Глава 36
Бои на подступах
– Пришлось взять, не бросать же его на скалах, – резко, но все же немного смущенно пояснил Лайз. – И как он там оказался, ума не приложу. Одним словом, подземник. Тайком увязался, а как переправляться стали – объявился.
Мы озадаченно замолчали, а Дик, воспользовавшись паузой, подбежал ко мне, прижался всем телом, крепко обнял и прошептал, уткнувшись лицом в грудь:
– Не бросай!
В глазах защипало, сердце заныло, и я, толком не думая о последствиях, ответила ломким голосом:
– Не брошу.
Лазарита выразительно кашлянула, но я крепче прижала Дика к себе.
– Доведем до рубежей, спрячем в укромном уголке, а потом вернемся.
Я присела на корточки, внимательно глядя на мальчика:
– Дик, ты пойдешь с нами до пещер, а затем поклянешься сидеть тихо-тихо на одном месте и никуда, слышишь, никуда не отлучаться, пока мы за тобой не вернемся.
– Детский сад, – простонала Лазарита. – Да мы с ним тащиться будем со скоростью черепахи.
– Я понесу, – как всегда немногословно высказался Хасар, переживая не меньше меня за своего любимца.
– Ребенок не помешает, – поддержал его Торес, вызвав у меня горячую благодарность, а еще несвоевременную мысль о том, что ледяной станет неплохим отцом.
Фырканье кузины сделалось ну просто неприличным, как лошадь, честное слово. Да, ребенок, да, обуза, но не бросать же его здесь, чтобы всю дорогу мучиться сомнениями: свалился в пропасть, разбился на скалах или еще что похуже. Кроме того, в пещерах он прекрасно ориентируется.
– Понесем по очереди, – принял решение Лайз. И сказано это было так убедительно, что даже Лазарита не рискнула спорить.
Дальнейший путь я запомнила урывками. Именно урывками мне удавалось заглянуть под окружающую нас завесу тьмы, и, честно сказать, в некоторых случаях я бы предпочла двигаться вслепую.
Мои родичи с огромным трудолюбием выстроили тропу, сделав все, чтобы путь по горам проходил быстро и… очень быстро. Поэтому большую часть пути мы летали птицами, с помощью хитрой системы тросов и крючков, проходили пробитые в скалах и искусно замаскированные тоннели, одолевали многочисленные ступени. Но летали недостаточно быстро, потому как Лазарита на каждом перегоне находила к чему или к кому придраться.
Устав от ее ворчания, я поинтересовалась, сколько нам еще осталось до цели. Лучше бы не спрашивала. В ответ мне поведали, что рекорд прохождения тропы – три с половиной часа, а мы, если Трехликий будет милостив, за все пять уложимся, и это в то время, когда наши сестры… Лазарита не закончила предложение, словно споткнулась. Что именно ей сказал Хасар, я не расслышала, но оставшийся путь мы проделали в полной тишине, прерываемой лишь четкими указаниями кузины.
Самым запоминающимся стал переход через ледник. Лучи фонарей скользили по голубовато-зеленому льду, подсвечивая гладкие стены тоннеля: пузырьки воздуха, навечно вмерзшие в лед, белесые прожилки, закрученные в спирали и сложные узоры, но главной была бездонная голубизна ледника, притягивающая к себе взгляд.
– Смогли стабилизировать ледник… – проговорил Лайз с еле заметным восхищением, отдавая дань мастерству чужой семьи.
Лазарите его восхищение явно польстило, но она лишь пренебрежительно хмыкнула в ответ.
Впрочем, это пренебрежение имело свои корни. Прогулка по леднику оказалась именно прогулкой. Дальше пол резко ушел под уклон. Воздух потяжелел, теряя свою восхитительную морозную свежесть.
– Спуск крутоват, зато приведет нас к нужному месту, – словно невзначай предупредила Лазарита.
Мне оставалось только вздохнуть. Сколько раз на пути эти предупреждения «невзначай» предваряли собой опасные вещи.
У стены тоннеля стояло с десяток деревянных корыт. Впрочем, от обычного корыта их отличали металлические стержни, вставленные по бокам.
– Едем по двое, старайтесь держаться середины, о стены можно здорово приложиться, – инструктировала нас Лазарита. – Аккуратней на поворотах, их будет два. Примерно через три минуты каждый. Как спустимся, опускайте стержни. Сначала боковые, потом задние. Они помогут затормозить.
Я содрогнулась, представив скорость, которую нужно гасить вот таким хитроумным приспособлением. Честно, даже пешком захотелось прогуляться, но я мужественно села в корыто, крепко ухватившись за края.
– Поехали, – выдохнул Лайз, толкая деревянное убожество и запрыгивая в него на ходу. Жаль, что Торес сейчас в няньках, но, с другой стороны, за Дика можно не волноваться, а с Лайзом мы с ледника как-нибудь скатимся без последствий.
Корыто бодро стартовало, почти мгновенно набрав приличную скорость. В ушах противно засвистело, а следом пришел восторг пополам со страхом и ощущение полнейшей беспомощности. Лет восемь назад в Танилграде зима выдалась особенно суровой, отец повелел выстроить горку и залить ее льдом. Ох и восторга было у детворы. Катались на чем угодно: от шкур, брошенных на лед, до искусно смастеренных салазок. Горка была невысокой, но достаточно длинной для захватывающего дух разгона.
Сейчас спуск мало чем напоминал детскую забаву. Я летела вниз на корыте, изо всех сил вцепившись побелевшими пальцами в передний край. Слабое утешение. Если меня швырнет вперед, ничто не поможет удержаться. И кто только придумал этот безумный спуск? Я бы того умника отправила вниз без всякого корыта.
Клац! Зубы звонко стукнули друг о друга на очередной колдобине. Корыто подпрыгнуло, глухо бумкнув днищем об лед, и понеслось дальше.
Точно отправила бы, чтобы собственной задницей заровнял спуск.
Да… княжна, у вас появилась дурная привычка выражаться как садовник, уронивший камень себе на ногу. Так раньше я и не оказывалась в ситуациях, когда не только камень, а целое корыто может свалиться на голову, перед этим вышвырнув тебя вон.
Бух! Еще один подброс тела вверх, я затаила дыхание… фух, обошлось.
– Поворот! – крикнул Лайз.
Луч фонаря отобразил громадину стены, надвигающуюся на нас. Первый из двух поворотов, о которых предупреждала Лазарита. Неужели прошло лишь три минуты?
Стена была совсем рядом, и мы неслись на нее по прямой – жуткое зрелище.
Если к одному и тому же объекту прикладывается удвоенное усилие (одна с перепугу, второй – хладнокровно и умеючи), что происходит с объектом? Верно, под мой тихий визг он в два раза сильнее шарахается о противоположную стену, закручивается и начинает катиться задом наперед.
Ездить спиной вперед, доложу я вам, то еще удовольствие. Все подскоки и метания корыта на дороге становятся в два раза страшнее.
Сдавленное ругательство Лайза донеслось сзади, точнее, спереди.
– Айрин, не вмешивайся, попробую нас развернуть.
Легко сказать – развернуть корыто, несущееся со скоростью выпущенного из пушки ядра. А впереди еще один поворот. И входить в него спиной вперед мне совсем не хотелось.
– Лучше я, – предложила, прикидывая, как создам большую сосульку чуть сбоку от траектории пути и садану по ней ногой… Нет, лучше предложу это сделать Лайзу, у него кости покрепче. От заданного импульса нас развернет…
В мои мысли ворвался душераздирающий скрежет.
– Держись! – очень вовремя предупредил Лайз. Воткнутый в лед кинжал сработал не хуже сосульки, разворачивая нас на месте, а второй помог удержать корыто в нужном положении.
Последний поворот мы прошли идеально. Ровно по центру и без малейших приложений силы с моей стороны. Все-таки ювелирность – не мой конек. Вот растопить или разрушить – пожалуйста, а корытами управлять… не княжеское это дело, однозначно не княжеское.
Дальше спуск резко ускорился, можно сказать, мы почти упали вниз, подпрыгнув на трамплине, и корытным ядром выскочили в огромный зал. Рядами возвышались гигантские колонны, стены тонули в далекой темноте, а пол в зале был бело-голубым от покрывающего его льда.
Первая моя мысль была не о торможении, а почему здесь пахнет гнилью. Одновременно внимание привлекли засверкавшие впереди голубые и красные молнии. Я услышала гортанный крик Хасара, глухо застучали выстрелы, эхом прокатываясь вдоль стен пещеры, следом накатило осознание: мы влетаем прямо в бой.
– Айрин, на счет раз! – крикнул Лайз, и я с трудом поняла, что от меня требуется. Нехотя отпустила силу, и по команде нажала на металлические стержни. Оглушительный скрежет наполнил вокруг воздух. Но мы продолжали бодро катиться в центр схватки, а где-то позади неслись Торес с Сетальди и маленький мальчик, которому я должна была найти безопасное место. Взяла, называется, с собой.
– Айрин, не спеши, мы еще далеко.
Легко сказать, не спеши. Наше появление не осталось незамеченным, и воздух вокруг уплотнился, готовясь встретить нас какой-нибудь гадостью.
Ненавижу запах гнили. Ненавижу тех, кто мешает мне жить. Ненавижу всех, кто пытается убить дорогих мне людей.
Я ударила на ходу, целясь в темные силуэты, которые продвигались к прерывистому огоньку выстрелов Хасара.
Решили с тыла зайти, сволочи? А тут мы на корытах. Не ждали?
– Айрин, прекрати, ты тратишь силу зря! – рыкнул Лайз.
Да помню я о рассеивании энергии в пространстве, а еще о том, что прямой контакт с объектом является наилучшей позицией для атаки. Только кто меня допустит до своего темного тела?
Но Лайз прав, где-то там впереди сражаются Лазарита с Хасаром. Не хочется зацепить кого-нибудь из них.
Громкий крик боли наполнил пещеру, следом загрохотали разрывы гранат. По глазам саданула ослепительно-яркая вспышка света, и волна тугой, горячей силы наполнила легкие жарким воздухом.
Я закашлялась, отчаянно смаргивая слезы, и просипела:
– Вперед! Гони!
Не знаю, что там посреди грохота услышал Лайз, но наше корыто вдруг резко вильнуло в сторону, замедлилось, а затем и вовсе остановилось.
– Выходим, быстро! – Ледяной выскочил из корыта, одной рукой вытаскивая меня.
Я хоть и была полуослепшей и наполовину оглохшей, но подобное самоуправство стерпеть не могла.
– Куда? – заупрямилась, когда меня потянули в сторону.
После вспышки окружающий мир пребывал раскрашенным в разноцветные пятна, а одно, самое большое, легонько тряхнуло меня за руку и удивительно спокойным тоном назвало дурой.
– Она тараном шарахнула в потолок. Сейчас здесь все на голову посыплется. Ты все равно ей ничем не поможешь. Только зря погибнешь.
И словно в подтверждение слов Лайза пол мелко затрясся, как в приступе лихорадки, а потом икнул, приняв свалившийся на него сверху кусок скальной породы. Еще и еще. И самое противное – камнепад шел на нас.
– Быстрее! – дернул меня за руку Лайз.
Я машинально последовала за ледяным. Как это – ничем не поможешь? Что значит – только погибнешь?
Еще один грохот слева, и нас обдало волной мелких каменных осколков, которые с гулким стуком забарабанили по щиту. Лайз перешел на бег, и я послушной козой понеслась следом.
Было страшно. До жути, до заледеневших рук, до ставших ватными ног, до бешено колотящегося сердца и горького привкуса во рту. Страшно так, что хотелось стать легким облачком, уплывающим по небу.
– Мы должны вернуться, – резко остановилась я, натягивая «поводок». – Я смогу удержать щит. Мы пробьемся.
– Айрин, таран в пещере – это фактически огонь на себя. – Судя по тону, Лайз еле сдерживался, чтобы не залепить мне оплеуху и взвалить на плечо. – В такое не вмешиваются и тем более не мешают. Зачем множить смерть? Думаешь, сестра хотела, чтобы твой уход из мира оказался настолько глупым, а тем более бессмысленным?
Я уцепилась за последнее слово. Бессмысленным!
– У тебя есть план? – Теперь мы поменялись местами, я бежала впереди, а Лайз еле успевал за мной. И темнота, сжалившись, посветлела, позволяя ориентироваться в пещере.
– Убраться, – озвучил очевидное Лайз.
– Зайти им в тыл, – поправила я.
Сбоку пару раз оглушительно грохнуло. Пол пустился в пляс, сбивая с ног. Ближайшая к нам колонна опасно захрустела. Когда я оглянулась – в конце зала творился самый настоящий хаос. Собственно, зала больше не было. Нагромождения камней, вздыбленные и отливающие голубым куски ледника, как зубы торчащие среди обломков.
– Они могли успеть уйти, – подарил мне надежду Лайз, – там есть несколько выходов.
Да, могли. Я хотела поблагодарить за подарок, но вместо этого сказала:
– Надо подождать Тореса.
– Айрин, впереди есть проход. Я знаю это место. Если промедлим… Его может завалить, а это ближайший путь до рубежей.
– Хорошо, – приняла решение я. Прости, Торес. Ждать времени нет. Если сможешь – догоняй. Если останешься здесь – не обижусь, наоборот, буду только рада, что ты пребываешь вдали от ожидающейся бойни. А у меня… другая цель – не погибнуть бессмысленно.
Мы влетели в низкий коридор, стены которого были покрыты фосфоресцирующим мхом. В другое время я обязательно задержалась бы, чтобы полюбоваться чудом, светящимся мягким зеленым светом, но не сейчас. В данный момент для меня важнее было удобство живых светильников, чем их красота. Смерть, стоящая за плечом, весьма способствовала выветриванию из головы романтики. Лучше удобно, чем красиво, лучше быть изуродованной и живой, чем красивой, но мертвой.
Та-а-ак, прочь эти мысли из головы, прочь.
Коридор вначале шел прямо, потом резко повернул направо. Если я что-то понимаю, мы огибали заваленный зал по широкой дуге. И я снова порадовалась предусмотрительности предков. Столько нор, столько путей… Чужой здесь заблудится надолго, а вот свои имеют множество вариантов для маневра.
На потерявшихся чужих мы наткнулись минут через пятнадцать бодрого бега. Завал остался позади – коридор вел на рубежи, а не к залу, как я надеялась. От бессилия что-либо сделать, чем-то помочь внутри поднималась глухая злоба, а потому враги появились как нельзя кстати.
И снова волна гнили ударила наотмашь по лицу, заставляя резко остановиться, схватиться за живот – резкий спазм скрутил желудок. Лайз замер рядом и еле слышно, одними губами уточнил:
– Они?
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
Медленно и осторожно мы приблизились к повороту.
– Сразу атакуй, – прошептал страж мне на ухо, – нас вот-вот почуют.
Ох! Сердце провалилось вниз, ладони взмокли, ноги налились тяжестью, и руки сами потянулись за мечами, но я буквально вытолкнула себя из коридора.
Метрах в пятнадцати от нас проход расширялся и раздваивался. Вот в правом коридоре и толпились незваные гости. Чем они были заняты, я вначале не поняла. Лишь позже осознала, что дорогу им преграждала огромная, во весь проем паутина, полыхающая голубым светом.
А я все внимание сосредоточила на черных, отливающих зеленым в свете фосфоресцирующего мха фигурах, медленно разворачивающихся в нашу сторону.
Я бежала, ощущая, как замедляется время, как оно утекает по крупинке, давая мне шанс успеть первой. Мечи светились голубым, и сила проходила по ним, срываясь с лезвий блестящей волной.
Предки внутри взволнованно гудели, но я мысленно отмахнулась. Не до советов. Сила, просто сила без всяких сложностей. В бою нет времени на фантазии.
И первый же удар принес сюрприз. Огромная фигура, возвышавшаяся над толпой, отозвалась чем-то знакомым. Более того, она впитала мою силу как губка.
– Здоровяк… там… не… могу… убить.
К моему облегчению, Лайз понял и кивнул. Я поспешила заняться остальными.
Чужаки выхватили револьверы и дали слаженный залп. Я упала, больно ударившись коленями о камень. Пули жужжали злыми пчелами, рикошетили, я слышала чей-то злой крик – стрелять в узком коридоре та еще глупость, но десяток смертей пронеслись мимо.
Я подняла голову и вскочила. Стремительным калейдоскопом замелькали лица: рыжий – красивый и опасный, рядом с ним – пехотинец в форме южан, от него разило гнилью, и я поняла, что передо мной некромант. Еще с пяток пехотинцев… льолдов, поправила я себя, и с десяток мужиков, по виду наемников. По-настоящему опасны лишь двое: рыжий и чернявый, нет, трое, еще та гора мяса, от которой почему-то фонило родовой магией ледяных.
Мой удар заставил черного поморщиться. Его защита покрылась грязными мыльными разводами, но, увы, устояла.
Я ударила снова. Льолды зашипели, им был неприятен голубой свет, исходящий от мечей. Защита бурлила, как котел старой ведьмы, и мои искры злыми пчелами впивались в нее, проникая все глубже. Чернявый кривил тонкие губы, его загорелое лицо побледнело от напряжения, и меня накрыло чужой силой.
Во рту появился металлический привкус, а в глазах потемнело. Я мысленно закатила себе оплеуху – защита! Да, княжна, дар успел среагировать, но вам-то стыдно так прошляпить. Не из одного нападения строится битва.
Я поспешила исправиться: нарастила защиту и ударила снова, забыв про месть, холодно и расчетливо. Вышло отлично – защита лопнула, а льолды, оглушительно взвыв, бросились в атаку. За ними неслись наемники. Нас же только двое…
Не люблю ближний бой. Меч с чавканьем вонзается в чужую плоть, и меня обдает запахом крови, пота и страха. Хорошо бы гранатой в них… Жаль, что железяка, начиненная порохом, не выбирает, кого рвать на клочки – живую плоть или камень, своих или чужих.
Я ушла от тяжелого удара, попутно не забывая отслеживать атаки чернявого. Но некромант затаился и не спешил атаковать. Рассчитывал, что меня измотает бой. Зря… Княжны, они стойкие.
Рядом сражался Лайз, странным образом оказываясь везде: у меня за спиной, перед здоровым мужиком с двуручным мечом, сбоку, когда я подпустила к себе невысокого вертлявого блондина. Узкий коридор не позволял нападать толпой, и через несколько минут льолды с наемниками закончились.
Трое еще жались к начальству, уступая дорогу горе мяса. Та, как по приказу, ожила, повертела лысой головой и вытащила из-за пояса металлический шар на цепи, а затем с громким кхеканьем метнула его в нас.
Мамочки!
Шар впечатался в каменную стену, во все стороны полетел зеленый мох, а в опасной близости от моего лица прожужжали каменные крошки. Я инстинктивно дернулась, забывая о защите.
Однако… Красавчик полон сюрпризов. Сначала магия, теперь оружие, что еще? Ах да, кожа, покрытая чешуей. И как нам его одолеть?
Но Лайз уже нашел решение.
– Прикрой, – прошептал он и стремительной тенью скользнул вперед. Рядом с ним от удара цепи взорвался воздух, мне захотелось зажмуриться и не смотреть, но я заставила себя забыть о минутной слабости и верить: он справится, он сможет. Мой страж… мой…
Чернявый решил, что ледяной обнаглел, и пустил в его сторону стрелу черного дыма. Защита Лайза выдержала, но он дернулся, отвлекся и едва избежал встречи с шаром. Я выругалась про себя и атаковала черного.
Еще один мыльный пузырь, уже поменьше – сил у некроманта поубавилось, но я все равно была начеку – сюрпризы могут быть не только у горы мяса.
Лайз тем временем блохой скакал около великана, заманивая его в соседний проход и пытаясь нащупать слабые места. Ноги и сухожилия защищал хвост, кожу – чешуя, одно хорошо – в коридоре нельзя развернуться, и цепь больше волочилась по полу, чем летала в воздухе. Везде валялись клочки мха и мелкие камни, а на стенах красовались выбоины.
Мы с чернявым обменивались ударами, и пока у нас паритет. Никто не хотел тратить силу, приберегая как можно больше для последнего победного удара.
Рыжий не вмешивался, рассматривая меня с недоверчивым интересом, словно не верил своим глазам: женщина в штанах и с мечами в руках. Душещипательное зрелище, ага. И вдруг он стремительно бросился в атаку.
Я уже говорила, что не люблю ближний бой? Так вот, я его просто ненавижу. Вдох-выдох, унять зашедшееся сердце, отбросить лишние мысли. Я справлюсь, я смогу.
Мы танцевали втроем – я, рыжий и смерть.
Краем глаза я увидела, как меч Лайза нашел свою цель, и в следующий миг коридор наполнился обиженным ревом. Так его, так.
Но мне было не до успехов стража, у меня свой бой. И если я продолжу в том же духе – защита, отступление и снова защита, не видать мне победы – рыжий фехтует лучше меня, и намного. Но я ведь ледяная, а значит, не обязана соблюдать правила боя. Да и какие, к бездне, правила, когда мне надо торопиться, а я тут флиртую на мечах с рыжим.
Я потянулась к крупицам воды, которая присутствовала подо мхом, заставила ее стечь на пол и подморозила. Рыжий потерял равновесие, и мой меч дотянулся до его груди. В серо-зеленых глазах прочитала удивление и понимание близкого конца. Сердце болезненно сжалось – рыжий красив, и его внешность не портил даже шрам, косой линией проходящий через левую бровь. Волной поднялись жалость и злость: на себя, на рыжего, на мир, в котором мы должны убивать друг друга.
– Всегда мечтал умереть у ног красивой женщины, – прошептал бледными губами рыжий, опускаясь к моим ногам.
– Прости, – прошептала я в ответ, и тут же моя грудь взорвалась приступом острой боли, будто в кожу разом воткнули тысячу иголок. Дыхание перехватило, я стала задыхаться. Мелькнула мысль: это конец. Я подняла взгляд и увидела перекошенную ухмылку чернявого. Он все-таки достал меня, пусть и выложился полностью, лишившись защиты.
Я наклонилась, опираясь на мечи. Рыжий лежал, остекленевшими глазами смотря в потолок, и мне было противно падать рядом с ним. Надо отойти в сторонку, но тело не слушалось, наливалось дурной слабостью, и я не упала лишь из чистого упрямства.
– Айрин! – ударил по ушам встревоженный крик стража.
А мне было уже все равно. Следом за слабостью пришло полнейшее равнодушие.
Вы проиграли, княжна. Ну и пусть.
У рыжего хотя бы сбылась мечта, а что сбылось у меня? Героическая смерть?
Я с сомнением взглянула на рыжего. Не тянет он на подвиг, даже не некромант. Впрочем, все равно, кто он там.
Лайз молнией носился вокруг горы мяса, и мои глаза улавливали лишь смазанные движения, настолько он был быстр. На великане уже с десяток ран, а он все никак не сдохнет. Наконец ледяному удалось перерубить сухожилие на одной ноге, и гигант с глубоким вздохом опустился на колено. Но даже раненый он был опасен. И все же ему оставалось недолго – меч Лайза проткнул глазницу монстра и вышел с противоположной стороны.
Рев оглушил меня, а следом наступила тишина. Гора мяса упала с глухим стуком. Секундой позже чернявый с удивлением рассматривал рукоять кинжала в своей груди.
А меня тем временем обнимали теплые руки, ласковый шепот повторял мое имя. Но в сердце будто поселился кусочек льда, я ничего не чувствовала, кроме равнодушия.
– Милая, как же так?! – Лайз гладил меня по волосам, а я наблюдала, как за его спиной оставшиеся в живых наемники пытались пройти сквозь паутину. Та почему-то пугала их меньше ледяного. Их крики звучали раздражающе долго, но затем стихли и они, лишь запах паленого мяса щекотал ноздри.
Странно, но я все еще жива.
Теплые губы скользнули по моему виску, и страж выдохнул:
– Айрин, я не могу снять проклятие.
«Так это проклятие…» – равнодушно удивилась я. Всегда считала их глупым пережитком суеверных страхов.
У меня леденели пальцы на руках, и по телу разливался холод.
– Айрин, слушай внимательно. – Голос Лайза был мягок и полон боли. – Проклятие можно перебороть. Я знаю, ты сильная, у тебя получится.
«Зачем?»
– Айрин, там гибнут твои сестры. Им нужна твоя помощь!
«Сестры? Моя сестра уже погибла, а все остальное не важно». Я отвернулась – почему-то при взгляде в голубые глаза у меня начинала болеть голова и ныло в груди.
Лайз тряс меня, звал по имени, а затем прижал к себе и впился в губы жадным поцелуем.
– Люблю тебя, – пробормотал он, отрываясь от губ, – люблю больше жизни. Слышишь?
Его слова протекли сквозь меня как вода, не оставляя никакого следа.
– Айрин, любовь моя, не сдавайся, борись! Уйдешь ты, уйду следом!
Грудь пекло, мне было больно и неуютно. Все, что мне нужно – это покой. Упасть, все равно где, заснуть и не думать ни о чем.
– Айрин! – Оглушительная пощечина прилетела слева, голова мотнулась следом, в ушах зазвенело, а рот наполнился вкусом крови.
– Уйди, – прошептала еле слышно.
– Никогда. – Упрямец стиснул меня так, что едва не хрустнули ребра, я почувствовала горячее дыхание на своем лице. Он осторожно поцеловал мою разбитую губу и прошептал что-то утешительное. От ледяного шло тепло – неудобное, болезненное, но тепло. И я не стала отстраняться, прижалась к нему крепче.
Поцелуй давно уже утратил свою легкость, я почувствовала, как кровь заструилась по венам. Страсть лавой вскипела между нами. Она пылала невидимым пламенем, и даже воздух стал теплее.
Я задыхалась. Сердце оглушительно стучало в груди, в животе творилось несусветное, а в голове не было ни одной приличной мысли. Руки Лайза гуляли по моей спине, спустились ниже, и с моих губ сорвался стон.
Кажется, мне стало жаль, что рядом нет кровати или чего-то похожего.
Когда мы оторвались друг от друга, Лайз огляделся по сторонам – похоже, не я одна мечтала о кровати, – наткнулся взглядом на рыжего и пробормотал:
– Убираемся отсюда.
Я пошла за ним, чувствуя, как жизнь вновь заиграла красками. Еще бы эти краски не были такими… гм, чувственными.
Пять минут – и столько проблем на мою голову. Умеете вы, страж, испортить репутацию. И как мне вести себя? Как будто ничего не было? Сняли проклятие, и все.
Только почему при мысли о поцелуе, точнее, поцелуях щеки начинают жарко пылать, губы саднят сильнее, а в животе разливается приятное напряжение?
Лукавите, княжна, если рассчитываете все забыть и вернуться к прежним отношениям.
Я потрогала распухшие губы, поморщилась.
– Бить было обязательно? – спросила с обидой, глядя в спину ледяного.
– Необходимо, – незамедлительно отозвался тот.
Ясно. О поцелуях можно не спрашивать. Ответ будет таким же.
– Что это вообще было? – с досадой уточнила я. С досадой на себя, конечно. Женщина несет равную ответственность за отношения с мужчиной. Так что… нечего злиться только на Лайза.
– Темное проклятие, – медленно, словно нехотя ответил Лайз, – довольно сильное и… Не вини себя, тебя к такому не готовили. Против него нужна особая защита.
Особая защита… кажется, я нашла на ком сорвать злость, но предки чуть ли не хором отозвались, что слышали о подобном, но на себе ни разу не испытывали, а потому помочь не могли.
И почему мне хочется прямо сейчас оказаться в самом пекле боя и хорошенько кому-нибудь врезать несколько раз? Зачем, спрашивается, я, глупая, раньше боялась драк? Это же так здорово! Не нужно ломать голову над такими сложными вещами, как собственное предательство по отношению к жениху, не нужно гадать, почему мне вдруг стал небезразличен идущий впереди страж и отчего меня тянет к нему. Что кроме неприличного по своей сути желания я к нему испытываю?
– Э-э-э… спасибо, – наконец выдала я, не отрывая глаз от спины Лайза.
– Это мой долг, – легко отозвался страж.
Мне оставалось только позавидовать. Вот он точно не испытывает никаких мук совести.
Хочу в бой. Немедленно.
