Грей стоял под струями холодного душа.

Песчинки водоворотом крутились у его ног. Болело все тело. Он уже намылился и ополоснулся горячей водой, но упрямые песчинки прятались в складках кожи и поросших волосами участках тела. Все уже помылись, поэтому Грей не спешил, приходя в себя и собираясь с мыслями. Шум воды и прохлада помогали ему сосредоточиться.

Три часа назад он шел вместе с Дереком и Ковальски по следу мотоцикла Сейхан и вдруг увидел, как к пылающему небу поднялись огромные клубы пыли. Вскоре показалась целая кавалькада: в центре – «Унимог» с мотоциклистами по обе стороны, а позади стадо верблюдов, которых нещадно подгоняли всадники.

Ковальски не удержался от комментария:

– В жизни не встречал более идиотской кавалерии.

Подобрав путников, кочевники повернули на Хартум, двигаясь известными им тропами. К разочарованию Ахмада, за руль «Унимога» сел Грей. Мальчику пора было возвращаться к семье, в Руфаа. Впрочем, когда Сейхан купила у него мотоцикл, заплатив невероятную цену за изрядно потрепанную машину, Ахмад повеселел и отправился с собакой в деревню, устроившись в коляске мотоцикла одного из родственников.

Сейхан проехала остаток пути на мотоцикле, описывая широкие круги в поисках беспилотников в небе и шпионов в песках пустыни.

Добравшись до Хартума без приключений, путешественники сняли номера в дешевой гостинице на окраине города.

После всего пережитого за последние дни группа ни на йоту не приблизилась к разгадке причин болезни и способов ее лечения. Направляясь в душ, Грей увидел Джейн и Дерека за столом; они сосредоточенно сравнивали заметки в блокнотах. Надежды на их лицах заметно не было.

Дверь в душевую открылась, и сквозь полупрозрачную занавеску Грей увидел очертания фигуры – к нему шла женщина, с каждым шагом освобождаясь от одежды. Сейхан отодвинула занавеску и встала рядом под струи воды, приникнув к нему, словно спасаясь от холода. Он притянул ее ближе, делясь теплом своего тела, и потянулся к крану, собираясь включить горячую воду.

– Не надо, – шепнула Сейхан.

Пирс обнял ее, удивленно подумав, что Сейхан редко бывала с ним нежной и беззащитной. Она нравилась ему такой. Грей молчал, чувствуя, что слова сейчас не нужны, не время для долгих откровенных разговоров о будущем. Есть только настоящее, только сейчас.

Там, где их тела касались друг друга, коже было теплее. Грей почувствовал, как его охватывает возбуждение. В следующее мгновение их губы встретились. Впрочем, стук в дверь прервал возможное продолжение. Объятия разомкнулись. Холодная вода падала между ними, словно разделяя еще сильнее.

– Грей! – позвал Ковальски.

Пирс прикрыл глаза.

– Прибил бы его…

– Нет уж, я сама, – проворчала Сейхан.

– Монк на проводе! Поторапливайтесь там! – донеслось из-за двери.

Грей шагнул из-под струй воды, но тут же вновь повернулся к Сейхан. Он вспомнил ее давнее предложение сбежать от «Сигмы» не оглядываясь и спросил:

– Ты, случайно, не видела здесь пожарной лестницы?

– Пожарной лестницы? – Сейхан отдернула занавеску и повернулась к Грею: – Раньше надо было думать. Теперь мы слишком увязли. Спроси меня как-нибудь в другой раз, кто знает…

Не прибавив ни слова, она поправила занавеску.

Вытираясь, Грей смотрел, как Сейхан нежится под горячей водой в клубах пара.

Он натянул пыльную одежду.

В комнате Пирс увидел на тумбочке спутниковый телефон, который оставил ему Ковальски, и взял трубку.

– Монк, ты?

– Как жизнь в пустыне?

Грей оглянулся на закрытую дверь ванной.

– Жарко. А как жизнь в Каире?

– Вот послушай, как у нас жизнь. – В трубке послышались звуки выстрелов. – НАМРУ окружили. Какой-то ненормальный решил, что болезнь завезли американцы и мы тут всей лабораторией виноваты в этом.

– Как обычно.

– Ну. Так что если у вас есть какие подвижки с лекарством, ты уж сообщи.

– Пока ничего нового. Бьемся головой о стену.

В трубке послышались отголоски взрывов.

– Бейтесь сильнее.

– Постараемся. – Грей заговорил тише: – Слушай, Монк, ты в порядке?

– Держим оборону. Однако хорошие новости о лекарстве пришлись бы очень кстати.

– Понял. Осторожней там.

– Не учи ученого, приятель.

Монк дал отбой.

Грей пошел к остальным, настроенный еще более решительно, чем обычно, но заметил, что пришло текстовое сообщение. Узнав номер отправителя, он вздохнул и открыл короткое письмо:

«Отцу хуже. Состояние стабильное. Позвони, как сможешь. Не срочно, но на всякий случай».

Грей с тихим стоном набрал номер телефона брата.

Зазвучали длинные гудки, потом заговорил автоответчик. Грей дождался пронзительного сигнала.

– Привет, Кенни. Получил твое письмо. Перезвони мне или напиши, как у вас дела и могу ли я чем-нибудь помочь.

Он нажал на кнопку отбоя, раздосадованный, что не удалось поговорить с братом, и в то же время радуясь возможности еще немного отложить неизбежную беседу. На мгновение прикрыл глаза, стыдясь этой радости, и покачал головой.

Эти слова постепенно превращались для него в заклинание.

Когда он вошел в соседнюю комнату, Дерек и Джейн одновременно подняли головы.

– Ну как? Что нового? – спросил Грей.

Джейн слегка подняла брови, всем видом выражая неуверенность.

– Кое-что… только не очень понятно.

Джейн пристально рассматривала разложенные на столе листы бумаги, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. Дерек что-то листал на «Айпэде». Профессор Маккейб оставил зашифрованное послание, погиб, пытаясь его доставить. Вероятнее всего, он верил, что дочь сможет разгадать шифр. Для Джейн сама попытка разрешить загадку была неприятной; не понимая, что хотел сказать отец, она боялась оказаться недостойной его любви.

– Показывайте, – скомандовал Грей. – И рассказывайте.

Джейн кивнула.

Отец не раз поучал ее, что истинные открытия – результат работы многих людей. Хотя сам он редко следовал собственным убеждениям, особенно когда речь заходила о получении наград и премий. Имя профессора Маккейба всегда стояло первым в списке авторов любой научной работы.

Вздохнув, Джейн заговорила:

– Когда отец обвел в кружок ту бабочку на внутренней стене каменного сердца и написал рядом мое имя, он вполне мог просто вспомнить, как нравились мне бабочки, хотел ощутить со мной какую-то связь.

– Но ты думаешь, что есть и другое объяснение.

– Отец мог быть добрым, иногда щедрым человеком, но не сентиментальным.

– Нет, сентиментальным он не был, – подтвердил Дерек.

– Выходит, эти линии должны означать что-то более существенное, – заключил Грей.

– Я чуть голову не сломала, пытаясь сообразить, почему именно бабочки. Помните, я говорила, что египтяне часто изображали бабочек, видели в них символ преображения. Чаще всего рисовали бабочек вида Danaus chrysippus, тигровых данаид. Родина этих бабочек в долине Нила, и они же изображены в каменном сердце.

– Да, – вмешался Дерек. – Когда Джейн в первый раз произнесла название этих бабочек по-латыни, меня будто толкнули. Я вспомнил рисунки бабочек в письмах Ливингстона и показал их Джейн.

Рэнкин продемонстрировал Грею картинку на экране планшета.

– Здесь нарисованы гусеница и бабочка. – Пирс прищурился и прочел подпись под картинкой: – Danaus chrysippus.

Джейн задумчиво постучала пальцем по изображению.

– Это не тигровая данаида, рисунки на крылышках совсем другие. Отец наверняка знал, что я ни за что не перепутала бы эту бабочку с Danaus chrysippus.

Грей поднес экран чуть ближе.

– Видимо, это еще одна карта Ливингстона. Как тот египетский скарабей, который указывал на захороненную богиню.

– Да, еще одна карта, спрятанная в египетском рисунке, – кивнула Джейн.

– Но где она? – спросил Грей. – Ничего не вижу.

– Вот, смотрите. – Дерек взял планшет, развернул изображение бабочки и показал собеседникам.

– Если убрать все, кроме пятнышек на нижних частях крылышек, останется рисунок, очень напоминающий очертания пересекающихся водоемов. И обратите внимание на крестик, которым Ливингстон что-то пометил у одной из рек.

– Дайте угадаю, – перебил его Грей. – Вы нашли это место на карте.

Дерек кивнул.

– Здесь недалеко. Можно быстро доехать… точнее, доплыть по реке.

Он вывел на экран современную карту и расположил ее рядом с пятном бабочки Ливингстона.

– Видите, очертания озера Виктория и даже небольших озер идеально совпадают с рисунком.

Грей снова поднес экран поближе, внимательно рассматривая карту.

– Крестик Ливингстона указывает на место у речушки в Руанде, впадающей в озеро Виктория.

Голос Джейн от волнения зазвенел.

– Я думаю, что мы с вами нашли исток Нила.

– По крайней мере один из истоков, – поправил ее Дерек. – На карте видно, что в озеро Виктория впадают и другие реки. Потому-то об истинном истоке Нила споры идут до сих пор.

Грей внезапно нахмурился.

– Что? – повернулась к нему Джейн.

Пирс достал колбу, которую профессор спрятал в песке, и, вынув резиновую пробку, разложил на столе полоску кожи, чтобы всем были видны полустертые иероглифы.

– Если я правильно помню, надпись означает что-то вроде «отправиться на лодке к устью реки». И еще, кажется, «слоны» и «слоновьи кости».

Джейн потянулась было к свитку, но отдернула руку.

– Устье реки. Возможно, исток Нила. Мы говорили о том же. – Она указала на карту на экране. – Быть может, здесь сказано, что надо идти к тому самому месту, отмеченному крестиком.

– Ты уверена? – спросил Дерек. – Откуда нам знать, что в этой надписи зашифровано что-то важное?

Грей показал на первый и последний иероглифы надписи.

– Здесь лев и женщина на коленях. Это символы богини Туту, верно?

– Те же знаки есть на арибалле Ливингстона, – добавила Джейн. – Изображения смотрят в том же направлении, что и рисунки на артефакте.

– Быть может, твой отец тоже это заметил и снял лоскут с мумии в гробнице, чтобы потом спрятать? Зарыл в песок и оставил тебе ключ к разгадке.

– Да, и не забудьте про слонов, – напомнил Ковальски, чьи глаза блестели от волнения. – Помните того симпатичного слоника, тот горшок в гробнице?

Джейн кивнула, чувствуя, как мозаика постепенно складывается.

– Все правильно.

– Я же говорил, надо было его забрать, – нахмурился Джо.

– Нет. Отец наверняка проверил все, что было в тех горшках, – возразила Джейн. – Слон бы нам не понадобился.

– Кроме того, кто бы ни ограбил гробницу, он обязательно взял бы все ценное, – поддержал девушку Грей.

Джейн указала на карту Дерека.

– Ответ где-то здесь. Отец просто не мог туда добраться. И не хотел, чтобы те, кто захватил его, узнали об этом месте.

– Значит, профессор пытался убежать и найти помощь, – кивнул Рэнкин. – Предполагая, что может не успеть, он оставил скрытые указания для дочери, которая пойдет по его следам.

Джейн отвернулась, чтобы скрыть подступавшие слезы.

Вытирая полотенцем волосы после душа, в комнату вошла Сейхан. Почувствовав общее оживление, спросила:

– Как у нас дела?

– Собирайся, пора ехать, – улыбнулся в ответ Грей.

– Отправляемся за слонами, – подтвердил Ковальски, потирая руки.

Валя решила больше не испытывать судьбу.

Она ждала на маленьком аэродроме в окрестностях Хартума. Палящее солнце выжгло песок и пыль, сделав их тверже бетона. Знали об аэродроме только наркоторговцы да суданские повстанцы. Полиции и военным хорошо платили за содействие.

Этого места словно не существовало в природе.

Валю такое положение дел вполне устраивало. Здесь был ее настоящий дом, в таких вот темных пятнах. Вонзив бабушкин кинжал в шею человека, убившего мать, она забрала брата и ушла. Тогда, давно, они с Антоном были неразлучны.

Теперь все по-другому.

У Антона новый дом, новое счастье.

Она все равно вернется домой, с ним или без него.

Где-то справа заворчал мотор. В ворота полуразвалившегося забора из проволочной сетки въехал грузовик. Темнокожий охранник, бывший солдат суданской армии, махнул водителю автоматом. Валя обошла «Сессну», рядом с которой сидела, и вышла навстречу гостям.

Крюгер спрыгнул на землю, за ним последовали еще четверо. Только они и выжили после разрушения подземной гробницы в пустыне. Потеряв в пещере половину команды, Крюгер выглядел мрачнее некуда. Убедить его в необходимости поменять план действий оказалось несложно.

– Ну что? – спросила Валя.

Он утвердительно кивнул, потирая сбитые кулаки.

– Пришлось поработать, но я все выяснил. Да, они летят в Руанду.

После столкновения с кочевниками в пустыне Валя держалась от противника подальше. Пока Сейхан и Джейн Маккейб отдыхали в дюнах, она с помощью «Ворона» узнала, где остался «Унимог». Кружила в отдалении на мотоцикле, стараясь поднимать поменьше пыли, а потом подобралась к вездеходу, спрятала в его колесе передатчик и умчалась на встречу с Крюгером.

Валя глубоко вздохнула и потянулась, разминая затекшую шею. Сейчас она впервые за многие годы чувствовала себя проще, свободнее. Она допустила ошибку, сосредоточившись на задании схватить Джейн Маккейб и выпустив из поля зрения грузовик. Даже отозвала беспилотник, позволив мальчишке беспрепятственно встретиться с кочевниками.

Больше такого не случится.

Вернувшись к группе Крюгера, Валя отследила перемещения «Унимога» и выяснила, где Грей с друзьями расположились в Хартуме. Не подходя ближе чем на четверть мили, она подслушивала разговоры с помощью лазерного микрофона, направив невидимый инфракрасный луч на окно, ловила вибрации стекла, отдававшиеся шепотом в ушах. К сожалению, расслышать удавалось не все – слова терялись, в разговорах не хватало целых фраз. Валя поняла в общих чертах, что планировал Грей, но нужно было получить подтверждение, и Крюгера отправили за информацией.

Выяснилось, что враги наняли небольшой самолет – «Сессну 208 Караван» – для перелета еще южнее, в Руанду. Что ж, Валя полетит за ними, на точно таком же самолете, Крюгер уже договорился с военными. У нее будет модель «Комбат Караван» – на таких летают повстанцы по всему региону, даже в Ираке.

Валя покосилась на ракеты под крыльями.

AGM-114 «Хеллфайр» – две штуки.

Уголки ее губ приподнялись в улыбке.

Как надоело подчиняться, слушаться хозяев и совершать ошибки, следуя чьим-то советам! Она снова обретет свободу, скроется в темных закоулках мира. Больше нет смысла играть по чужим правилам.

– Так что, действуем по новому плану? – уточнил Крюгер, поднимаясь в самолет.

Валя зашла в кабину следом.

– Да, убиваем всех.