49

На краю деревни Наталья заметила большой чан с водой. Подошла, сдернула каску, наклонилась, увидела свое отражение. Слегка тряхнула головой, связанные на затылке волосы рассыпались по плечам. Было очень душно. Наталья расстегнула несколько верхних пуговиц и наклонилась над чаном еще ниже, решив умыться. Неожиданно рядом раздался шорох, и она инстинктивно схватилась за винтовку. Маленькая вьетнамка в треугольной соломенной шляпе резво отпрыгнула в сторону и застыла, глядя на Наталью со страхом и восхищением одновременно. Потом так же внезапно скрылась, юркнув, точно змейка, в кусты. Наталья снова наклонилась над чаном.

– Нельзя этой водой пользоваться. – Рука Тома легла перед ее лицом, перекрыв доступ к воде.

– Почему? – обиженно взглянула она на него.

– Эта территория обработана генбицидом «Эйджент Орандж». На карте помечена как район возможного заражения. Наши уничтожают таким образом источники воды и питания, чтобы гукам негде было зацепиться.

– Но ведь жители этой деревни наверняка пьют из чана! А я просто умыться хотела. Жарко…

– Они пусть пьют. А нам запрещено. Позволены только те напитки, которые доставляются вертолетом с базы. А для освежения кожи лица и всего остального у тебя, док, должны быть влажные салфетки. Если бы местные жители не поддерживали ВК, – тон Роджерса несколько смягчился, – никто бы их не травил. Да и вообще, – понизил он голос, – подобные мероприятия от нас не зависят.

– Сэр, во дворе за колодцем обнаружен вооруженный человек! – доложил Скрыпник.

– Оцепить дом и весь участок! – рявкнул Роджерс. – Где он?!

– Куда-то уже исчез, сэр… Словно под землю провалился…

– Найти!

От водоприемного колодца во все стороны тянулись дренажные канавы. Солдаты начали внимательно осматривать их.

– Данная территория контролируется гуками! – подстегнул их майор. – Жители деревни им сочувствуют, так что никому никаких поблажек не делать! Ищите!

– Сэр, я какую-то нору нашел. – Джонс указал на выкопанную в земле яму, тщательно замаскированную ветками. – Глубокая, – сообщил, заглянув в нее. – Человек точно влезет… Ба, да их тут штук пять, не меньше! – принялся он энергично раскидывать ветки ногами. – Лазы какие-то, на подземные ходы похожи.

– Укрытия для ВК, – подсказал Роджерс. – В одно из них ваш беглец наверняка и нырнул. Джонс, Коннорс, Скрыпник, пощупайте-ка эти дырки ножами!

– Есть, сэр.

Солдаты стали просовывать ножи в норы, пытаясь нащупать кого-нибудь внутри них.

– Вот ведь кроты, – ворчал Джонс. – По своим щуплым меркам норки устроили, нам в них век не протиснуться…

– Пусто, сэр, – отчитался за свой сектор Коннорс.

– Сэр, – подал голос Скрыпник, – кажется, я нащупал чью-то ногу.

– Осторожнее, Дейв! Возможно, у него при себе оружие, – предупредил на всякий случай Тоберман.

– Вряд ли, – усмехнулся Роджерс. – Наверняка уже избавился и сейчас будет изображать из себя мирного селянина: ничего, дескать, не видел, ничего не знаю… Зато мы их, хитрецов, давно узнали и рускусили! Днем-то они все простые селяне да мирные труженики, а ночью – пособники ВК. И такие же звери. Все до единого.

– Ага, попался! – радостно вскричал Скрыпник. – А ну вылазь, сволочь! Давай, давай, пошевеливайся! – Прижав нож к горлу вьетнамца, он вытащил того наружу.

«Кротом» оказался мальчишка лет шестнадцати-семнадцати. Выпучив от страха глаза, он стоял и лепетал что-то невнятное.

– Марсо, что он говорит? – подозвал Роджерс саперного сержанта.

Тот был наполовину французом, наполовину лаосцем, знал вьетнамский язык и потому по совместительству исполнял обязанности переводчика.

– Говорит, что никого не видел. Работал в поле, увидел нас, испугался, спрятался.

– Не удивил, – хмыкнул Том. – Скрыпник, оружие в его норе искал?

– Так точно, сэр. Пусто.

– Я нашел его АК, сэр, – подбежал рядовой Коннорс. – В канаве валялся. Мы его именно с этим автоматом поначалу задержали. Сбросил, видимо, сразу после того как от нас удрал. – Передав оружие майору и сжав кулаки, он приблизился к пленному и прорычал угрожающе: – Ну, сейчас ты огребешь у меня, гаденыш!

Вьетнамец в страхе отпрянул.

– Отставить! – остановил рядового Роджерс. – Он уже не боец, а военнопленный, и обращаться с ним надо соотвественно. Отправим, куда положено, там разберутся, что за птица. Вернее, крот. – Повернулся к Марсо: – Спроси, сколько его друзей тут было, с каким вооружением и в каком направлении они унесли ноги.

Переводчик перевел вопрос вьетнамцу, но тот словно и не услышал его. Привстав на цыпочки, он во все глаза смотрел на Наталью, которая, склонившись над деревянной лавкой у плетня, рассматривала стоявшие на ней и чудом уцелевшие во время перестрелки глиняные горшки, расписанные национальными узорами.

– Чего это с ним? – удивился Тоберман.

Вьетнамец что-то бегло протараторил.

– Он говорит, сэр, – перевел Марсо, – что у высокой стройной белой мэм очень красивые волосы. И еще говорит, что до сегодняшнего не видел ни у одной женщины таких больших… – Переводчик замолчал и потупился.

Привлеченная внезапно наступившей тишиной, Наталья вскинула голову и, увидев обращенные к ней взгляды мужчин, сообразила, что забыла застегнуть пуговицы, и теперь все с интересом рассматривают ее полубнаженную грудь. Она смутилась. Том наградил ее ироничной улыбкой, от которой Наталью словно током пронзило. Справившись со смущением, она быстро привела себя в порядок. Вьетнамец по-прежнему таращил на нее глаза и беспрерывно что-то лопотал.

– Не переводи пока, Марсо, – рассмеялся Тоберман, – нам сейчас и без перевода все понятно.

– У узкоглазых-то дамочек и посмотреть не на что, – поддержал его Джонс, – так, кнопочки какие-то. И с лупой не разглядишь.

– Отставить шуточки, – оборвал обоих Том, видя смущение Натальи.

– Мэм, вам бы не по джунглям с нами ходить, а на подиуме выступать с такой сногсшибательной фигурой, – решил реабилитироваться в глазах Натальи Тоберман. – Ту же форму военную, например, демонстрировать. Мерилин и все эти «мисс Америки» на вашем фоне отдыхают, однозначно!

– Я зарабатываю на жизнь по-другому, лейтенант, – ответила Наталья, увязывая волосы тугим узлом. – И очень люблю свою работу. Хотя насчет формы согласна: в американской я ощущаю себя намного комфортнее, чем в советской.

– А моя Пэтти ест слишком много гамбургеров, – непритворно вздохнул Тоберман, – и от былой пушинки-тростинки остались лишь воспоминания.

– Марсо, я дождусь когда-нибудь ответа на свой вопрос? – вспомнил Том о командирских обязанностях. – Или мы будем обсуждать достоинства Натали Голицин и Пэтти Тоберман до скончания века?

– Простите, сэр, отвлекся. Пленный утверждает, что пока сидел у колодца, мимо него прошли вооруженные соотечественники числом не более десяти. Несли с собой нескольких убитых. Из вооружения заметил у них только АК-47, гранатомет и гранаты. Ушли они вон за тот холм. – Марсо махнул рукой в сторону указанного пленником холма.

– Достаточно, – кивнул Том переводчику и озвучил свое решение: – Отправим его с вертолетом в Сайгон. Возможно, тамошние дознаватели еще что-нибудь из него вытрясут. Уведите, – приказал Джонсу. – Что в доме? – спросил у Скрыпника.

– Ничего подозрительного, сэр. Старуха рис варит.

– Ладно, зайдем и мы на нее посмотрим.

Вслед за майором в дом прошли Тоберман и Наталья. Окинув опытным взглядом хозяйку жилища и само жилище, Том уверенно прошагал к маленькой двери в дальней от входа стене и рывком распахнул ее. В полутемной комнатушке, прижавшись друг к другу, стояли старик, еще одна старушонка и двое ребятишек.

– А остальных членов семьи гуки, надо полагать, увели с собой, – задумчиво проговорил майор. Вернулся обратно, подошел к висевшему над огнем котлу с рисом. Усмехнулся: – Тут не только на шестерых, но и на полсотни ртов хватит. Выходит, все-таки кормят здесь вьетконговцев.

– Может, бабушка про запас варит? – Наталья посмотрела на жавшихся к старикам испуганных ребятишек, и ей стало их жалко.

– Док, рис при такой жаре долго не хранится, – отрезал Том. – Это тебе не супермаркет в Майями с холодильниками и кондиционерами. Здесь рис варят и сразу съедают. – Он повернулся к вьетнамцам. Наталья затаила дыхание. – Арестовать! – приказал Том подчиненным. – Всех четверых.

– Но, Том…

– И отправить в лагерь для перемещенных лиц. – Он словно и не заметил ее робкой попытки вмешаться. Потом все-таки повернулся к ней. Взгляд был серьезным, но без раздражения. – Жалко их, да? Ну так пойдем, сейчас перестанешь жалеть. – Том взял ее за руку и вывел во двор.

Следом Тоберман вел стонущих старика и старуху, а успевший вернуться от вертолета Джонс тащил упирающихся плачущих детей.

– Дом поджечь! – приказал Том Скрыпнику.

– Есть, сэр.

– Том…

– Помолчи. Всем отойти!

Когда пламя взметнулось над крышей, один за другим начали раздаваться взрывы. Много взрывов. Вьетнамцы разом притихли.

– Что это? – недоуменно посмотрела на Тома Наталья.

– Это патроны, Нэт, – ответил он спокойно. – Их дом служил для ВК арсеналом. ВК пополняли здесь запасы патронов, чтобы убивать нас. Нас, Нэт! Тебя, меня, рядового Мэтьюза, которого мы только что отправили в госпиталь! Тебе все еще жалко их? – Она опустила голову, промолчала. – Здесь война, Нэт, а не место для причитаний.

– Я знаю, – ответила она негромко. – Только не могу никак к ней привыкнуть. Не получается.

– Постарайся, Нэт. Если хочешь в этой войне уцелеть.

– Сэр, мы тут монаха нашли! – Скрыпник подвел к Тому молодого человека в желтых буддистких одеждах. Тот испуганно озирался по сторонам и как-то странно морщил нос, отчего напоминал зверька, принюхивающегося к новой территории. – В пещере от ВК прятался, – продолжил Скрыпник. – Говорит, коммунисты монахов не жалуют: чик по горлу – и поминай, как звали. Вот и унес от них ноги. Отшельником в этих местах жил. А как нас увидел – сразу выполз. Давно, говорит, поджидал. И еще говорит, что знает, где спрятались ВК.

– Видел, видел, сэр, знаю, – дребезжащим голосом подтвердил монах по-английски.

– Вообще-то, сэр, он тут много информации о ВК насобирал. – Дейв вручил Роджерсу скрученные листки бумаги. – Все их передвижения зафиксировал. Спрашивает, можем ли мы его за это на юг, к сайгонской братии переправить? Очень уж боится ВК. Да и страшно ему тут одному…

– В Сайгон, значит? – уточнил Том.

– Да, да, сэр, в Сайгон хочу, – юноша молитвенно сложил руки на груди. – Я все скажу, что знаю.

Том развернул листки, бегло просмотрел их и передал Тоберману: – Отошли это в дивизию, лей. – Повернулся к монаху: – Ладно, отправим тебя в Сайгон. С первым же вертолетом отправим. – Перехватив удивленный взгляд, которым тот сопровождал каждый жест лейтенанта, спросил: – Джек, а чего это он на тебя так пялится?

– Сам не пойму, – растерянно ответил Тоберман.

Монах что-то сказал на своем языке.

– Он говорит, сэр, – с улыбкой перевел Марсо, – что никогда раньше не видел, чтобы на руках росли волосы.

Все загоготали и дружно уставились на открытые до локтей руки лейтенанта: из-за жары он закатал рукава рубашки кверху.

– Да что ж это за люди-то здесь такие дикие? – возмутился Тоберман. – Один женщину нормальную никогда не видел, другой – мужика нормального… Они тут все чокнутые, ей-богу! Может, мне ему показать, где у меня еще волосы растут?

– Отставить. – Том заметил, что монах стыдливо опустил голову. – Хватит языком трепать, пора и честь знать. Джек, допроси его потом, а пока пусть при раненых побудет. Следующим вертолетом всех вместе в Сайгон и отправим.

– Я могу ухаживать за ранеными, сэр, – задребезжал монах, услышав слова майора. – И за больными умею.

– Это хорошо, – улыбнулся Том. И подвел монаха к Наталье: – Она – наш главный док. Что скажет тебе, то и будешь делать.

– Идемте со мной, – доброжелательно кивнула юноше Наталья. – Раненым капельницы пора менять, а помощников не хватает. Так что ваше предложение очень даже кстати.

– Я рад быть полезным, док. – Придерживая долгополые одеяния, монах заторопился за Натальей, громко шлепая сандалиями.