Глава 16
Стеф

От аэропорта мы взяли такси и уже вскоре очутились дома. Вначале дом показался мне точно таким, как до нашего отъезда. Единственным признаком беспорядка были осыпавшиеся лепестки белых лилий – я поставила букет в коридоре, чтобы порадовать Пети. В доме по-прежнему приятно пахло воском для мебели. Когда Марк открыл дверь и отключил сигнализацию, я ожидала, что меня охватит тревога, поселившаяся во мне после ограбления. Но этого не произошло. Впрочем, я не испытала и облегчения от возвращения в Кейптаун, хотя ясное небо и полуденный зной должны были приободрить меня после серой слякоти и холода последней недели.

В конце концов, это всего лишь дом. Кирпичи и цемент. Да, он был привычен для меня, тут удобнее, чем в чертовой берлоге Пети, но мы не любили этот дом. По крайней мере, я не любила.

Марк поплелся в кухню варить кофе, предоставив мне тащить чемоданы в спальню. Мне отчаянно хотелось принять душ, вымыть голову и почистить зубы, поэтому я не заметила ничего подозрительного, пока не вышла из ванной и не открыла ящик комода в поисках чистого белья. Обычно я очень тщательно складываю носки парами, а тут они оказались перемешаны с моими лифчиками. Я почти убедила себя, что это я все разворотила, когда собирала вещи в дорогу, но тут мой взгляд упал на книжный шкаф рядом с комодом. Купленные мною романы Тары Френч и Энн Кливз – книги, которые едва ли захочется выставлять на всеобщее обозрение в книжном шкафу на первом этаже, – теперь были сложены в аккуратную стопку. Я была уверена, что не делала этого. Да и сам комод, похоже, сдвинули немного – на паркете остались царапины.

Во мне опять взвилась паника: неужели грабители возвращались сюда? Полицейские сказали нам, что возвращение на место преступления – обычное дело при грабежах, потому что преступники хотят забрать все товары, купленные взамен старых на страховку. Но нет. Грабители бы сюда не проникли. А если бы проникли – мы бы об этом узнали. Ничего не пропало. Единственное объяснение – Клара рылась в моих вещах. Ключ был только у нее. Да как она посмела?! По крайней мере, могла бы действовать менее очевидно. Что-то заставило меня откинуть покрывало на кровати. На белой простыне с моей стороны лежал курчавый светлый волос. Я осторожно взяла его, выбросила в туалет и тщательно вымыла руки.

После этого я проверила комнату Хейден. Дверь была заперта – именно так я ее и оставила, – и мне не показалось, что внутрь кто-то заходил. Ее армия мягких игрушек выстроилась на подоконнике, одежда лежала в шкафу аккуратными стопками. Я села на кровати и подождала, пока бушевавшая в моей душе буря утихнет.

Когда я спустилась на первый этаж, Марк сидел за столом в кухне и просматривал почту. На столе перед ним лежал айпад.

– Ну как, тебе лучше после душа? – рассеянно спросил он, мельком взглянув на меня.

– Нет.

– Почему?

– Клара рылась в наших вещах. В смысле, в моих вещах. – Я не смогла сдержать негодования.

– Что?

– Она рылась в ящике с моим нижним бельем.

– Погоди… Ты думаешь, что Кларе зачем-то понадобилось твое нижнее белье? Зачем?

– Откуда я знаю? Мало того, она еще и мои книги переложила. Теперь они лежат не там, где я их оставила.

– В чем конкретно ты ее обвиняешь, Стеф? Ты вообще уверена, что все так и есть?

– Я просто… я лишь говорю, что тебе нужно спросить ее, не перекладывала ли она что-то в доме, пока нас не было. Это не очень-то порядочно, ты не находишь?

Марк покачал головой:

– Так, давай разберемся. Клара согласилась встретить Пети и ждала их несколько часов, а они не появились. Потом она наводила для нас справки – и, с моей точки зрения, вовсе не обязана была этим заниматься. А потом, когда мы попали в передрягу, она забронировала для нас номер в отеле.

– Не на тот месяц.

– Она ошиблась, Стеф, вот и все. Мы в большом долгу перед ней, а ты на ровном месте обвиняешь ее в том, что она трогала твои вещи? Если она прочла пару твоих книжек, что с того? Да что с тобой не так, Стеф?

«Со мной? Со мной, ***?!» Я едва сдерживаюсь, чтобы не произнести эти слова вслух.

– Я ничего такого не имела в виду, Марк. Я благодарна Кларе, правда.

Ложь, конечно. Если бы не она, мы бы вообще не поехали в Париж.

– Ты уверена, что не сама положила не туда какие-то вещи? Ты так забегалась перед нашим отъездом.

«Уверена».

– Может быть… Может быть, это у меня воображение разыгралось. Прости. Тебе сейчас не до этого.

Успокоившись, он потрепал меня по руке – такой жест скорее позволит себе друг, чем муж или любовник.

– И ты меня прости за то, что сорвался. Ты не против, если я поработаю немного?

Он опять уткнулся в айпад. Я налила себе зеленого чая и, взяв чашку, отправилась в комнату Хейден – единственное место в доме, где я всегда чувствовала себя в своей тарелке. Меня успокаивали бледно-голубые стены (я сама перекрашивала их в этот цвет), комод с оранжево-черными полосатыми ручками (я купила его в интернет-магазине, потому что мне понравилась песня из его рекламы), ночник с изображением диснеевских принцесс (его мне прислал из Англии двоюродный брат).

Это была единственная комната в доме, которую не осквернили грабители.

Когда я только переехала к Марку, я планировала переоборудовать весь дом, чтобы извести следы Одетты. Ее влияние просматривалось во всем, начиная от старенького холодильника до соснового неокрашенного стола и стульев, даже вплоть до проклятых блеклых обоев на стенах. Я часами сидела на сайтах о дизайне квартир, но время было упущено, и, когда Марк ушел из университета, у нас не было денег на ремонт – мы смогли только купить самое необходимое, чтобы заменить вещи, которые Одетта забрала после развода. С комнатой Зоуи дела обстояли иначе. Теперь это кажется странным, но я не осмеливалась входить туда и дотянула до пятого месяца беременности, когда времени уже почти не оставалось. Я знала, что, переезжая в Великобританию, Одетта забрала почти все вещи Зоуи, одежду и игрушки, но все равно мне было не по себе в этой комнате, будто я вторгалась на чужую территорию. Я подозревала, что Марк иногда заходит туда, но дверь всегда была заперта – что-то вроде комнаты Синей Бороды. Когда мне хватило мужества заглянуть внутрь, я была потрясена тем, как тут пусто. Ни ковров на полу, ни занавесок на окнах. На кровати еще лежало покрывало, аккуратно сложенное в изножье, но подушки не было. Я робко открыла шкаф – он оказался пуст, кроме стопки постельного белья на запыленной полке и розовой курточки, забытой на плечиках.

Я планировала тактично поднять тему ремонта в разговоре, но в итоге однажды вечером мы с Марком выпили по бокалу красного вина, оба были в отличном настроении, и я ему все выболтала.

Тогда мы впервые по-настоящему поскандалили.

Но теперь эта комната принадлежит Хейден – и мне.

И снова я подумала о том, что стоит просто сесть в машину, поехать в Монтегю и забрать ее. По крайней мере, следует позвонить родителям и сказать, что мы уже вернулись. Но я так устала… И зачем их волновать? Я решила отправить им письмо, мол, завтра увидимся, как и планировали. Дать им провести еще один день с внучкой. И тут меня осенило, что я так и не приготовила Хейден подарок. Мне вспомнилась ужасная сцена в магазине детской одежды в Париже. А ведь я собиралась что-то купить моей малышке. Желание исправить ситуацию вдруг разгорелось во мне с невероятной силой.

Я бросила Марку, что иду в магазин, схватила ключи и сбежала.

В торговом центре царила восхитительная в летнюю жару прохлада, но тут было слишком людно и шумно. Слишком много людей, слишком много магазинов. Я чувствовала себя неуклюжей и ничтожной, перед глазами все плыло. Я бродила среди полок в супермаркете, складывая взятые наугад товары в корзинку и отчаянно пыталась вспомнить, что же нам нужно: молоко, яйца, хлеб, йогурт и овсянка для Хейден, что-нибудь на ужин… Когда я дошла до полок с игрушками, мой энтузиазм уже иссяк, и мне потребовалось двадцать минут, чтобы выбрать подарок из всего этого яркого хлама. В конце концов я взяла ей Барби-Русалочку, хотя когда-то обещала себе, что никогда не буду покупать малышке такой типично девчачий подарок. Чувствуя, как кружится голова из-за нехватки глюкозы, я еще взяла на кассе бутылку колы и большую плитку молочного шоколада – и, едва сев в машину, проглотила все. В автомобиле было душно, футболка липла к спине. Обертку из-под шоколада я виновато спрятала под сиденье.

Когда я вернулась, Марк сидел в гостиной и смотрел по телевизору регби – хотя он вообще-то ненавидит спортивные передачи. От шоколада и колы я чувствовала себя словно бы навеселе, как наркоманка, кожу покрывал липкий пот, и мне опять хотелось пойти в душ.

– Хочешь пообедать, Марк? Я купила яйца и бекон.

– Я не голоден.

– Но ты ничего не ел после завтрака в самолете.

И душ он не принял, но об этом я говорить не стала. Собственно, он даже не переоделся, хотя носил эти вещи уже двое суток. Мне не хотелось думать о его плаще, испачканном кошачьей кровью. Я отдам этот плащ первому же нищему, который придет к нам попрошайничать.

– Все в порядке. Спасибо, Стеф.

– Наполнить тебе ванну?

Он с трудом оторвал взгляд от экрана и зевнул:

– Я сам. Слушай, я, пожалуй, пойду спать. Ты не против?

– Но еще так рано…

– Я знаю. Если хочешь, я посижу с тобой.

– Нет, все в порядке. Можешь проверить двери и окна, прежде чем ложиться? И включить сигнализацию?

Я проследила за тем, чтобы он все сделал, а потом села в кухне и задумалась. Проклятая Клара! Мне хотелось взять ножницы и вырезать дыру в ее пальто. Вылить на него бокал белого вина. Поджечь его.

Той ночью я не спала. Посмотрела фильм о компании эротоманов с кучей серьезных проблем – все эти проблемы по какому-то волшебству исчезли в последние десять минут фильма. Потом включила мрачный триллер, действие которого разворачивалось в Новой Зеландии. Все это время я вполуха прислушивалась к шорохам дома. Я знала, что после дневной жары старый дом остывает, поэтому поскрипывает, но все равно вздрагивала от каждого звука. И только когда в комнату полились золотые лучи рассвета, я уснула. Мне показалось, что прошло всего пять минут, когда меня разбудил Марк.

– Сообщение от твоих родителей. Они доехали до города, только свернули с автострады. Будут через пять минут. – Он протянул мне мобильный.

– Который час?

– Почти половина второго.

– Серьезно?

В зарешеченное окно бил яркий свет, и у меня сразу разболелись глаза. Шея затекла от сна в неудобной позе.

– Почему ты меня не разбудил?

– Не хотел тебя беспокоить.

По крайней мере, он побрился и выглядел отдохнувшим.

– Мне нужно почистить зубы. – Я чувствовала омерзительный привкус во рту. – Впусти их и скажи, что я буду через минутку.

Я вскочила, радуясь тому, что скоро Хейден будет дома.

– Нет.

– Что?!

– Нет. Слушай, Стеф, я не хочу их видеть. Я поднимусь в спальню. Сегодня утром я не в настроении выслушивать упреки твоего отца.

– Но Хейден… Они же привезут Хейден. Разве ты не хочешь ее увидеть?

– Конечно, хочу. Но я смогу встретиться с ней, когда твои родители уедут. Пожалуйста, Стеф. Мне очень жаль, но я не могу общаться с ними сейчас.

– И что мне им сказать?

– Скажи, что мне нездоровится после перелета.

Времени обсудить это у нас не оставалось – уже через мгновение раздался звонок в дверь. Хейден, вскрикнув, бросилась мне на руки, а я спрятала лицо в ее волосах, вдохнула аромат детского шампуня и постаралась не расплакаться. Родителям я сказала, что Марк еще спит, и завела их в кухню. Я приготовила чай, глядя, как Хейден разворачивает мой подарок, эту дурацкую куклу, – малышке она понравилась, конечно. Хейден тут же познакомила ее с принцессой Эльзой, дорогой куклой, которую купила ей мама.

Хейден не спросила, где Марк.

Пока папа обходил первый этаж, проверяя решетки на окнах и ворча по поводу дешевой сигнализации, которую установил Марк, я лгала маме о нашей поездке в Париж, расхваливая достопримечательности, нашу квартиру и еду, и пообещала прислать ей фотографии, как только их скачаю (еще одна ложь: за время этой чертовой поездки я не сделала ни единого снимка). Родители не могли рассиживаться у меня долго – вечером в отель приезжали клиенты. Я обняла их на прощание, поблагодарила и постаралась сдержать раздражение, когда мама устроила настоящее представление перед отъездом, – я подозреваю, что она хотела выжать слезу из Хейден. Я вышла на крыльцо и проводила родителей. Когда мы с Хейден вернулись в дом, Марк спускался по лестнице.

– Смотри, – проворковала я, обращаясь к Хейден, – вот папочка. Поцелуй его.

Хейден позволила ему себя обнять, затем вывернулась и побежала играть с Барби и принцессой Эльзой.

– Выглядит довольной, – сказал Марк.

– Она отлично провела время.

– Это хорошо. – Он отвел взгляд. – Слушай, Стеф, ты не против, если я уйду ненадолго?

– Куда?

– Повидаюсь с Кларой. Хорошо? Я хочу забрать у нее запасные ключи.

– Но я думала, что мы проведем время с Хейден. Она ведь только вернулась домой.

– Я ненадолго. И мы все наверстаем, обещаю.

Сейчас он выглядел как обычно. Зачем устраивать скандал? Кроме того, если он не пойдет на встречу с Кларой, она может заявиться сюда. Я бы этого не выдержала.

– Ладно.

– Уверена?

– Конечно. Иди. Только не задерживайся.

Не знаю, что вызвало мою тревогу, но уже через пару минут после ухода Марка меня затрясло. Я усадила Хейден перед телевизором и включила сигнализацию. Потом прошлась по дому, проверяя, все ли двери заперты. Жара стояла невыносимая, но я ни за что не хотела открывать окна.

И я уже собиралась налить себе выпить, чтобы расслабиться, когда сработала сигнализация. Это произошло настолько неожиданно, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать случившееся.

А Хейден завопила.

Я метнулась в гостиную, подхватила малышку на руки и замерла, зажмурившись и прижимая ее к себе. Я не могла пошевелиться, меня будто парализовало. Я ожидала, что сейчас почувствую холодную сталь ножа, прижатого к моему горлу. Услышу чей-то хриплый голос: «Где сейф?» Наша сигнализация не обслуживалась охранной компанией, поскольку мы не могли себе позволить ежемесячную оплату их услуг. Если соседи не позвонят в полицию, мы обречены. Никто не придет нам на помощь. Мобильный… мне нужен мой мобильный. Я сунула руку в карман… но его там не было. Где же я, черт бы его побрал, оставила телефон?

– Мамуля! Мамуля! Мамуля! – Хейден все вопила.

Паника в итоге заставила меня сдвинуться с места. «Нужно убираться отсюда, прочь, прочь, прочь!» Я подбежала к двери, едва-едва сумела ее отпереть: пальцы меня не слушались. Когда мы выскочили на крыльцо, что-то выпало из руки Хейден. Нагнувшись, я увидела пульт от сигнализации, разбившийся о каменные плиты двора. Пошатнувшись и все еще прижимая к себе Хейден, я нагнулась и подняла пульт. Сигнализация взвыла в последний раз и утихла.

– Хейден… – сдерживаясь изо всех сил, мягко спросила я. – Ты трогала эту штуку? Ты нажала на красную кнопку?

Она кивнула:

– Да, мамуль.

Я глубоко вдохнула влажный жаркий воздух:

– Ты никогда больше не должна прикасаться к этой штуке. Ты меня поняла, Хейден?

У нее задрожали губы:

– Прости, мамуля.

– Все в порядке. Это просто ошибка. – Я вытерла слезы с ее щек.

– У тебя все в порядке? – окликнул меня кто-то с улицы.

Прикрыв глаза рукой от солнца, я повернулась. У калитки стоял широкоплечий парень моего возраста. Я узнала в нем одного из студентов, живших в соседнем доме.

Мой пульс постепенно замедлялся.

– Да, спасибо. – Я сглотнула. – Моя дочка случайно нажала кнопку сигнала тревоги на пульте от сигнализации. Прости… Надеюсь, я тебя не потревожила.

– Все в порядке, я уже привык. Я сам из Йоханнесбурга, шума не боюсь. – Он улыбнулся. – К тому же это уже не в первый раз.

– В смысле?

– Ваша сигнализация. Она часто срабатывала.

Меня словно кулаком в живот ударили.

– Когда?

– В последнюю пару дней.

– Мы уезжали в отпуск. Вернулись только вчера.

– Да, я так и понял. Я пару раз вызывал полицию, но никто так и не приехал. Тогда я сам проверил, все ли в порядке с вашей дверью и окнами, и мне показалось, что все нормально. Я подумал, что у вас просто сигнализация сбоит.

– Спасибо, даже не знаю, как вас благодарить.

Он пожал плечами.

– Да без проблем. Слушай… я слышал, вас недавно ограбили. Мне очень жаль. С моим двоюродным братом и его семьей как-то случилось то же самое. Грабитель держал их на прицеле целых… – Он осекся, заметив мое выражение лица. – Прости. Не надо было об этом говорить. Я, кстати, Карим.

– Меня зовут Стеф. А это Хейден.

Хейден шмыгнула носом и застенчиво улыбнулась.

– Здорово. Симпатяга она у тебя. А мужчина, который тут живет, это твой папа?

Кровь прилила к моим щекам, я залилась краской.

– Нет. Это мой муж.

– Прости. Вечно я как ляпну что-нибудь, не подумав.

Я рассмеялась. Приятно было опять смеяться.

– Ничего страшного.

Послышался гудок клаксона, и кто-то позвал Карима.

– Мне пора. Мы едем в Клифтон. Спонтанно как-то сорвались, знаешь.

– Ой как круто!

Не просто круто. Я почувствовала укол зависти: теперь я даже мечтать не могла о том, чтобы вести себя так беззаботно. Поехать на пляж, выпить пива, поболтать о том о сем.

– Да. Решили искупаться. Чертова жара. – Он зажал рот ладонью. – Ой, прости. Нельзя ругаться при ребенке.

– Она и не такое слышала. – Я пощекотала Хейден, и та захихикала.

– Нет, правда, какая симпатяга!

– Еще раз спасибо, что побеспокоился о нас. С меня пиво.

– Да не за что. Ты знаешь, где меня найти, если что понадобится. Ну, до скорого! – Улыбнувшись, он пошел к машине.

Вернувшись домой, я решила не включать сигнализацию: если система действительно сбоила, то Хейден может испугаться, когда сирена опять сработает. Чтобы отвлечься, я предложила ей поиграть. Мы поиграли в пиратов, нарядили кукол, построили дом из «Лего» и разыграли пьесу, в которой принцесса Эльза и Барби-Русалочка были главными героями. Постепенно напряжение спало. Когда Хейден начала капризничать, я усадила ее на диван с бутылочкой сока, а сама устроилась рядом. Наконец она задремала.

Слушая мерное дыхание Хейден, я раздумывала над тем, что же меня тревожит. Может, сигнализация и сломалась, но в доме безопасно. Папа все проверил. Никто не проберется внутрь. И с Хейден все в порядке. Это главное. Не стоит вспоминать о случившемся в Париже. Нам просто не повезло. Может, шок от ограбления отравил наш отпуск и мне все показалось куда хуже, чем обстояло на самом деле? Конечно, Пети повели себя очень странно, и Мирей действительно совершила самоубийство, но та женщина в полиции сказала, что она была психически больна. Мы с Марком просто оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Клара рылась в моих вещах – ну и что? Если ее жизнь настолько жалкая, что ей нравится совать нос в дела других людей, то это ее проблема, а не моя. И мне скрывать нечего. Ни странных секс-игрушек, ни дневника, ни любовных писем. С Марком, конечно, сложнее. Он на грани нервного срыва, в этом нет никаких сомнений. Когда он вернется домой, я поговорю с ним и попрошу обратиться к специалисту – ради Хейден.

Вернулся он почти в половину десятого. Я уснула в нашей спальне, читая Хейден сказку, и проснулась от скрипа половиц – как обычно, я впала в панику. Но вместо того чтобы вскочить, я ощутила охватившую меня апатию: если те грабители вернулись, так тому и быть. Мне просто хотелось лежать и не двигаться. Помню, тогда я еще подумала, что, как и Марк, я тоже уже на грани и не знаю, сколько смогу выдерживать эти приступы ужаса, страх от ночных шорохов, паранойю. Что бы я сделала, если бы знала тогда, чем все обернется?

Мне потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы взять пульт от сигнализации и прокрасться в темный коридор, твердя про себя: «Это Марк, это просто Марк».

Свет в комнате Хейден был включен, дверь приоткрыта.

– Ты там, Марк?

Я осторожно заглянула внутрь. Он склонился над кроватью, вытаскивая одеяло из пододеяльника. На полу у его ног валялось другое постельное белье.

– Марк!

Он повернулся и потрясенно посмотрел на меня, как лунатик, которого внезапно разбудили.

– Что ты делаешь?

Секунды тянулись в молчании.

– Я… Я подумал, что белье грязное… Подумал, что нужно его поменять…

– Все в порядке, оно чистое. Я все перестирала перед отъездом.

– Господи… – Он натянуто улыбнулся. – Не знаю, что на меня нашло. Может, я превращаюсь в невротика, который боится грязи? Наверное, перегрелся сегодня на солнце.

– Марк…

– Правда. Не смотри на меня так, Стеф. Со мной все в порядке.

Я помогла ему запихнуть одеяло обратно в пододеяльник. От Марка пахло вином – похоже, он ехал домой пьяным.

– Мамуля… – В комнату притопала Хейден.

– Я ее уложу. – Марк потянулся к ней.

– Не надо, я сама. – Я подхватила Хейден на руки. Я не хотела, чтобы он к ней прикасался.

Малышка сунула палец в рот и ткнулась лбом мне в плечо – явный признак того, что она расстроена. Девочка чувствовала нарастающее в доме напряжение.

– Может, ляжешь спать, Марк? – Я заставила себя говорить подчеркнуто радостно. «Смотри, Хейден, мы одна большая счастливая семья, и твой папочка вовсе не сходит с ума, нет-нет-нет». – Тебе нужно отдохнуть, Марк. Особенно после… гм… И тебе же завтра на работу, да?

– Да. Точно. Ты права.

Наигранно улыбнувшись ему, я пошла с Хейден в кухню. Когда я вернулась в ее комнату, Марка там уже не было, но дверь в нашу спальню была закрыта. Хорошо. Я легла рядом с Хейден и прижалась к ней. Сегодня говорить с Марком бессмысленно. Он пьян. А завтра я уговорю его обратиться к врачу. Иначе… Иначе что? Я попрошу его уехать отсюда и пожить в другом месте, пока он не придет в себя? Могла ли я так поступить? Нет. Мы семья. Когда-то мы были счастливы вместе. И все было в порядке.

Хейден заворочалась во сне, сбрасывая одеяло, и разбудила меня. Я подхватилась, свалив на пол принцессу Эльзу. Постельное белье, с которым возился Марк, лежало в углу комнаты. Безвкусный оранжевый пододеяльник с серыми полосками – я бы такое Хейден ни за что не купила. Встав, я подошла к нему и встряхнула. Мятый пододеяльник был пыльным, местами краски потускнели. Откуда же он взялся?

Но я уже знала, что это за пододеяльник. Он принадлежал Зоуи. Должен был принадлежать Зоуи.

Я свернула его и пошла на первый этаж. В кухне я сунула его в мусорный пакет и, впервые не задумываясь о том, какие опасности подстерегают меня снаружи, пошла к мусорному баку. Приподняла лежавший там пакет с мусором, бросила пододеяльник в лужу мерзкой зловонной жидкости на дне, накрыла чужим пакетом и захлопнула крышку.