Глава 4

Проснулась я по привычке в шесть утра. Быстро ополоснула лицо, надела майку и спортивные трусы и отправилась на свою ежедневную пробежку. На этот раз мой маршрут был простым – вдоль дороги в сторону дикого пляжа. До него было как раз около километра, так что вымерять дистанцию не составило труда.

Я бежала вдоль чужих дач, попутно рассматривая то, что росло на огородах. Фантазиям садоводов не было предела! На одной даче мне бросились в глаза кусты перца, где каждая перчинка имела свой цвет. Я первый раз увидела такое чудо, поэтому несколько раз оборачивалась, чтобы хорошенько запомнить, как это выглядит. На другой даче мне встретился раскидистый грецкий орех, ветви которого были просто усыпаны незрелыми еще плодами. Густой и темный, он не позволял расти под своей кроной ни траве, ни цветам, ни даже самым злостным полевым сорнякам, от которых хозяева дач не знают как избавиться. Третья дача представляла собой земляничную поляну, и я залюбовалась, глядя на спелые ягоды, аромат которых разносился в утреннем воздухе. В общем, впечатлений хватало, и я не заметила, как оказалась на краю пляжа. Там я повернула на узкую тропку и побежала вдоль реки. На воде играли солнечные зайчики, то здесь, то там плескались хвостами рыбки, а вдали, по коренной Волге, шел речной трамвайчик, направляясь к поднимающимся над водой речным островам. В общем, мой маршрут мне очень понравился, и я, любуясь красотами Волжских далей, почти забыла, зачем приехала.

Но внезапно мне вспомнилось лицо Маргариты Алексеевны с широко открытыми глазами, смотревшими на меня из-под воды. Потом всплыло лицо Михалыча, который с хозяйским видом распоряжался местами на кладбище. Я встряхнула головой, и лица пропали. Но мои мысли побежали совсем в другую сторону. Сегодня мне придется наведаться в город, чтобы забрать паспорт Маргариты Алексеевны и справку из судмедэкспертизы. Надо бы расспросить Илью Ильича подробнее кое о чем – возможно, тогда удастся прояснить некоторые детали происшедшего. Хорошо бы еще встретиться с Бодровым и посоветоваться, как действовать дальше, но не знаю, успею ли…

Я вернулась на пляж и проделала комплекс упражнений. Сегодня они дались мне особенно легко, и я удовлетворенно пошла обратно к дому с привидениями.

– Привет, Женя!

Я обернулась на голос и увидела Романа Андреевича с котом на шлейке.

– Как ты себя чувствуешь?

У соседа был помятый вид. Видимо, вчера он все-таки хлебнул лишнего, а в его возрасте все излишества сразу отражаются на лице. Под глазами моего вчерашнего собутыльника были мешки, лицо слегка припухло, а нос покраснел.

– Отлично! – бодро ответила я.

– На тебя, похоже, пиво не действует, – посетовал сосед, подходя ближе.

– Это потому, что я выпила только одну банку, и ту не полностью.

– Ах вот оно что! – хохотнул Роман Андреевич. – А я-то думал, что ты пила наравне со мной… Ничего, в следующий раз подмешаю тебе в пиво чего-нибудь покрепче.

Он попытался меня обнять, но я отстранилась и твердо сказала:

– Следующих разов не будет.

– Ты уверена в этом? – задушевным голосом спросил сосед.

Я посмотрела на него с сожалением. Только мужчина, имея намечающуюся лысину и пивной животик, может считать себя неотразимым. Женщины в этом смысле более самокритичны.

– Уверена, – спокойно ответила я и повернулась, чтобы уйти.

– Прости за вчерашнее!

Роман Андреевич попытался меня задержать, но я отдернула руку и зашагала по тропинке, ведущей к нашему дому.

– Женя! – снова окликнул он меня.

Я обернулась.

– А что у вас случилось вчера? Сначала полиция приезжала, потом – ритуальная служба… У вас кто-то умер?

Роман Андреевич спрашивал участливо, и я подумала, что можно простить ему излишнее любопытство.

– Да, умерла Маргарита Алексеевна, мама Анны Андреевны, – сказала я тихо.

– Соболезную, – со слезой в голосе промямлил сосед. – Когда похороны?

– Завтра в двенадцать, – сообщила я. – Вы хотели прийти?

– Ну если это не будет выглядеть так, как будто я навязался…

Вообще-то это именно так и выглядело, но я промолчала. Роман Андреевич снова подошел ко мне. Кот рвался на пляж, натягивая поводок. Мне стало жалко животное, но его хозяин был так увлечен разговором со мной, что не обращал внимания на желание питомца.

– Можете зайти сегодня, выразить соболезнование. А то Анна Андреевна никого здесь не знает, и ей очень тяжело и одиноко, – предложила я.

– Приду, – обрадовался Роман Андреевич. – Вот только искупаю кота и сразу приду! – добавил он с жаром.

– Не торопитесь, – охладила я его пыл. – Анна Андреевна так рано не встает. И, думаю, не стоит прямо с утра напоминать ей о вчерашнем.

– Тогда во сколько лучше подойти? – с готовностью спросил сосед.

– Примерно к половине одиннадцатого, – подумав, ответила я. – Нужно же дать семейству спокойно позавтракать.

– Обязательно приду! – пообещал он и наконец обратил внимание на своего кота, который отчаянно тянул поводок. – Василий, тебе не терпится искупаться? Сейчас пойдем. Ладно, Женя, мы с Василием искупаемся, а потом будем ждать половины одиннадцатого. Надо налаживать отношения: нам теперь долго жить по соседству…

И мужчина пошел к пляжу вслед за котом, который наконец-то устремился к воде. Удивительное все-таки животное! Обычно кошки избегают даже мочить лапы – а этот плавает и, возможно, даже ныряет. Интересно, как его к этому приучили? Я покачала головой, глядя вслед этой странной парочке, и не торопясь вошла в калитку.

Судя по звукам, доносящимся из дома, Зина уже встала и принялась готовить завтрак. Я заглянула на кухню и попросила у нее чашку кофе.

– Налей сама – видишь, мне некогда, – сказала Зина, которая в этот момент была очень занята: она ставила в духовку запеканку.

Я достала из буфета банку растворимого кофе, отмерила ложку ароматного порошка и высыпала его в чашку, поданную Зиной. Потом налила из чайника кипятку, зачерпнула из сахарницы две ложки сахару и добавила в напиток несколько крупинок соли.

– А соль зачем? – спросила Зина, зорко следившая, как я хозяйничаю в ее вотчине.

– С солью вкуснее, – ответила я, не вдаваясь в философию кофеманов.

Зина пожала плечами и продолжила свои хлопоты у плиты. Я взяла свою чашку и пошла к себе в комнату. У меня еще оставалась масса времени, чтобы полазить в Интернете, попивая кофе, принять душ и переодеться к завтраку.

После всех этих приятных процедур я решила, что пора уже идти в столовую, и по дороге туда наткнулась на Сергея.

– Интересно, что нам сегодня приготовила Зина? – начал он ничего не значащий разговор.

– Запеканку, – коротко ответила я.

– Откуда ты знаешь? – удивился Сергей.

– Я уже была на кухне и видела, как Зина ставит ее в духовку.

– Ты всегда так рано встаешь? – поинтересовался он, напряженно всматриваясь в мое лицо.

– Да, я ранняя пташка, – беспечно сказала я.

Что-то мне не нравился этот его взгляд – похоже, он заподозрил, что я не та, за кого себя выдаю. Историки-краеведы не спасают тонущих мальчишек из воронок на Волге и не распивают пиво по вечерам в компании дачных соседей не первой молодости. Хотя… А что такого? Мы же вчера с Романом Андреевичем как раз об истории края говорили! Но надо бы еще что-то придумать в подтверждение своей легенды: племяннику Масловых незачем знать о моей настоящей профессии – достаточно того, что о ней знает Анна Андреевна.

В коридоре появились хозяйка дома и Зина с огромной тарелкой, на которой лежали куски запеканки.

– Всем доброе утро! Идемте завтракать, – пригласила Анна Андреевна. – Зина, позови Владика, а то он вечно задерживается.

Зина быстренько отнесла тарелку в столовую и бросилась наверх, в комнату мальчика.

– Владик, вставай, завтрак уже на столе! – крикнула она.

Слышно было, как наверху открылась и снова закрылась дверь, оборвав ворчание юного наследника.

Мы вошли в столовую, причем Сергей опередил меня ради того, чтобы отодвинуть мне стул. Я удивилась такому вниманию к собственной персоне. Он что, решил за мной поухаживать? С чего бы это?

В этот момент в столовую вошел заспанный Владик. Он буркнул что-то вроде «Всем привет» и плюхнулся на свое место.

– Владик, ты умывался? – поинтересовалась мать.

Тот ничего не ответил и потянулся за куском запеканки.

– Сын, я задала тебе вопрос! – настаивала мать.

– Какая разница? – хмуро ответил он, кроша вилкой свою запеканку.

– Но ты хотя бы зубы чистил?

– Отстань! – неожиданно взорвался он. – Идите вы все к черту! Сидите тут и жрете, как будто ничего не случилось!

С этими словами он оттолкнул от себя тарелку, выскочил из-за стола и убежал обратно в свою комнату. Мы с Сергеем и Зиной недоуменно переглянулись.

– Пришлось ему все рассказать, – пробормотала Анна Андреевна, не поднимая глаз. – Завтра похороны, надо было хоть как-то его подготовить…

Стоило только Владику покинуть кухню, как на крыльце раздались чьи-то шаги. Зина вышла посмотреть, кто это, и, вернувшись, шепнула что-то на ухо Анне Андреевне. Та выпрямилась на стуле и сказала негромко:

– Ну что ж, пусть войдет.

Зина исчезла и через минуту вернулась, ведя за собой Романа Андреевича. У меня вилка выпала из рук. Я же ему сказала, чтобы он приходил не раньше половины одиннадцатого, а он взял и приперся к самому завтраку! У него что, вчера вся еда дома закончилась?

– Доброе утро всем! – обратился нежданный визитер к присутствующим. – Я ваш сосед по даче, меня зовут Роман Андреевич. Мне сказали, что у вас в доме несчастье, – тут он указал глазами на меня, давая понять, откуда просочилась информация. – Примите мои соболезнования, Анна Андреевна! – Он приложил руку к сердцу.

Хозяйка дома пристально посмотрела на меня и удивленно подняла бровь.

– Благодарю за сочувствие, – сказала она нейтральным тоном. – Присаживайтесь за стол, позавтракайте с нами. Зина, принеси еще тарелку!

Зина убежала на кухню, а Роман Андреевич сел на стул рядом с хозяйкой и пригладил редеющие волосы.

– Как вы тут, осваиваетесь? – начал он разговор.

– Да, потихоньку.

Маслова слепо тыкала вилкой в запеканку – у нее явно пропал аппетит. Я же просила этого старого пройдоху явиться позже! Неужели он считает, что его общество всем так уж приятно? Я выразительно посмотрела на него и покачала головой. Он в ответ послал мне лучезарно добродушную улыбку и повернулся в сторону хозяйки:

– Говорят, в вашем доме спрятан клад. Это правда?

– Не знаю, – сухо ответила Анна Андреевна, – я не искала.

Тут как раз вернулась Зина, поставила чистую тарелку перед Романом Андреевичем и положила на нее кусок запеканки.

Сосед по даче поблагодарил ее и молча принялся есть. То ли в этом и заключался смысл его визита, то ли у него все-таки хватило такта понять, что разговор не клеится и продолжать его незачем.

Когда мы доели запеканку, Зина принесла в столовую большой кофейник и тарелку венских вафель со сливками. Потом сходила за чашками и стала разливать кофе.

– Мне без сахара, – попросила Анна Андреевна.

Зина кивнула, и я заметила, что она периодически поглядывает на дверь, словно кого-то ждет. Закончив разливать кофе, домработница быстро ушла и через некоторое время вернулась, ведя за собой еще одну гостью. Несмотря на жару, на ней было длинное, до самого пола, темное платье с рукавами и черный платок. С первого взгляда она казалась очень старой, но, вглядевшись в ее лицо, я поняла, что ей чуть больше сорока.

– Мир дому сему! – поздоровалась вошедшая. – Я Пелагея Григорьевна, живу здесь рядом, – и она поклонилась в пояс.

К моему удивлению, Анна Андреевна нагнула голову в ответ на ее приветствие и пригласила гостью за стол:

– Откушайте с нами!

Женщина присела на краешек стула и, нагнувшись к Масловой, стала шептать:

– Дух неприкаянный бродит по дому, дух неуспокоившийся, сторожит сокровища. А ваша матушка вас защищает – ее Господь избрал, Господь уготовал ей поприще трудное. – Пелагея трижды перекрестилась. – Сегодня воскресенье, день Господень, вражины не больно ходят по земле. Давайте покрутим тарелочку, поспрашиваем вашу матушку, что она видела, что знает? А?

Пелагея нагнулась к самому лицу Анны Андреевны. Та слегка отстранилась.

– Странно слышать такие слова от церковного человека, – проговорила она. – Вы ведь человек церковный?

– Да, я верую. Но есть на свете вещи, о которых Церковь Божия молчит. Об этом я и пришла поговорить с тобой.

Пелагея перешла на «ты», справедливо считая, что такое обращение больше располагает собеседницу. Анна Андреевна в растерянности пошарила рукой по столу, взяла чайную ложку, снова положила ее на место, потом отхлебнула кофе и наконец решилась.

– Давай, – сказала она. – Приходи вечером к ужину. Я буду ждать.

– И пусть домашние все соберутся, – сказала странная богомолка, – все, кто есть в доме. Я беру недорого, – добавила она, – а польза тебе будет великая.

Пелагея встала и собралась уходить.

– Что ж ты и кофе не пила? – спросила ее Маслова.

– Успеется, – ответила гостья. – Я не хлеб пришла есть – я матушку твою дома помяну. А тебе помогу узнать об опасности, которая тебя подстерегает.

После этих слов она резко повернулась и вышла из столовой.

Маслова сидела как пришибленная. Разговор с Пелагеей Григорьевной окончательно выбил ее из колеи.

– Кто она такая? – Анна Андреевна посмотрела на меня.

Я пожала плечами:

– Впервые вижу эту женщину.

– Тогда кто ее привел?

Все переглянулись в недоумении.

– Это, наверное, Зина! – раздался вдруг голос Владика. Мальчишка высунулся из-за двери, оглядывая нас всех исподлобья. – Она вчера ходила куда-то за грушами и пришла какая-то странная. Моет эти груши, а сама что-то шепчет…

– Зина! – крикнула Анна Андреевна.

Запыхавшаяся Зина появилась в столовой.

– Это ты привела Пелагею к нам? – строго спросила Маслова.

Зина пробормотала что-то невнятное.

– Я не спрашиваю тебя, куда ты ходила. – Хозяйка, в отличие от меня, поняла, что говорила ее домработница. – Я спрашиваю: это ты привела Пелагею к нам?

Побледневшая Зина неуверенно кивнула.

– И что теперь прикажешь нам делать? – Маслова развернулась всем телом в сторону домработницы и впилась в нее глазами. – Крутить тарелочку?

– Она ведунья, – внятно сказала Зина. – И может предсказывать будущее.

– А ты откуда знаешь? – не унималась хозяйка. – Она тебе сказала?

– Люди говорят.

– Какие еще люди?

– Я тоже слышал, что она предсказывает будущее, – подал голос забытый всеми Роман Андреевич. Взгляды присутствующих устремились на него. – Пелагея тарелки вертит, а потом рассказывает, что ожидает человека в течение года. Говорят, ее предсказания сбываются. – Он тоже встал из-за стола и собрался уходить. – Спасибо за хлеб-соль, Анна Андреевна!

– На здоровье, – машинально ответила Маслова. Ее голова была занята другими проблемами. – Приходите завтра к двенадцати. И на поминки оставайтесь.

– Благодарю! – Роман Андреевич наклонил голову и направился к выходу.

Я встала, чтобы проводить его и сказать пару ласковых на прощание, но он выставил руку вперед и предупредил мои действия:

– Не нужно меня провожать, Женя, я сам!

Гости ушли. Сергей тоже как-то незаметно испарился. Владик опять спрятался в своем логове. И только Анна Андреевна в растерянности продолжала сидеть за столом, крутя бахрому скатерти.

– Женя, как ты думаешь, стоит пускать Пелагею в дом?

Я пожала плечами.

– В сеансы спиритизма я не верю. По-моему, она просто хочет развести вас на деньги. Может быть, даже выведывает, что тут можно украсть, – таких домов, как ваш, в округе больше нет, так что вы тут наиболее состоятельные дачники.

Но Маслова, в отличие от меня, во всякую чертовщину верила и потому колебалась.

– Красть тут у нас особо нечего, – задумчиво сказала она. – Своего мы пока сюда ничего не завезли, кроме белья и посуды. Если она найдет, чем здесь поживиться – я только удивлюсь. А нам ведь она ничего плохого не сделает?

Я снова пожала плечами.

– Как телохранитель я вам личную безопасность обеспечу. А в качестве финансового консультанта вы меня не нанимали. Ваши деньги – ваше право ими распоряжаться.

– Спасибо, Женя, – сказала Анна Андреевна и наконец встала из-за стола. – Зина, убери тут…

В коридоре послышался шум. Похоже, это топал Владик, а сзади его подгоняла мать:

– Я сказала хватит – значит хватит! Мы сюда отдыхать приехали, в том числе и от твоего дурацкого компьютера. В городе насидишься еще, иди проветрись!

– На улице жара, купаться ты меня не пускаешь, – сердился Владик. – Я что, просто так должен слоняться туда-сюда? Тогда я рыбу пойду ловить, червяки еще с вечера приготовлены… Где наша лодка?

– Ты один ее не дотащишь! А если ты в ней перевернешься? Пусть тогда Сергей с тобой идет.

Маслова поднялась наверх и стукнула в комнату Сергея:

– Сережа, сходи с Владиком на рыбалку! Поможешь ему лодку донести.

Сергей что-то пробубнил в ответ. Вряд ли ему в такую жару хотелось тащить через весь поселок что-то тяжелое. Вообще за все время пребывания на даче я не заметила в нем тяги хоть к какой-нибудь работе. Когда Анна Андреевна решила прополоть грядку с настурциями, Сергей потихоньку ушел в дом и очень долго не показывался во дворе.

Мне стало любопытно, чем все это закончится, и я вышла из своей комнаты.

– Женя, может, ты со мной сходишь? – бросился ко мне Владик.

Интересные дела! Если я соглашусь, это мне, значит, лодку на своем горбу переть? А какая она у них? Ладно еще, если резиновая, надувная. А если деревянная? Впрочем, куда деваться? Хоть я и не носильщик, но охранять ребенка на реке – моя прямая обязанность. А в носильщики все равно Сергея возьму – не отвертится!

– Схожу, так и быть. А что за лодка у тебя?

– Надувная, с моторчиком. Она такая классная! Я тебя на ней покатаю, а потом будем ловить рыбу. Червей я еще вчера накопал – вон там, под яблоней. Они хорошие, жирные, рыба таких любит.

Дальше мне пришлось выслушать и про червяков, и про привычки рыбы, и про лодку с мотором-журчалкой, и про то, как вкусна свежепойманная рыба, если ее как следует прожарить на сковороде. Пока мальчишка рассказывал мне все это, у него разгорелись глаза; утреннюю мрачность как рукой сняло. Чувствовалось, что в этих разговорах о рыбалке он старается отвлечься от тяжелых мыслей, забыть о том страшном, что обрушилось на него сегодня и что еще предстоит пережить завтра.

– Ну пойдем, покажешь мне свою лодку, – сказала я, закрывая дверь своей комнаты на ключ. – Где она у тебя?

– В гараже. Мы ее сразу выложили, как только приехали.

Мы обогнули дом и оказались у дверей гаража. Прямо перед воротами стоял мой «фольк», но Владик повел меня дальше, к стеллажам, на которых хранилась всевозможная дачная утварь – лопаты, грабли, мотыги, лейка, бухта шланга и много еще чего, что может понадобиться при обработке земли. В самом углу лежал огромный цветной сверток. К нему-то и подвел меня хозяйский сын.

– Вот она! Правда, красивая?

Я подняла край лодки, прикинув ее вес.

– Одна я не донесу. Нужен помощник, – сказала я Владику, и он помчался уговаривать Сергея помочь нам.

Племянник Масловых нехотя согласился. Когда он вместе с Владиком вошел в гараж, я уже разворачивала цветной рулон, чтобы попробовать надуть этого монстра, – в готовом виде нести его будет значительно легче. Сергей подошел ко мне и принялся помогать. Он нашел насос, прикрепил его к вентилю и начал накачивать воздух. Минут через десять лодка стала обретать очертания. Она оказалась не такой большой, как я думала, но и не маленькой.

– Сергей, подожди! А мы с ней выйдем из гаража? – Я прикинула ширину лодки к ширине гаражных ворот и засомневалась.

– Выйдем! – ответил Сергей, продолжая накачивать воздух. – Где мотор?

Владик кинулся в угол, вытащил небольшой подвесной моторчик и протянул ему.

– Теперь готовь удочки, – сказал Сергей со вздохом. Ему явно не нравилась вся эта затея.

Владик подошел к стене гаража, где стояли пластиковые удилища, и принялся выбирать. Он вынул три удочки, проверил крючки и поплавки и отнес их ко входу в гараж.

– Все готово, червяки при мне, – он показал Сергею банку, которую держал в руках.

– Мы не вовремя собрались. Клев бывает рано утром или на закате. Сейчас ты ничего не поймаешь, – проворчал Сергей.

– Поймаю! – уверенно возразил мальчишка. – Рыбы же и в середине дня голодные.

– Посмотрим, – сказал Сергей, вынося надутую лодку из гаража.

Я взяла мотор, а Владик – удочки, и мы друг за дружкой вышли на лужайку перед крыльцом. На пороге стояла Анна Андреевна и молча наблюдала за нашими приготовлениями.

– Мама, ты не пойдешь с нами?

– Нет, сынок, я сегодня неважно себя чувствую. – И она скрылась в доме.

Я сбегала переодеться, и мы отправились на Волгу. Владик с удочками и червяками бежал впереди, за ним с лодкой над головой и веслами в руке шел Сергей. Я замыкала шествие, периодически перекладывая мотор из руки в руку: несмотря на маленькие габариты, он был довольно увесистым.

На берегу мы закрепили мотор и спустили лодку на воду. Владик вскочил в нее первым, следом шагнула я. Сергей оттолкнул лодку от берега и запрыгнул в нее на ходу. Немного поработав веслами, он завел мотор, и мы отъехали на приличное расстояние от берега.

Честно говоря, я не люблю такие лодки. Сидишь на хлипкой скамеечке, и лишь несколько миллиметров резины отделяют тебя от воды, и дно прогибается под ногами… Пару раз друзья таскали меня на сплавы по довольно бурной и холодной в сентябре сибирской реке, и однажды наш рафт перевернулся. По сравнению с тем приключением вырваться из воронки на Волге – это так, легкая увеселительная прогулка. До сих пор ежусь, вспоминая обжигающий холод той горной реки и грохот бурлящей воды, которая вот-вот расплющит тебя головой о какой-нибудь подводный камень…

Но в этот раз теплая, спокойная и широкая Волга мирно несла нас по течению, и волноваться было не о чем. Сергей заглушил мотор и повернулся в нашу сторону.

– Забрасывай удочки, – сказал он Владику. – Посмотрим, что ты здесь поймаешь.

– Здесь не будет клевать, – со вздохом ответил мальчишка. – Нужно подплыть ближе к камышам.

– К камышам так к камышам, – равнодушно откликнулся Сергей и погреб к камышовым зарослям, которые виднелись неподалеку. – А по мне, так все равно, где ловить. Сейчас полдень, и рыба вся на глубине. – Он сложил весла и бросил в воду небольшой якорь. – Можешь начинать!

Владик с деловым видом размотал леску, насадил на крючок червяка и забросил удочку. Потом он взял вторую удочку и проделал с ней то же самое; потом принялся за третью. Я приготовилась долго сидеть тихо и неподвижно, чтобы не спугнуть рыбу. Но у Сергея точно не рыбалка была на уме. Он неожиданно обнял меня и стал шептать мне на ухо:

– Вечером пойдем купаться вдвоем? Ночью вода теплая…

Он вопросительно заглянул мне в глаза. Я с удивлением посмотрела на него и хотела отодвинуться, но в лодке было мало места, и получилось как-то глупо: своим коленом я нечаянно коснулась его ноги, и он воспринял это как знак согласия.

– Щас я тебе кувшинок нарву, – пообещал он. – Будешь совсем как русалка.

Неподалеку в небольшом проливчике действительно желтели заросли кувшинок, но до них нужно было плыть.

– Что, вот прямо сиганешь с лодки и поплывешь? – недоверчиво спросила я.

Сергей только хохотнул, снял рубашку и бермуды и бросился в воду.

– Тише! Рыбу распугаешь! – громким шепотом осадил его Владик.

Мой кавалер обогнул лодку с торца и поплыл к зарослям. Он возился там довольно долго, но наконец вернулся, держа в руке несколько цветков. Когда он подплыл совсем близко, я заметила у него на груди огромную пиявку. Сергей периодически пытался стряхнуть ее, но у него ничего не получалось.

– Женя, сними с меня медаль! – взмолился он, подплыв вплотную к борту лодки.

– Ее нужно смочить соленой водой, тогда она сама отпадет, – сказала я. – Владик, у тебя, случайно, нет соли?

Мальчишка отрицательно покачал головой. Неудивительно! С таким же успехом я могла бы спросить, нет ли случайно рояля в ближайших прибрежных кустах. Так что делать было нечего – оставалось только ждать, когда пиявка насосется крови и отпадет сама. Сергея такой вариант категорически не устраивал. Забыв обо всякой галантности, он небрежно бросил цветы мне на колени и принялся отдирать пиявку от своего тела. Но паразит попался упрямый и отцепился сам только тогда, когда счел, что уже сыт.

– Какая гадина! – возмутился герой-неудачник. – Таких нужно истреблять поголовно! Смотри, кровь еще течет.

Из ранки, оставленной пиявкой у него на груди, действительно продолжала сочиться кровь. Тоже мне, Айвенго!

– Они присасываются к кровеносному сосуду и пускают туда жидкость, которая не дает крови сворачиваться, – сказала я. – Так что будет течь еще очень долго.

– Больно! – пожаловался мой незадачливый ухажер.

– Терпи! – отозвался Владик. – Мама мне всегда так говорит, когда я оцарапаюсь и она мажет мне ссадину хлоргексидином.

– Хлоргексидин не щиплет, – сказала я.

– Еще как щиплет! – возразил мальчишка и подцепил на крючок маленькую рыбешку. – Вот, смотрите! А ты говорил, что не клюет… Моя первая рыбина сегодня, и я хочу сам ее пожарить! – Он осторожно снял рыбку с крючка и положил ее в пластмассовое ведерко с водой. – Сейчас еще поймаю. Только вы мне не мешайте, а то возитесь там, рыба вас слышит и уплывает!

Сергей подтянулся на руках, опершись о борт лодки так, что она чуть не перевернулась, и влез в нее.

– А ты купаться будешь? – спросил он, обращаясь ко мне.

Не успела я ответить, как он поднял меня на руки и бросил в воду прямо в одежде. Это что, нынче так за девушками ухаживают? Я резко отвернулась от лодки и быстро поплыла вдоль протоки по направлению к пляжу. Сергей не ожидал такого исхода – наверное, думал, что от неожиданности я буду беспомощно барахтаться в воде и тогда он великодушно вытащит меня. Ага, щас!

– Женя, ты не доплывешь, вернись! – крикнул он.

– Пошел к черту! – бросила я, не особо заботясь о том, услышит ли он меня на таком расстоянии, и перешла на баттерфляй.

Когда я добралась до пляжа, то заметила, что на поваленном бревне в редкой тени плакучей ивы сидит Анна Андреевна. Она увидела меня и поднялась во весь рост.

– Женя, а где Владик?

– Там, в лодке, вместе с Сергеем. Они здесь недалеко, в протоке.

Я нащупала ногами дно и вышла из воды.

– Они скоро вернутся?

– Владик уже поймал одну рыбку. Если будет хорошо клевать, то он войдет в азарт, а если нет, то через полчаса лодка будет здесь.

Я сняла с себя мокрую одежду, выжала ее и снова надела влажные рубашку и шорты.

– А ты почему от них сбежала? – поинтересовалась Анна Андреевна.

– У Сергея шуточки жлобские, – нехотя ответила я. – Пусть теперь один тащит до гаража и лодку, и мотор.

– Женя, тебе напомнить о твоих обязанностях? – строго сказала Маслова. – Твое место рядом с Владиком. Ну что за детский сад? Сейчас поплывешь обратно как миленькая!

Я растерянно оглядела окрестности и вдруг услышала журчание мотора – это возвращалась лодка. Анна Андреевна подалась вперед и из-под руки посмотрела туда, откуда доносился звук. Владик издалека замахал ей и прокричал:

– Мама, я поймал целых три рыбины! Во какие! – и он показал руками размеры своего улова.

– Головастиков наловил! – засмеялась она. – Разделывать сам будешь!

– Сам разделаю, зажарю и съем! – крикнул он.

Сергей подвел лодку к берегу и, выпрыгнув из нее, вытащил на песок. Владик, довольный рыбалкой, схватил ведерко с тремя маленькими рыбками и побежал в сторону дома. Про удочки он сразу же забыл, предоставив нам разбираться с ненужными больше снастями. Я молча забрала удочки, вытряхнула под дерево червяков. Потом вызывающе посмотрела на Сергея и пошла по тропинке за Анной Андреевной и Владиком.

– Женя, ты куда? – спросил племянник Масловых. – А мотор кто понесет?

Я послала ему уничтожающий взгляд и отвернулась. Сгибаясь под тяжестью лодки, мотора и весел, он безмолвно и уныло поплелся за нами.

Когда мы вернулись домой, Маслова сказала:

– Женя, я звонила Лещенко. Это экстрасенс. Он обещал приехать после обеда. Ты составишь мне компанию?

– Мне еще сегодня в город ехать, – напомнила я. – За паспортом и справкой.

Честно говоря, мне не очень хотелось видеть Лещенко.

– Ничего, успеешь – до города всего около сорока километров, – беспечно возразила хозяйка. – Он приедет к трем часам, так что будь готова. И чтоб никаких бермудов!

– Я надену платье, – сказала я, открывая дверь своей комнаты.

– Это будет очень мило с твоей стороны!

Анна Андреевна кивнула и ушла к себе.

За обедом Сергей сидел не рядом, а напротив меня и все пытался заглянуть мне в глаза, чтобы понять, обижаюсь я на него или нет. Я игнорировала его попытки наладить контакт и с аппетитом ела холодный суп. Надо признаться, Зина готовила выше всяких похвал! Этот суп был с луговым щавелем, рисом и кусочками говядины. Ни одной жиринки не плавало на его поверхности – только сметана, которую она щедро добавила в каждую тарелку.

Когда мы заканчивали есть первое, Анна Андреевна объявила, что после обеда у нас будут гости. Все головы повернулись в ее сторону, но она больше ничего не сказала – видимо, ей не хотелось снова поднимать тему привидений и пускаться в долгие объяснения, зачем ей понадобился экстрасенс.

Зина принесла блюдо кабачков, жаренных в сметане, и тут Владик ни с того ни с сего начал привередничать. Похоже, дома к нему вернулось утреннее мрачное настроение.

– Почему сегодня на столе все белое? – раздраженно спросил он. – Я не хочу больше сметаны!

– Можешь не есть кабачки, – разрешила Анна Андреевна. – На десерт у нас арбуз – его, надеюсь, ты будешь? Он красный.

– А жареной рыбы больше нет? – с надеждой поинтересовался Владик.

– Зина, у нас есть рыба? – обратилась Маслова к домработнице.

Зина повернулась к столу, держа в руках грязные тарелки.

– Есть. Только соленая.

– Соленую рыбу будешь?

– Если соленую, то красную. Только с маслом, – поставил условие хозяйский сын.

– Красную уже съели. Осталась только копченая скумбрия, – виновато ответила домработница.

– Так, продукты заканчиваются, – заметила Маслова. – Женя, придется тебе еще и провиантом запастись в городе. Да еще завтра поминки, предстоит готовить большой стол. Будут, видимо, только местные да Илья Ильич – мамины знакомые все в других городах остались, никто не приедет. Но все равно хотя бы человек на десять нужно рассчитать ради приличия…

Ну совсем замечательно! Тогда к Бодрову я сегодня точно не успею. И вообще непонятно, как я смогу выполнять свои обязанности телохранителя, если мне придется покинуть своих подопечных на несколько часов. Правда, днем стуков не слышно, и вообще ничего подозрительного не происходит. Даже если кто-то тайно вынашивает черные замыслы, рассчитывая замаскироваться под привидение, при свете дня подобные замыслы реализовывать несподручно, а до темноты я точно вернусь. Значит, можно и отъехать ненадолго.

– Список я тебе дам, деньги тоже, – продолжала Маслова. – Купишь все на обратном пути в супермаркете на Кольцевой дороге. Договорились?

После обеда Сергей подошел ко мне и спросил:

– Женя, ты больше на меня не обижаешься?

Он смотрел виноватыми глазами, и я сменила гнев на милость:

– Уже нет.

– Значит, мы ночью пойдем купаться?

Его взгляд замаслился, но я решила сразу же дать ему понять, что простить – это одно, а купаться ночью вдвоем – совершенно другое.

– Сегодня ночью я буду спать, – ответила я твердо. – Одна. – И ушла в свою комнату переодеваться к приходу Лещенко.

Вскоре появился и он. Экстрасенс-биоэнерготерапевт приехал на «Вольво» цвета металлик и посигналил у ворот. Зина побежала открывать. Автомобиль вкатился во двор и замер перед крыльцом. Из него вышел Юрий Борисович в своем светлом костюме и с сумкой через плечо и остановился перед фасадом. Он открыл сумку, вынул оттуда рамку и сразу же начал осмотр дома.

На крыльцо выпорхнула Анна Андреевна, и я поспешила занять место рядом с ней. Меня Лещенко не удостоил даже взглядом, хотя, похоже, узнал. Видимо, у него тоже остался неприятный осадок после нашей встречи – я ведь позволила себе усомниться в серьезности того, чем он занимается! Да, я не верю во всю эту потустороннюю ерунду. Но поздороваться-то можно хотя бы ради приличия?

Маслова засыпала Юрия Борисовича вопросами, на которые он отвечал не слишком охотно. Мы втроем прошли по первому этажу дома, и над люком в запущенное помещение Лещенко остановился. Рамка в его руках вертелась как бешеная.

– Что здесь под полом? – спросил он.

– То самое место, где, по легенде, лежит клад, – с готовностью отвечала Анна Андреевна.

Юрий Борисович покачал головой и продолжил свой путь. Он поднялся на второй этаж, потом спустился в гараж и в комнату с кладом. Когда он вошел в заброшенное подполье, рамка снова задергалась. Экстрасенс постоял минут пять, посмотрел по сторонам и вышел из дома. Анна Андреевна попыталась пригласить его за стол, но он отказался, сославшись на занятость.

– Дорога к вам отняла у меня слишком много времени, – сказал он сухо. – Я бы выпил стакан минеральной воды, если можно.

– Конечно, можно! – заулыбалась Маслова и крикнула в сторону кухни: – Зина, принеси гостю стакан минералки!

Через минуту появилась Зина с маленьким подносом, на котором стоял высокий стакан с минеральной водой и кубиком льда. Лещенко взял стакан и стал пить маленькими глотками, прерывая питье словами, звучавшими как приговор:

– В доме сущности. Они активны и негативно настроены.

– Что же нам теперь делать? – забеспокоилась Анна Андреевна.

– Освятить дом. В ближайшие дни, иначе сущности начнут проявлять себя. Самым неожиданным образом. – Он опустошил стакан и поставил его на поднос, который Зина тотчас унесла.

– Завтра приедет священник отпевать Маргариту Алексеевну. Он обещал освятить дом, – сказала Маслова.

– Даже завтра может быть поздно.

Лещенко спрятал рамку в сумку и повесил ее через плечо.

– Что же нам делать?

Вопрос повис в воздухе. Экстрасенс уходил, не разобравшись с привидениями. Анна Андреевна была в панике.

– Он же посоветовал освятить дом, – напомнила я. – Завтра с утра и освятим.

Лещенко глянул на меня зверем, но ничего не сказал. Он подошел к своей машине, сел за руль и выехал за ворота, так и не выразив желание помочь Масловой. Анна Андреевна совсем растерялась.

– Как нам дожить до завтра? – В ее голосе слышалось отчаяние.

– Так же, как жили до сих пор, – ответила я. – Он ничего не сделал, только прошелся по дому и напугал вас. И хочет, чтобы вы ему еще заплатили за это.

– А ведь и правда, Женя! – воскликнула Маслова. – Ну я понимаю – священник! Он придет завтра, и отпевание совершит, и дом освятит. А этот шарлатан что может сделать реально? Да ничего! И денег он от меня не дождется. – И она улыбнулась нехорошей улыбкой.

Я только пожала плечами. Сказать по правде, манипуляции с кадилом представлялись мне не более убедительными, чем манипуляции с рамкой. Поразительно, сколько стервятников слетается отовсюду, едва почуяв запах беды и денег! Вчера похоронщики, сегодня экстрасенс и ведунья, завтра поп… А вот если бы люди поменьше верили во всякую мистику, можно было бы ограничиться расходами на похороны и поминки.

– Ну все, Женя, пора ехать в город! – прервала Маслова мои размышления. – Ты должна взять у нас дома паспорт мамы, потом съездить за справкой, а на обратном пути заскочить за продуктами. Иди надевай свои бермуды, а я пока напишу список, что нужно купить.

Я пошла переодеваться в более удобную одежду, а Анна Андреевна расположилась в столовой с ручкой и блокнотом. Когда я закончила переодеваться, список на двух листах был готов. Я взглянула на него и присвистнула:

– Столько у меня в машину не поместится!

– Поместится, – безапелляционно решила Маслова. – Вот тебе наличка, – она протянула мне кошелек, – а вот карта, если не хватит. Пин-код сейчас напишу, – она черкнула на листочке четыре цифры и отдала их мне. – Только смотри не потеряй!

– Я уже большая девочка, Анна Андреевна, – хмыкнула я. – Все будет исполнено.

– Ключи! – вдруг воскликнула хозяйка. – Я забыла дать тебе ключи от квартиры! Сегодня воскресенье, Илья Ильич должен быть дома после обеда, но мало ли что… Я предупредила его, что ты приедешь, но он все равно может куда-нибудь выйти по делам.

Она протянула мне ключи и добавила:

– Паспорт в маминой комнате в верхнем ящике комода.

Я вышла из дома, гремя чужими ключами. До вечера оставалось не так уж много времени, и мне нужно было сгонять за паспортом, а потом успеть забрать справку из судмедэкспертизы. А вечером придет Пелагея, и я обещала присутствовать при сеансе спиритизма. Значит, стоило поторопиться.

По грунтовке можно было немного срезать путь, и уже через двадцать минут я проехала опорный пункт ГИБДД. Дежурный узнал меня и взял под козырек. Я махнула ему рукой, вспомнила о Бодрове, и тут меня осенило: сегодня же воскресенье и на работе его нет! Значит, визит к нему в любом случае пришлось бы отложить.

Свернув на Шелковичную, я въехала во двор и уверенно направилась в знакомый подъезд. Через пару минут лифт доставил меня на нужный этаж, и я уже вставляла ключ в дверь квартиры. Занятая своими мыслями, я совсем забыла, что в чужую квартиру следует для начала позвонить. Но уже было поздно: я шестым чувством поняла, что здесь есть кто-то посторонний. В прихожей было темно – только громадное зеркало отражало свет из правого коридора. Соображая, где в этой огромной запутанной квартире может находиться комната Маргариты Алексеевны, я пошла на свет и неожиданно наткнулась на Илью Ильича.

– Ты уже здесь? – спросил он бесцветным тоном. – Быстро!

Вместо того чтобы шагнуть вперед, навстречу мне, он почему-то резко повернул назад. И я тут же поняла, почему: из ближайшей комнаты вышла полуголая девица и уставилась на меня.

– Илья Ильич, где комната Маргариты Алексеевны? – спросила я деловым тоном, чтобы предотвратить возможную сцену.

Но девица все равно окинула меня оценивающим взглядом, словно бы сканируя от макушки до пят. Потом она повернулась к Маслову и прошипела:

– Кто это?

Илья Ильич вздохнул, обнял девицу за плечи и поцеловал в щеку. Она отстранилась и повторила вопрос:

– Кто это такая?

– Это просто знакомая, у нее небольшое срочное дело. Правда, Женя? – Он посмотрел на меня невинными глазами. – У меня умерла теща, и Женя приехала за ее паспортом.

– Не верю! – Девица вывернулась из-под его руки и исчезла в недрах квартиры.

– Где комната Маргариты Алексеевны? – повторила я, стараясь сохранять полнейшую нейтральность интонаций. Не в моих правилах вмешиваться в подобные отношения.

– В коридоре напротив, третья дверь, – сказал Илья Ильич сухо и двинулся за своей девицей.

Я снова вышла в прихожую, показала зеркалу язык и свернула в другой коридор. Комната Маргариты Алексеевны оказалась заперта, и я долго пыталась найти нужный ключ. За это время любовники успели поругаться и помириться. Их голоса разносились по всей квартире, и я не могла не слышать перебранку. Девушка упрекала Илью Ильича в том, что он все тянет с разводом. Маслов клятвенно заверял свою пассию, что не может уйти к ней сейчас из-за сына, но как только тому исполнится восемнадцать, он оставит постылую жену и бросится к ее ногам. Я усмехнулась. Владику только двенадцать. Будет любовница Маслова ждать еще шесть лет, как же! Ей сейчас богатый папик нужен, а через шесть лет ее смазливая мордашка и стройные ножки уже неликвидны будут. Да и сам Илья Ильич за шесть лет сменит еще десяток таких вот ревнивиц.

– Лиза, – твердил ей Маслов, – ты же знаешь, что только с тобой мне по-настоящему хорошо!

Лиза заплакала и стала жалобно убеждать его в чем-то, при этом поминая лихом Анну Андреевну.

– Она командует тобой! – сказала девушка в заключение, после чего зарыдала в голос.

Я услышала какую-то возню в коридоре, стукнули каблучки, и затем резко хлопнула входная дверь. Ну вот и все! Ты как всегда вовремя, Охотникова!

Впрочем, это не мое дело. Очередной ключ наконец-то повернулся в замке, и я вошла в комнату Маргариты Алексеевны. Комод стоял рядом с дверью, я открыла верхний ящик и нашла паспорт. Моя миссия была закончена, и теперь следовало побыстрее ретироваться. Жаль, что все так неудачно получилось: я рассчитывала еще побеседовать с хозяином квартиры о подробностях того, что произошло вчера в Волжских далях, – возможно, этот разговор натолкнул бы меня на новые мысли и версии.

Но Илья Ильич сам настиг меня в коридоре.

– Женя, я надеюсь на твою порядочность! – сказал он просящим тоном.

Ну да, хоть кто-то в этой ситуации должен оставаться порядочным человеком!

– Я ничего не видела и не слышала, – спокойно ответила я и повернулась, чтобы уйти.

Маслов бросил тоскливый взгляд на дверь, за которой только что скрылась его возлюбленная, и неожиданно спросил:

– Может, кофе выпьем, раз уж ты зашла? Или чего покрепче?

– Я за рулем, – напомнила я. – Но от кофе не откажусь.

Илья Ильич двинулся на кухню. Когда я вошла туда вслед за ним, он уже стоял со стаканом виски в руке, нервно прихлебывая из него. Через минуту был готов и мой кофе. Мы сели за стол, и Маслов спросил:

– Ну что там у вас? Расскажи подробнее, а то я со слов жены ничего не понял.

Я вкратце обрисовала ситуацию. Илья Ильич подавленно молчал. Наконец он спросил:

– Ты думаешь, мою тещу кто-то убил? Или она все-таки сама умерла?

– Как минимум это смерть при странных обстоятельствах. В ванне рядом с трупом был электромассажер.

В отличие от меня, Маслову это не показалось странным.

– Теща всегда пользовалась массажером в ванной, – невозмутимо сказал он. – Этот прибор сделали для меня по спецзаказу: он сам отключается, если в него попадет хотя бы капля воды. Врач прописал теще ежедневный массаж стоп, а она почему-то предпочитала делать его в ванной, когда мылась. Жена много раз объясняла ей, что это опасно, но ты же знаешь, старые люди – они как дети! Только упрямее в сто раз, ничем не проймешь! Ну я и решил, что проще сделать специальный прибор, чем каждый вечер бояться за жизнь матери Анны Андреевны.

– Значит, массажер ни при чем, – подумала я вслух. – Хорошо, тогда еще один момент, который меня смутил: дверь в ванную была не заперта. Ваша теща всегда мылась в ванне, не закрываясь изнутри?

Маслов кивнул:

– Да, это была ее собственная мера предосторожности. У нее приятельница так умерла: поскользнулась в ванне, ударилась головой, потеряла сознание. Близкие слышали, как она упала, но когда взломали дверь, было уже слишком поздно. На Маргариту Алексеевну этот случай произвел сильное впечатление, и она перестала запираться. Просто предупреждала, что идет мыться, чтобы в ванную в это время никто не заходил.

Что ж, хотя бы здесь все ясно. Однако у меня оставался последний вопрос.

– Ну хорошо, а кто отключил рубильник?

– Рубильник? – переспросил Маслов. – Где отключил? В ванной?

– В коридоре. Была отключена линия, ведущая в ванную.

– Не знаю. – На лице Ильи Ильича появилось недоумение. – Думаешь, что кто-то нарочно отключил свет, чтобы испугать Маргариту Алексеевну?

Маслов вопросительно смотрел на меня, а я – на него.

– Черт-те что творится в этом доме! – воскликнул он наконец, выходя из ступора. – Нужно кончать с этим, слышишь, Женя? Найди мне это чертово «привидение», кто бы это ни был, найди срочно!

Легко сказать «найди»! Знать бы, где искать и кого… Пока что с информацией негусто: помимо выключенного неизвестно кем рубильника был только стук в подвале и кто-то, кто огрел меня доской по голове. А вот об этом я, кстати, не рассказала!

– Знаете, той ночью, когда умерла Маргарита Алексеевна, я слышала стуки в подполе. Естественно, я пошла туда, но не успела войти, как кто-то ударил меня по голове, и я потеряла сознание.

– Вот это новости! – взвился Илья Ильич. – Что ж ты мне сразу не сказала? И кто это мог быть?

Я пожала плечами.

– Самой бы хотелось узнать…

Маслов пристально смотрел мне в глаза, словно пытаясь вытащить из моего мозга через зрачки то, что я не могла вытащить сама. У меня была только одна версия, только один подозреваемый…

– Илья Ильич, скажите, а вот ваш сосед по даче никогда не интересовался кладом купца Головастикова?

Маслов задумался, потом ответил, тщательно подбирая слова:

– Роман Андреевич? Он, конечно, человек оригинальный, и я не могу даже предположить, что ему придет в голову в следующие полчаса… Но мне показалось, он слишком ленивый и легкомысленный, чтобы строить какие-то серьезные и далеко идущие планы, а тем более их реализовывать. Но вообще, если верить слухам, кладом в поселке интересуются буквально все. Только заняться его поисками вплотную пока никто не решился.

Илья Ильич задумчиво допил свой виски и поставил стакан на стол.

– В общем, так, Женя. Нужно будет все-таки проследить за Романом Андреевичем. Во вторник я увезу жену и сына, а ты оставайся и понаблюдай, что там будет происходить. Мне надоела эта охота за кладом, которого, как я чувствую, не существует вовсе.

– Почему? – удивилась я.

Илья Ильич придвинул ко мне слегка покрасневшее от выпитого алкоголя лицо и тихо проговорил:

– Потому что купец Головастиков прятал свои сокровища еще при царе-батюшке. С тех пор в Волге много воды утекло. В доме не раз сменялись хозяева, и если бы клад действительно был, его бы давно уже нашли и растащили. Вон гробницы фараонов с их страшными проклятиями – и те давным-давно разграбили. А тут какой-то захудалый домик на Волге…

А ведь, пожалуй, он прав, обо всем этом я как-то не подумала… Хотя вот на старинное Евангелие в серебряном окладе из библиотеки никто же не позарился? Или просто те, кому было дело до сокровищ, не предполагали, что библиотека тоже может быть источником ценностей? Ну и зря!

Тут я вспомнила наш первый разговор с Сергеем в той самой библиотеке, и внезапно в моей голове возникло еще одно подозрение:

– А как вы думаете, ваш племянник мог заинтересоваться кладом настолько, чтобы заняться его поисками в одиночку?

– А зачем ему это нужно? – улыбнулся Илья Ильич. – Его отец – директор филиала нефтяной компании, у них денег куры не клюют. Если так только, ради интереса… Нет, я не думаю!

Ну что ж, нет так нет. Я поблагодарила Маслова за кофе и ушла. Теперь нужно было ехать за справкой в судмедэкспертизу.

Я беспокоилась, что вечером в воскресенье мне вообще не выдадут никаких документов, а без справки нас завтра не пустят на кладбище – мало ли кого и зачем мы хороним? Бывали случаи, когда в деревнях стариков хоронили безо всяких документов – так потом родственникам предъявляли обвинение в убийстве. Мол, умер при невыясненных обстоятельствах, тело закопали – и поди докажи, что это не любящие родные спровадили его на тот свет!

На мое счастье, с выдачей справки не возникло никаких проблем – вся процедура заняла не больше десяти минут. Первым делом я заглянула в бумажку и была несколько разочарована: причиной смерти оказался банальный инфаркт. Никаких следов поражения электрическим током. Впрочем, теперь, после разговора с Масловым, удивляться было нечему: массажер никак не мог стать орудием убийства. А если прибавить к этому изнуряющую жару, которая царила все предыдущие дни и которую так плохо переносят пожилые люди вообще и сердечники в особенности, то смерть Маргариты Алексеевны едва ли можно назвать загадочной.

Да, но как же рубильник? А что рубильник? Даже если предположить, что какой-то злодей, прикинувшись привидением, вырубил свет и до смерти напугал бедную старушку – как это доказать теперь? Да никак! Сама Маргарита Алексеевна показаний дать уже не сможет – а значит, она унесет эту тайну с собой в могилу.

Увы, все мои рассуждения зашли в полнейший тупик. Не складывалась моя картинка, никак не складывалась: в ней недоставало чего-то самого главного, но чего именно, я пока не понимала. Только инстинктивно чувствовала, что разгадка находится где-то совсем рядом. Но где именно? Этого я не знала. Оставалось только уныло тащиться в супермаркет за продуктами.

Ужин прошел тихо. Зина подала салат из кальмаров и ушла на кухню резать дыню. В столовой было душно. Все молча ели, мечтая поскорее выйти на свежий воздух. Подавленно притих Владик в ожидании завтрашних похорон – вероятно, первого такого события в его беспечной мальчишеской жизни. С каменным лицом сидела Анна Андреевна – было такое ощущение, что за прошедшие два дня все эмоции у нее просто иссякли. Сергей задумчиво цеплял кольца кальмаров на вилку и отправлял их в рот, периодически поглядывая в мою сторону. Похоже, он не оставил своих намерений относительно меня.

Наконец, с салатом было покончено, и Анна Андреевна крикнула Зине, чтобы та несла дыню. Зина вошла в столовую с огромным блюдом, на котором лежали очищенные ломти дыни, и водрузила его на середину стола. Потом убрала посуду из-под салата и поставила перед каждым маленькую тарелочку, а рядом положила двузубую вилку. Потом еще раз сходила на кухню и принесла соусник со взбитыми сливками. Все тотчас принялись за десерт. Сергей отпустил комплимент Зине, сказав, что дыню со сливками ел только один раз в столичном ресторане. Но попытка завести разговор потерпела поражение. После жаркого дня на всех напала апатия, и даже польщенная Зина улыбнулась как-то неохотно и тут же ушла к себе на кухню.

Когда ужин был закончен, Анна Андреевна велела домработнице убрать со стола и постелить чистую скатерть, что та и сделала незамедлительно.

– Женя, останься! – попросила Маслова, и я вспомнила, что она сегодня ждет Пелагею, которая должна провести сеанс спиритизма.

Пришлось задержаться в столовой, и от нечего делать я стала смотреть в окно. Вот на лужайку выбежал Владик и направился прямо в огород. Там он нагнулся над грядкой, сорвал гороховый стручок, раскрыл его и отправил горошины в рот. Это занятие ему понравилось, и он стал ходить вдоль грядки с горохом и выискивать молодые стручки. Найдя очередное лакомство, он тотчас вылущивал горошины и незамедлительно их съедал.

Через некоторое время на веранду вышел Сергей и, встав около перил, перекрыл мне обзор. Я отвернулась от окна и посмотрела на хозяйку. Та, что-то бормоча себе под нос, подвинула пару стульев, посмотрела на них со стороны и осталась недовольна.

– Женя, как поставим стулья? – спросила она у меня. – Ты бывала когда-нибудь на сеансе спиритизма?

– Неа, – ответила я, – мне только один раз цыганка гадала, так я от нее еле ноги унесла.

Да, был в моей практике и такой случай, но об этом как-нибудь потом…

– Почему еле унесла? – улыбнулась Анна Андреевна.

– Она выпросила у меня все, что было в кошельке, и я еще осталась ей должна.

– Цыгане – они такие! – добродушно рассмеялась Маслова. – Кстати, как ты думаешь, кто Пелагея по национальности? Не цыганка случаем?

– Нет, непохоже, – неуверенно ответила я, вспоминая, что ведунья была в платке до самых глаз, и определить ее национальность не представлялось никакой возможности.

– Мир дому сему! – раздалось в этот момент знакомое приветствие.

В дверях столовой словно из ниоткуда возникла фигура в темном, неопределенного цвета платье и черном платке. Пелагея вошла тихо и, возможно, слышала часть нашего разговора. Анна Андреевна поспешила сделать вид, что ничего не произошло, но это у нее плохо получилось, и она покраснела до корней волос.

– Добрый вечер! – сказала я, одарив гостью дежурной улыбкой.

Маслова посмотрела на меня с благодарностью и запоздало ответила:

– С миром принимаем!

И когда она успела выучить церковное приветствие?

– Что скажешь, хозяйка? – между тем спросила Пелагея. – Будем крутить тарелочку?

Она приподняла принесенную с собой сумку, в которой, по-видимому, лежали атрибуты ритуала.

– Будем, – неуверенно ответила Анна Андреевна.

– Только мне нужны все, кто находится в доме! – сказала знахарка.

– И прислуга тоже? – засомневалась хозяйка.

– И прислуга, – отвечала Пелагея. – Нынче прислуга пошла такая, что знает о наших делах больше, чем мы сами. Так что прислуга – в первую очередь!

Вот это поворот! Не нравится мне эта Пелагея, ох как не нравится! Прекрасный способ вместе с сообщниками обчистить дом, пока все жильцы, как дураки, будут сидеть в столовой в полумраке и крутить тарелочку! А еще можно в это время выпустить из подвала «привидение», чтобы оно охало и вздыхало за стенкой, попутно обшаривая комоды и шкафы Анны Андреевны… Хорошо, что хотя бы моя комната запирается на ключ!

– Женя, собери всех, – сказала Анна Андреевна тоном, не допускающим возражений.

Я бросила ей предупреждающий взгляд и укоризненно покачала головой, но она мой взгляд проигнорировала – к ней вернулась уверенность хозяйки большого дома, и все остальные должны были безропотно подчиняться.

Пришлось опять созвать всех в душную столовую. Владик так увлекся поеданием гороха, что я с трудом оторвала его от этого увлекательного занятия.

– Я не хочу в дом, там жарко, – заныл он.

– Там ведунья пришла, духов вызывать собралась.

Мальчишка посмотрел на меня как на умалишенную.

– Что, серьезно? – хмыкнул он.

Я пожала плечами:

– Твоя мама сказала, что так надо!

Бросив недоеденный стручок, Владик отправился в дом.

С Сергеем разговаривать было сложнее. Он, как и я, во всю эту ерунду не верил ни капли и согласился присутствовать на сеансе только после того, как я пообещала ему, что завтра мы вместе пойдем купаться. Правда, непонятно было, каким образом мне удастся совместить столь несовместимые мероприятия, как похороны и купание. Но, как говорится, обещано – не дадено, а дураку радость!

Таким образом удалось собрать в столовой всех, кто присутствовал в доме. С Зиной разговаривала сама хозяйка, и та охотно согласилась – в конце концов, изначально это была именно ее затея!

Когда я вошла в столовую, для спиритического сеанса все было готово. На столе лежало блюдце с разметками, а на нем – металлическая стрелка в форме треугольника. Верхний свет был потушен. Горели только два бра по углам комнаты, которые дополнительно завесили полупрозрачными зелеными салфетками. Это создавало атмосферу таинственности, и у меня засосало под ложечкой в предчувствии чего-то нехорошего. Зря я не захватила с собой оружие, прежде чем запереть свою комнату! Впрочем, теперь уже поздно. Если что – придется действовать голыми руками.

Пелагея усадила всех в круг и велела нам взяться за руки. Я оказалась рядом с ней и почувствовала, что ее рука холодная, как лед, и сухая, как кора старого дерева. Ведунья прошлась взглядом по нашим лицам и принялась читать молитвы. Когда она закончила, то стала вызывать дух купца Головастикова. Но дух не пожелал с ней общаться. Пелагея прочла еще две молитвы и заголосила:

– Дух рабы Божьей Маргариты, услышь нас!

Она повторила это заклинание трижды и посмотрела на тарелочку. Стрелка на ней зашевелилась.

– Она здесь, – прошептала знахарка.

– Вообще-то она в морге, – негромко заметил Сергей.

– Не мешай мне! Дух умершего три дня витает над местом своей смерти, потом еще шесть дней бродит по земле, – полушепотом объяснила Пелагея и громко обратилась к духу усопшей: – Маргарита, поведай нам, своей ли смертью ты умерла?

Стрелка на блюдце закачалась между словами «да» и «нет», но с места не сдвинулась. Меня заинтересовали перемещения стрелки. По законам физики самостоятельно двигаться она не могла. В потусторонние силы я не верила, поэтому решила поискать рациональное объяснение происходящему. Незаметно заглянув под стол, я обнаружила, что Пелагея что-то держит между колен, и когда она раскачивалась, повторяя свои молитвы-заклинания, стрелка качалась в такт ее движениям. Да это же просто магнит! Как я раньше не догадалась? Надо срочно вывести ее на чистую воду, пока она не выманила у Масловой кругленькую сумму! Но как это сделать просто и эффектно, чтобы даже у наивной Зины не осталось никаких сомнений?

Тем временем сеанс продолжался. Пелагея задавала вопрос за вопросом, а стрелка на блюдечке передвигалась то к слову «да», то к слову «нет». Анна Андреевна буквально впилась глазами в блюдце, и даже Сергей сидел с серьезным лицом – очевидно, он, как и я, пытался понять, каким образом Пелагея проделывает свои фокусы, но ему со своего места не было видно того, что видела я.

Продолжая пристально следить за действиями Пелагеи, я вдруг заметила, что она сидит на стуле с подломленной ножкой. Вот он, шанс! Когда Пелагея задала очередной вопрос и стала вновь раскачиваться взад-вперед, я словно бы невзначай легонько стукнула носком своего сникерса по подломленной ножке стула. Ведунья шлепнулась на пол, выронив из подола магнит. Все бросились поднимать ее, Анна Андреевна бормотала извинения, а я, подхватив магнит, выложила его на стол со словами:

– Пелагея, у вас что-то выпало!

Все глаза устремились на стол. Маслова сначала не поняла, что происходит, а Владик, с трудом сдерживая смех и весело глядя на меня, воскликнул:

– Ух ты, какой клевый магнитик! Можно я возьму его себе?

Последовала минута молчания, в течение которой ведунья-мошенница, охая, поднялась с пола и быстренько забрала со стола блюдце. Она не могла простить нам столь позорного разоблачения и потому сказала на прощание:

– Горе вам, неверующие! В ваш дом пришла беда, и не одна. Вижу, вижу, что ждет вас впереди череда несчастий. Да будет вам по вере вашей!

Пелагея вышла на крыльцо, повернулась к двери и сотворила перед ней крестное знамение наоборот.

– Что теперь будет? Она нас прокляла? – забеспокоилась Анна Андреевна.

– Кишка тонка, – презрительно отозвался Сергей из своего угла. И добавил: – Пойду на веранду. Там прохладнее.

Маслова никак не отреагировала на его слова. Похоже, на нее пророчество ведуньи произвело неизгладимое впечатление. Она машинально повторила:

– Да будет вам по вере вашей… Что она имела в виду? Женя, как ты думаешь?

Вид у нее был совсем растерянный.

– Думаю, в переводе на нормальный язык это означало «Чтоб вам пусто было», – предположила я. – Все увидели, что стрелку двигали никакие не духи, а самый обыкновенный магнит. Из-за этого Пелагея осталась без денег, которые могла бы заработать, если бы вы ей поверили.

– Интересно, почему вдруг рухнул стул? – задумчиво спросила Анна Андреевна, ни к кому не обращаясь.

– Наверное, так было предначертано, – иронически ввернула я.

– Предначертано! – проворчала Анна Андреевна. – Обидели человека… Как теперь соседям в глаза смотреть?

– Ее обидишь! – хмыкнула я. – Ходит по чужим домам, собирает деньги ни за что… Такая сама кого хочешь обидит.

– Ладно тебе! – отмахнулась Маслова. – Я пошла спать, а вы тут как хотите. Но не забывайте, что завтра у нас трудный день. Зина, ты когда будешь готовить поминальный обед?

– Завтра с утра, чтоб свежий был, – откликнулась Зина, которая все это время стояла в углу столовой и слышала наш разговор от и до. – А вообще, я сегодня узнала, что в поселке нехорошие слухи ходят об этой Пелагее. Говорят, ворует она.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно вставила я.

Анна Андреевна удивленно посмотрела на домработницу.

– Зина, зачем же ты ее позвала тогда? Если сама все знала?

– Я вчера не знала, – начала оправдываться Зина. – Мне только сегодня Ксюша рассказала, домработница Власовых. Вы еще с ними познакомитесь – они живут прямо у самой Волги, и у них в саду растет огромная черешня, я вам покажу…

– Ладно, ладно, в следующий раз, – добродушно проворчала Анна Андреевна в ответ на эту наивную попытку заговорить ей зубы. – Иди отдыхай.

Зина послушно покинула столовую, а я вопросительно посмотрела на хозяйку. Но Маслова больше ничего не сказала. Она демонстративно зевнула, прикрыв рот рукой, и вышла из столовой. Я проводила ее глазами и решила пойти на веранду покурить, а заодно посмотреть, как сосед поведет на охоту своего кота.

На веранде стоял Сергей и наслаждался вечерней прохладой. На свет фонаря у крыльца опять летели надоедливые насекомые. Я подумала, что надо было намазаться репеллентом перед тем, как выходить на улицу.

– Женя, ты не забыла, что обещала мне завтра? – Сергей смотрел на меня так, как будто все уже произошло, с самодовольством победителя, и меня это разозлило.

– Завтра будет завтра, – небрежным тоном ответила я, вытаскивая сигарету из пачки.

– Курить вредно, – заметил он.

– Ты повторяешься, – презрительно бросила я, прикуривая сигарету и нарочно выпуская облако дыма прямо ему в лицо.

Сергей поморщился.

– Я, пожалуй, пойду спать, – сказал он с нажимом. – И ты тоже здесь не задерживайся!

– Сама разберусь, – пробормотала я про себя, глядя, как он заходит в дом.

Я приготовилась ждать Романа Андреевича, но то ли сегодня был не мой день, то ли кот Василий не захотел ловить мышей. Время шло, а сосед с котом не появлялись. Я стояла больше часа, наблюдая за садом и за тропкой, ведущей к пролому в заборе, но никого так и не увидела. Потеряв всякую надежду, я посмотрела на часы и невольно присвистнула. Мне оставалось спать ровно шесть часов, а этого может оказаться мало, если учесть, что завтра похороны.