Ни разу в жизни я не видела столько кораблей. Они покрывают море, как рой насекомых, и отсюда мне кажется, будто я слышу жужжание их крыльев. До нас доносятся звуки рогов и дробь боевых барабанов. Им вторят рога из Эстенции. Со своего наблюдательного поста – из Двора Фортунаты – мне отлично видно, как инквизиторы заполоняют улицы и толпой валят в направлении дворца. Боевые корабли Кенеттры выстроились рядом с гаванью. Но наши корабли уступают в численности бельданским.

У меня нет времени на восстановление от последствий собственных иллюзий. Стараясь отделаться от жутких образов, я неистово трясу головой.

– Нам нужно идти, – выдыхаю я, заставляя себя подняться с постели. – Сейчас же.

К моему удивлению, Маджиано не возражает, и я благодарна ему за это. Мы быстро присоединяемся к остальным. Нас уже ждут у бокового выхода во двор. Сержио приготовил для нас коней. Другие наемники растворились в лесу. Подхожу к жеребцу, на котором сидит Виолетта. Она протягивает мне руку, чтобы помочь взобраться. Я хватаюсь за нее и запрыгиваю за спину сестре.

– Вокруг нас будет полно инквизиторов, – напоминает мне Маджиано, когда мы поворачиваем коней в сторону дворца. Он приподнимает бровь. – У тебя хватит сил?

Он заботится обо мне, но не удерживает.

– Да, – заверяю его я, и он кивает.

Именно это ему и нужно было услышать. Не говоря больше ни слова, мы трогаемся в путь под дождем. Где-то вдалеке снова трубят боевые рога бельданцев.

Я чувствую слабое натяжение нити, связывающей меня с Энцо. От этого ощущения болезненно сводит живот. Члены Общества Кинжала явились, чтобы расстроить мои планы. Они вместе со своей бельданской повелительницей предпринимают разные шаги, и теперь Энцо на их стороне, а не со мной. Я скрежещу зубами. Но это ненадолго. Они не могут контролировать его так, как я. К концу дня кто-нибудь завладеет этой страной.

Разгорается бледная заря, мы приближаемся к гавани. На канале, где Терен наметил для нас место встречи, выстроились в ожидании нашего прибытия гондолы. Лодки окрашены в черный цвет, чтобы они были незаметны на фоне темных штормовых волн. Когда мы садимся в раскачивающиеся гондолы, я задерживаю дыхание, так сильно бьются волны о борта.

Мы подплываем к площади перед дворцом и видим множество белых накидок – патрули инквизиции. Все внимание солдат сосредоточено на нас. Впереди патрульной команды стоит Терен. Он замечает меня, и я перестаю дышать. Сомнения Маджиано эхом отзываются у меня в голове. Если Терен сейчас изменит своему слову, нам придется вступить в бой прямо здесь.

Но потом я вспоминаю муку в его голосе, силу, с которой он сжимал мое лицо, и мне становится ясно: приступ ярости, пережитый Тереном в храме, был настоящим. Пока мы приближаемся, он не двигается, но, когда начинаем швартоваться, отдает команду солдатам, чтобы те протащили наши гондолы вперед и крепко привязали их, а потом протягивает мне руку.

Я выбираюсь из лодки сама, без его помощи. За мной следует Виолетта. Маджиано проворно выпрыгивает на берег, с подозрением следя за бывшим Главным Инквизитором. Глухой раскат грома сотрясает небеса. Чувствую, что Виолетта позади меня дрожит.

Смотрю на Терена. Ни один из нас не нарушает молчания. Я отмечаю, что это первый раз, когда его недобрые глаза направлены на меня как на союзницу, и от этого ощущения холодею. «Все, что мне от него нужно, – это чтобы он провел нас во дворец», – напоминаю себе.

Терен не может пройти в ворота в своем обличье. Он изгнан королевой, а значит, если обнаружит свое присутствие во дворце слишком быстро, солдаты остановят его. Поэтому я свиваю вокруг него иллюзию, изменяю форму носа и разрез глаз, линию челюсти и изгиб скул. Глаза его из льдистых становятся темными и мрачными. Патрульные смотрят, как я превращаю их предводителя в совершенно незнакомого человека. Они боятся меня, и я стараюсь поддержать в них это чувство. Мне это пригодится позже.

Я заканчиваю маскировать Терена.

– Отличная работа, иллюзионистка, – говорит он мне. Услышав голос Терена, Маджиано подступает ко мне, но инквизитор только усмехается и продолжает: – Не бойся за нее. Мы ведь союзники, помнишь?

Маджиано не отвечает на его улыбку.

Мы двигаемся к дворцу. Вспышка молнии прорезает предрассветное небо. Чем ближе мы подходим, тем сильнее натягивается связующая нить между мной и Энцо, где бы он ни находился. Должно быть, мы приближаемся и к членам Общества Кинжала тоже. Это ощущение лишает меня покоя, хочется, чтобы мы шли быстрее. Часть моего сердца, связанная с Энцо, рвется вперед, жаждет воссоединения с моим принцем.

Инквизиторы у главных ворот не останавливают нас. Так же поступают и те, что дежурят перед самым дворцом, и те, что выстроились у главного входа. Мы обманываем стражников одного за другим. Я иду рядом с Виолеттой, мы шагаем синхронно, иллюзорные белые накидки развеваются следом за нами. Терен не оборачивается, но его солдаты напирают на нас сзади, готовые предотвратить любую попытку напасть на их начальника. Я смотрю в спину Терену, фантазируя, что легко могу дотянуться до него и заставить согнуться от боли в три погибели. Эти мысли подпитывают мою силу. Мы идем по длинным коридорам и залам с окнами от пола до потолка. Грозовые облака толстым слоем покрыли все небо, так что просветов, сквозь которые было бы видно небо, не осталось.

Наконец мы оказываемся в комнате перед тронным залом. Инквизиторы, сколько бы их здесь ни было, уже нас не остановят. Поэтому я медленно снимаю с Терена маскировку. Иллюзия темных, мрачных глаз уступает место его настоящим, блеклым; волосы снова становятся светлыми, а лицо точеным. Инквизиторы у дверей в тронный зал, завидев его, каменеют. Их замешательство вызывает у меня улыбку. Они, должно быть, изумляются: откуда вдруг взялся Терен и как он прошел мимо всех других постов во дворце?

Терен останавливается перед ними и командует:

– Расступись!

Стражники медлят. Терен достаточно долго был Главным Инквизитором, и его бывшим подчиненным трудно преодолеть привычку исполнять его приказания. Но потом один нервно качает головой и, стоя как можно прямее и положив руку на рукоять меча, говорит:

– Простите, сэр. Я не знаю, как вы вошли сюда, но нам придется сопроводить вас до выхода из дворца. Королева приказала вас…

Терен не дожидается, пока солдат закончит. Он достает меч и одним ударом перерезает стражнику горло. Глаза у несчастного вылезают из орбит, челюсть отваливается. Второй стражник хочет поднять тревогу, но я набрасываю на него иллюзию. Тысяча воображаемых крючков вонзается в его плоть, впивается глубоко, и солдат падает на пол как подкошенный. Терен наклоняется и закалывает стражника, тот даже пикнуть не успевает. Мужчина бьется в конвульсиях и захлебывается собственной кровью, лежа на полу. Я стою и смотрю, вспоминая инквизиторов, которых приказала перебить на борту корабля.

Терен перешагивает через тела, толчком распахивает двери в тронный зал и входит.

И сразу же передо мной предстает королева Джульетта.

До сих пор я видела ее только мельком и издалека, но мигом узнаю эту женщину благодаря ее сходству с Энцо.

Этим хмурым утром она заменила привычное длинное шелковое одеяние походной одеждой – с ее плеч свисает тяжелая накидка, голова накрыта капюшоном, из-под которого видны только несколько прядей темных волос и тонкая полоска блестящей короны. Я бросаю взгляд на балкон. За окном мелькает тень огромного лучеподобного крыла: вокруг дворца кружат балиры, они готовы забрать королеву и ее личную охрану. Все приготовлено к вывозу повелительницы в безопасное место.

На балконе стоит Раффаэле. Он уже оседлал балиру, и вместе с ним на спину зверюги садятся еще несколько инквизиторов. Взгляд Раффаэле падает на меня. Он единственный в зале понимает, кто мы такие на самом деле. Я ощущаю исходящую от него волну страха и взрыв беспокойства. Где остальные?

Где же Энцо? Я отчаянно ищу его. Напрасно. Связующая нить дает ощущение, что он слишком далеко. Здесь его нет.

Джульетта оборачивается к нам, Терен стремительным шагом подходит к ней, в кильватере у него движутся инквизиторы. Королева прищуривается.

– Что это? – говорит она. – Стража!

Даже тембр ее голоса – глубокий, богатый, загадочный – напоминает мне об Энцо.

Спустя мгновение ее глаза перескакивают на дверь в зал. Она замечает, что через порог течет кровь убитых охранников. Джульетта бросает на меня взгляд, в котором чувствуется слабое узнавание. Хотя мы с ней никогда не встречались, она знает, кто я, и мне приятно слизнуть капельки страха, которыми она покрывается.

– Белая Волчица… – тихо произносит королева.

Терен криво улыбается ей.

– Приветствую, ваше величество! – Он останавливается перед нею и низко кланяется.

Джульетта хмурится, потом напрягается, снова смотрит на меня, после чего переводит взгляд обратно на Терена:

– Вас не должно здесь быть, мастер Санторо.

Терена ее слова, похоже, не трогают.

– Я живу для того, чтобы служить вашей короне, – говорит он и смотрит куда-то за спину королеве. Его глаза, сверкающие ненавистью, впиваются в Раффаэле. – Но вы прогнали меня, ваше величество, и приблизили к себе других отщепенцев.

Джульетта вскидывает голову.

– Своим пребыванием здесь вы не оказываете мне никакой услуги, – резко отвечает она и перемещается ближе к балкону, над которым, перестав кружить, зависла балира. Джульетта смотрит на Раффаэле. – Позаботься, чтобы члены твоего Общества разобрались с этим.

Однако Раффаэле не двигается. Разумеется, он ничего не делает. Вместо этого он отступает на шаг назад и засовывает руки в рукава. Сверху к балкону подлетают несколько балир. На спине у одной я замечаю седока со знакомыми медными локонами. Это Лючента.

Джульетта сердито смотрит на Раффаэле, прищуривается и осознает, в какое опасное положение попала. Она бросает взгляд на стоящих за спиной Терена инквизиторов и кричит им:

– Схватить его!

Солдат говорит ей, что пора садиться на балиру, и она бежит к балкону.

Я ощущаю покалывание в пальцах, которое распространяется вверх по рукам. Сейчас моя сила так велика, что поле зрения по краям затуманивается, и на его периферии мелькают иллюзии воспоминаний и людей. Я могу убить королеву сама, прямо сейчас! Эта мысль проносится сквозь меня со все возрастающей скоростью. Терен и его инквизиторы ввели нас во дворец, и вот я стою в каких-то нескольких шагах от правительницы Кенеттры. Я могу так скрутить ее болью, что она умрет, корчась на полу. Мы пришли сюда, чтобы сделать это. Стоящий рядом Маджиано косится на меня. Он тоже ждет, когда я начну действовать.

Но мне в голову приходит идея получше. Я пришла сюда, чтобы отомстить, так ведь? Поэтому я позволяю Терену выйти вперед, а затем вытягиваю нити своей энергии, обвиваю ими запястья Джульетты и крепко их стягиваю.

Джульетта издает испуганный крик, когда внезапно ее руки скручивает жгучей болью. Она опускает взгляд и видит капающую с ее кистей кровь. Я улыбаюсь и усиливаю иллюзию. Джульетта смотрит на меня. Моя иллюзия колеблется, поскольку королева понимает, что я делаю, но на большее сил у нее не хватает.

Инквизиторы, стоящие за спиной Терена, не реагируют на приказ Джульетты. В первый раз я замечаю в ней намек на неуверенность. Джульетта прищуривается:

– Я сказала, схватить его!

Инквизиторы не двигаются.

Терен приподнимает склоненную голову и смотрит на Джульетту. Я жду, что он улыбнется, но вместо этого глаза его наполняются слезами.

– Ты прогнала меня. А я тебя любил. Ты знаешь, как сильно я тебя любил?

Голос его дрожит. Я вся сжимаюсь, чувствуя, какая непроглядная тьма возрастает у него внутри.

– Ты дурак! – кричит в ответ Джульетта. – Ты до сих пор не понял, почему я отослала тебя? Потому что я твоя королева, мастер Санторо. И ты не смеешь ослушаться свою королеву.

– Да, вы моя королева! – кричит Терен. – Но вы больше не ведете себя по-королевски! Вы были избраны богами, чисты кровью, совершенны. Но посмотрите, кем вы себя окружили! – Он указывает на Раффаэле. – Вы приказали этому отродью прикоснуться к себе? Вы приняли членов Общества Кинжала в состав своей армии, взамен отказавшись очищать страну от мальфетто?

Слова Терена становятся жестче, голос – резче и громче. Он сам совершенно забывает о лицемерности речей, которые произносит.

– А ты сам кто такой? – огрызается Джульетта. – Ты, мой инквизитор-мальфетто? Разве я не простила тебе твое ничтожество? Ты ничего не знаешь о том, как надо управлять! Я бы простила и других мальфетто, как только они поймут, насколько отвратительны, и начнут верноподданнически служить мне.

Я протягиваю к Терену свои энергетические нити, захватываю его злость, кормлю ею тьму внутри себя. Моя энергия обвивается вокруг него, соединяется с его силой, обволакивает Терена иллюзией. Я рисую перед его взором сменяющие одна другую картины: Джульетта в объятиях Раффаэле, голова ее откинута назад; Джульетта отворачивается от Терена и смотрит на Раффаэле; Джульетта стоит на балконе и дарует прощение мальфетто. Я создаю череду этих образов перед глазами Терена и сменяю одну сцену другой, пока Терен окончательно не запутывается в них.

Его ярость усиливается. Шепотки у меня в голове звучат все громче и наконец становятся оглушительными.

Я тянусь к Джульетте и начинаю плести.

Вдруг Терен замирает. Глаза его расширяются. Взгляд прикован к чему-то в волосах у Джульетты… Широкий, сверкающий золотисто-рыжий локон ярко выделяется на фоне ее темных волос. Терен смущенно хмурит брови. Объятый гневом, захваченный вихрем сплетенных мной вокруг него иллюзий, он не может определить, что это иллюзия, сотворенная мною.

Я улыбаюсь.

Он смотрит в глаза Джульетте и, ослепленный моей иллюзией, шепчет:

– Ты. У тебя отметина?

– Отметина? – Королева на мгновение меняется в лице.

Терен снова впивается взглядом в локон ненатурального цвета у нее на голове. Я вызываю в ушах Терена шепот, который говорит ему о предательстве.

– Ты все время скрывала это от меня, – тихо произносит он. – Вытравливала всякими зельями, маскировала черной пудрой. Отметина. Теперь я знаю.

– О чем ты говоришь? – Джульетта уже едва не почернела от ярости, скоро грянет буря. – Мастер Санторо, вы выжили из ума?

– Ты не чистая королева. Тебя тоже запятнала кровавая лихорадка, как и твоего брата.

Рот Терена перекашивает отвратительная ухмылка. Глаза его остекленели и кажутся безумными под воздействием сплетенных мной вокруг него иллюзий, и он не может смотреть ни на что другое, кроме фальшивой отметины, которую я нарисовала в волосах у Джульетты.

– Ты мерзавка, грязная мальфетто, такая же, как я. И я одарил тебя своей любовью. А ты меня обманула.

– Хватит! – отрезает Джульетта. Она снова глядит на инквизиторов и приосанивается. – Это приказ. Схватите его!

Инквизиторы ничего не предпринимают. Терен буравит Джульетту взглядом так, будто его сердце покрывается коркой льда.

– Теперь мне понятно, почему ты всегда так сочувствовала этим проклятым рабам-мальфетто, – хрипло произносит он. – Просила, чтобы их хорошо кормили. Настаивала, чтобы их вернули по домам. – Голос Терена дрожит от ярости. – Теперь я знаю, почему ты связалась с этими мерзавцами.

– Ты сумасшедший, – говорит Джульетта, и я содрогаюсь от того, насколько ее голос похож на голос Энцо. – Ты не можешь отделить сочувствие от стратегических целей.

Терен качает головой:

– Ты не можешь быть чистой королевой, избранной богами.

Он воздевает руку в перчатке и делает знак инквизиторам. Те перенацеливают арбалеты с Терена на королеву.

Джульетта, прищурившись, смотрит на него и делает шаг назад:

– Что ты сделал с моими людьми?

– Это мои люди, – отвечает Терен. – Они всегда были моими, а не твоими. – Он возвышает голос. – Ты арестована за измену короне.

Мои силы выбиваются из-под контроля. Мир становится черным, потом алым. Шепотки пролезают на поверхность и завладевают моим умом. Я чувствую, как мои страх и ярость рвутся вперед. Джульетта издает сдавленный крик – боль из запястий распространяется по рукам, затем по всему телу. Одновременно я плотнее обволакиваю иллюзией Терена, задеваю его подсознательные мысли, напоминаю ему обо всех изменах Джульетты.

Смотри, Терен, она королева-мальфетто. Ты не можешь допустить, чтобы это продолжалось. Шепот у него в ушах превращается в рев. Покончи с этим. Сейчас.

Терен обнажает меч. В глазах его пульсирует безумие, он загипнотизирован. Делает шаг к Джульетте. Она пятится, выставляет вперед руки, чтобы защититься, называет его по имени, снова взывает к солдатам-предателям, просит выполнить ее приказ, но все напрасно. Терен хватает ее за руку, тянет к себе и пронзает мечом ее сердце.