Глава 5

Утро выдалось мрачным и туманным. Я бежала по дорожке мимо соседних дач и поглядывала на небо. Интересно, будет сегодня дождь или нет? Погода, прямо скажу, как раз для похорон. Жары, похоже, больше не предвидится. Хотя мне без разницы: гроб понесут рабочие из похоронного бюро, в машине у меня кондиционер, а на поминках жарко не будет – кроме Анны Андреевны, Владика и Сергея, поминать Маргариту Алексеевну некому. Ах да, совсем забыла! Из города должен приехать Илья Ильич. Плюс Зина. Вот и все присутствующие. Хотя может заглянуть Роман Андреевич. В общем, скорбящих будет немного.

Я повернула к Волге и пробежала вдоль пляжа. Вода в реке была стального цвета и казалась холодной. От одного ее вида хотелось надеть на себя что-нибудь теплое и мохнатое, так что купание с Сергеем сегодня мне точно не грозило.

Однако погода погодой, а работа работой. Я в доме с привидениями уже четвертый день, и по-прежнему неясно, кто стучал в подполе в первую ночь и потом огрел меня доской по голове. И с домовой книгой тоже непонятно: к ней должен быть приложен план, а я его до сих пор не видела. Может быть, он лежит не в библиотеке, а где-нибудь в другом месте? И вообще за прошедшие дни, кроме слухов, я ничего толком не узнала. Нужно постараться сегодня на поминках всерьез поговорить с каждым скорбящим. Включая Зину – вдруг она скажет что-то путное?

Ясно одно: тот, кто стукнул меня по голове, без сомнения, ищет клад. Если это не Роман Андреевич, то кто? Кстати, я ведь совсем забыла о Козлове! Духу купца Головастикова, скорее всего, до нас нет никакого дела, а вот у Козлова может быть напарник, который, судя по всему, уже вплотную подобрался к кладу. Дело, собственно, даже не в сокровищах, которых, скорее всего, действительно давно уже нет, – под угрозой безопасность семьи Масловых. Так что надо как можно скорее вычислить кладоискателя и обезвредить его, чтобы он не причинил вреда домашним Ильи Ильича. Нужно будет в ближайшее время съездить к Бодрову и пробить ювелира по картотеке. Но это я смогу сделать только после похорон. Интересно, мне нужно будет ехать на кладбище вместе со всеми? Хотелось бы остаться дома в одиночестве и спокойно покопаться в библиотеке. Если не получится – я опять потеряю целый день.

Вернувшись домой, я приняла душ и отправилась на кухню клянчить у Зины чашку кофе.

– Налей сама, – сказала домработница, занятая приготовлением кутьи.

Она уже отварила рис и теперь нарезала тонкими полосками размоченные чернослив и курагу. В стороне лежали разноцветные цукаты, ожидавшие своей очереди. Я достала с полки чашку, насыпала туда кофе и сахар и взяла горячий чайник, чтобы налить кипяток.

– У тебя молоко есть? – поинтересовалась я, чувствуя, что кофе прямо-таки огненный.

– В холодильнике, – коротко ответила Зина, перекладывая нарезанные фрукты в блюдо с рисом.

– Зина, можно я задам тебе несколько вопросов?

Я вынула коробку молока, налила немного себе в кофе и поставила обратно в холодильник.

– Насчет Пелагеи? – недовольным тоном спросила домработница.

– Не только. Ты много общаешься с соседями, и я хотела узнать, что они говорят о кладе.

Я присела на табурет у стола, отхлебнула кофе и приготовилась слушать.

– Да ничего особенного. Стращают привидениями, говорят, что они бродят по ночам по дому и стучат, чтобы испугать новых жильцов.

Зина управилась с сухофруктами и занялась цукатами.

– А ты слышала стуки?

– Сегодня нет. А в ту ночь, когда умерла Маргарита Алексеевна, стучали до самого утра, – пожаловалась Зина. – Я никак не могла уснуть, все боялась, что привидения проникнут ко мне в комнату. Я бы тогда тоже умерла от страха! – Голос домработницы предательски задрожал.

Она по-прежнему была убеждена, что смерть Маргариты Алексеевны напрямую связана с привидениями. Святая простота!

– Ладно, – сказала я. – А среди тех, с кем ты общаешься, нет таких, которые выспрашивают про клад?

Зина задумалась, подняв глаза к потолку.

– Роман Андреевич спрашивал, интересуются ли Масловы кладом, и если да, то хотят ли его найти.

– А еще кто-нибудь задавал вопросы о кладе?

– Нет. Остальных интересует только то, как мы уживаемся с привидениями.

Зина вновь принялась за работу.

– И больше ничего?

– И больше ничего, – сказала она и посмотрела на часы. – Сегодня будем завтракать раньше. В десять придет священник отпевать Маргариту Алексеевну. Ты уж не обижайся, Женя, но мне с тобой разговаривать некогда. Мне еще кашу варить.

С этими словами она полезла в шкаф за кастрюлей. Я допила кофе, сполоснула чашку под краном и поставила ее на стол. На выходе из кухни мне встретилась Анна Андреевна. Она уже надела черное платье.

– Ты уже на ногах? – полуутвердительно сказала хозяйка. – Пойдем, поможешь мне.

И мы пошли в гостиную, куда похоронщики уже успели внести покойницу. Маргарита Алексеевна лежала в гробу, похожем на гроб вампира, – очевидно, Анна Андреевна не поскупилась на пышную атрибутику. Наверняка и тапочки на старушке те самые, английские, с бантиками. Глаза усопшей были закрыты, и теперь, когда мертвый невидящий взгляд не смущал меня, я смогла сосредоточиться на выражении ее лица. Никаких следов испуга, указывающих на внезапную насильственную смерть, я не увидела. Лицо тещи Маслова было немного усталым, но спокойным, руки благочестиво сложены на груди, правая поверх левой. В головах возвышались длинная свеча в бронзовом подсвечнике и икона Богородицы «Скорбящая».

Анна Андреевна деловито поправила покрывало в гробу, взяла новую свечу, зажгла ее от огарка старой и поставила на подсвечник. Огарок она затушила и отдала мне. Я стояла рядом, не зная, что с ним делать.

– Положи его вон в ту коробочку, – она показала на подоконник, где стояла пустая картонная коробка. – Жалко, Псалтирь по ней читать было некому… Ну ничего, может, после отпевания кто-нибудь почитает.

Хм… Кто-нибудь – это кто? Надеюсь, что Зина. Хотя когда ей – она поминальный обед должна готовить! В любом случае полагаю, что меня, неверующую, от этой почетной обязанности избавят. Насколько мне известно, Псалтирь – книга довольно объемистая.

– Теперь возьми венки и поставь к стене, а то священнику негде будет стоять, – распорядилась хозяйка.

Я взяла в обе руки по венку и перенесла их в угол комнаты. Потом взяла еще два – и так до тех пор, пока вокруг гроба не образовалось открытое пространство.

– Умница! – похвалила меня Маслова. – Вот теперь все готово к приходу отца Дионисия. Пойдем в столовую – Зина, наверное, уже принесла завтрак.

И она бодрой походкой направилась в столовую. Когда мы вошли, Зина уже хлопотала вокруг кастрюли с дымящимся варевом. Она раскладывала манную кашу по тарелкам и расставляла их на столе. Больше в столовой никого не было.

– Безобразие! – громко сказала Анна Андреевна. – Сегодня такой день, а они все еще спят! Зина, оставь кашу, иди разбуди этих разбойников!

Зина побежала наверх будить Владика и Сергея, а Анна Андреевна заняла ее место и принялась ловко накладывать манку в тарелки. У нее это получалось даже быстрее, чем у Зины, – и я сказала ей об этом. Маслова покраснела от удовольствия:

– Раньше, когда у нас доходы были поскромнее, я все сама делала: и готовила, и стирала, и убиралась. Поэтому я очень придирчива к домработницам. Зина – единственный человек, который меня устраивает, она делает все идеально. Один недостаток – немного медлительна, а во всем остальном – чистый бриллиант!

Тем временем на лестнице послышался топот, и в столовую ворвались Сергей и Владик.

– Почему такая спешка? – спросил племянник.

– Фу, манная каша! – возмутился хозяйский сын.

– Не нравится – жди поминок, там поешь, – осадила его Анна Андреевна.

Владик сразу помрачнел и молча принялся за кашу.

После завтрака до прихода отца Дионисия оставалось немного времени, и я вышла на веранду покурить. В этот момент на нашем участке появился Роман Андреевич с букетом темно-красных роз. Я машинально пересчитала цветы – их было ровно восемь. Значит, букет предназначался Маргарите Алексеевне.

– Доброе утро! – поздоровался он. – Я не слишком рано?

– Нет, – ответила я. – Сейчас уже должен приехать священник отпевать Маргариту Алексеевну, а потом он вызвался освятить дом.

– Это хорошо, – сказал сосед, и непонятно было, что он имел в виду – отпевание или освящение.

Роман Андреевич прошел в дом. В этот момент на дороге появилась потрепанная красная «Ауди». Она попетляла между дачами и остановилась рядом с нашим участком. Из машины вылез отец Дионисий, а за ним – молодая девица в юбке до пят, черной кофте с длинными рукавами и черном платке. Отец Дионисий взял с сиденья небольшой потертый чемоданчик и вошел в калитку. Я бросила окурок и поспешила в дом, чтобы предупредить Анну Андреевну о приезде священника, но она видела его в окно и уже шла ему навстречу.

– Благословите, батюшка! – сказала она, складывая руки ковшиком.

– Господь благословит, – отвечал отец Дионисий, крестя хозяйку и подставляя ей руку для поцелуя.

Анна Андреевна приложилась к его руке и пригласила попа в гостиную, где лежала покойница. Отец Дионисий попросил стул, поставил на него свой чемоданчик и вынул оттуда все необходимое – кадило, епитрахиль, коробочку ладана, прессованный уголь. Затем он благословил девицу разжечь кадило, и та ушла на кухню. Через минуту она вернулась, и облаченный поп забрал у нее дымящийся атрибут.

– В доме еще кто есть? – спросил отец Дионисий.

– Сейчас позову, – спохватилась Анна Андреевна, вышла из гостиной и почти сразу же вернулась, ведя с собой Сергея, Владика и Зину. Роман Андреевич потоптался в коридоре и, видя, что на него никто не обращает внимания, тоже присоединился к остальным.

– Все в сборе? – нетерпеливо спросил поп.

Анна Андреевна обвела глазами присутствующих.

– Все.

– Тогда начинаем. – Отец Дионисий перекрестился и дал возглас: – Благословен Бог наш…

– Аминь, – спела низким голосом девица, и панихида началась.

Древний, как мир, напев заставлял забыть о будничных проблемах, а проникновенный текст на церковнославянском повествовал о бренности всего земного. Конечно, священник и единственная певчая не могли создать той атмосферы, какая бывает в большом храме. Но основной смысл заупокойной службы сохранялся, и все присутствующие это почувствовали. Даже Владик послушно осенял себя крестным знамением, глядя на отца Дионисия.

– Со святыми упокой, – запели хором священник и певчая.

У меня мурашки пробежали по телу. Анна Андреевна стала подпевать. На глазах у нее выступили слезы. Она промокнула глаза платочком и допела кондак до конца.

Не знаю, как все остальные, но я уже начинала уставать. Конечно, стоять часами на одном месте по долгу службы мне приходилось часто. Но если признаться честно, в церкви я бывала довольно редко, и молитвенный настрой, с которым полагалось слушать все эти песнопения, был мне совершенно чужд.

Впрочем, после окончания панихиды не только я, но и все присутствующие вздохнули с облегчением и стали переглядываться, словно спрашивая друг у друга, как настроение. Кажется, мы сделали для Маргариты Алексеевны все, что могли. Об этом сказал и священник в краткой напутственной речи.

– Нужно бы съездить с вами на кладбище, – намекнул он Анне Андреевне, – бросить в могилку землицы.

– Съездим, батюшка, – пообещала Маслова, теребя в руках носовой платок, словно не зная, заплакать ей или подождать до момента погребения.

– А дом освящать будем?

До выноса тела оставалось достаточно времени, и сейчас отца Дионисия интересовал только этот вопрос.

– Будем.

Расслабившаяся после панихиды Анна Андреевна была готова на все. Отец Дионисий тут же вынул требник, полистал его, нашел нужное место и подозвал певчую. Пропев и прочитав все, что полагается, поп взял кадило и святую воду и пошел кропить дом, заглядывая во все углы. Певчая следовала за ним, неся в руках сосуд со святой водой.

Поп прошелся по первому этажу, заглянул на второй, потом направился в гараж.

– Батюшка, у нас тут еще одно помещение, – робко подала голос Зина. – Вот здесь, слева.

Отец Дионисий посмотрел на нее и спросил:

– Что за помещение? Там живут?

– Нет, батюшка, – вмешалась Анна Андреевна. – Но соседи говорят, что привидения водятся именно там.

– Привидения? – промолвил поп и на минуту задумался. – А покропим и привидений! – сказал он весело, спустился вниз в заброшенное помещение, и оттуда донесся его раскатистый бас: – Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный…

Певчая подпевала, стоя на лестнице.

Через пару минут отец Дионисий поднялся наверх и прочел еще одну молитву.

– Когда вынос тела? – спросил он в заключение.

Мы поняли, что он закончил, и потихоньку стали расходиться. Я посмотрела на часы – было без четверти двенадцать. Сейчас должны вернуться похоронные агенты, чтобы везти покойницу на кладбище. В ожидании их Анна Андреевна отвела отца Дионисия в сторонку и о чем-то с ним тихо разговаривала. Я пошла на кухню выпить еще чашечку кофе.

Зина сидела на табуретке, вся под впечатлением от панихиды. Ее губы шевелились, словно она читала молитву, а глаза были устремлены в одну точку.

– Зина, чайник горячий?

– Что? – Домработница наполовину вышла из прострации.

– Чайник, спрашиваю, горячий? Я хочу кофе, – повторила я.

– Да-да, – растерянно сказала она и опять уставилась в одну точку.

Я налила себе кофе и села напротив.

– Ну и как тебе наш поп?

– Кто? – не поняла она.

– Как, спрашиваю, тебе наш священник? Понравился?

– Как он может нравиться или не нравиться? – недоуменно пожала плечами Зина. – Он же служитель культа, а не артист.

Мой глупый праздный вопрос, впрочем, наконец-то вывел ее из оцепенения, и она внезапно спохватилась:

– Ой, сейчас уже приедут агенты, а у меня еще борщ не готов!

Между тем катафалк, на котором похоронщики ездили на кладбище, чтобы проследить за подготовкой могилы, пока в доме шла панихида, вернулся. Гроб вынесли из гостиной и поставили перед домом. Во дворе уже стояла машина Ильи Ильича. Я видела это из окна, но выходить не стала, втайне надеясь, что меня не возьмут на кладбище. Но увы, отсидеться дома не удалось. В кухню вбежал запыхавшийся Владик и скороговоркой выпалил:

– Женя, тебя мама ищет!

Я быстро допила кофе и пошла за хозяйским сыном.

– Выгоняй машину, – приказала Маслова, – поедешь с нами на кладбище. В катафалке для всех не хватает места.

Вообще-то в их распоряжении была еще машина Ильи Ильича, но он, вероятно, не хотел гонять ее по кладбищенской грязи. Опять придется работать извозчиком! Я послушно пошла в гараж, выгнала свой «фольк» и стала ждать, когда гроб погрузят в катафалк. Потом ко мне в машину сели Анна Андреевна с Владиком, и мы, пристроившись в хвост катафалку, поехали провожать Маргариту Алексеевну в последний путь.

– А теперь простимся с нашей всеми любимой и уважаемой Маргаритой Алексеевной, и да будет ей земля пухом! – сказал отец Дионисий со скорбью в голосе.

Все присутствующие потянулись к гробу. Илья Ильич был первым, кто поцеловал покойницу в венчик на лбу и отошел в сторону, давая дорогу другим. Вскоре маленькая траурная церемония закончилась, гроб заколотили и спустили на полотенцах в приготовленную могилу. Анна Андреевна всхлипнула, но быстро овладела собой и поискала глазами Владика.

– Владик, мы сейчас поедем с Женей впереди остальных. Нам надо домой пораньше, проверить, все ли готово. Так что не отставай.

Мальчишка с бесстрастным лицом и сухими глазами молча повиновался. Анна Андреевна села в мою машину, указала сыну на заднее сиденье и захлопнула за ним дверцу.

– Поехали! – скомандовала она, и мы покинули место скорби.

Все было сделано вовремя – выезжая с кладбища на дорогу, я увидела на стекле первые капли дождя и прибавила газу. Анна Андреевна не возражала. Она сосредоточенно молчала и смотрела только вперед.

– Илья Ильич останется на поминки? – Я тешила себя надеждой еще раз обсудить с Масловым детали охраны его семьи.

– Нет. Он прямо с кладбища поедет в город. У него сегодня очень напряженный день, – ответила Анна Андреевна, глядя в окно на чахлые кусты чертополоха. – Мы сами справимся, – добавила она с затаенной обидой в голосе.

Да уж! Похоже, ей нередко приходится справляться со всем самой. Илья Ильич не очень-то много времени уделяет семье – гораздо проще и приятнее отправить всех скопом куда-нибудь подальше из города, пусть даже в дом с привидениями, а самому в это время наслаждаться обществом длинноногих красоток! Впрочем, это не мое дело – я такой же наемный работник, как и Зина. И еще я обещала Маслову, что буду молчать.

Вскоре мы оказались у ворот дома с привидениями. Я заехала во двор и притормозила рядом с гаражом. Хозяйка с сыном вышли из машины и поспешили в дом, оставив меня в раздумье: загонять машину в гараж или оставить на лужайке? С одной стороны, моя помощь на похоронах больше не понадобится, а с другой – у меня свои планы на день, которые никак не перекликаются ни с поминальным обедом, ни с задушевными разговорами со священником, который не отказался на нем присутствовать. Впрочем, я же хотела с ними со всеми переговорить, чтобы попытаться выведать еще хоть что-нибудь, прежде чем ехать к Бодрову…

Подумав немного, я оставила «фольк» под дождем и пошла в дом посмотреть, что сделала Зина в наше отсутствие. Заглянула в столовую, но там было пусто.

– Обед будет в гостиной, – бросила Анна Андреевна, проходя мимо. – Зина, где салфетки?

Я направилась в гостиную. Обеденный стол был выдвинут на середину и накрыт, как для банкета. На нем стояли приборы по числу присутствующих и отдельный прибор для Маргариты Алексеевны рядом с ее портретом, стаканом вина и куском хлеба. Я пожала плечами. Вот никогда не понимала, зачем люди, называющие себя христианами, тащат на поминки этот пережиток языческой тризны, сами того не осознавая. Впрочем, спасибо, что водки Маргарите Алексеевне не налили! Наверное, она при жизни горькую не пила – поэтому и после смерти предлагать не стали… Впрочем, не я здесь распорядитель – пусть Маслова поминает свою мать как ей заблагорассудится.

В гостиную вошла Зина с блюдом кутьи, а за ней – Анна Андреевна.

– Ставь кутью на середину, – распорядилась она. – Расставь спиртное и закуски. А горячее подашь, когда все сядут.

Зина молча кивала, на удивление быстро управляясь с сервировкой стола. Я, чтобы не мешать, вышла на веранду и вытащила сигарету из пачки. Дождь уже разошелся вовсю. С крыши капало, около дома образовалась лужа, а у ворот было настоящее месиво, раскатанное колесами моей машины.

На дороге послышалось урчание двигателя, и катафалк, немного отставший от нас в пути, подъехал к дому. Громоздкая машина не стала заезжать во двор, а высадила всех пассажиров рядом с воротами. Сергей, Роман Андреевич и отец Дионисий с певчей, перепрыгивая через грязь, кое-как добрались до крыльца.

– Вы с хозяйкой вовремя доехали, – заметил поп, отскребая грязь с подошв своих ботинок об ступеньки крыльца.

– Они знали, что дождь разойдется, – подлил масла в огонь Роман Андреевич.

Анна Андреевна вышла встречать гостей на крыльцо и каждого пригласила помянуть усопшую. Прибывшие с кладбища по одному проходили в дом, но я не торопилась, зная, что сейчас начнутся разговоры, которые я не очень люблю, но которые тем не менее мне придется выслушать, пока я сижу за поминальным обедом.

Сигарета была выкурена, и мне ничего не оставалось, как пойти в гостиную. Там уже все сидели за столом, и Зина разливала первое большим половником. Отец Дионисий встал и прочел молитву, после чего все принялись за еду. В гостиной было тихо, только позвякивали ложки да кто-нибудь время от времени просил передать кусок хлеба.

Отец Дионисий как духовный пастырь решил исправить положение и заговорил о вещах нематериальных. Сначала он воздал должное покойной, потом объяснил, что сейчас делает ее душа, после чего заговорил о привидениях. Такого поворота событий нужно было ожидать, но Анна Андреевна постаралась перевести разговор на другую тему.

– Отец Дионисий, вам не скучно в этой маленькой часовенке на кладбище? – задала она невинный, казалось бы, вопрос.

Однако отец Дионисий отреагировал очень болезненно. Видимо, Маслова наступила ему на больную мозоль.

– Я служил в кафедральном соборе, но настоятель решил, что на кладбище я нужнее, – сообщил он тоном, исключающим дальнейшие расспросы.

– Какая жалость! – продолжала Анна Андреевна, словно бы не замечая его болезненной реакции. – Значит, теперь вы лишены возможности служить литургию? Или я ошибаюсь?

Она подняла на священника глаза, ожидая ответа, но тот набычился и уткнулся в тарелку. Возникла неудобная пауза, и тут Владик не то нечаянно, не то нарочно опрокинул на себя бутылку со «Спрайтом», который ему полагался по молодости лет вместо вина.

– Мама! – позвал он, показывая на мокрый стол и остатки напитка в бутылке.

– Зина, иди помоги нашему умнику! – крикнула Анна Андреевна.

Зина прибежала с полотенцем и быстро ликвидировала последствия аварии.

– Неси второе, – распорядилась хозяйка, видя, что гости заскучали над пустыми тарелками.

Зина быстро унесла грязную посуду на кухню, после чего вернулась с подносом, на котором стояли тарелки с картофельным пюре и кусочками гуляша.

Отец Дионисий посмотрел на свою порцию и покачал головой, затем нерешительно потыкал вилкой в кушанье, словно не зная, есть ему это или нет.

– Что-то не так? – поинтересовалась Маслова.

– Успенский пост нынче, матушка Анна Андреевна, – сокрушенно ответил поп. – Мирянам возможны послабления в пост, а нам, клирикам, скоромное вкушать никак не положено.

– Ну сделайте исключение, батюшка, уж не обижайте нас! – попросила Анна Андреевна. – Ради мамы моей, Маргариты Алексеевны, – и она умоляюще посмотрела на священника.

Поп вздохнул, перекрестил тарелку и пробормотал что-то вроде «Порося, порося, превращайся в карася», после чего взял вилку и стал есть с завидным аппетитом. Маслова улыбнулась, но быстренько спрятала улыбку в салфетку, чтобы священнослужитель ничего не заметил.

Я вознамерилась поговорить с Романом Андреевичем, но тот, как назло, увлекся разговором с Сергеем о рыбалке. Мужчины подвинули к себе ближе бутылку коньяку и наперебой рассказывали рыбацкие байки, показывая руками, какого размера рыбин им приходилось ловить на удочку. Я немного послушала их болтовню и переключила внимание на певчую, про которую, казалось, все забыли. Девица в черном платочке аккуратно ела, изредка бросая взгляды на отца Дионисия, который уже заканчивал трапезу. Наконец он выпил предложенный компот и встал, оглядев присутствующих.

– Я пойду, матушка, – обратился он к Анне Андреевне. – Служба ждет.

– Служба есть служба. – Маслова отпускала священника без особого сожаления. – Сейчас я дам вам кое-что, помянете мою матушку.

Она сходила на кухню и принесла два пакета со снедью: один, побольше, – для священника, другой, поменьше, – для певчей. Отец Дионисий прочел молитву, встал из-за стола и взял у Масловой пакеты. В этот момент хозяйка ловко сунула ему в руку свернутые трубочкой купюры.

– Благодарствую! – сказал повеселевший священник и обратился к певчей: – Кира, ты уже поела?

Та, давясь, допила компот и утвердительно кивнула.

– Тогда пошли. Нам сегодня еще покойника отпевать в два часа.

Поп направился к выходу. За ним послушно семенила певчая, которой он отдал пакеты, как только она вылезла из-за стола. Анна Андреевна проводила их до крыльца и помахала вслед рукой. Дождь уже перестал, и теперь облачению отца Дионисия ничего не грозило. Поп сел в машину, впустил певчую и тронулся с места, выруливая на основную дорогу.

Тем временем в гостиной произошли перемены. Сергей и Роман Андреевич говорили уже одновременно, хвалясь друг перед другом рыбацкими достижениями. Владик зачем-то переливал остатки «Спрайта» из одного стакана в другой – наверное, надеялся, что таким образом удастся пролить еще немного. Зина убирала со стола объедки, не решаясь побеспокоить разошедшихся не на шутку мужчин. Я, глядя на них, поняла, что сейчас любые попытки что-либо выведать бесполезны, поэтому встала из-за стола и присоединилась к стоящей на крыльце Масловой.

– Анна Андреевна, я отъеду на часок?

– Куда ты хочешь съездить?

После того как дела были завершены, к хозяйке снова вернулось благодушное настроение, которым я и решила воспользоваться.

– Мне нужно в отдел по борьбе с организованной преступностью, – честно созналась я.

– Куда? – удивилась Маслова.

Я повторила.

– И у тебя там есть знакомые? – не поверила она.

– Начальник отдела, Валерий Петрович. Мне нужно с ним посоветоваться насчет ваших привидений.

Анна Андреевна на минуту задумалась, потом спросила:

– Это надолго?

– Часа на полтора, учитывая дорогу.

– Поезжай, если все так серьезно, – милостиво разрешила хозяйка. – Мы завтра тоже уедем. А ты, говорил Илья Ильич, еще здесь останешься? На сколько дней?

– Пока не поймаю привидение.

– Ты думаешь, оно без нас появится? – засомневалась Маслова.

– Обязательно.

Я была уверена, что как только в доме станет пусто, сюда нагрянут непрошеные гости.

– Что ж, тогда делай как знаешь, – пожала плечами хозяйка. – Сегодня ты мне больше не понадобишься.

– И тем не менее я вернусь через полтора часа. Думаю, я вам еще пригожусь.

Как только я выехала на трассу, у меня будто выросли крылья. Наконец-то я освободилась от этого морока: привидения, мертвые старушки, похоронные агенты, попы, экстрасенсы, ведуньи, поминки… Мой мозг отказывался работать в таких условиях, я привыкла мыслить ясно и четко: вот объект, который я должна охранять, вот риски, которые нужно учесть, вот круг подозрительных лиц, за которыми необходимо пристально следить, вот прямые угрозы, от которых я обязана защищать, вот меры безопасности, которые следует принять незамедлительно. Но сейчас мне нужен был собеседник, профессионал, который поможет разложить все по полочкам и найти недостающее звено в цепи моих рассуждений.

Кстати, нужно позвонить Бодрову и справиться, на месте ли он. А то приеду и буду ждать, пока у него закончится совещание или еще что-нибудь.

– Алло! Валерий Петрович? Это Охотникова. Я еду к вам. Немного не вовремя? Я быстро. У меня только один вопрос. Почему один? Можно и не один. Не успеете? Что беспокоит? Дом с привидениями. Да-да, тот самый. Так я загляну к вам? Хорошо! Минут через двадцать! Пораньше? Постараюсь пораньше! Да, до встречи!

Мне повезло: уже через десять минут я припарковала машину у городского отдела полиции и, быстро показав свое удостоверение дежурному на вахте, взбежала на третий этаж, к кабинету Бодрова. Постучав в дверь, я услышала знакомый голос:

– Войдите!

Я рывком открыла дверь и замерла на пороге. Валерий Петрович, одетый как на парад, поправлял перед зеркалом непослушные волосы. В одной руке у него была расческа, в другой – новая фуражка, которую он надевал только в особых случаях.

– Добрый день! – поздоровалась я, прикрывая дверь и разглядывая хорошо знакомого начальника.

– Как я выгляжу? – вместо приветствия спросил Бодров.

Я подняла вверх большой палец.

– Ты, как всегда, мне льстишь, – с улыбкой сказал Валерий Петрович и отошел от зеркала.

Фуражка так и осталась у него в руке. Он положил ее на стол и повернулся ко мне.

– Как отдыхается в Волжских далях?

– Отдыхается? Я там работаю, Валерий Петрович, причем безрезультатно.

– Почему так? – строго спросил капитан. – Ты же знаешь: если результата не видно – значит, ты что-то упускаешь из виду. А так, чтобы совсем без результата… – Бодров не договорил и обошел стол с внешней стороны, чтобы сесть в свое кресло. – Садись и рассказывай все по порядку. – Он указал рукой на стул, стоявший напротив стола, и приготовился слушать.

– Я сейчас охраняю Маслова, – начала я, но Бодров меня перебил:

– Это того Маслова, который директор «Наших колбас»?

Я кивнула и продолжала:

– Точнее, не его самого, а его семью. Так вот, вы не поверите…

– Поверю. Всякое бывает, – улыбнулся капитан. – У нас вот был случай, когда бодигард охранял вдову от ее собственного сына от первого брака. Как потом выяснилось, за ним стояла целая преступная группировка. А поначалу все выглядело как фарс. Что замолчала? Давай рассказывай, а то у меня через полчаса встреча с ветеранами.

Капитан еще раз пригладил свои непослушные волосы.

– Я охраняю семью Маслова от привидений, – упавшим голосом напомнила я.

– От привидений? – переспросил Бодров, подняв брови, что было у него знаком крайнего удивления. – Это неплохо. И как они там?

– Кто «они»? – не поняла я.

– Привидения.

Я внимательно посмотрела в лицо Валерию Петровичу, надеясь найти в нем хотя бы тень насмешки. Но начальник отдела по борьбе с организованной преступностью был серьезен как никогда. Таким серьезным я его видела очень редко.

– Есть один подозреваемый, – со вздохом произнесла я.

– Один? – возмутился Бодров. – И где твоя интуиция? Решила, что раз тебя наняли охранять семью от несуществующих призраков, то можно ничего не делать?

Я слегка опешила. Вот не ожидала такого разноса!

– Валерий Петрович, а у вас бывали случаи, когда преступник маскировался под нежить? – робко спросила я.

– Вот этого вопроса я и ждал. Значит, с тобой не все потеряно. Рассказывай все начистоту: что проделано, что запланировала на ближайшие дни, свои подозрения… – Бодров хлопнул ладонью по столу и посмотрел на часы. – Ветераны могут немного подождать, – сказал он более спокойно.

Ободренная его вниманием, я начала с самой завязки:

– Маслов недавно купил дом в Волжских далях. Об этом доме ходят слухи, что там спрятан клад первого хозяина, купца Головастикова, который сторожат привидения. Я там сижу с пятницы, и за это время умерла теща Маслова и чуть не утонул в омуте его сын-подросток.

– Так-так, а вот с этого места поподробнее! – Бодров бросил карандаш, который вертел в руках во время нашего разговора, и впился глазами мне в лицо. – Как умерла теща?

– Я нашла ее утром в ванне.

– Что-то необычное заметила?

– Рядом с ней в воде был электромас-сажер.

– Он сгорел?

– Не знаю. Мы вызвали полицию, они забрали его как вещдок. Дело же завели – смерть при невыясненных обстоятельствах…

– Надо бы попросить материалы следствия, – пробормотал Бодров. – Любопытно, что они там нарыли.

– Вряд ли что-то существенное, – перебила я. – Маслов сказал, что в массажер была встроена специальная защита и при контакте с водой он просто отключался. И теща Маслова всегда брала этот массажер с собой в ванну. Меня смутило другое: рубильник в ванной был отключен…

– Тем не менее теща мертва, – напомнил Бодров. – Ну а судмедэксперты что говорят?

– В справке написали, что был инфаркт.

– Ее могли убить, просто выключив свет в ванной.

Я отрицательно покачала головой:

– Не думаю. Следов испуга на лице я не видела. Больше похоже на внезапную остановку сердца.

Валерий Петрович встал из-за стола и заходил по кабинету.

– Это дело намного сложнее, чем кажется, – задумчиво сказал он. – Похоже, преступник засел в доме, и твоя задача – вычислить его и обезвредить. Кто твой подозреваемый? – Он остановился напротив моего стула и уперся в меня жестким взглядом.

– Сосед по даче. Он водит своего кота ловить мышей как раз в то самое помещение, в котором должен находиться клад.

– Хм… Сосед с котом ходит искать клад? – недоверчиво спросил Бодров. – Это что-то новенькое! Ладно, один подозреваемый есть. А еще кто?

– Пока больше никого. Но в ту ночь, когда умерла теща Маслова, я слышала стук как раз оттуда. Пошла на этот стук – и получила доской по голове так, что потеряла сознание.

– А когда очнулась? – быстро спросил Бодров.

– Очнулась на рассвете, никого рядом уже не было. Я нашла незапертый выход из этого помещения и тропинку оттуда на соседнюю дачу.

Бодров стоял у меня за спиной, и мне стоило некоторых усилий повернуться и посмотреть ему в лицо.

– На рассвете… – задумчиво проговорил он. – А в самом доме у тебя нет подозреваемых? Расскажи-ка мне, кто из семейства Масловых живет на даче!

– Анна Андреевна, супруга Маслова, их сын Владик двенадцати лет, племянник Маслова Сергей и домработница Зина.

По-моему, я перечислила всех, кроме Маргариты Алексеевны. Вряд ли это она стукнула меня доской по голове, а потом вернулась в ванную, чтобы там утонуть. Но кого из названных мною можно подозревать? Они вроде бы все как на ладони…

– Так-так… А сколько лет племяннику?

Бодров задал этот вопрос обычным тоном, но я сразу почувствовала, что у него возникли подозрения.

– Примерно моего возраста – может быть, немного моложе. Он из Уральска, учится в Германии, – добавила я.

– А не староват для студента?

Наверное, Бодров просто привык подозревать всех подряд, поэтому так придирается к каждой мелочи. В конце концов, Сергей может учиться в магистратуре – туда как раз поступают в его возрасте. Нужно как-нибудь поинтересоваться, что он заканчивает – магистратуру или бакалавриат. Или Бодров прав? Если прав, то не мешает проверить этого племянника! Вдруг он действительно не тот, за кого себя выдает? Не случайно же тогда Маргарита Алексеевна не узнала его… Но если он и вправду никакой не Сергей, то у него была причина убрать Маргариту Алексеевну! Только как он все-таки это сделал? Массажер, рубильник – где связь? Или ее нету вовсе, а я просто придумала ее на пустом месте?

– Может, проверить этого типа? – неуверенно спросила я.

– Проверить… – проворчал Бодров. – Давно нужно было проверить! И бывшего хозяина тоже.

– Насчет бывшего хозяина подозрения есть, мне Маслов о нем говорил. Этот Козлов набрался наглости попросить его пустить в дом, чтобы поискать клад!

Бодров молча прошелся взад-вперед по кабинету, потом остановился напротив меня и сказал, выставив вперед указательный палец:

– Пойдешь сейчас к Коробкову, узнаешь все о семье Козловых. Сам Козлов, насколько я помню, привлекался за мошенничество – мы с тобой вроде бы еще в прошлый раз это выяснили. Но может быть, в его окружении есть еще кто-нибудь с такими же наклонностями. Так что необходимо проверить всю его семью. Потом заглянешь в адресный стол к Нагиевой, узнаешь все о племяннике Маслова: где учится, где сейчас находится. Поняла?

– Поняла, Валерий Петрович. Все сделаю, как вы сказали.

– Все, иди. А мне пора к ветеранам, – сказал капитан, взял со стола фуражку и надел ее. – Как я тебе?

Я улыбнулась и показала большой палец.

– То-то же. Иди, – повторил он и направился к выходу из кабинета.

Я поняла, что разговор закончен, и вышла за ним следом. Теперь мне нужно было наведаться к Коробкову, который, как я поняла, занимался делом Козлова, и в адресный стол, чтобы узнать местонахождение племянника Маслова. Я посмотрела на часы: в запасе оставалось не так много времени.

Надеюсь, в мое отсутствие с Масловыми все-таки ничего не случится. Может ли Сергей быть источником опасности? Этого я пока не знала наверняка. С одной стороны, он ведь целых полдня таскал Владика по окрестностям Волжских далей, пока мы с Анной Андреевной занимались похоронными делами, и за все это время с мальчишкой ничего плохого не произошло; а практически у меня на глазах по глупой случайности он чуть было не утонул. С другой стороны, мне вдруг вспомнилось, как поспешно Сергей дал деру под благовидным предлогом, едва заслышав слово «полиция». Так что, может статься, прогулка с Владиком была ему только на руку. Ну держись, самозванец, если ты и вправду самозванец!

Коробков был человеком занятым. Пока я сидела у него в кабинете, он успел переговорить по телефону минимум с троими, и аппарат продолжал звонить. Наконец следователь сдвинул его на край стола, перестал обращать внимание на звонки и посмотрел на меня. Этот молодой человек, одетый в форменные брюки и гражданскую рубашку, отличался завидной энергией.

Он начал быстро перебирать листки перекидного календаря, отыскивая записи, касающиеся дела Козлова.

– Вот, нашел, – сказал он, тыча пальцем в один из листков. – Козлов Олег Викторович. Если дело еще не закрыто, оно должно быть у меня.

Следователь встал, подошел к большому несгораемому сейфу и почти сразу же извлек оттуда пухлую папку с делом ювелира.

– Вот она! – Коробков потряс папкой в воздухе и положил к себе на стол. – Сейчас посмотрим, что тут у нас.

Он сел и погрузился в изучение содержимого папки.

– Что тебя интересует конкретно? – спросил Коробков, рассматривая какие-то снимки.

– Ближайшее окружение Козлова – его друзья, подельники, родственники…

Мне требовалось обозначить круг лиц, которые могут быть причастны к поиску клада.

– Так мы с тобой до завтрашнего утра не закончим, – проворчал Коробков. – Хотя, – он вынул из папки успевший пожелтеть листок, – вот показания его родного брата, Козлова Алексея. Он пишет, что Олег Викторович – образцовый семьянин, и все такое в этом же роде.

– Фотография есть? – Я вся подалась вперед.

Вот это новость! Оказывается, у Козлова есть брат! Маслов мне ничего об этом не говорил. Может, не знал?

– Фотографии, к сожалению, нет. Он проходил по делу как свидетель, – ответил Коробков.

– Сколько ему лет? – Во мне заговорила интуиция, подсказывающая, что этого человека необходимо проверить особенно тщательно.

Следователь заглянул в начало документа.

– По паспорту ему двадцать пять, а на сколько выглядит – не знаю. – Коробков поднял на меня глаза и развел руками. – Фотографии свидетелей делать не принято, тем более если они к преступлению не причастны.

– Хорошо, тогда последний вопрос: этот Алексей Козлов сейчас в Тарасове?

– Должен быть в Тарасове. Он был прописан у брата, пока тот не продал свою шикарную квартиру, чтобы компенсировать государству нанесенный им же ущерб. Сейчас Козловы живут вот по этому адресу, – Коробков быстро написал его на листке и подал мне, – можно проверить хоть сегодня.

Я бережно сложила листок и спрятала в нагрудный карман.

– Другие свидетели интересуют?

– А кто они?

– В основном официальные лица, – начал следователь, но я его оборвала.

– Официальные лица не интересуют. Только близкие друзья и родственники, – сказала я твердо.

– С друзьями у Олега Викторовича негусто, а координаты ближайшего родственника я тебе дал. Жена Кристина живет по тому же адресу. Дети несовершеннолетние, – отрапортовал Коробков.

Я поблагодарила следователя за сведения и стала думать, когда удобнее съездить к Козловым. Визит нельзя откладывать: и так много времени было потеряно в выходные.

– Я тебе помог? – спросил Коробков.

Очнувшись от своих мыслей, я кивнула и вышла из кабинета.

Козловым нужно нанести визит сегодня же, но я обещала Масловой приехать в течение полутора часов. Ладно, была не была! Сейчас зайду в адресный стол, пока он не закрылся, потом звонок подопечной, ну а потом – визит к Козловым под предлогом уточнения адреса.

Ольга Рудольфовна Нагиева из адресного стола не очень-то рада была видеть непрошеного посетителя в конце рабочего дня в понедельник. Она так и сказала:

– Милочка, я очень уважаю Валерия Петровича Бодрова, который тебя ко мне прислал. Но сегодня у меня был бесконечный день, и я рада, что он на исходе. И потом, у меня просто недостаточно информации, чтобы узнать, где находится этот ваш племянник. Ну да ладно, постараюсь сделать, что могу. В конце концов, не так много граждан Российской Федерации из города Тарасова учится в Германии. Я сейчас пошлю запрос в миграционную службу, и завтра мы будем знать, пересекал ли российскую границу в последнее время… Как там его имя?

– Сергей Зорин, – подсказала я.

– Да, Сергей Зорин, – подтвердила услышанное Нагиева и быстро занесла имя в компьютер. – На сегодня все. – Она развела руками.

– Когда мне к вам приехать, чтобы узнать результат? – Мне не хотелось покидать кабинет просто так, не узнав даже срока исполнения запроса.

– Завтра к обеду должны поступить сведения, и я тут же вам позвоню. – Нагиева записала мой телефон. – До свидания!

Я поблагодарила Ольгу Рудольфовну за то, что она согласилась уделить мне время в конце рабочего дня, и вышла из ее кабинета.

Теперь мне предстоял трудный разговор с Масловой. Я уже заранее представляла себе ее недовольство, но, как ни странно, все обошлось.

– Ты все еще в полиции? – спросила она меня.

– Да. И сейчас мне нужно кое-куда съездить, проверить один адрес, – сказала я.

– Езжай, не торопись. Сергей ушел купаться под дождем, Владик занят компьютерными играми, а ужинать еще не время. Когда ты планируешь вернуться?

Анна Андреевна была на удивление спокойна.

– Максимум через пару часов, – ответила я, ожидая справедливого возмущения.

Но его не последовало. Маслова отнеслась к моим тарасовским похождениям как к чему-то само собой разумеющемуся. Возможно, Илья Ильич дал ей какие-то указания, а может быть, сказывалось то, что дом освятили и теперь хозяйке казалось, что никакие привидения над ней уже не властны.

В общем, как бы то ни было, а я получила увольнительную и могла распоряжаться собственным временем по своему усмотрению. Теперь меня ждал долгий путь в Комсомольский поселок, где сейчас проживала семья Олега Викторовича Козлова. Я посмотрела адрес по навигатору и невольно присвистнула: мне предстояло ехать через весь Заводской район к черту на кулички. Настроение упало. Но делать было нечего, и я развернула машину, направляясь к самой оконечности города, почти что к Кольцевой дороге.

В Комсомольском поселке я заплутала среди одинаковых домов. Навигатор тормозил, пришлось спросить адрес у прохожих. Незнакомая женщина в годах показала мне дом, который я искала, после чего долго рассказывала о его обитателях, их характерах и взаимоотношениях. Наконец я демонстративно посмотрела на часы и заявила, что очень спешу, – только так мне удалось отделаться от словоохотливой тетушки. Найдя нужный подъезд, я припарковала машину напротив и вошла туда.

Дверь квартиры Козловых открыла растрепанная женщина лет сорока в цветастом шелковом халате и льняном переднике, испачканном мукой.

– Добрый день! Я из отдела по борьбе с организованной преступностью, – я показала свое удостоверение так, чтобы не видно было слова «телохранитель». – Мне нужно уточнить, кто проживает по этому адресу кроме Козлова Олега Викторовича.

Женщина пропустила меня в квартиру, пригласила на кухню и стала перечислять, кто в ней проживает. Кроме Олега Викторовича в квартире жили она сама, Козлова Мария Петровна, его жена, Козлов Никита, двенадцати лет, его сын, Козлова Наташа, семи лет, его дочь, и Козлов Алексей Викторович, его родной брат.

– Очень хорошо, – подбодрила я женщину. – А Козлов Алексей сейчас в Тарасове?

Этот вопрос интересовал меня больше всего.

– Он уехал к своей матери в Новые Бурасы, – сообщила мне Мария Петровна, вынимая из духовки противень с горячим пирогом. – У него на работе отпуск, – добавила она, исключая дальнейшие расспросы.

Примерно так я себе и представляла разговор с женой ювелира, пойманного за руку сотрудниками полиции. Все мои намеки на подробности в отношениях членов семьи умело пресекались. Я никак не могла найти повод попросить у Марии Петровны фотографию братьев. Мне не давало покоя замечание Маргариты Алексеевны, которое она высказала за ужином в день своей кончины. Но в руках у меня не было ни фотографии Сергея Зорина, ни фотографии Алексея Козлова – а значит, мои подозрения относительно них беспочвенны. Пока беспочвенны. Но кто знает, что может выплыть в результате моего расследования?

Расстроенная неудачей, я поспешила вернуться в дом с привидениями. Моего приезда никто не заметил: Анна Андреевна и Владик были заняты сборами в Тарасов. Владик хотел напоследок искупаться в Волге, но мать была категорически против:

– Сегодня весь день моросит дождь, еще простудишься.

Владика такой ответ не устраивал. Он приводил кучу доводов «за», в том числе и тот факт, что Сергей сегодня купался.

– Сергей – взрослый человек и сам может позаботиться о своем здоровье, – отрезала Анна Андреевна и перестала говорить на эту тему.

Я еще немного послонялась по дому и от скуки зашла в библиотеку. Там мне попался в руки том из собрания сочинений Ломоносова, и я углубилась в чтение истории России. За этим занятием меня застал пришедший с Волги Сергей.

– Просвещаешься? – спросил он с усмешкой.

– Убиваю время до ужина, – в тон ему ответила я.

– Давай-давай! – хохотнул он. – Здесь в библиотеке можно встретить поразительно интересные книги.

Да, пару дней назад мы уже нашли одну такую… Я вспомнила тот момент во всех подробностях: как этот парень пыхтел над непонятными значками в рукописной книге, с каким жаром вдруг выкрикнул, что Козловы – наследники этого дома… Мои подозрения в отношении племянника Маслова начали крепнуть. Интерес к истории внезапно испарился. Я захлопнула книгу, поставила ее на место и вышла из библиотеки.

Комната Сергея была открыта, и я заглянула в нее. Сергей стоял у стола и разглядывал, как мне показалось, какую-то схему. Заметив меня, он сложил схему и спрятал ее в ящик.

– Грызем гранит науки? – поинтересовалась я, повторяя насмешливый тон, каким было сделано замечание в библиотеке.

Сергей испуганно вскинул глаза, но вовремя спохватился и расплылся в улыбке.

– Повторяю пройденное, – сказал он наигранно-бодрым тоном, подошел ко мне, обнял за плечи и мягко выпроводил из своей комнаты со словами: – Извини, мне нужно переодеться к ужину.

Теперь я была почти уверена в том, что знаю, какую схему он прячет. Нужно как-нибудь заглянуть в его комнату, когда он уйдет на Волгу, и детально изучить то, что теперь лежит у него в ящике стола.

С нарочитой беспечностью глядя по сторонам, я спустилась вниз. Зина в столовой накрывала стол для ужина. Она суетилась, расставляя тарелки и раскладывая около каждой приборы. В ожидании, пока меня позовут к столу, я вышла на веранду покурить. В это время со стороны входа в неотремонтированное помещение послышался знакомый голос.

– Вася, Вася, Вася!

Я быстро сбежала с крыльца и направилась туда, но Роман Андреевич меня не заметил. Его внимание было всецело поглощено поисками кота.

– Василий, я ухожу! – раздраженно крикнул он и добавил свистящим шепотом: – А вдруг хозяева появятся? Вася, пойдем домой!

– Добрый вечер, Роман Андреевич! – сказала я, выходя из-за угла.

Сосед вздрогнул и обернулся:

– А, это ты, Женя! Да вот, пошли с Василием на охоту, а он увлекся. Уже троих задушил. – Он показал на кучку мышиных трупиков.

– А что, он их не ест? – поинтересовалась я.

– Нет. Заиграет до смерти и бросит, – с сожалением произнес Роман Андреевич. – Но ведь природа все придумала очень разумно. Самая лучшая еда для кошки – это мыши. А он, зараза, пристрастился к «Вискасу»! А что они такого туда положили, что кот теперь отказывается от другой еды? Приманку?

– Фастфуд для кошек, – предположила я.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – вздохнул Роман Андреевич и добавил обреченно: – С этого «Вискаса» у кошек бывают камни в почках. Так что, если не сумею его отучить, пропал мой шотландец!

Я попыталась успокоить расстроенного хозяина, приводя примеры других кошек, избежавших столь грозного заболевания. Но у меня не было опыта заядлой кошатницы, и мои доводы звучали неубедительно. Роман Андреевич посмотрел на меня недоверчиво и покачал головой:

– Не знаю, не знаю. Может, есть кошки с железными почками, а у моего уже начинаются боли. Осенью опять пойдем лечиться, – вздохнул он и снова позвал кота: – Вася, Вася, Вася!

На этот раз кот соизволил услышать хозяина и вышел, неся в зубах еще одну жертву. Мышь едва дышала и обреченно шевелила лапками. Видимо, кот с ней очень долго играл – до тех пор, пока в ней не осталась лишь капля жизни. Мне стало жалко мышку, но Роман Андреевич не разделял моих чувств.

– А что поделаешь? – равнодушно заметил он. – Так природой заведено: каждый кого-то ест.

Что ж, если подумать как следует, я сама мало чем отличаюсь от кошки: точно так же выслеживаю «добычу», так же ловлю ее и сдаю полиции. Но я так поступаю только с преступниками! Хотя ведь и в лапы к коту попадают только больные грызуны, неспособные вовремя почуять опасность и уйти от нее, – это я прочла на каком-то сайте про кошек, случайно нажав не на ту ссылку.

– Роман Андреевич, а вы не замечали ничего странного в этом помещении?

– Странного? В смысле привидений? Нет, не замечал. А что, беспокоят? – спросил он с хитрой улыбкой, беря на руки своего питомца и отнимая у него полудохлую мышь.

– Привидения не в счет. Меня интересует, кто здесь стучит по ночам.

– Не знаю, – коротко ответил сосед по даче. – Помещение не заперто, так что сюда может пробраться кто угодно.

– А как же неприкосновенность частной собственности? – удивилась я.

Но мой вопрос повис в воздухе. Роман Андреевич, забрав своего питомца, повернулся и пошел по протоптанной им тропинке к дыре в заборе, ведущей на его участок. Я посмотрела ему вслед и подумала, что этого подозреваемого можно смело вычеркивать из списка. Интерес к дому с привидениями у него слишком специфический, да и в существование клада он вряд ли верит. В противном случае он всячески скрывал бы, что бывает на нашем участке. Конечно, сосед не хочет, чтобы его застукали, когда он приходит за своим котом, – ему это неприятно. Но это все.

Что ж, кажется, одним вопросом меньше. Конечно, я не буду выпускать из виду Романа Андреевича, но следить за ним постоянно не стоит. Не исключено, что однажды ему может прийти в голову мысль покопаться в недрах этого полусарая, но в настоящее время он вряд ли преследует подобную цель. Его больше интересует, что кушает его Василий.

– Женя, идем ужинать! – в дверях дома появилась Анна Андреевна. – Сергей с тобой?

– Нет, – ответила я, гася сигарету и входя в дом вслед за хозяйкой.

– Что-то он сегодня какой-то странный, – заметила Маслова. – Ни с кем не разговаривает, заявил, что весь день провел на пляже, хотя сегодня дождь. Причем самое интересное, что он почти не вымок! Может, брал с собой зонт?

Анна Андреевна вошла в столовую.

– Зина, подавай, голубушка! Мы с Женей проголодались, а всех ждать – дело неблагодарное.

И Зина пошла на кухню за ужином для нас с Анной Андреевной.