Глава четвертая

Задав себе пару раз гамлетовский вопрос «Скажи: как разучиться думать?» – и, естественно, не получив ответа, Елена решила принять две таблетки снотворного и одну от головной боли. В результате проспала. Более того, быстро собравшись, на автопилоте, к приезду Алека и Влада, она поняла, что еще и проснуться-то нормально не может. Да и вообще, утро выдалось препаскудным. За окном в пустом блекло-голубом небе сияло солнце. Такое по-мартовски голое, слишком яркое, молодое. Иначе как «проклятый фонарь» не назовешь. К тому же за ночь значительно потеплело. И теперь под ногами хлюпала вязкая серая грязь. В общем, день обещал быть явно дурацким. Да и дела сегодня предстояли не радостные. Елена на удачу решила особенно не рассчитывать.

Ее прогнозы оказались верными. В общем, ни она, ни Алек на душевный разговор с Галой не рассчитывали. Гала их обоих терпеть не могла. Такое часто бывает, когда женщина ревнует любимого к друзьям. У Музы Шведа ревность была болезненной. Гала пребывала в полной уверенности, что именно Алек и Елена виноваты во всех ее неприятностях, связанных с непостоянством Вадима. Если он гулял, значит, Алек и Елена подсунули ему шлюх, если напивался, значит, наливали ему они. Швед исчезал, значит, непременно в их обществе. А еще Швед рисовал. Только при ней, но никогда ее. Зато частенько Елену. Зато одну из лучших картин подарил Алеку…

«Эмка» остановилась в очередном обшарпанном дворе очередной обшарпанной пятиэтажки. Влад, Елена и Алек вышли. Алек поднял глаза наверх и приветливо, но немного нерешительно, помахал рукой. Владу, конечно, стало любопытно, кто привлек внимание мага.

Да… Разочарование было полным. И это Гала? Муза? Хранительница гения? На балконе третьего этажа стояла женщина. Лет сорока на вид. Хотя Влад знал, что она моложе. Просто так неудачно обошлась с ней жизнь. Просто предназначение состарило ее раньше срока. Старушечье «каре», черные волосы с проседью. Морщинистое, худое лицо. Глаза маленькие, так как далеко, цвет не разглядеть. Тонкие бледные губы. Когда-то она, наверное, была миловидной. Но… Очень давно. Про фигуру Влад вообще ничего сказать не мог. Гала была закутана в какой-то длинный, слишком широкий халат. Яркий, с аляповатыми цветами. На фоне его лицо женщины казалось еще бесцветнее.

Гала их ждала. Когда же увидела… Такой ненависти, обиды и скорби Влад никогда не встречал. Эти эмоции мгновенно впрыснули в нее жизнь. Но… Уж лучше бы она и дальше оставалась такой же бесцветной. Слезы брызнули у женщины из глаз. Против воли. Он видел, как от досады на себя она прикусила нижнюю губу.

Наверное, Гала заготовила какую-то обличительную речь. И все они втроем остановились там под балконом, намереваясь смиренно ее выслушать. С чужим горем спорить не хотелось. Тем более что все-таки некую причастность к трагедии этой женщины они имели. Но речи не было. Только немые слезы и… резкий взмах рукой.

Алек поймал летящий вниз предмет почти машинально. Он не был готов к такому приему. Нет, истерику, крики, может, даже драку он ожидал. Но вот так… Тут кто угодно растерялся бы. Но все же, когда Гала бросила вниз книгу, за которой они, собственно, и приехали, Алек кинулся ее ловить.

Они постояли еще, уже понимая, что Гала их в квартиру не пустит. Что разговора не получится. Просто очень тягостно было смотреть вверх. На нее. На ее горе. На этот нелепый халат. На бледное, искаженное злобой и обидой лицо. Как-то глупо все получалось. Сесть в машину и уехать? А Гала? Это было бы слишком цинично, зло. Но и стоять здесь в ожидании продолжения драмы не менее глупо.

Наконец, несчастная женщина сама скрылась в квартире. У Елены появилось желание все же подняться туда, что-то сказать, попробовать успокоить… Хотя, конечно, это было бесполезно. Просто она вдруг испугалась. На миг она представила себе, как Гала, зареванная, издерганная, пройдет сейчас в ванну, откроет воду, возьмет бритву…

Алек дернул Елену за рукав, указывая на открытую дверь машины. Они были бессильны в этой ситуации. Оставалось только надеяться, что Гала не наделает глупостей. Ведь там наверху куча вещей Шведа, его рисунки, картины, одежда… Теперь это все безраздельно принадлежит Гале. Он весь теперь ее. Пусть и не с ней. Может, это ее остановит?

До «Бюро» ехали в гнетущем молчании. Даже непонятно, зачем они туда подались. Может, просто хотелось укрыться в родных стенах, на какое-то время окунуться в рутину повседневной работы, послушать коллег, что-то рассказать самим. Отвлечься. Забыть глаза несчастной Галы. Забыть ее боль. И ее злость, неоправданную ненависть, только что вылившуюся на них.

– Я не пойду на похороны, – уже на подъезде заговорила Елена. – Не могу я так с ней поступить. И сцен не хочу. Шведу это бы не понравилось.

– Да, и не хотел бы он видеть нас на своих похоронах, – согласился с ней Алек. – Думаю, Швед дорого бы заплатил, только бы ты там не плакала, между могилок и крестов. Да и Гала… Он не переносил ваших ссор.

– Но при этом он их допускал, – холодно вмешался Влад. – Он и был их причиной.

Елена должна была бы возразить, опять же, накричать на него, оскорбить… Но Влад был прав. И она сама сейчас злилась на Шведа. За Галу, за то, что он с ней сделал, за эту паскудную любовь, которую Вадим терпел ради своего вдохновения. Ведь он мог отпустить ее. Пусть причинив боль. Но уж лучше раз обидеть, чем мучить всю жизнь. Гала ведь могла бы еще быть счастливой, красивой, влюбленной. Она не стала бы этой тенью самой себя. И его тенью…

– Я попробую с ней поговорить, – пообещала Елена. – Позже.

– В конце концов, вы обе его потеряли, – согласился Влад.

В кармане Алека надрывался сотовый. Какая-то идиотская, до боли знакомая, но невспоминаемая песенка. Они уже подъезжали к «Бюро». На крыльце топтался нервно Анатолий и какой-то парень лет тридцати. Из тех, которые и в старости будут выглядеть мальчишками. Милыми, немного наивными и нервными. Парень курил и слушал гудки в своем сотовом.

– Да кто там у тебя надрывается? – спросил Влад у Алека, который только что извлек свой телефон из кармана.

– Он, – ответил Алек, тыча пальцем через стекло в парня на крыльце.

– Володь, что стряслось-то? – крикнула Елена в окно, пока машина останавливалась.

Парнишка отключил телефон и поспешил к ним. Явно встревоженный, причем сильно. Черные, достаточно длинные волосы лезли ему в глаза, он их нервно поправлял, ожидая, пока Елена и Алек выйдут из машины. В пальцах он мял какой-то маленький листочек, постоянно ежась, как от холода.

Параллельно с ним к машине рванул и охранник.

– Какой на нас сегодня спрос, – ехидно прокомментировал Алек. – Толь, – тут же обратился он к охраннику, – проверь Еленин кабинет на предмет прослушки.

– Да, – рассеянно отозвался Анатолий. – Алек, мне с вами переговорить надо…

– Потом все! – резко оборвал его Володька. – У нас бомба!

– В смысле в здании? – переспросила Елена обеспокоенно.

– В смысле по адресу. – Володька потряс бумажкой, которую продолжал мять в руке.

– Алек, но все-таки переговорить надо, – вклинился охранник.

– Сейчас, – пообещал Алек.

– А что все же происходит? – спросил Влад, не понимая, чего это такая суета у крыльца. Он еще не знал, что в жизни «Бюро» подобное – обычная штатная ситуация.

– Да, дайте немому слово! – возмутился Володька. – Катастрофа у нас.

– Ну, какая? Говори же, – начала раздражаться Елена. – Уже мог бы все давно сказать.

– Вызов у нас, – отозвался Володька рассерженно.

– С ума сойти! – восхитился Алек. – Да у нас их штук по пятнадцать на день бывает. Что, бригады свободной нет?

– Есть. – Володька смотрел на него уже совсем зло. – Но ехать отказываются. Смысла не видят.

– Сдурели? – рассердилась Елена.

– Нет. Боятся.

– Да что там, в конце концов? – не выдержал Влад. Глупая какая-то ситуация складывалась.

– Одержимость, – тихо пояснил Володька, потупившись.

Алек обеспокоенно присвистнул. Елена нагло выругалась. И ей было наплевать на недовольные взгляды мужчин. Да, это была катастрофа, это была бомба.

Никто в «Бюро» не умел работать с одержимостью. Не было у них Посвященных, не было экзорцистов. Изгнание демонов – труднейшее дело, требующее весьма специфических знаний. Откуда они у магов-самоучек?

Однажды им уже пришлось столкнуться со случаем одержимости. Они работали втроем – Елена, Володька и Наташа. Собрали в круг силы почти всего «Бюро». И с треском провалили дело. Мальчишка лет тринадцати умер у них на руках. Разъяренные родители писали жалобы, откровенничали с прессой, обвиняя «Бюро» во всех смертных грехах. Это был единственный, но неимоверно сильный удар по репутации организации. А мэр, затравленный родителями мальчика, обещал: еще один такой провал и… «прощай, Бюро». Вот этот «еще один раз» и наступил.

– Ребята, а в чем проблема? – растерянно спросил Влад.

– А то непонятно! – взъелся Алек. – Нет у нас экзорцистов. Не уродились. А отказаться от заказа нельзя.

– Как работать? – в никуда спросила Елена, пожимая плечами. – Можно было бы еще раз попробовать тот вариант… Рискнуть… Но Наташки сегодня нет, а вдвоем с тобой, Володя, мы ни фига не вытянем.

– Слушайте, – теряя терпение, обратился к ним Влад. – Прекратите вы паниковать! Дай сюда адрес, и поехали. Я могу вам помочь! МОГУ! Все меня услышали?

– Ты умеешь изгонять демонов? – не поверила Елена.

– Да я сто раз уже это делал, – отмахнулся Влад. – Ну, может, не сто… но много. Это моя работа.

Он говорил серьезно. Он не кидал понты. Он мог это сделать! Елена просто не верила в удачу.

– Где эта улица Архитекторов? – нетерпеливо осведомился Влад, рассматривая адрес с измятой Володькой бумажки.

Алек прочитал адрес и в сердцах выругался.

– «Долина нищих». Это такой коттеджный райончик за рекой. Для самых сливок общества. В случае чего, нас там и закопают.

– Случая не будет, если прекратите истерику, – холодно заявил Влад. – Давайте в машину, и тронулись. Будете нюни распускать – пошлю. Мне ваша помощь нужна будет, а не сопли-слезы.

– Притормози, – уже спокойно посоветовала Елена. – Алек поведет. Ты в пути напишешь заяву о приеме на работу в «Бюро». И не надо тут говорить, что тебе не до бюрократии. Я несу ответственность за жизнь каждого клиента. Если станет известно, что ты не сотрудник «Бюро», и, не дай бог, что-то пойдет не так… Влад, меня посадят.

– Да напишу я тебе, что скажешь, – успокоил он, забираясь на заднее сиденье. – Только время не тяните.

– Тебе что-то надо? Инструменты там? Книги? – спросил Алек, заводя машину.

– Все свое ношу с собою. – Влад продемонстрировал маленькую книжечку, помещающуюся в ладони. Всего лишь Святое Писание на латыни. – Остальное я помню наизусть.

Елена припомнила ту картину, которую вытащила из памяти Влада. Старые книги, латынь, слова, которые необходимо заучить, чтобы потом они обрели силу убивать и исцелять… Она должна была догадаться.

– Ты хоть понимаешь, что только что приняла меня на работу и теперь так просто от меня не отделаешься? – Насмешливо улыбаясь, Влад протянул ей свое заявление.

– Знаешь, я почему-то с самого начала догадывалась, что и без заявы от тебя так просто не отделаюсь, – усмехнулась она. – Но это спокойнее, чем штампик в паспорте.

– Так, – наигранно расстроился экзорцист. – Я должен был знать, что в чем-то ты меня все равно наколешь. Значит, теперь о женитьбе не может быть и речи?

– Да идите вы! – взорвался вдруг Алек. – Еще не известно, чем закончится твой сегодняшний экзерсис, Влад, а вы тут в женилки играете.

– Алек, я же говорю, что уже неоднократно это делал, – напомнил Влад. – Главное, слушайтесь меня, и все будет хорошо. Я обещаю. Алек, я всегда держу свои обещания.

– Извини, – немного успокоился маг. – Просто мэр сказал, еще один прокол с одержимостью, и «Бюро» закроют.

– Люди, – взмолился Влад. – Очень вас прошу, поверьте мне. Я это сделаю. И, пожалуйста, не нервируйте меня сейчас!

Они заткнулись. Они поверили. Другого выхода все равно не оставалось.

Елена старалась приготовиться к тому, что их ждало впереди. Однажды, еще в юности, они с Алеком смотрели фильм «Экзорцист» по одноименному роману, который оба, естественно, читали. 1962 год. Классика. Они купили вина, сыра, фруктов… И не смогли притронуться ко всему этому. Фильм вызывал стойкое чувство тошноты. Они не могли поверить, что кто-то или что-то может так калечить человеческое тело. Что вообще в жизни может существовать такая мерзость. И что нормальный человек может выпустить ее на экран.

Теперь нечто подобное им предстоит увидеть в реальности. Тошнота сразу подступила к горлу. Рефлекторно. Надо взять себя в руки. Надо настроиться. В конце концов, она маг. Она уже столько всего повидала. Елена заставила себя вызвать из запретных закоулков памяти картины обгоревших трупов, жуткие раны, нанесенные одним чудовищем, повстречавшимся на ее пути, иссушенные тела, оставленные упырями. И много-много всего другого.

В общем, полегчало. Но страх остался. Она все-таки живой человек. И ничто человеческое ей не чуждо.

Влад чувствовал ее настроение. Он понимал. Да, ей сейчас достанется. И Алеку. Надо как-то их подготовить. Плюнув на условности, он нашел ее руку и сжал в своей ладони. Она ответила благодарным пожатием. Можно было бы обнять ее, хоть на минуту… Просто чтобы успокоить, но Влад не решался. Да и при Алеке не хотел…

– Значит, так, – начал он спокойным деловым тоном. – Ничего особенно страшного вы там не увидите. Фильмам верить не надо. Мы входим, я говорю с заказчиком, смотрю жертву. Потом… Постараемся найти, чем ее привязать, чтобы себя не покалечила. Ваше дело только качать энергию. Алек, тебе особое задание. Ты сильно не напрягайся, но потом зачистишь квартиру. На это много сил не надо. Но тебе еще нас везти домой. И еще… Я потом вырублюсь. Дотащите до дома, будьте людьми.

– Будем, – пообещал Алек. – Только, знаешь что… Я буду качать, сколько надо. Если выдохнусь, позвоним в «Бюро», ребята подчистят и домой нас доставят.

– Ладно. Главное, не верьте… Не верьте жертве. Сами понимаете… Это будет то, что в ней сидит.

– А ты уже знаешь, что в ней? – спросила Елена.

– Нет, – признался Влад. – Могут быть совершенно разные варианты. Тут много нюансов. Время, прежде всего. Как давно произошло заражение. Сила характера человека. Насколько он сам способен бороться. Комплексы. Тут все по Фрейду. Ведь заражение – повод самовыразиться, пусть и болезненный. Сила того, кто в ней сидит. И прочее, и прочее.

– Ладно, потом расскажешь, – сказал Алек. – Мы на месте. Вон наш домик.

Домик был крутым. Очень. Небольшой особнячок в стиле восемнадцатого века. На самом деле, построен только пять лет назад. Но стилизация верная. Три этажа, огромный двор. Охрана, ворота, какие танком не прошибешь, пара ротвейлеров на привязи. Устрашающе. Но терпимо.

Их встретили двое молодых людей квадратного типа, по лицам – ничуть не бандиты. Вежливо проводили внутрь.

Убранство дома было богатым и элегантным. У хозяина оказался неплохой вкус. Сам глава почтенного семейства ждал их в холле второго этажа. У камина с бокалом виски в руках.

Это был полный, высокий мужчина лет сорока пяти. Ухоженный, в дорогом костюме. Галстук висел на спинке кресла, рубашка расстегнута у ворота. На лунообразном лице, расцвеченном неестественным румянцем, застыло выражение отчаяния. Глаза у дядьки были на удивление умные. Несмотря на свой «новорусский» вид, что-то в нем было такое интеллигентное. В общем, сквозило высшее образование, причем не купленное, а честно полученное в университете. А может, и два высших.

– Спасибо, что приехали, – пожимая им руки, искренне сказал он. – Ребята, я честно не знаю, что делать. Я в панике.

Интуитивно он чувствовал, что решение его бед в руках Влада, а потому в основном обращался именно к нему.

– Моя дочь, – продолжал хозяин. – Ей двадцать. Где она это подцепила?.. Я был в отъезде. Черт… Я редко ее оставляю. Не подумайте, я очень стараюсь быть хорошим отцом. Баб не вожу, дочь воспитываю сам. Особо не балую. Она вообще-то нормальная, хорошая девочка. Сама в универ поступила. На филологический. Не очень-то тусовки любила. А тут…

Он развел руками, залпом осушил бокал. Тут же направился к бару и вновь наполнил его очередной порцией виски.

– Простите. – Он помахал выпивкой в воздухе. – Я… да что тут… Боюсь я.

– Давайте по порядку, – вежливо и ободряюще попросил Влад. – Как давно это началось?

– Три дня назад. – Несмотря на сильное опьянение, клиент твердо стоял на ногах и говорил четко и внятно.

– Так… Значит, ей двадцать. Учится. Работает?

– Да. У меня в офисе подрабатывала. Я строитель…

– А где ее мать?

Клиент поморщился. Это явно была неприятная тема.

– Спилась. Уже лет пятнадцать как. – Он сел в кресло, упер локти в колени, стал нервно крутить бокал в руках. – Я тогда только пришел с Чечни. Чудил круто. Она не выдержала…

– Дочь ее помнит?

– Да, – он понимающе кивнул. – Нет у нее комплексов по этой теме. Вы ведь об этом спрашивали? Я сам беспокоился. Даже психолога вызывал. Нет, она очень умная девочка. Все знает, все понимает. Я вообще представить не могу, как такое с ней случилось. Я тут уже всю литературу прочитал, какую нашел. Блин… Про секс спросите? Не девственница. Знаю. Сама сказала. Она мне доверяет. И парней ее я знаю. И ничего ей не запрещал. У нее самой ума хватало, чтобы глупостей не делать. Замуж пока не рваться, и то се…

– Понятно, спасибо. – Влад и правда был доволен, клиент оказался грамотным. – Давайте теперь подробно. Что произошло? По порядку.

– Меня не было. Охрана рассказала. – Мужчина опять приложился к бокалу. – Она вернулась из университета. Закрылась у себя. Окна были открыты. Это ведь важно? Потом вышла… Уже другой… Как с цепи сорвалась. Оттрахала всю охрану. Восемь парней. Ребята в трансе. Передо мной тут… А я что могу сказать? Их наказывать не за что. Один не поддался.

– Да? – Влад заметно оживился. – Позовите.

Клиент тут же достал сотовый, тихо приказал кому-то явиться.

– Сейчас, – пообещал он. – Дальше продолжать?

Влад кивнул.

– Вечером она ушла. Вернулась утром. Как кошка, довольная. Еле ноги сводила. Как… как шлюха последняя… Докопалась до прислуги. Всех, кто под руку попался. Бабы, мужики… По фигу. Даже до собак… Витька остановил. Он вообще один тут с ней справляться пытался. Она его измутузила. Весь в синяках, рожа расцарапана в лоскут. Вот.

Клиент указал им за спины. Елена ахнула. Вид у Витька был жалкий. Огромный детина, метра под два ростом. Измусоленный. Один глаз заплыл, другой еще открыт, но вокруг – огромный черный синяк. Клиент был прав, девица его расцарапала так, что на лице места живого не осталось. Парень держался за стену, чтобы не упасть, его качало.

– Три дня уже не спит, еле на ногах держится, – сочувственно сказал клиент, глядя на охранника. – Вить, ты бы полежал хоть, что ли?

Обращался он с охранником ласково, почти как с родным. Хотя чему удивляться. Если бы не этот парень…

Витя отрицательно мотнул головой, посмотрел куда-то вправо, на закрытую дверь. С тоской, с беспокойством.

Влад ему улыбнулся, дружески, искренне. И с сочувствием. Да, Витя мог выстоять, Витя не упадет, пока хоть что-то сделать для нее будет в его силах. Витя ее любил. Такую, какой она была до заражения. Такую, какой она стала. Он любил ее всякую.

– Пойдешь со мной, – распорядился Влад.

– Пойдет, – согласился покладисто клиент. – Он пойдет. А я не смогу… Она… Когда я приехал… Она хотела…

Он махнул рукой и опять опрокинул в рот содержимое стакана. Алека передернуло. Каково это, когда домогается родная дочь? Противно? Не то слово. Алек точно знал, он бы спился. За день. Траванулся бы к чертовой матери. А мужик, ничего, держится. Молодец. И Витька молодец. Алек задумался над тем, что он там увидит, в этой закрытой комнате. Насколько велико будет искушение.

– Фото ее дайте, – попросил он.

Клиент поднял глаза. Кивнул. Вытащил бумажник.

– Вот, смотрите. – Фотография была маленькая, но замечательного качества. – Только две недели назад сделал.

Алек посмотрел. Елена тоже из-за его плеча. Девушка на фотографии выглядела моложе своих лет. Прямо школьница-старшеклассница. Симпатичная. Одета со вкусом. Довольно скромно, но модно. Прическа стильная, макияж неброский.

– Вот. – Витька протянул еще фото.

Здесь все было иначе. Здесь на них смотрело лицо умудренной опытом шлюхи. Лицо суккуба, от одного взгляда которого любой мужчина задымился бы от желания. А ведь почти ничего не изменилось. Та же скромная стильная одежда, та же прическа, отсутствие макияжа. Изменилось само лицо. Взгляд. Да…

– Мы пошли, – сказал Влад решительно. – Я, мои коллеги, Виктор. Дверь я запру. Никого не впускать туда. В конце концов, это опасно. Для нее в первую очередь. Что бы там ни происходило, никто не должен нам мешать. Вам лучше уйти куда-нибудь, чтобы не было искушения войти. На это потребуется несколько часов. И еще… ее надо будет привязать к кровати. Чтобы она себя не покалечила.

– Нет, – глухо, но твердо сказал Витя. – Я буду ее держать. Сколько потребуется.

Влад знал, что его не переубедить. Согласно кивнул. Если что, Елена и Алек подстрахуют. Только в последний момент… он должен будет послушаться. Влад знал, что, возможно, придется силой оттаскивать Витька, но пока промолчал.

– Спасибо, сынок, – ласково, как-то робко сказал охраннику хозяин. – Удачи вам. Ребята… Если поможете, озолочу… Хотя какие тут деньги? Все, что хотите, просите. Все, что смогу, дам.

– А если не получится? – холодно спросил Влад.

– Тогда… А что тогда? – Клиент устало пожал плечами. – Тогда я ее убью… И тело сожгу… Не могу я так. Она же мучается, да?

Дежавю. Алек был уверен, что где-то уже это все слышал или читал. Ну, конечно, «Ведьмак» Сапковского. Любимая, набившая оскомину книга. А ведь вот оно как в жизни-то. И на сказку совсем не похоже. И не смешно.

Влад кивнул клиенту, кивнул им:

– Готовы?

Они молча развернулись к закрытой двери…

Она стояла возле кровати. Высокая, стройная, но худенькая. Тонкая кость. Аристократическая осанка. Казалось, ее легко можно переломить пополам. Но Елена понимала, что это не так. Она была сильной. Очень. То, что сейчас сидело в ней, смотрело на мир ее глазами, обладало огромной силой. И физической, и психологической.

Елена незаметно скрестила пальцы, мгновенно вводя себя в мистический транс. Защитный кокон, как мягкий плащ, окутал тело, капюшоном лег на голову, вуалью – на глаза. Зрение на миг сбилось, потеряло остроту, потом… стало другим.

Она уже не видела милую двадцатилетнюю интеллигентную девушку. Перед ней стоял демон. Тот, что угнездился внутри человеческой оболочки. Красноглазый, злой, голодный.

Елена подумала, что было бы интересно узнать, каким видят его Алек и Влад. Ведь демонов нет. Нет в реальном мире. Есть лишь сила, чистая, изначальная. И никаких человеческих рамок эта сила не приемлет. А то, что они видят… Еще в университете, на том же филологическом факультете проходили понятие антропоморфности. То, что человек не в силах понять и принять, он трансформирует под знакомое, ощутимое, менее страшное. Так поступило ее сознание, создав иллюзию красноглазого монстра. Так же сейчас переделывают не приемлемую человеком жуткую реальность в страшную, но терпимую сказку ее коллеги. И лишь для Витьки эта девушка останется такой же, какой была всегда. Потому что его глаза не способны видеть в ней что-то страшное, чужое, демоническое.

Елена посмотрела на Влада. Он тоже изменился. Она могла бы поклясться, что перед ней – священник. Настоящий католический падре. Не по черным одеждам, не по латинской Библии в руках. По духу. По ауре, которая сферой растеклась вокруг него. Конечно, Влад не был священником, не был католиком. Просто… Просто он знал силу слова. И если слова, повторяемые миллионами верующих, имели силу, то он готов был верить в них, произносить их, убивать ими и исцелять. А какой бог откликнется на его молитвы? Разве это важно?

Когда-то она читала с удовольствием старые добрые романы Мери Стюарт. О Мерлине. И там отец этого великого из магов дал Мерлину самый резонный, самый мудруй совет: «Маг берет свою силу у того бога, который ему готов эту силу предложить». Если христианский бог предложил им силу, грех ею не воспользоваться. Грех, хоть на несколько часов, не стать католиками. Ради спасения одной, весьма неплохой жизни.

Влад сделал несколько шагов вперед. Девушка улыбнулась. Томно, зовуще, соблазнительно. Очень соблазнительно. Алек подумал, что будь это настоящей, искренней улыбкой, он сам, не раздумывая, шагнул бы в предлагаемые объятья. Но, как и Елена, он видел, кто улыбается губами девушки, кто зовет экзорциста. И ему стало тошно.

Влад не раздумывал. Влад все видел, чувствовал, осознавал. Сам себе он сейчас напоминал машину, робота, а не человека. Ему сейчас и нельзя быть человеком. Он подошел к ней вплотную. Он сильно, изо всех сил, толкнул ее на кровать.

Девушка упала на спину, раскинула руки, зазывно развела ноги. Она смеялась тихим, мурлыкающим смехом. Владу было наплевать.

– Держи, – приказал он Витьке.

Тот шагнул вперед. Решительно, резко. Будто мгновенно забыл о трехдневной усталости, о боли. Он прижал ее руки к кровати. Над головой. Он не слышал ее смеха, ее слов. Ее Зова. А она начала Зов.

На какой-то миг Елена решила, что оглохнет. Тысячи голосов доносились до нее. Знакомые, любимые, те, которые когда-то она слышала в темноте ночей, те, которые когда-то только мечтала услышать. Были и незнакомые. Но такие сладкие, желанные… Ее аж качнуло назад. Стало жарко и холодно одновременно. Такого сильного возбуждения она никогда не испытывала. Только один раз было что-то близкое. Тогда в лесу, когда она подслушала Зов упыря… И тут же перед глазами опять встали иссушенные, обескровленные тела. Жуткие. Да какого фига она себя ведет как подросток в период полового созревания!

Голоса стали тише, хотя не пропали, но перестали мелькать перед мысленным взором лица, тела, желанные, возбужденные тела любовников. Елена возвращалась в реальность. И только тут сообразила, что причиной возвращения стал голос. Другой. Тоже знакомый. Уверенный, сильный. Влад начал читать молитву. Нараспев, монотонно, но в то же время четко, будто взвешивая каждое слово. Вливая в него силу.

Елена услышала, как облегченно вздохнул Алек. Значит, его тоже захлестнуло первой волной Зова. Она начала вслушиваться в слова. Незнакомые, тягучие, чужие. Елена полностью сосредоточила на них все свое внимание. Ей даже начало казаться, что она узнает их по звучанию, по смыслу. Будто самой когда-то приходилось их произносить. Она, конечно, знала, что это не так. Но сейчас хотела верить в эти слова, хотела принять их в себя. И посвятить себя им. Она ловила, контролировала, пропускала через себя их силу. Древнюю, великую, всепоглощающую.

Алек тоже прислушивался. Алек тоже узнавал, понимал. Это была песня, сказка, прекрасная, но суровая. Ему на миг представилось, что стоят они не в современной светлой комнате с шикарной мебелью, а в старой полутемной келье, где чувствуется холод и равнодушие каменных стен, где вечные сквозняки ползут по ногам. Темно и неуютно. Свечи не разгоняют тьму, свечи лишь подчеркивают ее владычество. И здесь, в этом древнем месте так же уверенно и сильно звучит голос Влада. И тысячи голосов, скрытых стенами, пространством и временем, вторят ему, произнося эти древние страшные слова.

Девушка на кровати лежала неподвижно. Взгляд ее замер на Владе. Она не понимала, она затаилась. То, что скрывалось в ней, затаилось. И наружу уже смотрело само естество жертвы. Та двадцатилетняя милая девочка, сама не зная как, влипшая в эту переделку. Взгляд у нее был растерянный, страдающий, непонимающий, испуганный.

Влад продолжал читать по памяти знакомые с детства строки. Будто он опять оказался там, в маленьком домике наставника, будто опять пыль скребет своими лапками по стеклу грязного окошка, будто книга с почерневшими от времени листами, со старинными гравюрами и буквами, написанными мелким неровным почерком, лежит перед ним. Но он уже не тот робкий ленивый ученик. Он уже знает, понимает, чувствует смысл этих незнакомых, чужих, труднопроизносимых слов. Его сердце вторит его губам. И в душе рождается восторг. Настоящий восторг мага, способного своими силами перевернуть мир. Как правы народные сказания. Сколько же в них мудрости, вложенной в уста дурачков. «Ах, было бы в небе кольцо да в земле. Как взял бы я за них, да и перевернул бы небо и землю». Он может, он делает это. И никто и ничто не способно его остановить. Воспротивиться его воле.

Алек смотрел на Влада в полном восторге. Да перед ним бог! Маг с картинки на старых картах Таро. Настоящий маг. Один из волхвов древности, которым поет хвалу даже великая Библия. Народы должны склонять перед ним головы, нации – падать на колени. Но сколько еще сил у него? Как долго продлится этот полет? Алек забеспокоился, но тут же заметил тонкую нитку силы, вливающуюся в мага со стороны Елены.

Девушка на кровати резко дернулась, задрала ноги к голове, чуть не задев держащего ее стража. Взвизгнула. Оглушительно, зло, во всю мощь легких. Перекрывая непрерывный ток латинских слов.

Витька даже не шелохнулся. Он остался глух и слеп. Перед его мысленным взглядом плыли картины. Совсем иные. Наполненные любовью и счастьем. Он мечтал о будущем. Прекрасном, светлом, нерушимом. И ничто не способно было его отвлечь. Он был ее воином, ее хранителем, ее ангелом. Никто не учил его. Никто не говорил, что и как делать. Интуитивно он защищал себя и ее своей любовью.

Елена на миг отвлеклась от потока латинских слов. Почти машинально отреагировала на визг. И позволила себе улыбнуться. Устало. Обреченно. Как хорошо иногда знать будущее. Чувствовать, интуитивно предугадывать ход событий. Она резко вздернула руки перед собой. И тут же перед мысленным взглядом выросла стена силы. Между Владом и кроватью. Чуть переливающаяся, но почти незаметная. При этом прочная. Хотелось бы верить, что непрошибаемая.

Алек заметил защитную стену сразу. И тут же, как и сотни раз до этого, в других обстоятельствах и с другими людьми, окружил Влада коконом своей силы. Дублируя действия Елены. Более адресно… Вовремя.

Девушка на кровати резко дернулась, и из нее, из тела в их сторону понеслась темная, злая, жгучая энергия. Взрыв, когда она обрушилась на защитную стену, был мощным, костедробящим. Заломило в ушах, дрожью отозвалось по всему телу. Елена зажмурилась, ожидая повторения удара. Одного, еще одного, и еще, и еще… Казалось, это никогда не кончится. Это длится вечно. Холодная чужая воля вновь и вновь врезалась в защитную стену. В нее. В Елену. Она сжала кулаки так, что ногти до крови порезали ладони, желтые круги мелькали перед глазами. Как огромные глаза дракона. То приближались, то удалялись. Гипнотизируя ее, высасывая силы. Но она держалась. Не первый раз. Она знала уже все это наперед. Проходила не единожды раньше. И здесь в этом чудеснейшем из миров. И в других. Не менее чудесных.

Демон продолжал сопротивляться. Зря Влад увещевал их, что это не будет похоже на кино. Было похоже. Очень. До противного. Тело на кровати ломало и гнуло. Выкручивало так, что и нарочно не придумаешь. Если бы не Витька, девушки уже не было бы в живых. Все кости превратились бы в желе. Но Витька держал ее. Навалившись всем телом. Он будто и не замечал потоков злой силы, хлещущих теперь уже сквозь него. Ему было наплевать. Он ее спасал. Он жил ради нее. И своей жизнью возрождал жизнь в любимой.

А сила из тела продолжала хлестать непрерывным неослабевающим потоком. Твари, поселившейся в девушке, было больно и страшно. Слова древнего языка жгли и калечили. Убивали. Но тварь не собиралась сдаваться. Она была сильна. Очень сильна. Ведь три дня она питалась чужими жизнями, чужими силами. И кругом выли на разные голоса неведомые существа. Вернее, только одно, но так, будто целый хор окружал магов и давил силой голосов. Была и мольба о пощаде, тянущая душу. Такая искренняя, жгучая, заставляющая сжиматься сердце, тянуться вперед, зовущая спасать и сохранять. Был детский плач, нестерпимый для любой матери. Был все тот же отчаянный сексуальный призыв, повторяемый тысячи раз, на разные мотивы. Был откровенный мат, были тысячи и тысячи оскорблений. Был и издевательский смех. И все это звенело и грохотало кругом. И от этого шума, от напряжения воздуха, предметы в комнате начали сползать со своих законных мест, кружиться по комнате, перелетать, ломаться, крошиться. А в середине этого хаоса по-прежнему была кровать, распростертое на ней тело девушки и тварь, командующая этим безумным парадом.

Елена начала слабеть. Но она знала, что стоит ей снять защиту, и это все: и силовые удары, и вой, и куча оживших снарядов, мечущихся по комнате, – ударит во Влада. Защита Алека не выдержит. А Влад… Нет, ему нельзя ни на миг прерываться. Тогда все. Тогда конец. И для девочки на кровати, и для него, и для них с Алеком. Эта тварь просто вырвется наружу, сломав плоть своей жертвы. И будет убивать.

Елена вспомнила, что, когда мигрень настигала ее, валила с ног, она заползала на свою софу, сворачивалась калачиком и начинала путь… Ее сознание металось по мирам, меж времени и пространства, пока не находило источник силы. Пока она не впитывала в себя его целебный поток до последней капли. Чтобы бороться с болью. Как по команде, ее душа тут же отправилась в путь. Не между мирами, не во времени, не в пространстве. Просто по все тем же дорожкам памяти.

Был ясный солнечный летний день. Прекрасный, незабываемый. День посвящения. На лугу, над обрывом реки, они стояли кругом. Двенадцать юных магов. В одинаковых белых хитонах, развевающихся по воле шаловливого теплого ветерка, с одинаковыми тогда еще светлыми и одухотворенными лицами. Они держались за руки. И сила солнца, ветра, луга, не видной под обрывом реки, врывалась в них. Беспрерывным серебрящимся потоком. И был восторг, и была бесконечная радость, и был полет…

Елена не знала, зачем она это делает. Просто повинуясь порыву, даже не глядя на тварь на кровати, она выбросила вперед все, что только что увидела перед своим мысленным взором. Это был свет, это была любовь. К миру, ко всем живущим, ко всем живым. Всепоглощающая, великая, всемогущая. Эта сила огромным ядром пронеслась вперед, сквозь стену, навстречу потокам темной, злой и чуждой этому миру энергии.

Девушка вскрикнула от невыносимой боли, от ужаса. То, что сидело в ней, сжалось, собралось в крупинку, в еле заметную точку, и заметалось. Уже над кроватью. Над двумя распростертыми телами. Над девушкой и ее верным стражем. И в этот же миг слова Влада зазвучали в другой тональности. Победно, повелительно. Ничто не могло сейчас ослушаться его слова. И даже эта нездешняя тварь не смогла. Она была побеждена, она умирала, собиралась умереть…

Алек пребывал в наипаскуднейшем состоянии. Он не мог ослушаться Влада и сойти с места, он не мог броситься сейчас к Елене, не мог прийти на помощь экзорцисту. Как бы ему этого ни хотелось. Даже если бы они сейчас оба свалились здесь замертво, он не мог им помочь. Таковы правила. Такова, в конце концов, его судьба. Когда лопнула защитная стена, когда Влад начал исполнять последние строки экзерсиса, Алек понял, что он должен делать.

Тварь сейчас уйдет. Влад спасает девушку, Елена просто бьет силой, выгоняя тварь наружу. Но никто из них не уничтожит ее. Просто не успеет. И Алек ударил. По темной точке, по смертельно опасной субстанции, зависшей сейчас над кроватью. Это был простой удар. Целенаправленная атака. Без заклятий и формул. Как он бил тысячи раз. И вот, рожденный его волей поток силы обхватывает паутиной тварь. И давит, давит, давит…

Это был взрыв. В сотни раз более сильный, чем все до этого. Кровать разнесло вдребезги этой взрывной волной. Посносило со стен и полок мелочь, задрожала дверь, посыпалось стекло. Их швырнуло в разные стороны, размазывая по стенам.

А потом все стихло. И тишина эта была пугающей. Слишком непривычной, слишком гулкой. Но безопасной. Просто так трудно было в нее поверить.

– Алек. – Маг услышал свое имя сквозь жуткий гул в ушах. Превозмогая боль в позвоночнике, он попытался подняться, хотя бы сесть, опираясь на стену.

– Алек, – опять позвал его Влад.

– Да, – отозвался Алек, гулко сглотнув.

– Жив?

– Вроде того.

– Двигаться можешь?

– А ты?

– Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? – Голос у экзорциста был усталый. Но все же насмешливый.

– Зашибись, – облегченно улыбаясь, ответил Алек. – Ты мне тут еще процитируй чего-нибудь, интеллектуальным снобизмом блесни.

– Позже, – пообещал Влад и попытался принять сидячее положение. – Давай в разведку сползаем.

– Куда? – не понял Алек. Двигаться совсем не хотелось.

– Ты к Ленке. Она, похоже, без сознания, – распорядился Влад. – А я к нашим Ромео и Джульетте.

– Лучше не дергайся, – послышался Еленин голос. Довольно твердый и насмешливый. – Со мной-то все более-менее в порядке.

– Ты что? Всемогущая? – удивился Влад.

– Нет, просто слишком хорошо знаю привычки своего дорогого друга. – Она встала на ноги и, чуть пошатываясь, пошла к останкам кровати. – Я успела на себя защитку поставить. На вас, увы, не смогла.

– Да ладно уж, – проворчал Алек, тоже поднимаясь на ноги. – Мы же, как Железные дровосеки. Нам пара синяков не страшна.

Он потер ушибленный зад.

– Шрамы, конечно, украшают мужчину, – прокомментировал Влад. – Но не в том месте, которое ты потираешь. – И тут же обеспокоенно спросил: – Лена, как они?

Елена осматривала Витьку и девушку.

– Живы, – кратко сказала она и улыбнулась. – Слава богу.

– Алек, – обратился Влад к магу. – Помоги мне подняться. И держи ее от меня подальше, иначе я твоей подружке шею сверну за ее самовольные выходки.

Алек проковылял к нему, потянул за руку вверх.

– За что это? – удивилась Елена.

– На кой ты по ней так долбанула? – поинтересовался Влад в ответ. – А если бы она на тебя поперла? Ты хоть немного о себе думаешь? Это было очень опасно и глупо.

– Но сработало же, – пожала плечами Елена.

– Все женщины дуры, – прокомментировал Влад. – Но это неисправимо. Пошли отсюда, а?

– Потащились, будет точнее, – сказал Алек, волоча на себе экзорциста к двери.

Как выяснилось, в холе второго этажа их ожидали. Как на параде. Всем составом. За это время клиент успел протрезветь, но выглядел таким же измученным, как и маги. От ожидания, от тревоги и надежды. Его доблестная охрана смотрелась не лучше. На лицах, в силу профессии, не искаженных интеллектом, застыло выражение вины перед шефом, что не досмотрели, и испуга перед последствиями и теми, кто эти последствия устранял.

– Все хорошо, – сразу же оповестила «благородное собрание» Елена. – Все живы.

– Слава тебе, Господи, – прошептал клиент, вскакивая с кресла. – Ребята! Просите, что хотите. Денег? Пожалуйста! Хоть золотыми монетами царской России. Брюлики или еще что! Хотите, берите этот домик, под контору себе. Да хоть Луну с неба! Родные вы мои.

Влад испугался, что он кинется сейчас их обнимать. Сантиментов экзорцист не любил. Да и не в состоянии был их принимать.

– Нам бы… это, – очень вдумчиво начал Алек. – Телефон есть?

Клиент и пара охранников кинулись к нему с сотовыми наперевес.

Алек аккуратно усадил Влада в освободившееся кресло и начал звонить в «Бюро».

Елена тем временем раздавала указания:

– Бутылку красного сухого, камин разжечь, специи. Розмарин, корица, лимон, гвоздика, кардамон. И тару дайте. В чем варить.

Братва засуетилась, пытаясь запомнить все, что она перечислила, и доставить. Как можно быстрее.

– А… а мне можно туда? – робко поинтересовался клиент, указывая на дверь дочериной комнаты.

– Да, – милостиво кивнула Елена. – «Скорую» вызовите. Витьку. Да и девочке не помешает. Только вы их особо не двигайте. У Витька, кажется, ребра сломаны.

– Господи, – запричитал мужчина, застыв в дверях. – Только бы оклемался. Поженю их, озолочу. Дом им отдам. Пусть живут только.

Он ринулся в комнату. Алек не стал окликать его, чтобы напомнить, что только что дом клиент обещался подарить «Бюро».

– Але, – наконец-то коллеги ответили на вызов. – Чего трубку не берете?! Да я это! Я! Женька, давай бригаду сюда, хату зачистить. И пусть захватят энергетическую сыворотку для нас. Литр-полтора. И всем остальным – эликсир радости. Литра три, я думаю… Да чего ты орешь? Все нормально. Мы все сделали. Влад сделал. Да. Все удалось. Да не ори ты так, осел!

Алек недовольно отключился.

– Чего там про сыворотку? – подозрительно косясь на Алека, спросил Влад. – Это что, вообще, за гадость?

– Почему гадость? – искренне удивилась Елена. – Очень ценная штука. Нам всем она сейчас просто необходима.

– Без меня, – решительно отказался экзорцист.

– Не тупи, – возразила она, смешивая специи для глинтвейна. – Будешь дергаться, попрошу мальчиков, чтобы тебя подержали, и сама в глотку сыворотку волью.

– А может, у меня на нее аллергия, – продолжал упираться Влад.

– На дистиллированную воду с лимоном и сахаром? – Елена посмотрела на него, как на больного ребенка. – Ты кому заливаешь?

– А почему сыворотка? – капризничал он. – В чем фишка?

– Очень удобная вещь, – еще раз напомнила она. – Стихии в чистом виде удобнее всего накачивать энергией. Вот мы и накачиваем воду в «Бюро». Заряжаем.

– Как Кашпировский? – вспомнил он одного гипнотезера из телевизора, вещавшего в 90-е.

– Типа того. Просто чистой энергией. На случай потерь, быстрее восстанавливаться.

– Может, я все же так обойдусь? – Влад ничего энергетического пить не хотел. Такие чисто медицинские названия его пугали.

– По-моему, я уже сказала, что твоего мнения никто не спрашивал. – Елена спорить не собиралась. Просто точно знала, будет так, как она решила.

Алек сочувственно посмотрел на Влада и улыбнулся.

Дом. Милый дом. Елена с удовольствием потянулась. Когда есть ребенок, то редкие минуты тишины и одиночества в пустой квартире кажутся раем. Целых четыре комнаты в ее распоряжении. Знакомые вещи на знакомых местах, тихая музыка. ЕЕ музыка. Любимые домашние шмотки.

Они привезли уже спящего Влада. С трудом дотащили его до Елениной софы и уложили. Алек с бригадой уехал. Елена первым делом скинула поднадоевший черный костюм и влезла в домашние голубые джинсы, мягкие и слегка потертые. Надела любимый «несуразный» свитер. Несуразным его называла мама. Он был коротким. Точно до талии. Но с пышными рукавами «летучая мышь». Стоило поднять руки, и свитер задирался почти до груди. Удобно и не сковывает движений. Свитер был небесно-голубым. Ее мама ненавидела голубой цвет. А Елене он нравился. Но выборочно.

Она убрала наверх волосы заколкой-крабом. Получилось стильно. И как-то по-хулигански. Ей нравилось.

Подпевая «Би-2» и Чечериной, она прошла на кухню. Кулинария была ее коньком, ее хобби, ее по-настоящему любимым делом. Алек всегда смеялся, заявляя, что ее любовь к готовке – атавизм. Любой, кого ни спроси, выдаст, что первая ассоциация со словом «ведьма» – это сморщенная карга над котлом с зельем. Елена с ним не спорила, частенько кормила его обедами собственного приготовления и никогда не критиковала то, что готовит он. Кстати, у друга готовить тоже неплохо получалось.

На кухне Елена снимала стресс. После трудовых подвигов, придя домой с дико взвинченными нервами, она шла готовить еду на неделю вперед. Методичная работа по очистке и нарезке овощей успокаивала, разделывание мяса – хороший способ побаловать свои кровожадные наклонности, а уж процесс смешивания специй – просто творчество. Да и всем известно, что нельзя подходить к плите с отрицательными эмоциями. На здоровье сказывается. На здоровье тех, кто будет есть приготовленную в таком состоянии пищу. А потому хочешь – не хочешь, а приходится держать себя в руках.

У нее впереди несколько часов, пока Влад придет в себя, а Алек переделает все дела, которые они наметили. Можно приготовить что-нибудь вкусненькое. Елена изучила содержимое холодильника. Так. Естественно, борщ. На первое. Мужчины без супов жить не могут. Борщ – традиционное угощение. Хотя… она просмотрела залежи колбасы и карбоната. Почему бы и нет? Солянка, она и вкуснее, и праздничнее. На второе – тушеное мясо с фасолью. Надо учитывать кулинарные пристрастия Влада. У них в Румынии если не мамалыга, то фасоль. И не так банально, как картофель. Пару салатов, легкая закуска в тарталетках. Что-нибудь остренькое. Благо, что летом они с мамой потратили кучу нервов и денег на заготовки. В «закромах родины» еще кое-что осталось. На все про все у нее часа два. А потом можно заняться чтением шведовского дневника.

Елена сознательно оставляла это на потом. Не очень-то ей хотелось читать журнал братца. Не хотелось напоминать себе, что Шведа больше нет. Не хотелось подглядывать за его мыслями, фантазиями и желаниями. Копаться в его душе. Да и не хотелось ей знать о той женщине, которая легко и жестоко нарушила течение их жизни. Которая решила оставить за собой право убивать…

Алек ехал в «Бюро». Непонятно зачем. Ему этого совсем не хотелось, но было надо. Его там ждут. Коллеги. Они имеют право знать. И об экзорцизме. И о Шведе. Вадим был их общим другом. Общим гением «Бюро». Да и Женькина помощь Алеку была нужна. К тому старому козлу, Шведовому соседу, Алек ехать один не собирался. Еще разнервничается, морду набьет. А Женька Алека удержит, а может, и врежет вредному дядьке сам. Как повезет. И еще… Кто-то из «Бюро» хотел с Алеком переговорить. Но кто? Алек не мог вспомнить. Уж очень бурно сегодня утром развивались события.

На последний вопрос ответ нашелся сразу. Алек только успел припарковать «эмку», как к нему рванулся Анатолий.

– Алек, – быстро заговорил охранник, все время оглядываясь, боясь, что кто-нибудь опять отвлечет внимание начальника. – Мне надо с вами переговорить.

– Я помню, – соврал Алек с серьезным видом. – Извини, замотался. И сейчас…

– Алек, я по тому делу, что вы сейчас расследуете, – продолжал так же быстро Анатолий. – Ну… Вы с Еленой Васильевной.

– Что? – Алек нахмурился.

– Вы же, наверное, уже задумывались, кто мог знать, где вы с Еленой Васильевной были в те вечера? – Анатолий не обратил внимания на реакцию начальника.

– Ты знаешь, кто это? – Алек непроизвольно вцепился в его рукав. – Толь, это очень важно. Только… Толя, это кто-то из наших, да?

– Да бог с вами! – испугался охранник. – Что вы! Нет, к счастью.

Алек резко выдохнул, только сейчас сообразив, что в ожидании даже задержал дыхание. Да уж, прав Анатолий: слава богу, не наши.

– Толь, меня сейчас ждут там, да? – Он кивком указал на вход в «Бюро».

– Ждут, – согласился охранник. – В конференц-зале все собрались.

– Я пойду, быстро с ними потолкую, – сказал Алек. – А ты, как все закончится, сразу ко мне. Толкай всех локтями, кто ко мне привяжется. Толь, ты сейчас персона номер один. Понял?

– Ладно, – немного растерялся Толя. – Но пост…

– Пошло все… – отмахнулся Алек. – То, что ты хочешь мне сказать, очень важно. Жизненно, я бы сказал.

Анатолий потрясенно кивнул. Алек поспешил в конференц-зал.

Тут его и правда ждали. Все. С шампанским. Как же! «Бюро» спасено. Повод есть! Сегодня все это Алека раздражало. Видимо, сказывался пережитый еще час назад стресс. Да и вообще, все это было как-то не к месту и не вовремя. Хотя обычно он с удовольствием принимал участие в корпоративных сходках. Да и повод, в общем-то, серьезный.

Он остановился возле кресла председателя. Садиться в него Алеку не хотелось. И опять же, не было времени. Все застыли, улыбки мгновенно слетели с лиц. Уж очень серьезный вид был у Алека. Все ждали, что он скажет. Алек, естественно, тут же растерялся.

– Ну… В общем, поздравляю нас всех, – начал он. – Влада мы взяли в «Бюро». У нас теперь есть штатный экзорцист. Пусть девочки в приемной оформят приказ, и что там еще надо… Вы уже в курсе, наверное.

– Да. Успокойся ты. – Наташа хорошо понимала его состояние. – Алек, расскажи лучше, что там со Шведом.

Уж лучше бы они требовали подробностей про экзорцизм. Говорить о Шведе Алеку совсем не хотелось…

– Наташ… Ребята. – Он обвел всех взглядом. – Шведа убили.

Никто не задавал вопросов. Все просто молча ждали, что Алек еще скажет. Сам. Всем им уже приходилось терять друзей. Время просто такое поганое, когда, дожив до тридцатника, уже успеваешь два-три раза посетить похороны своих друзей и близких. А уж людям их профессии без таких посещений никак. И все уже привыкли переживать молча. Молча получать такие новости.

– Одна дура… – Алеку очень хотелось не выбирать выражения, но он сдержался. – Очень боялась, что Швед наговорит лишнего. И… Ему перерезали горло. Ночью. На Авалоне. Это связано с тем делом, что мы с Леной сейчас ведем.

«Авалоном» они все называли ту странную парковую зону, где и нашли труп художника.

– Это потому Влад так испугался, когда я сказала, что Швед названый брат Елены? – спросила Наташа. Сказать «был» язык не поворачивался. Хотя она-то могла и понять, еще утром, что все для их друга сложилось так печально.

– Да, – согласился Алек. – Еще убиты трое Ленкиных бывших любовников. Давайте только без подробностей сейчас, ладно?

– Но это по нашей части? – уточнил Степка, один из ведьмаков, Алеков напарник по бригаде.

– Естественно. Не просто криминал, – огорчил его Алек. – Мне надо ехать опросить одного старого козла. Соседа Шведа. Женька, поедешь со мной?

– Конечно. – Демонолог резко скомкал в руке пластиковый стаканчик и швырнул его через весь зал в урну.

Алек против воли улыбнулся.

– Братва, вы меня радуете. В баре куча посуды, а вы из пластиковых шампусик хлещете.

– Да так, по традиции, – смущенно ответил за всех Ванька, ведьмак из другой бригады. Он был ярым приверженцем «неформальских» традиций. Когда-то такие традиции были близки им всем. Разве что кроме Гелочки.

– И еще. – Алек опять стал серьезным и немного смущенно спросил: – У кого-нибудь есть Ленкины фотки?

Народ, который уже собирался расходиться на рабочие места, застыл. На лицах читалось недоумение. Алек начал раздражаться, прекрасно понимая причины. Конечно, он ведь был Елене самым близким человеком. По мнению большинства сотрудников. Даже очень близким. И тут такая нелепая просьба. Но почему он должен таскать Ленкины фотки с собой? Может, еще и в бумажнике их хранить? Но она же не его любимая женщина. Алек, конечно, ее любит. Но не в том смысле…

– Найдем, Алек, – спокойно решила за всех Люда.

Просто чудо девочка! Спокойная, рассудительная. И, главное, не лезет куда не просят. Надо человеку фотки, значит, надо. Чего тут на него пялиться с удивлением.

Народ опять засуетился. Все поспешили по кабинетам, к компьютерам. Искать фотографии. Кто-то уже рылся в фотогаллереях на смартфонах. Алек не стал дожидаться результатов. Перешлют эмэмэс. Ему необходимо поболтать тет-а-тет с Анатолием. И как можно скорее.

Елена выполнила основной фронт работ по загрузке плиты будущими вкусными блюдами. Теперь все зависит не от нее. Как закипит, как сварится да потушится, там уж и за салаты можно приниматься. Тянуть больше нельзя. Она взяла с кухни пепельницу, бутылку с сывороткой, журнал Шведа и пошла в комнату.

Теперь находиться одной ей не хотелось. Чисто интуитивное, женское желание быть поближе к мужчине, когда тебе плохо. А то, что от прочтения дневника хорошо ей не будет, она знала. Она устроилась прямо на полу, на мягком ковре, рядом с софой, на которой спал Влад. Бутылку с сывороткой поставила рядом. Как и пепельницу. Тут же закурила, метнув взгляд на открытую форточку. В других комнатах тоже открыты. Значит, запах быстро выветрится.

Теперь самое страшное – открыть первую страницу. Столкнуться со строчками, неровными, мелкими, написанными знакомым до боли почерком.

Пока курила, просто держала журнал на коленях. Привыкала. Потом решительно затушила окурок, набрала воздуха в легкие, задержала дыхание, как перед прыжком в воду. Открыла.

В общем, ничего не произошло. У нее было сильно развито чувство самосохранения. В ожидании неминуемой боли от потери, чтобы, что называется, не травить душу, память сама захлопнулась, закрылась на все замки. Чтобы не было тяжких воспоминаний, слишком радостных, слишком светлых и дорогих. А потому ранящих.

Швед был эмоционален, как и любой творческий человек, был импульсивен и непоследователен. Неровный почерк, неточность по числам записей. Отрывочные фразы. Иногда просто недописанные. Главное, выразить основную мысль, оставить напоминание самому себе.

«18-е. Закончить «Пляску». Звонить В.Е. Газеты. Гала. Мартовский свет. Розовый. Посмотреть мастеров. Уже было, надо помнить. Больше цвета. Новый комплекс. Нужна идея. Что-то совсем несовместимое. Валеджио? Посмотреть… Тонкость веток, хрупкость рук, вздох… И острый взгляд. Черно-белая основная гамма, размытый фон».

Очень на него похоже. Братик во всей красе. Елена улыбнулась сквозь слезы. Да… Рассчитывать, что память долго будет кутаться, скрываться, нереально.

Елена сразу представила, как красивый статный мужчина, в его любимой замшевой куртке цвета теплого шоколада, останавливается вдруг посреди улицы. Сигарета в уголке рта. Непослушная белобрысая челка спадает на глаза. Взгляд в никуда. Взволнованный, удивленный, обрадованный. Будто ему явилось откровение. И потом несколько строк. Рваных, неоформившихся. Господи, а ведь за этими словами – картины. Великолепные полотна. Ненаписанные. И теперь уже никогда…

Елена заставила себя не думать. Лучше разобраться с этими маленькими загадками. При чем здесь газеты? И важно ли это? Может, Швед просто хотел найти расписание выставок, которых всегда в их городе проводилось много. Кстати, скорее всего. Именно за этим ему и понадобились газеты. Или там были рецензии на чьи-то работы. Какого-нибудь шведовского приятеля. С этим понятно. А вот «позвонить В. Е.»? Черт! Вот с такими вещами будет проблема. Елена не знала, как и кого Швед мог упоминать в своих записях. Оставалось только надеяться, что она встретит что-то знакомое, из контекста поймет, о ком речь. Дальше будет проще разобраться.

«20-е. Забыл о грунте. Надо!!! Гала? Идея черно-белой гаммы и размытого фона. Попробовать с идеей. Детка? Спросить. Позвонить!!! Сегодня!!! Найти Валеджио. Дурак!!! У Детки. Сегодня же!!!»

Елена криво улыбнулась. Ну надо же! И это она – Детка! Тут сомнений не было. Швед ей звонил. Примерно месяца два назад. Спрашивал о Валеджио. Просил позировать.

Елена быстро встала, прошла в соседнюю комнату, где оставила сумочку. Достала собственный ежедневник. Ну, точно. Вадим звонил 21-го января, перед маминым днем рождения. И уже тогда думал о весне. О тонкости линий, о весенних черных хрупких ветках, о мартовском розовом воздухе. Ну, кто бы мог подумать, что Швед столь дальновиден? Конечно, выставки на такую тему лучше всего проходят именно весной. А рисовал он просто потрясающе быстро. Елена вернулась в свою комнату, посмотрела на спящего Влада. Вроде крепко отрубился. Осторожно открыла скрипучую дверцу шкафа, достала лист… Тот самый эскиз, который делал Швед в те дни. Потрясающе. Всего лишь в карандаше. Просто ее лицо на заднем плане, просто ветка, хрупкая и черная впереди. Просто откуда-то падает луч солнца. И… на этом рисунке она плакала. В марте…

Лучше бы у него не было дара! Лучше бы он не мог предсказывать, по крайней мере не это.

Елена опять села читать, раскуривая очередную сигарету.

«25-е. Поздравить Тень. Договориться с Дворкиным. Выпить с ним. Обязательно. Взять с собой Детку. Валеджио не катит. Клип «Эры». То, что надо! Идеи… Идеи!!! Полный провал. Никакой весны. К черту. Найти бабу. Двух… Нажраться. Помириться с Галой… Полный отстой».

Творческий кризис. А она и не знала. Он скрывал. Он всегда скрывал от нее свои переживания. Он был мягким и, в общем-то… Да что скрывать? Швед был тряпкой. Гениальной тряпкой. Если бы не Гала, он давно бы спился. Но… он любил ее – Елену, свою сестренку. Он никогда бы ей не показал своих неприятностей. Так всегда было. Она всегда узнавала о его проблемах задним числом и от других. Кстати, о других… А кто такой Дворкин?

Елена порылась в своем ежедневнике. Никуда они не ходили 25-го. И потом тоже. Кто же такой Дворкин? Так… Это из Желязны. Маг и волшебник. Нарисовал лабиринт, дающий силы принцам Амбера. Рисуя, создавал. Да это прозвище больше подошло бы самому Шведу. Кто же это? О Господи! Да! Ну и жестокая же сволочь ее братец!

Елена хотела было ринуться звонить, но передумала. Просто записала себе в ежедневник напоминание. Дворкиным Швед обозвал одного из их общих друзей. Вернее, приятелей. Такой человек другом им быть не мог. Просто дурная привычка. Димка был их одноклассником, как и Гувер. В общем, хороший парень, но… Ничего у него по жизни не складывалось. Димка интересовался всем, чем когда-либо интересовались они. Но как-то всегда поверхностно, а значит, недолго. До первой неудачи. Которые чаще всего случались по его же вине. Ну, не хотелось парню что-то делать самому. Он любил, когда ему все растолковывали, разжевывали, приносили на блюдечке с голубой каемочкой.

Так и сложилось. Квартирка Димки стала весьма посещаемым местом. Местом общих тусовок успешных друзей. Он был гостеприимен и радушен. Но со временем, все чаще, в его словах, поведении проскальзывало: «Вы мне должны, вы же всего достигли – делитесь». Иногда даже Елена думала, что он их всех тихо ненавидит. За успех, за желание добиваться задуманного, а главное, за то, что со временем они все перестали с ним делиться заработанными нелегким трудом знаниями. Хотя последние года два в нем стала пробуждаться какая-то злость, сила. Настырность, что ли? Лучше поздно, чем никогда. Но вот насколько это было реальным? Елена вспомнила, как недавно в декабре они все вместе были на квартире у Димки. И ей тут же стало тошно. Димка на самом деле их всех ненавидел. Как-то так сложилось.

Когда-то, после окончания школы, этот тихий мальчонка оказался с Еленой и Юлей в одной компании. Как и все подростки, приятели были злыми. И часто шпыняли Димку. Из чувства обостренной справедливости Елена за него заступалась.

А потом он открыл свою квартиру для посещений. И Елена со своими уже новыми друзьями как защитница стала вроде бы почетной гостьей. А заодно – одним из главных «доноров». Нет, Димке не нужны были деньги. Только идеи и достижения. Ее, Еленины, а также и ее друзей. А они не могли, да и не хотели делиться тем, что давалось с трудом, а порой и с болью. Но Димка жил с убежденностью, что ему все должны. И тихо с годами начал звереть, когда остальные не считали себя должниками.

В последнее посещение Елена четко сознала, что этот персонаж ей просто омерзителен. А еще Димка все пыжился на пустом месте, пытаясь как-то глупо им всем доказать, что должны они ему просто потому, что это он гениален, во всем. Не вникая в смысл, не признавая ответственности, он всегда высказывал свое мнение. С полной убежденностью в своей правоте, типа прав априори. Да уж, Дворкин наоборот. Человек, просто не способный к созданию миров, к созиданию и развитию в принципе.

Что ж, пусть со стороны Шведа это было и жестоко, но прозвище Димке подходило. По правилу обратных ассоциаций.

Довольная, что догадалась, Елена продолжила читать.

«1-е. «Февраль. Достать чернил и плакать. Писать о феврале навзрыд…» Заняться графикой. Не дает покоя черно-белая гамма. Вот уж точно прав Пастернак: рыдать навзрыд. Спасибо Дворкину, напоил от души. Нужно новое знакомство. Муза. Влюбленность. Что делать? Помогите! Help me! Зайти в магазин. Договориться с Феликсом. Позвонить В.Е.».

Кажется, догадалась. Феликс – друг Шведа из Германии. Тоже художник. Они вместе делали выставку во Франции. Тогда В.Е. – его агент. Или как там у них называется? Антрепренер? Ну, в общем, понятно.

Влад зашевелился на софе. Что-то пробормотал. Не по-русски. Елена привстала, отложив журнал. Худо дело. Экзорцист начал метаться по кровати. И продолжал бормотать. Румынский? Нет. Она же все-таки филолог. Румынский узнала бы. Нет. Тут инговые окончания. Сами глаголы? А вот незнакомые, хотя… Только этого не хватало! Неужели гаэльский?

Она решительно подошла к софе. Попыталась его успокоить. Нет, спокойно лежать Влад отказывался. Надо как-то его зафиксировать, чтобы влить в него сыворотку. Елена думала недолго. Мысленно извинившись перед Владом, она съездила ему по физиономии. Не сильно, но ощутимо. Он мгновенно замер и открыл глаза. Даже толком не проснувшись.

– Пей! – велела она, поднося бутылку к его губам.

Бедный Влад машинально глотнул пару раз, тут же закрыл глаза и отвернулся. Неплохо. Она поставила бутылку на место и опять уселась на пол.

«6-е. Пьянка!!! Надо-надо!!! Звонить Детке. Послать Галу. Купить акварельки. Вроде что-то есть. Фэнтези. Спасибо «Би-2». Мой рок-н-ролл!!! Это уже образ! Странное видение. Сначала морозный воздух, колючий, чужой, заполняет легкие, перехватывает дыхание, дымкой на миг застилает взгляд. Все прозрачно, по-весеннему. Рассвет. Уже проходили. Это я могу!

Взор застилает туман, настоящий, дымчатый, как пыль над дорогой. Он клубится у самой земли, плывет все выше, тянется к серым, рассветным небесам. Он висит огромными каплями росы на жалких отростках травы, наклоняет головы цветам. Он прячет лес, застывший сгустком Тьмы, там, у горизонта. Там, за туманом, на грани сознания. Каждая деталь. Выписать отдельно. Совмещу потом. Что-то выкинуть…

Фигура в тумане. В чем-то таком же грязно-сером, как туман, как поле, укрытое им, как небо, к которому тянется эта утренняя прохладная мгла. Кто это? Может, Я? Испуганная маленькая фигурка, потерявшаяся, съежившаяся в ожидании. В ожидании того, что приближается. Решить, кто это будет. Вот она самая фишка! Детка? Нет. Я? Не для себя же… Просто силуэт…

Стук копыт, как стук сердца, неровный, но четкий, ломящийся в виски, дробью. И силуэты… Медленно, медленно сквозь туман. Как призраки, как тени. Ближе, ближе… Угрозой, вестью, надеждой – не поймешь, чем веет от этих расплывчатых фигур. Точно знаешь, чем-то, что парализует, пригвождает к месту, заставляет в молчании, с замиранием сердца наблюдать за их приближением. Блеск копий, звон кольчуг. Трое, четверо, пятеро? Великий гон? Всадники Апокалипсиса? Броня доспехов, лица упрятаны за забралами шлемов, темные провалы прорезей для глаз. А в них… Темная власть, сила, воля. Чужая воля, пригвождающая к месту. Это просто. Это уже дело…

Дурак-дурак-дурак. Первого открытие в Марселе. Уезжать 25-го. Феликс. Не забыть. Все проверить».

Итак, с шестого февраля по двадцать пятое. Странно. Времени очень мало. Когда же он успел с ней познакомиться?

«7-е. Лучше бы умер вчера. Но… Вот оно. Нам, дуракам, везет. Какая телка! Жаль, что именно телка. А я-то хорош! Весь вечер пьяно интересоваться: «Девушка, вы мне кого-то напоминаете», а утром по размазанному по подушке лицу догадаться, что трахнул копию своей сестренки. Вот ужас. В первый миг думал – Детка. А эта дурра, похожая на сестренку… Она даже не обиделась, что я весь вечер ее с Деткой сравнивал. «Кого-то вы мне напоминаете…» А так – потрахать, поболтать, чудо кошечка.

Работать, работать, работать. Сказать Гале, пусть проверит отправку. Где Феликс? Хороша кошечка. Идея. Смутно. Но… Она и Детка…»

Елена закурила. Итак, вот оно. И как назло этот дурень не написал, с кем пил. Она тут же записала в свой ежедневник – обзвонить всех, с кем Швед мог пить. Кто его с ней познакомил?

Елена потерла виски. Хотелось выпить. Дурачок ты, Швед, вот уж точно – дурачок. И чего это она не обиделась? Да она уже знала, кто ты и кто та женщина, на которую она похожа. Ты сам себе смертный приговор подписал! Необходимо узнать, у кого они познакомились.

У Елены появилась очень неприятная идея. Она отложила журнал Шведа и пошла на кухню. Надо отвлечься, подумать, все взвесить. А заодно и салаты с закусками приготовить. Руки заняты, голове работать не мешают.

Очень неприятная идея. Но… А если эта тварь и правда уже все о Шведе знала? Кто-то ее навел. Уже с полным досье. За девятнадцать дней вряд ли он ей успел бы все выложить сам. Надо дочитать. Сколько еще было встреч? Прав Швед, ну какая дура заберется к мужику в постель, когда он ее с кем-то постоянно сравнивает? Значит, выбирал жертвы все же соучастник. Тот, с кем она на эту пьянку пришла. Или тот, кто гулянку устраивал.

Она вспомнила, что Швед ей звонил тогда, приглашал выпить. Но у нее было много дел, да и Иришка болела. А если бы она пошла со Шведом? Елена кисло улыбнулась. Если ее теория верна, то не встретилась бы она там с убийцей. Уж точно. Елена яростно кромсала салаты. Надо спешить. Надо удостовериться.

В комнате заворочался Влад.

Алек влетел в каморку охраны.

– Давай, Толя, колись. Кто он? – Видок у Алека был еще тот. Казалось, что не по нему, может, убить не убьет, но сделает для этого все от него зависящее.

Анатолий испуганно сжался.

– Не… не знаю.

– Да какого… ты мне тут вешал лапшу на уши?! – взвился Алек.

– Да я просто имени не знаю, – стал оправдываться Толя. – Можно я лучше все по порядку расскажу?

– Рассказывай. – Алек сел на стул и закурил. Похоже, сенсаций не будет.

– Когда в четверг пришли «фээсбэшники», я видел, как они смотрели расписание полетов, – начал рассказывать Анатолий тихо, будто боялся, что кто-то услышит его и накажет, что он подсматривал за федералами. – Ну, понятно, они алиби проверяли. И вы с Еленой Васильевной говорили, что у вас с ней на те вечера алиби. Может, типа, за вами следят? Я кабинет на прослушку проверил. Чисто. Сам, как дурак, это чертово расписание смотрел. А потом… Помните, вы приходили в воскресенье про звонки на коммутаторе спрашивали?

– Ну, и что? – не понял Алек.

– Я вспомнил кое-что, – Анатолий робко улыбнулся. – В тот вечер, когда убили… Ну, не в воскресенье, а раньше… В среду.

– Да понял, понял. Дальше что? – Алек, кажется, начал догадываться, куда Анатолий клонит.

– В среду, я тоже вечером посмотрел, какие звонки были.

– И? – Маг даже вперед подался.

– Звонил какой-то мужчина. – Анатолий как будто вспоминал на ходу. – Спросил сначала очень официально Елену Васильевну. Я сказал, она на выезде. Тогда Олега Ивановича. Я говорю, он тоже на выезде. Ответил: «Спасибо, хорошо». И повесил трубку.

– Не стал интересоваться, когда будем? Номеров сотовых не спрашивал?

– Нет. И это мне показалось странным. Ну… из-за убийств. – Анатолий пожал плечами. – Глупо, конечно, но… Обычно люди все же говорят, что хотят. И всегда требуют хоть кого-нибудь к телефону. А тут конкретно вас и Елену Васильевну. И без всяких претензий.

– Будто проверял, на месте ли мы, – подсказал Алек.

– Вот именно! – Анатолий порадовался, что его не приняли за параноика. – И я посмотрел журналы телефонограмм. За те дни… И точно. Были такие же звонки.

– А в воскресенье?

– Тоже звонил. – Анатолий уже улыбался во весь рот. – Правда, в ночь Григорий дежурил. Но я сам специально запись на компьютере прослушал. Для проверки. Есть!

– Ты его записал?! – Алек готов был расцеловать охранника. – Толь, я в неоплатном долгу. Блин! Да ты просто гений!

– Я и звонок в среду записал, – похвастался Толя.

– Давай сюда запись!

Алек выхватил флешку у охранника из рук.

– Премию гарантирую, – расщедрился он. – Ты… Ну, ты. Молодец!

– Не факт, что это тот, кто вам нужен, – предупредил Анатолий, продолжая блистать логикой. – Но это самое разумное. Он просто вас проверял.

Алек крепко пожал ему руку, еще раз напомнил про обещанную премию и вылетел из дежурки. У него появилась идея. В принципе убийце пофигу, есть у них с Еленой алиби или нет. Похоже, что звонит соучастник. Просто чтобы поставить их в известность об очередном убийстве. Чисто поиздеваться. Ведь в ночь с субботы на воскресенье их на работе не было. Вот, наверное, развлекался, падла. Они же могли никогда об этих звонках не узнать. Если бы не Толик. Геройский парень. Точно премию ему вкатить надо. Еще одно… А ведь в субботу Ленкино дежурство официально еще продолжалось. И этот гад звонил им на работу неспроста? Значит, знал. Об этом тоже следовало подумать.

Алек поднялся в Еленин кабинет. Открыл дверь, вошел. И остановился. В Ленкином кресле сидела Юля. Вообще по жизни они с Юлей друг друга терпеть не могли. Как-то так сложилось, что он был невысокого мнения о ее умственных способностях, а она, соответственно, такого же мнения о его. И разговаривали они обычно в режиме обмена гадостями и плохо завуалированными оскорблениями. И тут Алек уже открыл рот, чтобы что-нибудь эдакое Юле выдать, но остановился. Вид у Ленкиной подруги был довольно расстроенный. Черт, а он ведь и забыл, что Швед был и Юлиным одноклассником тоже. В общей сложности они знакомы более двадцати лет. Алек пригляделся. Да, Юлька плакала. Не сейчас, но совсем недавно. Сейчас ее глаза были уже сухими, но она выглядела непривычно тихой. И серьезной.

– Юль, это… – Алек пожал плечами, не зная, как себя вести. В данном случае вежливость была для него делом непривычным. – Ты извини, Швед же и твоим другом был.

Она кивнула, даже немного улыбнулась. Вроде разговор налаживался.

– Ты что-то узнать хочешь подробнее, да?

– Алек, Лена на похороны идет? – Конечно, Юля идти одна не могла. Боялась. Стоять там, у его гроба, без поддержки подруги… Алек тоже не очень-то обрадовался бы такой перспективе.

– Нет, Юль. – Он прошел все же в комнату, сел в кресло. – Она сказала, что не может… В смысле… Ну, ты поняла почему. И еще из-за Галы.

– Значит, ничего, если и я не пойду. – Он не понял, спрашивает она или утверждает. – А вы его… видели?

– Нет, – покачал головой Алек. – Елена не смогла. Да и зачем, Юль? Он живой лучше. Что его труп запоминать?

Она поморщилась из-за его прямолинейности, но все же согласно кивнула.

– Ты Ленины фотографии просил? – Она продемонстрировала свой смартфон, где на экране было фото Елены.

Алек забрал аппарат, стал листать альбом, критически вглядываясь в каждое изображение, искал подходящую фотографию. На одной из них Елена была сфотографирована вместе с Юлькой. Они стояли на улице, лицом к камере. В полный рост. То, что надо. Алек, не задумываясь, перегнал фото на свой смартфон.

– Тебя потом обрежу, – сказал он.

– Вот спасибо! – ехидно-недовольно прокомментировала она. – Между прочим, хорошая фотография.

– Так надо. – Объясняться Алек не собирался. Его запас вежливости почти иссяк.

– Я поеду с тобой, – сообщила Юля.

– Ой, прямо так ты мне и нужна! – Такой поворот событий его не устраивал. – Я, между прочим, работать собираюсь.

– Знаешь, меня меньше всего волнует твое мнение по этому поводу, – совсем не вежливо поделилась Юля. – Какая-то тварь убивает моего друга. И я не собираюсь после этого спокойно сидеть и ждать у моря погоды. И мне наплевать, что ты против. Мне твое общество тоже не очень-то нравится. Но я еду.

Что-то в ее тоне подсказывало, что спорить бесполезно. Да и аргумент, что Швед был ее другом, достаточно серьезный. Да и кто знает? Юлька не совсем дура, может, чем и сгодится. И Ленкиных друзей-хахалей она знает лучше его. Они, между ними девочками, небось откровенничают больше.

– Черт с тобой, собирайся, – согласился Алек. – Но! Меня не доставать, лишний раз рот не разевать. И еще… Мы сейчас с Женькой едем допрашивать одного старого козла. Ты останешься в машине.

– Ладно. – Как ни странно, она согласилась. – Только не хами. А что мне собираться? Я готова.

Она встала и накинула на плечо ремешок сумочки. Лицо Алека против его воли вытянулось от удивления. Никогда Юлька быстро собираться не умела. По опыту знал. Всегда приходилось ее ждать. А тут…

– Где этот гад? – громко и в никуда спросил Алек. – Если уж Юлия Батьковна умудрилась уже собраться, то где носит этого демонолога?

«Этот демонолог» не отозвался. Пришлось отправиться на его поиски. Алек в очередной раз удивился, Юлькино предположение, что Женька топчется у машины, оказалось верным. Ну, надо же! От нее и правда может быть толк.

Елена закончила с готовкой, запихала все салаты и закуски в холодильник, выключила плиту. Пройдя в комнату, с беспокойством посмотрела на Влада. Ей уже три раза приходилось хлестать его по лицу и вливать в горло сыворотку. Но пока вроде он спал спокойно.

Можно почитать без помех. Елена открыла журнал на нужной странице. Честно говоря, читать, как Швед сравнивает ее фигуру с фигурой убийцы, было не особенно приятно. Тем более что сравнения не всегда были в ее пользу. Значит, она чуть ниже Елены ростом. Грудь у нее пышнее, но обвислая. Уже радует. Чисто с женской точки зрения. Бедра шире. Да, тут не попишешь ничего. Однако Швед, размышляя о том, как было бы здорово нарисовать их двоих, упоминал, что девушке неплохо было бы посидеть на диете, для большего сходства. В общем, внешние данные их дамочки более-менее понятны. Еще две интересные и нужные детали.

«Я их все же нарисовал! Взял Деткин последний портрет. И эту по памяти. Одно лицо, будто разделенное пополам стеклом. Круто! Идея!!! А если цикл? О них? Надо думать. Посоветоваться с Деткой. Потом… Потом… Ничего не успеваю!!! Скоро ехать! Проверить, все ли отправлено. Гала. Не забыть!!!. Портрет. Удачно. Но есть одно «но»… Эмоции, образ. Нужен образ. Эмоциональный. Или сила?.. По Лукьяненко. Обе темные!!! Что делать? Что делать. Чушь какая-то. Одна будто добрая Тьма, другая злая. Интересно, так бывает? Спросить!!!»

Итак, он все-таки ее рисовал. И скорее всего не единожды. Значит, возможно, в студии искали только эскизы. Однако надеяться на это особенно не приходилось. Что касается природы силы… Тьма, она всегда Тьма. Одни ее используют во благо, другие во зло. Тьма – просто источник силы. Однако легко предположить, что убийцей движет скорее всего ненависть. Значит, вот тот ореол, который Швед представлял как злую Тьму.

«Узнать телефон. Найти Кошечку! Нужен цикл. Идея есть. Позвонить Д. Позвонить ЕЙ! Сказать Детке. Купить рамки. Рамки!!! Позвонить В.Е. Позвонить Феликсу. Мне нужна Кошечка! Странно. Она знает почти все обо мне. Так легко! Как та странная встреча! Нарисовать!!! Узнать у Детки телефоны Метеослужбы. Нужен туман. Всего на пять минут. Снимок сделать.

Я видел. В сером небе из тумана выступает многоэтажка из призрачно-серого камня, с пустотой окон. Над обычными пятиэтажками в центре города. Над площадью. Нависает, как мираж. Заменить многоэтажку на замок. Из того же призрачного камня, с пустотой глазниц. А на площади – гора снега с грязью. Будто уснувший дракон. Как в Тригорском, изгиб холма, как спина чудо-рыбы. Тут тоже. И нужно еще что-то. Возле дракона припаркованы «мерсы», «аудюхи» и прочая модная шваль. И карета. Черная карета. Из нее выходит женщина в черном. Кто? Детка? Кошечка? Кто? Кто? Я должен знать!»

Дальше шли еще описания будущих картин. Несколько. Если бы только были они уже написаны! Боже, да у него уже получался цикл. И без Елены и этой ненормальной, с которой он по дури связался. Но… Значит, она все о нем знает, значит, были еще якобы случайные встречи. Значит, на этой пьянке был кто-то, кто их познакомил и у кого есть ее координаты. А «Д» это имя этого человека или имя убийцы? Елена опять записала себе напоминания в свой ежедневник.

Алек вел машину, внимательно глядя на расползшуюся под весенними лучами дорогу, слякотную и скользкую. Он думал, чего ему сейчас так не хватает. Что приводит его в такое радостное недоумение? Причем, похоже, не только его. И у Женьки лицо озадаченное. А у Юльки? О! Вот в чем дело! Юля молчит всю дорогу. Странно, но неожиданно приятно.

– Юля, а ты себя хорошо чувствуешь? – все-таки не выдержал он.

– Вполне. А что? – Она подозрительно прищурилась.

– Что-то ты молчишь. Это на тебя не похоже, – объяснил Алек.

– О! – оживился Женька. – А я все думаю, в чем дело?

– Говорить надо по делу, что просто так трепаться? – авторитетно выдала Юля.

– Ты точно не заболела? – переспросил Алек.

– Не хами, – напомнила она свое условие.

– Прости нас юродивых, – наигранно покаялся Женька. – Мы тут бездеятельные со своим левым трепом, к вам, серьезным…

– Так как юродивые, потому и прощаю, – спокойно отпарировала Юля.

– Да…

У Алека не было слов. В принципе он знал, что, когда дело касается чего-то серьезного, Юля вполне адекватна. Но не привык он к такому молчанию. К тому же у него мелькала мысль, что любимая подруга Елены просто придумала себе очередную роль, которую сейчас так трепетно исполняет.

Интересоваться дальше ее поведением не было времени. Они прибыли. Очередная типовая пятиэтажка. Как они все выбирают себе квартиры в одних и тех же стандартных домах? Хотя… Было в этих пятиэтажках, в этих старых патриархальных двориках с толпой голых ныне деревьев, с палисадниками и даже кустами крыжовника под окнами некое особое очарование. Как в большой деревне. Когда все друг друга знают, когда каждый второй – добрый сосед, всегда готовый прийти на помощь, когда, выйдя на балкон, ты можешь спокойно вести беседы с приятелем из дома напротив. И старушки в шлепанцах у подъезда, их вечные пересуды, споры и сплетни. Это в целом и есть домашнее очарование их города. На это сейчас они с Женькой и рассчитывали.

Старый козел, которого они приехали допросить, и правда был старым козлом. У Алека он вызывал стойкое чувство презрения и брезгливости. Вот есть же такие типы, будто никогда не знавшие благ цивилизации. Вид у них вечно грязный. Весь волосатый. Пузо навыкат, глазки масленые, улыбка гадостная, полупьяная.

Алек и Женька ткнули ему в нос свои корочки, прекрасно зная, что он в документы всматриваться не будет. Еще одно странное наследие канувшего в Лету НКВД. Сунь любому человеку в нос любые корочки, и он тут же забудет, что в них написано. Для него ты уже представитель конторы. Даже если он что-то и прочитает, то забудет тут же, как только ты корочки захлопнешь. Ничего не поделаешь. Устойчивый архетип. Как сказали бы психоаналитики.

– Бюро магических услуг, – с легкой угрозой представился Женька. Выражение лица у демонолога было каменным, ничего не выражающим, как раз подходящим к случаю.

– Ага, я так и понял. – «Козел» метнул взгляд в окно кухни, где восседал за грязным кухонным столом в компании самогона. На улице, как раз в сфере его обзора, красовался удачно припаркованный «воронок». – И что вы желаете?

– Нам необходимо задать вам несколько вопросов. – Алек с трудом заставил себя обращаться к нему на «вы», но тон был все равно презрительным. Маг ничего с собой поделать не мог. Однако в образ «конторского парня» такой тон вписывался идеально.

– О художнике убитом, что ли? – Пьяная скотина злорадно улыбнулась. Будто весть о чужой смерти его по каким-то причинам радовала. Или радовала всего-навсего собственная догадливость?

– Да, – подтвердил Женька. – Вам уже известен факт его смерти. Нам хотелось бы знать, кто посещал потерпевшего Вадима Яковлевича Шведова в последнее время?

– Бабы, кто же еще? – пожал плечами сосед все с той же гаденькой улыбочкой на губах. – Эта его корова приходила. Жена бывшая или кто она там ему? И девка какая-то. Такая деваха, ничего. Есть за что подержаться. Ну, еще гомик какой-то был. Щуплый такой, в очках, ветер подует и снесет. Да, в общем-то, и не велика потеря будет. Вот эти художники народ! Что баба, что мужик! Без разницы, главное, всадить…

– Подробнее, пожалуйста, о той молодой женщине, что приходила, – заставил себя попросить Алек, которому больше всего на самом деле хотелось дать этому придурку в морду. Маг, как и его дорогая подруга, терпеть не мог хамов. Таких вот – библейских. Хотя не хотелось бы осквернять понятия Святого Писания подобными сравнениями. – Вы можете ее описать?

– А что же нет? – Он от удовольствия аж потер живот.

«Как бы не перевозбудился», – с отвращением подумал Женька. У него тоже руки чесались гаду морду расквасить.

– Значит, так, ростом небольшая. Эдак метр шестьдесят. Для нормального мужика маловата будет. Но, я ж говорю, за что подержаться есть. Сиськи навыкат. Вечно чем-нибудь темненьким их обтянет и вперед, а они так и прыгают. Задница тоже ничего, аппетитная…

– Цвет волос? Какие-то другие особые приметы? – нетерпеливо перебил Алек. Его кидало в дрожь отвращения от мысли, что сейчас надо будет этому кретину показать фотографию Елены.

– Рыжая она. А какие такие особые приметы? Я же начал называть…

– Это она? – Алек сунул ему под нос фотографию.

– Нет. Но эта цыпочка здесь тоже бывала. И на ту похожа. – Мужик захапал фотку своими загребущими лапами. Пожирал изображение масленым и плотоядным взглядом. – Так вас эта интересует?

– Мы, по-моему, четко спрашивали то, что нас интересует, – ответил Женька совсем недобро. – Опиши ту, о которой начал говорить. Ну, хоть с этой сравни, если мозгов не хватает.

– Повежливее, – ощерился «козел». – Я свои права знаю.

– Тогда должен знать, что за отказ от дачи показаний пойдешь на нары париться. – Алек начал зло улыбаться. Припугнуть хама – великое дело.

– Попробуй, упеки, – рыкнул тот. – Я тоже могу позвонить кому надо.

– Руки отобью, – ласково пообещал Алек.

– Мы можем арестовать тебя как подозреваемого, – порадовал «козла» Женька, тоже нехорошо улыбаясь. – Из твоих же слов вытекает, что особо добрых соседских чувств к господину Шведову ты не питал. Мог грохнуть его из ревности. Ему бабы давали, а тебе нет.

– Не докажешь! – гадко ухмыльнулся хам. – Мне регулярно дают. Не то что ему. Вот эта цыпа к нему редко забегала. А вторая… Вообще недавно появилась. А у меня все постоянно.

– Да как бабы тебя вообще к себе подпускают? – изумился Алек. – Ты себя в зеркало-то видел?

– Да уж почаще, чем тебя, – обиделся «козел».

– А может, съездить ему пару раз по физии, а? – предложил Женька с надеждой. – Сразу все выложит. Посодействуем его разговорчивости.

Они сделали шаг вперед синхронно. Руки чесались, как никогда.

– Но-но, – испугался мужик. – Я помогаю следствию. Что вам надо? Баба та? Чего тут говорить-то? Волосы потемнее будут, чем у этой. И красные такие. Яркие. Стрижка короче. Как у лесбиянок, знаете? Ну, совсем короткие. Что еще? Пониже этой ростом. Потолще. И… это. – Он вгляделся в фотографию. – Эта-то телка левша. Вон, вишь, сигарету в левой руке держит. А та в правой. И сигарки подороже курит. «Парламент». А вот колечки-то у них одинаковые.

Алек выхватил фотографию. Елена и правда держала сигарету в левой руке. И на среднем пальце у нее ясно был виден перстень с прямоугольным черным камнем. Алек тут же вспомнил, что его подруга носила это украшение постоянно. Оно стало таким привычным, что никто уже не обращал на него внимания.

– Уверен насчет цацки? – переспросил он.

– А то! Видел, и не раз, – довольно ощерился «козел». – А че?

– Не твое собачье дело, – ласково осадил Женька. – Пойдем? – спросил он у Алека.

Маг, не прощаясь, уже двинулся к выходу.

– А придурки все-таки эти художники, – раздался голос «козла» за спиной. – Извращенцы. Это ж надо, двух похожих девиц трахать.

Алек резко повернулся, готовый напоследок все-таки хорошенько избить этого кретина. Но Женька вовремя дернул его за рукав, останавливая. Не тронь, оно и не воняет…

Они уже подходили к двери, когда на кухне раздался рев боли и звук разбитого стекла. Бутылка самогона лопнула вдребезги на глазах ущербного свидетеля, и куча мелких осколков осела пылью на его грязном животе и противной роже.

У Женьки был вид довольного кота, объевшегося сливок. Алек рассмеялся.

Ну, что ж. Все сходится. Швед встречался с убийцей еще три раза до отъезда. Чисто скоротать ночку. На разговоры у них вряд ли много времени оставалось. Елена прекрасно знала об аппетитах своего братца. Было время, он успевал обслуживать четырех девиц, одну за другой. Годы вряд ли его изменили. С темпераментом ничего не сделаешь. Да и очень ему эта «Кошечка» нравилась. И вдохновение у него после встреч с ней перло. А Елена знала, что такое со Шведом бывало отнюдь не после разговоров.

Но при этом Швед все чаще упоминал, что Кошечка хорошо осведомлена о его вкусах и привычках. И появлялась она у него всегда сама. Не по звонку, а якобы случайно «мимо проходила». «Нам нравятся одинаковые вещи». «Она наблюдательна. Те мелочи, те шикарные мелочи, что так важны для творчества…» «Неплохо разбирается в живописи…» Бедный глупый влюбленный Швед. Он так и не понял, что кто-то снабдил его Кошечку всеми необходимыми сведениями. И вовремя отправлял ее куда надо, где она могла всегда Шведа застать. Значит, все-таки соучастник был не просто пешкой в игре. Похоже, он такой же ненормальный, как эта Кошечка. Помешанный на ненависти к ним. К Шведу, к Костику, Саньке, Вадику, Елене и Алеку – в конечном итоге.

И все же, что самое противное, Влад был прав. Этот кто-то оставался их хорошим знакомым, который так удачно и по сей день прячет свое истинное лицо, свои чувства. Эта мысль Елену злила, раздражала. Боли не было. Она как бы заранее уже подготовилась к предательству. После того разговора у Влада дома. Эта мысль ей запомнилась. И пусть она страшная, нежелательная, но… Можно это назвать интуицией, но Елена знала, что все именно так и обернется. Так что теперь ее злила собственная слепота и наивность. И тот факт, что эта паскуда, этот предатель до сих пор остается неизвестным. Но это ненадолго…

«Нарисовал руки. Пригодится. У них совершенно разные руки. У Детки тонкие пальчики, всегда длинные и сильные ногти. Но всегда самиздатовский маникюр. У Кошечки – работа профессионала. Произведение искусства. Она, наверное, и не видит, что длиннющие расписные когти не скрывают, что пальцы у нее не длиннее ладони. Короткие, чуть квадратные пальцы. И сами руки. Как странно с женщинами. Видно же, что Детка особо в косметике, кремах и прочем не нуждается. Она никогда ими и не пользуется. А у Кошечки ухоженные ручки. Простит меня Детка, но у нее руки, как у жены, а у Кошечки, как у любовницы. У покупной. Деткины ручки теплее, но Кошечкины – эстетичнее. Все в них так. Будто оригинал и копия. Интересно, это случайно? А еще эти кольца. Два одинаковых перстня. С черными прямоугольными камнями. Что это, интересно, значит?.. Хотя какая разница?! Смотрится на рисунке просто блеск. Не забыть использовать!»

Вот самое главное. Это ниточка. Да какая там ниточка. Это канат! Основная улика. Долгий и прямой ход расследования. Елена записала это в свой ежедневник. Она прекрасно знала, что таких колец, как у нее, больше быть не может. Это делалось на заказ, а не покупалось в магазине, среди сотни таких же. Это подарок. Подарок человека, который сам нашел этот камень. Сам отдавал ювелирам на обработку. И второе такое кольцо могло появиться только по его желанию…

Влад вновь заметался по кровати. На этот раз он уже не бормотал ничего на своем чудном гаэльском наречии, не размахивал руками, будто пытаясь кого-то достать мечом, просто перекатывался туда-сюда по подушке.

Елена встала, взяла бутылку с сывороткой, оперлась коленом на софу.

Резкий удар по щеке привел Влада в чувство. Он резко распахнул глаза. Елена, опираясь коленом о софу, собиралась влить в него эту гадостную сыворотку. Он потянулся, стараясь перехватить у нее бутылку.

– Сейчас, размечтался, – ехидно улыбнулась она. – Так я ее тебе и отдала.

Влад улыбнулся в ответ, уже почти совсем проснувшись. Елена выглядела необычно. Джинсы, синий свитер, забранные наверх волосы торчат забавной пальмой на макушке. И пахло от нее необычно – сытной и вкусной едой. Он тут же почувствовал, как проголодался. Надо встать и поесть. Но сначала – отнять у нее эту несчастную бутылку. Влад опять попытался перехватить ее руку. Елена подняла бутыль еще выше.

– Отдай по-хорошему, – предупредил он.

– Выпьешь – отдам, – ответила она.

– И не подумаю.

Тут Влад заметил, что вслед за поднятой рукой свитер Елены также пополз вверх, открывая тело. Недолго думая, он положил ладонь ей на живот.

Как и следовало ожидать, Елена тут же опустила руку. Влад поймал бутылку, а другой рукой обхватил девушку за талию и, перетащив через себя, уложил на софу. Бутылка отправилась на стол, стоящий в изголовье, а освободившаяся рука тут же освободила волосы Елены от заколки.

– Ты чего делаешь? – возмутилась она, но при этом лежала спокойно, даже и не думая освобождаться от тяжести его тела.

– Пытаюсь доказать тебе простую и очевидную истину, я сильнее. – Он начал медленно перебирать ее волосы. Почто машинально.

– Верю. – Она осторожно положила руки ему на плечи. Не приглашая к дальнейшим действиям, но и не отталкивая.

Самое интересное, что Влад не знал, что от нее ожидать в следующую минуту. Конечно, он представлял себе дальнейшее развитие событий в самом радужном романтичном свете, но вполне возможно, что она просто двинет ему в пах коленом за слишком бурное проявление инициативы.

– Что дальше? – между тем поинтересовалась Елена.

– А дальше… Хочу тебе рассказать о своих желаниях, – улыбаясь, ответил он. – Самых заветных. Есть кое-что, что поможет мне намного лучше этой твоей сыворотки.

Ее глаза расширились. То ли от удивления, то ли от испуга. Да кто ее знает, как она реагирует на такие шутки?

– Я голоден, – все же продолжал он с самым многозначительным видом.

– В смысле? – подозрительно поинтересовалась она.

– Просто очень хочу есть. А ты что подумала? – Влад коварно усмехнулся.

– Ну, спал ты беспокойно. Может, силы не восстановил. Жертва нужна…

Влад недоуменно поднял брови. Просто замечательно! Ведьма, одно слово. В качестве еды он Елену никак не воспринимал.

– Ты знаешь только два вида голода? – немного обиженно спросил он. – Человеческий и вампирский. И у тебя даже мысли не возникло, что я тебя…

– Ага, совсем никакой! – Она смеялась. Естественно, Елена все прекрасно поняла. – Кстати, ты на что-то решайся быстрее. Сейчас Алек начнет в дверь ломиться. И вообще, мы с тобой ведем себя, как пятнадцатилетние подростки…

От входной двери раздался настойчивый звонок.

– Откуда ты знала? – изумился Влад.

– Шаги же слышно. – Она усмехнулась.

– Нет, это хуже, чем пятнадцатилетние подростки, – возмутился Влад. – Это вообще непонятно что!

– Как в дешевых любовных романах, – пришла Елене на ум другая ассоциация. – Когда с пятой страницы они пытаются оказаться в одной постели, но им кто-то или что-то все время мешает аж до сто пятидесятой.

Влад с этим согласиться не мог. Он никогда не шел на поводу обстоятельств. Конечно, в такой нервической обстановке ни о чем серьезном не могло быть и речи. Но хоть что-то…

Алек чувствовал себя прескверно. Он легко мог догадаться о причинах, почему ему не открывают. И в принципе был этой причиной доволен. Но вот… Не вовремя они. Тут до разгадки личности убийцы один шаг остался. Решили бы дело, а уж потом можно и в постели развлекаться. Даже нужно! Для здоровья полезно.

Еще ему очень не нравилось Юлькино выражение лица. Такое сочувственно-насмешливое. Будто она над ним тихо потешается. Как же! Лучшая подруга его на порог не пускает. Хорошо хоть Юлька не знает, что Влад сейчас у Елены. Но не долго ей в неведении оставаться. Алек поморщился. Ох, наслушаются они с дорогой подругой от штатного медика.

Дверь, наконец, открылась. Видок у Елены был еще тот! Волосы растрепанные. Губы припухшие. В глазах блеск соответствующий… Алек невольно улыбнулся. Ну, извиняйте! Дела, знаете ли. Он оглянулся на Юлю, вошедшую в квартиру вслед за ним, и улыбнулся еще шире. У той на лице было написано непередаваемое удивление и любопытство одновременно.

– Лен, ты где это кольцо взяла? – сразу кинулся Алек выяснять главное, при этом дергал подругу за руку.

– Погоди ты, – осадила она его, пытаясь освободиться. – Давай пообедаем, и все расскажу.

– Чего ты ее о делах давно минувших дней спрашиваешь? – ехидно улыбаясь, спросила Юля. – И ты, Лена, тоже странная. Он к тебе с претензиями, а ты ему: «Дорогой, давай пообедаем».

– Тебе его подарили? – продолжал допытываться Алек, ни на что не обращая внимания. – Кто?

– Да успокойся же! – начала раздражаться Елена. – Поедим и поедем.

– Чего ты к ней с кольцом привязался? – продолжала гнуть свое Юля. – Ему сто лет в обед. Даже если и подарили, то очень давно. Вернись в реальность! Может, она здесь с любовником развлекалась, а ты под дверью скребся.

– Как ты меня достала! – не выдержал Алек. – Я по делу, а ты со своими вечными глупостями!

– По делу семейных сцен не закатывают, – весомо напомнила Юля.

– Я, кстати, про кольцо тоже узнала, – попыталась Елена отвлечь его от ссоры с Юлей.

– Шведов дневник, да? – догадался сразу Алек.

– О каком кольце вы тут толкуете? – Из комнаты показался Влад. Вид у него был опрятный, но излишне довольный. – Толкиена не к месту помянули?

Юля уставилась на Влада. Вид у нее был, как у кошки, объевшейся сметаны, она искоса глянула на Алека, явно ожидая скандала. Типа, вернулся муж из командировки… Не случилось.

– Давайте все за стол, и все расскажу, – предложила Елена и ретировалась в кухню.

Влад с Алеком поплелись мыть руки. Мило переговариваясь на тему Владова здоровья. Юля разочарованно вздохнула и отправилась помогать Елене накрывать на стол.

– Итак, вернемся к кольцу, – только приступив к солянке, напомнил Алек. – Мы с Женькой были у того «козла», шведовского соседа. Он опознал убийцу. Говорит, бывала она там, на ночь приходила пару раз.

– И у нее кольцо точно такое же, как мое, – закончила за него Елена. – Швед тоже это написал.

– Давайте по порядку, – предложил Влад. – Я все проспал. Наша доктор вообще не в курсах. Алек, что у тебя?

– Описание внешности. Волосы темнее Ленкиных. Почти красные. Стрижка короткая. Убийца ниже Лены ростом и полнее.

– У меня те же сведения, – подтвердила Елена. – И еще. Она темная. То есть силы она из Тьмы накачивает. И еще основной стимул ее действия – ненависть. Что и следовало ожидать. Главное, Шведу ее просто подсунули. С полным досье на него.

– Это подтверждает мою теорию, – подумав, заметил Алек. – Наш охранник сказал, что в вечера убийств некто звонил в «Бюро» и искал либо Елену, либо меня. Вернее, просто интересовался, где мы. Видимо, соучастник в этом деле не пешка. Он ей с поиском жертв очень даже помогает.

– Согласна. – Елена улыбнулась Алеку. – У меня то же мнение. И еще. Швед был на какой-то пьянке и там с ней и познакомился. Но неизвестно, на какой.

– А кольцо-то тут при чем? – спросила Юля.

– Как я понял, и Швед, и его сосед говорят, что кольца у тебя, Лена, и у убийцы одинаковые? – решил уточнить Влад.

– Да, – подтвердил Алек. – Вопрос, что это нам дает? Лен, где ты все-таки это кольцо взяла?

– Мне его Варич подарил, – ответила она. – И это многое нам дает. Дело в том, что камень к этому кольцу он нашел сам. И делали цацку по его заказу.

– Значит, все-таки Варич! – Алек подленько заулыбался. – Все это здорово. Но как-то мало верится, что он способен на такое. И еще неувязочка. Он Ленку любит, а не ненавидит.

– От любви до ненависти… – напомнила Юля. – Хотя здесь точно не тот случай. Ленка для него, как болезнь. Это я вам как медик говорю.

– Странно, – прокомментировал Влад.

– Что странно? Что он меня так преданно любит? – не поняла Елена.

– Да нет. Это вполне обычно. Но вот то, что у нас с этим вашим Варичем не сходится – странно.

– Но если он той девице кольцо такое же подарил, то он ее знает! – напомнил Алек.

– И знает очень хорошо, – добавила Елена. – Мне-то он этот подарочек к помолвке сделал.

– Ого! – Влад уважительно присвистнул. – Тогда надо ехать к этому твоему обожателю. Тут мы все получим. Адреса, пароли, явки.

– Ага. – Юля задумалась ненадолго. – Лена, ты говорила, что Швед с убийцей познакомился на какой-то пьянке. У Варича – это любимое время провождения.

– Да. – Елена тоже задумалась. – Может, пьянка та и была у него, но… На соучастника Варич все равно не тянет.

Все на время замолчали, стараясь доесть как можно быстрее. Елена криво улыбалась.

– Чего это ты? – удивился Алек, отодвигая тарелку.

– Да так. Размышления на любимую тему, – ответила она. – Про Толкиена. Как там в стишках-то?

– «Три кольца – премудрым эльфам для добра их гордого, семь колец – пещерным гномам для труда их горного, девять – людям Средиземья для служенья черного и бесстрашия в сраженьях смертоносно твердого», – тут же помог Влад.

– «И одно всесильное – Властелину Мордора, чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли и объединить на век в их земной юдоли под властью всесильною Властелина Мордора», – закончила Елена стишок из знаменитой фэнтези-эпопеи.

– Ну, знаете ли, называть Варича властелином колец – это слишком, – прокомментировала Юля немного озадаченно.

– Дело не во властелине колец, – объяснил Алек, не сводя с Елены внимательного взгляда. – Дело в той феньке, что кольцо, попав не в те руки, может наделать много бед…

– Именно, – загадочно улыбнулась Елена. – А еще в том, что в нашем мире слишком много мифов, ритуалов и легенд.

Алек улыбнулся. Опять ее любимая теория. Все наши действия ритуальны, так как производятся часто, в одно и то же время, для достижения некоего результата. Определенный набор действий. Все легенды этого мира похожи, так как в них один и тот же, так сказать, сакральный смысл. И эти легенды и мифы часто встречаются в быту. К сожалению…

– Ну, ты же всегда мечтала пройти путь Кольца или Грааля, – ехидно улыбаясь, напомнил он подруге. – Пожалуйте, получите. Но все же Варич, раздающий кольца… Как там в ваших стишках? «И короля назовут королем в честь короля другого…» Вот, извини, язык не повернется.

Елена усмехнулась, но комментировать смысловые неточности не стала. Вид у нее по-прежнему оставался очень загадочный.

– Спрашивать, в чем фишка, смысла нет? – решил все же полюбопытствовать Влад.

– Это как у Саган, – вспомнил Алек. – Ты, Лен, часто раньше это повторяла. Даже я выучил… «Элеонора была той женщиной, у которой всегда хотелось спросить: «О чем ты думаешь?», но никогда не получить ответа».

– Просто сказать, что отвечать не хочешь, трудно? – ехидно вклинилась Юля, обращаясь к подруге, хотя больше, естественно, старалась зацепить своей иронией именно Алека. – Все цитатками кидаемся. «Всякие здесь хотят свою образованность показать», – тут же блеснула она знанием текстов А.П. Чехова.

– Ну, да, – вступился за друзей Влад в том же тоне и тут же решил процитировать к месту булгаковского кота из «Мастера и Маргариты». – «А ты тут сидишь, никого не трогаешь, примус починяешь».

Алек тяжело вздохнул, пожал плечами. Когда вокруг тебя одни интеллектуальные снобы, жизнь дает трещину. О том, что сам он только что блистал знаниями, маг благополучно забыл.

Найти Варича труда не составило. Любимое кафе, полумрак, неизменная шотландская клетка скатертей. На этот раз по залу разливался голос Фредди Меркьюри с самым своевременным на тот момент вопросом: «Кто хочет жить вечно?» Варич, судя по его здорово нетрезвому, а потому довольному виду, очень хотел.

Они, конечно, смотрелись очень мило. Как злодеи в американских боевиках. Вошли толпой, решительно устроились за его столиком, даже не озаботились сделать заказ. Но Варич встретил гостей доброжелательно. У него, вообще, было блоковское настроение. Елена являлась для него Прекрасной Дамой. Глядя на нее с немым восторгом, он не заметил общего недоброжелательного настроения.

– Привет, – робко и радостно сказал он Елене. Остальные его в принципе не интересовали.

Елена поморщилась, но выдала жалкое подобие улыбки. Только от одного вида бывшего жениха у нее начиналась головная боль. Его обожание преследовало Елену уже много лет. И оно не иссякало! Парень был настроен на одну волну, и сбить его не представлялось возможности. Варич был болен. И что самое противное, Елену с детства учили с больными обращаться вежливо. А потому приходилось улыбаться.

– Пару вопросов, сударь, – решил обратить на себя внимание Влад. Он был не особенно в курсе ситуации и анамнеза Варича. А потому очень удивился, когда на него не прореагировали.

Алек был решительнее. Он-то все прекрасно знал. И Варич за многие годы знакомства у него уже в печенках сидел. Да и не до сантиментов сейчас. Елену надо спасать. Первые признаки мигрени у нее начали проявляться еще в машине. В общем, причин не церемониться с Варичем у мага было много. А потому он здорово приложил того между лопаток, типа здороваясь.

– Здоров, Варич, – нахально улыбаясь, проговорил он на манер подвыпившего орка.

Варич дернулся, пролил пиво на брюки. Недоброжелательно посмотрел на Алека.

– «По крыше стекает старик Козлодоев», – тихонько пропела Юля строчку из песни «Аквариума». Злорадно так, с чувством. Ей вообще не нравились мужчины, которые не обращали на нее внимания. А пьяные в особенности.

Влад фыркнул со смеху. Ассоциации у медика «Бюро» были очень правильными. Юлин авторитет заметно вырос в его глазах.

– Слышь, давай пообщаемся, – продолжал громогласно хамить Алек, повторно приложив свою жертву по спине. – Тема есть, ювелир хренов.

– Чем обязан? – Почему-то по пьяни Варич всегда пытался изображать столбового дворянина. Неудачно, конечно, но что делать?

– Кому колечко сбагрил? – гаркнул Алек. – Лен, а ну, покажи ему колечко.

Елена послушно сунула бывшему жениху под нос его давнишний подарок.

Действие имело обратный результат. Варич опять впал в состояние душевной расслабленности. Приложился губами к протянутой руке, пытался поглаживать пальчики. Влад жестом собственника отнял у него Еленину руку и демонстративно стал вытирать ее салфеткой.

Юля задыхалась от еле сдерживаемого смеха. Елена покраснела по той же причине и старалась не смотреть на подругу.

– Ты до сих пор носишь мое кольцо? – Варич был наверху блаженства. – Тебе нравится?

Сколько надежды в голосе! Для него эта маленькая приятная новость стала мотивом к рецидиву его и без того запущенного заболевания.

– Но ты же кому-то подарил такое же? – с нежным упреком и светлой грустью в голосе произнесла Елена. Понятно было, что все Алеково хамство и общий стеб ни к чему их не приведут.

– О чем ты, солнышко? – с придыханием спросил Варич. Между прочим, патологическое вранье было довеском к основному диагнозу пациента.

– О колечке, зайка. – Елена улыбалась уже не так дружелюбно. – Ты ведь нашел себе новую даму сердца. И цацка при ней такая же.

– Лена, ты же знаешь, я делал это кольцо только для тебя, на заказ, – продолжал проникновенно врать Варич.

Владу это уже начало надоедать. Он достал из кармана корочки. Временный пропуск в контору Железного Феликса. Открыл и сунул Варичу прямо под нос. Любовь любовью, а инстинкты не обманешь. И точно! Варич нахмурился и стал вчитываться. Безрезультатно – буквы расплывались, – но якобы внимательно. Влад захлопнул корочки. Пощелкал перед глазами Варича пальцами.

– Хочешь следующие лет пятнадцать париться на нарах, без пива и женщин? – почти ласково спросил он.

– Какие у вас могут быть ко мне претензии? – в духе столбового дворянина поинтересовался Варич в ответ.

– Четыре убийства.

Брови Варича взлетели вверх. У него получилось почти естественное светское удивление на лице, но в глазах читался страх.

– Какие убийства?

– Ритуальные.

– Не понимаю, о чем вы?

– Ты помогал находить жертвы и расправлялся с бывшими любовниками Елены Давыдовой. – Влад чувствовал себя инквизитором на допросе четвертой степени. Но кто сказал, что сейчас ему это не нравилось?

– Вы сказали «помогал», кому же, если не секрет?

Алек был удивлен. Потрясающе! Клиент пьян в стельку, идиот по жизни, а как держится. Жаль, что соучастник все-таки не Варич. Алек это уже четко понимал.

– А помогал ты как раз той дамочке, которой подарил так похожее на Еленино колечко, – вступила в разговор Юля. – Ты лучше скажи, кто она. Или это столь важная для тебя персона?

– Правда, важная? – с легкой хорошо разыгранной обидой переспросила Елена. У нее был вид покинутой возлюбленной перед лицом ее мучителя. Что-то цветаевское – «мой милый, что тебе я сделала».

Алек очередной раз подивился женскому коварству и жестокости. Она же парня до самоубийства доведет! Он же к ней всей душой, а она ему в душу и плюнула. Пусть по делу, пусть для дела. И даже за дело. Хотя Варич не виноват, что от одного упоминания его имени у Елены начинает голова болеть. Вот мужики так не поступают. Ему на миг стало жутко жаль Варича.

А тот чуть не плакал. Обмануть любимую женщину, обидеть ее… Из-за какой-то девки.

– Да не важна она мне! – начал он оправдываться, опять потянувшись за рукой Елены. – Мы познакомились года два назад, немного общались. С тех пор я ее не видел. Как расстались. Просто она так была на тебя похожа…

Влад быстро убрал руки Елены себе на колени. Ему этот нытик, ну, никак не нравился. И даже не в ревности дело. Просто, во-первых, он терпеть не мог вот таких тряпичнообразных представителей рода человеческого, а во-вторых, он же не слепой! У Елены явно от этого гада болела голова.

– Не видел, говоришь? Года два назад познакомились? – переспросил Алек, отвлекая внимание Варича на себя путем изъятия у того из-под носа кружки пива. – Точно недавно с ней не встречался? Не пил в ностальгическом ключе?

– Нет, – соизволил отозваться жертвенный ягненок. Изъятие кружки выбило его из колеи сильнее, чем исчезновение Елениных рук. Да… Алкоголизм сильнее любой любви. – Да и зачем?

– Но колечко-то ты ей не просто так дарил? – напомнил Влад.

– Да… – Варич расстроился. – Лена… Я просто… Ну, я не хотел на ней жениться, просто… – замямлил он.

– Значит, тоже к помолвке, – подытожила Юля. – Вот и вся любовь.

– Нет! Я никогда… – возмутился Варич.

– Да ты расскажи все нормально, – предложил ему Алек почти дружески.

А Елена продолжала смотреть на незадачливого поклонника кротким ласковым взором и улыбаться.

Варич хватанул пива. От души, чуть ли не половину оставшегося в кружке. Выпрямился. Глубоко вздохнул. В общем, приготовился. Как скальд перед выступлением. Влад уже было подумал – сейчас запоет.

– Аня тогда работала в одной из газет внештатницей, – начал он более-менее связно. – Была прессуха. Ну, пресс-конференция. Я же обязан бывать на всех городских пресс-конференциях. Я ее увидел. Думал, Елена. Но… познакомились. Стали встречаться. Потом… Мне не хотелось бы посвящать вас в лишние подробности. В общем, расстались.

– Не друзьями, – больше утверждая, чем спрашивая, подсказала Юля.

– Да, – согласился Варич и поморщился. Видимо, не лучшее в его жизни воспоминание.

– Вот тебе листок. – Алек выложил перед Варичем салфетку, достал ручку. – Пиши ее имя, фамилию, тогдашнее место работы, адрес.

– Нет у нее адреса, – жалобно сказал Варич, глядя с тоской на кружку пива, которую у него опять изъяли. На этот раз Юля постаралась. Ей стало понятно, что без своего «эликсира жизни» Варич быстрее идет на контакт. Ну, и плевать, что это шантаж!

– Она что, бомжует, что ли? – Елена от неожиданности даже вышла из роли.

При отсутствии пива под рукой Варич этого даже не заметил.

– Нет, просто Аня квартиру снимала, а потом съехала, – объяснил он. – А куда, не знаю.

– Хрен с тобой, золотая рыбка, – сжалился Алек. – Пиши, что знаешь.

Варич выполнял задание быстро и четко. Елена насмешливо улыбнулась. Ну вот! А она годами мучилась от чувства вины, что столько раз сбегала от этого незадачливого жениха, что заставляла парня страдать от мук неразделенной любви. Уже за тридцатник перевалило, а так, видимо, и осталась наивной дурочкой. Ему бы пива, а она о высоком… Да…

Будто прочитав ее мысли, Варич тихонько запел пьяненьким голосом, поглядывая на нее с обожанием:

– В моем саду, ланфрен-ланфра…

Елену ощутимо передернуло. Алека, как ни странно, тоже.

– Ну, все. – Влад проворно вытащил из-под пера Варича салфетку. – Спасибо за помощь следствию. Советую вам завтра же явиться в следственные органы и дать развернутые показания о знакомстве с гражданкой… Анной Николаевной Ветричной. До свидания.

Они синхронно начали подниматься из-за стола. Однако Варич проворно успел одной рукой ухватить вожделенное пиво, а другой – руку Елены.

– А ты не останешься? – с надеждой и прежним обожанием заканючил он. – Давай посидим, вспомним… Мы могли бы…

Что они могли бы, никто так и не узнал. Елена совсем невежливо вырвала у Варича руку и поспешила к выходу. На лице у нее четко читалось презрение к этому типу.

На улице опять густели сумерки, переходящие в настоящую темноту ночи. Даже звезды не блестели, небо заволокло серыми бездушными тучами. Было тепло. Грязь по-прежнему хлюпала под ногами. Но в воздухе все же витало нечто, какой-то чисто весенний дух.

– «По вечерам над ресторанами вечерний воздух дик и глух, и правит окриками пьяными весенний и тлетворный дух», – выдала Елена, стоя на крыльце любимого кафе с сигаретой в руках.

– «И каждый вечер друг единственный в моем стакане отражен и влагой терпкой и таинственной, как я, смирен и оглушен», – ответил ей Влад, с легким остервенением продолжая хрестоматийные блоковские строки.

– Я вообще-то про погоду, – объяснилась Елена.

– А я про твоего женишка, – ответил Влад.

– Про него много что сказать можно, – вступила Юля. – И про «перья страуса в моем качаются мозгу», и про «пьяниц с глазами кроликов»…

– Последнее особенно точно, – хмыкнул Влад.

– Особенно обидно про «в моей душе лежит сокровище, а ключ доверен только мне», – припомнил с трудом Алек.

– Издеваешься? – обиженно спросила Елена.

– Нет. Не над тобой, по крайней мере. Просто жалко, что эти слова уже не про него. А вообще, ну вас, с вашей поэзией. Влетели мы… – Он пошел за машиной.

– Про влетели ежу понятно, – рассудил Влад. – А вот про сокровище не очень.

– У Варича был дар, – грустно объяснила Елена. – Когда-то…

– Твою мать… – выругался Влад и бросил окурок в лужу.

Стало очень противно. Пусть для большого и жестокого мира маги – ненормальные и отверженные. Но он, Влад, никогда бы не отказался от этого по своей воле. Пропить способности…

– Да уж, – серьезно заметила Юля. – Вот что значит закопать талант в землю…

– Странно, что вы с Алеком друг друга не любите, – ехидно ответила Елена подруге. – У вас такая замечательная общая привычка – толкать прописные истины с умным и авторитетным видом…