Глава 10
Стеф
– Ага. Ясно. Спасибо, Клара. – Марк расхаживает по гостиной, прижимая телефон к уху.
Беспокоясь, что он потратит все деньги, звоня Кларе на мобильный, я прошептала: «Закругляйся», но он сделал вид, что не услышал меня. По крайней мере, он пришел в себя после того, что так испугало его, когда он выходил позвонить в банк. Он оживился, как только я сказала, что теперь в квартире есть вай-фай, и сразу решил позвонить Кларе – возможно, этот звонок вообще был отговоркой, чтобы улизнуть от моих расспросов.
– И полиция говорит, что не может помочь? Ага. Точно. Да, я понял.
По его репликам я поняла, что Кларе так и не удалось связаться с Пети, а еще подтвердились мои подозрения о том, что полиция не станет этим заниматься. Учитывая, что никто не пострадал, отсутствие Пети не окажется в списке приоритетных дел для расследования. Я слушала, как Марк рассказывает Кларе об ужасном состоянии квартиры. В какой-то момент он дошел до описания волос, найденных в шкафу. По рассказу Марка все это казалось какой-то шуткой, занятным проявлением эксцентричности характера, а не чем-то кошмарным, что заставило его нагрубить мне и броситься на поиски мусорных баков. Клара что-то сказала, и он рассмеялся.
Я злилась все сильнее – что, если мы не сможем пополнить счет отсюда? – поэтому постаралась отвлечься и проверила свою электронную почту.
С сайта обмена жильем пришло стандартное сообщение – мол, они разбираются с проблемой, – и я уже собралась ответить, когда получила другое, совершенно нежданное письмо.
Несколько месяцев назад, ничего не сказав Марку, я отправила письма в некоторые зарубежные литературные агентства с вопросом, не захотят ли они представлять мою повесть, которую я написала для онлайн-курса по литературе. Ответов не последовало. Пару недель я навязчиво проверяла почту и твиттер-аккаунты агентств, а потом просто выбросила эту историю из головы. И вот теперь – письмо от литературного агента из Канады. Она специализировалась на продвижении детской литературы и просила меня прислать полный текст повести.
Мне пришлось прочесть письмо несколько раз, чтобы осознать его смысл.
– О господи… – Я посмотрела на Марка.
Он принял мой восторг за потрясение и закончил разговор с Кларой.
– Что случилось?
Я показала письмо, внимательно наблюдая за его реакцией. Лицо Марка омрачилось на мгновение, но затем он радостно воскликнул:
– Боже, Стеф, это же замечательно! Почему ты не сказала, что написала агентам?
Да, почему я ему не сказала?
– Не знаю. Наверное, не хотела разочаровывать тебя, если бы ничего не получилось. Да и сейчас она еще может отказаться.
– Чепуха, она будет в восторге. У тебя вышла отличная книжка. Это повод отпраздновать!
Я ответила агенту, приложив к письму текст повести. Руки у меня дрожали, внутри разлилось приятное тепло. Если все получится, это позволит мне избавиться от чувства вины за то, что я ничего не зарабатываю. После сложностей в период младенчества Хейден мы с Марком решили, что мне стоит оставаться дома, пока ей не исполнится два годика: мол, тогда мы сможем отдать ее в садик. Но ее второй день рождения давно миновал, а я даже не посмотрела в интернете вакансии. Что меня удерживало? Страх погрязнуть в рутине, как Марк? Или нехватка амбиций? Конечно, мне до смерти наскучило сидеть дома – именно поэтому я и подписалась на тот дурацкий онлайн-курс, – но так было легче. Я знала, что я хорошая мать. Тут меня не могла постигнуть неудача. И надо отдать должное Марку – он никогда меня не упрекал за нежелание работать.
Марк подал мне пальто, и мы вышли из дома. Настроение у него явно улучшилось – то ли из-за новостей о повести, то ли из-за разговора с Кларой. Тогда я не думала об этом.
Сейчас мне больно вспоминать тот день. Мы пошли в Нотр-Дам, и, пока мы толпились среди туристов, стоявших у входа, я могла думать только об одном: «Все-таки не такой уж я безнадежный случай». Я не чувствовала холодного ветра, не обращала внимания на серое небо и моросящий дождь. Все было очаровательным, прекрасным – от архитектуры до неторопливых пешеходов, которые при иных обстоятельствах вывели бы меня из себя. Мы зашли в книжный магазин «Шекспир и Компания», и побродили там час-другой, потом купили у уличного торговца блинчики и съели их, гуляя по набережной Сены и направляясь в сторону Центра современного искусства Жоржа Помпиду. Помня о проблемах с деньгами, мы решили не тратить их на билеты в музеи. По дороге домой мы купили в супермаркете сети «Монопри» две бутылки дешевого вина, хлеб и ветчину.
Мы не спали до полуночи, болтали, лениво валялись на кровати. Выпив лишнего, я созналась, что забралась в соседскую квартиру.
Той ночью мы не занимались любовью – наверное, слишком устали, – но впервые с тех пор, как те мужчины вломились в наш дом, я была почти счастлива.
Я проснулась около десяти утра с легким похмельем. Снов своих я не помнила. Марка рядом не оказалось, его вообще не было в квартире. Я вышла в кухню проверить, не оставил ли он мне записку, когда входная дверь резко распахнулась.
– Стеф?
– Где ты был?
– В соседней квартире. Господи, ты была права, там действительно жутко. Смотри.
Он протянул мне потрепанную визитку.
Я заметила, как раскраснелись его щеки, как он все время прикусывает нижнюю губу. Я уже пожалела, что рассказала о той квартире, – следовало догадаться, что он туда отправится.
– Что это?
– Визитка агента по недвижимости. Тут написано «Agence immobilièr», это ведь так переводится, верно? Лежала в ящике в кухне. Может, это зацепка? Возможно, это агентство занималось этим зданием и знает Пети.
– Постой… Ты рылся в чужих вещах?
– В чьих вещах? Кто бы там ни жил, он давно уже съехал. Там мало что было. Пара старых тряпок в шкафу, вот и все. Ничего такого. Это зацепка, Стеф, – повторил он.
– Так теперь мы будем строить из себя сыщиков?
– Ну а почему бы не поговорить с этими людьми?
– Визитка, похоже, старая.
Уже не слушая меня, он включил айпад и попросил продиктовать написанный на визитке адрес.
– Давай проверим, работают ли они до сих пор.
Я продиктовала ему все, букву за буквой, и он ввел запрос в поисковик.
– Есть! Агентство все еще существует. И, похоже, оно находится недалеко отсюда. Мы можем прогуляться туда.
Марк скачал с сайта агентства схему проезда, и мы, следуя инструкциям, прошли по боковой улочке и остановились перед офисом, ютившимся между марокканским рестораном и модной унисексовой парикмахерской.
Стоило войти, как нас тепло приветствовал мужчина в элегантном костюме. Он был не старше меня, светлые волосы зачесаны назад, безукоризненная кожа, голубой галстук – в точности того же цвета, что и глаза. Он был расфуфырен, как манекен, и я покраснела при мысли о том, какой простушкой кажусь рядом с ним: я не приняла душ, не уложила волосы и даже не накрасилась.
– Parlez-vous anglais? – спросил Марк.
– Да. Чем могу помочь? – Его произношение было столь же безукоризненным, как и внешность.
Я ждала, пока Марк объяснял суть нашего вопроса. Он показал мужчине визитку, назвал адрес дома и сказал, что нам необходимо срочно связаться с владельцами квартиры. Я ожидала, что клерк утратит интерес к нам, едва узнает, что мы не потенциальные покупатели, но он вежливо выслушал Марка, а затем сказал:
– Мы не работаем с владельцами этого здания, но, может быть, мой начальник что-то знает. Он в этом агентстве уже много лет. Хотите, я позвоню ему и узнаю?
– Это было бы необычайно любезно с вашей стороны.
Я почувствовала, как вся кровь прилила к щекам, когда он улыбнулся мне.
Я покосилась на Марка: не заметил ли он? Нет, не заметил. Или ему все равно.
– D’accord. Он сейчас en vacance, но, думаю, не обидится, если я позвоню. Может, он сумеет вам помочь.
Пока он звонил боссу, я разглядывала фотографии недвижимости, которую можно снять или купить в городе. За четыре миллиона рэндов мы могли бы купить квартиру вдвое меньше, чем у Пети.
Похоже, разговор вышел весьма оживленный, но я смогла разобрать только «D’accord» и «Vraiment?» – агент все время повторял эти слова.
Через пять минут или около того он повесил трубку и сложил наманикюренные пальцы.
– Очень интересная ситуация. Месье ле Круа говорит, что много лет занимался этим домом, но перестал представлять интересы владельцев где-то в середине девяностых.
– Он сказал почему?
– Слишком уж много хлопот было с этим домом. Люди, арендовавшие квартиры, там надолго не задерживались. Они въезжали, но вскоре уже выселялись, отказываясь платить. Он говорит, что у многих агентств была та же проблема, поэтому они не хотели браться за этот проект.
– Он не упомянул, почему жильцы съезжали?
– Non. Он и сам этого не понимает.
– Он сказал, кто сейчас владеет зданием? Он что-то слышал о Пети?
– Non. Это имя ему незнакомо.
У Марка опять лихорадочно заблестели глаза.
– Мы можем поговорить с ним?
– Oui. Я дам вам его электронный адрес. Но он не сможет помочь вам, пока не вернется из отпуска. Это будет… гм… где-то через две недели, кажется.
Мы от души поблагодарили его и вышли на улицу.
Марк повел меня на Монмартр, где мы остановились перекусить и выпить кофе в самой дешевой забегаловке, которую только смогли найти. Желание Марка выяснить, где же находятся Пети и что за история связана с нашим домом, передалось и мне. Может быть, еще тогда я должна была догадаться, что с Марком что-то происходит. Его чрезмерно восторженное поведение разительно отличалось от привычной размеренной и уравновешенной манеры мыслить, но я все еще радовалась по поводу вчерашних новостей о своей книге, поэтому не обратила на это внимания. Допивая остывший капучино, мы обменивались идеями. На пару часов загадка покинутого жильцами здания захватила нас. Из этого выйдет роскошная история, которую мы сможем рассказывать, когда вернемся домой: «Вы ни за что не поверите…» Да, это воодушевляло.
Когда мы вернулись домой, у квартиры нас ждала Мирей. Она сидела на ступеньке, укутавшись в уродливую шерстяную шаль, топорщившуюся за плечами, как грязный парашют. На щеке у нее виднелся след голубой краски. От нее пахло пóтом и никотином.
Не глядя на Марка, она повернулась ко мне и кивнула.
– Вы все еще здесь?
– Похоже на то, – как можно легкомысленнее откликнулась я.
Она с жалостью посмотрела на меня.
– Остальные не были здесь так долго.
Мы с Марком переглянулись.
– Что еще за остальные? Пети?
Она наконец-то удостоила его взглядом.
– Я говорила вам. Я не знаю этих людей. Non. Говорю о les autres visiteurs. Как вы. Семья из Англии или Америки. Пробыли всего одну ночь. Я их видела, они уезжали. Очень злые. Вам тоже нужно уехать. Они уехали, и стало лучше. Но все еще плохо.
– Погодите… когда это было?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Я плохо со временем.
– Почему они уехали? – Марк смотрел на нее с таким же напряжением, как и она на нас. – Почему они злились?
Мирей вздохнула.
– У вас есть деньги на мой вай-фай? – Она странно произнесла это слово.
– Почему они уехали? Они останавливались в нашей квартире? – Марк уже повысил голос.
– Успокойся, Марк, – прошептала я.
Мирей протянула руку ладонью вверх:
– Деньги.
Марк открыл бумажник и достал банкноту в десять евро.
Мирей охнула, вскочила на ноги и выхватила бумажник у него из руки.
– Эй! – Марк попытался отобрать его, но Мирей отвернулась.
Она пристально вглядывалась в снимок Хейден, вложенный в отделение для визиток. Я знала, что за этой фотографией лежат еще два снимка – Зоуи.
– У вас есть un enfant? Почему вы не сказали мне раньше?
– А почему мы должны были вам говорить? Отдайте!
– Это ваш bébé? – спросила она у меня.
– Ну, она сейчас уже не такая маленькая.
Мирей что-то пробормотала себе под нос по-французски. Ее рука обмякла, и она чуть не выронила бумажник. Марку наконец-то удалось его забрать.
Затем она кивнула и посмотрела мне в глаза:
– Я увижу вас сегодня вечером.
– Простите, что?
– Я увижу вас сегодня вечером. Мы выпьем. Я приду.
Повернувшись, она начала подниматься по лестнице.
Мы должны были позвать ее и отказать ей, но мы оба слишком опешили.
– Она действительно только что напросилась к нам на ужин? – спросила я у Марка, когда Мирей ушла.
– Похоже на то.
– Когда она придет, может, притворимся, что нас нет дома?
– Нет. Я хочу узнать об этих «остальных». Думаешь, Пети уже делали такое раньше? Приглашали людей пожить в этой дыре? Но зачем? В чем их мотив? Мы ведь им не платим.
Я несколько неохотно поделилась с ним своей странной версией о том, что Пети нас разыгрывают. Я надеялась, что Марк поднимет меня на смех. Не тут-то было.
– И почему она так удивилась, что у нас есть ребенок?
Марк пожал плечами.
– Может быть, из-за разницы в возрасте?
– Думаешь?
– Ой, да плевать! Пойдем в квартиру.
Пока Марк принимал душ, я попыталась связаться с мамой по «Скайпу», но ее не было онлайн. И мобильный она не брала. Я оставила ей сообщение и зашла на «Фейсбук». Давно я этого не делала, и у меня тут уже скопилось несколько сообщений от друзей, интересовавшихся нашей поездкой. «Фейсбук» был моей единственной связью со старой компанией. Большинство приятелей по университету перестали со мной общаться, когда я забеременела и бросила учебу. Вначале я еще пыталась поддерживать с ними связь, приглашала их к себе домой, но они чувствовали себя неловко и никогда надолго не задерживались. Они относились к Марку с опасливым уважением, словно он был моим отцом, а не мужем. Я подумала, не поделиться ли новостями о своей книге, но потом решила промолчать – чтобы не сглазить. В итоге я просто закрыла вкладку, так ничего и не написав.
После душа Марк пошел в кухню и вернулся с ножом.
– Пора посмотреть, что тут в коробках.
– Думаешь?
– А кто нас остановит? Пети – даже если они существуют – утратили право на неприкосновенность вещей, вот что я думаю.
Он воткнул нож в край первой коробки и взрезал скотч, а затем, удивленно вскинув брови, достал оттуда белое подвенечное платье, пропахшее плесенью и, видимо, засунутое туда без особых мер предосторожности. Платье казалось недорогим: магазинное платье-торт из блестящей синтетики и акров дешевой сетчатой фаты, поднеси спичку – и оно мгновенно сгорит. Больше в коробке ничего не было.
– Попробуй следующую.
Во второй оказалась груда кулинарных книг на французском, напечатанных еще в 1970-х, и ржавые инструменты для ремонта. Марк швырнул нож на стол.
– Вот дерьмо!
– Стоит порадоваться, что тут нет этих ужасных волос. Или еще чего хуже – например, отрезанных конечностей.
Марк огорченно запихнул книги и инструменты обратно в коробку и пошел в ванную.
Мой ноутбук пискнул, подавая сигнал о полученном сообщении. Сердце у меня ушло в пятки: вдруг это от литературного агента? Я сразу «кликнула» по ссылке.
Письмо было не от агента.
