделать?

Мейсон присвистнул.

– Вы хотите сказать…

– Это немыслимо! – Хэдли стукнул кулаком в ладонь. – Это было бы уже слишком! Но такая возможность очевидна, и мы должны ее обдумать. Я вот о чем. Арбор сказал, что говорил о По, пока домочадцы сэра Уильяма не начали удивляться. Его намеки становились все более прозрачными. А учитывая, что и сам сэр Уильям все время намекал на то, что же привез из Штатов, все в доме узнали о рукописи. Конечно же, столь умный парень, как Дрисколл, не пропустил бы это мимо ушей. И Дрисколл был на обеде, когда Арбор так много говорил о По.

– Ох, ну постойте! – огорошено сказал Мейсон. – То есть… Это еще ничего не доказывает! Такой отъявленный прохвост, как этот Арбор, мог бы украсть рукопись. Но предполагать, что это сделал тот парнишка Дрисколл… Пф! Ха! Об этом и речи быть не может. Ни в коем случае.

– Я же не утверждаю, что так и есть, – терпеливо возразил Хэдли. – Но давайте подумаем. Дрисколл был недоволен. Ему вечно не хватало денег. Он постоянно ссорился с дядей. Дрисколл был безрассудным и сумасбродным мальчишкой, который считал эту рукопись просто никчемными бумажками. Признаюсь, я и сам так думал, пока не услышал, сколько она стоит. Итак, полагаю, Дрисколл отвел Арбора в сторону и сказал: «Послушайте, если бы вы однажды утром проснулись и нашли эту рукопись у себя под подушкой, столько бы вы за нее заплатили?» – Хэдли обвел всех выразительным взглядом. – Может быть, Арбор, как и нам, рассказал ему, что уже является ее владельцем. А может быть, для Дрисколла это вообще было не важно. Но, поскольку Арбор и так бы заплатил старику, если бы покупал рукопись у него… То почему бы не договориться с Дрисколлом? Такая сделка была бы очень выгодна. Сэр Уильям знал истинную ценность рукописи. Дрисколл – нет. А Арбор умеет вести дела.

– НЕТ! – рявкнул доктор Фелл.

Хэдли вздрогнул от неожиданности. В голосе Гидеона звучало не только возмущение, но и мольба. Повернувшись, все увидели, что доктор Фелл вскочил на ноги и оперся ладонями на стол.

– Прошу вас! Заклинаю вас! – воззвал Гидеон. – Что бы вы ни думали об этом деле, не рассматривайте эту абсурдную версию. Предупреждаю вас, Хэдли, если вы поверите в то, что Дрисколл украл рукопись, вам никогда не узнать правду. Говорите, что хотите. Говорите, что это Арбор ее украл, если уж вам так хочется. Говорите, что это сделал генерал Мейсон, Санта-Клаус или Муссолини. Однако умоляю вас, не думайте, что это сделал Дрисколл.

– Но почему? – опешил старший инспектор. – Как вы понимаете, я не утверждаю, что это сделал именно Дрисколл. Но, раз уж эта мысль приводит вас в такой ужас, может быть, объясните нам, почему нет?

Доктор вновь уселся в кресло.

– Что ж, объясню. Прошу вас, позвольте мне донести до вас эту идею, иначе вы никогда не поймете все остальное. Вспомните, что произошло пару часов назад. Проклятье, где моя трубка? Ага, вот она. Итак, мы говорили о Дрисколле. И сэр Уильям сказал, что он не был трусом. Тогда я попытался намекнуть вам, как вы помните. Я спросил у вас, чего же Дрисколл боялся. И я повторю этот вопрос. Я согласен, что Дрисколл был далеко не трусом. И я согласен, что он был безрассудным и сумасбродным мальчишкой, как вы выразились, Хэдли. Но кое-чего он все же боялся.

– Чего же?

– Он боялся своего дядю! – Доктор Фелл принялся набивать трубку, роняя табак на пол. Отдуваясь, он продолжил: – Послушайте. Дрисколл любил жить на широкую ногу, он обожал роскошь. Но он был на содержании у дяди. Вы слышали, что Биттон сказал об этом. Пописывая статьи в газеты, Дрисколл получал очень мало, но Биттон помогал ему. Однако Биттон не был щедрым и снисходительным дядюшкой. Наоборот. Он постоянно ругался с племянником по разным поводам. А почему? Потому что любил его. У Биттона нет сыновей. Сам он начинал с малого и хотел, чтобы мальчик пошел по его стопам. И вы думаете, Дрисколл этого не знал? Ха! – Доктор фыркнул. – Конечно же знал. Старик, может, и не осыпал его золотом, но Дрисколл чувствовал, что сэр Уильям любит его. И, раз уж на то пошло… Подозреваю, что сэр Уильям не обидел его в своем завещании. Я прав, генерал Мейсон?

– Так уж вышло, что я знаю, – сдержанно отметил Мейсон. – Сэр Уильям его не обделил.

– Ну вот. Хэдли, вы что, с ума сошли? Как вы могли подумать, что Дрисколл поставит все это на кон? Эта рукопись была для Биттона невероятно важна. Она в буквальном смысле была самой дорогой его вещью. Вы видели, как он был одержим ею. Если бы Дрисколл ее украл, если бы сэр Уильям заподозрил, что Дрисколл ее украл, он выгнал бы мальчишку взашей. Вы знаете характер старика, знаете его упрямство. Он не простил бы племянника. Дрисколл больше не получил бы от него ни пенни – ни сейчас, ни после смерти сэра Уильяма. А что Дрисколл приобрел бы? В лучшем случае пару фунтов от Арбора. Зачем Арбору, прожженному дельцу, давать деньги вору за свою же собственность? Он бы просто презрительно усмехнулся. «Тысяча гульденов? Помилуйте, возьмите пятьдесят! Иначе я расскажу вашему дяде, откуда у меня эта рукопись». Нет, Хэдли. Дрисколл ни за что бы не осмелился украсть ее. Повторяю, больше всего на свете он боялся своего дядю.

– Да. Да, это верно. – Хэдли задумчиво кивнул. – И я не сомневаюсь, что ваше видение ситуации весьма интересно. Но почему вы так вышли из себя? Почему это так важно?

Доктор Фелл вздохнул. Похоже, он уже успокоился.

– Потому что, если вы поймете это, то будете на верном пути. Я…

В дверь постучали вновь, и Гидеон устало оглянулся.

– Я как раз собирался сказать, что не намерен больше выслушивать свидетельские показания. В конце концов, уже больше шести, и пабы уже открылись. Войдите!

В дверном проеме возник замученный и усталый сержант Беттс.

– Я только что закончил допрос остальных свидетелей, сэр, – сказал он Хэдли. – И, боюсь, это затянулось. Им всем хотелось высказаться, и мне пришлось их выслушать, ведь я опасался упустить что-то важное. Но никто ничего толкового не сказал. Девять из десяти свидетелей были только в Белой башне. Экскурсия по ней занимает много времени, и они просто не дошли до Ворот Изменников. Мне показалось, что все ответили на мои вопросы правдиво, и я отпустил их по домам. Я правильно поступил, сэр?

– Да. Но сохраните их имена и адреса на тот случай, если они понадобятся. – Хэдли протер глаза. Поколебавшись, он посмотрел на часы. – Хм… Что ж, уже поздно, сержант, и нам пора идти. Я позабочусь об уликах, которые мне принесли. А пока что я прошу вас помочь Хамперу и опросить стражников, да и вообще всех, кто может знать что-либо полезное. Если выясните что-нибудь, сообщите в Ярд. Они уже передадут мне. – Взяв пальто, он неторопливо принялся одеваться.

– Что ж, джентльмены, – подытожил генерал Мейсон, – похоже, пока что на этом все. Я думаю, нам всем не помешает по бренди с содовой. Могу угостить вас, к тому же у меня есть превосходные сигары. Может быть, окажете мне честь, и мы поднимемся в мою комнату?

Хэдли, подумав, посмотрел на часы и покачал головой.

– Спасибо, генерал. Это очень мило с вашей стороны, но, боюсь, мне нужно возвращаться в Скотланд-Ярд. Понимаете, мне нужно уладить массу формальностей, а я и так уже много времени провел здесь. Я вообще не должен был браться за это дело. – Он нахмурился. – К тому же я не думаю, что сейчас кому-то из нас стоит подниматься к вам. Сэр Уильям ждет вас, генерал. Вы его друг, и будет лучше, если это вы ему все расскажете. Об Арборе, понимаете?

– Гхм! Вынужден признать, эта задача мне не по душе, – смущенно сказал Мейсон. – Но, боюсь, вы правы.

– Скажите, что мы, вероятно, зайдем к нему сегодня на Беркли-сквер. Пускай позаботится о том, чтобы все были дома. Ах да. Насчет газетчиков. Скоро тут будет полно репортеров. Думаю, уже сейчас они столпились под Тауэром и только и ждут, когда же их впустят внутрь. Бога ради, ничего им не говорите. Скажите: «Сейчас я не могу делать какие-либо заявления». И отправляйте их к сержанту Хамперу. Он расскажет им только то, что мы захотим сообщить. Он в таких делах мастер. Так… похоже, газета-то мне и нужна…

Старший инспектор принялся собирать вещи со стола. Рэмпол взял со шкафа старую газету, и Хэдли завернул в нее арбалетный болт, а затем спрятал его в карман пальто.

– Да, вы правы. Но позвольте мне хотя бы угостить вас перед уходом. – Мейсон подошел к двери и что-то сказал.

Довольно быстро на пороге с невозмутимым видом появился Паркер. В руках у него был поднос с виски, сифоном и четырьмя бокалами.

– Что ж, – продолжил генерал, глядя, как пенится содовая, – ну и денек, да? Если бы не бедный Биттон, я даже назвал бы произошедшее весьма любопытным. Но, признаюсь, я до сих пор не разобрался в этом деле.

– Будь вы на моем месте, вы не сочли бы это любопытным. И все же… Не знаю. – Старший инспектор улыбнулся, взяв у Паркера бокал. – Я занимаюсь такими делами уже тридцать лет, генерал. И все равно мое сердце начинает биться чаще, когда я слышу слова: «Расследование ведет Скотланд-Ярд». Чем так чарует это проклятое название? Не знаю. Но я часть Скотланд-Ярда. Иногда мне кажется, что я и есть Скотланд-Ярд. И все же я заинтригован случившимся, словно старый наивный дурень вроде доктора Фелла.

– Но я всегда думал, что вы против аматоров, – удивился генерал («Спасибо, Паркер»). – Безусловно, доктора едва ли назовешь аматором, но…

Хэдли покачал головой.

– Сегодня я уже говорил, что я не настолько глуп. Сэр Бэзил Томсон, один из величайших людей Скотланд-Ярда, говорил, что настоящий детектив должен быть на все руки мастером и во всем разбираться. Единственное, что мне не нравится в нашем докторе, так это его стремление следовать примеру сыщиков из детективных романов. Видите ли, он обожает читать такие книжицы, а потом устраивает нам представления: то загадочно молчит, то восклицает: «Ага!», то…

– Спасибо, – саркастично ответил доктор Фелл.

Встав, он набросил пальто и надел широкополую шляпу. Огромный, тучный, неуклюжий с этими двумя своими тростями, лицо раскраснелось от возмущения. Подойдя к Паркеру, Гидеон взял себе виски.

– Вы не первый, кто недоволен этим, Хэдли. Не первый, кто упрекает сыщиков, не первый, кто насмехается над этим благородным жанром. Это затасканная мысль. И безосновательная притом. И кто-то должен возразить вам и таким, как вы. Вы говорите, что сыщики в детективных романах утаивают свои мысли и хитрят. Но эти персонажи – лишь отражение реальности. А настоящий сыщик? Он тоже загадочно молчит, кричит: «Ага!», уверяет всех, что преступника арестуют в течение суток. Он рисуется. Но, невзирая на это, он не заходит настолько далеко, как сыщик в романе. Он не позволит себе предстать перед честным налогоплательщиком и заявить: «Разгадка этого преступления, сэр, кроется в мандолине, детской коляске и паре носков». Тогда-то наш честный налогоплательщик почувствовал бы, что у него дома побывал настоящий полицейский! Но детектив так не делает. Не делает, потому что не может. Но ему тоже хотелось бы проявить свой выдающийся ум и произнести столь броскую фразу. Да и кому бы не захотелось? Вот вам бы не захотелось? Иными словами, настоящий детектив ведет себя точно так же, как и сыщик из романа, независимо от того, знает он что-то или нет. Но, как и персонажи романов, он поступает благоразумно и не раскрывает окружающим свои мысли. По одной простой и вполне понятной причине. Он может ошибаться!

– Ну хорошо, – сдался Хэдли. – Пускай. Что ж, ваше здоровье, джентльмены. – Он осушил бокал и поставил его на стол. – Полагаю, доктор, ваша речь была лишь преамбулой к очередным загадочным откровениям, которые вы так любите?

Доктор Фелл уже поднес бокал к губам, но остановился.

– Я не собирался продолжать дальше, – нахмурился он. – Но, собственно говоря, я могу предоставить вам три зацепки по этому делу. Я лишь намекну, не стану объяснять подробно… – Гидеон нахмурился, увидев ухмылку Хэдли. – А знаете почему? Потому что я могу ошибаться. Ха!

– Я так и думал. Что ж, какова ваша первая зацепка?

– Во-первых, мы много говорили о том, когда же Дрисколл умер на самом деле. Мы уверены, что он был еще жив в половине второго, потому что Паркер видел его в это время у заграждения возле Ворот Изменников. Доктор Ватсон утверждает, что Дрисколл умер без десяти два. Мистер Арбор проходил по Уотер-Лейн в час тридцать пять, и он уверен, что в это время рядом с заграждением никого не было.

– Я не вижу, на что вы намекаете, – помолчав, заметил генерал Мейсон. – Разве что на то, что Арбор лжет. А вторая зацепка?

Доктор Фелл покрутил бокал в руках. У него явно улучшилось настроение.

– Во-вторых, арбалетный болт, как вы видели, заточили, так что он стал по-настоящему смертоносным оружием. Вы, естественно, полагаете, что его заточил убийца. Мы заметили, что кто-то принялся стирать слова «Souvenir de Carcassonne», но прервал работу. Почему он не стер эту надпись до конца? Обнаружив тело, мы бы, без сомнения, узнали, что этот болт миссис Биттон купила в Каркассоне, а поскольку жертвой убийства стал Дрисколл, мы не могли бы счесть это просто совпадением. Я повторяю свой вопрос, почему он не стер надпись до конца?

– Да, – согласился Хэдли. – Я тоже об этом думал. Надеюсь, вы знаете ответ. Мне он неизвестен. А третья зацепка?

Доктор Фелл затрясся от смеха.

– Третья зацепка самая простая. Почему цилиндр сэра Уильяма был ему впору?

Запрокинув голову, он залпом выпил виски, приветливо подмигнул присутствующим, открыл дверь и вышел в туман.