Книга: Свобода и неволя
Назад: ГЛАВА 15
Дальше: ГЛАВА 17

ГЛАВА 16

— Анни… Анни… — В тихом шепоте слышались неуверенность и тревога, и Лил, привыкшая за последнее время жить настороже, сразу распахнула глаза.
Рассмотрела склонившуюся к ней женщину в белом платке, мгновение глядела на нее, пытаясь сообразить, кто это такая, но тут же все вспомнила и приподняла голову с подушки:
— Что-то случилось?
— Да… Но ты не тревожься, не пожар. Умойся и приходи на чердак, нужно посоветоваться.

 

На чердак Алильена почти бежала, мигом припомнив все вечерние злоключения и гадая, не случилось ли еще какой неприятности. Взбираясь по узкой лесенке, она успела не один раз отругать себя за вчерашний приступ лени, хотя и прекрасно понимала всю бессмысленность этого занятия. Зато на будущее дала себе торжественное обещание больше никогда от обыденных дел не отлынивать и никаких сделок ни травницам, ни кому-либо еще не предлагать.
Не сразу она заметила царившую вокруг необычайную тишину, а обратив внимание на это странное для многолюдного дома явление, больше уже не ждала от Хадины никаких добрых вестей. Потому-то, едва распахнув дверь и обнаружив сидящую у стола травницу, и вывалила на ошеломленно вытаращившуюся женщину кучу вопросов, которые просто жгли ей душу:
— Беда? С кем? Отравились или что-то хуже? Где они?
— Светлые боги, Анни, какая еще беда? Садись, вот твой завтрак, а я пока расскажу, — не сразу пришла в себя Хадина. — А ты сначала подумай, с какой новости мне начать, с хорошей, плохой или непонятной?
— Давай хорошую, — не раздумывая, буркнула Лил, шлепнулась на стул и схватила кружку со смородиновым взваром.
— Ты ведешь себя… — чуть запнулась травница и печально закончила, — как парень.
— Так я же к вам мальчишкой и приехала, — дернула плечом девушка, не желая признаваться, что за время жизни у Парвена постепенно оценила удобство простоты поведения, свойственной парням, но совершенно непростительной девушкам. — Так в чем нам повезло?
— Зелья получились такие же сильные, как у твоего спутника. Нам с Сонрой пришлось разбавлять и убирать в тайники, чтобы никто не заинтересовался, откуда у нас весной такие запасы.
— А где все девушки?
— В поле, горицвет расцвел. А его лучше собирать по утренней росе, вот Сонра всех и увела, — лукаво глянула на гостью старшая травница.
— Теперь давай непонятную новость, — запив пирожок взваром, решилась Лил.
— Ты меня прости, девочка, я ведь вчера не поверила, когда ты испугалась… — Хадина на минуту смолкла, подыскивая нужное слово, а у ее гостьи сразу испортился аппетит.
Вот как чуяла она, что ничем хорошим тот удар не закончится, не зря в душе так скребло.
Лил прикрыла глаза, оглядела сидящую напротив женщину внутренним взором так, как искала амулеты, и обреченно вздохнула. Где-то в районе солнечного сплетения тлел пока бледный, но уверенный огонек.
— Тебе плохо? — забеспокоилась Хадина.
— Нет, пока хорошо. Но будет очень дрянно, если ты проговоришься об этом хоть кому-нибудь.
— О чем? — снова запнулась травница, но ее лицо, по которому попеременно скользили то тень тревоги, то робкая предвкушающая улыбка, как у ребенка, ожидающего очередного чуда заезжего фокусника, выдавало свою хозяйку.
— О магии. Он все-таки в тебе зацепился, мой лучик, и теперь его нужно поддержать, чтобы огонек разгорелся. Но сначала поклянись мне, что никогда не употребишь его во зло людям, а если и вынуждена будешь защищаться, то постараешься не терять разум. Мой учитель говорил, если одаренные люди начнут убивать или калечить всех, кого невзлюбили за какой-то пустяк, то сила обернется против них.
Произнеся фразу, не раз слышанную от отца, Лил опечаленно вздохнула. Он и в самом деле был им с Ленсом первым учителем, их добрый папенька, только тогда они этого еще не понимали. Зато теперь она видит, как прав был отец, прося детей ничем не выдавать своей тайны, иначе она превратится в лавину, которая снесет их в пропасть и не оставит никакого способа спасения.
— Разумеется, я клянусь, оно и наше, это правило, значит, мы идем одной тропой, — светло улыбнулась женщина и тут же засомневалась: — А как ее поддерживать? И откуда ты знаешь?
— Так говорю же про учителя, он рассказал. А поддержу тебя я, еще несколько раз брошу немного энергии, — сопровождая слова действием, терпеливо объяснила магиня. — К вечеру погляжу, как получаться будет. Но в себе силу не держи, понемногу усиливай зелья, зачаровывай обереги, заговаривай деревья в саду. Раз у тебя дар их чувствовать, то наверняка он начнет расти. А магия сама будет скапливаться в тебе взамен истраченной, так мне объясняли. Но точнее я не знаю, доучиться не успела. Ну а теперь давай плохую новость.
— Мы ночью собрали тайный совет старших травниц, нужно было проверить, нечаянно то снадобье у Нафы получилось ядовитым или все же умысел. Никто не знает, что все мы негласно присматриваем за новичками, но сразу, по первому мнению никого не судим, ждем, пока станет окончательно ясно, кого приняли в артель и достойна ли она стать нашей сестрой.
— А если недостойна? — почему-то заинтересовала Лил участь учениц.
— Устраиваем ей судьбу подальше от нас. Ты и сама знаешь, мужчин сейчас больше, чем женщин, и всегда можно найти желающего получить жену-травницу. Важных секретов наши ученицы не знают, поэтому отпускаем мы их беспрепятственно. Ну а мужа они обычно выбирают из ухажеров сами, по собственному вкусу.
— Какое коварство, — невесело вздохнула Лил и вспомнила про совет. — Ну и что вы выяснили?
— Она не та, за кого себя выдает.
— А как это можно было узнать? — вытаращила глаза магиня. — Или вы опоили ее зельями?
— Да зачем нам такие сложности? Просто не может человек, живущий под маской, все время притворяться. Хоть где-то, да выдаст себя, не лживым словом — так хитрым взглядом, не странным поступком — так неуместной усмешкой. А когда несколько человек могут припомнить только такие оплошки, то сомневаться, что кормим лазутчицу, уже не приходится. Ну а утром она снова сделала промах, уж очень интересовалась тобой и твоим спутником, якобы вы похожи на ее земляков. Все порывалась тебя разбудить или хоть чаю отнести.
— Вот это подарочек, — сразу оценила важность открытия Лил. И если раньше она предложила бы усыпить шпионку, потом напоить лишающим память зельем и увезти куда подальше, то после объяснений Эринка первым делом подумала о травницах. — Так ведь ее хозяева не могут не знать, где она находится. И значит, ничего сделать вы ей не можете. Те, кто посылает таких шпионок, умеют за них мстить.
— Попытаемся увести беду, поэтому я с тобой об этом и говорю, что хочу попросить на время твой дорожный костюм. Один из наших мужчин готов изображать тебя пару дней, а потом запутает следы и сбежит. А тебя мы тайком отправим в безопасное место, там и подождешь своих провожатых.
— Подожди немного, — снова пододвинула к себе тарелку Лил. Когда она что-нибудь жевала, думалось почему-то лучше. — Минут десять, не больше. Мне нужно припомнить одну вещь.
Она смолкла и некоторое время молча уничтожала пироги, уставившись в окно отсутствующим взглядом, и травница терпеливо ожидала, хотя намеревалась переделать за утро целую кучу дел.
— Не пойдет, — хмуро вздохнула вдруг девчонка, резко отодвинула от себя тарелку и, откинувшись на спинку стула, уставилась прямо в глаза Хадине. — Ваш план не пройдет, ловцы научились запоминать людей по каким-то неизвестным мне признакам. Не знаю как, есть такие амулеты, какие-то метки, не важно. Если вашему парню и удастся ее обмануть, то ненадолго. А как потом повернутся события, я не знаю, но рисковать вами не собираюсь. Поэтому сделаем по-другому — уйду я сама. И постараюсь прихватить ее с собой. Думаю, шпионка будет просто счастлива, если кто-то «случайно» проговорится. А к вам одна просьба. Возьмите моего щенка… на время, он умный. А как приедут за мной люди из гильдии, отдайте им, он меня в любом виде узнает, а место встречи обговорим заранее. И еще. Сбегу я якобы без вашего ведома завтра перед рассветом, нужно только придумать, как забрать мою лошадку.
— А если она с тобой сладит и приведет в засаду? — засомневалась травница. — Ведь сообщники Нафы могут ждать ее в соседнем селе. И каким способом ты обойдешь нашу охрану? Я ведь говорила, наши мужчины хотя на виду своих прав не показывают, но берегут нас так же бдительно, как и все нормальные мужья.
— С ними сама договорись, — помотала головой Лил. — Я не хочу своих обманывать. И остаться тоже не могу. Ловцы хитрые и подлые, если я от вас вовремя не уйду, могут кого-нибудь из девушек поймать и потребовать меня в обмен на пленницу. Вот тогда я точно окажусь у них в лапах, а этого мне никак нельзя. Поэтому давай начнем готовить мой побег.
Спорить дальше Хадина не стала, предложение гостьи и в самом деле казалось благоразумным, особенно если учитывать странную силу, живущую в этой худенькой девчонке. Да и искусник, распрощавшийся с ними прошлой ночью, особо предупредил травницу об упрямом характере своей спутницы. О том, кем он ей приходится, женщины не спрашивали, но и с первого взгляда понятно, что не родич и не любовник. Комнату он попросил отдельную и от ласк одной из холостых сестер Хадины отказываться не стал, хотя остаться еще хоть на денек не согласился, и им пришлось отправлять повозки раньше задуманного.
К возвращению травниц план в основном сложился, и оставалось лишь утрясти несколько деталей, решить которые в одиночку Хадина не могла.
Уставших, пропахших травами и солнцем женщин заговорщицы встречали в просторной, светлой и уютной кухне. Травница ловко орудовала поварешками и лопатками, одновременно доваривая похлебку и жаря пирожки, которые сидящая у стола Лил лепила с самым кислым видом. Ей даже не пришлось особо притворяться, возиться с тестом девушка никогда не любила, как и чистить овощи.
«Вот она», — глазами показала Хадина помощнице на остановившуюся в дверях девушку, а вслух сказала совсем другое:
— Тут снова плохо залеплено! Да что у тебя, силы в пальцах нет, что ли?
— Оно не липучее, — почти не притворяясь, огрызнулась Лил и с тоской оглядела несколько рядов лепешечек из теста, которым суждено было стать пирожками.
Почти кругленькими и остроносыми, когда их лепила Хадина, и вытянутыми, кривоватыми и бугристыми, если своему рождению они были обязаны Алильене.
— Давай помогу, — наскоро ополоснув руки, присела к столу крепкая, круглолицая девушка, и Лил кивнула ей с почти искренней признательностью.
Как вскоре выяснилось, лепить пирожки добровольная помощница умела, и вскоре они лежали перед ней ровной шеренгой крутобоких близнецов.
— Ловко у тебя получается, — неохотно похвалила магиня предательницу и тихонько вздохнула: девушки, которые умеют ловко орудовать ножами на кухне, так же уверенно держат их и в бою.
— Все, идем мыть руки, — долепив последний пирожок, потянула помощница Алильену в освободившуюся к этому времени умывальню. — Я Нафа.
— Анни, — буркнула Лил, отскребая с ногтей присохшее тесто.
— Ты хочешь стать травницей или аптекарем? — дружелюбно улыбаясь, спросила Нафа, протягивая чистое полотенце. — Как по мне, так лучше всего работать поваром. Всегда в тепле и сытно.
— Пока не знаю, — пожала плечами Лил и огорченно усмехнулась про себя.
Нафа казалась очень откровенной и бесхитростной, и если бы не утреннее предупреждение Хадины, Лил наверняка уже поверила бы этому простодушию.
— А зачем тогда сюда пришла? — изумилась Нафа.
— Случайно попала, — совершенно искренне ответила Лил и словно нехотя пояснила: — Мне теперь идти некуда.
— Расскажешь?
— Да все просто. Я сирота, жила из милости у двоюродной тетушки, книжки ей читала, гулять водила… — Рассказывая придуманную Хадиной историю, Лил посматривала в окно, за которым небо, так недавно совершенно ясное, начинало хмуриться грядущей непогодой. — А потом ее не стало, и наследники меня выставили.
— А тетушка ничего не оставила?
— Свою старую лошадку и шкатулку с письмами, — горько хмыкнула Лил. — Она надеялась, что внук на мне женится, но у него уже была невеста побогаче.
— И далеко вы жили?
— Отсюда не видать, — грустно усмехнулась Лил.
— Мне тоже тут не нравится, — опасливо оглянувшись на дверь, шепнула Нафа. — Но уйти боязно.
— А я уйду, — бесшабашно хмыкнула магиня, рыбка так и рвалась в сети. — Пока не опутали но рукам и ногам. И долго ждать не буду, только чуток поправлюсь, застудилась в дороге, теперь зелье пью. Но его я могу запивать и водой из речки — привычнее.
— А куда отправишься?
— В Даск или Собежн, говорят, там к бродягам законы помягче. Снова найду какую-нибудь старушку или на псарню устроюсь, я собак с детства обожаю.
Лил врала напропалую, интересно будет поглядеть, как шпионка станет ее уговаривать свернуть в близлежащий Лодель, маленький городишко, расположенный на островке посреди широкой, полноводной Лугавы и живший перевозом и мостовыми сборами. Там стояла старинная крепость, в которой любили устраивать сборы градоначальники всей Лугавской долины, и потому Лодель обходили стороной искусники и травницы. Да и наемники заглядывали неохотно: лодельский градоначальник, мечтавший объявить себя бароном, держал большой гарнизон крепких воинов с ухватками бандитов.
— Анни, миленькая, — придвинувшись почти вплотную, жарко зашептала Нафа, — возьми меня с собой? И давай убежим сегодня ночью, завтра к вечеру вернутся из Даска возчики, тогда тут охрана будет втрое сильнее.
— Какая охрана? Травниц ведь никто не трогает, — в нарочитом изумлении вытаращила глаза Лил, как выясняется, шпионка успела-таки разобраться в здешних тайнах.
— Потом расскажу… Я к тебе в каморку приду, как травы разберем. Глаза бы мои на них не смотрели, все руки исколола.
Нафа ускользнула тихо и стремительно, как ласка, и только через несколько мгновений магиня услышала звук приближающихся шагов.
«Вот и разгадка необычной осведомленности шпионки», — сообразила Лил и безрадостно вздохнула. Выходит, у Нафы есть зелье усиления слуха, и пользуется она им постоянно. В таком случае Лил, чтобы уследить за ловкой особой, тоже придется пить оставленное Эринком снадобье. Хотя новая «подруга» действует грубовато, но лучше за воротами имения травниц не поворачиваться к ней спиной, иначе обязательно проснешься пленницей. К тому же, судя по напористости и уверенности, девица умеет не только пирожки лепить, и справиться с ней будет не так-то легко, ведь убить ее у Лил просто не поднимется рука.
Вечер наступил как-то очень быстро. Пока Лил готовилась к «побегу» и обсуждала с Хадиной мелкие детали, за окнами стемнело. Шпионку старшая травница предусмотрительно отправила с поваром в лавку, продать приправы и купить продуктов, и разговаривать они могли совершенно свободно.
— Ни за что бы я ее не отпустила, пока не смыла из памяти все последние дни, — выслушав Лил, сердито шипела Хадина. — Ну надо же, какая ушлая!
— Бесполезно, она уже все, что знала, напарникам передала, — припомнила Алильена объяснения отца и Эринка, чьи уроки слушала так же внимательно, как и брат.
Хотя и делала безразличный вид, но иначе просто не могла. Слишком он ее презирал, и слишком обидно было осознавать, как много было в этом ее вины. Но сделанного не вернешь, это Лил очень хорошо прочувствовала и даже зарок себе на будущее дала не судить людей по первым словам и поступкам. Потому и не спешила теперь осуждать Нафу, никто ведь не знает, что заставляет ее заниматься таким подлым делом.
— Ничего, мы за ней проследим и всех их найдем, от нас никто не уйдет. Твой спутник упомянул, будто ты дружишь с людьми из гильдии наемников, значит, знаешь, сколько у нас сторонников.
— Дружу, — не стала отказываться Лил. — Но вступать к ним пока не стала, учитель велел повременить.
— И долго ожидать нужно?
— Не знаю. — В голосе девушки против воли прорвалась тоскливая нотка. — Не вернулся он.
— Ты уж прости меня, девонька, за назойливость, и знай, обычно я советов не даю. Но тебе хочу сказать — иметь за спиной поддержку хороших людей всегда полезно. А в наши смутные времена так просто необходимо. Поэтому предлагаю тебе стать нашей сестрой, но не думай, будто после этого мы запрем тебя в своем доме и заставим перебирать травы. Это работа для обычных девушек, тех, кто с нами живет ради надежности и уверенности в будущем.

 

А ты очень непроста, и путь у тебя особый, поэтому обещаю, держать тебя никто не станет. А вот защищать будем и всегда поможем, если понадобится.
Лил раздумывала долго, хотя времени было в обрез, но Хадина не торопила, понимая, как непросто девушке нарушить приказ своего учителя. Ведь, судя по ее умениям, и он был человеком необыкновенным, и доводы наверняка приводил очень веские. Жаль только, не ведал, как повернется судьба его ученицы и сколько опасностей будет ей грозить.
— Ладно, — вздохнула девчонка наконец. — Но если мне будет очень нужно, то вы отпустите меня без споров.
— Правильно решила, — одобрительно кивнула Хадина, пододвигая к себе медный ларчик. — Но только никого мы не отпускаем, потому как никого и не держим. Как может мать отпустить из сердца ребенка, даже если он вырос и уехал далеко? Все равно у нее в душе есть для него уголок, и будет всегда, независимо от того, нуждается он в этом или нет. Подними рукав, я напишу на предплечье наш знак особой краской. И не бойся, щипать не будет, зато не сотрется и водой не смоется.
— А если кто увидит? — заволновалась Лил. — Как я объяснять буду?
— Он впитается в кожу и станет невидимым, — добродушно улыбнулась Хадина. — Но если нам потребуется доказать, что ты травница, то достаточно протереть это место другим зельем. Вот, смотри.
Она капнула на тряпицу из темного флакона, задрала рукав и провела тканью по коже. Алильена зачарованно посмотрела, как на руке травницы расцветает изящный сиреневый василек, потом решительно закатала свой рукав и подставила плечо:
— Рисуй.
Но даже себе девушка ни за что не призналась бы, какой именно довод стал решающим в этом ее споре с самой собой. Мысль о том, что Эринк, несомненно, присоединится к наемникам, если уже не примкнул, оказалась в этот раз самой весомой.
Назад: ГЛАВА 15
Дальше: ГЛАВА 17