25
Наконец показалась река. По берегу были разбросаны большие, футов до шести в диаметре, корзины. Они служили для местных жителей своеобразными лодками, крестьяне обычно использовали их для рыбалки. Теперь же, конечно, они выглядели давно заброшенными. Равно как и медленно вращающееся над рекой гигантское водяное колесо футов двадцати пяти в диаметре и футов в пять шириной, полностью выполненное из бамбука. Вообще, несмотря на мучительное и кровопролитное противостояние, длившееся почти уже десять лет, использование вьетнамцами бамбука в качестве практически единственного и универсального материала вызывало у американцев неподдельное восхищение. Вот и здесь по всему периметру сплошь бамбукового колеса горизонтально располагались длинные, закрытые с одного конца и тоже бамбуковые трубы. Внизу они наполнялись водой, а вверху опорожнялись в желоб, проводящий воду на поле. На то самое поле, которое французы превратили потом в аэродром. Сейчас на этом поле-аэродроме давно уже ничего, кроме травы, не росло, а вода по-прежнему методично выплескивалась в желоб, совершенно безразличная к судьбе отсутствующего урожая, крестьян, всей страны.
– Сэр, осторожно, проволока…
– Что?! Всем стоять!
Колонна замерла.
– Какая еще проволока? – капитан Роджерс приблизился к рядовому Скрыпнику, чтобы лучше разглядеть его находку. – Ясно, мины, – сказал через мгновение, криво усмехнувшись. И позвал лейтенанта: – Тоберман! Вы это видели?
– Никак нет, сэр. Было еще темно и…
– Вы именно здесь ходили туда и обратно?
– Так точно, сэр.
– Тропа заминирована. Вам повезло. Кинлока ко мне, быстро!
– Что случилось? – отлучившись от раненого, Наталья в тревоге подошла к капитану.
– Мины, док, – ответил он. – Судя по всему, и весь аэродром – тоже минное поле. Черт, нашли место для эвакуации!..
– А мины чьи?
– Похоже, наши. «Клеймор». С ними надо быть настороже, они могут взорваться даже от вибрации воздуха.
– Вызывали, сэр? – подбежал сержант Кинлок, возглавлявший саперную группу.
– Да. Благодаря Тоберману, – кэп хмуро покосился на лейтенанта, – мы, кажется, забрели на минное поле. Обследуйте здесь все, Кинлок. Вертолет уже в пути, и времени у нас в обрез.
– Слушаюсь, сэр.
– Всем в укрытие! – скомандовал капитан. – Отойти и рассредоточиться!
Санитары отнесли раненого за ствол могучего дерева, которое не свалить ни одним взрывом. Наталья присела рядом с носилками. Саперы работали на поле, но взрывов пока, к счастью, не раздавалось.
– Сэр, – доложил спустя несколько минут сержант Кинлок, – все поле заминировано. Мины наши, марки «Клеймор», но минировали, судя по всему, французы. Мины ведь – долгожители, они всех переживут. А сведений, что здесь работали именно наши саперы, у меня нет.
– Похоже, ты прав, Кинлок, – кивнул Роджерс. – Потому-то, видно, это поле и не отмечено на картах как заминированное.
– Разминировать можно, сэр, но на это потребуется время.
– А его у нас как раз и нет. Так что отставить разминирование, сержант.
– Слушаюсь, сэр.
– Уайли, срочно свяжитесь с экипажем вертолета! Скажите, что место посадки меняется. Возвращаемся в лагерь!
– Но они уже на подлете, сэр! – воскликнул радист через мгновение. – Говорят, что будут садиться здесь. Места, мол, хватает.
– Они хотят сесть на мины?! – взорвался Роджерс. – Немедленно объясните им ситуацию и дайте новые координаты!
«Мины?! Вы там охренели, что ли? – находясь недалеко от радиста, Наталья услышала брань командира экипажа вертолета. – В игрушки играете или в хлам пьяные? Раньше мины не могли обнаружить?! «Тигриная стая», называется…»
– Дай-ка мне, – выхватил Роджерс микрофон из рук Уайли. – Красный-3? – спросил грозно. – С тобой говорит Тигр-1. Слушай меня внимательно! Ты знаешь, что такое «Клеймор»? Проходил по общему курсу подготовки пехотинца? Так я напомню, коль ты забыл! «Клеймор» – это такой полумесяц из железа, который при взрыве выбрасывает вверх миллион обрезков проволоки, и они рвут тело на куски. Нравится? Хочешь превратиться в изорванную, безжизненную кучу дерьма – садись, где хочешь! А если нет такого желания, то кончай вопить и делай, что я говорю. – Не дожидаясь ответа, он вернул микрофон Уайли: – Повтори ему новые координаты. – И скомандовал отряду: – Всем занять свои места! Выступаем.
…Когда они достигли лагеря, вертолет уже висел над ним. Место их ночной стоянки для его посадки подходило мало: мешали два высоких пня внушительного диаметра. Поэтому вертолет пошел на посадку боком, буквально втискиваясь между ними. А поскольку подъем тяжело раненного человека на эвакуаторе Наталья посчитала делом крайне опасным, пилотам пришлось проявить все свое мастерство. Когда вертолет перешел в фазу висения, застыв в каких-то нескольких дюймах от земли, его затрясло, послышался душераздирающий скрежет, двигатель начал захлебываться от напряжения. Казалось, машина не выдержит столь низкого положения и вот-вот упадет. Однако, повисев и истошно повыв несколько минут, «хьюи» постепенно опустился еще ниже. Стало ясно, что летчики все-таки удержат машину.
– Ваше счастье, – крикнул по рации командир экипажа, – что я знаю свою вертушку как пять пальцев! У какого-нибудь новичка этот вертолетик давно бы уже клюнул носом землю.
Стоило полозьям вертолета коснуться земли, как из джунглей зачиркали первые выстрелы вьетконговцев. Американцы открыли ответный огонь.
– Проснулись, – поморщился Джонс, которому было поручено охранять раненого и санитаров. – Надеялись, мы на собственных минах подорвемся, дурачье косоглазое. Выжидали…
Перестрелка усиливалась. Особенно жарко она разгорелась в западном секторе периметра. Пригибаясь от ветра, поднятого винтами, санитары понесли Персийна к вертолету. Наталья шла рядом с носилками, держа в руках капельницу, которую решила не снимать. Летчики приняли Персийна на борт. Увидев капельницу, начали что-то кричать – ругались, наверное. Но в итоге один из членов экипажа все-таки взял бутылку с физраствором: понял, видимо, что так надо. Он был мокрым от пота, словно его только что прямо в одежде окатили ведром воды. «Опасная работа у вертолетчиков, – мелькнула мысль у Натальи. – Не лучше нашей». Затем пришла очередь Филдса, но он поднялся в вертолет самостоятельно. И даже помог потом затащить внутрь салона мешки с останками погибших. Наконец погрузка закончилась, и дверца вертолета захлопнулась.
Наталья махнула рукой Роджерсу, давая понять, что эвакуация прошла успешно. Вертолет плавно оторвался от земли. Несколько пуль ВК чиркнули по плесигласу, но заметного ущерба обивке не нанесли.
– Все, док, отходим! – Джонс потащил Наталью за собой в укрытие. – Их прикроют.
Через мгновение по приказу Роджерса на ВК и впрямь обрушился ураганный огонь из всех имевшихся в отряде видов оружия. Позиции противника на время замолчали, и это позволило вертолетчикам вывести машину из-под удара. Минутой позже «хьюи» с Персийном на борту благополучно покинул зону обстрела. А где-то уже через час по рации сообщили, что раненый доставлен в госпиталь. Состояние тяжелое, но опасности для жизни уже не представлет.
– С земли спрашивают, – с улыбкой сообщил Уайли, – что тут за док у нас? Говорят, просто колдун какой-то. И интересуются, можно ли очередь к нему на прием занять?
– Скажи, что у нас не колдун, а колдунья. С зелеными глазами, как и положено, – ответил Роджерс, осматривая тела мертвых вьетконговцев. – И что если кому там и впрямь помощь требуется, то сперва должен у меня записаться. А уж я посмотрю и решу, стоит с его недугом время у дока отнимать или само собой рассосется. Верно, док? – он подмигнул Наталье. – Не бойся: как узнают, что запись на прием через меня идет, сразу все разбегутся. Знаю я их болячки.
– Смотри, его приковали! – Наталья указала на лежавшего у пулемета лицом вниз вьетнамца. Одна рука его была прикована к пулемету цепью.
– Ты удивлена? – усмехнулся Роджерс. – А ведь это всего лишь наглядное продолжение нашего с тобой ночного разговора. Видишь, как они любят Хо Ши Мина? Понятно же, что тот просто взял их всех за горло. Коммунисты это умеют, сама говорила.
Американцы обыскивали трупы. У некоторых убитых не хватало голов или конечностей, другие были сильно обожжены, и их лица исказились в болезненном и гротескном, но уже безмолвном крике. Найденное при трупах оружие забирали и складывали в большую кучу, чтобы потом уничтожить.
Солнце поднялось над горизонтом, стало жарко, воздух постепенно насыщался уже знакомой плотной и душной влагой.
К Роджерсу подбежал Уайли.
– В пяти милях к северу от нас только что был сбит «ганшип»! Пилоты на земле, живы, но им требуется медицинская помощь. Они просят мисс…
– Скажи им, мисс готова. Мы тоже. Но вертолеты огневой поддержки и «даст-офф» нам не помешают.
– Уже запросил, сэр. Обещали выслать.
– Фамилии тех, к кому нам сейчас придется нестись сломя голову, известны? – спросил кэп, изучая карту.
– Так точно, сэр. Пейстер и Ричардс.
– Похоже, эти Пейстер и Ричардс – типичные самонадеянные «ганшипники», – недовольно проворчал Роджерс. – Считают, что с их пулеметами и ракетами им все дозволено. И даже под музыку, под вальс цветов из балета «Спящая красавица», например. Лишь бы гуков попугать. Как врубят музыку на полную мощность, так из джунглей антилопы и убегают. И тигры выскакивают. Им, «ганшипникам», только бы на гашетку жать, а нам потом расхлебывай… Как хоть они свалились, Уайли?
– С базы сообщили, что они летели на дозаправку. Вроде как только что из Сайгона вернулись, после трехдневного отпуска, и не успели заправиться.
– Понятно. Натрахались с бабами, вот голова кругом и пошла. Плюс выпивкой усугубили. А зачем им топливо понадобилось?
– Полетели на задание с тем, что оставалось в баках, но их сняли с рейса и отправили на дозаправку. Вот по пути туда они и нарвались на ВК. Конечно, пустили в ход свои пулеметы, но в самый неподходящий момент топливо как раз и закончилось. Их подбили, они сделали вызов по радио. Сейчас ведут сражение на земле. Если еще живы, конечно…
Капитан свернул карту, выпрямился, зычно крикнул:
– Подъем! Поторапливаемся. Тоберман!
– Слушаю, сэр.
– Дозорные – впереди и по периметру. Выступаем!
– Есть, сэр.
