Глава третья

Он уже не первый раз оказывался здесь. Он знал эту землю. Этот мир. И это был ЕГО мир. Он, что называется, был родом отсюда. Ведь у каждого есть своя родина. Не только страна, где ты родился, не только любимый город, который ты знаешь и, конечно же, любишь с детства, с первого вздоха, с первого взгляда, но и вот такое маленькое, известное только тебе местечко, откуда родом твоя душа. Это истинная родина. По ней всегда скучаешь, всегда ищешь ее, а воспоминания о ней рождают тупую боль в сердце.

Влад проснулся. Сам не понял отчего. Видимо, просто пришло время, и организм протрубил «Подъем». Он открыл глаза, увидел перед собой черную кожу обивки дивана и чуть не застонал. Ему было стыдно за себя, перед самим собой. И больно за бесцельно прожитые годы. Как всегда бывает с сильного похмелья.

Память восстанавливалась частично, начиная свой рассказ очень издалека. Будто издевалась, давала ему в полной мере ощутить собственную ничтожность.

Вечер пятницы. Кажется, это было так давно. И зачем ему это сейчас? Но кнопки перемотки в плеере памяти не было. Ладно…

Ему почему-то вспомнилась девчушка лет шести. Забавная, в бордовой шапочке с узорами. Необыкновенно яркие синие глаза смотрели на него с лукавством. Озорно и весело. Девочка сидела на заднем сиденье его «эмки», рядом с матерью. Очень на нее похожая, но… намного красивее. Дети же не могут быть некрасивыми.

Он часто ловил ее взгляд в зеркальце заднего обзора, иногда оборачивался, чтобы улыбнуться ей в ответ. Иришка была из тех детей, которые, не прилагая никаких усилий, моментально становятся центром внимания и восхищения благодаря собственному очарованию.

Девочка расспрашивала Влада, где он оставил своих «летающих теть с зубами, которые всех кусают и пьют кровь». Ее очень интересовало, правда ли Ван Хельсинг может его победить и как ему удается превращаться в мультяшку. Да… Дочь ведьмы. Со странными вкусами в искусстве и кино. Уже на подходе к Елениному дому Влад понял, что девочка приняла его за героя любимого фильма «Ван Хельсинг». Хотя на тамошнего Дракулу он был совсем не похож. По крайней мере, ему так казалось.

Потом перед внутренним взором поплыл ночной город, с опустевшими улицами, блеклыми фонарями и случайными прохожими. Которые либо мечтательно улыбались весенней ночи, либо напряженно смотрели перед собой, борясь с опьянением и связанной с этим состоянием раскоординацией движений.

Суббота была долгой. Спина болела от неудобного сидения, глаза от напряжения при чтении. В горле образовался неприятный привкус от бесчисленного количества выкуренных сигарет. Но он нашел… И долго мучился, придумывая, как лучше рассказать об этом Елене и Алеку.

Влад поговорил с Гувером. Тот, конечно, все знал. Федералы в этот раз сработали быстро. Потому-то Влада и отправили в «Бюро». Гувер тоже понятия не имел, как выложить такую новость своей однокласснице.

Потом позвонил Алек. Потом был этот кабинет. Женька, водка, разговоры, смех, минимум закуски, несколько похождений за добавкой… В общем, как и ожидалось.

Да, зря они пришли именно сюда. Елена будет в ярости. Хотя именно она отдала ключи Алеку. Как-то странно она относится к своему кабинету. С одной стороны, он для нее второй дом. С другой… Она спокойно отдает его в аренду подвыпившим магам. А ведь последствия весьма предсказуемы. Ладно. Умом Елену не понять…

Влад решил все же узнать, сколько времени. И вообще, хоть что-то сделать, чтобы прекратить таращиться на кожу дивана. Смартфон лежал под рукой, возле подушки. Влад улыбнулся собственной пьяной предусмотрительности. Часы показывали десять двадцать семь утра. Еще, как выяснилось, ему пришла эсэмэска. От Елены. «Нагадите в кабинете – прокляну».

Черт, а ведь и правда нагадили, наверное. Надо встать, посмотреть, убрать все свинство…

Он повернулся на другой бок. Удивился. Нет, конечно, свинство никуда не исчезло. Пустые стаканы, бутылки, переполненные пепельницы, крошки и объедки по всему столу. Но не в этом дело.

Напротив него в кресле сидел Алек и молча таращился куда-то поверх головы Влада. На лице мага была задумчивость и грусть.

Влад лег на спину. Тоже посмотрел вверх. Предметом интереса Алека служила картина. Странная такая картина.

Несомненно, импрессионизм. Другого в кабинете женщины, цитирующей поэтов Серебряного века, ожидать было трудно. Нежные долгие мазки неярких красок по холсту, расплывчатые контуры, нюансы, полутона, полуоттенки… И настроение. И взрыв эмоций.

Автор был, бесспорно, просто удивительно талантлив. Даже несколько пугающе… На картине был изображен темный коридор какого-то замка. Видимо, давно оставленного живыми. Старый оборванный гобелен раздувался от ветра, влетающего в коридор из маленького узкого стрельчатого окошка. Занавеси паутины. Неимоверно тонкой, серебристой. И на заднем плане – призрачная женская фигура. Вроде бы виден лишь силуэт, но фигура притягивала глаз, заставляла всматриваться в очертания. И казалось, еще чуть-чуть, и ты увидишь лицо этой женщины. И чувство, странное чувство, что она тебе чем-то знакома.

Странная такая картина. Таинственная. И будто бы автор ее не просто талантливый художник… Тут умения рисовать мало. Такое создается только магией. Похоже, у художника был дар. И еще… Влада поразила еще одна деталь. Эта вещь не принадлежала Елене, хотя и висела на стене в ее кабинете. Конечно, здесь было много чужих вещей. Чашки, кружки, журналы, даже чья-то косметичка. Но эта картина была личной вещью Алека. И что-то особенное связывало мага с картиной.

Влад сел на диване и собирался уже расспросить Алека, но вдруг дверь резко раскрылась, и на пороге появилась явно рассерженная незнакомая женщина. Влад тяжело вздохнул. Конечно, это была ведьма, конечно, одетая во все черное, конечно, ее каштановые волосы отсвечивали рыжиной. Он приготовился к неприятностям.

Ведьма остановилась возле Женьки, спящего на втором кресле, и настойчиво потрясла его за плечо. Демонолог недовольно засопел, но один глаз открыл. И тут же закрыл обратно, увидев ее.

– Сколько раз можно говорить, что «Бюро» не место для пьяных оргий?! – обратилась она к Алеку, голоса, слава богу, не повышая, но тон был леденяще холодным. Влад не ошибся в предчувствиях. Похоже, поведение женщин из «Бюро» он уже легко мог предсказать.

Алек не прореагировал. Его вообще ничего не интересовало. Только картина.

– Я с кем разговариваю? Вы стайка пьяных дуриков! – Женщина раздражалась все сильнее.

– Наташ, ну, сколько говорить, что мы не такие? – устало заметил Женька. – Чего пристала? Повод был.

– И какой? Пополнение компании? – язвительно осведомилась Наташа. – Нашли еще одного собутыльника? А сюда его зачем тащить? Дома, что ли, у вас нет?

– Он наш коллега из Питера. – Женька кивнул Владу. – Еленин знакомый.

Владу происходящее напоминало дешевую пьесу в плохой постановке. Однако актеров это не смущало.

– Хорошая причина, чтобы спать с ее мужчинами, – продолжала Наташа еще более саркастичным тоном.

– Спали мы по отдельности. Что очевидно, – спокойно заметил демонолог. – Не оскорбляй мага за просто так.

– Ты маг? – обратилась Наташа к Владу уже более серьезно.

Он просто встретился с ней взглядом. Очень резким, настойчивым взглядом и постарался усмирить, подавить…

– Нормально, – оценила Наташа. – Из Питера, говоришь?

– Не совсем. – Влад на миг отвел глаза. Потом снова посмотрел на нее, уже обычным взглядом. – Просто жил там последние два года.

– А вообще, откуда? – Тон у нее стал дружелюбнее.

– Румыния.

– Это, знаешь ли, большая страна. А конкретнее?

– Из Валахии, – уже смирившись с предстоящими насмешками на эту тему, уточнил Влад.

– Что-то цыганское в тебе есть, – заметила Наташа. – Но синих глаз у цыган не бывает.

– Я не цыган, – пояснил Влад. – Мой отец военный. Мы жили там в военном городке.

Она кивнула и опять потеряла к новому коллеге всякий интерес.

– И что мне делать? – поинтересовалась она у все так же молчащего Алека. – Ты оставался на выходные за Елену дежурным магом. Нарушение инструкции, между прочим. Да черт с ней. Мне-то поможешь? Чего молчишь?

Это было то же самое, что разговаривать с «медным всадником». Глупо и безрезультатно. Алек думал о чем-то своем, очень важном, и не собирался обращать внимание на разгорающийся вокруг него скандал.

– Отстань от него, – предложил Влад. – Скажи, чего надо. Может, мы с Женькой на что сгодимся?

– Да завтра должна в дежурство выходить, а мне уехать надо, – объяснила Наташа.

– Без проблем, я подежурю, – тут же отозвался Женька.

– Нельзя тебе, – напомнила Наташа. – Только маги широкого профиля или такие замы по умолчанию, как Алек. Ох уж мне вся эта бюрократия!

– Алек, давай Елену попросим, а? – предложил Женька. – Чего молчишь?

– Я попрошу, – опять вступился Влад. – Я и подежурить могу. Завтра все равно здесь весь день торчать.

– Ты не сотрудник «Бюро», – напомнила Наташа. – Нет, Алек, ты, может, хоть что-то скажешь? «Белочка» у него, что ли?

– Алек, – громко позвал Женька.

– Да не орите, – отозвался он, нехотя отрываясь от своих переживаний. – Без вас забот хватает.

– И каких же, зайка? – сердито сощурилась Наташа. – Его превосходительство не в курсах, где мы, что мы?

– Она плакала, – скорбным тоном ответил Алек, вообще не реагируя на ее выпады.

Наташа замолчала и машинально попятилась. Мгновенно в ее глазах мелькнуло понимание и грусть. Женька выглядел слегка испуганным. Влад ничего не понимал.

– Алек, прости. Я же не знала. А ты молчал… – мягко и даже заботливо начала Наташа. – Может, надо не сидеть, а действовать? Позвони Шведу. Сейчас же. Давай я позвоню?

– Он должен был быть за границей. – Алек наконец-то повернулся к ней. – Надо Елене сказать. Коммутатор проверить. Сотовые. Вдруг Швед сам звонил?

Он тут же резко вскочил и направился к двери.

– Да что все это значит? – не выдержал Влад.

– Видишь, картина какая? – спросила Наташа. – Что о мастере скажешь?

– У него есть способности, – ответил Влад, сразу поняв, о чем его спрашивают.

– Именно. И эту картину подарили Алеку.

– И женщина его, – продолжал Женька. – По-настоящему. Ее Швед Алеку тоже подарил. Сказал, так они будут ближе. Пока Алек не встретит ее в реальности.

– И эта женщина Алеку снится, – перехватила Наташа. – И она плакала.

Влад встревожился. Но совсем по другой причине.

– Елена со Шведом знакома?

– Елена считает его своим братом. Названым, – нахмурившись, ответила Наташа. – Мы все его знаем. А что?

– Она плакала, – повторил Влад со значением.

– Блин! – До Женьки дошло сразу. – Звони Елене домой. Сотовый она наверняка здесь бросила. А если это по вашему делу?

Влад уже набирал номер. Но не Елены.

Когда-то Алек терпеть не мог Шведа. Почти ненавидел его. Потому что Швед был редким раздолбаем. Веселый. Озорной. Почти без комплексов. Но – безответственный, транжира и пьяница. Помнится, и наркотики в жизни Шведа тоже были. Слава богам, недолго. Но Алеку приходилось его терпеть. Естественно, из-за Елены. Швед любил ее до безумия. Дорогие подарки на последние гроши, любые капризы, хоть звезды с небес, только бы она улыбалась. А со Шведом Елена улыбалась всегда. Потому что тоже его любила.

Алек помнил их безумные выходки. Однажды, например, когда Швед открыл первую свою выставку, он продал пять картин за приличные, кстати, деньги и накупил цветов для Елены. Не миллион алых роз, конечно, но… Потом они вместе вырядились уличными торговцами в стиле «Элизы Дулитл» и продавали эти цветы на улицах. Приставали к прохожим, пока не нарвались на наряд полиции. Алеку пришлось вытаскивать их из районного «обезьянника».

А в другой раз они вдвоем залезли на телепередающую вышку. Елена боялась высоты и, естественно, звонила Алеку, чтобы он приехал и снял ее оттуда. Он тогда долго бегал вокруг вышки. Рассмотреть Елену на башне было практически невозможно, лезть за ней казалось чистым безумием.

А однажды Елена со Шведом собрались ехать в Мурманск наниматься в торговый рыбный флот. Ехать почему-то им надо было обязательно «зайцем». Алек чуть не довел до инфаркта водителя такси, пока тот мчал его на вокзал. Алек надеялся, что успеет их остановить. Весь в мыле, вылетел на перрон. Елена стояла одна и смеялась.

Да. Так было. Но давно. А лет шесть назад Швед пропал. Елена переживала, звонила, искала. Без толку. Он появился через несколько месяцев. Серьезный, немного усталый, на новой шикарной тачке, при деньгах и с обручальным кольцом. Он изменился. Стал элегантным, сдержанным, даже, можно сказать, интеллигентным и стильным. Он только рисовал. Он бросил пить, а о прошлых похождениях вспоминал с улыбкой. Но по-прежнему души не чаял в своей «сестренке». Тогда Алек понял, что может к нему привыкнуть. И привык.

Год назад, когда они открывали «Бюро», Швед примчался из Франции с кучей драгоценностей и шмоток для Елены. И с картиной – для Алека.

Теперь Шведа не стало. Алек сидел в «эмке» Влада и никак не мог привыкнуть к этой мысли. Просто в голове не укладывалось. Казалось, только что закончилась какая-то часть его собственной жизни, что у него отняли что-то очень важное. Он чувствовал несправедливость происшедшего, боль потери и страх. Швед был близким ему человеком, по-настоящему близким. Теперь Алек вспоминал их долгие разговоры «по душам», посиделки в студии Шведа, совместные поездки на природу. Когда они все втроем – он, Елена и Швед, чувствовали себя по-настоящему свободными и счастливыми. И в этом, Алек понимал, была заслуга именно их безумного гения. А ведь Швед и правда был гением.

– Алек, – обратился к нему Влад успокаивающе тихим голосом, продолжая смотреть на дорогу. – Я Елене сам скажу, хорошо?

– Нет, – подумав, ответил он. – Я сам. Ты прости, но тебе лучше посидеть в машине, лады?

– Могу в другой комнате подождать.

– Она сейчас гуляет с Иришкой в парке.

– Ну… Я пройдусь там, где-нибудь.

– Хорошо. Я потом тебе позвоню.

– Алек, – через некоторое время опять заговорил Влад. – Уговори ее куда-нибудь семью отправить, а? Как-то неспокойно тут.

Влад понимал, что было бы хорошо отправить куда-то и Елену. Но предлагать это наверняка даже не имело смысла.

– Я тоже так думаю, – согласился Алек. – Она и сама это понимает. Если, конечно, это наш случай.

Влад в этом не сомневался. Он уже знал все подробности. И хотя ничто не указывало, что Шведа убила та же женщина, что убивала остальных. Он знал это. И Алек тоже наверняка знал. И Елена… Она поймет…

Парк был небольшой: полупрозрачный, слякотный, но все же с ровными асфальтированными дорожками, аккуратно подстриженными кустами, лавочками, урнами, забитыми сейчас талым снегом, и клумбами, утонувшими нынче в грязи. Влад бродил минут двадцать. Вернее, метался по аллейкам. Ему было неспокойно. Он хотел оказаться там, с ними, хотел как-то помочь, разделить… Он жалел, что не знал этого Шведа, еще больше жалел, что теперь и не узнает. Он боялся. За Елену. За Алека. За всех, с кем уже успел познакомиться в этом маленьком странном городке.

Наконец, он не выдержал. Решительно направился к ним, сидящим рядом на одной из лавочек в самом центре парка. Они курили, молчали. Иришка бегала вокруг круглой клумбы вместе с каким-то мальчишкой.

Елена первой подняла глаза, кивнула, даже улыбнулась уголками губ, печально, растерянно. Алек молча протянул ему пачку сигарет.

– Дай сотовый, – попросила Елена. – Мой я оставляю на работе. А ты мне должен.

Влад улыбнулся, протянул ей телефон. Он заметил, что она плакала. Глаза у нее не покраснели, но на щеках были видны уже высохшие дорожки слез. Она набрала номер, встала с лавочки и отошла в сторону, прислушиваясь к далеким гудкам в трубке.

– Как она? – тихо поинтересовался Влад у Алека.

– В ярости.

– Но она же плакала…

– От злости. Она вообще плачет только от злости.

– Что решила с Иришкой?

– Вон, видишь, договаривается.

– Правильно. Надо нам ехать… – Влад затушил сигарету в луже. Там уже валялось около десятка окурков.

– Она с нами. – Алек тоже выкинул сигарету и поднялся с лавочки. – Теперь Елена все хочет видеть сама. Вживую, так сказать. Отчетов ей мало. И… Она хочет видеть его труп.

Влад поморщился. Черт. Нет, проблем с этим не будет. Их пропустят в морг. Им все покажут, все расскажут. Просто ей этого видеть не надо. Наверное, Елена еще не осознала потери, не поверила. И незачем ей видеть подтверждение в холодном кафельном зале.

– Переживу, – буркнула она, подходя. Видимо, прочла его мысли. Он только сейчас заметил, как от нее веет силой, угрозой, чем-то темным, невольно вызывающим страх. – Я должна убедиться, что это дело рук той же дряни, что и в остальных случаях.

– Лен, пока никаких подтверждений нет, – возразил Влад.

– Поэтому я и хочу все увидеть лично. Сам знаешь.

Да, он знал. Он понимал. Она будет смотреть иначе, не как смотрят полицейские и федералы. Она будет чувствовать. А потом…

– А потом я ее убью.

Это прозвучало слишком спокойно, буднично, будто Елена говорила о необходимости почистить зубы или купить хлеба к обеду. Влад не стал спорить. Он понимал – бесполезно. Потом. Все потом. Сейчас надо ехать. Двигаться. Действовать.

– Поедем ко мне, – скомандовала она, шагая впереди за руку с Иришкой. – Соберу моих, и дождемся Кольку.

Алек кисло улыбнулся. Плохо дело. Колька был Елениным «проклятьем». Постоянно-периодический любовник. Появлялся раз в полгода. Они с Еленой встречались месяца полтора, а потом опять расходились. Она переживала из-за этого, каждый раз клялась, что теперь уже точно все закончено. Она никогда не звонила Николаю сама. Никогда не звала его. Не хотела лишний раз причинять себе неприятности. Нет, она не любила Колю. Вернее, любила как друга, как в принципе хорошего человека. Говорила, что с ним легко и тепло. Просто он был ей не нужен. И Елена не могла ему отказать, не могла распроститься с ним навсегда. Такое бывает.

А сегодня она сама вызвала Николая. Забрать Иришку и мать.

Коля вместе с Юрчиком, еще одним хорошим Елениным другом, одним из «дядюшек», вроде Семеныча. Коля купил когда-то дом на Озерах. Хороший дом, где можно было жить в любое время года. Там было красиво и спокойно. Там сейчас жил Юрчик. Туда поедут Иришка с бабушкой.

Алек уже представлял, как Елена с дочкой сейчас поднимутся по лестнице, она откроет дверь в квартиру, как Еленина мать скажет с мечтательным видом, что ей ужасно надоел этот грязный старый город, с шумом и гамом, что ей хочется на природу, в глушь, в тишину… Да, это будет нечестно. Но лучше Елениной матери ничего не знать. Не нервничать, не бояться за дочь, за внучку, за себя. Должно же быть хоть что-то хорошее в том, что они маги! Если можешь позаботиться о спокойствии и счастье близких, то какая разница, как ты это сделаешь?

Влад уже понял, что размышлять о странности каких-либо мест в этом городе, по меньшей мере, наивно. Весь город был необычен. Но все же это было СТРАННОЕ место. Он даже не знал, как правильно его назвать. Парк? Сад? Сквер? Но уж точно не последнее. Просто какая-то «зеленая» зона.

Она располагалась не в центре города, но и достаточно далеко от окраины. Треугольный участок земли, засаженный уродливыми, изумительно кривыми яблонями, явно не плодоносящими уже несколько лет, и огромными высоченными разросшимися кустами. С двух сторон это место было ограничено старым забором. Каменные колонны соединялись металлическими прутьями, погнутыми, а частенько и выломанными. С третьей стороны шла полоска болотца. Неглубокое, лужеобразное, оно было достаточно широким, чтобы любой нормальный человек побоялся пересечь его, пробираясь внутрь этой странной территории. На одном из углов этого «яблоневого» треугольника возвышался дом. Огромное недостроенное здание из серых блоков. Оно таращилось во все стороны пустыми провалами незастекленных окон. Дом напоминал громоздкий склеп – идеальное место для любителей ночных прогулок по кладбищу. Дом пугал, подавлял, отталкивал.

Они остановились возле этого здания. Елена вышла первой. Закурила, хмурясь, глядя на дом.

– Нам обязательно идти через это здание? – сдерживая желание поежиться, спросил Влад.

– Да, – решительно ответила она.

– А если по двору?

– Я не самоубийца, – нерадостно улыбнувшись, возразила она.

– Там собаки, – кивнул в сторону двора Алек. – Целая стая бездомных и злых псов. А сразу под окнами дома начинается болото.

– Да что это за дом вообще? – Владу совсем не хотелось туда идти.

– Увидишь, – пообещала Елена печально, устало.

Здесь было чисто, серо и бездушно. Не валялись шприцы, пустые бутылки, пакетики из-под чипсов, сухариков и прочей дешевой закуски. Здесь не чувствовалось присутствия человека. Даже природа отступала перед тяжкими воспоминаниями стен. Лежащий снаружи прогорклый серый снег не заползал внутрь, а наоборот, казалось, съеживался, убирался подальше от камня Башни.

В одно из огромных окон был виден двор. Маленький, грязный, какой-то ущербный. И там стояла свора собак. Именно стояла и всматривалась в глазницы окон. Будто чуяла присутствие чужих на своей территории, но не могла поймать. Влада передернуло.

Наконец, Дом закончился. Они прошли его насквозь, вывалились на свет. Или Дом выплюнул их из своей жуткой утробы. Влад посмотрел на Алека, шагающего рядом с ним. У него на лице застыло выражение решимости и суровой отстраненности. Как у средневекового воина перед битвой. Влад тут же отбросил прочь подобные сравнения. Дом еще маячил позади своей громадой.

Елена шла первой. Быстро, уверенно. Лишь изредка оборачиваясь на спутников. Каменное выражение лица, пустой, какой-то нездешний взгляд. Владу вдруг подумалось, будто она является частью этого странного места, этого Дома, этого сада. Их хозяйкой. Господи, сколько же раз ей пришлось бывать здесь? И при каких обстоятельствах? Невольно становилось страшно.

– Куда она идет? – поинтересовался Влад у Алека, стараясь отвлечься от пугающих мыслей. – Вернее, откуда она знает, куда идти?

– Знает, конечно, – пожав плечами, охотно ответил Алек. Ему, видимо, тоже не хотелось оставаться в тишине этого места. – Тут все просто. От Дома ведет Старая дорога. Я уж не знаю, кто и когда мог по ней ездить, но она существует, начинается от стены Дома и ведет в никуда. В болото, точнее. А возле болота есть поворот на обрядовую поляну. Место такое. Там все, кому не лень и не страшно, справляют свои обряды. Там атмосфера особая. Где, по-твоему, еще искать труп?

Влад промолчал. Да уж! Где еще? Да тут каждая пядь земли подошла бы. Но если уж обрядовая поляна, если уж особая атмосфера… Куда только еще более особая? Тут все ненормальное. И они ненормальные, если знают это место так хорошо, если здесь бывают. С кем он связался?

Они вышли на поляну. По колено в снегу. Здесь, на «неведомых дорожках», снег еще был белым, почти чистым и почти не начал проседать. Его покрывала жесткая корка наста, которая неимоверно скрипела при каждом шаге и мерзко царапала по джинсам, когда нога проваливалась в снег.

Атмосфера была зловещая. Жуткие корявые яблони, тишина, и безумно будоражащее впечатление чужого неласкового взгляда в спину. Влад не верил в хранителей. В странных и страшных существ, которые сторожат подобные места и вот так вот пялятся тебе в спину. Но здесь… Нет, он по-прежнему не верил, но как же все-таки в человеческой крови живучи суеверия! Вдруг обернешься, а там, из глубин болот, выползает густая призрачная тень, очертаниями похожая на огромную кошку. И глянет на тебя эта тень огромными голодными желтыми глазищами. Живыми, не призрачными. И очень злыми…

Влад полез за сигаретами.

Полицейские им не препятствовали. Интуитивно признавали – нет смысла. Кто-то просто отворачивался, делая вид, что эта странная троица и должна была здесь появиться, кто-то отходил, успокаивая совесть догадками, что явились прокурорские, федералы какого-то особого отдела или представители еще фиг знает какой важной организации. Но, главное, не мешали.

Елена остановилась прямо у того места, где еще несколько часов назад лежал труп. Она просто стояла неподвижно и смотрела в снег, стараясь не замечать пятен крови, слишком ярких, слишком нелепых на белизне, но… таких обычных в этом месте. Ей не было необходимости снова впадать в транс, стараться увидеть, распознать. Все уже было ясно заранее. Все необходимые доказательства лежали на поверхности, на этом белом молчаливом снегу.

Алек был глупее. Или просто наивнее. Или… им просто что-то двигало. Присел на корточки, собрал в руку комочек снега с бурыми следами крови, начал задумчиво растирать его подушечками пальцев…

Алек резко вздохнул, тряхнул головой. Чья-то рука легла на плечо. Твердо, поддерживающе… Елена?

Он вернулся в реальный мир. Растерянный, испуганный, шокированный.

– Насмотрелся? – холодно поинтересовалась Елена.

Алек, сам не зная почему, почувствовал себя виноватым. Но ее рука на плече была ласковой и мягкой. Такая не соответствующая тону.

– На кой… ты это сделал? – опять поинтересовалась она.

– Не… не знаю. – Он распрямился. Ноги слегка гудели от долгого сидения на корточках. Его шатало. – Просто… Почему-то так было надо…

– Отлично! – Она зло улыбнулась. – И что повидал?

– У меня никогда не было видений. – Алек растерянно осматривался, будто еще не понимая, где находится. Встретился взглядом с Владом. Тот сочувственно кивнул. – Я не обладаю этим даром. Я всегда вижу только ЕЕ… А тут…

– Не юродствуй. – Его дорогая подруга и не собиралась его жалеть, хотя он чувствовал, что за этим резким тоном прячется страх. За него, за себя. Страх перед тем, что он успел увидеть. – Швед подарил тебе картину. Швед подарил возможность видеть ЕЕ. И чему ты удивляешься? Мог бы догадаться, что следует быть осторожнее.

– Наверное. – Алек не собирался с ней спорить. За годы, что они провели вместе, он привык вообще не обращать внимания на ее злые выпады. – Я не видел убийцу. Вернее, видел, но… Как манекен в магазине. Пустой силуэт. Ни ауры, ни эмоций… Даже лица не рассмотреть. Это она?

Влад кивнул. Протянул Алеку сигареты.

– Ты как? – Видимо, карма у него такая, постоянно интересоваться душевным состоянием этих двоих. Может, в психиатры податься? Или просто к психиатру. На прием.

– Спать хочется, неимоверно, – пожаловался Алек.

– Заднее сиденье в твоем распоряжении, – предложила Елена отсутствующим тоном. Она была им недовольна. Но Алек знал, что все-таки ей нужны подробности, детали, намеки.

Они пошли обратно. По Старой дороге. К Дому. Но Алеку было уже наплевать, что им придется сейчас опять тащиться по этим жутким пустым залам, где, кажется, даже эха нет. Он чувствовал огромную усталость, валящую с ног. Значит, необходимо успеть все рассказать, пока он держится на ногах, пока все еще свежо в памяти.

– Я видел все глазами Шведа, – начал он, перешагивая через порог одной из пустых комнат. – И чувствовал, как он. И его мысли… Он ее не любил. Только хотел. Ну, в постель. И рисовать… Вдохновение у него было. Новая идея. Цикл…

Обратный путь казался короче. Алек вздохнул с облегчением. Они уже выходили из Дома.

– Безумная у него идея какая-то, – продолжал он. – Но он постоянно об этом думал. О картинах, какие будет рисовать… Какие собирался рисовать.

Влад открыл заднюю дверцу. Алек сел. И продолжал:

– Все повторял, что они с Еленой как близняшки. Внешнее сходство. Сильное сходство. Но… Но легко понять, что по-настоящему они совсем не похожи. Внутренне. Это его забавляло. Зло так.

Он вдруг попытался привстать. Дошло, что сказал.

– Господи! Она на тебя похожа! Очень…

Алек почему-то опять почувствовал себя виноватым. Как тогда, там, когда только пришел в себя. Убийца практически копия Елены. И зачем он ей сказал об этом?

– Ничего страшного, милый. – Елена сочувственно улыбнулась. Губами. Глаза по-прежнему оставались серьезными, немного пустыми, будто она не видела его. Но… Алек чувствовал, что она разозлилась.

– Прости, – все же сказал он.

– Спи давай, – Елена легко толкнула его в плечо. Алек посмотрел на Влада. Тот кивнул, принимая его молчаливую просьбу. Конечно, он присмотрит за Еленой.

– Отойдем? – предложила она Владу. И, не оглядываясь, пошла ближе к Дому. К дереву, высокому лысому тополю, шагах в пяти от машины.

Влад шел следом, оборачивался назад, смотрел, как Алек укладывается на заднем сиденье. Он обернулся в последний момент, только успел заметить злость в ее взгляде. Злость, перемешанную с презрением. Даже удивиться не успел.

Елена влепила ему пощечину. Сильно, от души. Даже в ушах зазвенело. Справа. Резко. Но когда она занесла другую руку для удара, Влад успел среагировать. Почти машинально. В последний миг вспомнив, что не надо причинять ей боль. Схватил за руку, завел ее Елене же за спину. Она качнулась вперед, попыталась пнуть его ногой. Но он лишь крепче прижал ее к себе. Перехватил вторую руку, также завел за спину.

Елена была в ярости. Он понимал. Он осознавал. Конечно, он все это заслужил. Надо только дать ей время успокоиться.

Влад продолжал прижимать ее к себе, пока не пройдет эта волна злости. Конечно, он был физически значительно сильнее. Он удерживал две ее руки одной своей. А второй гладил ее по волосам, зарыв в них ладонь, придерживая ее голову у своего плеча. Черт, лучше бы она плакала. Но нет. Такие, как она, не плачут.

Елена не хотела успокаиваться, но понимала, что смысла продолжать нет. Да, в общем-то, не так уж он и виноват. Просто необходимо было на ком-то сорваться. Не на Алеке же. Юродивых на Руси не бьют. Ему и так досталось.

Наконец, она расслабилась в его вынужденных объятиях. Стояла неподвижно. Уткнувшись ему плечо.

– Прости, Лен, прости, пожалуйста. – Влад понимал, что слова звучат жалко. Но он говорил их искренне. Он знал, что она это почувствует. Поймет.

– Когда ты узнал? – Она подняла глаза к его лицу.

На миг Влад вспомнил свою фантазию. Там, в ее кабинете. Мелькнула мысль… Но он понимал, что не надо этого сейчас делать. Это будет уже настоящим оскорблением.

– Вчера вечером, – ответил он. – Я просмотрел допросы соседей. Как обещал. Поговорил с Михаилом.

– Он тоже знал?

– Да. Давно. Но не мог сказать… – Влад пытался оправдать и себя, и его. – Он не поверил, что это ты. Он понимал, что ты не можешь быть убийцей. Значит, та, кто убивает, просто очень похожа на тебя. Но он твой друг, и надо было проверить, доказать, что у тебя алиби, что убийца другая, пусть и так похожа на тебя. Потому и послал меня в «Бюро» в четверг. Потому он и хотел, чтобы я разыграл комедию.

Влад отпустил ее руки, но продолжал прижимать ее к себе, поудобнее обхватив за талию. Елена положила руки ему на плечи.

– Это глупо, – спокойно возразила она. – Ценная информация. И можно сделать выводы. Простые, кстати, выводы. Знаешь, я бы тоже не хотела быть второй. Быть копией кого-то. Который, может быть, и не лучше тебя. Совсем не лучше.

Он улыбнулся, опять подумал… Как навязчиво вспоминается та иллюзия. Он все-таки мужчина.

Елена тоже улыбнулась. Ее кокон лопнул. Не было ауры угрозы, не было ожидания битвы, желания причинить боль. Осталась просто женщина, скорбящая о ближнем, растерянная, немного напуганная, мягкая и… такая женственная.

– Странная у вас, мужиков, логика, – продолжала она. – Вы все считали себя виноватыми, если скажете правду. Молчали, будучи уверенными, что я сочту слова предательством. Но ведь молчание хуже… Вот это и есть предательство.

– Благими намерениями… – напомнил Влад.

– Вот-вот. – Елена погладила его по щеке, где еще краснел след от удара. – Извини.

Нет. Надо ее отпустить. Плохо это закончится. Рано. Слишком рано. Он мужчина. Он сильный. Морально, кстати, тоже.

– «Не искушай меня без нужды возвратом нежности своей, разочарованному чужды все обольщенья прежних дней». – Спасибо всем поэтам этого мира. Как легко вот так вот выходить из ситуации.

Елена рассмеялась, отстранилась. Влад полез в карман за сигаретами.

– Прямо так и чужды? – полюбопытствовала она лукаво.

– Ну…

Он многозначительно улыбнулся в ответ.

– «О, как вернуть вас, быстрые недели его любви, воздушной и минутной!» – вновь процитировала она Ахматову с легким ехидством.

И сама же разулыбалась. Влад подумал, что жизнь налаживается. Со стороны машины доносились приглушенные аккорды битловких «Yesterday». Это надрывался Владов смартфон. Песенка к месту.

Он пошел отвечать на звонок. Перегнулся через пассажирское сиденье, забрал аппарат с водительского. Отметил, что настойчивые и довольно громкие трели не разбудили Алека.

– Да, Михаил.

– Влад, вы там как?

– В норме.

– Наш случай?

– Да. Но улик нет.

– И все-таки это она, та же убийца?

– Однозначно.

На том конце провода прозвучал тяжелый вздох.

– Тогда вам в тему, – грустно сказал Гувер. – Сегодня утром ограблена студия Вадима Шведова. Там разгром полный. Похоже, тот, кто рылся в студии, был сильно рассержен.

– Понял. Пока.

Влад отключился. Пересказал Елене новости. И вдруг она рассмеялась. Громко, звонко, от души. Победно и зло.

– Очко в нашу пользу, – заявила она. – Они не нашли, что хотели. Она не так хорошо знала Шведа. Вадька все же слишком крепкий орешек. Братец просто душка! И верен себе. Ему было на нее пофиг, по большому счету. Хотя, когда он ее хотел, мог быть очень искренним. Прокололась девочка!

Влад мало что понял. Но, главное, Елена знала, что делать. Кажется, у них есть шанс?

Алек просыпался долго и нехотя. У него было впечатление, что на нем, как говорится, несколько часов подряд воду возили. Помнил, что заснул, что что-то снилось. Обрывки какие-то, незапоминающиеся, скользкие, муторные, не имеющие важности в реальности. Такое состояние, когда уже проснулся, но глаза еще не открыл и голову от подушки не оторвал, давало больше покоя и сил, чем сон. Но он понимал, что все равно придется вставать. Есть хотелось, да и внутренние часы показывали, что провалялся он довольно долго. А время нынче, как известно, деньги.

Он открыл глаза. Кругом было темно. Видимо, за окном, которое тут, несомненно, было, уже сгустились сумерки. Он вспомнил, что засыпал на заднем сиденье Владовой тачки. Но проснулся он явно на кровати. Но не на своей. Необходимо было выяснить, куда же его занесло. Или занесли. Да и неплохо бы узнать, что еще случилось за потерянные им несколько часов.

Он сел на кровати. Большой, двуспальной, аккуратно застеленной. Вернее, таковой она была раньше. Пока Алека на нее не положили. Теперь покрывало помялось. Но почему-то продолжало смотреться намного опрятнее, чем, к примеру, у него в квартире, когда он просыпался по утрам на своей кровати.

Он осмотрелся. Комната вообще была уютной и опрятной. Будто жить в нее пришли совсем недавно. Еще не рассталась она с изначальным порядком. Книги на полках стоят слишком ровненько, как недавно поставленные, нет всяческих ненужных мелочей на прикроватных тумбочках. Хотя и нужные-то еще не все были. Одежда, видимо, еще аккуратно висела в шкафу, а не валялась на креслах, как бывает в его квартире. Но все же тут жили люди. Вон стопка газет на столике, неровная, сложенная второпях, вот тапки у кровати, носками в разные стороны, пачка сигарет возле пепельницы. Но чья это комната?

Из-под закрытой двери пробивалась полоска света. Алек решил пойти туда и узнать, что и как в этой жизни без него складывается.

Комната была большая, с высокими потолками и с необычно широкими окнами. Как на террасе в каком-нибудь дачном коттедже. Самое интересное, что это и правда была терраса. Пристроенная к обычной сталинской двухкомнатке. Необычный, но очень удачный ход. Классный способ расширить жилплощадь.

Мебели здесь было немного. Круглый обеденный стол в углу, между окон. Стулья вокруг него. Шкаф, книжные полки да еще один маленький столик под компьютер. Сейчас на нем стоял чей-то ноутбук. На тумбочке угнездился телевизор. Лицом к нему, в плетеном кресле-качалке с высокой спинкой восседала Елена. Ее ноги были заботливо укутаны пледом. Его дорогая подруга смотрела какой-то водевильный сериальчик и тихо забавлялась.

– Выспался? – не оборачиваясь, поинтересовалась она.

– Вроде того, – отозвался Алек, проходя в залу.

– Хорошо, сейчас есть будем. – Она обернулась и мимолетно ему улыбнулась. Вид у Елены был довольный и расслабленный. Лишь легкая тень грусти в глазах.

– А мы где? – все же решил поинтересоваться Алек.

– У Влада, – продолжая следить за происходящим на экране, сообщила она. – Мы долго думали, куда податься. Решили сюда. Он меня соблазнил деликатесами румынской кухни. Ты чего-нибудь об этой кухне знаешь? Может, хоть названия какие вспомнишь?

Алек задумался. Нет, о румынской кухне он точно ничего не знал. Он вообще не очень-то увлекался кулинарией. Готовить ему приходилось, но, кроме борща, макарон по-флотски и щавелевого супа, ничего такого изысканного Алек соорудить не мог. Что же касалось кухонь народов мира, тут у него были только приблизительные, даже несколько ассоциативные, познания. Пицца – значит Италия, гуляш – значит Венгрия, шашлык – Грузия, лягушачьи лапки и луковый суп – Франция, сало – ридна Крайна. Этого ему в жизни было вполне достаточно.

– Нет, – сознался он. – Ничего не знаю. Да и какие такие там могут быть названия? Шпаклик какой-нибудь.

– Чего-чего? – Елена, лукаво улыбаясь, повернулась к нему.

– Ну… Это из мультика, – смутившись, начал объяснять Алек. – Про крокодила Гену.

– Сам ты крокодил Гена, – ласково обозвала подруга. – Никакой от тебя помощи. Вот отравит нас воевода, а головы на колья насадит. Другим наука…

– Его пример другим наука… – забубнил Алек. – Но, боже мой, какая скука… Тьфу, Лен, я с тобою чокнусь! Уже цитировать «Евгения Онегина» начал. Не очень и в тему…

– Поешь, полегчает, – успокоила она.

Алек подумал, что у него слишком много к Елене вопросов. Щекотливых. Но задать их он должен. Потактичнее только надо.

– Лен, – нерешительно начал он. – А вы… вы куда еще ездили, пока я спал?

– Мы не были в морге, – ровным голосом, уставившись в экран, ответила она. – Я не смогла, Алек. И… нет в этом необходимости. Ни ему, ни мне.

– Согласен. – Он облегченно вздохнул. Необходимости и правда не было. Разве та холодная вещь, что лежит сейчас в холодильнике морга, – это Швед? Нет. Швед – это тот полупьяный смеющийся засранец, который когда-то доводил Алека до бешенства. Тот талантливый стильный художник, который подарил ему картину. Тот веселый мальчишка, чем-то напоминающий Питера Пэна, что любил валяться по траве, строить солнцу рожицы и бегал купаться, ныряя с обрыва, норовя свернуть себе шею. Тот философ-эстет, что когда-то учил его жизни в своей мастерской. Зачем идти в холодный бездушный зал? Зачем запоминать его бездвижное тело, когда в памяти он все равно навсегда останется таким, каким был при жизни?

– Я поставила за него свечку в костеле, – зачем-то сказала Елена. – Он просил.

– Что? – Алек на миг испугался, что она сошла с ума, что решила, будто может общаться с духами. Или все же общалась?

– Не дури, – успокоила она. – Он мне звонил дня три назад. Говорил о новой идее, что расскажет, как приедет. Просил поставить свечку, за удачу… Он был веселым и каким-то буйным. Прямо как раньше… Или как…

– Когда был влюблен, – закончил за нее Алек. – Черт, да куда здесь сесть-то? Толплюсь тут посреди комнаты, как дурак!

– Почему как? – ехидно поинтересовался Влад, появляясь на пороге с тарелками в руках. – Ну, что? Девушка созрела?

– И уже давно, – ответила Елена. – Он уже тут вовсю интересуется подробностями пропущенной жизни. Ему рассказать, как ты меня соблазнил?

– Обязательно, – согласился Влад. – Он же следующий.

– Ребят, вы тут че? Крышами двинулись? – боязливо поинтересовался Алек, присаживаясь на краешек стула у обеденного стола.

– Зайка, я просто убедил ее светлость, что смогу приготовить настолько вкусный ужин, что она забудет обо всем на свете, – снисходительно отозвался Влад, раскладывая приборы. – Экзотика румынской кухни. А ты что подумал?

– Что ты наслушался сплетен и будешь до меня домогаться, – усмехнулся Алек.

– Совсем сбрендил, противный? – усмехнулся Влад. – Идем, лучше поможешь на стол накрыть.

Когда в окно начали заглядывать крупные мартовские звезды, которые еще так недавно приводили в восторг Шведа, они сели ужинать.

Алеку в принципе румынская кухня понравилась. Мясо, овощи и специи. Нормально. Но вот к чечевице он отнесся с сильным подозрением. А названия пугали его своей вычурностью. Чорба, чулама, балмуш… Даже названия сладких блюд казались неприлично странными, хотя блюда на вкус были весьма приемлемы. Алек был сластеной.

За кофе с «ынвыртитэ», «аливенци», «плацынды» и еще чем-то вкусным, но невыговариваемым, они решили подвести промежуточные итоги расследования.

– Итак, что мы имеем? – начал Влад. – Есть некая дама, которая внешне сильно похожа на твою, Елена, светлость. Она обладает сильными магическими способностями и поехавшей крышей на почве своего второго места, после тебя.

– И судя по всему, про это второе место ее кто-то надоумил, – продолжил Алек. – И, скорее всего, этот кто-то сейчас помогает ей в выборе жертв.

– Жертвы эти Еленины бывшие любовники, которых наша дамочка убивает с целью забрать их силу, – опять подхватил Влад. – Таким образом, наша девочка, видимо, пытается самовыразиться. Или набрать очки к предстоящей встрече с самой Еленой.

– Проще говоря, – резюмировала Елена, – эта дура вовсю лезет в мою личную жизнь не с благими целями. И этот кто-то ей упорно помогает. Его мотив – либо безумная влюбленность в нашу маньячку, либо… Кстати, мне нравится эта версия. Либо месть моим бывшим, которых детка успела прикончить. А возможно, и мне.

– Да, версия и впрямь шикарная, – раздраженно согласился Алек. – И кому, моя дорогая подруга, ты умудрилась так напакостить?

– Не знаю, – призналась она после некоторых раздумий.

– Погодите вы с выяснением личностей, – предложил Влад. – Давайте картинку достроим, а потом составим список вопросов, которые необходимо дальше выяснить. Так и до личностей доберемся.

– Ладно, – согласилась Елена и продолжала: – Тогда так. У нас три эпизода, укладывающихся в схему. И один совсем не укладывающийся. Убийство Шведа. Силу она у него не забирала. Так как его сила ей в принципе не нужна. У него был один весьма определенный дар. Проявлялся он только через живопись. Во всех остальных случаях он как бы недееспособен. Ей такие подарки не нужны. Но она его убила. Вопрос – почему?

– Потому что он слишком много знал, – ответил Алек. – Он художник. Он был в нее влюблен. Он собирался ее рисовать. Это риск.

– Более того, мы забыли про взлом его студии, – напомнил Влад. – Там что-то искали. Скорее всего эскизы. Возможно, он ее уже рисовал.

– Правильно, – согласилась Елена. – Это одна часть того, что они искали. Но есть и вторая. Та, которую не нашли. Эскизы, возможно, были. И теперь уничтожены. Но… Если она хорошо успела узнать Шведа, то помнила, что он имел такую привычку – вести дневник.

– Точно! – подхватил Алек. – Такая книжечка. Он всегда что-то туда записывал. Идеи, наметки, напоминания, а заодно расписания выставок, сроки и прочее.

– Но тогда эта книжка должна была быть при нем, когда он шел к ней на последнее свидание, – резонно заметил Влад.

– Нет, – возразила Елена. – Скорее всего это свидание для того и назначалось, чтобы избавиться от Шведа и этой книжицы. Он звонил ей из Франции, как и мне. Где-то дня три назад. Она назначила встречу сразу по приезде. Видимо, он рассказал ей идею нового цикла и напугал ее. Она пришла, убила его, обыскала труп. Но книжку не нашла. Тогда ее помощник обыскал студию. Книжки не было и там.

– А где же она? – удивился Влад.

– У Галы, – сообразил Алек.

– У кого? – Влад, естественно, был не в курсе жизненных привычек Шведа. Да и имечко странноватое.

– Гала, бывшая жена Вадима. Вечная Муза, – начал объяснять Алек. – У нее в квартире – его кабинет. Там же и все его журналы. Вряд ли Швед стал рассказывать своей новой пассии о бывшей жене. И о том, что он до сих пор поддерживает с ней отношения.

– Для Галы Швед был болезнью, – продолжала Елена. – Она просто не могла без него жить. Она прощала ему все. И она понимала, что нужна ему. Когда она появилась в его жизни, Швед полностью изменился. Он мог работать только при ней. Он всегда был талантлив, но гениальность проявилась после появления Галы. Скажи, воевода, какой мужчина с нормально развитым самомнением будет рассказывать любовнице о женщине, от которой он зависит?

– Никакой, – грустно согласился Влад. – А эта Гала… Ее правда так зовут?

– Ее зовут Света, – усмехнулся Алек. – Но с Ленкиной легкой руки она стала Галой. В честь, сам понял, кого.

– Но Швед, конечно, не Дали, но… – Влад пожал плечами. – Ладно. Разобрались. Но не понимаю, почему мы сегодня сразу же не рванули к этой Гале?

– А если за нами все же следят? – спросила Елена.

На какое-то время все удрученно замолчали. Тот факт, что убийца точно знала, что на все вечера преступлений у Елены и Алека есть алиби, всех смущал и нервировал.

– Не могу я понять, как он это делает, – признался Алек. – Если тупо за нами ездит, то мы бы заметили. В сверхсовременную технику я не верю. Это очень дорого стоит. А у Елены подпольных миллионеров в знакомых нет. Тогда как?

– Два варианта, – сухо и недовольно ответила Елена. – Либо Влад прав, и это кто-то из «Бюро». Либо банальная прослушка в моем кабинете.

– Либо вообще совпадения, – предположил Влад.

– Маловероятно, но… – Елена пожала плечами.

– Вот мы и до вопросов добрались, – решил Алек немного сменить тему. – Первое. Выяснить про прослушку. Завтра же с утра Анатолий проверит. Я все-таки выясню про… про самый худший вариант… Второе. Надо найти книжицу Шведа.

– Завтра поедем, – пообещала Елена. – А заодно… Помнишь, Алек, там на первом этаже в доме Шведа такая паскуда живет, все в окошко подглядывает и надирается самогоном.

– Ага. – Алек поморщился. – Гадостный дядька. Хочешь с ним пообщаться?

– Уверена, он может кое-что порассказать.

– Детали? – догадался Влад.

– Именно. Первый этаж все-таки. Окно кухни прямо у подъезда. Дядька любит подсматривать. – На лице Елены мелькнуло презрение. – Неприятный нам завтра денек предстоит.

– А как насчет личности соучастника? – поинтересовался Влад.

– Вариант про кого-то, кто мстит моим бывшим, отпадает. Этим кем-то в таком случае может быть только Алек, – размышляла Елена.

– Вот спасибо, – немного обиделся ее друг. – Больше у тебя будто таких закадычных дружков и нет.

– Кто был бы в курсах о моей личной жизни, нет, – ответила Елена.

– Но не обязательно узнавать о твоей личной жизни от тебя самой, – возразил Алек.

– Верно, – согласился Влад. – Сплетни в маленьком городке плодятся быстрее кроликов. Может, у тебя водится какой-то обожатель, вечный, как Кощей?

– Варич! – вспомнил Алек. Он улыбался паскудно, коварно, злорадно.

Андрей Варич, главный редактор одной из городских газет, был одержим Еленой. Однажды у Алека как профессионального психолога появилась гениальная идея написать про этого Варича книгу. Как о человеке, способном раз и навсегда зациклиться на одной женщине. Варич преследовал Елену уже лет десять. Нет, он не был особенно настойчив. Но, встречая ее, даже случайно, опять и опять начинал пылать к ней какой-то вялотекущей любовью, навязчивым полупьяным обожанием. Алкоголь Варич любил ничуть не меньше Елены.

– Спасибо, лапочка, – кисло улыбнулась Елена. – Но он же тихий псих. На такие решительные поступки, как помощь при убийстве, Варич не способен. Характером слабоват.

– Жаль, – огорчился Алек. Видеть в этом психе соучастника было здорово, но, к сожалению, Еленины психологические выкладки по поводу Варича были правильными. А больше и правда никто в эту роль не вписывался. Кроме него самого, конечно. Но Алек знал, что убийце не помогал. С памятью у него проблем не было.

– «Какая грусть. Конец аллеи…» – строкой Фета прокомментировал Влад. – Ладно, оставим пока эту версию. А с бывшими любовниками, возможными ухажерами твоей копии, что?

– Надо думать, – пожала плечами Елена.

– Рискни попробуй, – усмехнулся Влад.

– Уж напрягусь, – в тон ответила Елена. – Итак, кого мы ищем?

– Кого-то из твоих друзей-приятелей, или же любовника, который тебя ненавидит за то, что ты его гадко кинула, – перечислил Алек основные критерии поиска.

Елена задумалась. Вообще, у нее было четкое правило всегда расставаться с любовниками в хороших отношениях. Без обид. Конечно, пара случаев была. Одно такое исключение она отбросила сразу. Человек относился с жуткой неприязнью ко всяческой мистике, оккультизму, эзотерике и прочему. Да и вообще, это был «случайный» человек в ее жизни. Постоянных отношений, пусть даже и приятельских, у них не было. Однако… Кто его знает? Елена написала его имя на листочке, своевременно поданном Владом.

Второй – очень вероятный вариант. Это был честолюбивый, обидчивый парень, с явно излишним самомнением. Он считал, что всегда и во всем разбирается. Они долгое время были друзьями, иногда любовниками. Потом разошлись. Довольно глупо расстались. И тут же от большого ума он сделал Елену своим врагом номер один.

Елена записала и эту «ошибку молодости».

Третий – старый друг. Одноклассник. Он был влюблен в нее несколько лет. А потом… Такое с людьми бывает. Этот парень почему-то долго лелеял в себе комплекс «плохой семьи». Будто он «из низов», отец алкоголик, мать с проблемами, и все дела. И почему-то росла в этом милом товарище уверенность, что окружающие относятся к нему, как к отбросу общества. Хотя никто и никогда ему таких претензий не высказывал. Когда же ему подвернулась первая хорошо оплачиваемая работа, появилась у него тачка и свободные деньги… То появились и левые понты. Елена, как самая близкая и самая не оценившая, пострадала от этого первой. Рассталась она с ним быстро и без сожалений. Хотя у таких людей, как он, осадок в душе оставался на всю жизнь. Имя попало в ее «черный» список.

Четвертый… Елена даже улыбнулась, когда о нем вспомнила. Как все совпадает! Бывший сотрудник «Бюро». Изгнан за пьянку, воровство из казны и откровенное хамство.

Пятый… Шестой… Седьмой… Почти не варианты. Так, для уверенности. Просто приятели с некоторой долей неприязни.

– Вроде все. – Она положила листок на стол.

Алеку хватило одного взгляда. Он согласно кивнул и прокомментировал:

– Двое, по-моему, даже лишние. Но чем черт не шутит.

Влад изучал список. Ему эти имена, конечно же, ни о чем не говорили. Поражало, как все-таки у Елены много знакомых мужчин. А кто из них близкий знакомый? Или несколько? И как давно эти связи закончились? Да… Похоже, он совсем с ней с ума сошел. Вот уже и ревновать начал. Всего-то четыре дня знакомы.

– «Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины. Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, что над Элладою когда-то поднялся…» – процитировал Влад.

– «Как журавлиный клин, в чужие рубежи. На головах царей божественная пена. Куда плывете вы? Когда бы не Елена, что Троя вам, ахейские мужи?» – продолжила Елена стихотворение Осипа Мандельштама. – Кстати… А что известно о тех ахейских мужах, которых я записала в пятницу? Список возможных жертв?

– Еще не знаю, – огорчил их Влад. – Гувер работает.

– Чего-нибудь обещал? – поинтересовался Алек.

– Завтра к обеду. Но… – Влад улыбнулся обнадеживающе. – Двое подтвердили новые знакомства с дамочкой, похожей на Елену. За последние три недели. Но знакомства пока шапочные. Детали о дамочке уточняют.

– «А в комнате белой, как прялка, стоит тишина. Пахнет уксусом, краской, вином из подвала. Помнишь, в греческом доме, любимая всеми жена, не Елена, другая, как долго она вышивала», – опять вспомнила Елена Мандельштама.

– Может, закончим вечер поэзии? – ехидно поинтересовался Алек. – А то я ведь тоже могу умничать с русской классикой. Некрасовским слогом долбануть: «Есть женщины в русских селеньях, коня на скаку остановит, в горячую избу войдет…» Оставит пару трупов и уйдет.

– Знаток, однако, – оценил в том же тоне Влад.

– Рифмоплет-плагиатист, – пояснила Елена. – Ну, да ладно. Значит, все завтра. Стартуем в девять?

– Заеду за вами, – согласился Влад.

– Клевый он парень, – поделилась Елена с Алеком. – Кормит, поит, личным шофером подрабатывает.

– Остались цветы, конфеты, кабаки, бриллианты и загородный дом в три этажа, – припомнил Алек.

– А жениться? – наигранно обиженно спросил Влад.

– А массажиста? – напомнила Елена.

– Стоп… – Влад вдруг стал серьезным. – Может, у меня и странные ассоциации, но… Вдруг осенило. Только не орите на меня. Лен, а ты не думаешь, что соучастник не обязательно из бывших и обиженных? Он до сих пор может оставаться твоим другом, и ты даже не подозреваешь о его истинных чувствах к тебе? Тогда сразу становится понятно, как он все о вас узнает.

В комнате вдруг стало очень тихо. Алек, который сразу же принял эту версию как возможную, задумался. Елена просто испугалась. Конечно, можно было и правда наорать на Влада, отвергнуть это предположение, что называется, в грубой форме. Но с другой стороны… Другая сторона пугала. А ведь кто может ручаться, что один из ее друзей правда не ненавидит ее? Разве такого раньше не было? Разве такого не может быть сейчас?