День первый
Проснулся в семь утра. Поднялся, потянулся, подошёл к кромке берега, зачерпнул ладонями воды и с удовольствием умылся, прогоняя остатки сна. Уже рассвело, но солнце над деревьями ещё не поднялось. Вокруг тишь да гладь, божья благодать. Оглядел поверхность воды в поисках поплавка и не нашёл его. Аккуратно схватил удочку, легонько подсёк и почувствовал на том конце хорошее сопротивление. Не торопясь, без рывков, подматывая катушкой, подводил упирающуюся добычу к берегу. Поднял на поверхность, и пленник хлебнул воздуха. Ну а теперь дело техники. Стараясь, чтобы только голова рыбы была над поверхностью воды, повел её к берегу. Подсачек в воду. Хоп! И первый трофей в садок. Карась. Но какой красавец! Больше килограмма веса и длиной сантиметров сорок!
Клёв пошёл. Рыбка бралась хорошо! Торопливо перекусил захваченными с вечера бутербродами. На спиннингах снял двух сомиков: одного на три, другого на пять килограмм. Не успел оглянуться, а время уже десять. Как не жаль было завязывать с ловом, но надо плыть в лагерь.
Парни после вчерашней пьянки, наверное, дрыхнут ещё без задних ног. Надо сварить ухи да поджарить рыбки. Собрал вещи, загрузил в лодку и стал на веслах огибать остров, потому что расположился я с другой стороны, чтобы холмик скрывал отблески костра и не раздражал ночью глаза. Не спеша и не напрягаясь лишний раз, грёб к лагерю. Куда спешить? Впереди неделя лесной жизни на природе! Кайф! Поглядывая через плечо, корректировал свой курс, чтобы сильно не отклонятся в сторону. Причалил к берегу, выбрался из лодки, слегка замочив ботинки, подтянул её повыше, чтоб не унесло случайным порывом ветра и пошёл оживлять костёр.
Сушняк, приготовленный парнями с вечера, лежал в сторонке готовой кучкой. Пошурудил веткой в пепелище костра, но угли еле-еле отозвались слабой россыпью огоньков. Делать нечего. Встал на колени и давай раздувать. Когда угли, собранные в кучку, розово заискрились, подкинул мелко поломанные веточки и оживил костерок. Ну, теперь вперёд! Сейчас наскипидарим костёр и можно готовить похмелятор. Рыбу почистил и выпотрошил ещё на острове.
Стараясь сильно не шуметь, установил треногу над костром, благо она лежала готовая рядышком, налил воды в чугунок и покидал куски рыбы, теперь ждать, пока закипит.
Парни спали. В лагере тишина. На этой полянке мы располагались уже второй раз. Ну а что? Удобно! Полянка, метров двадцать в диаметре, окружённая по периметру деревьями, предлагала все удобства для отдыха. Травка, тенёк и возвышение над озером, метра на три. Красота! Пологий берег, где при желании, можно построить целый причал на несколько лодок. Вода в котелке закипела. Я подкидывал ветки сушняка по мере надобности и радовался, тому, что, когда парни проснутся, покормлю их свежесваренной ухой. Пришла пора чистить картоху да лучок. Время подошло. И я пошёл наверх: к палаткам и шмотью.
Поднялся на полянку, прошёл по инерции несколько шагов, направляясь к сваленным в кучу припасам картошки, лука и морковки, которые мы сложили у первой палатки, и тут-то меня накрыло! Я даже не сразу понял, что вижу!
Первым делом, упал на колени, и меня вывернуло наизнанку! Блевал страшно, до судорог! Нет. Я не слюнтяй, который от вида капли крови бледнеет, и падает в обморок! Сколько раз свежевали тушки медведей, лосей и кабанчиков! Зайцы, лисы и птицы вообще не засчитываются!
Но вот вид твоего друга, растерзанного на куски!!!
СЦУКА! УРОД! МАТЬ ТВОЮ!!! ПЬЯНЫЕ ПАРНИ ПРИКАЛЫВАЮТСЯ?
Если бы я сразу кинулся вчера к лагерю! Может хоть кого-то смог бы спасти!
КАК ЖЕ ТЫ, УРОД, ПРОСТО УВАЛИЛСЯ СПАТЬ?
Рвать больше было не чем. Меня тупо выворачивало наизнанку, но из пустого, измученного нутра, извергшего всё, что там было, выходить было нечему. Судороги рвали тело, спазмы к рвоте шли одна за другой, но выплёвывалась только тягучая противная слюна! Шатаясь от слабости, побрёл к берегу озера, по пути пнул треногу. Нахрен кому эта уха нужна, если живых нет! Упал в воду всем телом, плашмя, и хотел сдохнуть!
Вода слегка остудила. Первая мысль – менты! Надо снять и задокументировать всё, что вижу!
Чтобы на меня не повесили! Хотя мне похрен!!!
Вторая мысль убила! Сцука! Что я скажу девчонкам и родителям парней!!!
Я, млять, полутруп, выжил и здравствую, а нормальные парни все убиты, и не просто убиты, а разорваны на куски!
Поднялся на колени. Руки трусятся как у последнего алкаша. Тример бьёт, как будто я только и делал, что последние десять лет пил горькую!
Встал. Заставил себя встать. Достал телефон, включил функцию видео и пошёл снимать! Пересиливая отвращение, не давая себе поблажки, прижал локти к бокам, чтобы телефон не так трусило, и изображение не смазывалось, начал фиксировать триллер.
Виктор умер последним! Он отползал назад, пока не уперся спиной в дерево. Двигал себя спиной вперёд на руках, не оглядываясь, потому что смотрел на тварь, которая рвалась к нему. Тварь валялась в пяти метрах от него. Передние лапы вытянуты в сторону Виктора в последней попытке достать и порвать. На левом боку моего друга, начиная от середины бедра и выше, зияли четыре рваные раны, нанесённые когтями твари. В правой руке пистолет ракетницы, зажатый мёртвой хваткой. А его карабин-тигр, валялся прямо рядом с башкой монстра.
Тварь вытянута в струнку, в сторону Виктора, лежит на брюхе. От кончиков когтей на передних лапах до когтей на задних – шесть метров длины. Гипертрофированные мышцы и сухожилия по всему телу. Будто монстр жрал стероиды и биодобавки упаковками. Башка, раз в шесть крупнее человеческой! Сантиметров восемьдесят диаметром. Покрыта наростами костяной брони, кое-где поцарапанной и сколотой. Глаз нет. Выбиты пулями. Пасть просто нереальная, с таким челюстным аппаратом, что акулы от зависти сдохнут. Шерсти нет. Вообще. Голая морщинистая кожа тёмно-серого цвета в сетке мелких трещин. Кто хоть раз видел слона, тот поймёт. На затылке, прикрытом костяным бронированным гребнем, располагался странный нарост, похожий на крупную головку чеснока, наполовину утопленный в макушку.
На правой задней лапе, ниже коленного сустава, захлопнуты два капкана на медведей. На левой – следы от капкана, и рваный след. Видно, что капкан там был, но тварь его сорвала. В левом боку пулевые раны, но понятно, что особого урона они не нанесли. На широченных плечах торчат шипы до тридцати сантиметров длиной. Когти на передних лапах, те же тридцать сантимов, на задних двадцать. По спине нашлёпки брони, и, судя по видимым частям тела, спереди монстр тоже бронирован.
Пулевые ранения особого урона ему не нанесли. Сдохла тварь не от них. Не знаю, как Виктор ухитрился, но выстрел осветительной ракетой попал прямо в пасть ублюдка. Шея почти перегорела и выглядела кучей шлака. Непонятно, как башка вообще не отвалилась.
За тушей монстра валялась часть тела Геннадия. Нижняя часть.
Я снова упал на колени, выронил телефон, и организм попробовал блевануть. Тщетно! Брюхо уже пустое. Всё, что там было, вылетело перед этим. Вытер рукавом рот. Поднялся, взял телефон и пошёл дальше.
Гену тварь разорвала пополам. Ноги с бёдрами валялись слева, а верхняя часть туловища в семи метрах справа. Рядом с моим изуродованным Козлом. Четыре уродливых борозды вскрытого металла на капоте говорили о том, что мой УАЗ поедет теперь нескоро. Пошёл дальше.
Александр умер первым. Тело изломанной игрушкой валялось рядом с первой машиной. Головы нет. Поискал по сторонам. Нет и всё тут!
Машина убита в хлам. Металл вскрыт ударами когтей, пробегающего мимо монстра, плюс ствол ели, который просто снёс кабину.
У всех компаний есть свои шутки и приколы, которые понятны только в этом тесном кругу. У нас был свой прикол. Каждый раз, выезжая на охоту, мы брали с собой медвежьи капканы. Даже если ехали просто пострелять уток. После того, как лагерь был разбит и обустроен, мы выбирали место и устанавливали капканы. Мы все знали, где они стоят. Хохма была в том, что кто бы ни шёл по малой или большой нужде в кустики, мы начинали друг друга прикалывать. ТЫ ТУДА НЕ ХОДИ, КАПКАН ЗА ЛЯЖКА СХВАТИТ, ТЫ ТУДА ХОДИ!
В этот раз мы не заморачивались. Поставили три капкана на дорогу, а цепи, к которым они крепились, приковали к стволу молодой ёлки.
Судя по всему, монстр примчался со стороны просеки по следам машин. Врюхался в капканы. Парни услышали. Александр пошёл первым и умер почти сразу. Сколько раз он выстрелил и куда попал – уже неважно. Тварь выдрала с корнем ствол дерева, к которому мы приковали капканы, походя, оторвала голову моему другу и кинулась дальше. Гена кинулся к брату и погиб вторым. Ну а Виктор последним. Хоть он и завалил Ублюдка, но не выжил. Я выключил запись, отключил телефон, чтобы дольше сохранить заряд батареи, и поплёлся на берег. Уселся рядом с кромкой воды и тупо уставился на водную рябь.
Сколько так сидел – не знаю. Сознание как будто выключилось. Мыслей не было никаких, вообще. Взгляд рассеянно скользил вокруг ни на чём не задерживаясь. Пока не упёрся в притопленную сетку из под картошки, заполненную бутылками с горячительным. Я точно знал, сколько спиртного мы привезли с собой и сколько мы вчера выпили. Так вот. После того, как я уплыл на остров, парни не выпили ни капли. Всё спиртное осталось целым.
Плечи затрусились от беззвучных рыданий, а из глаз полились слёзы. Молча. Жутко. Я плакал. Хотелось выть, орать от злости, но челюсти оставались сжатыми до треска зубов, и изо рта не вырывалось ни звука. Приступ прошёл. Умылся, привёл себя в порядок и стал обдумывать план действий.
Машины разбиты, и на них не уедешь. Пешком до ближайшей деревни тридцать км по старой противопожарной просеке. Да и связи в ней нет, кому она нужна в глухом лесном краю. На лодке выйдет быстрее, может и не так, но вот ноги не отвалятся, хотя руки от вёсел могут. Мы специально забирались подальше в глухомань, чтобы людей вокруг не было. Теперь это вышло нам боком. Дальше. Оружие здесь бросать нельзя. Везти с собой тоже – всё же улики. Но вдруг на место побоища заявится какой-нибудь любитель побродить по дальним закоулкам леса? Куча бесхозного добра любого в соблазн введёт! Выход? Надо собрать всё добро и переправить на остров. Тела трогать нельзя. Как это ни жутко, но власти за такое по голове не погладят. И за стволы могут допариться, что с места забрал и переложил. Но из двух зол выбрал меньшее. СКС Александра тварь разрубила пополам, но решил для себя, всё значит всё. У Виктора было два ствола, СКС для меня и тигр для него. У Гены был тигр. Три единицы целых, одна в хлам. Обшмонал машины и вытащил всё ценное, сложил кучей на берегу. Прикинул вес и понял, что за одну ходку никак не управлюсь.
Ладно, деваться некуда. Перевёз первым рейсом оружие и патроны с магазинами да и всякую другую мелочёвку. Вторым рейсом остальное барахло, которого оказалось как-то много, жаба не позволяла просто так без присмотра кинуть шмотки. Сел и прикинул, что мне надо на день пути, ну на два, крайняк. Продукты, вода, кое-какая мелочёвка, всё, о чём думал, сразу откладывал в сторону. Перебрал в голове всё ещё раз, чтоб потом не каяться и добавил арбалет с биноклем. Остальные вещи поднял повыше на островной холмик и тщательно упаковал в целлофановую плёнку на случай дождя. Присел перед дорогой прямо на землю, снял с пояса фляжку с самогоном и выпил за упокой душ парней.
Залез в лодку, оттолкнулся веслом от берега, развернулся в сторону далёкого конца озера, где вытекала река, и монотонно погрёб вёслами. Однообразная работа всегда располагает к размышлениям. И в голове против воли начали роиться мысли. Что это за тварь, и откуда она взялась. Не существовало в естественной природе таких монстров. Эволюция любит поточное копирование и организм в одном экземпляре она не производит. В одном экземпляре может быть мутант отличный от своего вида совсем незначительно. Если мутация полезна и помогает носителю выжить, она закрепится в следующем поколении. Так, шаг за шагом, десятками тысяч лет идёт развитие жизни. Если же мутация очень сильно сразу калечит организм, то он просто не выживет в раннем детстве. Биологические родители или сами убьют урода, или он не вырастет из-за нехватки пищи, остальной выводок, пока он мал и слаб, будет всё отнимать.
А если этот монстр выведен искусственно? Я даже вёсла бросил от такой мысли. Ну а что? Сейчас даже самые тёмные и далёкие от науки люди слышали о генной инженерии. Все слышали о генномодифицированных быках, коровах и рыбах. О кукурузе и сое, горохе и пшенице. Кто сказал, что все разработки должны идти только на благо людей? Военные в первую очередь думают о применении в боевых действиях новых научных открытий. Ядерная энергия в первую очередь использовалась для уничтожения людей и только во вторую для их блага. И мы точно знаем, что яйцеголовые научились влезать в геном растений и животных. Что может получиться, допустим, из волка, если подсадить ему не один ген льва, а десяток разных? И не только льва. А ещё и кого другого.
Где располагать такие лаборатории? Да конечно там, где никого вокруг нет, секретность превыше всего! А что у нас вокруг? Правильно! Вокруг глухой лес, где на многие километры вокруг никого живого. Меня даже дрожь пробрала. Построить секретный бункер в лесу в наше время не проблема, особенно если строит государство, которое денег на это жалеть не будет. Запихнуть учёных, обеспечить оборудованием и материалом, запасами продовольствия, да они месяцами будут под землёй сидеть и в пробирках ковыряться.
Я снова взялся за вёсла. Нет, что-то тут не сходится! Как монстр оказался на свободе в лесу? На прогулку выпустили как собаку? А контролировать как? На теле у него ничего технологического не было. Ни ошейника, ни браслетов на лапах, вообще ничего. Вживлённые в тело? Может быть, но не верится. Если его отпустили сами, то должны были следить за ним. А после начала бойни в лагере прошло больше 12-ти часов и никаких действий со стороны контролёров. А что если контролировать стало некому? Тварь вырвалась из клетки, порвала к чертям собачьим своих создателей, охрану и отправилась в путешествие. Это уже как-то больше похоже на правду.
И это означает, что у меня появилась цель! Я всё узнаю про бункер. Докопаюсь, кто за всем этим стоит, и мало ему не покажется! За парней порву как Тузик грелку!
Успокоившись на этой мысли, оглянулся через плечо, чтобы подкорректировать курс лодки, и поплыл дальше. Вскоре показался исток озера. Речка, вытекавшая из озера, шириной не поражала. Семь метров шириной, еле-еле заметное течение, которое практически не двигало лодку, если бросить вёсла. Поплевал на ладони, потёр их друг о друга, обхватил поухватистее вёсла и, ритмично склоняясь вперёд-назад, погрёб на встречу с представителями федеральной власти.
Со всей этой передрягой, в которую я влип, пока пришёл в себя, пока собрался и упаковался, пока отправился. Как-то пропало чувство времени. Бросил взгляд на часы. Пять вечера. Есть не хочется вообще, что неудивительно. А вот выпить! И совсем не воды! Снял с пояса фляжку, поболтал, ещё больше половины, и жадно вылакал пять глотков, по привычке не закусывая. Шумно повтягивал воздух и тут снова замер от пришедшей мысли.
А ведь сегодня меня ни разу не побеспокоила моя проклятая болячка! Ни одного приступа боли, ни позыва к рвоте (на берегу лагеря не считается, там другое) не было! Прислушался к ощущениям тела. Странно. Слабость есть, шум в голове можно списать на выпитый самогон, но грёбанный, Рак, не даёт о себе знать. Это как? Может всё дело в нервной встряске? Не знаю. Огляделся вокруг. Вытащил из кармана цилиндрик аскорбинки, закинул в рот два кругляшка. По берегам также стоит молчаливый и равнодушный к людским проблемам лес. Речка, плавно изгибаясь, делала поворот влево, что там за ним было, не разглядеть. Пожалел, что в этот раз мы не собирались рыбачить в промысловых объёмах и не взяли с собой подвесной мотор на лодку. Руки у меня отвалятся. Время от времени, оборачиваясь через плечо для обзора пути, приближался к повороту. Ели, стоящие по берегам, уплывали назад. Плавный поворот водного русла вышел длинным. Наконец он завершился, и дальше русло было прямым.
Оглянулся в очередной раз и челюсть у меня отвисла! Млять! Так не бывает! Развернул лодку, бросил вёсла и попытался понять, что же я такое вижу. Впереди была граница земель. Нет, если идти по лесу, то ничего, может быть, и не заметишь. Ну, подумаешь, тут растут ели, да изредка встречаются сосновые боры. А тут за полянкой растут дубы да осины. Но вот с воды! Здесь преимущественно одни хвойные, а там – лиственные! Это ладно, чудес на свете много, мало ли как бывает. А река? Тут она шириной восемь метров, а за четко видимой границей – двадцать! Причём её берега одеты в гранитные блоки, которые возвышаются над водой на метр. Да и лес там не дремучая непроходимая чаща, а, скорее всего, ухоженный парк. Течение медленно, незаметно влекло лодку вперёд.
Бред! Сумасшедший сюрреализм! Не бывает такого! А монстры, рвущие твоих друзей, бывают?
Опасливо подплыл к берегу. Причалил метрах в десяти от границы, выкинул верёвку, привязанную к носу, выбрался из лодки, привязал её к ближайшей ёлке и стал думать, что делать. То, что надо двигаться дальше, понятно и так. Только вот как? По воде? Граница, практически не видимая на берегу, на стыке вод вызывала шок. Река до этого места, неспешно неся свои воды, внезапно увеличивалась на шесть метров в каждую сторону от невидимой оси, проходящей по центру потока. Тут узко, там широко. Берег с этой стороны обваливался в воду, которая появилась с той стороны. Да и новый берег уже широкой реки облагорожен человеком. Такое впечатление, будто тут две разных реки каким-то неведомым образом состыкованных вместе. Осторожно подошёл к границе, поднял сухую ветку и зашвырнул на ту сторону, готовый в любой момент броситься назад.
Ничего не случилось! Ветка пролетела метра три и упала на траву. Ни вспышки молнии, ни удара грома. Сухая деревяшка не исчезла, не загорелась, не осыпалась пеплом. Просто шмякнулась на траву. Вернулся к деревьям, подобрал ещё пару сучьев и подошел уже к кромке воды. Тут берег, там вода. Опасливо потопал ногой по земле. Бросил палку уже увереннее. Она упала в воду, подняв всплеск брызг, закачалась на поверхности. Спустился к обрезу воды, бросил сучок так, чтобы он упал на этой стороне границы и проплыл на ту сторону. Вода медленно повлекла сухую ветку. НИ-ЧЕ-ГО! Просто проскользнула по поверхности и дрейфует дальше. Поднялся к деревьям, взял ещё один сучёк и, еле-еле переставляя ноги, с вытянутой в руке палкой двинулся к границе, проходящей на берегу. Чем ближе, тем медленнее я шёл. Вот ветка, должно быть, коснулась невидимого барьера, вот уже наполовину там. Ничего! Набрав воздуха как перед прыжком в воду, не давая себе времени передумать, сделал два быстрых шага вперёд.
Боялся сделать первый вдох. Вдохнул. Живой. Стою как дурак с закрытыми глазами и палкой в руке. Всё как обычно, абсолютно никаких негативных ощущений. Тот же воздух, тот же запах: всё то же самое. Бросил ветку, огляделся. Никаких изменений не заметил. Что до этого видел, то и сейчас вижу. Но вот же граница! Ладно, пусть на земле её не видно, но на реке! Вернулся назад, постоял немного, прошёл вперёд. Раз десять как идиот шлялся туда-сюда. Разницы не заметил. Поднял к глазам бинокль и стал осматривать местность дальше по реке. Метров восемьсот всё так же как тут, а затем опять непонятки пошли. Если смотреть вниз по течению, то правый берег снова начинал изгибаться ещё правее, и на нём также рос лес, а левый рассмотреть толком не получалось. Вроде и деревья тут растут реже и обзор намного лучше, а вот не видно, что там дальше по левому берегу. Вернувшись назад, отвязал лодку от дерева, запрыгнул в неё, снял с пояса фляжку с самогоном и добро глотнул. Как обычно повтягивал носом воздух.
– Русские после первой не закусывают! Да и после второй не всегда!
В голову закралась мыслишка, что если я через полчасика встречу ментов, то от моего выхлопа стану первым подозреваемым в убийстве своих друзей. Вторая мысль была интересней. Я сегодня ничего не ел. Те бутерброды, которые съел ещё с утра на острове, давно вылетели из меня и не считаются. Но вот не хочется есть, и всё тут. А с моей болячкой, которая требовала всяческих диет, мой организм, не маленьких размеров, жрать хотел всегда. Ещё одна загадка сегодняшнего сумасшедшего дня.
Оттолкнулся от берега веслом и выгреб на середину речки. Вёсла, развернув в уключинах, положил на дно. Плыл лицом вперёд, не закрывая глаз, и ждал, что же будет! НИ-ХРЕ-НА! Просто продрейфовал вниз по течению. А КАК ЖЕ ГРАНИЦА? Да не было её. Взял вёсла, крутнулся и стал оглядывать только что покинутые воды. Да, нестыковка картинки, плыву по каналу шириной двадцать метров, а впереди он резко сужается до восьми. Слева и справа берега в граните, потом по шесть метров земляные берега и снова река, но уже восемь метров шириной! Это вообще как, нормально? Недолго думая, взялся за вёсла и погрёб вниз по течению. Даже не оглядывался. Как робот: вперёд-назад, вперёд-назад. Сколько так молотил, сам не понял, просто заклинило. Стал задыхаться, что не удивительно в моём-то ущербном состоянии. И пропустил новую границу!
Просто оказалось, что плывёт лодка теперь по огромному Озеру, но никак не по реке. Бросил вёсла, оглянулся. Стал вертеть головой во все стороны! Да что за бред то!
Любая вёсельная лодка, которой ты правишь, несёт тебя спиной вперёд! То есть, берег, на который я смотрел сверху от первой границы, который был справа от меня, сейчас находится слева. И там-то было всё в относительном порядке. Только лес был другой! Не могу объяснить чётко, но совсем другой! Не понять сразу, что с ним не так, но это другой лес! Но всё-таки лес! А вот по правому берегу, который полого поднимался вверх, было всё непонятно. Там были обработанные поля сельхоз культур. Вот только что был лес, и опаньки – ухоженные поля! Это как?
Я прислушался к самочувствию организма. Нет, чуть мутит. Выпил-то грамм двести, но не пьян. Ущипнул себя за правую ляжку, боль почувствовал. Говорят, что человек, который сошёл с ума, своей боли не чувствует. Ещё раз ущипнул себя за правое бедро. Да ведь больно-то как! Может я и свихнулся, но вот боль то чувствую! Снова стал разглядывать берег с правой стороны от себя. Много не увидишь, берег вроде бы и пологий, но поднимается вверх. Лес просто исчез. Нет там никаких деревьев, поля пшеницы или ячменя, откуда мне знать? На агронома не учился. Но вот какое-то не соответствие есть. Осмотрелся вокруг и увидел бакен.
Простой бакен, который устанавливают на речных фарватерах для курса судна. Подгрёб к нему, привязался и стал думать, что же мне делать дальше! Лодка чуть отплыла от бакена, натянула верёвку и остановилась на месте. Посмотрел на часы, 19:25. Уже должно темнеть. Но что за чертовщина творится вокруг. То, что я попал не в озеро и так понятно, кто будет ставить в озере бакены для речных судов. Но ведь тут от берега до берега триста метров! Поднял бинокль к глазам и стал осматривать берега. Как-то неправильно всё. Соединение канала, из которого я выплыл с этой рекой, было другое! Вот не могу объяснить как, это надо видеть. Берега плавно расходились в стороны, расширяя водную гладь на невообразимую ширину. Как вершина подковы, они сходились к каналу, из которого я выплыл. Граница соединения как-то размывалась. Вот непонятно и всё тут! А на правом берегу растёт пшеница. АГА! В КОНЦЕ СЕНТЯБРЯ! Стоят столбики стеблей, на концах которых зелёные колосья. Что-то неправильно в этом месте. Всё неправильно. Так в природе не бывает.
Подумал о том, что надо всё-таки что-то съесть. Взял банку домашней тушёнки и только тут вспомнил, что консервный нож я не взял. Тушёнкой нас снабжал отец Виктора. Мужик с большой буквы! Ту дичь, которую мы ему привозили (когда разделанную, когда нет), он кромсал на куски, распихивал по банкам и загружал в автоклав. Получалась ОФИГИТЕЛЬНАЯ тушёнка. В магазине ты такую не купишь! Я взял банку, перевернул её вверх донышком, поставил на поликарбонатную сидушку и стал отжимать жестяную крышу. Не спеша, потихоньку, просто отжимал крышку от банки. С сосущим звуком крышка отошла от банки. Перевернул горлышком к верху, достал ложку из-за правого голенища и стал через силу запихивать в себя тушёное мясо. Есть не хотелось совсем. Но ведь брюхо-то надо набить. Хлеба не было. Грыз сухари, которые мы брали с собой. Время от времени запивал минералкой.
В голове шумело, такое впечатление, будто сидишь на берегу моря и слышишь звук накатывающихся на берег волн. Только вот шум этот слышался не ушами, а исходил он изнутри черепа.
Закончив есть, снова стал осматривать берега. Ширина реки примерно метров триста, и тянется она километров на пять. Дальше вроде бы чуть сходится, образуя два мыса слева и справа. Рассмотреть, что там дальше, не получается. Деревень и посёлков по берегам нет. Но вот поля эти. Может, где-то недалеко есть люди? Ночь на носу, и шляться по незнакомым местам в потёмках мне не хочется. Плыть – тоже не фонтан. Значит, надо готовиться к ночёвке. Пристать к берегу даже мысли не возникло. С такой чертовщиной, ну его нафиг! И на воде перекантуюсь. Лодка трёхместная, один как-нибудь устроюсь. Солнце клонилось к горизонту, ещё чуть-чуть и коснётся своим краем земли. Вынул из креплений сидушку, распределил вещи, чтобы можно было улечься, надел тёплую куртку. Ночью на воде всегда прохладно, а к утру и вовсе задубеть можно. Снова кинул взгляд на светило.
– ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!! ОХ-РЕ-НЕТЬ!!! ДА ВЫ ЧЁ МЛЯТЬ?
Солнце, коснувшись края земли, вместо того чтобы как обычно уйти за горизонт, внезапно почернело и взорвалось десятком чёрных клякс! Волосы встали дыбом. Руки затряслись. Тело колотила крупная дрожь. Темнота навалилась сразу, не было никаких сумерек и постепенного прихода ночи. Бац, – и сразу тьма. Луны не видно. Но странное дело, темнота не была полной, света звёзд вполне хватало для того, чтобы видеть всё вокруг. С небом тоже было не всё в порядке. Млечного пути не было. Звёзд мало, но все они очень крупные и яркие.
Обхватил трясущимися руками плечи и стал раскачиваться вперёд-назад, сидя на заднице. Мысли путались и метались бешеными белками. Понять ничего не мог. Может, я сошёл с ума? И лежу сейчас я, привязанный к железной койке в дурке. И всё, что со мной сегодня случилось, – это бред моего воспалённого сознания? Если это так, то это очень реальный бред. Поднес левую руку ко рту и с силой укусил за большой палец. Да ну нахрен! Боль очень даже реальная! Снял фляжку, открутил колпачок и стал жадно глотать самогон. Крепкость даже не чувствовал. Как воду лакал. Через силу остановил себя. Встряхнул сосуд, осталось совсем немного, грамм сто пятьдесят или двести. Решил так: разбираться со всей этой чертовщиной буду завтра, а сейчас надо как-то поспать. Умостился на правый бок, подсунул под голову рюкзак и стал считать баранов. Как бы странно это не выглядело, но уснул быстро.
