ГЛАВА 20
Часом позже, разобравшись с амулетами ловцов и аккуратно разложив их по кисетам и туесочкам, Инквар сидел в обеденном зале харчевни, вдыхая аромат жарящегося мяса. Изредка отщипывал от слегка подсохшего ломтя хлеба небольшие кусочки, макал в щедро приправленный пряной зеленью жидкий жирный сыр и бросал в рот. Медленно жевал, попутно так же неторопливо, обстоятельно разглядывая хлопочущих на кухне мужчину и женщину.
Судя по обращению, эти двое скорее всего были мужем и женой, а если сравнить цвет волос и характерные черты лиц, то женщина, которая с кипами свежего белья сновала в дальней части дома, где находилось несколько спален, приходились повару сестрой. И, стало быть, конюх, присматривающий сейчас за лошадьми гостей, не мог быть не кем иным, как ее мужем.
Больше на постоялом дворе никого не было, ни путников, ни прислуги.
— Мы еще не открыли гостиницу, — первым делом заявил повар нежданным гостям. — И продукты у нас самые простые, а вина только три бутыли. Но если это вас устроит, то в ночь не прогоним, не звери.
«Хорошая отговорка», — еще в тот миг ухмыльнулся Инквар. Хитрец и так знал, что никто из них никуда отсюда не уедет, зато имел право не выставлять выбор блюд и комнат.
— Мы не привередливые, — отмахнулся Гарвель. — Лишь бы еда была свежая да вода в купальне горячая. Ведь у вас есть купальня? Тогда принимай гостей.
Разумеется, первой в купальню отправили Лил, и сейчас она уже сидела в своей комнате, разбираясь в куче привезенной Дайгом одежды, а ее спасители, успевшие наскоро умыться и сменить рубахи, устроились возле дальнего от кухни стола. Откинувшись на спинку скамьи и блаженно вытянув усталые ноги, в ожидании мяса пробовали нехитрую закуску и изредка обменивались короткими замечаниями.
Охрану харчевни на эту ночь отдали Шатону и его воинам, и Инквар, слушая пояснение Дайга, с самым серьезным видом согласно кивнул другу. Однако, собрав со спящих ловцов амулеты, воровато оглядел пустынный двор и, добавив себе скорости, юркнул в кусты, чтобы выйти оттуда через несколько минут, обежав вокруг постоялого двора широкий круг.
И пусть кто-то назовет такую хитрость не очень честной, Инквар это обвинение переживет. Но лучше не обнадеживать усталых бойцов сообщением о натянутой магической сторожке, сейчас ни дополнительная бдительность, ни защита лишними не будут.
— Как мясом пахнет… — Подошедшая к столу Лил оглядела пустое пока блюдо. — Неужели вы все съели?
— И поднос вылизали, — с самой серьезней рожей поддакнул Дайг и кивнул на застеленную дерюжкой скамью. — Садись, хоть хлебушка поешь.
— Не ешь, — предупредил Инквар. — Я им велел для тебя супа сварить. После голодовки сначала нужно хоть немного жидкого.
Глянул на вышедшего из кухни повара с подносом в руках и резко смолк, сделав незаметный знак молчания. Лил настороженно приподняла брови, и искуснику пришлось успокоить ее легкомысленной усмешкой.
— Вот мясо. — Хозяин харчевни ловко раскинул на блюде веер деревянных шпажек, на которых сочились жирком румяные куски мяса, присыпал их сверху луком и специями и поставил перед Лил небольшой котелок с янтарным бульоном. — А вот суп и миски, сами разольете?
— Не волнуйся, — отпустил его Гарвель. — Иди жарь еще, нам на всех этого не хватит.
— Кто еще будет суп? — По-хозяйски завладев половником, лучник первую миску налил Алильене, делая вид, будто не замечает ее возмущенного взгляда, но девчонка молчать не стала:
— Дайг! Я, по-твоему, поросенок, такими бадейками похлебку есть? Мне и мяса хочется!
— Верю. Но твой напарник сказал — сначала суп.
— Если останется — не страшно, в повозке еще один голодающий спит, — примирительно улыбнулся Инквар, помолчал и лукаво добавил: — Под скамейкой в корзинке.
— Какой еще голодающий? — недовольно пробурчала Лил. — И почему в корзинке?
Проглотила ложку супа, посидела минутку с задумчивым видом и удовлетворенно кивнула, не найдя в еде никаких посторонних примесей.
— Ну и как? — заинтересовался странной процедурой Дайг.
— Яда нет, — одними губами шепнула девушка, заметила хитрую усмешку искусника и обиженно фыркнула.
Ну разумеется, он уже тоже все проверил амулетами, и если бы обнаружил хоть малейшую опасность или хитрость, повара уже валялись бы на полу связанные. Но мог ведь догадаться, что Лил за последние дни привыкла получать еду с зельями и просто не может вот так сразу отказаться от прилипчивой привычки?
— Не сердись, — внезапно тихо попросил искусник. — Я уже понял, что сейчас ты соображаешь медленнее, чем обычно, но через денек это пройдет.
— Спасибо! — еще сильнее разозлилась девушка. — И как же ты это определил?
— Если бы я раньше сказал, что под твоим сиденьем кто-то спит, ты бы сразу задала вопрос или попробовала угадать сама.
— Она бы непременно постаралась угадать, — безапелляционно изрек Гарвель. — Задавать вопросы Лил не любит.
— А я думаю, уже угадала бы, она всегда была сообразительной, — задумчиво проговорил Дайг, вздохнул и добавил: — Иногда даже излишне.
— Какие вы все добрые, — прищурилась Алильена, съела еще несколько ложек супа и отставила чашку. — Хватит мне. А то этот ваш, который под сиденьем, голодным останется.
— Почему это; наш? — изумленно вытаращил красивые глаза Гарвель. — Нас уверили, что он твой! И узнает тебя в любой толпе! А я сразу сказал, свою девочку мы и сами в любой толпе найдем!
— К… — попыталась выговорить Лил, но горло неожиданно сжало спазмом. Торопливо поднеся ко рту кружку с чаем, девчонка сделала пару торопливых глотков. — Кто там? Мой Найд?
— Ну а кто же еще, — мягко улыбнулся Инквар. — Но бежать никуда не нужно, я его позже принесу, сейчас все равно спит. Пришлось дать зелье, щенок мог нас нечаянно выдать.
— А может, он уже? — Откровенная надежда жарко расцвела на конопатом личике спасенной.
— Схожу принесу, пусть поспит в тепле, — не выдержав, встал из-за стола Дайг и, словно оправдываясь, добавил: — Пока я не объелся, потом лень будет, в сон потянет.
— Я с тобой, — тотчас вскочила Лил. — Все равно мясо еще слишком горячее.
Инквар плутовато улыбался, глядя, как они исчезают за входной дверью, он и не сомневался, что девчонка не сможет усидеть, едва узнает про спящего во дворе приемыша.
— Не ревнуешь? — прожевав мясо, тихо буркнул Гарвель, проследив за его взглядом, и подтянул поднос ближе.
— А должен? — с усмешкой приподнял бровь искусник. — Или у Дайга и в самом деле к ней интерес?
— Ну… точно сказать не могу, он у нас скрытный, но если вдруг… ты, случайно, не станешь его убивать?
— Я похож на больного или сумасшедшего? Да и с чего ты вообще такое взял?
— Мчался ты слишком быстро, мы ведь даже не ожидали, что успеешь. На карту посмотри, за три дня столько отмахать! А ведь ты не в первый день весточку получил.
— Доводы твои верны, а выводы ошибочны, — устало усмехнулся Инквар, не переставая бдительно присматривать за всеми дверьми. — Просто свои ошибки мы обязаны исправлять сами. А в том доме ее оставил я, и, значит, ответственность на мне. К тому же Ленс — мой ученик. С какими глазами я буду потом учить мальчишку, если не уберегу сестру, которая ему сейчас ближе всех? Лучше другое скажи — как думаешь, какая выгода вот этим людям тут жить?
— Как они пояснили, барон Ромфель даровал им этот дом и деньги на восстановление харчевни. Он считает поборы градоначальника Лоделя слишком большими. Ромфель отправляет грузы на север, и мало того, что перевоз барками дороже, чем обозом, да еще и цены за проход мимо острова сумасшедшие.
— Да, этот правитель не из краснобаев и не из тех, кто выгоду видит только в набегах да налогах, — согласно кивнул Инквар. — В торговле и хозяйстве понимает. Но мне еще хотелось бы знать, а не входит ли он в союз с Корди?
— А кто из них не входит? — невесело ухмыльнулся Гарвель. — Почти все города и области этого края с ним дружат, кто по своей воле, кто против нее… но никто ведь не мог знать, куда мы свернем?
— Очень надеюсь, — буркнул Инквар и смолк, глядя на счастливое личико приближающейся Лил.
В руках она держала рыжеватый клубок, а пустую корзину тащил шедший следом Дайг, и по лицу лучника трудно было определить, доволен он прогулкой или нет.
Под утро, в самый темный и глухой час, называемый в народе ведьминым, Инквар вдруг проснулся. Резко, как будто разбуженный чьим-то тревожным окликом или прикосновением.
Несколько тягостных секунд он лежал не шелохнувшись, пытаясь понять причину охватившего его беспокойства, и одновременно проверял комнату и ближайшие помещения мгновенно усиленным слухом и обонянием. Это умение, тщательно взвесив все выгоды подаренной Алильеной способности, он специально старался отточить в себе первым, пока лишь намечая дальнейшие вехи совершенствования магии. И все чаще убеждался в правильности своего решения.
Хотя и точно знал, многие из его новых соратников никогда не одобрили бы этот выбор и непременно сначала попытались научиться взрывать чужие талисманы, как Лил, или швыряться огнем, как боевые амулеты. На крайний случай заряжали бы мощными зарядами кинжалы и посохи и носили их с собой целыми гроздьями. Догадаться, почему никогда так не поступит ни один из искусников, сумеют немногие, и лишь единицы из них назовут этот выбор верным.
Инквар перевел дух и осторожно сел; в доме властвовали сонный покой и тепло, натопленная в кухне печь прогрела все комнатки. Где-то в обеденном зале тихо, почти шепотом переговаривались дозорные, искусник немного послушал их и принялся торопливо одеваться, решив сменить воинов на посту. Он может днем немного поспать в какой-нибудь из повозок, а им придется ехать верхом.
— Еще очень рано, — поднял на него усталые глаза один из наемников, и Инквар ответил ему уверенной улыбкой:
— Я всегда в это время встаю. Идите отдыхать и не волнуйтесь, все будет в порядке.
Пока они неторопливо, с достоинством, уходили в свою комнатку, искусник небрежно налил себе кружку горячего чая, отпил пару маленьких глотков и неверяще замер, ощутив посторонний привкус. Почти незаметный, легкий, словно летний ветерок, и тем не менее отлично знакомый искуснику. Хотя если бы не загодя усиленные чувства, ему никогда бы не удалось так сразу узнать в запахе густо заваренных растений сонницу, самую сильную из успокаивающих трав.
Без нее не обходились ни одна из деревенских травниц-самоучек и ни один из степных лекарей. Самое ценное свойство этой травы — отсутствие резко выраженного вкуса и запаха, безвредность и терпимость к другим травам и зельям. Применять сонницу можно в сотнях различных случаев, от легкого беспокойства и старческой бессонницы до погружения в глубокий сон тяжелораненых, которым требовалась длительная операция. Важно лишь правильно выбрать дозу.
В чае, плескавшемся в кружке Инквара, сонницы почти не ощущалось, пара сухих листиков или одна капля настойки на весь котел — это сущий пустяк. В другой обстановке искусник и не подумал бы обращать на это внимание, возможно, кто-то из женщин страдает бессонницей и бросила травку в чай по привычке. Но сейчас, когда случилось нечто, насторожившее его даже сквозь сон, объяснить появление травы в чае небрежностью было бы вопиющей глупостью и беспечностью.
Выждав, пока за воинами закроется дверь и стихнет шорох их шагов, Инквар неспешно поднялся с места и, не выпуская из рук предательский чай, отправился к комнатам, где спали друзья. И первой проверил Лил, слишком хорошо зная, как изменчиво настроение девчонки и сколь непредсказуемы будут ее действия, если магиня заподозрит кого-то в попытке ее усыпить. Постоял, вслушиваясь в тихое дыхание за дверью, уловил тихий всхлип и, помрачнев, приоткрыл дверь. Вот Лил сонница была просто необходима, сны, которые она навевала, всегда приносили умиротворение и спокойствие.
— Кто там? — тут же слегка хрипловатым голосом настороженно поинтересовалась девчонка, и Инквар поспешил ей ответить:
— Это я, принес чаю. Хочешь? Он на травах, сон успокаивает.
— А ты все на страже, — помолчав секунду, усмехнулась Лил. — А утро скоро? Я бы лучше чего-нибудь съела.
— Тогда одевайся, — тотчас принял решение искусник. — А пока вот чай. Я пойду Дайга и Гарвеля разбужу.
— А без них мы позавтракать не можем? — еле слышно фыркнула Лил в спину уходящего искусника, но он сделал вид, будто ничего не услышал.
Как будто не знает, что она этому не поверила, горько усмехнулась девушка и принялась спешно натягивать мальчишечий костюм, еще с вечера выбранный из вещей, купленных заботливым Дайгом.
Друзья повыскакивали из постелей по первому знаку и вскоре сидели в обеденном зале, ожидая объяснений Инквара. А он не спешил ничего говорить, сначала принес с кухни еду, незаметно проверил, не добавлено ли чего лишнего, потом, сделав знак молчать, направился к лестнице на чердак, где жили хозяева.
Лил мгновенно вскочила с лавки, намереваясь идти с ним, но сердитый взгляд искусника пришпилил ее к месту.
Отсюда, от начала лестницы, он отчетливо слышал напряженное дыхание притаившегося за распахнутым лазом человека и успел, делая первые шаги, просчитать, как сам поступил бы на его месте, ожидая разоблачения.
Все просто, не зря ведь тяжелая крышка откидывается вверх, внутрь чердака. Достаточно только захлопнуть ее, приложив на голову тому, кто окажется слишком опасным или догадливым.
— Хозяева! — тихонько позвал Инквар, немного не добравшись до люка, и взялся рукой за верхнюю ступень, словно раздумывая, лезть выше или остаться тут. — Эй, хозяева! Завтрак нам дайте, а то сами все возьмем.
Подождал несколько секунд и повторил призыв, успев за это краткое время раздавить о ступень капсулу, которую прятал между пальцами. А потом неторопливо пошагал вниз, открыто отирая приготовленным заранее платком испачканную руку. Никто ведь не поймет, чем именно она была вымазана.
Повар спустился по лестнице через пару минут, остановился напротив стола и уставился на гостей недовольным взглядом:
Чего желаете? Ты хотел спросить, ради чего тебя в такую рань позвали? — спокойно поправил Инквар. — Могу ответить. Сейчас ты нас покормишь и пойдешь запрягать лошадей. Через полчаса мы отправляемся. А вон тот господин сказал, что вы поедете, как солнце встанет. Он же не знал, что за деньги барона Ромфеля вы служите доносчиками. Или ты отправлял послание кому-то другому? Какое еще послание? — возмущенно схватился за кинжал повар и замер, обнаружив в руках безмятежно слушавших его постояльцев целый арсенал очень хорошего оружия.
Даже у девчонки, которая с утра нацепила мужскую одежду, переливался в руках зловещими багровыми бликами тонкий стилет. Лишь законченный простак засомневался бы в умении этих людей пользоваться своими игрушками, а Унхель таким никогда не был. И не зря оставил у люка чуткую Совью, она весь разговор слышала и сейчас должна уже поднимать Чиану с мужем. А потом они перережут веревку, которая держит крышку люка, и тяжелый штырь раздавит флакончик с одурманивающим зельем, вставленный в выдолбленную точно под него выемку.
Конечно, риск для самого Унхеля в этом есть, гости вполне могут успеть истыкать его дротиками и болтами, но, по крайней мере, долго мучиться не придется, зелье очень сильное, хозяин предупредил особо. Зато Совья с детьми будут обеспечены на несколько лет вперед — награда, обещанная за путников, в точности подходящих под описание, просто огромна.
Не стой столбом, — приказал сероглазый парень, один из пяти, кто был в секретном списке. — Садись на скамью и отбрось в сторону оружие.
Повар едко усмехнулся, но в следующую секунду эта ухмылка начала стремительно бледнеть. Его собственные ноги, словно обретя разум, предали хозяина, понесли его к скамье и небрежно посадили напротив хмурых гостей, а руки уверенно швырнули прочь и нож, и кинжал, который он прятал под жилеткой. Унхель с надеждой прислушался к шорохам на потолке, но было подозрительно тихо, и гримаса отчаяния, проступившая на его лице, превратилась в оскал загнанного в ловушку зверя.
Так кому ты послал весточку о том, что мы ночуем на вашем постоялом дворе? И как узнал нас? Или тебе приказано было сообщать обо всех неожиданных гостях?
Вопросы сыпались на Унхеля один за другим, и он подробно и обстоятельно отвечал, начиная понимать, что напрасно ждет стука крышки. Вряд ли жене удалось избежать действия неведомых чар, если она еще жива.
Как зовут твою жену? — спросил Инквар, заметив, как горестно исказилось лицо допрашиваемого после откровенного взгляда наверх.
Догадаться, что зелье безвольности не позволяет жертве следить за своей жестикуляцией, тот не мог, слишком редкое и дорогое было средство.
— Совья… — изо всех сил пытаясь смолчать, тяжело выдавил Унхель. — Совья! — громко приказал сероглазый. — Спускайся сюда!
Женщина приплелась немедленно, глянула на постояльцев с жгучей ненавистью и села рядом с мужем.
Сейчас ты очень быстро приготовишь нам завтрак и соберешь в дорогу пару корзин припасов. Никаких зелий не доливай, все клади только самое свежее, как для своих детей.
Когда трактирщица торопливо убежала, сохраняя на лице злобное выражение, Инквар в упор глянул на ее мужа:
— Теперь о наказании. Мы уедем, ничего не заплатив. Ты, конечно, считаешь, что легко отделался за предательство постояльцев, но кроме этого ты запишешь на бумаге все, что рассказал, и отдашь мне все присланные тебе указания. А я дам тебе письмо, которое ты обязательно передашь тем, кто тебя сюда послал. Оно для Корди, поэтому постарайся не терять. Неси перо и бумагу, потом отправишься во двор таскать сюда из телег спящих там людей. Развязывать их не рекомендую, это ловцы Корди, и они такие же безжалостные, как их хозяин. Пусть барон сам решает их судьбу, мы рук пачкать не будем.
— Ну и подонки, — выдохнул Гарвель, провожая полезшего на чердак трактирщика ненавидящим взглядом, и поднялся с места. — Пойду будить парней Шатона, пусть тоже поедят и собираются, поспят в другом месте.
— Но отсюда нам лучше сначала разъехаться в разные стороны и встретиться позже в сосняке, в паре лиг от этого места, — задумчиво сообщил Дайг. — Корди непременно пришлет сюда самых ушлых следопытов, и нам не помешает выгадать несколько часов или дней. По следу быстро не пройдешь.
