Глава 14
Сэр Бенджамин был опечален. Он проклинал дождь, и эта крепкая брань витала в воздухе, так же, как и перегар от виски. Он был, похоже, голоден, и сидел с остывшим чаем перед камином в кабинете.
– Здрасьте! – сказал доктор Фелл. – Моя жена до сих пор не вернулась? Как вы попали сюда?
– Я вошел, – ответил констебль с достоинством. – Дверь была открыта. И кто-то пренебрег этим прекрасным чаем… А как насчет выпивки?
– Мы собирались пить чай, – сказал Рэмпол.
Но шеф-констебль был явно настроен иначе.
– Я буду бренди с содовой. Все меня преследуют. Сначала пастор. Его дядя, новозеландец, к тому же мой друг. Я ведь и устроил Сондерса в наш приход. Так вот, его дядя в первый раз за десять лет приезжает в Англию, и пастор хочет, чтобы я вместе с ним его встретил. Какого черта я должен ехать? Пастор – новозеландец. Пусть он и едет в Саутгемптон. А затем Пейн…
– А что не так с Пейном? – спросил доктор Фелл.
– Он хочет, чтобы комнату надзирателя заложили кирпичами. Говорит, что в ней больше нет нужды. Могу только надеяться на это. Но пока это рано делать. Пейн такой человек, у него всегда какие-то психологические волнения на той или иной почве. Ну и наконец, поскольку последний наследник Старбертов мужского пола умер, доктор Маркли хочет засыпать колодец.
Доктор Фелл начал надувать щеки:
– Мы абсолютно точно сейчас не можем этого сделать. Присядьте. Нам есть что рассказать вам.
Пока доктор наполнял бокал на специальной доске, он рассказывал сэру Бенджамину обо всем, что случилось в этот день. Во время повествования Рэмпол наблюдал за лицом девушки. Она ничего не произнесла с того момента, как доктор стал рассказывать о Старбертах, однако выглядела вполне спокойной.
Сэр Бенджамин, хлопнув руками, сложил их за спиной. От его мокрой одежды распространялся сильный запах твида и табака.
– Я не сомневаюсь в этом. Я не сомневаюсь, – приговаривал он. – Почему вы так долго ничего нам об этом не рассказывали? Мы потеряли уйму времени. Хотя это и не так важно, ведь сейчас мы можем с уверенностью сказать, что Герберт – единственный, кому можно предъявить обвинение. Присяжные решили так же.
– Это успокаивает вас?
– Нет, черт возьми. Я не думаю, что парень виновен, но что нам остается?
– Все еще не обнаружили его след?
– О, мы о Герберте сообщили повсюду. Но пока найти его не удается. Через какое-то время я еще раз повторю процедуру, а что же мне остается?
– Мы можем исследовать тайник Энтони.
– Да. Если это чертов шифр или что там еще… Позвольте взглянуть. Я надеюсь, что мы получим ваше разрешение, мисс Старберт?
Она хитро улыбнулась.
– Конечно. Но я думаю, что доктор Фелл чересчур уверен в своей правоте. Здесь есть копия.
Доктор Фелл сидел, раскинувшись в любимом кресле, трубка дымилась, а перед ним стояла бутылка пива. Белые волосы и бакенбарды делали его похожим на святого Николая. Он с интересом смотрел, как сэр Бенджамин изучает стихи. Рэмпол хорошо раскурил трубку и сидел, откинувшись, в удобном красном кресле так непринужденно, что легко мог коснуться руки Дороти. Другой рукой он держал бокал. Ему подумалось, что все, что ему нужно от жизни, сейчас у него есть.
Шеф полиции, лицом напоминавший лошадь, начал читать:
Как назван был Гомера труд,
Скажите-ка, друзья?
Что сможет уберечь тебя
От вражьего копья?
Затем он медленно перечитал строфу более низким голосом. После чего он в сердцах сказал:
– Послушайте, это ведь абсурд!
– Ах! – сказал доктор Фелл, словно смакуя букет выдержанного вина.
– Это просто какая-то чушь…
– Стихи, – поправил его доктор Фелл.
– Что бы это ни было, но совершенно точно, что это не может быть криптограммой. Вы это читали?
– Нет, это все-таки криптограмма.
Шеф полиции отбросил от себя листы.
– Ладно, в таком случае скажите, что могут означать первые две строчки? Это полная глупость, – возмущался сэр Бенджамин, раздувая щеки. – Я видел такие кроссворды в журналах и помню из романов, что нужно взять по первой букве из каждого второго слова в строке, ну, или что-то вроде того.
– Это не поможет, – ехидно сказал Рэмпол. – Я уже пробовал различные комбинации с первым, вторым и третьим словом. Я пытался сложить слово даже по диагонали через весь стих. Один вариант дал мне «КСЧОКИКННЧИСССИТЧУТО». С другим получается вот что: «ТУКИВТНЧЧЕКЕБПОД». Последний вариант немного напоминает имя ассирийской королевы.
– Эх, – вздохнул доктор Рэмпол, вновь кивая.
– В журналах… – начал было сэр Бенджамин.
Доктор Фелл уселся поглубже в кресло, выпустив огромное облако дыма.
– Кстати, – сказал он. – Я отчаянно спорил с создателями разных головоломок и кроссвордов в журналах. А вообще-то я очень люблю криптограммы. И позади вас находится любопытный экземпляр книги по шифрованию. Ее написал Джон Батист Порта. Эта книга «De furtivis literarurum notis» была издана в 1563 году. Главное, что должно быть в криптограмме, – ключ-разгадка к искомой вещи. Ну, по крайней мере, он должен оказывать хоть какую-нибудь помощь в разгадке. Еще лучше, если он будет звучать примерно так: «Драгоценности лежат в штанах у протодиакона», или «Фон Данклеспук будет атаковать стражу в полночь». Но когда люди из иллюстрированных журналов пытаются создать собственную криптограмму, которая будет сбивать с толку читателя, то они не ставят перед собой цель создать что-либо трудное. Проблема в том, что они составляют такую криптограмму, разгадка которой никогда не поведет читателя по следу. Вы страдаете, потеете, перебираете различные символы только для того, чтобы получить сообщение вроде этого: «Малодушные толстокожие в первую очередь медлят с воспроизведением потомства». Да, и еще! – не унимался доктор. – Вы можете вообразить немецкого разведчика, рискующего жизнью, чтобы пронести подобное сообщение через британскую границу? Я представляю лицо генерала фон Гуглдорфера, которому только что принесли зашифрованное послание, и из него он узнает, что слоны не прикладывают никаких усилий к тому, чтобы оставить после себя потомство.
– Это ведь неправда, так ведь?
– Меня не особенно волнуют биологические науки, – ответил доктор. – Я говорил о криптограммах.
Он сделал глубокий глоток пива и продолжил уже более ровным голосом:
– Конечно, это очень старая практика. Еще Плутарх и Геллий упоминали о секретной корреспонденции, которой пользовались спартанцы. Однако сама криптография, подразумевающая под собой перемену мест букв, слов и символов, имеет семитские корни. По крайней мере, Иеремия пользовался ею. Простой вариант криптограммы есть и в книге Цезаря «Quarta elementorum littera», где…
– Но посмотрите, какое оно старое! – почти кричал сэр Бенджамин, схватив лист с копией Рэмпола с камина и потрясая им. – Прочитайте стихотворение с этого места: «Страна, что к Корсике лежит совсем недалеко». Я кроме Наполеона о Корсике ничего не знаю.
Доктор Фелл вынул трубку изо рта.
– Не могли бы вы помолчать? – попросил он. – Я чувствовал себя лектором и собирался продолжить рассказом о Тритемии и Френсисе Бэконе, а потом…
– Я не хочу никаких лекций, – перервал его констебль. – Вам бы лучше говорить по существу. Я не прошу вас решить этот ребус, но перестаньте поучать и просто займитесь стихами.
Доктор подошел к центру стола, зажег еще одну лампу и разложил лист перед собой. Трубка дымилась уже слабее, но он по-прежнему сжимал ее в зубах.
– Хмм, – протянул он.
Наступила тишина.
– Погодите немного, – потребовал сэр Бенджамин, когда доктор собрался было что-то сказать. – Давайте обойдемся без цитирования энциклопедии, которая у вас в голове. Просто посмотрите, может ли нас к чему-то привести этот стих?
– Я как раз собирался попросить вас, – сказал он, – еще раз наполнить мой бокал пивом. Однако раз уж вы так нетерпеливы… Наши предки – словно дети по сравнению с современными криптографами. Война это доказала. Написанное в конце XVIII или начале XIX века не должно быть особенно сложным. Ребусы тогда были очень популярны, не то, что сейчас. Но все равно, они немного сложнее, чем те простые шифровки, которые так любил По. Да, это что-то вроде ребуса, только…
Все столпились вокруг его кресла и всматривались в листок. Они вновь прочли стихотворение от начала до конца:
Как назван был Гомера труд,
Скажите-ка, друзья?
Что сможет уберечь тебя
От вражьего копья?
Кто первым улетел с земли,
И друга он имел?
Кто в преисподней грешных ждет,
Но ты здесь не у дел?
Народ, что выжил после мук,
Что длились сорок лет?
И, чтобы не было разлук,
Скорей его налей!
Страна, что к Корсике лежит
Совсем недалеко.
И если видишь славно ты,
То береги его.
Что путнику среди песков
Увидеть не дано?
Тебе откроется вся суть,
Она на дне его.
Доктор Фелл быстро писал карандашом, выстраивая символы. Он то и дело тряс головой и периодически поворачивался к листку. Подойдя к книжному шкафу, он достал оттуда черную книгу, на которой можно было прочесть: L. Fleissner, «Handbuch der Kryptographie», и, просмотрев оглавление, нахмурился.
– ДРАФГХК! – Он сморщился, словно произнес: «Черт побери». – Это явная бессмыслица. Здесь зашифровано что-то другое. Прибегну еще к латыни. Я все равно докопаюсь. Классика, как правило, приводит к успеху. Всегда, – продолжал он с одержимостью, – всегда об этом помните… Что случилось, мисс Старберт?
Девушка оперлась обеими руками о стол, ее темные волосы заслоняли свет. На ее лице промелькнула улыбка, она повернулась ко всем.
– Я подумала о том, – сказала она, – что мы не должны забывать о пунктуации…
– Что?
– Посмотрите на первое четверостишие. «Как назван был Гомера труд?» Это ведь «Илиада», верно? «Что может уберечь тебя от вражьего копья?» Щит, мне кажется. Нам надо просмотреть каждую строчку в отдельности и найти ответ. Я надеюсь, что это не очень глупо звучит? – сомневалась она. – А затем сложить все ответы, и мы, вероятно, получим ключ.
– Боже мой! – воскликнул Рэмпол. – Это ведь как кроссворд.
– Такого быть не может! – вскричал доктор Фелл, его лицо побагровело.
– Но посмотрите сюда, сэр, – вмешался Рэмпол. – Старый Энтони и не думал, что составляет кроссворд, однако в результате получилось именно это. Вы сами сказали, что это просто одна из форм ребуса…
– Давайте подумаем над этим, – сказал доктор Фелл, прочищая горло. – Возможно, результат покажется нам знакомым.
– Приступим, – сказал сэр Бенджамин. – Давайте начнем сначала. «Как назван был Гомера труд, скажите-ка, друзья?» Вы считаете, что имеется в виду «Илиада»?
Доктор Фелл громко выдыхал воздух с такой силой, что его усы буквально ходили ходуном. Сам он при этом имел вид угрюмого ребенка. Он взял карандаш и ответил:
– «Илиада», конечно. Отлично. Давайте дальше. Если верить предположению мисс Старберт, то первые два слова – это «Илиада» и «щит». «Кто первым улетел с земли, и друга он имел?» Может быть, Икар? Если так, то у нас есть «Илиада», щит, Икар…
Наступила тишина.
– Не похоже, чтобы в этом было много смысла, – сказал сэр Бенджамин.
– В этом будет больше смысла, когда мы разгадаем оставшиеся строки, – ответил Рэмпол. – Давайте продолжим. «Кто в преисподней грешных ждет, но ты здесь не у дел?» Может быть, дьявол? Да, точно, кто же еще? Дальше. «Народ, что выжил после мук, что длились сорок лет?»
– Евреи, – сказал доктор, живо включаясь в беседу. – Дальше по моей части: «И, чтобы не было разлук, скорей его налей!» Это ведь вино. Осталось всего ничего. «Страна, что к Корсике лежит совсем недалеко».
– Ближе всего Италия, – отозвался Рэмпол.
– Так и запишем. И что последнее? «И если видишь славно ты, то береги его». Это, очевидно, зрение.
Он сидел и с довольным видом покручивал усы, словно пират.
– Все ясно, – провозгласил он. – Я все понял. Нам потребуются первые буквы от всех слов…
– ИЩИ, – прочла Дороти и огляделась. Ее взгляд сейчас был восторженным. – Затем ДЕ… Что там дальше?
– Второе слово «девиз». Итак, мы получили «ищи девиз». Я же говорил, что будет просто.
Сэр Бенджамин то и дело повторял свое вечное «О Юпитер!» и чуть ли не хлопал в ладоши.
– Но тут ведь что-то должно быть сказано о месте, где его искать? – волновался сэр Бенджамин.
– Если по той же схеме, то ответ кроется в последнем четверостишии, – сказал Рэмпол. – «Что путнику среди песков увидеть не дано? Тебе откроется вся суть, она на дне его».
Доктор Фелл крутил в руках карандаш, а потом принялся что-то судорожно записывать.
– Готово! – воскликнул он. – Здесь зашифровано слово «колодец». «Лежит на дне его» – этим все сказано.
– Мы справились с этой задачей всего за полчаса! – гордо констатировал сэр Бенджамин.
– Позвольте вам напомнить, сэр, – злобно прошипел Фелл, – что в этом ребусе не было чего-то такого, о чем бы я не говорил. Если бы эту криптограмму пытались решить без изначальных знаний, то никакого результата бы не вышло. Теперь мы знаем, что она означает благодаря… изначальным знаниям. – Он покончил со своим пивом и огляделся.
– Все верно, все верно. Но что имеется в виду под девизом?
– То, что являлось его девизом: «Все свое носи с собой». Однажды он нам уже пригодился. Где-то глубоко в колодце этот девиз, возможно, высечен на стене.
Шеф полиции вновь почесал подбородок и нахмурился.
– Да. Но мы не знаем, где именно. Кроме того, это место с дурной историей, и там вовсе не полезно находиться.
– Чепуха! – сказал доктор. – Конечно, мы знаем, где это.
Констебль вновь состроил кислую мину и посмотрел на доктора Фелла, тот же уселся поудобнее и раскурил трубку. Затем он продолжил:
– Если, к примеру, поступить так же, как Энтони, то есть толстую веревку привязать к ограждению балкона в том месте, где есть следы от трения его веревки, то мы, скорее всего, окажемся там, где нужно. Колодец, по всей видимости, велик, но если отталкиваться от места с потертостями, то радиус поисков может быть сокращен до нескольких футов. И если какой-нибудь крепкий юноша, например наш друг, будет держаться за бечевку и спускаться в самый центр колодца…
– Звучит неплохо, – сказал шеф-констебль. – Но что из этого выйдет? Если верить вам, то убийца давно уже опустошил тайник, что бы там ни лежало. Он убил старого Тимоти, потому что тот застал его за этим занятием, а потом убил Мартина, потому что тот должен был узнать тайну из бумаг, спрятанных в сейфе… Что же вы рассчитываете найти?
– Даже не знаю. Но мы должны это сделать в любом случае, – ответил Фелл.
– Смею заметить, – сказал сэр Бенджамин, сделав глубокий вдох, – насчет колодца. Завтра утром я свяжусь с еще несколькими констеблями…
– Если вы так поступите, то весь Четтерхэм сойдет с ума, – сказал доктор. – Не кажется ли вам, что лучше хранить это пока в тайне и сделать наше дело ночью?
– Это, черт побери, рискованно, – простонал сэр Бенджамин. – Парень легко может сломать себе шею. Что вы скажете, мистер Рэмпол?
Затея нравилась Рэмполу, и он согласился.
– Мне все равно это не по вкусу, – ворчал констебль. – Но только так мы можем избежать неприятностей. Можно сделать это сегодня, если дождь прекратится. Я не буду возвращаться в суд Эшли до завтра и смогу переночевать здесь, в гостинице… Послушайте, нам ведь не обойтись без света, когда мы будем привязывать веревку и так далее. А вдруг это привлечет внимание?
– Возможно. Но я абсолютно уверен, что никто нас не потревожит. Местные деревенские жители разве что испугаются.
Дороти смотрела то на одного, то на другого. Ресницы подчеркивали красоту ее глаз, а маленькие морщинки у ноздрей выказывали ее злость.
– Вы просите его сделать это, – сказала она, указывая на Рэмпола. – И я его знаю достаточно хорошо, чтобы подтвердить вам, что он справится. Вы говорите, что никто из местных нам не помешает, но вы, кажется, забыли, что кое-кто все равно будет присутствовать. Убийца!
Рэмпол подошел к ней и взял ее руку. Она не обратила на это внимания. Их пальцы сплелись. Но зато на это обратил внимание сэр Бенджамин, который с тревожным видом пытался что-то сказать.
– Эмм… – протянул он, пошатываясь.
Доктор же со своего кресла посмотрел на девушку доброжелательно.
– Убийца, – повторил он. – Да, я знаю, я знаю.
Наступила пауза. Кажется, все молчали, потому что никто не знал, что сказать. По выражению глаз доктора легко читалось, что отступать – это не по-английски. Тем не менее чувствовалось, что его это беспокоит.
– Тогда я буду настаивать на своем, – сказал сэр Бенджамин медленно. – Но мне нужно довести это до ведома четтерхэмских судей. И еще нам понадобятся веревки, молоток и скобы. Если дождь закончится, я смогу вернуться сюда около десяти часов.
Он помедлил.
– Однако есть еще одна вещь, которую я хочу знать. Мы все слышали истории, связанные с колодцем. Мы слышали об утопленниках, ведьмах, проклятых драгоценностях и еще бог знает о чем. И все-таки, доктор, что же вы рассчитываете там найти?
– Носовой платок, – сказал доктор, делая глоток пива.