Глава 34
Начало конца
Анариль собиралась принять ванну, а затем, лежа в кровати, просмотреть кое-какие документы перед сном. Воскресный вечер обещал быть скучно-уютным. Она даже Шерля с Виктом отослала прочь из спальни. Сегодня ей хотелось побыть одной. Неясное беспокойство не давало возможности расслабиться даже с мужчиной.
Правильно ли она поступила, доверившись рыжему? Впрочем, поздно о чем-либо жалеть. Выбор сделан. Если рыжему с его головорезами удастся потрепать горы, то что с ними сделают настоящие приспешники проклятого? Вот именно поэтому она внесла в план учений элемент предательства. Нельзя недооценивать противника, как и наивно думать, что среди сестер нет и не будет предателей.
Мало кто знал, что Тапорской деве с ее братцем помогала южная леди Севера. На чем именно ее подловили и каким образом заставили работать на герцога, выяснить не удалось. Попытки установить истину через дар ничего не дали. После долгих дебатов Совет закрыл эту информацию, дабы не вносить смятение в ряды сестер.
Проверки боеготовности следовало проводить внезапно и в обстановке, максимально приближенной к боевой.
Пару десятков лет назад Анариль была на практике у восточных соседей. Местное начальство в лице губернатора решило произвести впечатление на ледяных дев и пригласило их на военные учения.
Анариль фыркнула, вспоминая растянутые тенты над скамейками, столики с прохладительными напитками, официантов в белых рубашках и прессу с блокнотами. Леди из высшего света лениво обмахивались веерами, неодобрительно косясь на девиц в штанах.
Под громкие команды солдаты кололи, стреляли, бегали по лестницам, прыгали через рвы, и Анариль было их даже жаль. Словно актеры в плохом спектакле, они должны были играть в войну на потеху собравшейся публике.
Потом были визиты инкогнито в страны Большого архипелага Надежды и даже участие в заварушке против пиратов. Она никогда не боялась обагрить мечи кровью, как не чуралась попросить об учебном бое. Учиться убивать и защищать можно всю жизнь.
Анариль зевнула, перелистнула страницу. Визита рыжего следовало ждать не раньше вторника, тогда откуда это растущее беспокойство? Это тянущее низ живота ощущение надвигающейся катастрофы?
Встала, прошлась по комнате. Надо было заставить себя заснуть, но что-то удерживало ее от сна.
Шерль без стука ворвался в спальню, удивленно моргнул, увидев Анариль полностью одетой и с мечами за спиной, но мгновенно совладал с собой и коротко доложил:
– Прорыв обороны в седьмом секторе.
И замер, пораженный ее улыбкой.
– Все хорошо, милый, – попыталась успокоить его Анариль. Вышло плохо. Шерль слишком хорошо ее знал, чтобы поверить и в улыбку, и в спокойствие. – Тревогу уже объявили? Отлично. Жду вас с Виктом в штабе.
И быстрым шагом вышла из комнаты.
Внутри распускалось напряжение последних часов. Теперь она четко знала, что делать. Есть враг – его надо уничтожить. Любой ценой. Оценивать ущерб и думать об ошибках она будет позже.
Поздний час потерял свою расслабленную усталость под напором людей, прибывающих в штаб обороны Ледяных гор. Свет из окон падал на подхваченную ночным заморозком мостовую, искря разноцветными бликами. Трехэтажное здание казалось охваченным праздничным весельем – в каждом окне горел свет, мелькали тени, входная дверь постоянно распахивалась, выпуская наружу облачко пара, но впечатление праздника рассеивалось, стоило лишь переступить порог.
Впрочем, суеты или чего похуже – панической нервозности – в штабе не было. В воздухе ощущалось напряжение, а еще по-хорошему правильный азарт, и Анариль, вдохнув поглубже запах войны, улыбнулась.
Она кивнула члену Совета, мельком поздоровалась с дежурным и быстро, но не торопясь, поднялась по лестнице. Сдерживая нетерпение, она заставила себя сделать глубокий вдох-выдох и только после этого распахнула дверь в святая святых – зал координации и управления.
– Командующая в зале! – раздался громкий возглас, и люди, вскочив с мест, вытянулись по стойке «смирно».
– Вольно, – скомандовала Анариль, проходя на свое место. – Катаржина, доклад.
Высокая, с короткой стрижкой, полными губами и узким лицом ледяная шагнула вперед. Лист в ее руке едва заметно подрагивал, и Анариль отметила нервозность своего заместителя. Впрочем, голос Катаржины, когда она зачитывала сводку, звучал ровно и спокойно.
– Около девяти часов вечера неизвестными была произведена попытка прорвать оборону в седьмом секторе. Бои идут на всем рубеже, численность нападающих до ста человек.
«Маловато, – с неудовольствием подумала Анариль, – мог бы и побольше собрать».
– Перевал? – спросила она, уже зная ответ на вопрос.
– Связи нет, – понизив голос, ответила Катаржина и облизала губы.
«Девчонка!» – хмыкнула про себя Анариль. На войне, пусть и ею же подготовленной, не обходится без потерь. И потери эти, увы, настоящие.
– Значит, так, – она обвела подчиненных внимательным взглядом, – враг проник к нам под видом каравана. Скорее всего, купцов вырезали по пути сюда, заняв их место. Подлинные бумаги, видимо, ввели в заблуждение пост охраны, и защита была снята. Тревогу не подняли по той же причине.
Говорила, зная, что на самом деле все было по-другому. На караван рыжий не стал тратить сил, боясь привлечь внимание раньше времени. Подобраться к посту охраны можно и другими способами. А вот дальше в ход пошли те самые ключи, которые она дала.
Дорога с перевала до первой долины Ледяных гор защищена магическими ловушками. Их отключала охрана, убедившись, что у каравана в порядке документы и товары. Рыжему с ключами отключение не требовалось.
Все как она и планировала. Неужели никаких сюрпризов?
– Катаржина, свяжись с отрядами Такары и Тойлы. Пусть выступают. Зажмем гадов в клещи, ни один не уйдет, а мне обеспечьте связь с седьмым сектором.
Лет пять назад телеграфная линия была проведена по всей стране, правда, пользоваться в личных целях ею запрещалось. По проводам шли донесения постов охраны, отчеты патрулей, и распоряжения Малого Совета для отдаленных частей страны.
Она задумалась, а не объявить ли всеобщую тревогу, задействовав звуковые сирены, которые были установлены в столице, на перегонах и станциях, но потом решила, что много чести для одного рыжего. Два отряда плюс собственные силы седьмого сектора – этого хватит с лихвой, чтобы размазать сотню вояк по скалам.
Однако каков рыжий! Не стал тянуть. И как только успел так быстро сюда добраться?
Она просмотрела телеграфную ленту с последними новостями. Сектор бодро докладывал, что наступление врага остановлено и они планируют идти в атаку, выдавливая чужаков обратно на дорогу. О желаемой помощи ни слова.
Анариль хмыкнула – герои. Не хотят делиться славой. Однако помощь им точно не помешает. Сейчас расклад обороняющихся и атакующих – один к пяти. Два отряда изменят его на один к трем – более чем достаточно для рыжего.
Через двадцать минут, рекордно короткое время, пришло сообщение о прибытии отрядов.
Анариль расслабилась – все шло по плану, и скоро можно приступать к завершающему этапу. Она обернулась к двери, убедилась, что ее стражи на месте. Один кивок, один взгляд – они знали, что делать. Придется задействовать портал, но другого варианта надежно перехватить рыжего нет. Да и не могла она никому больше доверить столь щекотливое дело – убийство главного свидетеля.
Что же… рыжего ждет двойной сюрприз. Хотела бы она посмотреть на его лицо, но, увы, не по рангу командующей лично гоняться за бандитами.
Изменение магического фона над столицей она ощутила как слабое беспокойство. Еще не понимая, что происходит, шагнула к панорамному окну и замерла.
В ночном небе над городом распускались черные цветы. Мохнатыми хоботами они тянулись вверх, лепестками приближаясь к земле. И оттуда, из темного нутра сверху на город, как конфеты из мешка, сыпались темные фигуры.
Кто-то сдавленно охнул, сбоку послышался всхлип, а рука дежурного уже давила кнопку тревоги. Бои стремительно завязывались на улицах города.
Сбегая вниз по лестнице, Анариль думала только об одном: как? Вопросов «почему» и «зачем» не возникало. Рыжий решил сыграть на два поля. И у ледяных пошалить, если он вообще сюда сунулся, и ключи продать. Даже не важно кому, важно как?
Ей вдруг вспомнилось упоминание о двух тенях, которые утащили некроманта из-под носа Акерси. Возможно, зря они тогда не обратили внимания на эту деталь. Возможно… Но пары теней слишком мало для такого вторжения. Их должно быть не меньше пяти, чтобы обеспечить пробивание порталами защиты города.
Она выскочила из здания, на ходу выхватывая мечи. Может, и зря, может, ей стоило остаться в штабе, но усидеть на месте было выше ее сил. Враг у порога – и остаться в стороне было бы трусостью. Очистить город, не пропустить дальше, рубить, колоть, убивать – все что угодно, лишь бы не думать о своей слепоте, фактически о предательстве, но судить себя она будет потом, после победы.
Общая тревога отменяла все предыдущие приказы, вводя в стране режим чрезвычайной ситуации. На этот случай действовала особая инструкция, которая четко расписывала роль каждого, сводясь к одному: «Не допустить освобождения любой ценой». И сейчас тысячи людей, напряженно прислушиваясь к звукам сирены, вооружались, устремляясь на рубежи обороны.
Воздух над городом гудел от напряжения, слева доносился оглушительный хруст, словно некий гигант разрывал праздничную обертку. Надрывно завывала сирена, громко и часто трещали выстрелы, затем они утонули в серии хлопков-взрывов. С таким же треском лопался лед по весне на реках, только на этот раз это был не лед, а треснувшая, как скорлупа, защита города.
А потом наступила оглушительная тишина, и свет фонарей тревожно замигал, но не отключился, и Анариль мысленно поблагодарила тех, кто обеспечил освещение в городе, невзирая на атаку. И в этой особенно страшной тишине слышалось уверенно-басовитое гудение порталов.
Она подняла голову. Отсюда был виден один из четырех цветов-хоботов. Анариль бегом устремилась в его сторону. За ней спешили стражи и еще несколько ледяных из штаба.
На площади с помпезным названием Воинская Доблесть их заставил замереть и пригнуться оглушительный раскат грома, и в ту же секунду их накрыла волна чужой, выворачивающей наизнанку своей противоестественностью магии смерти. Воздух загустел, стал тяжелее, сменив горную свежесть на отвратительное зловоние.
Анариль замутило, и она, дыша часто и через рот, заставила себя выпрямиться и оглянуться. За спиной медленно раскрывал свои жуткие лепестки черный цветок портала – пятый по счету.
Его длинный хобот терялся в темноте ночного неба, и ледяная точно знала, что начинается он от купола защиты, где протискивается сквозь проломленную брешь и раскрывается уже здесь, почти у поверхности. Оттого и выглядел портал страшным цветком-переростком, выплевывающим свое содержимое из наполненного тьмой нутра.
Анариль усмехнулась. Судьба решила за нее. Здесь и сейчас ее искупление.
Шагнула к цветку, выставив мечи и одновременно собирая силы для удара. Синхронно с ней сделали шаг ее стражи.
Кинуть бы заклинание, чтобы это извращение природы заткнулось на выходе и подавилось бы своими внутренностями, но портал держали на точке входа, а не выхода.
Первыми из цветка спрыгнули на мостовую десятка три мужчин, почему-то одетых в форму южан. Они держали в руках оружие, но их выдавали бессмысленные лица и горящие нечеловеческой злобой глаза. Льолды!
Она отступила в сторону, давая дорогу своим стражам. Чутье буквально вопило: льолды – лишь начало, и неразумно тратить силы на мелкую нечисть, когда на пороге ожидается некто более сильный и серьезный.
Однако поведение льолдов стало неприятным сюрпризом. Они выстроились в линию, взяв на прицел ледяных. Вы только посмотрите на это – даже нечисть берется за оружие! Того и гляди вместо мечей придется вооружаться гранатами и винтовками.
Анариль быстро сотворила защиту и вдруг пошатнулась. Прозрачный купол силы, который должен был укрыть их от пуль, полыхнул стеной пламени. Только она успела проморгаться, как сбоку полыхнуло вторично, и вслед за ругательством донеслось очевидное:
– Сдвиг спектра сил.
Чужая сила, активно вливаемая на ограниченное пространство над городом, внесла искажения в привычный фон. И теперь любое заклинание грозило неожиданным результатом. Радовало одно – нападавшие были в том же положении.
Грянул слаженный залп, Анариль упала на мостовую, пытаясь высмотреть некроманта. Но на площади присутствовали лишь льолды. Где же прячется этот гнилой сын смерти? Твари не могут действовать без кукловода.
Воспользовавшись перезарядкой, часть ледяных бросилась на льолдов. Следом в помощь сорвались ее стражи. Завязалась рукопашная, а сверху между тем завыло совсем уж громко, оборвалось так же внезапно, и на мостовую приземлилось настоящее чудовище. Метра три ростом, с приплюснутой, грубо посаженной на плечи головой, на которой вместо волос блестели короткие шипы-иголки. Из одежды наличествовала темная тряпка, опоясавшая чресла. Собственно, одежда чудовищу была и не нужна. Кожу покрывали темно-серые пластины чешуи. Толстые шипы опасно щерились на плечах, спине и хвосте.
Приземлившийся спиной монстр резко крутанулся на хвосте, выставив массивные руки в широком обхвате. Площадь содрогнулась от оглушительного рева – тварь узрела цель.
– Как валить будем? – осведомилась Шарни, до сего дня занимавшаяся в основном бумажной работой в штабе.
Анариль с сомнением посмотрела на ее преисполненное отчаянной решимости лицо. Помощи от ледяной будет немного, но не отправлять же ее обратно к бумагам?
– Завалить будет несложно. Это животное. Сильное, свирепое, но не слишком разумное.
Не слишком разумное животное внезапно потянуло за цепь, которая была прикована к браслету на запястье, размотало огромный шипастый шар и с потрясающей легкостью швырнуло его в ледяных.
Анариль ушла в сторону перекатом. Несколько камней из взорвавшейся сзади мостовой больно ударили по спине.
Выругалась, рукой нащупала выпавший меч и в следующий миг уже была на ногах, ударив со всех сил по уползающей цепи. Сноп золотых искр пронзил черноту ночи. Толстое железо устояло, но продвижение замедлилось, словно удивившийся монстр решил посмотреть, что будет дальше.
Она метнула взгляд в ту сторону, заметив, как три очень маленькие по сравнению с громадным монстром фигуры ринулись в атаку, выигрывая время.
– А-а-а! – закричала Шарни и принялась осыпать цепь ударами.
«Бесполезно», – хотела было сказать Анариль, но вместо этого воткнула меч в центр одного из звеньев. Лезвие, скользнув до половины меж камней, заклинило цепь, та резко натянулась и замерла, дрожа от напряжения, как пойманная в ловушку змея. Меч, устояв, жалобно зазвенел. Надолго ли?
– Руби! – крикнула Анариль, широко замахиваясь вторым мечом.
Спереди донеслось обиженное ворчание. Плохие тети отобрали у монстра игрушку.
Цепь затанцевала на камнях, пытаясь выбраться из плена. Но меж вывороченных камней воткнулось еще одно лезвие меча, и цепь вновь замерла натянутой тетивой. Мечи стонали, монстр ревел, отбиваясь от атаки и дергая за цепь, а они рубили проклятое железо как умалишенные в безумной надежде успеть раньше, чем сломаются мечи.
Не успели. Тоненько треснул один меч, второму оставалось жить считаные секунды.
«Да пропади оно все пропадом», – подумала Анариль и создала заклинание огня, пустив его чуть дальше по цепи. И получилось. Ей чудом удалось нащупать градус смещения сил, и вместо огненной волны железо покрылось знакомой изморозью. И одновременно со вторым мечом лопнула замороженная цепь.
Анариль бросилась к монстру. Уклонилась от обрывка цепи, которым судорожно размахивало перед собой чудовище, проскользнула между его ног, в доли секунды разминулась с хвостом и, выкатившись из-под него и ухватившись за шипы, птицей взлетела на спину.
Монстр завертелся волчком, пытаясь сбросить наездницу, но та уже успела добраться до шеи и со всего размаха воткнула лезвие в щель меж двух пластин. Хрустнула перебитая кость, голова монстра дернулась, он тяжело ухнул, обмяк и завалился вперед.
Анариль упала вместе с ним, чувствуя себя полностью обессиленной. Саднили ладони и колени, ободранные о камень, ныли ребра и плечо – хвост по касательной прошелся по ним, во рту стоял металлический привкус крови, но она привычно приказала себе забыть о боли.
Тяжело привстала, скатилась с поверженной туши… Один из льолдов внезапно оказался совсем рядом, и глаза его были насмешливо разумны.
– Пока, – произнес он одними губами, нажимая на спусковой крючок.
Боль пронзила грудь, ослепляя, перехватывая дыхание. Анариль почувствовала, как ставшее чужим тело валится на мостовую, мир закружился перед глазами, а затем все исчезло, отдаляясь, раз и навсегда.
Десерт был испорчен. Безнадежно. Да и какой, к прокля… к бездне, десерт, когда над озером еще недавно надрывно, с тревожной тоской завывала сирена.
В первый момент я и не поняла, что за странный звук доносится сквозь полуоткрытое окно. Сердце от неожиданности рухнуло куда-то вниз, захотелось зажмуриться и заткнуть уши, чтобы не слышать вой, не видеть ставшие напряженными лица ледяных. А еще броситься вдогонку за развеивающимся как дым, опьяняющим чувством счастья.
Впрочем, полностью оно меня не покинуло, съежившись где-то в глубине души, но ощущение, что меня выдернули за шкирку из какого-то иного мира в суровую действительность, было довольно неприятным.
Судьба, оказывается, весьма завистлива к чужому счастью, и, едва на горизонте замерцала чья-то звезда, со всех сторон к ней потянулись руки: затушить, погасить, не дать ослепить других силой своей любви.
Вот и сейчас у меня было такое чувство, что мою звезду просто прихлопнули, притушили. И не осталось больше прав наслаждаться счастьем, когда весь мир, похоже, катится в бездну.
Я не понимала, что происходит, зато остальные поняли очень хорошо. Лазарита испуганно охнула, со звоном уронив вилку на тарелку, Нурея стремительно побледнела, но уже в следующий момент от ее растерянности не осталось и следа.
Бабушка встала из-за стола и со сдержанным спокойствием принялась отдавать команды, словно ничего страшного не произошло, словно сирены тревоги звучат здесь довольно часто, и лишь едва заметно подрагивающие пальцы рук выдавали ее нервозность.
Я с испугом посмотрела на Тореса и выдохнула, поймав его ободряющий взгляд. Действительно, что мне волноваться – я с любимым, под защитой стен дома, да и не пошлют меня на передовую. Недоучка в боевой обстановке – хуже ребенка с гранатой в руке.
– Дитрих, Лаккери, выступаем через десять минут. Шарн, подготовь грузовик. Добросишь нас до станции и вернешься за остальными. На вас с матерью, сам знаешь, доставить семьи гвардейцев в убежище. Лазарита… – Она помолчала, принимая решение.
Ледяная замерла, подавшись вперед. В ее глазах светился азарт и нетерпеливое желание сорваться с места – прямо отсюда, из-за стола с одним кинжалом, но на врага.
– …останешься здесь.
Кузина сникла, пробормотав что-то неразборчивое себе под нос.
– Отвечаешь за безопасность убежища.
Ледяная погрустнела еще больше. Блистательная надежда оказаться на передовой меркла, превращаясь в совсем не героическое «ледяная пережидает драку в убежище».
– Хасар, я не могу вам приказывать, но надеюсь, вы составите компанию моей внучке.
Лазарита выразительно фыркнула, однако Хасар с самым серьезным видом ответил, что головой отвечает за меня. Бабушка одобрительно улыбнулась и повернулась ко мне:
– Айрин, мы продолжим обучение, как только разберемся, что произошло. Пока, сама понимаешь, ты остаешься здесь. И мне приятно, что о тебе есть кому позаботиться. – Ее взгляд в сторону Тореса был понятен без слов, однако продолжение мне не понравилось: – Но, несмотря на незаконченность обучения, Лайз – страж. Твой страж. Отныне вы двое – одно целое, а получится из вас боевая пара или нет, разберемся, когда все закончится.
Когда… мне бы уверенность бабушки. Внутри росла паника, и я давно уже заменила про себя утверждающее «когда» на осторожное «если».
– Я провожу, – встал из-за стола Торес.
Глухо под окнами затарахтел грузовик. Послышались голоса, перекличка. Проживающие здесь гвардейцы собрались во дворе, остальные, видимо, прибудут на платформу прямиком из деревни. За ними придет какой-нибудь особый состав, и отправятся они…
– Спорим, что тревога – очередная выдумка Аны-мечницы? – проворчала Лазарита.
– Кто это? – спросила я, выныривая из раздумий.
– Командующая, – чуть помедлив, словно нехотя пояснила кузина. – Наши от нее все стонут. И то ей не так, и это не этак. Погонит в ночь по горам, да под дождем, а попробуй опоздать к месту сбора, так сразу орать: «Вы ледяные или продажные девки? А ну, марш домой, к мамкам под юбки. Развели детский сад вместо армии», – скопировала она чужую интонацию и добавила с обидой: – И ведь никто не просит лезть с проверками в учебную часть. Нет же… каждый месяц наведывается, – закончила она с тяжелым вздохом.
Я внимательно посмотрела на Лазариту. Кузина было явно не в восторге от того, что ее оставили дома. Глупая! Я на секунду представила, как ухожу в ночь, зная, что темнота скрывает в себе так много, и так мало из этого доступно увидеть, почувствовать, предугадать…
Почему-то не верилось, что ради пустой проверки взрослый человек может поставить на уши всю страну. Ну не настолько они здесь сумасшедшие, или как раз настолько?
Я запуталась от всех этих «может или нет» и поняла, что оставаться за столом не в силах. Надо что-то делать, куда-то бежать, за мечами сходить, в конце концов.
Паникуете, княжна? А может, трусите?
– Ты что думаешь, Сет? – повернулась Лазарита к младшему Акерси.
Тот пожал плечами:
– Даже если это учебная тревога, надо что-то делать. Глупо сидеть и ждать, пока вернутся старшие и объявят об окончании учений.
– Глупо, – согласилась Лазарита, – но и тащиться в убежище вместе с детьми – еще глупее. Вечно они… – она помолчала, подбирая нужное слово, – перестраховываются. А тебе разве не надо возвращаться к своим?
– Надо, – так же флегматично пожал плечами лекарь, – утром отправлюсь, если ничего не изменится.
Поздний вечер, огонь в камине, постреливающий сучковатым поленом, давно остывший чай и медленно оплывающее в серебряных тарелочках мороженое.
Торес во дворе провожал остальных, и мне было неуютно и тоскливо без него, особенно сейчас. Хотелось услышать его спокойный голос, уловить ободряющую улыбку и понять – все будет хорошо.
Только откуда это жуткое чувство надвигающейся катастрофы?
Я встала, и стул, дернувшись, проскрежетал ножками по полу. Подошла к окну, распахивая настежь створку. Вдохнула полной грудью холодный, с легким привкусом надвигающейся зимы воздух и поняла, что пахнет он не только стужей и снегом. Едва ощутимо сладковатая вонь коснулась ноздрей и, словно испугавшись, исчезла.
– Это не учебная тревога, – сказала я, вглядываясь в ночь.
Окна столовой выходили на озеро, и темная вода еще не была рассечена надвое лунной дорожкой, но первые звезды уже дрожали на черном небе.
Пророкотали моторы, заплясали фары по дороге. Одна пара, две, три. Машины везли на станцию тех, кого подняла в ружье тревога… Их, но не меня. Странное чувство оставленного за ненадобностью саквояжа. Бросили, не пригодилась. Ни на что не пригодилась, кроме как утирать носы детям.
И сама же себя одернула: дурочка, ну какая из тебя ледяная? Думаешь, если дар подчинила, так все можешь? Если силу в себе почувствовала, так вперед – на передовую? Меч в руки – и крошить врага в капусту? Глупость… несусветная глупость. Но детская обида и не думала проходить.
Чернильным пятном темнело озеро, затаившись под острыми взглядами звезд. Где-то там, за хребтом, быть может, решалась судьба мира, а я здесь дуюсь, что меня не взяли, и при этом отчаянно боюсь, что моя помощь потребуется. Нормальная противоречивая позиция новоиспеченной ледяной.
– Что ты сказала? – переспросила у меня Лазарита.
– Она сказала, что любая тревога может оказаться боевой, – донеслось от порога. В комнату шагнул Лайз, и мне бросилось в глаза его полное боевое облачение. Два меча, ножны и пояс с ремнями, идущими крест-накрест на груди. На поясе кроме ножа были видны крюки, веревки и масса других полезных вещей.
Ледяной дошел до стола, налил себе стакан воды, осушил его залпом.
Я с жадным любопытством рассматривала спину Лайза. До этого мне не доводилось видеть странного, но весьма удобного простроченного мешка с несколькими отделениями. Под ним проходили ножны с мечами. Отлично придумано, что и говорить. Главное – освобождает руки, и мечи при подъеме не цепляются за скалы.
Создатель, о чем я только думаю. Какие скалы, какие мечи?!
– Почему вы еще не готовы? – резко спросил Лайз. – Приказ был собраться и принимать охрану убежища.
Лазарита закатила глаза и по-детски надула губы.
– Убежище… да оно так запрятано и замаскировано, годами можно искать. К тому же там точно будут, – принялась загибать пальцы кузина, – Марриса, она опять в положении, и тревога не для нее. Льерана – еще кормит грудью, тоже останется, ну и хромая Фатигара. Три ледяные, пять стражей. Мы-то куда? К детям?
– А хоть бы и к детям! – разозлился Лайз. – Беременная, хромая и с грудным младенцем. Целая армия, не находишь?
Лазарита побледнела, потом покраснела, открыла было рот, но тут поднялся Хасар и спокойно проговорил, глядя куда-то за спину ледяной:
– Я за оружием. С ним спокойнее.
Лайз одобрительно кивнул.
– Я с тобой, – вставая из-за стола, сказала я. – Заодно проследим, чтобы Дик уехал с Шарном. Ему-то уж точно надо к детям.
