Глава 14
Наши и не наши
Избушка была крохотной. Одна комната с маленькой печкой, рассохшимся от старости столом, сломанной скамейкой и паутиной на окне, размером больше напоминающем бойницу. В доме витал стойкий запах плесени и заброшенного жилья. Доски опасно скрипели под ногами, но проваливаться не спешили.
– Ваши ставили такие избушки через каждые десять километров, чтобы охрана на границе могла укрыться в них от непогоды, – рассказывал Сойка, возясь с печкой. Печка упрямилась и разгораться не желала. – Эту построили по тому же приказу, но фактически не использовали. Места здесь дикие. Если не знать о переправе на остров, пройти через болота шансов нет.
Я пританцовывала на полу, одновременно пытаясь стащить мокрые штаны. Тело одеревенело от холода и слушалось с трудом. Растянутый на веревке плащ закрывал меня от нескромных глаз, но, честно сказать, я так замерзла, что мысль о демонстрации синюшных ног меня слабо волновала. И как-то сразу перестали казаться сомнительными рассказы о трудном быте женщин на войне. Еще месяц в полевых условиях, подозреваю, я не то что переодеваться за ширмой смогу, но и без ширмы или даже… При мысли о совместном принятии ванны, например, с Отшельником щеки полыхнули румянцем. Пожалуй, я пока недостаточно военизировалась для подобных вольностей, и приличия еще что-то значат для меня. Пока…
Наконец штаны поддались и соскользнули вниз. Я перевернула сапоги, из них вытекли грязные струйки воды. Подозреваю, внешне я сейчас мало чем отличаюсь от болотницы. Стащила рубашку, надела свитер, шерстяные носки и закуталась в одеяло, изобразив из него юбку.
– Айрин, можно?
– Да, заходи.
Плащ колыхнулся, пропуская Отшельника и ведро с водой. Над водой поднимался восхитительный пар. Я замерла. Неужели?
– Тут родник рядом, и ведро нашлось, – почему-то смутился ледяной, – я решил, ты будешь не против.
Еще как не против! Конечно, ведро не бочка, но привередничать в высшей степени глупо. Тем более когда ради твоего комфорта тратят собственную силу.
– Спасибо! – Поддавшись порыву, я коснулась губами щеки Отшельника и тут же отпрянула.
– Айрин… – Ледяной потянулся ко мне, но я отшагнула, оставив между нами ведро. Выразительно взглянула под ноги, Отшельник намек понял, опустил голову. – Когда будешь готова, поговорим.
Плащ скрыл фигуру ледяного, а я осталась стоять в глубокой задумчивости. Ох, как мне не нравятся подобные фразы. За ними, как правило, следуют одни только неприятности.
Но меня ждала горячая вода, и я легкомысленно выбросила из головы слова Отшельника. Глупо переживать о том, что еще не случилось.
Говорят, настоящие разведчики обходятся стаканом воды для утренних процедур, мне же вполне хватило ведра и чтобы обтереть тело, и голову помыть. Штаны слегка потерла мокрой рукой, а вот рубашки замочила в оставшейся мыльной воде. По моей просьбе Отшельник принес ведро холодной воды, в которой я выполоскала штаны и рубашки. Даже после такого скромного мытья я сразу почувствовала себя другим человеком, будто заново родилась.
Печурка не столько горела, сколько чадила, оглушительно треща дровами. По комнате плыл сизый дым, и Сойка подпер дверь, оставив в ней щель, чтобы мы не угорели. Около печки через всю избу была протянута веревка, на которой болтались мокрые плащи, штаны. От вещей поднимался густой пар, пахло болотом и терпким мужским потом. Я пристроила сбоку свои вещи.
– Дымоход зарос, – пожаловался Сойка, когда я вышла из угла. Он все еще колдовал около печки, пытаясь заставить ее работать в полную силу.
– Ничего, и так хорошо. – Я присела около открытой дверцы, протянула к огню озябшие руки. – Если кто-то еще хочет помыться…
– Айрин, – усмехнулся ледяной, – нам и холодная вода сгодится.
Хлопнула дверь. Вошел румяный Хасар, потряс мокрыми волосами.
– Я такой голодный, – известил он нас, усаживаясь за стол.
Сойка пренебрежительно фыркнул, отворачиваясь.
– Госпожа, присоединяйтесь, – позвал меня наемник.
Я не гордая, дважды звать не нужно.
– Ого! – не сдержала восхищенного возгласа. – Откуда такое великолепие?
Тушенка в жестяных банках (говорили, их поставляют только военным), сухари, галеты, шоколад и даже сгущенное молоко.
– Мы умеем удивлять, правда? – ловко ушел от ответа Сойка.
Он мог и не отвечать. Тайник, без вариантов. Хорошо, что Хасар обыкновенный наемник. Был бы военным, давно бы волосы повыдергивал от возмущения. Досадно, когда противник ходит на твою территорию, вдвойне возмутительно, когда еще и оборудует там продовольственные схроны.
Хасар же без всяких угрызений совести выкладывал на галету толстый слой тушенки. Я посмотрела на уплетающего за обе щеки наемника и поспешила присоединиться.
– Айрин, держи.
Сойка наклонился, достал из-за печки банку тушенки, вскрыл ножом. По избе поплыл одуряющий аромат мяса. Я сглотнула слюну, чувствуя себя безумно голодной.
– Осторожно, горячая, – предупредил он, протягивая банку.
– А мне, значит, холодную, – нахмурился Хасар.
– Ну, женщина у нас одна, разве нет? – пожал плечами Сойка.
Наемник потемнел лицом, и я поспешила вмешаться:
– Любопытно, а кто из вас первым сюда добрался?
– Кхм, – почему-то подавился Хасар.
– Да мы и не соревновались, – отвел взгляд Сойка.
Он живо вспомнил, как мелькала впереди спина ненавистного южанина, как тот внезапно исчез среди широких лап елок, чтобы затем вынырнуть сбоку. Удар воткнул его в самую гущу колючих ветвей. Пока выбирался, пока ругался, сын шакала и гадюки скрылся из виду. Сойка ускорился, забирая левее. Лежащий впереди овраг заставит наемника повернуть, а тут уж он не оплошает.
Они вдвоем катились по склону, пересчитывая спиной камни и торчащие из песка корни. Внизу разлетелись в разные стороны. Кряхтя поднялись. Одновременно оценили помятый вид друг друга.
– Пожалуй, хватит, – первым предложил Сойка.
– Еще заметит, – опасливо взглянул наверх Хасар, словно там уже стояла княжна, и признался: – Не хочу, как тот мужик, с дырой в груди валяться.
– Наблюдал, значит, – принялся отряхиваться Сойка.
– Я же не идиот, сломя голову в бой бросаться, – пожал плечами наемник, хотя, на взгляд ледяного, тот прыжок на коне именно так и выглядел.
– Если не злить, ничего не будет, – посоветовал Сойка.
– Уже осознал, – с серьезным видом кивнул наемник и добавил: – Не понимаю, как вы с ними живете.
– Привычка, – усмехнулся ледяной, еле сдерживая улыбку. Похоже, он только что своими руками создал еще один слух о страшных ледяных ведьмах. Впрочем, не слух, скорее легенду.
Теперь стало понятно, почему наемник без раздумий согласился на вассальную клятву. Посчитал, что она обезопасит его не только от удара ледяных, но и от гнева Айрин. Той, кто убивает взглядом, не отказывают. Шансов уйти у него все равно не было, так хоть жизнь и призрачную свободу выторговал, да еще и с оплатой. Хитер мерзавец. Вот ясно же, что мерзавец, и все же что-то внутри заставляло Сойку относиться к Хасару с толикой уважения, но как говаривал полковник: «Уважать противника можно, а вот доверять – нет».
Я вопросительно вздернула брови. Хм, если соревнования не было, то что было? Стоило только посмотреть на виноватые рожи, как становилось ясно – скрывают. Ну и проклятый с ними. Аромат тушенки начисто перебивал желание проводить допрос. Пусть сами разбираются, не маленькие.
Хлопнула дверь, и в комнатке сразу стало тесно. На Отшельнике была безрукавка, на плечах блестели капельки воды, мокрые, взъерошенные волосы придавали грозному ледяному милый и домашний вид. Такого бы приручить, посадить рядом с собой и любоваться.
– Айрин, ешь. Или невкусно?
Я вздрогнула. С недоумением посмотрела на ложку, которая застыла около рта.
– Милая, ты спишь на ходу, – озвучил очевидное Отшельник.
И вовсе я не сплю. Просто мечтаю о всяких глупостях.
– Держи. – Сойка выкатил еще одну банку, обернул рукавом плаща и кинул Отшельнику.
Тот поймал горячую банку голыми руками, поставил на стол. Игнорируя недовольные взгляды Хасара, неторопливо вскрыл ножом, принюхался и блаженно улыбнулся – не мне одной надоели сухпайки. Лавка под весом ледяного опасно скрипнула, но выдержала.
– Быстро едим и отбой, – не теряя времени, начал он вводную. – Часа четыре до темноты у нас есть. Ночью идем через охранную полосу.
– Обязательно ночью? – сварливо уточнила я. – Днем нельзя под кустик замаскироваться?
Вот я, например, так и планировала проползти опасный участок.
– Айрин, там нет кустов. На полосе все выжжено и выкорчевано. – Отшельник отложил банку, посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Днем мы будем как на ладони, а конные патрули оснащены дальновизорами, да и патрулируют тот участок не по графику, можно случайно нарваться. А ночью только роконы.
– Р-роконы? Это такие бестелесные сущности, которые питаются жизненной энергией?
В конце фразы мой голос практически сорвался на визг. Нервы ни к проклятому. Пора лечить. Мне срочно требуется ванна, чашка горячего шоколада и пудинг со взбитыми сливками.
– Ты ничего не путаешь, ледяной? – решил прояснить обстановку Хасар. – Твари опасны. Их нельзя заставить работать на человека.
– Ваши как-то смогли, – равнодушно пожал плечами Отшельник. – Эксперимент начали год назад и признали успешным. Места здесь глухие, границу плотно не перекрыть. Ваши давно искали нечто, что поможет им сделать эту часть непроходимой.
– А что поможет нам пройти ее завтра?
Ванна, шоколад и сливки остались в мечтах. Я хотела знать, что придумали ледяные. Не верилось, что мы шли через болота только ради того, чтобы потоптаться у полосы.
– Увидишь, – загадочно улыбнулся Сойка.
– Есть еще одна проблема, – пресек улыбку брата Отшельник. – Ситуация на фронте меняется быстро. Мы не знаем, что произошло за время нашего отсутствия и где теперь позиции наших.
– И где наших, – глубокомысленно кивнул Хасар.
Сойку аж передернуло, но он смолчал.
В избушке повисла тишина. Мне вспомнились отец, брат. Как они там? Где? Живы ли?
– Ладно, доедаем и на боковую. Перейдем, сориентируемся, – подвел итог размышлениям Отшельник.
Они вышли, оставив в избе укладывающуюся спать Айрин. Хасар ушел к роднику мыть котелок после чая, его же нагрузили пустыми банками, чтобы закопал подальше и поглубже.
– Долго тянуть будешь? – первым нарушил молчание Сойка.
– Если скажу сейчас, психанет. Момент неподходящий.
– Боишься, своим сдаст? – не удержался от подколки младший брат.
– Боюсь, мы ее потеряем. А искать одну обиженную девицу меж двух воющих сторон – не слишком приятное занятие. Путь лучше она будет злиться и орать на меня в мирном тылу, чем среди окопов.
– А ты изменился. Помнится, раньше хотел ей сразу признаться. А как продвигается процесс ухаживания? Ты ей уже признался в любви?
– Э-э-э… – замялся Отшельник. – Как-то к слову не пришлось.
– Ты вообще ей что-то приятное говорил или сразу целоваться полез?
Хруст сломанной ветки нарушил покой предвечерних сумерек.
– Понятно, – хмыкнул Сойка, искоса поглядывая на мрачного брата.
– Ничего тебе не понятно, – выдавил тот, снова ломая ветку и отбрасывая прочь половинки. – Рядом с ней я чувствую себя косноязычным уродом. Столько всего хочу сказать, а не могу…
– Это любовь, – со знанием дела поведал Сойка и утешительно похлопал Отшельника по плечу. – Держись, брат. Женщины, они такие. Сначала отбирают сердце, потом мозг, а потом и не заметишь, как будешь принадлежать им целиком, со всеми потрохами.
– Откуда такие познания? – скептически уточнил Отшельник.
– Да преподавал у нас один целитель. Занятный такой старикан. Талантище о-го-го какой, а на одно место слаб, точно мартовский ледок. Его и увещевали, и от работы отстраняли, а все без толку – считай, каждый месяц с новой любовью носился. Так и смирились. Толку от него все равно больше, чем вреда. Иной раз с того света пациентов доставал.
– Теперь понятно, кто тебя надоумил рвануть свет посмотреть да любовь познать, – хмыкнул Отшельник.
Сойка ничего не ответил, а сумерки скрыли румянец досады, проступивший на щеках. И сколько еще брат будет попрекать его этим побегом? Он ничем не хуже Отшельника и не раз доказывал свою пользу, а тот все равно считает его малым дитятей.
Ночь густыми чернилами ложилась под ноги, путалась среди стволов и мешала идти, скрывая неровности почвы. Луна еще не соблаговолила выйти на небосклон, и видимость была как у проклятого в одном месте. По крайней мере, именно такими словами оценивал освещение конюшни наш старший конюх.
Потеплело. В воздухе пахло горькой сыростью, намекая на грибной дождь. Ветер гнал облака, и они серыми клочками скользили по небу. От тушенки в животе осталась приятная тяжесть, навевающая сонливость. Идти было откровенно лень, но близость границы воодушевляла активнее переставлять ноги.
Полоса вынырнула внезапно. Расступились деревья, раскрывая пространство, темнота стала сплошной, черное небо справа и слева сливалось с краями поля, а впереди вставала стена нашего леса. Или все-таки не нашего? Это с какой стороны посмотреть. Если с моей, то сзади остался бывший наш лес, а впереди лежал лес чужой, который, я надеялась, когда-нибудь станет частью моей второй родины.
Мы стояли тесной группкой, напряженно выглядывая тех самых роконов. Воображение рисовало всяческие ужасы, и я все ближе подбиралась к Отшельнику, пока не нарвалась на:
– Айрин, если ты постоишь спокойно и перестанешь подпрыгивать на каждый шорох, я смогу быстрее настроиться на защитное поле.
– Защитное поле? – уточнила шепотом. Мне было все равно, на что он там настраивался, просто тишина давила на нервы и… Кажется, я опять подпрыгнула.
– Это я, – покаялся Хасар, – случайно на ветку наступил.
Я заподозрила неладное. И, похоже, была права, но развить мысль о возмездии мне не дали. Отшельник скомандовал:
– Вперед.
И мы шагнули на разделительную полосу.
Когда-то она действительно разделяла наши государства, но сейчас служила скорее психологическим барьером для войск. Если наших отшвырнут сюда – дальше отступать будет уже нельзя. За спиной родная земля, и из захватчиков мы превратимся в защитников. Ну и чисто технически на полосе легче отслеживать нарушителей вроде нас.
– Полоса закрыта особым полем, которое удерживает роконов на месте, – прошептал Сойка мне на ухо. – Мы вскрыли его, чтобы пройти, не подняв тревогу. Не бойся, нас не видно. Для роконов мы сейчас пустое место.
Я уже собиралась поаплодировать блестящей идее, как вдруг увидела рокона, стремительно несущегося к нам. По виду тварь больше всего напоминала плотный мыльный пузырь размером с крупную собаку. По поверхности скользили разноцветные тени, и рокон выглядел как большой елочный шар, которому наскучило висеть на праздничном дереве и он решил прогуляться по округе. Впрочем, не было ошибкой предположить, что шар еще и голоден и видит сейчас не пустоту перед собой, а очень даже аппетитную еду, от которой текут слюнки.
Додумать, есть ли слюни у рокона, я не успела.
– Бежим! – заорал Хасар и дернул меня за руку.
Я чуть было не вспахала носом то, что еще было не вспахано, и устремилась следом, быстро-быстро перебирая ногами. Наемник пер с силой тягловой лошади, а я болталась у него на хвосте на манер бестолковой тележки, которая вот-вот развалится на части.
За спиной с жутким грохотом что-то взрывалось, озаряя деревья и землю мертвенным лиловым светом. Сквозь грохот был слышен голос Сойки. Жаль, слов не разобрать. Сердце билось как бешеное, и было страшно за того, кто сейчас прикрывает наш отход.
Мыльные пузыри неслись со всех сторон, и их было много. Слишком много для нас.
Лес стремительно приближался. Легкие жгло от недостатка воздуха, я в жизни не бегала так быстро. Хасар тянул и тянул, не давая замедлить темп. По ощущениям, рука у меня стала как минимум в два раза длиннее.
Когда до спасительного леса оставалось буквально метров пять, один из роконов, оказавшийся хитрее остальных, решил не преследовать добычу, а встретить ее у выхода. Ему понадобилась пара секунд, чтобы возникнуть перед нами, отрезая путь.
– Бегите! – толкнул в спину крик Сойки.
Я попыталась затормозить, сказать, что мы должны помочь, что своих бросать нельзя, но наемник оказался не просто по-лошадиному силен, но вдобавок еще и по-ослиному упрям. На пару секунд дохнуло потусторонним холодом, а затем меня, как мешок с мукой, зашвырнули меж двух стволов, да еще и путь назад перекрыли, чтобы по дурости обратно не сунулась.
Я больно ударилась коленями о землю и тут же вскочила.
– Гад! – Кулак впечатался в спину наемника.
Спина отодвинулась в сторону, открывая моим глазам двух измученных, но вполне целых ледяных. Сойка стоял согнувшись, уперев руки в колени, и дышал тяжело с присвистом. Бледный как смерть Отшельник подпирал ствол дерева и, кажется, был готов сползти по нему вниз.
Я закашлялась, выдохнула раз-другой и, наплевав на гордость, опустилась на колени. В боку кололо, сердце выпрыгивало из груди, во рту пересохло, я жадно заглатывала холодный ночной воздух, стремясь погасить бушующий в легких пожар. Попросить меня добить, что ли?
– Отлично сработали? Защиту вскрыли, да? – ядовито спросил Хасар, обнаружив не только отличный слух, но еще и способность к логическому мышлению. – Это нас чуть не вскрыли по вашей милости.
Удивительная манера ругаться спокойным тоном. Надо будет взять на вооружение.
– Заканчивай, южанин, а? – попытался урезонить его Сойка.
– Я закончу, когда ты перестанешь подставлять нас под удар.
– Значит, это я подставляю нас под удар?
Сойка выпрямился и шагнул в сторону наемника. Удавить бы обоих, но я отвлеклась.
– Отшельник, – позвала шепотом.
– Что, Айрин? – устало откликнулся ледяной, и меня неприятно поразил его тусклый и безжизненный голос.
Похоже, северянин выложился полностью, прикрывая наш отход. Вот что за жизнь! Первый раз я стала свидетелем магического боя и пропустила его, улепетывая без оглядки.
– Там кто-то есть. – Я ткнула пальцем в темноту. Доказывать ничего не пришлось. Ослепительный свет ударил по глазам, лес ожил, наполнился звуками, и чей-то громкий голос удовлетворенно произнес:
– Попались, пташки! Так, кто там что вскрыл?
Я застонала про себя, прикрываясь рукой от бьющего по глазам света. Похоже, наши. Или не наши?
– И не простые пташки, как я посмотрю, – наслаждался ситуацией невидимка. – Целых два ледяных! То-то командир обрадуется.
Острый звук передернутых затворов – все-таки армия – резко охладил пыл дернувшегося было Сойки. Хасар и не думал рыпаться. Он успел прикинуть численный перевес и сейчас спокойно стоял, держа руки подальше от оружия. А может, посчитал, что его вассальная клятва на безумство не распространяется. Отшельник… Я не стала оглядываться, понимая, что сейчас увижу – мой бравый ледяной на какое-то время выпал из боевого строя.
Медленно встала, отряхнула колени и гордо выпрямилась. Терять было нечего.
– Кто здесь главный?
– А кто это у нас такой смелый?
Сразу несколько лучей скрестилось на мне. Я моргнула, прогоняя набежавшие слезы, даже не думая отвечать. Пусть гавкает, мелочь.
– Баба! – возмутительно присвистнули сбоку.
– Да ну? – неверяще осведомился его сосед.
Сквозь темноту я чувствовала на себе сальные взгляды. Страх потихоньку вползал в душу. Что я делаю? Полное безумие.
– Братцы, да это ж ведьма! – перекрыл нарастающий гомон чей-то тонкий голос, и на лес рухнула тишина. Сразу в нескольких местах треснули ветки под ногами шарахнувшихся назад людей.
Я ощущала их страх, их неуверенность, слышала трусливый шепот: «Ледяная. Ведьма», и плечи сами собой распрямились, а коленки перестали дрожать и подгибаться.
Ведьма? Да я готова назваться хоть чудищем лесным, если это поможет нам пройти сквозь ряды южан.
– Кто здесь главный? – спокойно и гораздо уверенней повторила я, позволив добавить капельку насмешки. Похоже, я ошибалась, считая, что дурная репутация – всегда плохо.
– Да это всего лишь девчонка, – пробормотал кто-то, шагая из темноты в круг света.
Серо-зеленая форма, широкий ремень с кобурой на боку, заляпанные грязью высокие сапоги – все промелькнуло перед глазами в одно мгновение. Я вгляделась в лицо военного. Заросший щетиной подбородок, тонкие губы и прячущиеся в тени козырька фуражки глаза.
– С кем имею честь? – холодно уточнила я.
– Простой смертный, госпожа, – коротко поклонился он и перехватил инициативу: – Старший лейтенант Шайло, к вашим ледяным услугам. Уж простите за негостеприимный прием, сами понимаете, война.
Война… ирония заключалась в том, что воевали наши страны, а мы были лазутчиками, возвращающимися на свои позиции из чужого тыла. И если бы не наша принадлежность к ледяным, кто знает, может, и расстреляли бы на месте.
– Если вы позволите, я сопровожу вас в штаб командования.
Учтивый тон старшего лейтенанта звучал подозрительно, я засомневалась…
– Да, конечно. – И приняла протянутую мне руку. Выбора все равно не было.
А в следующее мгновение затылок пронзила резкая боль, перед глазами вспыхнули разноцветные звезды, и все резко погрузилось во тьму.
Сколько я была без сознания, не знаю. Когда очнулась, первым впечатлением от вернувшейся реальности был отвратительный запах гнилой соломы и навоза. Пошевелила руками, ногами – все цело и свободно. Попыталась открыть глаза и приподняться, но тут же со стоном рухнула обратно.
– Сейчас-сейчас, – услышала я голос Сойки, а затем на лоб легли прохладные пальцы целителя. Боль начала отступать, перестав сжимать голову железным кольцом.
– Лучше? – спросил Сойка.
– Божественно! – улыбнулась я и добавила, открывая глаза: – Прости, я опять в твоих пациентах.
– Ерунда, – отмахнулся целитель, – всего лишь шишка на голове. Больше ничего не болит?
Я села, огляделась – вокруг все еще была ночь, и луна заглядывала к нам сквозь дыры в крыше сарая, посылая вниз потоки серебряного света. Пошевелила руками и зашипела от боли, по коже побежали огненные иголочки.
– Ох, прости, как я сразу не подумал. – Сойка принялся растирать мои запястья. – Сильно они тебя связали, – огорченно заметил он, разглядывая сизо-красные полосы на коже. – А если бы некоторые не возились так долго с простым узлом… – Он чуть повысил голос и мотнул головой в сторону ближнего угла.
– А если бы некоторые не занимались неизвестно чем, – отозвался угол голосом Хасара.
– Хватит! – гаркнула я и поморщилась от тупой боли в голове. – Нашли время грызться. Мы в плену неизвестно где, а вы как две бабы на базаре.
– Я Отшельника вытаскивал, – обиженно заметил Сойка.
– Как он?
Сердце немедленно отреагировало, сжавшись в ожидании неприятностей.
– Не переживай, он не первый раз до нуля резерв доводит, – успокоил меня Сойка. – Часов десять сна, и будет как новенький, разве что магичить неделю не сможет.
Все помолчали, каждый думая о своем.
– Глупо получилось, да? – спросила я в темноту.
Сойка ответил не сразу.
– Случившегося назад не вернуть, – проговорил он с тяжким вздохом, – теоретически, Айрин, мы могли бы попытаться выдать тебя за юношу. Короткие волосы, мужская одежда, но не уверен, что обман продержался бы долго. Прости, но мужчина из тебя никакой. Ты слишком воздушна для нашего брата.
– Айрин, не слушай его, – вмешался Хасар, – пара тренировок, и из тебя вышел бы отличный парень.
– И где были твои тренировки? – яростным шепотом осведомился Сойка.
– Так никто и не просил.
Раздавшиеся на улице шаги погасили спор. Часовые зашевелились, затребовали пароль. Дальше они долго обменивались какими-то приказами. Толстая дверь глушила часть звуков. Наконец раздался скрип несмазанных петель, внутрь хлынул поток света.
– Эй, ледяная, на выход, – позвали с улицы, не решаясь входить внутрь.
– Айрин, не смей, – потянулся ко мне Сойка.
– Госпожа, это опасно, – высунулся из угла Хасар.
Я криво усмехнулась, оглядела своих побитых защитников.
– Нам нужно время.
И шагнула в холодную ночь южного плена.
