ГЛАВА 19

— У вожака был ключ, — тихо пробормотала девчонка, когда искусник осмотрел замки и достал футляр с крохотными, изящными инструментами. — Он такой, на волка похожий, Плаем зовут.

— Спят они все, а мне пока некогда с ними разбираться, нам нужно как можно дальше уйти от дороги. У них ведь все вещи непростые, сначала придется защиту снимать, — терпеливо объяснял Инквар, не переставая ковырять замки. — Например, я всегда защищаю все свои вещи, и у ловцов тоже имеются секретные способы. Лучше, пока я копаюсь с замками, объясни, почему ты не защищалась?

— Не успела, — помолчав, уклончиво буркнула Лил.

Инквар поднял от работы голову, несколько мгновений внимательно смотрел девушке в глаза, и она почувствовала, как начинает краснеть.

— Кому будет лучше от твоей лжи?

— Я не лгу.

— Ну, значит, пытаешься отмолчаться или кого-то выгородить. Но мы ведь все равно все выясним, просто до этого часа не было времени даже поговорить. Весточка Хадины ждала меня в большом селе Приволье через три дня после того, как я отправился на север. А через день в одном из домов травниц я получил письмо от Дайга, и только сегодня в обед мы встретились. Я опоил зельем трех коней, спал в седле, стараясь не опоздать к назначенному месту, и наемники, уверен, тоже не прогуливались.

— Ты хочешь меня пристыдить? — ощетинилась Лил и отдернула руку.

— Не волнуйся, я не берусь за невозможные задачи. И посиди хоть немного смирно, — снова поймав ее руку, предупредил Инквар и сухо добавил: — Но лично мне было бы приятно знать, что есть люди, которые ринутся на помощь по первому зову.

Несколько минут Лил молчала, следя за его ловкими пальцами, потом невесело усмехнулась и невпопад произнесла:

— А мне уже неприятно, что я везде приношу только беды. Дядька Парвен казался на первый взгляд не очень общительным человеком, но у него была добрая, чистая душа. И он до сих пор жил бы, если бы не мы. И мальчишки сельские жили бы дома, с родичами, и Блансу сейчас ничто не угрожало бы, и в доме Хадины не было бы пожара. Ты не знаешь, чем он закончился? Эта дрянь, Фина, бросила огненное зелье, чтобы уйти незаметно.

— Странно, обычно в таких запорах бывают влиты защитные чары, — отстраненно сообщил Инквар, щелкнул замочком и снял с руки девушки первый браслет. — А про пожар слышу впервые… давай вторую руку.

— Это я выбрала из них магию, — виновато призналась Лил. — Они щипались, если посильнее натянешь или прикоснешься второй рукой.

— Нужно было предупредить сразу, я бы не предпринимал столько предосторожностей, — буркнул искусник, уверенно отпирая второй браслет, и тихо, жестко добавил: — А эти скоты долго будут жалеть о своей подлости. Корди всем ловцам приказал, чтобы обращались с тобой уважительно. Потому мы и не стали никого сразу убивать. Дайгу с Гарвелем ничего не стоило перестрелять их из кустов, пока я отвлекал бы внимание.

Капнул на припухшие запястья девчонки какого-то зелья и бережно растер его чутким пальцем. Потом уверенно откинул покрывало и взялся за грязную лодыжку:

— А где твои сапожки?

— Не знаю, — помедлив, произнесла девушка, следя за осторожными пальцами, бережно поворачивающими на припухшей щиколотке ненавистное украшение.

— Ладно, как подъедем к дому, я сам проверю их мешки, не могли же выбросить. К тому времени как раз опухоль спадет.

Искусник аккуратно свернул и спрятал цепи, устроился на противоположном сиденье, откинулся на спинку и дружелюбно улыбнулся:

— Скоро доберемся до заброшенного постоялого двора, но если очень голодна, у меня есть пряник и фляжка с чаем.

— Давай, — согласилась Лил и снова внимательно наблюдала, как он наливает в кружку чай, открывает небольшую берестяную шкатулку с непочатым пряником и подвигает ей с нарочитой небрежностью.

А у нее от этого неназойливого внимания почему-то защемило в груди и начало щипать глаза. Только отец и Ленс сделали бы все почти точно так, да еще, пожалуй, маменька, но она не умолкала бы ни на минуту, стараясь отвлечь дочку от тяжелых мыслей.

Алильена вдруг осознала, что больше не злится на мать за ее последний поступок. Трудно, почти невозможно понять истинную причину действий даже самого близкого человека, если не довелось побывать на его месте, прочувствовать его боль, сомнения и тревоги. А ведь маменьке в событиях последнего года досталась очень нелегкая доля — спокойно сидеть дома, когда душа рвется на части от тревоги за мужа и детей, теперь Лил понимала это с предельной ясностью.

А еще совершенно неожиданно почувствовала, как тяжелая, стылая глыба льда, порожденная в душе злыми словами Фины, стремительно тает, превращаясь в легкие, бесследно исчезающие облака. И вместе с этим ощущением пришло четкое понимание, как мелки, глупы и несерьезны ее надуманные горести. Ну с чего ей вдруг пришло в голову обижаться на Эринка за его мимолетную интрижку? Ведь он, наверное, уже и не помнит никакую Урсину, зато едва получил весточку, сразу примчался на помощь к ней, Алильене.

Да и кроме того, как она теперь все больше подозревает, искусник вовсе не сам искал утешения той вдовушки. Пожила Лил немного с травницами, успела рассмотреть, насколько они уверены в себе и просты в отношениях с мужчинами. Однако лишь с теми, кто пройдет их незаметную, но придирчивую проверку и получит одобрение старших травниц.

Лил облегченно вздохнула, тотчас почувствовала, как наливаются непрошеными слезами глаза, и поспешила откусить пряник.

— Они тебя не кормили?

— Я не хотела, — не пожелала жаловаться девушка, даже не подозревая, что Инквар и сам уже сообразил, отчего она предпочитала голодать.

Не желала лишний раз бродить босиком по кустам, каждый раз поднимая ногу, когда нужно приподнять руку.

Демонски подлое изобретение, спрятанное Инкваром в саквояж, теперь ждало своего часа, чтобы стать для негодяев вполне заслуженной карой. Искусники беззлобны и безобидны, пока им или их друзьям не причинено преднамеренное зло. И никогда не опускаются до примитивной мести, одновременно считая святым долгом примерно наказать негодяев и изуверов за доставленные страдания.

— Спасибо, — тихо произнес Инквар, когда успокоившаяся девушка доела пряник.

— Извини, — приняла это за упрек в невежливости Лил и немного слукавила: — Я сейчас немного рассеянная, они мне в чай вместо меда зелье добавляли.

— Лил! Ну почему ты не предупредила! — огорчился Инквар. — Я ведь тоже тебе снадобья долил! А мешать разные зелья нельзя, никто не знает, каков будет результат.

— А что ты налил?

— Исцеляющего и успокаивающего, — хмуро признался искусник. — Ты сейчас немного не в себе, такой боязливой и плаксивой я тебя никогда не видел. А теперь говори, что ты сейчас чувствуешь? Только правду, я составлю противоядие.

— Хорошо я себя чувствую, — честно призналась Лил, впервые за последние двое суток ощущая себя такой защищенной, как будто отец снова был рядом. И тут же, разглядев, как сердито сдвигаются брови искусника, поспешила объяснить: — Мне никакие зелья особого вреда не приносят, Хадина дала сильные амулеты. На вид они простенькие, поэтому ловцы забирать и не стали. Я про чай не потому сказала… Когда голодно, сильнее хочется спать, а заснуть я боялась, вот все время себя и будила. И теперь просто мечтаю умыться и выспаться. Еще раз спасибо за пряник.

— Ты неверно поняла, — медленно покачал головой Инквар, глядя в окошко, за которым царила темная южная ночь. — Я не учил тебя вежливости, это было бы бестактно. Я благодарил тебя за магию, и за уже живущую во мне, и за добавку, которую ты бросила, когда меня положили в тележку. По ней я сразу понял, что ты меня узнала, не мог только придумать, как предупредить, чтобы не кидалась в бой раньше нас.

— Не могла я полезть первой, — смущенно усмехнулась девчонка. — Вы мне уже дырку в голове провертели своими нравоучениями. Как узнала голос Гарвеля, так сразу и поняла, что нужно лежать тихо, чтобы не слушать потом упреков.

— Вот и молодец, — мягко, как тяжелобольной, улыбнулся ей Инквар и взялся за ручку дверки. — А теперь отдыхай. Как устроим умывальню, я за тобой приду.

Словно по его неслышимому приказу, кибитка остановилась, и, не ожидая ответа спутницы, искусник выскользнул в ночь.

Алильена разочарованно вздохнула, откинулась на подушки и задумалась, начиная понимать, что зря поспешила.

Эринк явно хотел сказать ей что-то важное, а она случайно снова исхитрилась его обидеть.

Ведь все они не спали несколько дней, мчались ей на выручку, потом рисковали жизнями, а теперь снова думают о том, как бы устроить ее поудобнее. А Лил даже спасибо никому не сказала, зато успела попрекнуть Эринка прошлыми поучениями. Совершенно справедливыми, это она ясно осознала, понаблюдав сегодня за действиями искусника и его друзей со стороны. Ее захватчики даже не заметили, как поменялись положением со своей пленницей, и подлой троице еще предстоит испытать великое потрясение, узнав, что вместо вожделенной награды их ждет суровое наказание. А вот Лил нужно придумать слова, какими она будет благодарить спасателей. Или пора уже начинать волноваться о том, как выпросить у них прощение?

— Где дом? — оглядев сероватый сумрак, в какой ночное зрение превратило для него летнюю ночь, поинтересовался Инквар у друга, замершего рядом с лошадьми.

— Еще минут пять ехать, но мы нашли ведущую туда свежую тропу, — тихо доложил Дайг. — Кто-то хитрый проложил ее в стороне от старой дороги, а только здесь вывел на прежнее место. Просто невозможно проехать между двух холмов, минуя эту ложбинку.

— Сильно наезжена?

— Нет, но ездят не только на конях, есть у них и тележка. Нужно решать, идем туда или сворачиваем в соседний ложок. Несколько часов отдохнем, потом вывернем на северную тропу, я тут бывал, все приметы помню.

— А может, там мирные люди поселились? — задумчиво произнес Инквар. — Например, охотники или рыбаки? Там вроде неподалеку озеро?

— До озера от постоялого двора меньше двух миль, но там уже стоит домик рыболовов, и чужакам они не обрадуются. Ну а люди могут быть и мирные, всякое бывает. Я и сам собирался доехать до заброшенного дома и проверить, кто это такой смелый, жить вдали от всех. Но на всякий случай приготовиться к бою не помешает.

— Это ты правильно сказал — слишком смелый, — насторожился искусник. — И в таком случае нам обязательно нужно туда ехать. Смелыми сейчас могут быть только друзья или враги, а необезвреженных врагов я предпочитаю за спиной не оставлять. Поэтому сворачиваем туда, но сначала я найду в тележке сапожки Лил, ловцы ее босиком водили.

— Еще не приехали? — вопросом встретила Лил влезающего в кибитку Инквара и тут же по его хмурой улыбке догадалась о новых неприятностях. — Что случилось?

— В доме, который мы считали заброшенным, кто-то живет, — прямо ответил искусник, протягивая ей обувь. — Давай помогу надеть.

— Сама справлюсь. А почему вас это встревожило?

— Оказывается, ты все-таки умеешь задавать верные вопросы, — беззлобно усмехнулся Инквар, следя за тем, как девчонка осторожно натягивает сапожок. — И я отвечу, но позднее. Сначала сходи погуляй, неизвестно, что нас ждет.

— Тогда можешь уже ничего не объяснять, — огрызнулась Лил, распахнула дверцу и выпрыгнула из повозки.

И тут же согнулась, привычно ожидая удара по запястьям браслетов, притянутых слишком короткой цепью. Но рывка все не было, и Лил опомнилась. С наслаждением выпрямившись, глубоко вдохнула воздух свободы, осмотрелась и прислушалась. Вокруг властвовала безмятежная весенняя ночь, наполненная ароматами цветущих лип, стрекотом лягушек и посвистом птиц, и не было в ней ничего тревожного. Даже шум трогавшегося в путь отряда и тот был мирным, спокойным. Девушка глянула вслед неспешно шагавшим лошадям и заторопилась, начиная догадываться, почему ее повозка идет самой последней.

— Самое ценное всегда везут в обозе? — поспешно влезая в повозку, едко осведомилась девчонка у задумчиво глядевшего на нее искусника, и он широко ухмыльнулся в ответ:

— У нас нет обоза. Но, вступая в схватки, наемники и воины баронов обычно предпочитают пустить вперед более быстрых и слабых бойцов. И если те почувствуют, что противник намного мощнее, то расступаются и пропускают самых сильных.

— Так, значит, бой все же будет.

— Хотелось бы надеяться, что нет, сейчас сказать наверняка ничего нельзя, — спокойно ответил Инквар. — Дом пустовал несколько лет, держать здесь харчевню невыгодно. Народу по северной тропе ходит немного, и то лишь летом, а зимой лес но пояс заметает снегом. Но не стоит гадать, всего через четверть часа мы будем все знать точно. Лучше скажи, как ты заставляешь свою силу делать то, что нужно тебе?

— Тренировалась с детства. Но начинать нужно с малого — подвинуть перышко, потом шарик и лишь после стакан.

— А Тарен никогда не говорил, почему магией из пирамидки нельзя пополнить свой запас?

— Это самое важное, — понимающе усмехнулась Алильена. — Если магию собирает пирамидка, она сырая, дикая, как лесной зверок. А если ты собираешь ее сам и удерживаешь в себе сознательно, она становится как бы прирученной. Ведь именно силой мысли ты заставляешь магию смешиваться с зельями или накапливаться в камнях.

— Как все просто, — задумчиво протянул Инквар. — А я просто пытался влить в свой резервуар, не давая особого приказа.

— Только поосторожнее! — сразу встревожилась девушка. — Отец попробовал таким способом создать у себя в теле накопитель, но едва не выжег легкие! Как он говорил, многие искусники и колдуны всех мастей пробовали это проделать, но ничем хорошим их опыты не закончились. Я пыталась разгадать, пока валялась в телеге, почему так происходит, и поняла. Самые первые порции магии одаренному обязательно должен влить кто-то вроде меня. Потом нужно дать им прижиться и постепенно дополнять.

— Я тоже так думаю, — одобрительно кивнул искусник. — Но нельзя увеличивать этот запас бесконечно, я видел, как взорвался камень, в который двое искусников старались залить несколько сильных заклинаний. Скорее всего предел резерва близок к тому, каким обладаешь ты, во всяком случае не намного больше. Мне хотелось бы знать, насколько я пока слабее тебя, и я понял, как это сделать. Как только встречу искусника, которому смогу доверять полностью, попрошу его сравнить с помощью моего амулета.

— А ты уверен, что я буду в этот момент рядом? — осторожно поинтересовалась Лил, стараясь ничем не выдать вспыхнувшей в сердце надежды.

— Как выяснилось, — спокойно сообщил Инквар, — одну тебя нельзя оставлять даже в самом надежном месте.

Посмотрел на обиженно поджавшиеся губы девушки и, сжалившись, пояснил:

— Это шутка. На самом деле все намного хуже. Как оказалось, все растущая мощь гильдии наемников обеспокоила некоторых баронов, они объединились и отправили к травницам и торговцам целую армию шпионов. Но далеко не всем из них повезло так, как ушлой Фине, ведь обучали их наскоро, и многих в артелях раскусили. Кого-то выгнали, кого-то отправили на исправление, но и они успели увести несколько девушек из домов травниц. Сейчас гильдия наемников тщательно проверяет всех подозрительных, а травницы отправили баронам ультиматум. Если девушек не вернут, то белые девы начнут принимать свои меры.

— Я же говорила… Столько бед из-за меня одной.

— Ты так сказала, но это неверный вывод. Просто тебя несколько дней поили зельем покорности, а оно хотя и вычищается амулетами травниц, но светлых мыслей не вызывает. Не волнуйся, не было бы тебя — бароны все равно нашли бы к чему придраться. Как большинство правителей, влезших на вершину власти по головам соперников, они считают всех вокруг способными на такие же действия и стараются уберечь свое теплое местечко. А теперь давай помолчим, дозорные уже возле ворот.

Инквар приоткрыл оконце и настороженно вслушался в ночную тишину, а Лил крепко стиснула зубы, стараясь сдержать огорченный вздох. Снова он пил свое зелье, а разговаривал как ни в чем не бывало, ничем не выдав остроту своего слуха.

— Я научился по мере надобности немного усиливать слух без зелья, — словно услышав ее мысли, на миг оглянулся искусник. — И ночное зрение тоже. Вспомнил ваши с Ленсом способности. А на постоялом дворе вроде все в порядке. Гарвель уже распоряжается насчет купальни. Значит, какие-то люди решились тут жить, завидую их смелости.