Глава 7
Вселенская кража

С утра Шизл проснулся и какое-то время просто лежал в кровати, выстраивая в голове по порядку, что он должен сегодня сделать. Нужно было зайти к Тоту, поскольку, когда Шизл накануне отправил ему информацию, что задание выполнено, брат попросил заглянуть к нему с утра на следующий день. И тут он вдруг вспомнил про Гианта, мысль о котором как-то не сразу пришла в его голову. «Е-мое! Я и забыл совсем, что я вчера этого пацана подобрал! – подумал Шизл с некоторым огорчением. – В голове не укладывается, почему я не смог от него отбрыкаться и что мне теперь с ним делать. Столько времени на него вчера потратил вместо того, чтобы делами заниматься или просто отдыхать!»

Размышляя таким образом, Шизл умылся и спустился вниз, испытывая явное желание плотно позавтракать, поскольку накануне он даже не поужинал, взбудораженный внезапным появлением Гианта в его жизни. Войдя на кухню, он увидел там мальчишку за столом и своего слугу Сераписа, который уже пришел в дом для выполнения своих обязанностей. Шизл понял, что Гиант уже познакомился с прислугой и вовсю болтал с ним. С его появлением разговоры внезапно смолкли. Серапис первым нарушил молчание:

– Приветствую тебя, Шизл! Мне Гиант сказал, что ты ему разрешил съесть все на столе. Я не стал его прогонять, потому что для тебя я все равно приготовил новую еду, – отрапортовал Серапис, поскольку у него в глубине души были сомнения насчет правдивости слов мальчишки, который непонятно откуда появился в кухне и, прежде, чем поздороваться, начал трескать все, что не прибито. – Ты где будешь есть? В комнату отдыха тебе отнести, как обычно?

– Спасибо, Серапис. Я как раз очень голоден, не поверишь как! Давай лучше мы Гианта подвинем, и я тут поем вместе с ним. Садись и ты с нами. Гиант будет тут жить пока что. Поэтому вам часто придется видеться и общаться. Так что поешь с нами, Серапис. Заодно поближе познакомитесь. За едой оно как-то проще мосты наводить. Правильно я говорю, Гиант? – спросил Шизл и игриво ткнул паренька в плечо.

– Угу, правильно. За едой, по-моему, все проще… А не только мосты наводить, – ответил жующий и довольный Гиант.

– Осмелюсь тебя спросить, Шизл, а чем занимается Гиант? – спросил Серапис, который не был сильно доволен появлением паренька, и его интересовало, какую роль он займет в доме.

– Пока ничем не занимается, – ответил Шизл, – но, думаю, найдем дело и ему. Я вообще планирую сделать его своим помощником. Но вот в чем конкретно он мне будет помогать, я еще пока что и сам не знаю. Если у тебя есть какие-то дела, которые тебе трудно успевать делать, можешь передать их Гианту, кстати. И тебе полегче будет, и он уже при деле окажется.

– Я тебя чем-то прогневил, Шизл? – расстроенно спросил Серапис. – Поэтому ты хочешь меня прогнать и заменить на Гианта?

– Ты что, с ума сошел, Серапис? – удивился Шизл. – Откуда тебе такая мысль в голову пришла? Кто может тебя заменить? Мы с тобой уже очень давно вместе, и ты знаешь все про мои привычки в еде. И готовишь ты очень вкусно. Гианта я скорее буду использовать для каких-нибудь личных поручений. Просто, поскольку он у нас появился, я предложил тебе передать часть твоих обязанностей ему, пока у него других дел нет. Что ты сразу так огорчился?

– Ну, я просто немного испугался, что, может, чем-то тебя огорчил, – ответил Серапис, у которого отлегло от сердца после объяснений Шизла. – Подумаю, что из моих дел можно ему передать.

С этими словами Серапис небрежно подвинул Гианта вместе с его едой на угол стола и стал расставлять новые яства, которые он приготовил для своего господина, который уже уселся за стол.

– Послушай, – обратился к нему Шизл, – я вот о чем переживаю. Я же не ем мясо и прочую живность. А вы же, люди, едите. Может, ты как-то позаботишься о том, чтобы и его мясом прикармливать хотя бы иногда? Только не здесь готовь и корми. А то меня от вида и запаха мутит.

– Я бы с радостью кормил его у себя, – ответил Серапис, – но я уже столько столетий с тобой, что давно привык питаться с твоего стола. Мясо я ем крайне редко, в основном когда навещаю своих приятелей. И то только, если ничего другого достойного нет.

– И как, ты нормально себя чувствуешь без мяса? – с интересом спросил Шизл.

– Да, нормально вполне. Как я могу чувствовать себя плохо от твоей еды?

– Шизл, а почему ты не ешь мясо? – поинтересовался Гиант. – Я его не ел особо по причине его отсутствия в моей семье. А ты, как я понял, вообще в принципе его не ешь?

– Да, у меня же кровь немного другая, не как у вас, людей. Плюс мясо энергетику приземляет, – отвечал Шизл. – Не буду вдаваться в долгие пояснения, что и с чем в моем организме взаимодействует не так, как у вас. И в чем разница в получении жизненной энергии. Вам трудно будет понять.

– Так, может, и Гиант без мяса вполне обойдется? – уточнил Серапис. – Я же не умер и довольно хорошо себя чувствую.

– Если надо, обойдусь, – с уверенностью ответил жующий Гиант, который ни на секунду не прекратил свою трапезу с приходом Шизла, а просто несколько замедлил поглощение еды.

– Ну, надо или не надо, позже решим. Я посоветуюсь с Энки. Он у нас большой специалист по вашей человеческой генетике, да и не только по человеческой. Он проконсультирует, чтобы нам самодеятельностью не заниматься. Все же ты еще растешь. Кто знает, вдруг ты развалишься у меня вскоре без мяса? – с усмешкой спросил Шизл. – И потом, у меня другой вопрос возник. Ты мне говорил, что у себя дома лепешки в основном ел. Я вот подумал, а вообще вам можно есть мучное-то? Мы ж злаковые на планету исключительно для потребностей наших организмов завозили. А вы, люди, я смотрю, тоже на пшеницу перешли. А не вредно ли это вам?

– Ну, при том что у себя я, бывало вообще без еды обходился, то у тебя без мяса, но с кучей такой шикарной жрачки я точно не развалюсь, – засмеялся Гиант. – И еще, если бы мука была нам вредна, я бы уже давно сдох. Да и он тоже. Да ведь, Серапис?

– Послушай, Гиант, не «жрачка», а «еда». Не «сдох», а «умер», – занялся воспитанием Шизл, не дождавшись ответа Сераписа. – Выражайся, пожалуйста, словами, достойными моего помощника, а не словами чумазого босяка. Бери пример с Сераписа, как он культурно говорит. И тоже выучишься, понятно?

– Понятно, – буркнул Гиант и со злобой посмотрел на Сераписа, настроение которого, напротив, заметно улучшилось после того, как его поставили в пример. – Скажи, Шизл, а у тебя голова вытянутая оттого, что ты мясо не ешь? Я тоже такую же голову хочу. Как ее можно вытянуть?

– Нет, не от этого, – рассмеялся Шизл. – Никак тебе голову не получится так вытянуть. Ходи со своей, тебе так больше к лицу. И вообще не имей привычки подражать кому-либо. Иначе сам станешь не интересен другим.

«Ну вот я и завел себе заботу! – подумал Шизл про себя. – Уже весь испереживался, что пацан будет есть. Да и воспитывать его начал… Кто бы мне сутки назад сказал, что я всего лишь через день превращусь в заботливую мамашу? Я бы точно не поверил! Я вообще считал, что я на это в принципе не способен. А стоило лишь взять мысленно на себя ответственность за жизнь этого хитрого червяка, так сразу скрытые таланты вылезли и я быстро превратился непонятно во что. В жизни бы не подумал, что какое-то примитивное чумазое жрущее существо способно так быстро меня изменить».

С этими мыслями Шизл закончил есть и встал из-за стола. Надо было выдвигаться к Тоту. Он подумал и решил взять с собой Гианта, чтобы познакомить его с братом, а заодно посоветоваться, что же ему теперь с пацаном делать и чем его лучше занять. Все же Тот был большим специалистом в плане обучения. Поэтому Шизл надеялся, что консультация брата будет ему как «начинающей мамаше» весьма полезна.

Войдя в дом к Тоту, Шизл сказал Гианту:

– Ты посиди пока тут. А я потом тебя заберу. Только не вздумай никуда уходить, кто бы тебя ни звал. Если вдруг кто-то спросит, что ты здесь делаешь, или попросит уйти, скажи, что ты со мной и я велел тебе меня здесь ждать.

Гиант пообещал, что сделает так, как ему велено, и Шизл направился к брату. В гостиной он увидел не только Тота, но и еще сидящего там Хиза, что, как обычно, его огорчило. «Он что, со вчера, что ли, никуда не уходил?» – подумал Шизл и почувствовал, как портится его настроение.

– Ой, новоявленная мамаша к нам пришла! Привет! – обратился Хиз к Шизлу сразу же после того, как увидел его, из чего стало понятно, что всем уже известно, что он подобрал Гианта.

– Привет, – поздоровался Шизл с обоими и сел в кресло рядом. – Хотел бы с вами обсудить, что мне с пацаном делать и чем занять. Тот, ты же у нас большой профи в воспитании. Посоветуй что-нибудь? Может, в школу его надо отправить? Или в какое другое место, где детей обучают? Наверняка ведь есть подобные заведения у людей. А Гиант – очень смышленый пацан, как мне показалось… Да, ребята, я вынужденно стал мамочкой теперь. До сих пор в голове не укладывается, как такое произошло! Но все уже случилось…

– А я вот знаю, как такое произошло, – влез в разговор Хиз, невзирая на то, что вопрос Шизла был адресован Тоту, а не ему. – Делать тебе нечего, и от безделья, как обычно, маешься. Поэтому отупел ты уже вконец, и те немногие знания, что имел, растерял. Даже с дефективным пацаном не смог справиться и отделаться от него!

– Для того чтобы мне его просто вышвырнуть из вимана прочь, мне знания вообще были не нужны. Достаточно было ноги и пинка, – огрызнулся Шизл, почувствовав, как обида и злоба снова подступают к сердцу. – Помимо знаний, Хиз, есть еще какие-то душевные моменты, которые не дали мне мальчишку выгнать и оставить его там, где он никому на фиг не нужен и где жизнь его ничего не стоит.

– Хорошо поешь про душевные моменты, – ядовито заметил Хиз. – Жалко, что не спел про то, что же на самом деле тебя в мальчишке так зацепило – поклонение тебе, великому божеству, и страстное желание тебе служить.

– Ну а хоть бы и так? Что с того? – ответил резко покрасневший Шизл, и было видно, что слова Хиза его больно задели, впрочем, как обычно. – Что преступного в том, что мне нравится чувствовать, что меня уважают? А не когда оскорбляют и ноги об меня вытирают, как ты периодически… Я вообще не это пришел обсуждать.

Тот понял, что ему катастрофически срочно надо включаться в беседу и переводить тему, пока Шизл окончательно не распсиховался к удовольствию Хиза.

– Да, Шизл, обязательно решим сейчас, как лучше с твоим пацаном поступить, – говорил Тот как ни в чем не бывало, будто Хиз и не цеплялся только что к брату. – Ты правильно сделал, что подобрал его. Раз он толковый, как ты говоришь, то найдем ему дело. Смышленые среди людей нечасто встречаются. А он у тебя еще молодой совсем. Воспитаем его, как посчитаем нужным, и вырастим его с пользой для нас.

– Да, он и правда неглуп и может располагать к себе, – поспешил ответить Шизл, будучи в душе признательным брату за то, что он вовремя включился в беседу, рискующую принять нежелательный оборот. – По сравнению с остальными его соплеменниками он, по-моему, самый перспективный. Хоть я всю толпу этих существ на тупость и не тестировал в индивидуальном порядке, но общее впечатление именно такое сложилось. Да и боек он не по годам…

– Послушай, Шизл, – не унимался Хиз, – а может, тебя в поля те отправить к этим людишкам на постоянное место жительства? А то ты, я смотрю, сроднился с ними. Да ты у нас вообще прирожденный борец с саранчой и защитник ущербных. Такую демократию в полях сразу развел, я смотрю! И на коленях не стойте перед ним, и по имени его называйте, а не великим богом, и себя рабами не считайте! Жесть вообще! Так ты, демократ, может, пойдешь к ним тогда жить? Саранчи тебе для великих подвигов я подгоню туда в достаточном количестве, можешь даже не переживать. Твоя ж самооценка с каждой прибитой букашкой будет только расти! Разве тебе еще что-то для счастья надо?

Шизл стоял и трясся от ярости, чувствуя, что вот-вот взорвется, если Хиз не прекратит его оскорблять. Тот судорожно думал, что бы ему такое сказать, чтобы разрядить обстановку.

– Хиз, да Шизл вовсе не считает подвигом свое избавление людей от саранчи! С чего ты взял? – лепетал Тот, пока даже не сильно представляя, что он скажет дальше, и соображая на ходу. – Он даже и не боролся с саранчой вообще-то. Всего лишь исследовательский аппарат в землю опустил. Что ты выдумываешь сам себе?

– А, ну да, точно, – закивал головой Хиз и сделал вид, что согласен. – Знаний Шизла не хватило даже на то, чтобы грохнуть саранчу. Поэтому твоим аппаратом воспользовался. Его познаний хватило только на то, чтобы развести демократию среди ущербных и тупых, для чего ума вообще не нужно – достаточно лишь пары лозунгов на полях. А случись Шизлу попробовать управиться с людишками, обученными его демократическому бреду, тут бы он снова не знал, что делать. К тебе бы, Тот, пришел за консультацией. Вон он, первый продукт Шизловой демократии сидит в прихожей. И смелые идеи твоего брата пока что не принесли никаких результатов, кроме того что мальчишка тупо обожрался и сразу же забыл, кто он и откуда, равно как и про маму с папой. Это все, Шизл, на что хватило твоих знаний, увы и ах. Попробуй поспорь со мной, убеди меня, что я не прав?

– Да пошел ты знаешь куда, Хиз? – не выдержал и сорвался Шизл. – Если ты считаешь меня таким уж никчемным уродом, да проще нам вообще не работать с тобой! Я как-нибудь переживу это! Если вдруг неожиданно меня перестанут постоянно оскорблять, я, конечно, буду скучать по своему вечно растоптанному состоянию, но, думаю, вряд ли что-то потеряю от своего отсутствия в твоей жизни.

С этими словами Шизл развернулся и быстрыми нервными шагами направился прочь, не обращая внимания на смех Хиза за спиной и призывы Тота остановиться. Увидев Гианта, ждущего его рядом с выходом, он буркнул ему: «Пошли отсюда!» – и вышел прочь. Мальчишка побежал за ним, поскольку Шизл шел так быстро, что сразу же намного оторвался от паренька, и обычным шагом не отстать от него было просто невозможно для пары ног подростка.

– Эй, Шизл, постой! – кричал ему вслед бегущий Гиант. – Подожди, я тебя догоню!

Шизл остановился и повернулся в сторону мальчишки, который уже догнал его.

– Куда мы идем, Шизл? – спросил Гиант, громко дыша после внезапного забега.

– Никуда. В виман пока что, – ответил сквозь зубы Шизл, и Гианту стало ясно, что его повелитель явно не в духе.

Тот в это время обсуждал с Хизом произошедшее, пытаясь понять, зачем он доставал брата и что теперь нужно делать для улаживания конфликта. И входит ли вообще примирение в планы Хиза.

– Хиз, вот ты меня прости, конечно, но я не понимаю, зачем ты так с ним? – осторожно попытался начать разговор на эту тему Тот. – Нет, я понимаю, он мой брат. И у меня совершенно естественное желание за него заступиться было бы, даже если бы он был не прав. Но я абсолютно беспристрастно и долго наблюдал за вашими с ним взаимоотношениями. Ты явно его провоцируешь и целенаправленно унижаешь. Нет, ну конечно, ты вправе поступать, как хочешь. С этим никто не спорит. Но зачем тебе это? Я понять не могу.

– Да и не надо тебе это понимать, Тот, – спокойно и мелодично говорил Хиз, будто бы ничего и не произошло. – Пусть все идет своим чередом. Что, кто и зачем – покажет время. У тебя что, забот, что ли, других нет? Думать больше не о чем?

– Хиз, да, есть о чем думать. Но это не ответ, – продолжал настаивать на разъяснении Тот. – Мне-то теперь что делать с этим? Пойти поговорить с ним и попытаться успокоить? И убедить продолжить работать, не обращая внимания на твои постоянные колкости? Все же он еще и член моей команды, и на нем лежала часть обязанностей.

– А ничего тебе не надо с этим делать, Тот, – продолжал Хиз с тем же странным умиротворением. – И никого не надо ни в чем убеждать. Дурное это дело. И совсем не для тебя, так как ты способен на большее.

– Ну а если вдруг мне Шизл понадобится по каким-то вопросам? Давай я все же пообщаюсь с ним, сниму негатив и верну в команду, – не унимался Тот.

– Не понадобится Шизл тебе… В том виде, в котором он есть, он нам больше никому уже не понадобится, – ответил Хиз со спокойствием пожилой слонихи, которое уже не на шутку обеспокоило Тота.

– Как мне это понимать? Ты что, отошлешь его с Земли? Или вообще уничтожишь? – заметно испугавшись, спросил Тот.

– Вот ведь ты буйный какой! Сроду мозг у тебя скачет и скачет, и беспокоится. А что будет потом, а как, а с кем? Тебе в вечном напряге не надоело жить, постоянно беспокоясь о том, что будет завтра? Кто тебе может гарантии дать, что это завтра вообще наступит? Может, тогда и не стоит постоянно беспокоиться о том, что будет потом?

– Хорошая философия, Хиз. Вообще-то речь о моем брате идет, – сказал Тот, понимая, что сам уже начал раздражаться. – Но даже если бы и не брат он мне был, я не могу не думать о будущем, поскольку я отвечаю за эту планету и за людей, кстати, по твоему же хотению. А случись нужда что-то строить глобальное, как дамбу? Кто делать-то это будет? Что бы ты мне ни говорил про Шизла, уверен, даже ты не будешь отрицать, что лучше его никто не справится с масштабными строительными проектами.

– Тебе вот прям сейчас надо что-то строить? Нет? Ну и успокойся. Снова мозг заметался и побежал вперед? – с довольной улыбкой рассуждал Хиз. – Крыша над головой есть? Еды навалом? Комфорт и удобства имеются? В настоящем-то чего тебе не хватает для счастья? Всего хватает? Ну тогда расслабься и получай удовольствие от жизни! Давай лучше двинем с тобой по стаканчику этой вкусняшки. Настроение она мне знатно поднимает…

С этими словами Хиз вынул из емкости со льдом графин со своим любимым банановым напитком, который в доме Тота готовили специально для него, и налил два полных стакана. Подвинув стакан к Тоту, он взял в руку свой, вальяжно развалился в кресле и продолжал:

– Время все расставит на свои места и покажет бессмысленность метаний твоего мозга. В принципе мы можем и вообще больше ничего такого масштабного не строить уже. Сейчас-то точно нужды нет, Тот.

На этом Хранитель Кристаллов понял, что разговор на тему Шизла продолжать бессмысленно. Он просто сидел и молча пил вкусный бананово-молочный напиток по примеру Хиза. Тот явно не понимал, что происходит и чего ждать дальше. Допив свой стакан, Хиз внезапно поднялся и, сославшись на какие-то дела, направился к выходу, по дороге растворившись, не доходя до двери.

В это время Шизл уже сидел с Гиантом в вимане и готовился к взлету.

– Куда мы сейчас полетим? – осторожно спросил Гиант, понимая, что хозяин зол, но будучи не в состоянии пересилить любопытство и молчать.

– Не знаю, – буркнул Шизл, – тратить топливо, кататься. Ты же наверняка, кроме своего поля и убогого жилища, и не видел ничего. Не знаешь, какой мир большой. Вот я, пожалуй, тебе его и покажу. Надо же начинать тебя как-то обучать и расширять твой кругозор. Так что давай полетаем.

– Ух ты! Здорово! Давай! – в восторге ответил Гиант. – Я и мечтать не мог, что мне удастся повидать дальние земли.

– Не только дальние, но и очень дальние, – сказал Шизл, почувствовав, что от радости этого мальчишки ему становится чуть легче. – Для тебя и неделя пешком – это дальние земли. А я тебе покажу такие далекие материки и народы, до которых на ваших убогих кораблях и за год не доплывешь. И животных таких, каких ты и не видел сроду. На твоем континенте о существовании этих земель еще вообще не известно, когда узнают.

– Дааааа??? – забился в свинячьем восторге Гиант. – И ты мне все это покажешь? И все ради меня, чтобы я учился???

– Нет, не только ради тебя, – ответил Шизл и снова помрачнел. – Гиант, я честно тебе скажу, мне сейчас очень плохо. Я хочу развеяться, полетать и подумать о жизни. И тебе полезно будет мир посмотреть.

– Что у тебя случилось, Шизл? – заботливо и в то же время воинственно спросил Гиант. – Если тебя кто-то обидел, так ты только скажи! Я пойду ему морду набью! Я для тебя все сделаю, лишь бы ты не печалился!

– Нет, морду бить никому не надо, – сказал Шизл и, представив себе, как этот мелкий червячок пытается набить Хизу морду, неожиданно для себя расхохотался. – Тем более, возможно, я тоже в чем-то был неправ…

– Нет, невозможно, – искренне убеждал парнишка Шизла. – Для меня ты всегда прав, что бы ты ни сделал. Поэтому, если кому-то надо морду набить, ты только скажи!

Такое рьяное стремление Гианта заступиться за него внезапно и очень сильно растрогало Шизла. Никогда еще у него в доме не было живого существа, которое искренне интересовалось его душевными проблемами и свято верило в то, что он прав, не разбирая, а прав ли он на самом деле. «Вот люди, вроде бы настолько глупы, – подумал про себя Шизл. – Но есть вещи, которые им доступны, а нам нет. Например, слепая преданность. С одной стороны, мне это приятно. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что слепая преданность – это производная от его же собственной глупости. И это понимание мешает мне радоваться. А был бы я человеком, мне бы сейчас было просто невозможно приятно, без негативных примесей. Но, как более развитое существо, я лишен этого удовольствия… Вот ведь парадокс!»

С этими мыслями Шизл завел виман, и они начали свое путешествие. Ему многое хотелось показать Гианту, поэтому в каждом месте, в котором они приземлялись, приходилось останавливаться ненадолго, к большому сожалению мальчишки. Шизл с удовлетворением для себя отмечал, насколько этот еще вчера оборванный, голодный, не имеющий даже минимального по людским меркам образования паренек интересуется всем новым. Из-за разницы во времени в каких-то незабываемых местах побывать им не удалось. Но, несмотря на это, к вечеру Гиант был абсолютно счастлив и в полнейшем восторге. Он узнал столько нового, о чем даже не мог себе представить. Шизл значительно расширил его познания не только в лицезрении неведомых уголков мира. Гианту довелось узнать то, чего в его окружении никто от роду не знал, имея лишь околонаучные фантазии относительно планеты, на которой они живут. Когда Шизл рассказывал ему, как мог, о шарообразности Земли и о разнице во времени в той или иной ее точке, он боялся, что у мальчишки взорвется мозг. Но между тем паренек к концу дня многое усвоил, смог не только запомнить, но и понять происхождение тех или иных явлений, продолжая задавать все новые вопросы. Подобная смышленость также не могла не радовать его нового повелителя. После очередного приземления, увидев, что за стеклом вимана кромешная темнота, Гиант спросил:

– Шизл, а теперь мы где? Жалко, что на улице совсем темно и мы толком ничего не разглядим.

– А и не надо нам тут ничего разглядывать, Гиант, – с улыбкой ответил Шизл. – Ты здесь уже все видел. Потому что мы прилетели домой.

– Шизл, ну давай еще куда-нибудь слетаем и еще что-нибудь посмотрим, – начал канючить Гиант, которому хотелось удивляться неведомому снова и снова.

– Эй, друг, да поздно уже. Смотри, стемнело совсем, – лениво ответил Шизл, который уже успел устать и не прочь бы был как следует поесть, тем более что он видел мир во всех его проявлениях не единожды и свинячий восторг его не накрыл в отличие от любознательного паренька.

– Ну, Шизл, ну это же только здесь поздно и темно, – продолжал уговаривать Гиант. – А ведь в мире столько мест, где сейчас совсем не вечер и не темно. Ты же сам мне это рассказывал! Давай туда слетаем!

«Вот и учи крестьян грамоте!» – подумал про себя Шизл, а вслух сказал:

– Гиант, а как же еда? Ты же наверняка есть хочешь, раз уж даже я от ужина не отказался. Мы ж с утра с тобой ничего не ели, только смотрели на разные диковины. Нас дома куча еды ждет. Ты же не хочешь, чтобы она испортилась? Я Серапису отбарабанил, во сколько мы вернемся. Может, он и в шкафы еду поэтому не убрал, думая, что мы вот-вот придем есть. Сейчас мы с тобой улетим куда-нибудь, а еда возьмет и остынет или, чего хуже, испортится. Потом вернемся, и нам есть нечего будет, голодные спать ляжем.

Мотивация сработала, как и рассчитывал Шизл. Для Гианта еда еще продолжала быть священной. Он, хоть и без ожидаемого энтузиазма, но все же поднялся с кресла и сказал:

– Ну ладно, пошли домой. Хотя твоя еда и так бы не испортилась, если бы немножко еще полетали.

– Гиант, успеем, полетаем еще, не последний день живем, – ответил Шизл и вместе с мальчишкой вышел из вимана.

Сераписа в доме уже не было, он ушел к себе в свою домушку. Шизл снова достал из шкафов еду и стал ужинать вместе с Гиантом. Пришлось его снова останавливать, чтобы он не переел. В этот раз Серапис приготовил кукурузу, которую Гиант в жизни никогда не видел и не пробовал. Эта новая еда поразила его воображение, он ел ее и не мог наесться.

– Такая вкуснятина, Шизл! Как жаль, что я никогда раньше ее не пробовал! На наших полях ее не выращивали.

– Я не удивлен. Здесь ее вообще не выращивают. Она растет очень далеко отсюда, на другом континенте. Мы с тобой там были сегодня.

– А почему не выращивают поближе?

– Не знаю, Гиант. Я же тебе уже рассказывал, что мы были высажены на Землю и выполняем здесь важные задачи, каждый на своей территории. Из тех, кто живет поблизости, никто не любит особо кукурузу. Как-то в голову не пришло здесь ее пытаться вырастить поэтому. А вот есть у нас Пукин. Он без нее жить не может. Он как раз работает на том далеком континенте и присматривает там за людьми, как мы с братом здесь. Вот он кукурузу там и растит. Нам же ее привозят оттуда иногда. Вот недавно как раз Энки летал туда к Пукину. Ему там всунули в виман кучу. Он мне по дружбе отстегнул немного и завез. Я ее редко ем, честно говоря. Так, чтобы вкуса не забыть.

– А мне понравилась. Очень вкусно. Можно я тогда ее всю доем, раз ты не любишь? – осторожно спросил Гиант.

– Слушай, да не жалко мне. Я ее особо не хочу. Но она без привычки может плохо перевариваться у тебя. Живот еще заболит. Может, чего другого поешь? А в ближайшие дни мы слетаем к Пукину и еще у него возьмем. Или, еще лучше, прям там готовой поедим. Повод будет снова полетать. Идет?

– Ну, хорошо. Если слетаем, то тогда сегодня я не буду ее доедать, – согласился Гиант, который теперь за полетать на что хочешь готов был согласиться.

– Вот что мне действительно нравится у Пукина – так это пить Чоколатль. Очень необычный напиток. Он, правда, очень острый, но здорово бодрит и веселит. И полезный. Правда, Серапис у меня не умеет его готовить. Он сложен в приготовлении, если по верному рецепту делать. Зато у Пукина его классно готовят. По-моему, он первым делом своих людей обучил Чоколатль варить. Он без него не может вообще. Он сам по себе спокойный, как слон. Если б не будоражащий Чоколатль, мы бы его все наверняка вообще неживым считали. А когда Пукин выпьет его, хоть немного на нас становится похож в выражении эмоций. Тот с ним еще хоть как-то может общаться. А я лично его воспринимать начинаю только после того, как он Чоколатля выпьет. А так он вообще как дерево. Вернее даже, как пенек. Дерево хоть листьями шелестит, реагируя на ветер. А этот же вообще не реагирует на раздражители. Говорю же, как пенек!

Гиант рассмеялся.

– А еще что вкусненького есть у пенька Пукина? – хихикал парнишка.

– Ну, много чего. Я лично мате люблю пить. Хоть он как-то по-другому назывался изначально, забыл уже. Пукин же родом из совсем другой галактики. Поэтому и пристрастия у него в еде, не как у нас с Тотом. Свои примочки у него. Ну так вот, как раньше напиток назывался, не помню я. Но Пукин своих заставляет его заваривать и пить из специальной посуды, которую люди из тыквы делают. Вот эти емкости они точно мате называют. Я его тоже себе привожу, благо он не портится высушенный. Но извратом не занимаюсь, пью его из своей посуды, а не из тыквы. Но так все это питье мате и называют, даже у Пукина. На вот, попробуй. Серапис заварил его, как обычно.

Гианту напиток вполне приглянулся. Наболтавшись и утолив жажду, Шизл предложил парнишке пойти спать, сославшись на свою занятость и желание, чтобы ему не мешали. Поэтому Гиант уже самостоятельно отправился в банный отсек, а оттуда на кровать в комнату прислуги.

Сам же Шизл взял бутылку вина и немного еды и направился в комнату отдыха. Ему надо было поразмыслить над своими делами. Развалившись на диване и вытянув ноги, он всерьез задумался. Было непонятно, что делать дальше после утреннего скандала с Хизом. Шизла до сих пор колотило ото всех издевок, которыми он сегодня его облил. До кучи в памяти всплывали все прошлые подколы и неуважительные высказывания Хиза в его адрес в присутствии других. Никогда еще обида не душила его так сильно, как сегодня. Работать с Хизом Шизл больше не хотел. Ему надоело быть постоянно униженным и чувствовать свою ущербность по сравнению с Тотом, которая демонстрировалась ему регулярно. Собственно, Шизлу было непонятно, за что Хиз над ним так глумился уже которую тысячу лет? И в чем была его вина? В том, что он хотел бы оказаться на месте Тота, знать столько же, сколько он, и обладать такими же возможностями, когда тебе подвластно больше, чем кому бы то ни было на планете? Да такое желание столь же естественно, как восход солнца! Любой, кто имеет представление о возможностях Тота, хотел бы оказаться на его месте. Так ли виноват Шизл в этом? Или, может, его вина, наоборот, в том, что он знает и умеет меньше Тота? Ведь именно о нехватке у него знаний сегодня так ядовито говорил Хиз. Но и тут есть ли вина самого Шизла? Он знает ровно столько, сколько ему было дозволено знать. Да, безусловно, Тот знает куда больше. Но так ведь и он, вечный любимчик Хиза, обладает ровно такими возможностями, которые ему позволил иметь Хиз.

Чем больше рассуждал Шизл на эту тему, тем больше душила его обида. Причем непонятно, на кого обида была больше. На Хиза, что вполне объяснимо, поскольку он постоянно глумился над ним? Или на собственного брата, который вроде бы ничего плохого Шизлу и не сделал? Наоборот, заметно было, что Тот всегда старался сглаживать едкие слова Хиза в адрес брата, не давая свалиться в скандал. Но это бесило еще больше, так как, по мнению Шизла, этим Тот пытался продемонстрировать свое превосходство над ним. Правильно Хиз вчера сказал про него! Лицемерно заявляет, что мы с ним равны, а сам живет в обалденном дворце, который я же ему и построил, и навороченные виманы меняет как перчатки! И еще было очень обидно от того, что Тот ведь ничего не сделал такого, за что ему эти сверхзнания и возможности были даны. Просто Хиз так решил. Просто взял и выбрал Тота, а не Шизла. «Сам сделал выбор, сам сделал его Хранителем Кристаллов. Видимо, чего-то не хватало для счастья уроду. Поэтому решил еще и меня загнобить, скотина, за то, что выбрал не меня, а Тота! Правильно я сделал, что психанул сегодня и послал их. Больше не буду с ними работать и пересекаться лишний раз! Буду жить без этого постоянного негатива и наслаждаться жизнью. Видеть их – одно удовольствие. А не видеть – совсем другое! Наконец-то сегодня это все закончилось, все эти унижения и издевки. Не совсем пока понятно, чем закончилось, но главное, что закончилось!»

Мозг Шизла от подобных размышлений взрывался. Ему казалось, что голова, руки и ноги стали нереально тяжелыми, будто к ним были подвешены тяжелые гири. Он понимал, что это от того, что он сегодня занегативился, как в последний раз. Стало ясно, что спать ложиться в таком состоянии, может быть, если не смертельно опасно, то очень чревато для существа с такой мощной настройкой на тонкие миры, как у него. Было катастрофически необходимо снимать негатив и облегчать свою задолбанную тяжелыми мыслями нетленную душу. Поэтому Шизл прошел к себе в спальню и достал из шкафа крупную морскую соль, которую держал именно для таких тяжелых случаев. Он с детства знал, что соль, как и любой Кристалл, была способна принимать большое количество информации. Поэтому и всосать в себя весь негатив Шизла было для нее парой пустяков. Это он на себе проверял неоднократно.

Вместе с мешочком соли, на которую он возлагал столько надежд, Шизл пошел, разделся и лег в пустую комфортабельную ванную. Он обсыпал себе Кристаллами соли живот, грудную клетку, лоб и волосы на голове, в левой руке крепко сжал щепотку соли и лежал так минут десять, не шевелясь, стараясь, чтобы соль с него не скатывалась. Довольно быстро Шизл почувствовал, как ему начало становиться легче. По истечении десяти минут легкость была такая, что он даже не стал читать специальную мантру для усиления эффекта. Ему показалось, что это уже лишнее, и в приподнятом настроении хотелось скорее подняться из жесткой ванной. Этот так называемый ритуал отпущения грехов и облегчения души снова помог Шизлу. Пользовался он им часто и вообще считал, что только благодаря ему он и проработал с Хизом так долго. Наконец-то пошевелившись и поднявшись из неудобной позы, Шизл аккуратно стряхнул с себя соль в просторную ванную, вылез из нее и смыл водой всю соль вместе со своим пессимизмом и негативом, которую она вобрала в себя.

Затем Шизл вернулся в комнату отдыха. После терапии с солью разум его плясал во все стороны, будучи не в состоянии на чем-то сфокусироваться. Шизл налил себе вина, чтобы прийти в себя, сел и начал понемногу пить, размышляя. Да, ему стало намного легче, чем было. Обида душить перестала, злоба на Хиза и Тота стала не столь дикой. Но умиротворение в этот раз не пришло. Душа требовала активности и пока не понимала какой. Пять тысяч лет Шизл даже думать себе не давал о том, что он спер тайну тринадцати Черепов и потенциально имеет возможность фактически сравняться с Тотом по уровню. Стремление это казалось ему чем-то не столько ужасным, сколько бесперспективным. Он боялся Хиза, который даже в случае успеха наверняка бы что-то придумал, чтобы нейтрализовать все знания, которые Шизл получил столь несанкционированным и запретным путем. Раньше у него было осознание того, что, как бы ему ни хотелось запустить Черепа и встать на один уровень с братом, кроме проблем, ему это ничего не принесет. Но сейчас Шизл внезапно ощутил, что он потерял страх. И его душило непонятное предчувствие сногсшибательного успеха, которого он вполне может достичь, если рискнет и воспользуется знаниями, которые он по странному стечению обстоятельств смог похитить.

«Ну да, и что тут такого, если я вот возьму и проделаю ритуал с Черепами! – размышлял он в тишине и одиночестве. – Хиз сам мне все мозги выездил, что у меня мало знаний. А я ж не люблю, когда меня долго просят. Они сами меня на этот путь завели. Пусть теперь не жалуются! В конце концов, самое плохое, что со мной за это может случиться, – так это то, что Хиз блокирует мои вновь приобретенные знания. Ну, зато хоть, может, зауважает меня! Поймет, что я не безропотная многоразовая тряпка, которой можно мыть полы пять тысяч лет с завидным постоянством и трудно скрываемым удовольствием! И еще поймет, что я ничем не хуже Тота, которому просто повезло, что Хиз почему-то выбрал его и сделал избранным. Я даже буду лучше нашего Хранителя Кристаллов, потому что я сам всего добьюсь!»

Задуматься над тем, что Хиз может с ним сделать и как наказать за подобный бунт и ослушание, мозг Шизла почему-то упорно не хотел. После терапии с солью он был очень возбужден и позитивен, что само по себе было лучше, чем его недавнее состояние пережевывания всех обид, но позитив в этот раз почему-то упорно толкал его к преступлению. И картины возможных негативных последствий этого шага воображение Шизла почему-то не рисовало. Возникали лишь позитивные образы в его мышлении, которые сулили скорый успех, славу и поклонение. Неожиданно сдуревшая голова не давала рукам покоя. Поэтому в возбуждении Шизл с энтузиазмом вскочил и пошел быстрыми шагами в комнату, где спал Гиант, изнуренный от огромного количества впечатлений, вызванных путешествием по миру. «Эх, а ведь правильно я сделал, что подобрал этого мальчишку! Видимо, подсознательно чувствовал, что он мне сейчас пригодится, поэтому и не избавился от него в полях! А вовсе не от того, что моих знаний даже на это не хватило, как говорил Хиз, – восхищался своим предвидением Шизл. – Без помощника в этом деле мне бы трудно пришлось. А взять какого-нибудь Сераписа вместо Гианта – это было бы чистым самоубийством. Он бы точно Тоту сразу настучал! Все же мои слуги мне были предоставлены Тотом после какого-то обучения, которое он типа с ними проводил. Да какое на фиг обучение! Просто наверняка обрабатывал их Тот и учил стучать на меня! А Гиант целиком мой и предан только мне. Можно не опасаться, что он найдет способ проинформировать Тота прежде, чем я проведу ритуал. Да, у меня интуиция и без терапии с Черепами работает лучше, чем у в стельку заученного Тота! Сама судьба благоволит тому, чтобы я сегодня сделал то, о чем мечтал пять тысяч лет!»

Проходя мимо большого зеркала, Шизл внезапно взглянул в него и увидел свою физиономию, которая нездорово улыбалась от предвкушения успеха. Он считал, что он уже давно забыл, что это такое – улыбаться радостной широкой улыбкой. Поэтому увиденное отражение заставило его остановиться перед зеркалом и рассмотреть себя более внимательно. Его воодушевленный облик ему понравился. Он улыбнулся сам себе еще сильнее и стоял так какое-то время. «Улыбайтесь! Один хрен, ваши проблемы никого не волнуют! – неожиданно заговорил Шизл со своим собственным радостным отражением и рассмеялся от этого, попытался похлопать себя в зеркале по плечу и продолжил: – Эх, когда еще с умным существом поговоришь! Только перед зеркалом!»

После этого он ураганом влетел в комнату к спящему Гианту и растолкал:

– Эй, Гиант, поднимайся! Есть срочное дело! И только ты как моя правая рука сможешь мне помочь!

– Что случилось, Шизл? – спросил сонный Гиант, не понимая, что произошло.

– Да ничего не случилось! Вставай давай, – быстро говорил Шизл, не давая парню опомниться, – мне нужно выполнить важное очень хорошее дело, и мне необходим помощник.

– Ночь же на дворе! Опасно же что-то важное делать без покровительства Бога Солнца! Нежданная беда может случиться, – лепетал перепуганный Гиант.

– Слушай, дорогой! Какой на хрен Бог Солнца? Солнце – это вообще звезда, как я тебе сегодня рассказывал. И ей в принципе по барабану, что, когда и где я делаю, ночью или днем. Ты или отрекайся быстрее от всех своих диких атавизмов, которых ты в полях нахватался, или проваливай обратно в свои поля, если тебе этот околонаучный бред дороже! Ну, так ты со мной? Или вернуть тебя в поля?

– Шизл, конечно, я с тобой, – испугался быть выгнанным Гиант, – просто я подумал, что тебе же будет лучше, если ты ночью будешь спать и набираться сил, а днем, свеженький и отдохнувший, сделаешь свое важное дело.

– Предоставь мне думать, что для меня будет лучше! – резко ответил Шизл. – Я и днем и ночью бываю занят! И если ты хочешь быть моей правой рукой, просто будь к этому готов. Иди умойся, одевайся и пошли на дело.

– А мы надолго, Шизл? Может, нам поесть сначала лучше будет? Сытым важное дело куда веселее выполнять.

– Ну и горазд же ты поговорить! Распустил я тебя! Надо было сразу в строгости держать! – давил Шизл на мальчишку, пытаясь его припугнуть, чтобы он серьезнее отнесся к его важному делу, которое жгло ему сердце и душу. – Я не голоден. Если ты вдруг за два часа сна успел проголодаться, иди съешь что-нибудь. Еда на столе так и стоит с ужина. Только быстро ешь. Пять минут тебе на все про все!

Гиант послушно поднялся с кровати и побежал в кухню. Шизл понимал, что сорвался он на паренька из-за того, что бред про возможную беду без покровительства Бога Солнца вогнал его в мандраж. Страх вдруг овладел тем, кто доселе был абсолютно уверен в успехе, и умом понимал, что мальчик несет полнейшую псевдонаучную пургу. Шизл, как мог, пытался привести свои мысли в порядок и вернуть себе позитив и воодушевление. Поэтому он снова пошел к себе в спальню и взял мешочек той же соли. С ним он вернулся в комнату отдыха и убрал с черного небольшого стола тарелку с остатками еды вместе с недопитой бутылкой вина и красивым прозрачным стаканом. Шизл сосредоточился, зачерпнул в левую ладонь горстку соли, крепко сжал ее и спросил вслух: «Удачно сегодня ночью сложится моя попытка обрести запретные знания?»

Простояв с солью в кулаке с минуту, чтобы дать ей считать с него информацию, и сосредоточившись на своем вопросе, Шизл понемногу произвольно начал высыпать эту горсть на черный стол. Белые Кристаллы очень контрастно выглядели на столь темной поверхности, и он начал пристально вглядываться, пытаясь увидеть какой-либо образ, чтобы потом его истолковать и принять окончательное решение, идти или не идти за запретными знаниями. Шизлу было страшно от того, что же он увидит, поэтому он никак не мог понять, какой же рисунок насыпался на стол. Он разглядывал и с одной, и с другой стороны, но упорно никаких образов не мог идентифицировать в рассыпанной соли. «Спит, наверное, соль, поэтому и не показывает мне чего-то позитивного, чтобы убедить меня в успехе», – пытался себя подбодрить Шизл и отвел глаза от стола. Потом он повернул голову обратно и внезапно четко увидел в насыпанной соли очертания топора. Такого он никак не ожидал, и его прошиб холодный пот от мыслей, что надо бы отменить свою нелегальную ходку, которой он так загорелся. Трудно было представить себе что-либо гадостнее образа топора, принимая во внимание, чем Шизл сейчас планировал заняться и что Хиз с его дьявольской фантазией мог кого угодно наказать незабываемо и на редкость изощренно.

Шизл в испуге снова взглянул на рассыпанную соль в надежде, что он увидит что-то более позитивное, но со страха он не видел уже даже топора. Он окликнул Гианта и велел ему срочно подойти. Мальчишка сразу же послушно подбежал к столу.

– Эй, друг, – обратился к нему Шизл, чуть ли не заикаясь. – Пожалуйста, посмотри внимательно на эту соль на столе. Попытайся рассмотреть там какой-нибудь рисунок и скажи мне, что ты увидел. Только не спеши. От тебя сейчас многое зависит, в том числе и наша с тобой дальнейшая жизнь. Так что прочувствуй всю ответственность момента.

– Все понял. Сейчас, – ответил он с таким выражением лица, что Шизл даже испугался того, что чувство долга Гианта сейчас просто придавит и расплющит.

Мальчишка пялился на соль с другой стороны стола. Шизл стоял рядом молча, не мешал Гианту и очень нервничал.

– Ну, увидел что-нибудь? – не выдержал долгого процесса Шизл.

– Да, увидел вроде. Сапог увидел… Ну или ногу в сапоге, – деловито отрапортовал Гиант.

У Шизла отлегло от сердца. «Ну да, действительно. Какой топор?! Если со стороны Гианта смотреть, то это не топор, а сапог в чистом виде. А нога в сапоге – это явно добрый знак. Символ благополучия и процветания по человеческим меркам. Зря я испугался!» – успокаивал себя позитивными мыслями Шизл, и воодушевление вместе с верой в успех стали к нему постепенно возвращаться.

Вместе с воодушевлением и уверенностью в положительном исходе операции вернулась и активность. Поэтому Шизл чуть ли не схватил под мышку Гианта и понесся с ним в виман. И очень скоро очутился напротив площадки на вершине Великой пирамиды, где хранились тринадцать Черепов и Кристаллы. Виман завис в воздухе, и Шизл начал думать, что же делать дальше и как выстроить процесс похищения. Он посмотрел на паренька, ясно отдавая себе отчет, что он не обладает даже элементарными способностями телепортации предметов. «Да, с Тотом, конечно, пять с лишним тысяч лет назад сгружать все это на площадку было куда сподручнее, чем с этим мелким червячком», – подумал Шизл и стал искать выход из положения.

– Послушай, Гиант, – серьезно заговорил Шизл, чтобы парнишка и не думал расслабляться, – нам сейчас предстоит очень серьезна миссия. Поэтому большая просьба к тебе на время нашей операции засунуть себе куда-нибудь в труднодоступное место все твои восторги, счастливые визги, любознательность и кучу вопросов. Понятно?

– Куда засунуть? – смутился мальчишка, не понявший, что от него хотел Шизл. – У меня вроде нет труднодоступных мест… Так куда засунуть-то?

– ТУДА засунуть, Гиант, ТУДА! Есть у тебя одно очень труднодоступное место. Это твой мозг! Захочешь, не достучишься до него, – огрызнулся Шизл, но тут же смягчил гнев, понимая, что расстраивать парнишку перед важной операцией – не самое способствующее успеху дело. – Гиант, я имел в виду, что ты должен быть серьезен, не отвлекаться на то, что увидишь, и не задавать тьму своих вопросов. Просто делай безукоснительно все то, что я тебе говорю. На все твои вопросы я с удовольствием отвечу, но завтра. Понятно?

– Ну, так бы сразу и сказал. Я же не дурак, чтобы слов не понимать, – с серьезным видом заверил Шизла Гиант.

– Ладно, не дурак. Теперь слушай, делаем следующее. Видишь светящуюся площадку на вершине пирамиды с большим Кристаллом? Я сейчас открою защитную прозрачную поверхность. И ты сейчас окажешься на площадке. И я вместе с тобой. Все тебе объясню, что делать надо, и обратно перемещусь в виман на время. Как все сделаем, и тебя оттуда заберу, и вернемся домой.

– Ух ты! Как здорово! – восторгался Гиант, глядя на светящийся в ночи Кристалл Меркабу с освещенной площадкой. – А как я туда попаду?

– Это не твоя забота! Я же просил тебя отбросить на время все твои расспросы и восторги! Ты меня услышал или нет? Я что-то не пойму.

– Услышал, Шизл, услышал! Не гневайся на меня! Я больше не буду!

– Ну и отлично! А теперь видишь, я открыл дверь вимана. Подойди к ней близко и стой. Да смотри не вывались, разглядывая из любопытства, а что же там внизу! Расшибешься насмерть, тут без вариантов. И я тебя не соберу обратно. Так что стой спокойно и не дергайся.

Гиант послушно выполнил то, что его просили, и встал у выхода, вытянув руки по швам. Шизл нейтрализовал противокражные системы и открыл прозрачный защитный корпус. Затем он встал у Гианта за спиной и хотел уже его телепортировать на площадку, но в последний момент передумал. «А вдруг еще у меня мысль собьется! Пролетит ведь он тогда мимо площадки и разобьется в лепешку. Жалко пацана», – подумал Шизл и в последний момент передумал перемещать его запланированным образом, несмотря на то что в подобных манипуляциях никогда у него осечек не случалось. Поэтому он просто взял парня в охапку и переместился вместе с ним на площадку – так было надежнее и безопаснее. Гиант хоть и таращился на все вокруг, что видел, дикими глазами, но, как и обещал своему божеству, ни одного вопроса не задал.

– А теперь слушай меня. Сейчас мы собираем вон те Кристаллы в сумку, которую я с собой прихватил. Потом я вместе с ней возвращаюсь в виман. А ты берешь крепко двумя руками вот эти Черепа по одному и каждый по очереди ставишь вот на этот бортик. Прям вот сюда, напротив двери в виман, – сказал Шизл и ткнул пальцем в то место, куда нужно было устанавливать Черепа. – Бортик довольно широкий, Череп не должен с него вроде упасть. Но ты на всякий случай все же чуть-чуть перегнись за ограждение, чтобы подстраховать и поймать в случае, если он соскочит. Но только телом своим Череп не закрывай от меня, сбоку карауль. Как только Череп внезапно исчезнет на твоих глазах, сразу ставь на его место другой. После того как все тринадцать перегрузим таким образом в виман, я и тебя обратно перемещу. Все понял? Если что-то не понятно, давай прям сейчас спроси.

– Все понятно, Шизл. Я же не дурак! – с уверенностью ответил Гиант.

– Да слышал я уже сегодня, что ты не дурак! Вот и проверим сейчас! – нервно чуть ли не кричал Шизл. – А теперь самое главное! Очень осторожно бери и устанавливай Черепа на бортик. Не вздумай уронить или ударить несильно хоть один из них. Про сильно грохнуть я даже не говорю. Даже самый небольшой скол, вероятно, может иметь нежелательные последствия, о которых я не знаю.

– Не волнуйся, Шизл! Я буду очень аккуратным, обещаю тебе! – ответил Гиант, и уверенность его голоса вселила в Шизла позитив. – А большой Кристалл будем переносить в виман?

– Нет, не будем. Он тут останется. Я тебе про перенос его, по-моему, ничего не говорил. Значит, и ты себе мозг лишними деталями не грузи. Просто делай все в соответствии с моими инструкциями. И про «не задавать лишних вопросов» не забывай.

Шизл и сам долго думал, забирать большой главный Кристалл или нет. Был большой соблазн завладеть и этим символом цивилизации атлантов. Душа очень хотела спереть, но разум твердил, что это будет лишним и даже может погубить все дело. Во-первых, большой Кристалл был Шизлу не нужен в ритуале с Черепами для обретения Вселенской мудрости. Во-вторых, красть большой Кристалл было особенно рискованно. Он излучал много света, который был виден издалека. Забери его Шизл, свет бы исчез. Да, вроде бы ночь дворе, все спят, в том числе и Тот. Шизл проверил это перед тем, как телепортироваться на площадку, отправив брату мысленный сигнал с липовым неважным вопросом. Вопрос еще до сих пор не проник в сознание Тота, и Шизл это видел. Поэтому у него не было никаких сомнений, что Тот сейчас спит. Но кто знает, вдруг кто-то из приближенных к Хранителю Кристаллов людишек замучается бессонницей, взглянет в сторону пирамид и, увидев, что свет Кристалла исчез, отбарабанит быстренько Тоту экстренный сигнал тревоги, который его и разбудит из-за маркера сверхважности? Поэтому, как бы Шизлу ни хотелось присвоить еще и большой Кристалл, он отказался от этой идеи.

Главный Кристалл атлантов остался нетронутым. Шизл наполнил сумку остальными магическими Кристаллами и переместился в виман, как и предупреждал Гианта. Далее они приступили к транспортировке тринадцати Черепов. Гиант очень ответственно выполнял указания Шизла, и все было перемещено очень быстро. Затем и парнишка оказался в вимане. После этого Шизл закрыл прозрачную защитную крышу площадки и включил обратно противокражные системы. Они быстро оказались снова у своего дома и перетащили Черепа с Кристаллами. Закрыв наглухо дверь, Шизл сказал нести все в специальную комнату, которая открывалась только от прикосновения хозяина дома. Когда и это было сделано, организатор преступления решил немного перевести дух перед подготовкой и проведением секретного ритуала.

– Эй, Гиант, а ты такой молодец оказывается! – решил он подбодрить явно засыпающего паренька. – Так хорошо Черепа помогал перегружать! Я даже не ожидал, что ты такой способный! Ну что, осталось еще немного напрячься! Остались в тебе силы еще?

– Шизл, для тебя у меня всегда силы есть! – ответил бодрым голосом парнишка, гордый за самого себя и нереально взбодренный похвалой своего божества.

– Отлично! Тогда сейчас пойдем, ты поможешь мне перенести сюда зеркала. А я потом займусь приготовлением одного важного процесса. И у тебя в это время будет минут двадцать свободных. Можешь что-нибудь скушать сходить.

Перспектива что-нибудь съесть взбодрила Гианта еще сильнее. Поэтому вместе с Шизлом они принесли необходимые зеркала из дальних уголков дома, и паренек с удовольствием пошел выполнять съедобные директивы своего повелителя. Само же новоиспеченное божество занялось подготовкой ритуала, который Тот проводил пять тысяч лет назад в башне после крушения великой Атлантиды. С тех пор как Шизл украл тайные знания, как обрести власть над прошлым, настоящим и будущим, он неоднократно прокручивал в голове весь этот процесс. Поэтому сейчас он орудовал настолько уверенно, будто и не в первый раз это делал. Он даже заранее около трех тысяч лет назад добыл себе Холодную свечу. Добыл просто так, на всякий случай, как он себя убеждал, поскольку запрещал себе думать о том, чтобы украсть Черепа с Кристаллами, провести ритуал и сравняться с Тотом.

Когда снова поевший Гиант вернулся к Шизлу, он уже практически заканчивал свои приготовления. Черепа и Кристаллы стояли, как надо, и холодная свеча была тоже наготове. Оставалось лишь запустить сам процесс и очнуться на полу уже постигнувшим Вселенскую мудрость.

В доме Тота в это время все глухо спали, а глуше всех спал сам Хранитель Кристаллов. От переживаний из-за ссоры брата с Хизом он с вечера влил в себя изрядно вина, плотно поел и отрубился, как младенец. Внезапно он проснулся у себя в кровати и понял, что жутко хочет пить. Тот включил ночник, протянул руку к столику рядом с кроватью и взял стакан с водой, который ему регулярно ставили перед сном слуги. В этот раз он даже увидел краем глаза, что ему заготовили целых два стакана воды, видимо, ориентируясь на то, что он ложился спать пьяный в дрова. Если бы Тота не мучило похмелье спросонок, он бы точно улыбнулся от увиденного. Но сейчас ему хотелось лишь приложиться к одному из стаканов с водой. Взяв стакан, он жадно начал пить большими глотками и вдруг внезапно увидел в темном углу комнаты какое-то жуткое чудище. Судя по облику, это нечто напоминало ему нечто подобное. На ногах у существа были узкие черные штаны и изрядно стоптанная закрытая обувь чуть выше щиколоток, которая отродясь не водилась в здешней жаркой местности. Могучий торс был прикрыт балахоном из грубой кожи до колен, без рукавов, подпоясанный каким-то ремнем. Обнаженные мощные руки были прикрыты лишь объемными перчатками почти что до локтей. На голову было надето нечто напоминающее колпак, с прорезями для глаз и отверстием для носа и рта одновременно. Хоть в комнате и был полумрак, и Тот не мог более детально разглядеть спросонок чудище, но увиденного ему хватило, чтобы с перепугу выронить на кровать стакан с водой. А поскольку в руке жуткое здоровое существо держало такой же здоровый топор себе под стать, Хранитель Кристаллов от ужаса на мгновение оцепенел и онемел.

Первая мысль была, как и пять тысяч лет назад в башне, что увиденный кошмар – это всего лишь галлюцинация на почве алкогольного опьянения. Но точно так же она не хотела исчезать после того, как Тот сначала зажмурился, а потом открыл глаза. Более того, это чудище вдруг перестало стоять без движения, и стало приближаться к остолбеневшему Хранителю Кристаллов. Он перепугался еще сильнее и стал судорожно мобилизовать свои пока спящие от выпитого способности, чтобы нейтрализовать надвигающееся чудовище с топором, как вдруг по его походке признал в нем Хиза. Мгновенно отлегло от сердца, и Тот почувствовал, что вот-вот захлебнется от выброса адреналина, эндорфинов и прочего букета после перенесенного стресса.

– Хиз, ты что, с ума, что ли, сошел!!! – чуть ли не заорал Тот. – Я поседел, наверное, уже от ужаса! Ты что напялил-то на себя? Что за жуть вообще и где ты это откопал? Я, конечно, знаю твою любовь к разным костюмчикам, но этот – просто верх дьявольского извращения!

– Слушай, Тот, а у тебя, я смотрю, видимо, судьба такая, каждый раз надираться в хлам перед трагическими и важными событиями, – громко рассмеявшись, сказал Хиз и сел в кресло напротив кровати, стянув с головы жуткий колпак. – Да, славно я тебя перепугал! С перепоя ты особенно восприимчив. А я думал, тебе костюмчик понравится. Я так старался. Ты знаешь, Тот, я ведь готовился, прошуршал все костюмы палачей, которые появятся в будущем. Палач, которым я нарядился сегодня, реально самый жуткий на вид. Его я и выбрал.

– Что случилось-то? – испугался Тот, которого насторожили слова Хиза, что он напивается перед трагедиями.

– Да ты успокойся! Ничего такого страшного не случилось. Все идет по плану. Сейчас просто пойдем со мной, и все сам увидишь.

– Хиз, только не говори, что мы просто сейчас пойдем с тобой пугать непослушных детей и поэтому ты так жутко вырядился! Не вешай мне лапшу на уши, что ничего не случилось.

– Хм, ну, детей мы тоже пугать будем, Тот. Давай собирайся, и за мной в путь. А то времени у нас не завал.

С этими словами Хиз поднялся с кресла, и только сейчас Тот заметил, что в другой руке он держит пару небольших хорошеньких сапог, сцепленных между собой каким-то шнурком.

– А сапожки-то такие симпатичные тебе зачем? – спросил Тот, впопыхах натягивая на себя мятую вчерашнюю одежду, которую по пьяни он повесил на пол, когда ложился спать. – Куда мы идем-то? Можешь ты мне по-нормальному сказать или нет???

– Я тебе, по-моему, сказал уже, – спокойно рассуждал Хиз, получая явное удовольствие от беспокойства Тота, – мы идем пугать маленьких детей. И заодно… карать нечестивых грешников.

– Каких, на фиг, детей, Хиз? Что происходит-то вообще?

– Сейчас все сам увидишь. Хватит в истеричку превращаться по любому поводу! Надоел со своим беспокойным характером, честное слово! Оделся? Пошли давай! И съешь что-нибудь по дороге! Перегаром несет жутко! За километр учуять тебя можно! Все представление мне испортишь!

– Хорошо, съем, – ответил несколько смущенный Тот после намека на его перегар и взял банан с тарелки, которая стояла на столе. – А насчет покарания нечестивых грешников можно немного поподробнее? Чтобы тебе кого-то покарать, достаточно щелкнуть пальцем. Маскарад-то этот дьявольский к чему?

– Ээээ, не скажи, Тот. Грешник грешнику рознь, это во-первых. Ну а во-вторых, я люблю потешить свою страсть к спецэффектам. Мастерство оттачиваю, так сказать… Будет что потом вспомнить долгими одинокими вечерами.

– В дрожь бросает от твоей страсти, – пробурчал Тот, дожевывая банан и маясь предчувствием, что именно Шизл что-то натворил, раз Хиз намекал о каком-то особенном вип-грешнике. – Ну, я готов. Давай пошли тогда. Или что там я должен по твоей зверской задумке делать?

– Пока ничего, просто расслабиться, – спокойно сказал Хиз, и в то же мгновение Тот ощутил себя в совсем другом помещении, где было темно.

Хиз был также рядом с Тотом и, вертикально приложив указательный палец ко рту, дал понять, что не нужно громко разговаривать.

– А теперь пошли, – сказал шепотом Хиз и куда-то направился.

– Где мы, Хиз? – чуть слышно спросил идущий за ним Тот и сразу же по полутемным очертаниям помещения понял, что они в доме Шизла.

– Да, все верно, Тот, мы в доме вип-грешника, как ты недавно изволил про него подумать. Сейчас мы будем иметь честь увидеть, как твой братец облажается. Тот, запомни этот исторический момент! Скоро мы увидим самое масштабное и глупое предательство! А также самый великий облом в истории планеты Земля!

– Хиз, стой! Что ты собираешься делать? – жутко запереживал Тот. – Это же брат мой! Что происходит-то?

– Эй, дружок! Или ты успокоишься и заткнешься, или я тебя обратно домой отправлю и сам здесь со всеми разберусь без тебя, – впервые грубо за сегодняшнюю ночь ответил Хиз и больно схватил Тота за шею. – Ты что, хочешь испортить мне весь праздник своими нервами?

Поскольку в руках у Хиза был здоровый топор и он совершенно жутко с ним выглядел в колпаке, скрывающем лицо, Тот понимал, что его собственное присутствие сейчас рядом с братом катастрофически необходимо. Поэтому возражать Хранитель Кристаллов не стал и тут же пообещал новоявленному палачу, что будет молчать.

В это время в закрытой комнате ничего не подозревающий Шизл закончил все приготовления к ритуалу и давал последние наставления Гианту. Двенадцать Черепов были установлены по кругу, в центре он уже начертил Кристалл Аторос и поставил тринадцатый Кварцевый Череп. Зеркала и Кристаллы, имеющие свое происхождение из Действительности, также были расположены как надо. Оставалось только зажечь Холодную свечу за Хрустальным Черепом, войти в круг и обхватить руками Кварцевый Череп. Но перед этим необходимо было сказать несколько слов Гианту, который смотрел на все это вытаращенными от удивления глазами, не понимая, что происходит:

– Значит, Гиант, слушай меня внимательно! После того как я войду в круг из Черепов и дотронусь до Кварцевого Черепа в центре, мое тело на какое-то время станет немного неживым. Но это так надо, поэтому не пугайся. В свое тело я вернусь где-то через половину земного часа. Если вдруг по истечении этого времени я по каким-то причинам не вернусь, не паникуй. Просто выйди из комнаты, захлопни дверь, убедись, что она не открывается больше, и отправляйся к себе спать. Наутро я уже точно должен вернуться. Но если вдруг этого не произойдет, что вряд ли случится, очень большая к тебе просьба. Вернись к своим как-нибудь и, если вдруг тебя кто-то когда-то будет спрашивать, где я, или что мы делали сегодня ночью, говори, что ничего не знаешь. Запомни, мы с тобой сегодня к пирамидам не летали, Черепа с Кристаллами не забирали. Где я, ты не знаешь, потому что я тебя с вечера прогнал от себя. Все понял? Если вдруг до утра не вернусь, сразу же чеши отсюда прочь к своим. Вот возьми золота. Тебе тут не только на дорогу хватит, но и еще на 10 лет безбедной жизни.

С этими словами он протянул заранее приготовленный немаленький мешок с золотом и вдруг заметил, что Гиант начинает плакать:

– Шизл, прошу тебя, не делай этого! Больше всего на свете я не хочу с тобой расставаться! Не надо мне никакого золота! Только не делай этого!

– Гиант, да успокойся ты! Тебе не придется со мной расставаться. Вернусь я через полчаса обратно или чуть позже. Это я тебе так, на самый крайний непредвиденный случай указания даю. Ну, ты же не девчонка, чтобы тут хныкать, когда и повода особого нет! – подбадривал паренька Шизл, ужасно тронутый тем, что он так не хотел с ним расставаться и даже золото его не радовало.

Но долго разговаривать разговоры Шизл не мог. Надо было начинать ритуал. Он попросил Гианта отойти в угол и приступил к делу. Шизл зажег Холодную свечу, и свет от нее заструился сквозь Хрустальный Череп. Отражаясь от зеркал, он пробежал по остальным Черепам и Кристаллам, вернувшись обратно в глазницы Хрустального Черепа. Шизл увидел, что им все было сделано правильно в соответствии с инструкциями. Он так разволновался, предвкушая обрести Вселенскую мудрость, что даже не обратил внимания на то, что пространство не поменяло свои свойства и что проверочное сообщение, которое он отправлял Тоту, перешло в статус проникшего в сознание. Шизл вступил в круг из Черепов, понимая, что еще мгновение, и он обхватит руками Кварцевый Череп и унесется обретать власть над прошлым, настоящим и будущим.

– Все, Гиант! Я отправляюсь в свой путь! Не забудь про то, что я тебе велел! Это – вопрос жизни и смерти не только для меня, но и для тебя!

С этими словами Шизл дотронулся руками с двух сторон до Кварцевого Черепа. Секунда, две, три и… ничего не произошло. Шизл убрал руки с кварцевой головы, выдохнул и снова приложил руки к Черепу. И… снова ничего не произошло. «Да что ж такое!!! Может, на Аторос надо было сесть, а не рядом с ним? Может, поэтому я никуда не уношусь?» – подумал разволновавшийся Шизл. Он встал, вышел из круга Черепов, вошел в него обратно, сел на начерченный на полу Аторос, потянулся руками к Кварцевому Черепу и дотронулся до него. И снова ничего не происходило. Но Шизл продолжал держаться руками за Череп, постепенно впадая в отчаяние, как вдруг в комнате загремел голос:

– Шизл, не работает, что ли? Может, чем помочь?

Гиант вместе с Шизлом повернулись одновременно и увидели в углу комнаты это чудище без лица с топором. Мальчишка от ужаса заорал в истерике. Шизл сначала онемел от страха. А потом, когда до него дошло, что чудище в костюме говорит голосом Хиза, его накрыл неизведанный доселе ужас, и пот заструился по его телу.

– Шизл, ты можешь заставить своего мальчишку не орать так? – раздался голос из противоположного угла, и Шизл увидел там Тота. – У меня голова раскалывается и так, а от его визга я вообще с ума сойду сейчас.

– Эх, Шизл! Братец твой с вечера так искренне переживал за тебя, так волновался, что у него душа не выдержала – нажрался хуже свиньи, голова теперь болит. А ты мало того, что такое тут творишь, так еще и мальчишка у тебя орет как резаный! Добить ты, видимо, совсем брата решил. И не стыдно вам?

Шизл кое-как мобилизовал свои силы, которые в одночасье покинули его с перепуга, встал, вышел из круга и подошел к пареньку.

– Гиант, не бойся, не кричи. Это свои, – сказал он парнишке и повернулся к Хизу. – Мальчишка тут ни в чем не виноват, Хиз. Это я его попросил. Он толком не знал, что я делаю.

– Ой, Шизл, даже в такой ситуации тебя все равно тянет мантию героя на себя надеть! – рассмеялся Хиз. – Типа вот какой ты хороший, в полном беспросвете для себя и то за пацана заступаешься и волнуешься. Что за заноза такая тебя все время свербила изнутри? Всегда хотел только хорошим казаться всем и себе в первую очередь, а между тем такого дерьма, как ты, никто еще не делал. Мальчишку твоего и в голову обвинять никому не приходило. Я уж, наверное, получше знаю, кто и в чем виноват, а кто нет. И если бы твой недоразвитый мозг не был занят тем, чтобы героем казаться, тебе бы эта мысль тоже пришла в голову. А недоразвился ты только из-за того, что в голове сидело одно лишь страстное стремление казаться умнее, лучше и более развитым, чем ты есть. Исключительно из-за этого единственное, в чем ты преуспел за последние пять тысяч лет, – это в умении деградировать. Причем, что характерно, сразу по всем показателям поплыл: и по моральным, и даже по физическим.

– Ты можешь оскорблять меня как угодно, Хиз! Мне уже все равно, – тихо и равнодушно ответил Шизл. – Я просто переживал за Гианта, совершенно искренне. Веришь ты в это или нет – мне безразлично.

– Да, у тебя все просто, Шизл! Просто моего слугу ударить. Просто секретные запрещенные знания спереть, а затем и Черепа с Кристаллами. Просто брата обмануть, потом просто возненавидеть его на почве собственных же фантазий, а затем и предать. Просто живешь ты, Шизл!

– А чем я Тота-то предал? Он здесь вообще при чем? – начал спорить Шизл.

– Ааа… Ну, раз ни при чем, то будем ситуацию рассматривать так, будто ты предал не Тота, а меня лично. Иcходя из этого, и наказание будет подобрано, – сказал с кривой ухмылкой Хиз и повернулся в сторону Гианта, который все еще рыдал. – Да ладно плакать! Чего ты плачешь-то? А? На вот, подарок у меня тебе.

Шизл увидел, что с этими словами Хиз протянул Гианту пару сапожек, потом посмотрел на его топор, и ему стало очень не по себе.

– А сапожки-то ему теплые зачем тут в жаре? – спросил Шизл не столько из интереса, сколько из желания говорить что угодно, лишь бы не впадать в панику от страха.

– Ну, Шизл, каждому ведь разные знаки посылаются. Кто что видит, тот это и получает, – с довольным видом рассуждал Хиз. – Для кого у меня с собой топор ты тоже поинтересуешься? Или так догадался? Слушай, Шизл, я вот честно до сих пор понять не могу, как ты пошел на дело после того, как тебе топор привидился? Даже недоразвитый шаман из людишек так бы не поступил. Да!!! Придурку сколько шансов ни давай опомниться, он, один хрен, все похоронит. Шизл, неужели одержимость была до такой степени сильна, что даже элементарный разум и интуиция плюнули тебе в лицо и ушли от тебя, обидевшись, что ты все равно ими не пользуешься, не видя ничего вокруг себя, кроме своих маниакальных идей? Вся Реальность и Действительность над тобой оборжутся, как ты, зная, что меня не обмануть, все равно пытался это сделать с упрямством дегенерата.

Гиант перестал плакать и тупо смотрел на переданные ему сапожки. Шизл и Тот тоже молчали. Но Хиза очень тянуло говорить.

– Слушайте, а что вы оба какие неразговорчивые? Я прям расстроен. Я на бурные дебаты и дискуссии рассчитывал. А вы какие-то вялые и чахлые!

– Я не знаю, что говорить, – впервые вступил в разговор Тот. – Единственное, что меня тревожит, – это наказание, которое ты приготовил для Шизла. Что бы ты ни задумал, Хиз, я прошу тебя войти в ситуацию Шизла, понять его и смягчить свой приговор. Это – единственное, о чем я сейчас в состоянии говорить.

– Войти в ситуацию, Тот? Вот это вот невиданное дерьмо, которое он сотворил, ты называешь ситуацией? Нормально! Совершено преступление вселенских масштабов! При этом глупость самого преступника имела примерно такой же размах! Я даже не знаю, за что он больше достоин наказания? За попытку овладеть знаниями, которые я не готов был ему дать? Или за то, что из-за одержимости вынудил деградировать свой разум, который я ему дал, и просто разбазарил его? Я еще пока что для себя не решил, какой проступок тяжелее. В любом случае получит на полную катушку и за тот и за другой. Мало не покажется.

– А я и не боюсь, Хиз! – чуть ли не выкрикнул Шизл. – Сделай со мной все, что хочешь! А уж в твоем заступничестве и снисхождении, Тот, я тем более не нуждаюсь!

– Да вы гляньте на него, какая свинья! – поспешил заговорить Хиз, поняв, что Тот хочет вступить в беседу с Шизлом. – Чем тебе брат-то не угодил, который о тебе совершенно искренне заботится?

– Этим и не угодил, – буркнул Шизл. – Когда тебе все вокруг постоянно дают понять, что ты хуже кого-то, то снисхождение и жалость от него – это форменное унижение и оскорбление! Странно, что я вам обоим это объясняю. Вы же у нас такие умные. По идее и без объяснений должны это понять.

– Шизл, так ведь мы не понимаем весь твой бред именно потому, что мы умные, – громко рассмеялся Хиз. – И только поэтому мы с Тотом не понимаем фантазии непуганого идиота!

– Хорошо, я непуганый идиот! Не имею ни малейшего желания спорить с вами! Идиот не достоин с вами вести дискуссии, – огрызнулся Шизл. – Может, мы опустим эти бессмысленные прелюдии, Хиз? Я это про твое словоблудие говорю. Может, сразу перейдем к делу? И ты расскажешь мне про то, какое наказание придумала мне твоя фантазия непуганого умника? Или гений не опустится до такого, чтобы ставить в известность об избранной мере пресечения такого идиота, как я?

– Тот, да ты только посмотри, как хамит! Нагадил, как никто! Еще и хамит! Я ж говорю, форменная свинья! – с нереально довольной физиономией сказал Хиз, будто назвал Шизла не свиньей, а нежным цветком. – Ладно, Шизл! Ты меня уговорил! А то я ж не люблю, когда меня долго просят. Будешь в неведении. А теперь отправляйся-ка тогда в одно жуткое местечко, где будешь ждать окончательного приговора… раз по-хорошему разговаривать не хочешь. Вот посидишь там, как раз хорошим манерам и научишься. Там крайне эффективный экстернат для желающих вернуться в адекват.

После этих слов через пару секунд Шизл внезапно исчез, будто его и не было в комнате. Увидевшие это Гиант и Тот не могли не заволноваться. Парнишка остался в обществе двух незнакомцев, один из которых был в страшном облике палача с топором, и не понимал, что же будет с ним дальше. А Тот не понимал, что будет дальше с его братом, и, зная Хиза, он совершенно объективно опасался, что он приготовил Шизлу что-то изощренное в качестве возмездия.

– Послушай, Хиз, у меня, честно говоря, слов нет! – сказал Тот и громко выдохнул. – Но что ты собрался сделать с Шизлом? Я просто не знаю, как ему такое в голову пришло. Но если быть объективным, возможно, на это его натолкнули постоянные издевки над ним. Ну, все же разные, и каждый по-своему реагирует на подобные подколы, которыми его засыпали от души, давай уж называть вещи своими именами. Поэтому я прошу тебя о смягчении наказания. Я, со своей стороны, проведу с ним работу, постараюсь изменить его мировоззрение и отношение к тебе, да и ко мне тоже. То, что он сделал, – это какая-то нелепая случайность. И возможно, есть в этом и наша с тобой вина…

– Да будет тебе, Тот, – размеренно рассуждал Хиз, будто ничего и не случилось. – Ничего в жизни не происходит случайно! Да, все по-разному реагируют на издевки. Но, как бы я тебя не прессовал и не глумился над тобой, ты же не пошел и не сотворил какую-либо диверсию вопреки моей воле. В этом вся и разница… Ладно, про твоего чудесного брата-дегенерата давай позже поговорим. А сейчас давай решим, что нам с мальчишкой этим делать.

Гиант, услышав это, перепугался всерьез. Он быстро забыл все увещевания Шизла о том, как надо держать себя, и плюхнулся на колени перед парочкой незнакомцев:

– Сжальтесь надо мной, великие боги! Не убивайте меня! Я знаю, что я сделал что-то дурное. Но я не знал, что это – плохо!

– Послушай, дорогой мой мальчик, – сказал Хиз редким для него бархатным голосом, повернувшись к Гианту. – Для начала просто запомни, что я все про всех знаю. Поэтому бессмысленно мне рассказывать, в чем ты виноват, а в чем нет. Это просто сотрясание воздуха и трата твоего и нашего времени. Поэтому перестань голосить, просто помолчи и стань снова адекватным. Я немного понаблюдал за тобой – ты же нормальный пацан вроде. Вот и побудь им.

– Встань, Гиант, мы тебя не виним! – сказал Тот, подойдя к мальчишке. – Просто постой сейчас спокойно и не впадай в истерику. Если ты думаешь, что падением на колени ты можешь что-то изменить для себя в лучшую сторону, то ты ошибаешься. Мы не придурки какие-нибудь, чтобы такой идиотский способ упрашивания нас мотивировал над кем-либо сжалиться. Не путай нас с людьми. Мы совсем другими законами руководствуемся, которые практически не можем изменить. Поэтому решения все выносим по справедливости и общей сумме сделанного добра и зла. А не по тому, кто как умеет на коленях валяться. Я бы тебе показал модели расчетов степени добра и зла со всеми коэффициентами и прочими нюансами и как это влияет на жизнь разумного существа, творящего и то и другое, но они тебе ничего не пояснят. Поэтому просто поверь мне на слово. Понял?

– Понял! Да, все понял, великий бог! – залепетал Гиант и встал с пола.

– Слушай, Тот, а мальчишка и правда ничего, вполне смышленый и шустрый. Может, тебе стоит его к себе взять? Поработаешь с ним чуток, наверняка из него толк выйдет. Или, может, ты хотел бы к своим вернуться в свою деревню? – спросил Хиз у Гианта.

– Нет, что ты, великий бог! Я вообще не хочу возвращаться. За два дня с Шизлом я узнал столько, сколько бы за всю жизнь не узнал в своей деревне. Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я готов вам служить или Шизлу. Я буду очень стараться! Шизл мне недавно сказал, что я – молодец, и он доволен мной.

– Похвально желание вырваться из села, – говорил будто сам с собой Хиз, – а при том, что он в своем селе действительно и не нужен никому, то желание это еще и нельзя осудить… Нет, Тот, правда, давай возьми его себе. Смотри, он к знаниям тянется. Неплохой парень! Он, конечно, вообще не знает пока толком ничего. Но ведь не стыдно не знать… стыдно не хотеть знать. Возьми его, поработай с ним. Может, и я его возьму у тебя потом погонять для каких-нибудь поручений.

– Хорошо, Хиз, возьму его себе, – ответил Тот и обратился к пареньку, который стоял с явно обнадеженным лицом. – Гиант, только не жди, что я тебя по миру целыми днями буду катать, как Шизл. У меня важных дел выше крыши! Будешь учиться, и очень ударно. Все понял?

– Да, я все понял, великий бог! – будто рапортовал Гиант. – Я согласен учиться и выполнять все ваши поручения. Только не прогоняйте меня обратно домой!

– Ну вот и отлично. Тогда на тебе первое поручение, Гиант. Сейчас идешь спать, не знаю, где ты тут спишь. С утра завтра наверняка придет Серапис. Как увидишь его, скажи, чтобы он и все слуги Шизла зашли ко мне завтра после обеда. И сам с ними придешь. Только никому из них не рассказывай, что вы ночью с Шизлом делали и чем это все закончилось. Скажи, что он просил им передать ко мне зайти. Я там с ними дальше сам разрулюсь. Все понятно?

– Да, понятно, великий бог! Я тогда пойду? – спросил Гиант, который был вполне не разочарован таким исходом.

– Иди. Только просьба к тебе, не называй меня великий бог! Прям тошнит уже. Когда никого из людей рядом нет, называй меня просто Тот. Ну а при людях можешь Великим богом называть.

– Хорошо, так и буду делать, – ответил Гиант и неожиданно обратился к Хизу: – А тебя как нужно называть?

– Мне вообще все равно. Называй меня хоть табуреткой. Лишь бы учился хорошо, – засмеялся Хиз, но юмор его понял только Тот. – Это, между прочим, не важно, как и кого называть. При людях я практически не появляюсь, мне при них статус поддерживать, как Тоту, не надо. А при своих, как бы ты меня ни назвал, мне на это просто наплевать. Много у меня имен. Как меня только не называли… А теперь уйди отсюда.

– Хорошо, я уже пошел, Хиз, – пискнул Гиант. – Буду называть тебя так же, как тебя называет Тот.

– Хм, сообразительный. А теперь проваливай уже отсюда! Сапожки свои только не забудь на вечную память, – довольно резко ответил Хиз, и Гиант моментально убрал себя за дверь вместе с сапогами.

– Нет, а он – хороший парень, – обратился Хиз к Тоту, когда Гиант исчез из комнаты. – Точно тебе сгодится, если будешь с ним правильно работать.

– Слушай, Хиз, меня сейчас этот щенок меньше всего интересует, – устало ответил Тот. – Давай про Шизла поговорим. Я ни о чем больше думать не могу. Куда ты его дел? У меня все сердце кровью облилось.

– А дел я его туда, где у него будет время подумать над своим плохим поведением, – с довольным видом рассуждал Хиз. – Что ты о нем так печешься, я не пойму? Он же дал понять, что тебя он ненавидит не меньше, чем меня.

– Что так пекусь?! Вообще-то он мой родной брат! – искренне возмутился Тот. – А то, что он нас возненавидел, ну, так, может, в чем-то мы были к нему невнимательны или пренебрежительны. Это вообще бред какой-то ему в голову втемяшился. Недоразумение! Я не знаю, как такое получилось!

– А я знаю, Тот! К сожалению, знаю, – с некоторой грустью ответил Хиз и присел почему-то прям на пол, после чего Тот тоже сел напротив. – Собственно, смотри, какая между вами разница. Я же тебя доставал и глумился над тобой издевками не меньше, чем над ним. Я тебя лишил твоей бабенки, когда понял, что она тебе мешает желать развиваться дальше и работать над важными задачами. Я знаю, Тот, какие я тебе страдания причинил. Шизлу же я таких мук и близко не организовал. Но ты меня не начал рассматривать как источник и рассадник зла. А он начал… и тебя заодно. Добрее его ты, что ли, Тот… Может быть, только поэтому я и выбрал тебя.

– Ну, так, может, для него муки униженного самолюбия и были настолько же тяжкими, как для меня потеря любви и надежды… Хиз, что ты собираешься с ним сделать? Ну, постарайся его понять, прояви жалость и снисхождение… Я с ним поработаю потом, и мы вырулим на позитивные рельсы, обещаю.

– Ну, хватит за него заступаться! Даже если его муки и были столь же сильными, как твои… Ты-то не стал считать, что я – источник зла, – жестко отрезал Хиз. – К нему-то я почему должен быть снисходителен? Тот, ты же на своей шкуре знаешь, что я обычно безжалостен к своим слугам. А если меня рассматривают как Дьявола, я становлюсь безжалостным втройне. Потому что больше всего Дьявол не любит, когда им пытаются управлять. А Шизл твой именно этого добивался, пытаясь заполучить то, что я ему не захотел дать, и поменять тем самым свою роль, которую я для него отвел.

– Стоит ли принимать особенно ожесточенные меры просто из-за того, что я в подобной ситуации не накосячил, а Шизл накосячил? – не унимался Тот, пытаясь высосать аргументы в защиту из всего, из чего только можно. – Мы оба не одинаковы. У каждого свои заморочки и поступки, и действия каждого из нас можно понять, если захотеть понять. Получается, если бы я тоже озлобился, поскользнулся и накосячил, ты бы не думал сейчас о максимально жестком наказании для Шизла?

– Да нет, Тот, не получается… Не заговаривай мне зубы! Не имей такой привычки! Тут не только в этом дело! Тут еще и дело в склонности зацикливаться и поддаваться одержимости различного рода. Если это имеет место быть, то существо становится бесполезным для меня, поскольку перестает развиваться. Одержимость ограничивает и останавливает рост. Когда все твои мысли капитально зациклились только на твоей Юзиж и любви, мне пришлось тебя сильно наказать и стереть ее с лица Земли. Сейчас зациклился Шизл на своих амбициях и зависти. Он сожрал сам себя своей страстью и желанием получить знания, а с ними власть над прошлым, настоящим и будущим. И Шизл тоже, как и ты когда-то, перестал развиваться – одержимость мешала видеть что-либо еще вокруг. Поэтому и его я теперь должен наказать, причем сильнее, чем тебя.

– Знаешь, Хиз, вот что хочешь про меня думай, но тебе не кажется, что ты тоже одержим, но только идеей, чтобы все вокруг развивались, – неожиданно выпалил Тот, удивляясь сам себе. – Прости, но я не знаю, как еще объяснить, почему для тебя это так важно и почему ты за это так жестко наказываешь. Я был бы рад, если бы я ошибался. Но я не вижу иной весомой причины, почему ты это делаешь, почему так ревностно требуешь, чтобы мы постоянно развивались и не останавливались в росте даже при тяжелых ситуациях, которые жизнь, кстати, нам подкидывает в изобилии.

Хиз рассмеялся, но в этот раз по-доброму, затем немного помолчал и ответил:

– А тебе не приходило в голову, Тот, что я все это делаю не из-за одержимости идеей, чтобы вы развивались, а ради любви? Любви к вам, к своему детищу, если хочешь…

– Да, хороша любовь, – ухмыльнулся Тот. – Если б Энки за моим телом не следил и не берег его, я бы уж давно поседел и облысел от такой любви. А может, и вообще бы сдох от расстройств.

После этих слов Хиз поднялся и заходил по комнате размеренными шагами.

– Я просто хочу, чтобы ты, Тот, да и вообще все понимали, что любви недостаточно. Так же как недостаточно только страсти и одержимости, что, по сути, сродни любви. Потому что все это разные проявления одержимости. Я-то прекрасно знаю, что в жизни для счастья тебе, Тот, нужно больше, чем любовь. И пытаюсь, чтобы ты это тоже понял и обрел наконец-то счастье, к которому ты так стремился, но немного не тем путем. Любовь необходима, любовь великолепна, любовь прекрасна, любовь неизбежна, наконец. Но одной любви тебе недостаточно. Мы не можем пожертвовать своей личностью и ее развитием ради любви, пожертвовать своей самооценкой и уважением к себе. А если мы все-таки это делаем, то мы теряем и любовь, и самого себя. Что с тобой и произошло. Ты не имел права легко ради любви принести в жертву все то, что я тебе дал. А ты это сделал. Ты забил на все вокруг и на все свои возможности, зациклившись только на любви. И с Шизлом произошло то же самое, просто одержим он был другими вещами.

– Странно, что ты мне раньше не объяснял это так, как сейчас, Хиз, – задумчиво ответил Тот. – Только что вот с Шизлом теперь будет? Со мной уже все понятно – все, что будет, уже было… Как меня ты наказал, я знаю. А с Шизлом что ты сделаешь?

– Тот, если бы я тебе так объяснял пять тысяч лет назад, ты бы меня не услышал, – улыбнулся Хиз. – Справедливости ради я тебе о чем-то подобном говорил, но только другими словами. А с Шизлом будет нечто похожее, что и с тобой. Ты получил свое наказание за то, что из-за любви потерял самого себя. Поэтому ты потерял эту самую любовь. Теперь ты уже твердо стоишь на пути обретения самого себя обратно. Я вижу, как ты все с большим интересом занимаешься делами и уже научился получать от этого удовлетворение и позитивные эмоции. А пять тысяч лет назад ты был удовлетворен только любовью и пережевыванием в башке своих любовных проблем. Так что ты встал на верный путь, и наказание тебе в этом помогло. То же самое произойдет и с Шизлом – накажем жестоко и постепенно начнем исправлять его.

– Ну что накажем, это я уже понял! – нетерпеливо ответил Тот. – А как накажем-то? Хотелось бы больше конкретики в этом вопросе.

– Слушай, жестоко накажем, Тот. Как минимум смертью психологической. Будет после нее тем, с чем он себя в своих амбициях ну никак не ассоциировал. А о подробностях давай потом поговорим. Я еще и сам не все детали продумал.

– Вот прекрасно!!! – чуть ли не выкрикнул Тот. – Ты садист, что ли? Сказать мне, что моего родного брата, единственного близкого мне существа на этой гребаной планете, ты накажешь чем-то вроде смерти. И не раскрыть подробностей!

– Не волнуйся, Тот, раньше времени. Сказал, позже на эту тему поговорим, значит, позже. Не циклись на этом и иди отдыхай. Черепа только с Кристаллами отсюда не забудь забрать. И я тоже пойду.

– Постой, Хиз, – заговорил Тот, и в глазах его явно блеснула какая-то идея, пришедшая ему в голову. – Если ты говоришь, что я встал на верный путь и вроде как ты мной доволен, так, может, ты мне вернешь обратно Юзиж? Ты же пять тысяч лет назад намекал, что такое могло бы быть возможным. Я же был сильно наказан и выстрадал прощение и своей болью, и своим трудом.

– Ага, сейчас, верну я тебе Юзиж! – язвительно ответил Хиз. – Я тебе, по-моему, ничего такого не обещал и, более того, уже неоднократно отказывал в этой просьбе. Только ты в нормального начал превращаться, так ты теперь предлагаешь мне убить все пять тысяч лет твоей духовной эволюции и вернуть тебе обратно твою долбаную Юзиж? Даже не мечтай. Не в моих интересах, чтобы она за три дня свела на нет все твое развитие за эти пять тысяч лет. А она с успехом это сделает, я и не сомневаюсь.

– А в Действительность меня хотя бы можно к ней отпустить? Я же уже очень много сделал на Земле полезного.

– Ага, непременно, Тот. Сейчас только разбег посильнее возьму и все для тебя исполню, – продолжал упражняться в остроумии Хиз. – А работать кто вместо тебя будет и всем здесь рулить? Я тебе, по-моему, говорил, что сидеть тебе тут на Земле до последнего мессии. Где ты его тут видишь? Он что, тут где-то спрятался? Или под стол закатился, а я и не заметил? Да и потом, а с чего ты вообще взял, что она до сих пор в Действительности так и сидит после своей смерти? Может, она уже давно и не раз в другом мире родилась и живет себе счастливо с любимым мужем и пятью детьми?

С этими словами Хиз растворился, оставив Тота с раскрытым от неожиданности ртом и изрядно взъерошенными нервами. Если до разговора о возврате Юзиж Тот был не способен думать о чем-либо еще, кроме судьбы Шизла, то сейчас к этому добавилась еще и жгучая ревность. Да, ревность к своей давно мертвой подруге, которая может быть счастлива с кем-то другим, живя уже в другой жизни и в другом теле. Хоть Тот и понимал, что ревность при таком раскладе – весьма глупое занятие, но она все равно его задушила сильнее, чем беспокойство по поводу дальнейшей судьбы Шизла. Сначала он было подумал, что переночует в доме брата. Но потом решил, что здесь он точно не позволит себе уснуть, поскольку все вокруг будет напоминать ему о случившемся и заставлять его думать. Поэтому Тот быстро переместил Черепа с Кристаллами к себе в дом и перенесся туда сам. Естественно, о том, чтобы лечь спать, у него не возникало и мысли. Тот налил себе вина, взял много разной еды, которая осталась с небольшой пирушки, которую он закатил сам для себя накануне, и сел в комнате, в которой он привык расслабляться в конце дня после всех дел. Но в этот раз он ничем себя не развлекал, как это бывало обычно вечерами. Благодаря произошедшему сегодня и последовавшему за этим разговору с Хизом слишком многое всколыхнулось в памяти Тота.

Прошло более пяти тысяч лет со времени затопления Атлантиды, но он сейчас думал про те события с той же остротой, будто он все это пережил только вчера. Незаметно для себя Тот снова разрыдался, как ребенок, вспоминая Юзиж. Да, конечно, даже сейчас, спустя столько времени, не было и дня, чтобы он не думал о ней. Но все же за пять с лишним тысяч лет переживания его перестали быть такими сильными и болезненными. Тот был сильно занят повседневными делами по обустройству Земли и развитию человечества. И действительно, как говорил Хиз в доме Шизла, он в последнее время очень сильно погружался во все процессы и даже начал испытывать положительные эмоции от выполненных задач. Это заметно притупило его страдания по поводу смерти Юзиж и сделало чувства не такими яркими, как они были когда-то. Но сегодняшний день все изменил. Все снова всплыло в памяти, и Тот сейчас валялся на удобном мягком диване, звучно рыдая. И в его сознании стоял образ Юзиж настолько четкий, будто он видел ее в последний раз буквально вчера.

«Зачем? Зачем Хиз завел этот разговор? И еще похвалил меня, что я больше стал получать удовольствия от выполнения своих задач? Чтобы снова все взбудоражить в моей памяти и вернуть все на круги своя? – думал Тот, продолжая рыдать. – И что теперь? Снова придется жить с этой болью? Мне снова стали неинтересны все мои дела, вся эта ненавистная мне планета вместе с тупыми людьми и их проблемами! Меня снова волнует только то, что волновало пять тысяч лет назад. Все мои усилия забыть Юзиж свелись на нет».

Через какое-то время Тот успокоился и привстал, чтобы сесть на диван. Внутри было опустошение. Он просто сидел и думал, когда все это закончится. И понимал, что это произойдет еще очень нескоро. Также до него дошло осознание, что увидеться с Юзиж он сможет теперь только в Действительности. Хиз говорил ему, что на Земле ему сидеть до последнего мессии. Но вот кто же он, и когда он придет, и сколько тысяч лет еще ему ждать и мучиться? Хиз, словно нарочно, закрыл для Тота возможности узнать что-либо на этот счет в Книге прошлого, настоящего и будущего, а также другими доступными ему способами. Но внезапно в голове Тота промелькнула идея. Да, ему не могла помочь Книга прошлого, настоящего и будущего, когда он пытался ею воспользоваться на эту тему. Но Хранитель Кристаллов понимал, что он мог переместиться в будущее точно так же, как он туда отправил капсулу времени, которая до сих пор была еще в пути, поскольку то светлое будущее еще не настало. Теоретически он тоже мог отправиться в долгий путь и совсем не заметить, как пройдет много тысяч лет. А потом на месте посмотреть, пришел ли уже последний мессия, есть ли сам Тот на планете и есть ли с ним Юзиж. Но смысла этот шаг не имел, кроме того, что, зависнув на пути в будущее, он мог отключиться от всех своих проблем и не заметить течения времени до пришествия последнего мессии. Неизвестно, как еще сложится то самое будущее, если сейчас Тот покинет настоящее. А уж что за это сделает с ним Хиз – так это вообще неведомо, но точно что-то нехорошее.

Поэтому от идеи на все забить и отправиться в будущее, чтобы избавить себя от страданий, Тот отрекся. Но его мятежный неугомонный мозг не оставил эту идею насовсем, а начал с ней работать дальше. Да, в реальное будущее попасть по-быстрому, а потом также по-быстрому вернуться обратно Тот не мог. Хотя бы потому, что это реальное будущее еще не настало и попасть в него можно было только год за годом постепенно или зависнув в пути туда, не заметив течения этого самого времени. Но Тот понимал, что существовала и проекция будущего, в которую можно было попасть, все посмотреть и реально ощутить, как когда-то давно они на совещании попали на берег к обленившимся драконам. Все хитрые непостижимые механизмы Хиза учитывали совокупность нескончаемого множества факторов и выдавали картину, как и что будет через какое-то время. Как знал Тот, подобная картина будущего выдавалась с очень высокой точностью, и затем в реальном будущем редко что менялось, по сравнению с проекцией. Но все же изредка Хиз что-то менял в своих планах, менялись обстоятельства, менялись действия. Тогда изменялась и проекция будущего и само реальное будущее. Но Тот прекрасно знал, что изменения в будущее Хиз вносил крайне редко. У него практически всегда все было крайне точно и очень надолго просчитано и спланировано. Поэтому смотаться в проекцию будущего показалось Тоту крайне хорошей идеей, благодаря чему он мог получить весьма точную информацию, сколько примерно ему жить на планете, и попытаться узнать, когда же придет этот самый последний мессия.

Но сделать это было сложнее, чем до этого додуматься. План Хранителя Кристаллов был таков – переместиться на определенное количество лет и увидеть, а есть ли Тот на планете в том времени, и если есть, то, может, он там вместе с Юзиж. Все же надежда на то, что Хиз сжалится над ним и вернет ему подругу, еще не покинула его до конца. А если вдруг после перемещения Тот обнаружит, что его уже нет на Земле, то он планировал перемещаться куда-нибудь пораньше до тех пор, пока не обнаружит себя, и не возникнет примерное понимание, сколько ему еще страдать на планете до тех пор, пока Хиз не отпустит его в Действительность. Но если вдруг окажется, что Тот найдет себя вместе с Юзиж, то точно таким же методом, возвращаясь в более ранние периоды, чтобы увидеть себя пока еще одного, он рассчитывал определить, сколько ему еще здесь мучиться без нее. Но сразу же, как только Хранитель Кристаллов выстроил в своей голове последовательность действий, возник первый вопрос – а в какой год вообще перемещаться? Поразмыслив, Тот сделал следующие выводы. Он знал, в какой примерно период он отправил капсулу времени. Также Тот помнил, что к этому моменту человечество уже должно сделать сильный рывок в своем развитии, раз ему разрешалось показать содержимое капсулы. И он сделал логичный вывод, что, видимо, к тому времени последний мессия уже точно должен прийти, поскольку Хранитель Кристаллов посчитал, что именно его пришествие во многом может изменить человечество.

Такая логика показалась Тоту вполне себе имеющей право на жизнь, и он решил ей последовать. Но возник второй, куда более важный вопрос. Перемещаться в проекцию будущего Хиз не разрешал без получения его санкции на это. Разрешит ли он Тоту, если он спросит? Вряд ли, при том что Хиз позаботился заранее о том, чтобы Тот не мог узнать своей судьбы по Книге прошлого, настоящего и будущего, а также воспользоваться даром предвидения. И вообще не было никаких гарантий, что данный способ перемещения в вероятное будущее не был заблокирован для Хранителя Кристаллов. Тот сидел и размышлял: «Спросить мне у Хиза разрешения погулять по проекции или не спросить? В общем, я никогда не нарушал подобных запретов, если на какие-то действия требовались санкции Хиза. Но с другой стороны, ничего такого плохого не произойдет. Нет, ну конечно, Хиз вынесет все мозги, если узнает. Но я всего лишь хочу узнать, сколько мне еще мучиться, не более того… Классифицировать как смертный грех это нельзя. Но, зная Хиза, все может быть. Не факт, что он меня поймет и простит… Да наплевать мне уже! Мои страдания, от которых я избавлялся пять тысяч лет, сегодня возобновились с новой силой. Еще и с братом, похоже, придется теперь расстаться! Имею я право знать, сколько мне еще страдать? Или, может, я не достоин даже такой малости? Пусть что хочет мне Хиз говорит! Мне все равно!»

С этими словами Тот возбужденно вскочил с дивана, покопался в своих приборах, установил судорожно таймер, не долетая примерно лет сто-двести до ожидаемого прибытия капсулы времени, и мгновенно перенесся в проекцию будущего. Попасть он должен был по умолчанию примерно в то же место, где он находился бы в этот момент в реальном будущем. Здесь могли случиться небольшие территориальные огрехи, поэтому Тот не рассчитывал, что сразу же увидит сам себя. Он ощутил себя в большой пустой комнате и порадовался, что вокруг нет людей. Надо было сориентироваться, где же он сейчас находится, и перенастроить все свои навыки и приборы, в том числе и навигацию, на особенности местности и того далекого будущего. Сделал он это очень быстро, благодаря чему сразу же получил общую информацию о том, где он находится и в каком времени. Устройство Тота сразу же показало: 1939 год, Альпы, Германия, Оберзальцберг. С его же помощью Хранитель Кристаллов мгновенно закачал в свой мозг краткую справку обо всем, что творится сейчас в мире, чем живут люди и т.д. Сразу же эта самая справка осозналась мозгом Тота, и он впал в ступор, долго не будучи в состоянии из него выйти. Слишком уж все было для него неожиданно и непонятно с позиции жившего в этом мире пять тысяч лет назад.