О странностях судьбы
Когда Хусейн буквально на рассвете следующего дня пришел, то увидел, что Учитель уже ждал его.
– Сегодня, если можно, – начал юноша, – я хотел бы, чтобы мы говорили о странностях судьбы и роке.
– О роке просишь ты сказать… Изволь, когда б в природе рока было постоянство, тебе бы и родиться не пришлось. А вот с судьбой моей сложнее будет. Творец огрехи, надеюсь, мне простит, ведь сам Он в День творенья такого натворил! – я до сих пор боюсь… А если серьезно, то я бы начал диалог наш так:
Увы, тебе и мне доставшиеся судьбы —
Не воск, руками их перелепить нельзя.
Пока не унесло внезапным вихрем смерти
Твою рубашку-жизнь, как цвет осенних роз.
А что именно в моей судьбе тебя подвигло на этот вопрос?
– Вы… И путь, что вами пройден до сего момента. В мир мог прийти великий математик или философ, поэт или астролог. Казалось бы, таков удел для многих. А вы, словно большой ребенок, который, наигравшись, вдруг увлекается новой игрушкой. И вот что вырисовывается в итоге: судьба варьируется многократно, посылки мне ясны, а результаты прямо противоположны.
Старик улыбнулся… и произнес:
Мой друг! Наш ветхий мир – угрюмый
старый враль.
Неужто невидаль, что нас ему не жаль?..
Прошедшее – прошло, грядущее – туманно.
Сбылось ли, не сбылось… Подумаешь, печаль!
– И все же…
– Кто в юном сердце мудрость начертал – на путь прозренья изначально встал. Рад за тебя, Хусейн, а теперь вернемся вновь к твоим вопросам о судьбе. Когда ты родился, то тебя пеленали, когда подрос, то надевали уже иную одежду, но ты продолжал расти, и одежду приходилось постоянно менять. И вскоре наступил тот момент, когда при том, что общий рисунок и слагаемые части твоего облачения всегда оставались одними и теми же, но вот цвет, покрой и материал уже стали иными и выбранными каждый раз уже тобой… Так было и со мной… А если честно, то давно мечтал я вырваться из клетки Бытия, тайком писал в тетрадь: болтать о том было опасно. Во всей вселенной не нашлось такого человека, кто понял бы меня. Вот, что ужасно. И вдруг Аллах дает мне сына… Что округлил глаза? Ведь это ты и есть. О, если бы только не смертельная молва, что снова мое сердце разрывает…
– Вы о чем, Учитель?
– О смелости твоей быть учеником моим. Мы вместе – зеркало для тех, кто рядом, особенно для тех, кто по соседству, и тех, кто правит нами. В нас не глядят они – глядятся сами, а если и смеются, пальцем тыча, порок вдруг в чем-то заподозрив, то над собой ведь и смеются…
– Учитель, я бы хотел, чтобы вы растолковали слова о том, что даже волос с головы человека не упадет без воли Аллаха… Но если каждый будущий наш шаг расписан вплоть до мельчайших событий и предопределен, то о какой свободе выбора пути можно говорить?
– Я понял твой вопрос, – начал Учитель, улыбаясь, – а для начала повторю его же, но уже в стихах:
Бог глину замесил, составил мой костяк,
Вложил клубок страстей, внушил мне
каждый шаг…
Прикажет, и греха не избежать никак.
А в день Суда – в огонь?.. Он что, задумал так?!
Теперь пришло время улыбнуться и Хусейну.
– А теперь попробую тебе ответить уже сам. Согласно древнему преданию, судьба каждого из нас на Скрижалях и под диктовку Аллаха начертана тростниковым пером, которое теперь называют божественным каламом. Я прошел этот путь и понял следующее:
В мечтах я облетал вселенную кругом —
Скрижаль, и рай, и ад выискивал тайком.
Словам Учителя поверил лишь потом:
«Скрижаль, и рай, и ад – ищи в себе самом».
Это значит, что есть и свобода выбора пути судьбы, и святая воля каждого из нас. И использование этого права, поверь мне друг, Аллах всегда приветствует, так как мы Его подобие, а не стадо баранов, отданное Им на жертвенного заклание все той же судьбы. Еще можно уподобить это игре в шахматы с Творцом, где веками, казалось бы, уже скроены лекала шахматных вариаций, и мы лишь варьируем среди них. Но чемпионом, как я понимаю, и Человеком можно стать лишь тогда, когда ты совершаешь, казалось бы, для всех ошибочный ход, который в результате неожиданно для всех приведет тебя к победе… Вот такой, как я понимаю, Творцу ты и нужен, таким Он тебя и любит…
– Тогда еще вопрос: про Рай и Ад.
– Моя привычка к научной точности не смогла убедить меня в том, что ад есть. Но я не нашел и обратных доказательств. А так как назад при мне никто с того света еще не возвращался, позволяю себе лишь только здраво задаваться вопросами. Например, если в раю не ведают печали и страданий, тогда выходит так, что рай для тех, в ком состраданья нет…
Или вот так:
Как буйно в медресе, и в кельях, и в церквах
Растут стремленье в рай и перед пеклом страх!
Но тот, кто разгадал и вызнал тайну Бога,
Не сеет сорняков в доверчивых сердцах.
– И последнее, о том, что может властвовать над нами.
– Хорошо… Слушай.
Явилось чудище, обличьем – сатана,
Рубаха в адовом дыму закопчена, —
Разбило вдрызг оно (не «он» и не «она»)
Усладу страждущих, мою бутыль вина!
– Вы шутите, Учитель?
– Да! А если говорить серьезно, то вот тебе еще четверостишье.
Не дай себя отвлечь, за блестками не рвись;
Добра ли, зла судьба, а всё равно – трудись.
В игре не только ты, все проиграть способны:
И Мекки гордый храм, и небосвода высь.
А потому, гонимый волей рока, словно мяч, беги дорогами удач и неудач. И не от нас – увы! – все сущее зависит… Но помни, нет в жизни ничего превыше жизни. Не забывай, она дана на время, а если так, то надо просто жить! Теперь ступай…
